Ведьма и зеркало

ГЛАВА 15

Я шла к привязанному Кириллу Александровичу медленно, очень медленно, следовало проговорить про себя так много воззваний. Когда занесла над Левиным нож, тот только безнадежно смотрел на меня, даже не пытаясь что-то сказать. Справа возникла призрачная фигура, Машка действительно пришла за своим обедом.

— Слово мое крепкое, — завершила я свое колдовство.

Костик и Ольга упали на пол как подкошенные. Из-за двери раздался грохот: Давыдовы упали как два молодых дубка. Машка завыла и потянулась ко мне, но я успела захватить горсть соли из Ольгиной плошки и от души сыпанула ее в призрак, добавив "Покойся с миром" для надежности. Покойница с обиженным всхлипом исчезла, я понадеялась, что действительно ушла в могилу, из которой ее подняли.

Нож пригодился. Им оказалась очень удобно резать веревки, которыми Кирилла Александровича прикрутили к столу.

— Сейчас, потерпите только немного, потерпите, — приговаривала я, освобождая мага, тот только шипел изредка от боли, но действительно терпел.

— Господи, я уж думал, вы действительно… В вас умерла великая актриса, Софья, — с трудом произнес Левин, когда с веревками было покончено. — Вы же их не убили?

Я замотала головой.

— Нет, конечно, нет. Так что нам с вами нужно побыстрей убираться отсюда, Кирилл. Второй раз мне уже никто не позволит так легко оглушить себя. Костя самоуверенный мерзавец, но все же не идиот.

Кирилл Александрович поднимался с трудом, то и дело постанывая от боли.

— В какую дыру меня приволокли? — спросил Левин, опуская ноги на пол и пробуя встать. Однако и мгновенно пошатнулся, и пришлось его поддержать.

Тут уж и я пошатнулась, когда на меня навалилась такая громада.

— Господи, да сколько ж в вас?.. — охнула я, примирившись с мыслью, что Левина мне еще и тащить на себе как санитарке времен второй мировой. Ничего, русская женщина многое может вынести, даже такие вот два метра счастья.

— Много, Софья, много. Простите, знал бы, что меня предстоит носить красивым женщинам, постарался бы вырасти поменьше. Но я рассчитывал, все будет только наоборот, — просипел Кирилл Александрович. В вертикальном положении магу совсем поплохело, но он старался держаться изо всех сил.

Пробираться с Левиным по сугробам оказалось почти непосильной для меня задачей. Почти. Но я упорно шла вперед. Бросить Кирилла Александровича? Да мне было проще вогнать себе в сердце тот самый нож, которым мне предлагали убить Левина.

— Держитесь только, Кирилл, держитесь. Еще совсем чуть-чуть осталось, — приговаривала я, хотя на самом деле пыталась убедить себя, что нужно продержаться еще самую малость, добраться до машины Вадима, которого я уже ощущала неподалеку.

Мужчина старательно пытался сам передвигать ноги, но ему слишком сильно досталось.

— Простите, я не буду просить вас меня бросить.

Есть вероятность, что после сегодняшнего я сорву спину. Но Кирилла Александровича не брошу точно. Он выживет. Я не позволю ему вот так погибнуть.

Стоило нам только приблизиться к автомобилю Вадима, тот выскочил наружу, чтобы помочь мне. Такого облегчения я не испытывала уже очень и очень давно.

— Господи, Соня. Кто это? Что с ним? Как вы вообще здесь оказались? — сразу забросал меня вопросами Вадим.

Я едва не осела на снег, едва только с меня сняли непосильную ношу.

— Потом, все потом. Нам нужно убираться отсюда. Побыстрей.

Левина уложили на заднее сидение. Там ему было не слишком удобно, однако выбора не было. Теперь следовало как можно быстрей уехать прочь от логова черных колдунов и укрыться.

— Нужно… нужно ко мне домой, не к вам, — словно ответил на мои мысли Кирилл Александрович.

— Хорошо, — ответила я и назвала Вадиму адрес Левина.

Ехали как можно быстрей. Вадим, сообразив, что может быть погоня, слегка запаниковал, но и законного недовольства, ни страха не высказал.

— Кто он? — спросил мужчина, поглядывая на лежащего сзади Кирилла Александровича.

Я уже поняла, что смерть Левину точно пока не грозит, но все равно сердце сжималось от жалости, стоило только подумать, как ему больно сейчас.

— Маг. Мой друг.

Вадим хмыкнул.

— Не ожидал, что Гарри Поттер так вымахает. Как вы только дотащили-то его? И почему не попросили подъехать поближе? Вы же едва пополам не переломились.

— Вам нельзя было подъезжать ближе. Могли заметить и причинить вред.

Я ни секунды не сомневалась в том, что ненужного свидетеля Костик бы с легкостью пустил в расход.

— Что за мутная история, Софья? — продолжил расспрашивать Вадим, хмурясь. — Вы попали в беду?

Левин предусмотрительно не вмешивался, давая мне возможность самой объяснить все произошедшее моему знакомому, который так выручил нас обоих.

— В большей степени, наверное, Кирилл, чем я. Хотя… Нет, я тоже попала в беду, — проговорила я.

Если бы я на самом деле доверилась Костику, если бы меня было возможно подчинить чарами, все обернулось бы ужасно.

— Некоторые колдуны порой совершают ужасные вещи. Непростительные вещи. И такие колдуны очень не любят, когда им пытаются помешать. А мы с Кириллом пытаемся. Его бы убили сегодня, если бы ты не помог нам.

Вадим понял все правильно.

— Если бы вы не вмешались и не вытащили эту громаду.

Я поймала в зеркале заднего вида взгляд Кирилла, и поразилась той благодарности, которая в нем отражалась. Благодарности и любви, которой не просила, но все равно получила в избытке. В ответ я могла только робко улыбаться, чувствуя, как сжимается сердце в груди.

Не пожелай я ввязываться в опасную авантюру — и Кирилла Левина не стало бы. От этой мысли становилось плохо, просто невыносимо плохо.

— Скажите, Вадим, вы не знаете, ваша мать знакома с Костей? Тем молодым человеком, который был дома у моей мамы в день нашей встречи?

Молодой человек задумался.

— Вроде бы я его встречал возле нашего дома… А что не так с этим Костей? Или это он?..

Я с тяжелым вздохом кивнула.

— Вы только не пытайтесь вмешиваться или говорить с матерью об этом. Сделайте вид, что вы вообще ничего не знаете. Приехав за нами, вы уже сделали куда больше, чем я могла бы надеяться.

Вряд ли Вадим понял все, что я говорила ему, однако же он хотя бы кивал в нужных местах.

— А этот ваш друг выживет? — с опаской уточнил у меня Вадим.

Кирилл в тот момент как раз прикрыл глаза и, кажется, задремал, и, кажется, именно этот сон заставил нашего помощника сильно переживать.

— Он поправится и довольно скоро, — вымученно улыбнулась я. — Ничего смертельно опасного, а все остальное я сумею заговорить. Я ведь ведьма, в конце концов.

Когда мы добрались до дома Кирилла Александровича, Вадим немного замешкался у шлагбаума. Без пропуска к трем домам со стеклянными фасадами не пускали. Но то ведь обычных людей, мне хватило пары произнесенных слов, и охранник покладисто позволил незнакомому автомобилю проехать за кованое ограждение.

Да, вот так я и начала пользоваться преимуществами своего дара.

— Я помогу вам добраться до квартиры, — решительно заявил Вадим, видя, что Левин едва из машины выбрался.

Помощь я приняла с искренней благодарностью. Дотащить эти два метра счастья пусть даже и только до лифта, показалось задачей невыполнимой. Теперь даже у меня самой не укладывалось в голове, как именно мне удалось практически километр тащить на себе этакую махину.

С замком на подъезде тоже проблем не возникло, открылся по щелчку пальцев. Никогда не задумывалась насчет того, как легко человеку с даром пройти через все линии защиты вокруг современного жилища. Все равно, что глазом моргнуть. Остается надеяться, что хотя бы в квартире своей Кирилл Александрович придумал что-то понадежней замков.

На двенадцатом этаже двери с мелодичным звоном разъехались. Я почувствовала такое облегчение, что чуть тут же не осела на пол. Оказывается, все это время мне было мучительно страшно, и только сейчас ужас отступил.

— Вот мы и дома, Софья, — с трудом проговорил Кирилл и даже сделал несколько шагов в сторону своей двери.

Верно. На какое-то время мне придется напроситься жить с Левиным. Как-то страшновато было находиться в собственной квартире теперь, особенно зная, что Костя с присными наверняка пришел в себя и может нагрянуть в любой момент, чтобы выяснить отношения. Сомневаюсь, что мне скажут большое спасибо за то, что не дала взять очередной грех на душу.

Вадим помог мне уложить хозяина квартиры на диван, а потом оставил меня наедине с Левиным, напоследок уточнив, не нужно ли все-таки вызвать скорую. Разумеется, и я, и Левин от медицинской помощи отказались. Чужих видеть ни один из нас не пожелал.

Кирилл Александрович то проваливался в беспамятство, то снова приходил в себя, не стоило ждать от него помощи или каких бы то ни было указаний, так что я решила позаботиться обо всем самостоятельно. Сперва стянула с Левина обувь и окровавленную одежду, обтерла влажным полотенцем, потом сбегала в его спальню и принесла одеяло, сообразив, что натянуть на мужчину что-то другое, пока он без сознания, мне не удастся при всем желании.

— Сейчас я вам травяной отвар сварю. И ушибы зашепчу, — приговаривала я, хлопоча над магом.

Кирилл Александрович, когда открывал глаза, не сводил с меня пристального взгляда.

— У меня толком и трав-то нет… — прошептал с очевидным трудом Левин и растянул разбитые губы в улыбке.

А вот это уже проблема, но решаемая.

Я вытащила свой мобильный и набрала номер Павлицкого. Он же Левину друг? Друг. Вот и пусть помогает другу.

— Софья, какие новости? — воодушевленно спросил он.

Вот ведь невозможный человек. Кажется, он особо не сомневался, что я смогу вытащить Кирилла Александровича. В голосе мага звучала тревога, но ее было не настолько много, как можно было рассчитывать.

— Наша главная новость сейчас лежит на диване в своей квартире в потрепанном состоянии, — вздохнула я. — И чтобы вернуть его в прежнее состояние, мне потребуется…

Я начала быстро перечислять все необходимое. Никита сломался уже на первых тридцати секундах и попросил дать ему возможность достать ручку и листок бумаги.

— Ах да, еще нам нужны продукты. У Кирилла Александровича в холодильнике мышиное кладбище. Холодильник холостяка.

Павлицикий рассмеялся.

— Ну, наверняка ваши нежные ручки все быстро исправят.

Для меня эта фраза прозвучала так, словно бы у нас с Левиным затяжной бурный роман. Поразмыслив секунду, я не стала возмущаться, как хотела сперва. Роман с Кириллом Александровичем — не то, из-за чего стоит строить из себя оскорбленную невинность. Пожалуй, отношениями с таким мужчиной стоит только гордиться.

— Мои нежные ручки точно постараются. А вам следует явиться к Кириллу Александровичу как можно скорей. Медикаменты и травы нам очень нужны. Да и продукты, пожалуй.

Павлицкий пообещал управиться в течение получаса, оставалось только надеяться на его пунктуальность.

Я вернулась к своему больному и села рядом с диваном на пол. Кирилл Александрович тут же нашел мою руку и сжал ее сухими горячими пальцами. Слишком горячими. Только бы не началась лихорадка.

— Простите, Софья. Я же засомневался в вас. После всех ваших разговоров о суженом… Я подумал, вы… Как я вообще мог…

Я улыбнулась и покачала головой.

— Ну да, суженый. Но, знаете, всему есть предел, Кирилл. Если мой суженый считает нужным убивать людей ради собственной корысти, я не стану ему помогать. Никогда. Вы, кажется, хотели побороться с судьбой? Думаю, я теперь тоже.

С неожиданной силой Кирилл Александрович притянул меня к себе на грудь.

Сломанные ребра. Это ведь почти пытка. Я ведь далеко не бесплотная…

— Вам же больно, — возмутилась я, пытаясь вырваться.

Левин улыбнулся побледневшими губами.

— Да плевать.

А потом поцеловал так, что прозвище "дементор" уже не казалось просто шуткой. Я чувствовала себя так, словно Кирилл пытается душу из меня вытянуть. И сопротивлялась я из сострадания, а не потому, что хотела, чтобы все кончилось.

— Станьте моей, Софья. Пожалуйста. Я смогу бороться с судьбой за нас обоих, клянусь вам. Мы со всем справимся вместе, — словно бы в горячке шептал Кирилл Александрович, намертво вцепившись в мою руку. — Я люблю вас так сильно, что у вас просто не получится не полюбить меня в ответ.

Решимости ответить у меня не сразу набралось.

— Я же ведьма, — напомнила я на всякий случай.

Для большинства магов уже только этого хватило бы, чтобы у них даже мысли не было о каких-либо отношениях со мной.

— Уж об этом мне известно как никому другому.

В каком-то смысле Павлицкий выбрал идеальный момент, чтобы постучать в дверь. Неловкости как не бывало. Я кинулась открывать дверь, забрала у гостя пакеты, помогла раздеться, а потом уже сообразила, что веду себя в чужом доме так же, как вела бы в своем собственном.

— Кир, а Софья-то у тебя совсем раскомандовалась, — крикнул из коридора Никита.

— Она у меня за хозяйку, — откликнулся Кирилл Александрович куда громче, чем я ожидала от мага в его состоянии.

Сама сперва двинулась на кухню, чтобы соорудить обед, а заодно сделать отвары и примочки для больного. После трав еще и пошепчу над ним, чтобы уж наверняка помогло. В целом за здоровье Левина я не особенно беспокоилась и была совершенно уверена, что в течение одного-двух дней удастся поставить его на ноги.

Маги говорили в полный голос, таиться от меня им уже не приходило в голову, однако из-за извечного кухонного шума я толком ничего не могла расслышать. Ну да ничего, все, что потребуется, мне все равно потом перескажут.

Через двадцать минут все было готово, и я заглянула в комнату, чтобы скомандовать Павлицкому поставить журнальный столик поближе к дивану. Никита втянул воздух тонким носом, довольно улыбнулся и изрек:

— Эх, жаль, у вас сестры нет, Софья. Я бы женился. Честно. Вот так сразу взял — и женился. Без раздумий.

Я польщенно улыбнулась такому нехитрому комплименту.

Левин нахмурился.

— Ты не подкатывай, хитрая твоя морда. Занято.

Что же, если исходить из этих слов, Кирилл Александрович уже все прекрасно решил за нас обоих. И, пожалуй, меня это даже не возмущало ни капли. Я только поймала вопросительный взгляд мужчины и промолчала. Но молчание ведь знак согласия?

С Левиным мне было неожиданно хорошо, спокойно, и он любил меня всей душой. Веские причины, чтобы попытаться быть вместе.

— Признаться, Софья, я поражен тем, как вы бесстрашно спасли моего друга. Это был настоящий подвиг. И передайте слова благодарности и вашему другу, который помог вам.

Я кивнула.

— Вы сможете задержать Костю?

Вопрос был для меня поистине животрепещущим. Несомненно, Стахович не погнушается тем, чтобы заглянуть ко мне и отомстить за "предательство".

— К сожалению, нет, — со вздохом покачал головой Павлицкий. — Я уже отправил ребят к тому дому, попытался добиться ордера… В общем, прямых доказательств нет. Зато есть жалобы на Кира за пристрастное отношение к бедному мальчику Костику Стаховичу, их много. Соответственно, все слова Кирилла уже ставятся под сомнения. А заодно и мои, поскольку все знают о нашей долгой и крепкой дружбе.

Но как же так? Костя на моих глазах пытался провести черный ритуал и убить человека. Я видела дух покойницы, которой управляла подельница Стаховича. И все равно теперь Костик выйдет сухим из воды?

— А что насчет моих слов? — тихо спросила я, пытаясь уложить слова Павлицкого в голове. Голова возмущенно трещала.

Никита пожал плечами, словно бы извиняясь, и вынес приговор:

— А вы, Софья, Кириллова любовница, вам вообще веры нет. Так что брать тварь по фамилии Стахович нужно с поличным.

От таких вот новостей я едва не села мимо кресла.

— Но мы ведь с Кириллом…

Подозреваю, что пошла красными пятнами. Даже с учетом того, что мы наверняка дойдем с Левиным и до этой стадии отношений, но то, что обвинили заранее, заодно поставив это в вину… Голова шла кругом. Смотреть на Кирилла Александровича было почему-то стыдно, хотя стыдиться вроде было нечего.

— Софья, я там пиво принес, может, вам налить? — с дорогой душой предложил Павлицкий.

Я замотала головой.

— Так и до алкоголизма недалеко. Сами пейте свое пиво, я его в холодильник убрала.

Павлицкий пробыл в квартире до самого вечера. Он в четыре глаза следил за тем, что именно я делаю с его другом, пусть и наверняка не понимал смысла в большей части тех нехитрых манипуляций, который я совершала. Все же Никита не собирался мне вот так сразу безоговорочно доверять, хотя именно благодаря мне Левин выбрался живым из ловушки Костика.

Подобное отношение, если честно, ни капли не смущало, скорее уж, наоборот, теперь я куда больше доверяла Никите Павлицкому. С некоторых пор необоснованное дружелюбие меня пугало больше, чем чтобы то ни было иное.

— Вы неплохо лечите. По крайней мере, он уже больше смахивает на живого, — отметил Павлицкий, когда окончательно стемнело. Сам раненый герой в очередной раз задремал. — Вы, Софья, прямо-таки кладезь скрытых талантов, и при всем при этом прозябали, заперевшись в четырех стенах. Поразительно.

Да уж, вероятно, мой выбор действительно для кого-то вроде Никиты, харизматичного, с ярко выраженной волей к власти, кажется чем-то поистине диким.

— Поражу вас еще больше. Я и в дальнейшем не планирую что-то особенно менять в своей жизни, — с улыбкой ответила я, после чего развернула военную компанию против грязной посуды, которой за пару часов накопилось предостаточно.

Маг последовал за мной, хотя я, признаться, предпочла бы остаться наедине со своими мыслями. Подумать было о чем. Хотя бы о том, что теперь я встречаюсь с Кириллом Левиным и обвинения в том, что мы с ним любовники, пусть слегка опередили время, однако скоро для них будут иметься все основания.

— И что, готовы сражаться со Стаховичем, с судьбой, но не желаете пробовать на вкус все плоды победы? — продолжил любопытствовать Никита. Невыносимый человек, в который раз убеждаюсь в этом, однако, кажется, я даже могу к этому привыкнуть.

— Именно. Думаю, от большинства у меня будет жестокое несварение.

Павлицкий выразительно хмыкнул.

— Да вы все-таки уникум. А в отношении Кирилла, надеюсь, вы достаточно серьезны? Несмотря на то, что он тот еще здоровенный лоб, Кир на диво уязвим для всяческих любовных ран. Я был бы крайне рад, если бы вы не стали очередным шрамом на его сердце. Он едва выходку Лизки пережил.

На моем лице против воли проступила улыбка. Все же это чертовски мило, когда мужчины явно за тридцать с такой заботой относятся друг к другу. Какая крепкая связь на протяжении стольких лет, практически рыцарское братство.

— Разве то, что я рисковала ради него своей жизнью, пошла против собственного суженого, недостаточно весомые доказательства? — не без ехидства спросила я, принявшись мыть тарелки.

Павлицкий рассмеялся. Каждый раз, когда я должна была вызвать его недовольство, выходило с точностью до наоборот.

— С вами ни в чем нельзя быть уверенным до конца, Софья. Кирилл так часто говорил о вашей удивительной доброте, что я даже начал в нее верить. А человек добрый ринулся бы спасать несчастного, попавшего в беду, даже не испытывая никаких романтических чувств. Ладно, человек добрый и храбрый, так будет верней.

Я продолжала свою нехитрую работу и молчала, пытаясь разложить по полочкам свои чувства.

— Сама не знаю, что со мной, — вздохнула я в итоге. — Просто, когда я рядом с вашим другом, все так правильно. Когда я слышу от него признания в любви, мне хочется испытывать те же чувства к нему в ответ. И, кажется, я уже начала в него влюбляться.

Никита не ответил мне ничего, но, наверное, так даже было лучше.

Павлицкий покинул квартиру своего друга где-то около десяти. Будь на его месте кто-то другой, я бы даже сочла это бестактным, но в данном случае я искренне радовалась такой навязчивости. Кирилл Александрович, случись что, защитить бы меня не смог, не в нынешнем его состоянии. Он, конечно, мужественно держался, однако уж кому как не мне знать, что ко всем прочим радостям у него еще и почки были отбиты. По идее, мне и самой удалось бы отбиться, однако не хотелось проверять это на практике.

— Ну, вы тут не шалите особо, — подмигнул мне на прощанье Никита и благоразумно скрылся за дверью, не желая слушать мою гневную отповедь.

Я с мстительной радостью принялась закрывать дверь на все замки, а потом еще и пошептала над ней для пущей надежности. Замки могут, конечно, подвести, когда дело идет о магии или колдовстве.

Ситуация действительно выглядела достаточно двусмысленной. Ночью наедине остаются мужчина и женщина, в которую он влюблен. К тому же, женщина готова ответить взаимностью…

С другой стороны, Кирилл сейчас точно не в том состоянии, чтобы угрожать чьей-либо чести. Впрочем, если все пойдет так, как пойдет, это не первая ночь, которую мы с ним проведем вместе. А судьба… Может, это не так и страшно — бороться с судьбой, если делать это вместе с кем-то.

Перетаскивать раненого в спальню я не стала. Левин спал слишком уж крепко, а тащить его волоком мне все-таки было не под силу, да и зачем тревожить его сломанные ребра, в самом деле? Так что, оставив хозяина квартиры в гостиной, я решила устроиться в постели Кирилла Александровича, заодно присвоив в качестве пижамы одну из его футболок. Учитывая разницу в росте, она как раз сошла за ночную рубашку.

На этот раз сон мой был крепок и спокоен, и никакие видения, никакие кошмары меня не тревожили. Кошмар начался наяву.

В восемь утра кто-то позвонил в дверь. Я даже подпрыгнула на постели от мерзкого резкого звука, наивно надеясь, что это мне слышится только во сне. Но когда я открыла глаза, звук повторился. Кому-то очень захотелось пообщаться с Кириллом Левиным. Но кому пришло в голову заявиться в такое время? Нет, конечно, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, однако всему же есть предел.

Я поднялась на ноги, на цыпочках прокралась к двери и заглянула в глазок. Очень захотелось перекреститься, а потом спрятаться в ванной и сделать вид, что звонок мне только померещился.

— Сонька, открывай немедленно, — рявкнула из-за двери моя мать.

Господи боже ты мой… Как только она?.. Хотя о чем это я вообще? Ведьма и кровная родственница, разумеется, мама с легкостью меня нашла, едва ей это только в голову пришло.

Но как же не хочется открывать… Боже-боже, может, если я не открою сразу, мама в итоге передумает и уйдет?

— Сонька, даже не рассчитывай, что я вот так просто развернусь и уйду. Я скорее переполошу всех соседей твоего хахаля.

Кого она собирается переполошить? В понедельник-то утром. Это у Павлицкого работа ненормированная, и у того же Левина то дежурство, то усиление, то еще что. Нормальные люди в понедельник разбегаются по школам-институтам-работам.

— Я дверь выбью.

А вот это мама определенно может.

— Да впустите вы уже Анну Георгиевну, Софья, — возник позади меня Левин.

Я вздрогнула и обернулась.

Выглядел маг уже несколько приличней и, слава богу, был одет в тренировочные штаны и майку. Что же, хотя бы не голый, значит, матушку не хватит удар, когда я открою эту проклятую дверь.

Мама вошла в квартиру с видом полководца, обозревающего будущее поле боя.

— Ну вот, дожили, я вижу свою слегка неодетую дочь в квартире совершенно постороннего мужчины, — вынесла свой приговор моя родительница, глядя на Кирилла так, словно прикидывала, как половчей снять с него шкуру.

Я отвечать не стала, Левин — тоже.

— Молчите, паразиты? Нет, я все могу понять, но уж если взялась грешить, не могла что ли найти кого-то другого, а не эту мрачную дылду? — продолжила разоряться матушка, грозно сверкая глазами. — А ты, гаденыш, решил таким образом мне отомстить?

Мы с Кириллом переглянулись, и Левин абсолютно спокойно произнес:

— Я люблю вашу дочь, Анна Георгиевна.

Мама глубоко вздохнула и как будто бы побледнела.

— Ты что несешь, мерзавец? Как так — любишь? Решил задурить моей дочке голову и втянуть ее в свои игры? — напустилась родительница на Левина с удвоенной силой.

Мне пришлось решительно встать на ее пути, чтобы мама в порыве гнева не потревожила сломанные ребра Кирилла.

— Никаких игр. Я просто люблю Софью. Сильно. Вот и все.

Матушка удивленно крякнула и уставилась на Левина во все глаза.

— Нет, вы только посмотрите на этого паразита, — растерянно воскликнула мама, когда дар речи к ней все-таки вернулся. — Заманил к себе наивную девушку, соблазнил, обесчестил…

Тут уже у меня глаза на лоб полезли.

— Мама, если ты не забыла, то мне уже скоро тридцать, — возмутилась я таким напором родительницы.

— Дочь, тебе тридцать только через два с половиной года, — тут же заявила мне мама. — А по мироощущению ты практически ребенок. Я за всю свою жизнь не видела никого более наивного и инфантильного, чем ты.

Это же нужно так извращать факты…

С каждым произнесенным словом мама медленно, но неотвратимо приближалась к Левину, так что я всерьез начала опасаться за его здоровье. В каком-то смысле мама моя будет поопасней Стаховича со всеми его присными.

— Но ты уже лет пять твердишь, что мне скоро тридцать, — в свою очередь не сдавалась я. — В этом возрасте уже чисто технически невозможно соблазнить и обесчестить, так что не обвиняй Кирилла в такой чуши.

Мама приподняла брови и не без ехидства произнесла:

— Ну надо же, как кинулась защищать своего милого. Даже зубы начала показывать, а я думала, у тебя их вовсе нет. Не щерься на меня, Сонька, не доросла еще.

У меня скулы сводило от раздражения, но еще оставались силы сдерживаться.

— Знала бы, что единственная дочь свяжется с магом…

Я тяжело вздохнула.

— И чтобы тогда?

Матушка призадумалась.

— Да ничего, наверное. Что с дуростью твоей делать — ума не приложу. Столько лет просидела, чтобы потом я тебя с Левиным едва не в постели застала? Не стыдно перед матерью-то?

Я попыталась найти в своей душе что-то хоть отдаленно напоминающее стыд или смущение, но ничего подобного я не испытывала. То есть вообще ничего. Наоборот, даже нравилось стоять вот так рядом с любящим меня мужчиной, слушать придирки матери и понимать, что ничегошеньки она нам обоим не сделает. Потому что мне уже давно не восемнадцать и это мой осознанный выбор. Мой осознанный выбор.

— Ни капли не стыдно, — произнесла я с просто огромным удовольствием.

Матушка тяжело вздохнула.

— Ты, Кирилл Александрович, насколько серьезен в отношении моей Соньки? Она-то может ерепениться сколько угодно, но если сочту, что ты ей не подходишь, способ отравить жизнь я всегда найду.

Я фыркнула и возмущенно уставилась на родительницу. Способ отравить жизнь. Скажет тоже.

— Целиком и полностью серьезен, Анна Георгиевна, — торжественно произнес Левин. Ей-богу, выглядело так, будто он присягу давал. — Я для нее все сделаю. Все, что угодно. Только у нас есть одна проблема.

Оглянувшись, уставилась на Кирилла, безмолвно умоляя не выдавать меня матери. Однако Левин, кажется, всерьез решил рассказать ей всю историю с Костиком без утайки, в том числе и ту часть, где я гадала на суженого.

Вот же проклятье…

Выслушав всю историю с начала, мама посмотрела на меня так, что хотелось спрятаться под одеялом, а, может, и под кроватью для надежности. Такой провинившейся я себя уже давно не чувствовала.

— Стало быть, забыла про все запреты, гадала, а потом еще и не рассказала, что ритуал провела с ошибкой, — перечисляла список моих прегрешений матушка. — А в итоге еще и забыла сообщить мне, что Костя Стахович — твой суженый. Вот точно мало тебя пороли в детстве, Сонька, мало. Пожалели розгу — и ребенка так испортили, что теперь не знаю, как быть.

Я глубоко дышала и старалась не выказывать возмущение, которое меня буквально распирало изнутри.

— А теперь выясняется, что ты еще и решила не принимать своего суженого после того, как столько лет ждала его появления. Не по душе, видите ли, пришелся. Масть не та.

Вот тут явный перебор, стоит заметить.

— Мама, хочу напомнить, тут дело немного сложней. Он людей убивает. Самую малость. Кирилла тоже пытался убить. Я все могу понять, но точно не то, что мой суженый черный колдун, которому лишить человека жизни — как раз плюнуть. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь свою была связана с таким мерзавцем?

Матушка подняла руки, признавая поражение. Как бы ни хотела она меня проучить за все мои промашки, однако будущности с черным колдуном в виде законного супруга мама для своей единственной, пусть и негодящей, дочери совершенно не желала.

— А еще он пытался подчинить меня чарами. Хорошо, не знал еще, что на меня подобные фокусы не действуют. Почти не сомневаюсь, что именно Костя пытался накинуть на меня "шлейку", когда треснуло мое последнее зеркало. Костя — чудовище, мама. Настоящее чудовище. А еще он откуда-то прекрасно знает, что я его суженая и считает, будто имеет на меня все права.

С каждым своим словом мама становилась все мрачней и мрачней, а потом как пифия в греческом храме изрекла:

— Что же, тут он совершенно прав. Судьба — не то, с чем можно бороться, и ты отлично это знаешь, Сонька. Значит, изначально идея не твоя, а твоего кавалера, который явно влюблен в тебя сильней, чем ты в него, стало быть, настроен сражаться до последнего.

Да уж, в логике маме не откажешь, не была бы ведьмой — пошла бы в сыщики и наверняка преуспела бы.

— Не хмурься так, Кирилла Александрович, не хмурься. Полюбит она тебя так же сильно, как ты ее. Сонька дурочка привязчивая, влюбится как нечего делать. Но могу вас обрадовать. Обоих. Судьбу, конечно, не победить… Но есть один способ отменить ее.

Я уставилась на маму, ожидая продолжения. Чем была известна Анна Таволгина, так это тем, что никогда и ничего не говорит просто так. Если мама сказала, что есть способ отменить мою судьбу, стало быть, так и есть.

— И что же это за способ? — спросил нетерпеливо Кирилл, сжимая мою руку.

Мама тяжело вздохнула. Лицо ее стало вдруг невыносимо серьезным.

— А вы готовы на все ради этого? Совершенно на все? Не только ты, Кирилл Александрович, я и тебя, Сонька, спрашиваю.

Мы с Левиным переглянулись и кивнули одновременно, хотя и не знали, что именно придется сделать ради избавления от моей связи с Костиком.

Родительница моя удовлетворенно вздохнула.

— Способ довольно прост, но не без последствий. Вам нужно повенчаться. А учитывая, что сегодня последний день перед Рождественским постом, венчаться нужно сейчас, иначе придется потом тянуть до января. Итак в церковь пойдете без свидетельства о браке, и батюшке придется правила нарушать. Ну, чего глазами-то хлопаете, а?

Ну да, от изумления онемели оба. Вот так просто? Нужно только венчание — и я стану свободной?

— Вот же головы дурные. Перед Господом будете клятвы давать, в любви и верности. Это вам не в ЗАГС забежать, в один месяц поженились — в другой развелись. Но если повенчаетесь по любви перед Господом, то судьба уже власть над вами потеряет. Раз и навсегда. Но и расплеваться потом вот так запросто не выйдет. Так что думайте.