Ведьмина Чаша

Глава 3

Киммер резко проснулся. Ощущения были такими, словно его выдернули из привычной среды, как рыбку из пруда. Раз – и он уже в другом месте, а о прошлой жизни напоминают лишь чешуя да стекающие по хвосту капли. В случае принца – нарядный камзол да начищенные до блеска сапоги, отдаленно напоминающие солдатские.

И никого рядом нет.

Тишина.

Пустота.

Темно так, что и пальцев не видно, как к глазам их ни подноси.

Киммер залез в карманы камзола. Удивительно, но никто не заинтересовался вещами принца, оставив их ему. Как и одежду, за которую можно выручить неплохие деньги. Странный какой-то похититель…

Встав, принц осторожно, на ощупь побрел вперед. Его немного штормило после продолжительного сна, да и смысла геройствовать Киммер не видел. Он верил, что возможность проявить себя появится позже.

Неожиданно принц уперся в металлическую решетку, и клетку огласил радостный громкий гул.

Киммер прислушался, ожидая, что сейчас явится его похититель, но таинственный незнакомец не спешил, и темнота вновь наливалась тишиной, как щеки Бирха краской после официального приема в сарийском дворце.

Не дождавшись неприятного знакомства с тюремщиком и не тратя более свое драгоценное время на ненужные ожидания, принц достал маленький камушек из правого кармана и поднес его к решетке.

Помещение озарилось тускловатым белым светом, бьющим в разные стороны из диковинной штуки в руках Киммера.

Принц потер глаза, вмиг заболевшие от долгого пребывания в темноте, а вместе с болью он с удовольствием ощутил, как сковывающие цепи старушки-вялости постепенно растворяются во мгле наступивших сумерек.

Сильнее сжав в кулаке камушек, гладкий и круглый, как голова Бирха, Киммер неспешно провел им по решетке, любуясь неизменным цветом индикатора магии.

Закончив исследовать проржавевшие прутья, пленник приступил к самой волнительной части – к замку.

К безграничной радости принца, камушек все так же разбавлял образовавшуюся тьму белым огоньком, давая надежду на спасение.

– Получается, на тебе только чары, гасящие магию. Умно, умно… – прошептал принц, прикасаясь к замку. – А что ты скажешь на это?

Киммер коснулся мягкого ворота камзола и достал из него отмычку, припасенную им на тот случай, если худшие времена изволят наступить в самый неподходящий для этого час.

И начался долгий диалог, в котором Киммер отчаянно убеждал неодушевленного тюремщика, приводил аргументы и доводы в свою пользу, мол, стоит отпустить несчастного пленника на свободу, дабы он вновь увидел теплое солнце Элирии, ее вернувшееся величие и легкую печаль по былому. А суровый страж темницы отвечал непреклонным отказом, не желая отступать от своих железных принципов ради каких-то принцев и неизвестной ему страны.

Однако сопротивление замка с каждым миллиметром уменьшалось и вскоре совсем прекратилось. Раздался долгожданный щелчок – и дверца одиночной камеры отворилась с протяжным скрипом, будто бы исполняя хвалебную песнь герою за его заслуги.

Киммер вытер рукавом выступивший на лбу пот и запахнул камзол как можно плотнее.

Принц, несмотря на жар тела, почувствовал обжигающий холод, который просачивался в темницу через малюсенькое окошко и стремился захватить все пространство, куда только мог дотянуться.

Какая же на воле погода, если расставленные по углам корзины с углем не помогают согреть темницу?

Поразмыслив, Киммер укутался еще и одеялом, оставленным здесь как раз для того, чтобы пленник не околел.

На этом подготовка к побегу была торжественно закончена.

В полном боевом облачении принц легонько толкнул дверь, которая неспешно отворилась. Киммер был в недоумении. Он слышал, что колдуны да чародеи презирают тех, кто лишен упоительной возможности выделиться среди «непосвященных», но чтобы настолько не уважать последних и не закрывать на замки двери? Такого он уж точно не ожидал.

Индикатор магии не желал возвращать себе привычный серый свет, разгораясь все сильнее и становясь подобием факела, и при этом выдавая принца с потрохами и делая его уязвимым перед ночными хищниками и обитателями сей странной земли.

У Киммера голова шла кругом от мыслей, связанных с особенностями места, в котором он оказался.

Сколько же заклинаний, гасящих магию, здесь наплетено? И откуда берется энергия? Где ее источник?

У принца напрочь отсутствовали способности к чародейству. Так уж решила природа, отказав в подобном сначала его родителям, а позже и ему самому. Однако Трогд Свирепый справедливо считал, что его наследник должен разбираться во всем, что может угрожать его долгой и счастливой жизни, поэтому Киммер изучал основы магии под неустанным руководством Бирха.

Несмотря на лютую нелюбовь к порядку и дисциплине, маг прекрасно знал дающее сытую жизнь и теплую крышу над головой колдовское ремесло и вполне сносно умел его объяснять. Поэтому благодаря Бирху принц хорошо был подкован в теории и теперь искренне недоумевал, что может питать такую адскую конструкцию замка.

Именно за́мка. Его нельзя было спутать с каким-либо другим известным Киммеру сооружением.

Принц сумел рассмотреть и площадь, в центре которой находился колодец, и высокие башни, устремившие прямо в небо свои острые шпили, и могучие крепкие стены, способные выдержать длительную осаду.

Не забыл Киммер и про ворота, надежно запертые изнутри на множество замков по всей их высоте. Интересно, а закрыты ли они еще и снаружи?

Подобная предусмотрительность наводила на нехорошие мысли: каким образом обитатели замка покидают его? Есть ли потайной ход, ведущий за стены древнего строения? Или проводником служит тот страшный дракон, похитивший его?

Вспомнив пугающий образ летающего чудовища, Киммер тряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху, и с чувством поморщился.

Будто наяву перед ним предстала ужасная морда существа, оценивающий взгляд которого презрительно твердил: и что ты можешь, принц? Ну вот что ты можешь?! Удиви меня, смертный!

И Киммер удивил. И его, и себя.

Тогда в зрачках дракона он прочитал недоумение. Монстр явно не понимал, как такого страшного зверя можно трогать голыми руками и не бояться последствий. Киммер и сам не понял как.

В те секунды никакого страха не было, он пришел сейчас, с осознанием того, что могло произойти, если бы монстр рассердился.

Киммер представил, как легко дракон разрывает его тело, или сжигает дотла, или поднимает в воздух и сбрасывает с большой высоты, или…

Слишком много «или». Они сбивают с цели, заводят в лабиринты неслучившегося и отвлекают внимание от главной проблемы: как выбраться из замка, из которого нет выхода?

Принц не знал, но очень хотел найти правильный ответ, поскольку в решении этого вопроса он был заинтересован как никто другой.

Первым незнакомца почуял Шрам. Он низко зарычал, подрываясь к двери и ощетиниваясь костяными иглами, как та рыба, которую Кайла как-то раз принесла с морского побережья. Тихоня, собрат Шрама, не последовал его примеру и приблизился вплотную к девочке, готовясь закрыть ее своим телом.

Милика испуганно распахнула голубые глаза и вцепилась в шерсть Тихони маленькой пухлой ладошкой, не забыв при этом прижать к груди плюшевого медвежонка, старого и потрепанного, но такого дорогого и любимого.

Она уставилась в одну точку, а ее губы беззвучно шевелились, словно девочка читала молитву. Периодически она запиналась и вздрагивала от рычания берийского пса.

В отличие от Шрама Тихоня молчал, только торчащие уши и напряженная стойка выдавали в нем решимость броситься на того, кто сейчас войдет.

Но незнакомец не шел.

И в Милике проснулось любопытство. Оно радостно потянулось, улыбнулось и повело девочку за собой, навстречу новым приключениям, в сопровождении двух берийских псов.

Покинув комнату, малышка нерешительно остановилась у самого края лестницы, ведущей в гостиную, и с открытым ртом уставилась на незнакомца, занявшего любимое кресло Кайлы.

Он терпеливо грел замерзшие руки возле камина, задумчиво всматривался в играющее пламя, изредка массируя лицо и пострадавшие кисти. Незнакомец будто бы звал тепло поближе к собственному телу, даже расстегнул для этого несколько пуговиц на своей диковинной одежде.

Такого наряда Милика раньше никогда не видела. Белый камзол с красными вставками и золотой вязью притягивал взгляд, словно булочка, оставленная Кайлой для поднятия настроения. Переливающиеся на свету темно-зеленые пуговицы добавляли в образ чарующего шарма и легкой загадочности, несмотря на потрепанное одеяло Кайлы, лежащее у незнакомца на коленях. Ее творения Милика узнала бы из тысячи.

Идиллию нарушил Шрам, которому надоело так долго молчать и походить тем самым на Тихоню.

Он вновь зарычал, отчего незнакомец покинул занятое им кресло и развернулся в сторону шума.

Теперь Милика смогла рассмотреть волевой подбородок, карие глаза и нахмуренные брови незваного гостя.

Было видно, что он перебирает варианты отступления и не может выбрать подходящий. От берийских псов сбежать не так просто. Особенно живым!

Незнакомец что-то сказал. Потом еще раз. И еще.

Непонятные слова сыпались из него, как подарки Кайлы из большого мешка, пока Милика не расслышала язык, который, казалось, она позабыла навсегда.

– Я не причиню тебе зла, милая девочка, не стоит спускать этих псов на меня…

– Хор-р-ро-шо! – с трудом выдавила из себя Милика, еле сдерживая предательски выступившие слезы.

Шрам неодобрительно покосился на растроганную малышку, а Тихоня и ухом не повел. В отличие от брата он не стремился вогнать зубы в заглянувших на огонек незнакомцев. Он их берег.

Мясо оказалось великолепным. Оно не было только что снято с огня и не пахло терпкими специями, но не потеряло при этом свой вкус, и Киммер испытал приятные ощущения от трапезы и упоительной сытости, наступившей после.

Наследник Элирии и сам толком не понял, когда успел проголодаться. Совсем недавно он стоял перед светловолосой девочкой, теребя в руках прихваченное из темницы покрывало, а теперь спокойно ел жаркое за домашним столом, рассказывая сердобольному ребенку о себе, последних новостях и мире. На радойском.

На сложном языке, который можно обуздать, лишь изучая его с пеленок под убаюкивающие песни нянек. В этом был уверен Бирх, ставший, по сути, единственным учителем всех наук, коих Киммеру пришлось изучить немало. В том числе и этот язык. В возрасте, когда мальчик возвращается с войны мужчиной, уверенным в том, что больше ничего нового он не узнает. И это невежественное упрямство растет и множится, пока не наталкивается на извечный камень преткновения.

На спор.

Все обучение Бирх построил на нем. Он прекрасно видел, как Киммер не желает проникаться важностью учебного процесса, потому и прибегнул к единственно верному средству.

И оно сработало!

Охваченный азартом принц скрупулезно разбирался в преподаваемом Бирхом материале, разгадывал логические задачки и перечитывал объемную библиотеку Трогда Свирепого по несколько раз, пока не достигал понимания того, что видел и слышал на занятиях.

Стремясь доказать надоедливому магу, что недооценивать противника, лишенного волшебных сил, не стоит, Киммер и сам не заметил, как неинтересное и скучное времяпрепровождение стало больше чем обычным уроком для представителя королевской крови. Переросло в возможность раскрыться с иной стороны, стало частью натуры. И помогло сейчас выжить.