Великодушный деспот

Глава 5

Не имея ни малейшего желания встречаться с подругой Энтони, Полина нашла убежище в загоне для лошадей, в компании с Герцогиней, которая всегда была готова прогуляться. Пока собака вынюхивала близлежащие кусты, надеясь вспугнуть случайно забредшего кролика, девушка пристально смотрела на дорогу, шедшую через деревню, и ее бдительное наблюдение было вознаграждено появлением «ягуара», на полной скорости мчащегося вверх по холму. Энтони уехал. Полина сказала себе, что надеется никогда его больше здесь не увидеть, и даже пыталась убедить себя, что очень рада приезду Виолы, продемонстрировавшей свои права на этого мужчину. Теперь его внимание будет отвлечено от Полины и ее поступков, и она сможет наконец-то снова приняться за свою работу безо всяких посторонних вмешательств. Но, несмотря на такую «радость», она так и не сумела до конца подавить ноющую слабую боль в сердце, которую никто не звал. Вздохнув, девушка решила, что это, должно быть, от воспоминаний о беззаботных днях приятно проведенного отпуска, который так внезапно закончился.

Спокойная и сосредоточенная, Полина спустилась к обеду и узнала, что мистер Марш повез свою гостью в Мэлфорд, чтобы пообедать там, к большому облегчению тети Марион, полагавшей, что ее скромная стряпня может не прийтись по вкусу, предположительно изысканному, такой элегантной и требовательной особе, как мисс Виола Сильвестер.

— Сильвестер? — переспросила Полина. — Ведь так ее, кажется, зовут? Виола Сильвестер — похоже на имя актрисы.

— Она и есть актриса, — подтвердил Майкл. — И она просто сногсшибательная. Наверное, они помолвлены с мистером Маршем. Вот ведь парень — все ему достается самое лучшее!

— Ну, ты можешь и ошибаться, — начала тетя Марион, настороженно глядя на бесстрастное лицо Полины, которая тщательно контролировала себя. — Похоже, он не очень рад был ее видеть.

— Наверное, беспокоился, что ей не понравится наше поместье, — высказала предположение Полина. Судя по всему, Виола не из тех девушек, которые любят жить в сельской местности. — Но она его подружка, это точно — мне Джордж говорил.

После обеда появились пунктуальные сестры Фрейзерс, и Полина с удовольствием поехала бы заниматься с ними вместо Майка, если бы не знала, что обе будут недовольны такой заменой. Из-за запрета Энтони у нее не было назначено на сегодня своих уроков, и она не находя себе места бродила по дому и саду, время от времени поглядывая на голубую машину, припаркованную во дворе, как неприятное напоминание, что Виола еще вернется. Тетя Марион, радуясь возможности отдохнуть, села за книжку, Линетт ушла куда-то с Джо, а его папаша, Полина знала это, не одобрит ее появления в конюшнях. Девушка чувствовала себя неприкаянной и никому не нужной.

С несчастным видом она подбирала опавшие листья дикого винограда, когда в ворота въехал «ягуар» и остановился рядом с голубой машиной. Непреодолимое желание увидеть подругу Энтони и надежда, что они ее не заметят, удержали Полину на месте. Энтони выскочил из машины и подошел с другой стороны, чтобы открыть дверцу. Он протянул руку, помогая своей спутнице выйти, и сердце Полины странно сжалось при виде того, как Энтони, элегантный, оживленный, оказывал знаки внимания другой женщине. Тоненькая фигурка показалась из машины и ступила на гравий двора, незнакомка была без шляпки, но в темных очках, совершенно лишних, потому что солнце светило уже не так ярко, как летом. Волосы у Виолы были светло-пепельные, она была одета в бледно-голубые узкие брюки и белый свитер в обтяжку, и то и другое четко обрисовывало ее безукоризненные формы. Все в ней выглядело дорогим, начиная с шикарной прически и заканчивая бело-голубыми сандалиями на маленькой, с высоким подъемом ножке. Полина сразу вспомнила, что на ней заурядный, купленный в местном магазине костюм, волосы не уложены, и вовсе никакой косметики. Девушка повернулась, чтобы поскорее исчезнуть, но Энтони уже увидел ее.

— Эй! Мисс Геральд, идите сюда!

Та-ак, значит, теперь она опять стала «мисс Геральд», хотя всю неделю была «Полина». Она неохотно спустилась с веранды по двум низким ступеням и остановилась перед гостьей. Виола сняла свои солнечные очки, оценивающе уставилась на Полину, и девушка ответила ей таким же, полным любопытства взглядом. Круглые голубые глаза Виолы оттеняли огромные ресницы, но они были накладными, как и ее искусный румянец. Собственно говоря, она была просто-напросто превосходным произведением искусства. Возраст ее скорее приближался к возрасту Энтони, чем Полины, но были предприняты все усилия выглядеть совсем юной. Перед ней же стояла сама юность, которой не нужны никакие ухищрения. Виола пробежала опытным взглядом по стройной, мальчишеской фигурке, отметив большие серые глаза, мягкие губы и нежный румянец на щеках молодой девушки, и почувствовала себя рядом с ней чуть ли не старухой, что для красавицы было сродни катастрофе.

Энтони нехотя, как показалось Полине, представил их друг другу, и Виола спросила:

— Ах, так вы и есть та маленькая Диана, которая так задержала Тони в его Аркадии? — У нее был хриплый голос с каким-то протяжным произношением, полностью лишенная искренности улыбка сопровождала эти слова. — А я и не знала, что ты интересуешься лошадьми, Тони.

— Я не интересуюсь, — возразил тот, и голос его звучал очень сухо, — разве что иногда, под настроение. Мисс Геральд возглавляет мою школу верховой езды. Так как она функционировала, когда я приобрел поместье, я решил ее не закрывать.

— Да, ты это уже говорил. — Виола еще больше растягивала слова. — Но я представляла себе мисс Геральд совсем иначе. Женщины-наездницы, которых я встречала прежде, всегда напоминали мне скакунов, и потом, мне кажется, вы слишком молоды, моя милая, чтобы занимать такой ответственный пост, нет? Хотя, конечно, Тони сюда часто наведывается, чтобы присматривать за работой.

— Я уже совершеннолетняя, — строго сказала Полина, — и еще никто из моих учеников не говорил, что я слишком молода, чтобы справляться со своими обязанностями.

— Я считаю работу мисс Геральд отличной, — прибавил Энтони, и тут Полина, прекрасно понимая, что делать этого нельзя, бросила на него свирепый взгляд. В глазах мистера Марша искрилась насмешка. Оба знали, что это заявление, как минимум, преувеличение. Виола увидела, как они обменялись взглядами, и нахмурилась.

— Ну хорошо… — Она томно махнула рукой, как бы отсылая от себя Полину, и повернулась к Энтони: — Пойдем в дом, Тони?

В этот момент Майк, отдав свой долг юным мисс Фрейзерс, показался из-за угла дома, и Виола поприветствовала его с неожиданным пылом:

— Ах вот он, мой юный спортсмен! Привет, Адонис! — Майкл на самом деле выглядел на редкость красивым, бриджи, хотя и потрепанные, хорошо сидели на нем, ботинки были тщательно вычищены. Майк был в желтом свитере с открытым воротом, рыжевато-коричневые волосы, аккуратно причесанные, лежали крупными волнами.

— Что-то тебя сегодня тянет на классические аллюзии, — кисло заметил Энтони. — А Адонис, насколько я помню, довольно плохо кончил.

— Зато его любила сама Венера. — Она подошла к Майклу, который буквально сиял при виде ее. — О, у меня превосходная идея, — объявила Виола. — Как ты считаешь, ты сможешь научить меня ездить верхом?

Адонис был в восторге от этой Венеры.

— Буду счастлив! — с жаром воскликнул он.

— Но разве тебе не нужно возвращаться в город? — с беспокойством спросил ее Энтони.

— А я передумала. — Красавица кинула на Энтони колючий взгляд. — Как тебе известно, я сейчас отдыхаю, а где можно найти место лучше этого, чтобы как следует расслабиться? Я остановлюсь в пабе, где мы сегодня обедали, и оттуда буду приезжать на уроки.

Энтони вышел из себя.

— Зачем тебе все это нужно? — резко спросил он. — Ты же ненавидишь сельскую жизнь. Ты здесь умрешь от скуки!

— Надеюсь понять, почему ты сам стал находить ее такой привлекательной, — сладко пропела красавица. — А скучать мне не придется, Майкл составит мне компанию. Ах, как жаль, что тебе надо возвращаться уже сегодня вечером!

Энтони схватил ее за руку и отвел в сторону, но Полина слышала, как он говорил: «Виола, ради всего святого, оставь этого мальчика в покое», и ее ответ: «Не только ты один имеешь право на пасторальные развлечения».

Потом они отошли еще дальше, а Полина медленно приблизилась к брату. Гнев душил ее — значит, здесь у них «пасторальные развлечения»! Майкл стоял и с ошеломленным видом смотрел на Виолу.

— Думаешь, она это серьезно? — с жаром спросил он сестру. — Она будет брать у меня уроки?

— Представления не имею, — вспылила Полина. — Однако не думаю, чтобы ее прихоти длились долго, и не забывай, что она почти невеста мистера Марша.

— Он для нее немного староват, — ответствовал самонадеянный юнец, введенный в заблуждение гримом опытной актрисы.

— Боже, что ты несешь! — с раздражением воскликнула Полина, понимая, что не стоит сейчас говорить брату то, что она несколько минут назад невольно услышала. Майкл в его нынешнем состоянии только посмеется над ней. Если Виола намерена устроить себе из него «пасторальное развлечение», что ж, пусть узнает, что почем в жизни.

Полина взглянула на парочку, стоявшую под развесистой ивой. Энтони что-то сердито втолковывал подруге, но та, похоже, не принимала его слова всерьез, и ветерок доносил до них ее легкий смех. Они были одного поля ягоды, оба элегантные, искушенные существа из другого мира, и между ними двумя и ею с Майком пролегала широкая, зияющая пропасть. Девушка вздохнула и пошла в дом.

Вскоре после этого Энтони уехал, сказав мисс Торн, что некоторое время не сможет бывать в поместье. Он не попрощался с Полиной, которая старалась не попадаться ему на глаза. Майкл, открывавший ему ворота, доложил, что, похоже, мистер Марш уехал в страшном гневе. Виола тоже отчалила, договорившись предварительно, что во вторник приедет на первый урок, а до того купит все необходимое для верховой езды. Стало очевидно, что она победила в перепалке с Энтони, и Майкл витал на седьмом небе, но на сердце у Полины было тяжело от неприятных предчувствий; она догадывалась, что ничего хорошего не ждет ее брата от связи с этой обворожительной актрисой. Но если бы Полина знала, о чем думала мисс Сильвестер по дороге из поместья, она встревожилась бы еще больше.

Виола вполне одобрила «деревенский дом» Энтони; да, здесь можно устроить недурную летнюю резиденцию и принимать много гостей. Естественно, Геральды должны уехать, особенно эта девица, хотя на самом деле Виола приятно удивилась, обнаружив, что «девица» такая простушка. Энтони редко говорил о ней, что было плохим знаком, и Виола боялась встретить в ее лице опасную соперницу, но, разумеется, Полине не справиться с такой опытной женщиной, как она. Энтони очень скоро надоест ее наивность, и он согласится отослать ее из дома. Братец же ее — настоящий юный дикарь, к тому же такой красивый; он составит ей неплохое развлечение, а в обмен Виола, пожалуй, поможет ему вырваться из этого жуткого захолустья. Занятие верховой ездой для ее фигуры будет очень полезно, и потом, в ее профессии любые навыки пригодятся, а если Тони станет ревновать, так это и к лучшему. В последнее время он становится все менее внимательным к ней, и его надо вернуть на место. Виола затормозила на стоянке возле мэлфордской гостиницы, выбранной ею потому, что здесь, несмотря на старательно сохраняемое старинное обличье, предоставляли всевозможные удобства, необходимые изнеженному созданию, и зарегистрировалась, очень довольная собой и прошедшим утром.

Во вторник она появилась в поместье в сверкающих новых жокейских брючках, сапогах, желтой рубашке и жакете, но без шляпы.

— Вам нужна шляпа, — настаивал Майк. — Она защитит голову на случай, если вы упадете с лошади.

— Мальчик мой, — промурлыкала новая ученица. — Я уверена, ты не дашь мне упасть.

Майкл посадил ее на Бонни, самую тихую из кобыл, и они уехали. Джош, который наблюдал за их сборами, жуя соломинку, сказал встревоженной Полине:

— Не стоит волноваться, этим двоим бояться нечего, если они за чем и поехали, то не на лошадях кататься, — что совсем не успокоило ее. Пришлось назначить мисс Фрейзерс на уроки к Джошу, к явному недовольству обеих сестер.

Очень нескоро наездники вернулись на удивительно свежих лошадях, причем Майкл был страшно смущен. Все упреки Полины он прервал словами:

— О, ну я знал, что ты как-нибудь справишься. Мне так надоели эти глупые девчонки Фрейзерс. — И пошел в дом спросить тетю, может ли мисс Сильвестер остаться обедать.

Было ясно, что та с самого начала рассчитывала на приглашение и, проведя немыслимое количество времени в ванной, спустилась вниз в превосходно сшитых черных брюках и черном свитере, который оттенял ее безупречно наложенный макияж. Полина даже не подумала о том, чтобы переодеться, зато Майкл вырядился в свежую белую рубашку, более того, так как Виола заняла их единственную ванну, он воспользовался новой ванной комнатой Энтони, и, судя по расточаемому им запаху, не только комнатой, но и лавандовой солью для ванн — роскошь, которую Полина считала излишней. За обедом Виола была остроумной и очень оживленной, и даже Линетт, забыв обо всем, слушала открыв рот ее рассказы про киностудии и театральные подмостки. Гостья тоже заметила, что у Геральдов нет телевизора.

— А, значит, вы не увидите мой последний сериал «После наступления темноты», — протянула она. — Странно, почему Тони не поставил у вас телевизор, или он у него в комнате?

Тетя Марион ответила, что у него в комнате телевизора тоже нет.

Виола казалась совершенно обескураженной.

— Невероятно. Разве он не хочет быть в курсе?

— В курсе чего? — спросил Майкл.

— Ну, ведь часто показывают фильмы студии «Аламбра», которые он снимал, — и, глядя на их непонимающие лица, объяснила: — Вы что, не знаете, что Тони — телережиссер? Он вам ничего не говорил?

— Мистер Марш не склонен посвящать нас в свои дела, — холодно сказала Полина. Девушка заподозрила было, что Энтони намеренно скрыл это и просил Джорджа ничего не рассказывать, потому что боялся, что она будет презирать его, но тут же мысленно поставила себя на место. Нет, мистер Марш ничего не говорил о своей работе потому, что они так далеки от его жизни, потому, что они ничего для него не значат и совсем ему не интересны.

Линетт восторженно воскликнула:

— Я так и знала, что он незаурядный человек!

— В постановке фильмов и пьес нет ничего особенного, — заметила Виола. Узнав об их неосведомленности, она явно наслаждалась произведенным этой новостью эффектом; значит, Тони не откровенничал с этой молодой девицей. Она продолжила: — Он пытается сейчас уговорить Кена Латимера — это один из главных боссов на «Аламбра» — поставить пьесу о каком-то Спринге, или как там его, который построил церковь. По мне, скучища ужасная, но у Тони бывают странные фантазии, ему кажется, что все это очень интересно, полезно, познавательно и так далее. — Она зевнула.

Полина вспомнила, Энтони действительно говорил о том, что нужно донести английское наследие до зрительских масс. Так вот что было у него на уме!

Тетя Марион сказала:

— Но ведь это в высшей степени достойная цель.

Виола опять зевнула.

— Публике не нужны благородные цели, им нужно одно — развлечение. А что касается затеи со Спрингом… Если окажется, что на съемки надо будет выезжать куда-нибудь в забытое Богом место на натуру, то я от всей души надеюсь, Латимер прокатит этот проект.

— А вы будете там сниматься, если фильм все-таки будут делать? — с надеждой спросил Майкл, предвкушая приезд Виолы вместе со съемочной группой в Тавернхэм.

— Наверно, я участвую почти во всех крупных проектах студии. У меня есть влияние на руководство, понимаете ли.

Они не понимали, так как за всю жизнь не узнали, что такое интриги.

— Конечно, слишком часто нельзя мелькать на экране, — разглагольствовала Виола, — ну, разве что в сериалах. Потому что публика быстро устает от одних и тех же лиц.

— Не могу представить, чтобы кому-нибудь могло надоесть ваше лицо, — галантно вставил Майкл.

— Спасибо, милый мой. К сожалению, не все так думают. — Виола растаяла, она могла проглотить немереное количество самой грубой лести, особенно от красивых молодых мужчин. — Я была очень разочарована, когда Тони взялся за режиссуру, — продолжила она, — но я так надеюсь, что он вернется к актерской работе. Он мог бы уже стать звездой мировой величины, если бы не бросил эту профессию.

Глаза Линетт совсем округлились.

— Вы хотите сказать, что мистер Марш когда-то был актером? — открыла она рот от изумления.

— Да, он из театральной среды. Тони прославился фильмом «Гранатовые страсти», я тоже играла в нем небольшую роль.

Полина внутренне сжалась. С каждым новым откровением Виолы пропасть между Энтони и ею, казалось, становилась все шире и шире, но это, последнее, не просто открыло перед ней еще одну пропасть, оно обнаружило в его лице одного из тех бесполезных существ, о которых ее отец всегда отзывался, как об «отбросах общества».

— Да, я помню этот фильм, — вдруг сказала тетя Марион. — Я смотрела его, но очень давно, Энтони тогда, наверное, был совсем молодым.

— Ну да, а я была еще школьницей, — быстро прибавила Виола, сообразив, что, если мисс Торн начнет вычислять ее возраст, цифра окажется не с той стороны от тридцати. Тогда ее звали Виолетта Симпсон, но, так как ее роль была совсем маленькой, маловероятно, чтобы тетя Марион ее вспомнила. Полина, однако, заметила еще кое-что.

— Значит, вы знакомы с мистером Маршем уже очень давно? — спросила она.

— Да, мы с ним то сходимся, то расходимся, так уж всегда бывает у людей нашей профессии, — беспечно бросила Виола, уже горько сожалея, что, стремясь поразить аудиторию, залезла в такие подробности. — Но по-настоящему мы сблизились только в последние годы. Я все еще надеюсь убедить его поехать в Голливуд. Нам там предлагали совместное участие в картине, и, когда он отказался, мы страшно поссорились — собственно, мы только недавно помирились.

Так вот почему Энтони был совсем не рад, увидев ее. Значит, отношения восстановились только во время обеда, решила про себя Полина.

— А про что фильм «Гранатовые страсти»? — спросил Майкл. — Я лично люблю только вестерны.

Виола весело рассмеялась.

— Ну, милый мой мальчик, не говори глупости, разве можно представить себе Тони в роли Буффало Билла? Нет, это очень романтическая история, и его пригласили в качестве молодого, тогда еще начинающего героя-любовника.

Полина резко отодвинула тарелку.

— Простите, мне пора идти, — пробормотала она.

Никто не обратил внимания на ее уход, все слишком увлеклись рассказами Виолы, которые казались им такими захватывающе интересными. Но Полина испытывала лишь отвращение. Ее уже и так расстроило то, что Энтони связан с миром шоу-бизнеса; что он один из тех как будто скользких, чересчур хорошо одетых молодых людей, которые фланируют от одного любовного приключения к другому в искусственном лабиринте целлулоидного экрана. Эти типы вызывали у нее только омерзение; правда, Энтони уже покончил с этим, но Виола почему-то была очень уверена, что под ее давлением он вернется к актерской карьере. Как может человек, привыкший всю жизнь изображать синтетические эмоции выдуманных героев, быть искренним в жизни? Она не осознавала, что смешивает экранный образ Энтони с живым человеком. Полина так прониклась к нему за волшебную неделю отпуска, казалось, он искренне увлечен местами, где они бывали, и — она вынуждена была в этом признаться — был очарователен, хотя и по-прежнему деспотичен с ней. Но это было заученное очарование, профессиональный прием, и ему, верно, доставляло удовольствие испытывать на ней свои неотразимые чары, разбудить ответное чувство. Девушка вспыхнула, вспомнив, как с разбегу влетела прямо в его объятия тогда, в Данвиче, на что он, собственно, и рассчитывал. В ушах ее все еще звучали откровения Виолы; она, Полина, была для Энтони всего лишь «пасторальным развлечением», искренние же его чувства, если он вообще был на них способен, предназначались только Виоле. Какой же наивной деревенской дурочкой он, наверное, ее считает! В эту минуту Полина от всего сердца надеялась, что никогда больше не увидится с ним. Единственным утешением было то, что, во всяком случае, в ближайшее время ей это не грозит.

Виола приезжала каждый день и частенько после урока оставалась обедать. Она заявила, что чрезвычайно благодарна Геральдам за их гостеприимство, потому что обожает домашнюю кухню, и что ресторанная стряпня ей порядком надоела. Полина не знала, насколько продвигается ее мастерство наездницы, но то, что вся семья в восторге от общества Виолы, было совершенно очевидно. Она держалась изысканно вежливо с мисс Торн, приручила Линетт, сделав ее своей любимицей, а уж Майкл был просто по уши влюблен. И только Полина терпеть ее не могла и очень беспокоилась за брата.

После приезда Джоша Энтони прекратил свои ежедневные звонки. Полине частенько бывало одиноко; даже Пегаса у нее отобрали. Иногда заглядывал Джордж, но ей казалось нечестным поощрять его ухаживания. Бартон, похоже, был рад, что явилась Виола и восстановила свои права на Энтони, потому что уже начинали одолевать сомнения, стоило ли вообще привозить сюда друга. Но, на взгляд Джорджа, Виола гораздо больше подходила его школьному приятелю, чем Полина, которую он наверняка все еще принимал за ребенка. Девушка теперь проводила много времени, наблюдая, как Джош учит Пегаса преодолевать барьеры, которые он построил в загоне, причем старательно пряталась за изгородью: Джош предупредил ее, что она будет отвлекать своего любимца, если тот учует присутствие хозяйки. Джо, когда был свободен, иногда тоже смотрел вместе с Полиной на тренировки и поверял ей свои мечты стать настоящим жокеем. Учитывая его невысокую и легкую фигуру, это было вполне вероятно.

Прошло две недели. Становилось все очевиднее, что отдых Виолы затянулся. По выходным она возвращалась в город, и каждый раз Майкл просто не находил себе места, без конца задавая один и тот же вопрос:

— Как думаешь, она вернется?

На что Полина невозмутимо отвечала:

— Она же заказала урок на следующую неделю, разве не так?

— Да, но в кругу своих красивых и умных знакомых она может взять и передумать.

Да, красивые, умные люди были ведь и коллегами Энтони! Полина иногда задавалась вопросом, позволяет ли себе Виола по отношению к ним такие же остроумные и весьма колкие замечания, какими она прохаживалась насчет поместья и его обитателей!

Когда Виола вернулась после второго уик-энда, Полина надеялась, что за обедом она скажет что-нибудь про Энтони, но та даже не вспомнила о нем, пока Линетт робко не спросила:

— А вы видели мистера Марша? Он очень занят?

— Забыл обо всем на свете, — коротко ответила Виола. — Занят новыми планами. Теперь вы увидите его не скоро, даже после того, как я вернусь в город.

«И тогда — тоже едва ли», — добавила она про себя.

Но Виола ошибалась. В следующую пятницу, вечером, когда Полина, ни о чем не подозревая, взяла трубку зазвонившего телефона, она услышала Энтони. От неожиданности и звука его голоса сердце девушки заколотилось, но ей удалось равнодушно и даже довольно небрежно ответить на вопрос о том, как у них дела:

— О, вроде бы все в порядке.

— По твоему голосу этого не скажешь. — Голос Марша звучал встревоженно. — Что случилось с моей маленькой злючкой?

Она вспылила:

— Я же не могу беспрестанно взрываться, как «шутиха», чтобы вам угодить!

Он засмеялся:

— Вот это уже больше похоже на тебя! А Виола все еще в Мэлфорде?

Полина ответила, что да.

— Она развлекает нас рассказами о начале вашей карьеры, — добавила она ядовито и была очень довольна, услышав на другом конце провода мычание.

— И что же она вам рассказывала?

— Ну, например, подробности про картину «Гранатовые страсти». — Это название, произнесенное ею, прозвучало чудовищно пошло.

— А, эта дрянь?! — воскликнул Энтони. — О, как я жалею, что позволил себя втянуть в эту бездарную постановку! Но в те времена я был очень молод и еще не мог позволить себе выбирать.

— Тетя Марион видела этот фильм.

— Боже, какой ужас! Лина, — он впервые назвал ее так, — я не могу бросить свою профессию, это моя работа, но когда выпадает шанс, я стараюсь сделать что-нибудь стоящее.

Полина удивилась: Энтони явно старался оправдать себя, словно ему было не безразлично, как она относится к тому, чем он занят и почему.

— Позволю себе заметить, — девушка постаралась говорить как можно равнодушнее, — это совершенно меня не касается.

Энтони помолчал, а потом сказал веселым голосом:

— Знаешь, не говори так уверенно, потому что мне почти уже удалось добиться согласия на постановку пьесы про этого Спринга. И если получится, съемочная группа приедет в Саффолк, а тогда все твои лошади могут нам пригодиться. А может быть, и ты сама тоже. Нам нужны будут статисты-наездники.

— Спасибо, у меня нет желания конкурировать с мисс Сильвестер.

— А ты и не сможешь, — жестоко отпарировал Энтони, и Полина подумала, что это во многих отношениях правда. — Я заеду к вам ненадолго в воскресенье, если смогу вырваться.

Все деланное равнодушие Полины мигом испарилось.

— В воскресенье? Но вы же говорили, что теперь вообще неизвестно когда приедете, и мисс Сильвестер сказала то же самое.

— Я не могу больше откладывать приезд, я должен быть у вас.

— Повидаться с мисс Сильвестер или по поводу мистера Томаса Спринга?

— Нет, другое, — твердо сказал Энтони. — Чтобы тебя увидеть. — И повесил трубку.

Полина стояла неподвижно, прижав к уху трубку и слушая короткие гудки. Она ослышалась или он так шутит? Наконец она медленно положила трубку, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. Сердце ее пело от скорой встречи с ним, но разум предупреждал не терять бдительности, чтобы не оказаться одураченной. Наверняка Энтони говорил неискренне, он же опытный актер и играл с ней, рассчитывая на эффект. Он просто сказал нужную фразу под занавес, неожиданную, интригующую, и Полина не должна поддаваться ему. Хотя на самом деле уже поддалась.

Тетя Марион вошла в комнату и увидела племянницу стоящей у телефона.

— Кто это звонил? — спросила она.

— Мистер Марш. Он надеется приехать к нам в воскресенье.

— Ах, наверное, чтобы повидаться со своей невестой. Но мне показалось, что на выходные она едет в город…

— Я ничего не знаю, — сдержанно произнесла Полина. Она страстно надеялась, что Виола не передумает.

Но надежда оказалась тщетной. Виола передумала; она страшно разволновалась из-за телефонного звонка и никак не могла понять, почему Энтони не позвонил ей.

— Ну до чего глупо, — заявила она. — Если бы твоя тетушка не упомянула, и притом совершенно случайно, что он приезжает в воскресенье, я уехала бы в Лондон и разминулась с ним!

Полина, злая на тетушку за ее длинный язык, предположила, что Энтони, наверное, не в курсе, что Виола все еще в Мэлфорде.

— Знает он прекрасно, что я здесь, иначе зачем же еще ему сюда ехать, когда он так занят? — И она с подозрением покосилась на Полину. — Кого еще он может хотеть повидать здесь?

Полина промолчала.

Тетя Марион объявила, что она не пойдет в церковь, потому что хочет приготовить какой-то совершенно особый обед для хозяина, ну и как бы заодно для Виолы, и Полина даже обрадовалась, что ей не нужно будет никуда идти. Она надела свой лучший костюм и под лучами разнеживающего осеннего солнца пошла к воротам, не в силах признаться даже себе, что надеется увидеть Энтони прежде, чем вернется Виола. Но снова все ее надежды пошли прахом: голубая машина Виолы ветром неслась по дороге из Мэлфорда к имению, а «ягуара» еще и в помине не было.

Юный Джо Холлидей висел на воротах; разумеется, на самом деле ему это строго-настрого запрещалось, но Полина была так расстроена собственными мыслями и видом голубой машины, что не обратила на него внимания. Как горько она жалела потом, что не вмешалась вовремя!

Она не видела, как это произошло. Она шла по дорожке к дому, надеясь побыстрее дойти до конюшен, чтобы избежать встречи с Виолой, и вдруг услышала за спиной крик Джо. Видимо, машина, летевшая на недопустимо большой скорости, ворвалась в полуоткрытые ворота, Виола не успела затормозить и сбила Джо. Полина кинулась назад, увидев, что голубая машина торчит посреди дорожки с помятым крылом, Виола, элегантная и безупречная, выбирается из нее, а дальше, у ворот, лежит безжизненная маленькая фигурка.

Полина бросилась на землю и положила головку ребенка себе на колени. Джо был без сознания, одна нога неестественно согнута, кровь струей лилась из раны на голове. Подошла Виола и с нескрываемым отвращением сверху вниз посмотрела на обоих.

— Господи, что за идиотский ребенок!

Полина встревоженно сказала:

— По-моему, у него нога сломана.

— Ну, так ему и надо, нечего было болтаться на воротах!

Полина, не веря своим ушам, с ужасом подняла голову и посмотрела в жестокие голубые глаза.

— Пожалуйста, не могли бы вы сходить за помощью?

В эту минуту с ними, незамеченная, поравнялась еще одна машина. Виола не двинулась с места.

— Мисс Геральд, — заговорила она настойчиво. — Вы ведь выступите свидетельницей, не так ли, и подтвердите, что это не моя вина. Ребенку нечего было кататься на воротах, он представлял для меня страшную угрозу!

— Вы ехали слишком быстро, — резко возразила Полина. — За воротами могло оказаться что угодно или кто угодно. Прошу вас, пойдите и приведите тетю Марион, я не могу оставить его здесь одного.

Она понимала, что мальчика нельзя перемещать до прибытия врачей, но ее тетя умела оказывать первую помощь, она знала, что делать в таких случаях. Полина неловко промокала носовым платком большую рваную рану на голове ребенка, когда, к своему огромному облегчению, услышала за спиной знакомый голос:

— Мы отнесем его в дом на коврике из моей машины, но сначала надо как-то зафиксировать ногу. Если привяжем ее к здоровой ноге, заменим шину.

Энтони опустился на колени рядом с Полиной и начал быстро стягивать галстук.

— О, Тони. — Виола тоже явно почувствовала облегчение. — Ты видел, видел, что случилось? Ты ведь подтвердишь, что это не моя вина, да? Ты же знаешь, я так не хочу, чтобы у меня отнимали водительские права.

Энтони взглянул на нее так, что Виола даже поежилась, а потом совершенно забыл о ее существовании. Очень осторожно он передвинул поврежденную ногу и привязал к здоровой галстуком и поясом от жакета Полины, который она молча протянула ему. Джо глухо застонал, и девушка попыталась успокоить его.

— Все в порядке, малыш, тебе скоро станет легче. — Они бережно переложили его на толстый коврик.

— Берись за один конец, а я возьму другой, — приказал Энтони Полине. — И держи крепко.

— Он же все испачкает, — запротестовала Виола. — Никогда еще не видела такого грязного ребенка. — Пыль и опавшие листья, наметенные ветром под ворота, пристали к одежде мальчика.

— Иди в дом и расскажи там, что случилось, — велел Энтони Виоле. Та, раздраженно пожав плечами, ушла. С бесконечной осторожностью они подняли ребенка и медленно двинулись к дому.

У дверей их встретила незаменимая спокойная тетя Марион. Проведя полжизни с безумными Геральдами, она прекрасно умела справляться с подобными напастями. Линетт уже расстилала матрас на полу в гостиной. Виолу попросили позвонить доктору, что она и делала сейчас, надувшись на весь мир. Они положили Джо на матрас, и тетя Марион рассудила, что разумнее всего не трогать ногу до приезда доктора. Тем временем она принесла воду и полотенца, чтобы обтереть Джо лицо. Энтони пошел искать Джоша, а Полина встала на колени возле ребенка и держала его за руку. Он судорожно вцепился в ее пальцы; Линетт тихонько плакала в углу. Мальчик, казалось, пытался что-то сказать, но Полина не могла разобрать ни слова. Никто не обращал ни малейшего внимания на Виолу, которая стояла поодаль, кусая губы и в нетерпении притоптывая, пока Энтони не вернулся с отцом мальчика.

— Пойдем отсюда, здесь противно, — капризно потребовала она. — Теперь здесь много народу, есть кому присмотреть за парнем, а я хочу тебе объяснить…

— Объяснишь все в магистрате, — холодно перебил Энтони, — когда дело будет слушаться в суде.

Виола смертельно побледнела.

— Боже мой, нет! — воскликнула она. — Не надо никому сообщать об этом, никто не должен ничего знать!

— Обо всех несчастных случаях нужно заявлять в полицию, — возразил Энтони, — я уверен, что будет расследование. Думаю, лучше я сообщу им прямо сейчас.

Марш пошел в свою комнату, где у него стоял параллельный телефон, а Виола побежала за ним, все еще надеясь переубедить его. Полина поднялась и дала знак Джошу занять свое место.

— Дамочке это так просто не сойдет, — мрачно процедил тот, осторожно положил голову мальчика себе на колени и низко склонился к самым губам ребенка. — Малыш, что ты хочешь мне сказать?

— Я не разобрала, что он говорил, — прошептала Полина, но Джош понял сына.

— Да ты что, малыш, — сказал он успокаивающе. — В твоем возрасте сломать ногу — это ерунда, ты у меня через несколько недель будешь скакать, как антилопа. Ну конечно, потом ты снова сможешь ездить верхом, это я тебе обещаю. — Он посмотрел на Полину, и девушка увидела блестевшие в глазах мужчины слезы. — Этот несмышленыш боится, что теперь не сможет стать жокеем.

Джо прислонился щекой к отцовскому рукаву и слегка улыбнулся дрожащими губами. В комнату вернулся Энтони.

— Ему окажут самую квалифицированную медицинскую помощь. — Он подошел и встал рядом с Полиной.

Виола, притихшая и бледная, вошла вслед за ним и неловко замялась, не смея приблизиться к собравшимся, хлопотавшим около ребенка. Губы ее презрительно скривились. Виола умоляюще посмотрела на Энтони:

— Тони, может, нам не нужно больше здесь оставаться?

Не глядя на нее, он ответил:

— Да, ты иди. Я хочу услышать, что скажет врач.

Пробормотав: «Что за глупая суета!» — она пожала плечами и вышла, и они услышали, как она завела свою машину.

Приехал врач, осмотрел Джо и сообщил, что надо сделать рентген. Сейчас он вызовет «скорую помощь», а тем временем неплохо бы освободить комнату. Могут остаться только Джош и тетя Марион. Энтони взглянул в бледное лицо Полины и, взяв за руку, повел в свою гостиную. Она без возражений пошла за ним, только сейчас поняв, насколько потрясена случившимся. Она на всю жизнь запомнит те радость и облегчение, которые принесло с собой появление Энтони; все ее сомнения и тревоги мгновенно улетучились от одного его такого надежного и желанного присутствия.

Полина еще не заходила в гостиную с тех пор, как хозяином дома стал Энтони. Она намеренно избегала этого, не желая видеть произошедших в ней изменений. Новые парчовые портьеры и ковер, устилавший комнату от стены до стены, превратили и без того со вкусом убранную комнату в роскошные покои, но Полина слишком тревожилась из-за Джо, чтобы разглядывать обстановку.

— Это я во всем виновата, — начала она. — Я видела, как он катается на воротах, и ничего не сказала. И теперь, если он останется на всю жизнь хромым… — Долго сдерживаемые слезы ручьем побежали по ее лицу.

— Он не останется хромым на всю жизнь, и ни в чем ты не виновата. Ну ладно, детка, перестань, слышишь. Есть у тебя носовой платок?

— Я прикладывала его к ране Джо. — Девушка с ужасом посмотрела на кровь и грязь на юбке. — О господи, мой единственный приличный костюм!

— Мы купим тебе другой.

Снова, как в прошлый раз, Энтони вынул свой чистый носовой платок с легким запахом лаванды и стал нежно вытирать ее щеки. Потом, так же нежно и осторожно, он поцеловал ее в дрожащие губы.

— Похоже, это входит в привычку, — пошутил Энтони, выпрямляясь.

Полина слабо улыбнулась. Он напомнил ей отца, когда тот утешал дочь в каком-нибудь детском несчастье, Джон тогда говорил: «Сейчас поцелую, и все пройдет».

— Вы очень добры, — проговорила девушка. — Простите, что так распустилась, но Джо такой трогательный, маленький, он так беспомощно лежал там…

— Он крепкий мальчик. С ним все будет в порядке. Посиди здесь, я принесу что-нибудь выпить.

Полина опустилась на роскошный диван и наконец осмотрелась. Она мельком увидела несколько картин на стенах, репродукции старых мастеров, прелестную терракотовую фигурку на полочке, пушистый ковер перед отремонтированным камином — дорогое удовольствие, если учесть античный кирпич и плитку, которыми он был отделан.

— Какая красивая комната, — произнесла она с восхищением. — У вас, наверное, много денег, мистер Марш.

Он улыбнулся этому наивному замечанию.

— Ну, не то чтобы я в них купался… Но я решил потратиться на обустройство этого имения, а остатки моего наследства пришлись очень кстати, чтобы обставить несколько комнат.

Марш подал ей бокал красного вина.

— Что-то вы постоянно предлагаете мне выпить.

— Это потому что тебе постоянно требуется успокаивающее средство.

Полина хрипло после недавних слез рассмеялась.

— Лучше дайте-ка мне свой платок, я его постираю… О господи! — Она в ужасе вскочила. — Я же забыла, что у меня вся юбка испачкана, я испорчу вашу прекрасную мебель!

— Если будешь так прыгать — прольешь вино и испортишь мой прекрасный ковер, — заметил он. — Сядь, пожалуйста, Лина, мне наплевать, в конце концов, все это можно почистить.

Полина с благодарностью опустилась на место и начала потягивать вино, которое медленно возвращало ее к жизни. Впервые со времени их знакомства она наедине со своим хозяином чувствовала себя совершенно спокойно, более того, она была счастлива! Энтони сел в кресло напротив и закурил сигарету. Он сидел к ней в профиль, и Полина видела правильные черты лица и упрямую волну черных волос надо лбом. Да, он, должно быть, прекрасно смотрится на экране, подумала девушка. Он поднял голову и встретился с ней взглядом.

— О чем ты думаешь?

— Жалко, что я не видела вас в «Гранатовых страстях».

Он нахмурился:

— Тебе бы не понравилось. Вздор ужасный.

— Мисс Сильвестер хочет, чтобы вы сняли ее в своем новом фильме в главной роли.

Она испугалась своих собственных слов, сразу же представив Виолу в объятиях Энтони. Впрочем, было совершенно очевидно, что он достаточно часто делал это в частном порядке, чтобы афишировать свои чувства на публике, потому что услышала в ответ равнодушное:

— Мисс Сильвестер может хотеть что ей угодно.

— Но разве вы не учитываете ее пожеланий? — удивилась Полина. — Ведь вы, в конце концов… — Она хотела сказать «ведь вы помолвлены», но в этот момент у ворот раздалась сирена машины «Скорой помощи».

— Боже, я совсем забыла про Джо! — сокрушенно воскликнула девушка.

— Этого я и добивался, — нежно возразил Энтони. — Ты ему не поможешь, если будешь разрывать себе сердце на части из-за случившегося, а мальчик скоро будет в руках хорошего врача.

— Я хочу с ним попрощаться. — Полина протянула ему бокал и пошла к двери.

— Хорошо, только чтобы без слез.

— Вы, наверное, считаете меня ужасной плаксой, — обернулась она. — Я ведь раньше такой никогда не была… пока папа был жив, — и, опасаясь как бы снова не ляпнуть какую-нибудь глупость, быстро вышла в соседнюю комнату, где Джо как раз перекладывали на носилки.

Допрашивавшие Виолу полицейские подпали под ее обаяние, а та очень убедительно разыграла перед ними, как она страшно огорчена этим происшествием, как она сочувствует ребенку и отцу пострадавшего мальчика. Так как Джо на самом деле вытворял то, что ему не позволялось, казалось, что это очевидный несчастный случай и что мисс не должна нести никакого наказания. Единственный настораживающий факт, бешеная скорость, на которой она влетела в ворота имения, могла засвидетельствовать только Полина, но девушка об этом ничего не сказала. Ведь она, собственно, не видела своими глазами, как все произошло, ей не хотелось показаться мстительной, и ко всему прочему она не смогла бы даже приблизительно определить, на какой скорости ехала машина. Ее потряс даже не сам случай и не то, что Виола так гнала машину, но поразительное, вопиющее бессердечие актрисы, но это же не уголовное преступление. Энтони подтвердил в полиции показания обеих и потом, когда они вышли, успокоил Виолу тем, что, если даже дело и будет передано в суд, самое худшее, что ее ожидает, — штраф за неаккуратное вождение и приостановка действия ее прав, если только Джош не обратится в суд за взысканием морального ущерба, но Энтони об этом позаботится. Он говорил с Виолой доброжелательно и заботливо, и Полина решила, что Марш старается немного реабилитировать себя за жесткость, с которой обошелся с невестой в день аварии. Девушка поразилась, как же Энтони не понимает, что у Виолы совершенно нет сердца. Но красавица выглядела такой соблазнительной и могла быть очень очаровательной, когда хотела… Крылатый Купидон, как известно, пускает свои стрелы вслепую.

Джош временно переехал в Бури, чтобы быть поближе к сыну, которого положили в местную больницу, и в понедельник днем Энтони предложил отвезти туда Полину навестить мальчика. Она с готовностью приняла предложение, хотя слегка удивилась, что он не пригласил и Линетт. Однако девушка чувствовала, что с ее стороны будет бестактно позвать сестру, и к тому же она не могла отказать себе в удовольствии побыть с Энтони наедине во время поездки. Как она ни обманывала себя, это доставляло ей настоящее удовольствие.

Кроме черепно-мозговой травмы и сломанной ноги, рентген не выявил никаких серьезных повреждений. Благодаря юному возрасту пациента кость должна была быстро срастись, и Джо скоро уже сможет вернуться домой, хотя и с гипсом. Тем временем мальчик, который не привык, чтобы вокруг него все бегали и уделяли ему столько внимания, казалось, неплохо проводил время. Джо уже успел стать любимцем всех медсестер.

Он робко поздоровался с Полиной и Энтони, которого немножко стеснялся, но приободрился, увидев сладости, фрукты и книжки, которые гости привезли ему.

— Это все мне? — удивился он. — Ух ты, прямо как Рождество и день рождения, вместе!

Беднягу Джо баловали подарками только на эти два праздника.

В палате они застали Джоша, который в больнице, да еще устрашенный медсестрами, чувствовал себя не в своей тарелке.

— Видать, конюшни больше по мне, там я прямо как дома, — сказал он им. Джош собирался вернуться в поместье вместе с сыном, когда того выпишут.

— Возьмите такси, когда поедете обратно, — сказал Энтони, вкладывая ему в руку бумажную купюру.

Джош посмотрел и присвистнул.

— Мне столько не нужно, сэр, и ведь его, скорей всего, отвезут домой в машине «Скорой помощи».

— Бери, бери, оплатишь квартиру, которую сейчас снимаешь. Я тоже чувствую себя отчасти виноватым, все-таки это произошло из-за… — он запнулся, — из-за моей приятельницы.

Полина удивилась, почему он не сказал — невесты, а Джош тем временем засунул деньги в карман.

— Значит, это взятка, чтобы я помалкивал, да? — спросил он с хитрым видом. — Не волнуйтесь, сэр, я против нее в суд не пойду ни за что, она ведь ваша зазноба. Небось Джо сам виноват, вот и получил по заслугам.

Он сказал все это таким тоном, что сразу стало ясно, как Энтони не повезло с «зазнобой».

Когда они вышли из больницы, Энтони предложил пойти осмотреть собор, но их ждало разочарование. Из-за значительной перестройки, которой собор подвергся в девятнадцатом веке, в нем не сохранилось почти ничего старинного, а Энтони интересовал только пятнадцатый век. Зато намного интереснее оказалась стоявшая поблизости церковь Святой Марии с красивым куполом. Оттуда они прошли в аббатский сад с развалинами впечатляющего некогда монастыря.

— Вот чего я никак не могу понять, — заметила Полина. — Я совершенно не вынесла бы, если бы меня заперли в монастыре!

— Да, ты не из тех людей, у кого такое призвание, — взгляд Энтони скользнул по ее полной нижней губе, — но мне приходится умиротворять такое количество темпераментных кинозвезд женского пола, что я иногда думаю об уединении в монастыре с большим воодушевлением!

Полина невольно рассмеялась.

— Вы — и монах! — И тут она поняла, откуда у Энтони такой опыт утихомиривать женские капризы. — Ну что ж, Мулинз вполне уединенная деревушка.

— Но далеко не монастырь, — криво усмехнулся тот.

— Да, тут водится немало молодых девиц, — подтвердила она и покраснела, со стыдом вспомнив собственные вспышки.

Энтони подошел к ней и внимательно посмотрел в лицо девушки.

— Но есть одна, ради которой можно терпеть всех остальных, — прошептал он.

Разумеется, он имеет в виду Виолу, которая разыскала его даже в этой глуши и узнала о его «пасторальном развлечении». Полина вовсе не намерена доставлять ему это развлечение. Она отстранилась от Энтони.

— Думаю, нам уже пора возвращаться, — холодно сказала она.

Они молча вышли из сада.

По дороге домой Энтони вдруг сказал:

— Этот случай с Джо напомнил мне кое о чем. Я все думаю последнее время: нельзя ли помочь Линетт?

— Линетт? — переспросила Полина. — Но она хромает не из-за несчастного случая, это последствия полиомиелита.

— По-моему, сейчас это лечат. Хочу показать ее лондонскому специалисту. Я знаю одного хорошего человека, который как раз разрабатывает новую методику лечения этой болезни, и у него прекрасные результаты.

— Да, для Линетт это было бы чудесно, — задумчиво проговорила Полина. Она знала, что замкнутость и болезненная застенчивость младшей сестры вызваны ее чрезмерными переживаниями из-за легкой хромоты, которую бедняжка сильно преувеличивает. — Тогда она могла бы вести нормальную, полноценную жизнь, как и все дети ее возраста.

— Вот именно, я тоже об этом подумал.

— Но это очень дорого, мы не потянем таких расходов.

— А вам и не нужно об этом беспокоиться.

Полина с надеждой посмотрела на него:

— Вы думаете, он будет лечить ее бесплатно, по линии Общественного здравоохранения? — Энтони ничего не ответил, и девушка грустно продолжила: — Вряд ли. Тогда, боюсь, ничего не получится, потому что я не позволю вам платить за нее, если вы об этом подумали. — Он наклонил темную кудрявую голову. — Вы и так были к нам слишком добры, мистер Марш. — Она помолчала, подумав, что впервые признала вслух его щедрость. — Но мы больше не имеем права принимать вашу помощь, — заключила Полина, гордо вздергивая подбородок. — Ведь мы с вами не связаны никакими родственными узами.

— Я всех вас считаю своей семьей.

Она, не веря своим ушам, уставилась на Энтони. Его красивый профиль был бесстрастен, Энтони сосредоточенно вел машину; что это еще за безумная идея? Никто, если он в здравом уме, не пожелает связываться с безумными Геральдами.

— Но… но… мы же не… — Она беспомощно замолчала.

— Но могли бы, — спокойно продолжил он. — Понимаете, у меня никогда не было нормальной семьи, у театральных детей всегда так бывает. Все мои родичи либо снимаются, либо играют на сцене, а мои родители почти не вылезают из каких-нибудь заграничных турне. Мой дед, вдовец, воспитывал меня, когда остальных не было дома, а его экономка не очень-то любила возиться с маленькими мальчиками. — Тут он печально улыбнулся. — Как только я немного подрос, меня отдали в театральную школу, а это для ребенка не жизнь. Лина, представь только — пытаться успеть сделать уроки, пока не занят на сцене, вечно быть на побегушках у загримированных матрон и так далее и тому подобное! Я слыл очень симпатичным мальчиком, как мне говорили, и от приглашений отбою не было. Требовались деньги на мое обеспечение, так что чудо, что я не стал еще несноснее, чем был тогда. Тебе не скучно все это слушать?

— Нет, что вы. — Полина была польщена, что удостоилась его откровений. — Но разве вы не учились в частной школе для мальчиков? — Она вспомнила, что именно там Джордж познакомился с ним, а уж Джордж-то явно не ходил ни в какую театральную школу.

— Только когда у меня начал ломаться голос. Я пробыл там три года и, слава богу, понемногу отвык от заносчивых привычек. В школах не любят юные таланты.

— Странно, что вы подружились именно с Джорджем, — сказала девушка. — Вы с ним такие разные.

— Наверное, притяжение противоположностей. Из-за того, что я пропускал занятия и сильно отстал, меня поместили в младший класс, но в нем учились несколько оболтусов-второгодников, задиравших тех ребят, которых невзлюбили. И Джордж почему-то вбил себе в голову, что должен защищать меня. Хороший он парень, этот Джордж.

— Но он не… — начала было Полина и замолчала. Не нужно портить отношения с Джорджем. Он ее запасной вариант, и в будущем ей еще может понадобиться его поддержка.

— Что он «не»?

— Я хотела сказать, что нам он тоже всегда был очень хорошим другом.

Энтони отвлекся от дороги и кинул на Полину быстрый проницательный взгляд. Та поспешно отвернулась и стала смотреть в окно. Они ехали по совершенно деревенской местности, по обеим сторонам дороги расстилались голые поля, на которых там и сям мелькали фермерские домики и маленькие деревушки.

— Да, я смотрю, он со всеми крепко дружит, — заметил Энтони с ноткой сарказма в голосе. — Но мы ушли от нашего предмета.

— Да, да. — Она была рада перевести разговор. — Наверное, когда вы закончили школу, стало легче?

— Не совсем. Тут я как раз подхожу к периоду «Гранатовых страстей». Лина, могу поклясться тебе в одном: мои дети никогда и близко не подойдут к сцене или к киностудии, и у моих детей будет настоящий дом и настоящая семья!

Полина не могла себе представить, что Виола бросит карьеру ради того, чтобы сидеть дома с детьми. Энтони ведь должен это понимать, хотя он, конечно, может себе позволить нанять хорошую няню. Но помня, как та смотрела на бедного маленького Джо, она абсолютно не представляла Виолу в роли матери. От Виолы ее мысли снова вернулись к рассказу Энтони об одиноком детстве и о том, как его швыряло от одних трудностей к другим в этом странном театральном мире, ей совершенно незнакомом и чуждом.

— Но разве в этом не было совсем ничего хорошего? — спросила она. — Вы уже ребенком имели успех, а детям всегда это нравится.

Он кивнул:

— Это меня чуть не сгубило, я же говорю. Я стал совершенно невыносимым, может, еще и сейчас таким остался. Ты ведь меня считаешь именно таким, правда?

— Нет! — воскликнула девушка, захваченная врасплох этим вопросом. — Ну, разве что поначалу. Понимаете, я невзлюбила вас за то, что вы купили наш дом…

— А теперь?

Она поняла, что попалась в ловушку, но сказала чопорно:

— Я научилась принимать неизбежное.

— Ну, продолжай в том же духе, и тогда ты мне как раз подойдешь, — ответил ей Энтони, и Полина уловила в его словах какой-то скрытый подтекст. — Так что понимаешь теперь, — заговорил он уже другим, легким тоном, — почему меня так тянет к нормальной семейной жизни. Я даже начал подумывать, не усыновите ли вы меня.

— Но мы совсем не такое уж милое домашнее семейство, — возразила Полина. — Когда папа был жив, все нас называли «безумные Геральды».

— Я бы не назвал вашу тетю или Линетт безумными.

— Тетя Марион не совсем член нашей семьи, а Линетт всегда отличалась от нас, и конечно, она уже вас обожает. За Майка поручиться не могу, но если вам так хочется, я постараюсь быть вам хорошей сестрой.

Если ему хочется поиграть в «Счастливое семейство», то пожалуйста!

Энтони был ошеломлен.

— Сестрой? — воскликнул он.

— Ну да. Если мы вас примем в семью, вы станете моим братом, кем же еще? Вы же не можете быть мне дядей по возрасту. Правда, у меня дяди никогда не было, но мне они почему-то всегда представлялись лысыми и вредными.

Он рассмеялся:

— Я пока не лысый.

Полина мельком взглянула на его густые темные волосы.

— Да, так что на роль дяди вы не годитесь. Придется вам быть моим братом, — она вздохнула, — по крайней мере, пока вы не женитесь.

— Для начала и это сойдет, — загадочно проговорил Энтони. — Ну так вот, как твой брат, причем старший брат и глава семьи, я запишу Линетт на прием к специалисту.

Так вот к чему он затеял всю эту чепуху! Одурачил ее самым коварным образом и добился-таки своего! Но для Линетт действительно было бы чудесно, если ее вылечат, и Полина не имеет права лишать младшую сестренку такого шанса. Она смирилась и напоследок возразила только одно:

— Но вы сказали, что не так уж богаты.

— Для одинокого холостяка более чем достаточно, — отрезал Энтони. — Прошу тебя, не лишай меня удовольствия потратить свои деньги на доброе дело.

«Ладно, все равно Виола скоро все изменит», — горько подумала Полина.

— Большое вам спасибо, — вслух произнесла она, — с вашей стороны это действительно очень благородно, мистер Марш.

— Меня зовут Энтони, — сообщил он.

— Да, но как я могу…

— А что, разве сестры не зовут своих братьев по имени? Только, ради бога, не называй меня Тони.

Конечно, так его называть можно только Виоле, и понятно, что он не хочет слышать это имя от кого-то другого.

— Энтони, — несмело выдохнула Полина.

Виола заехала тем же вечером, уже оправившаяся от потрясения, самоуверенная, с твердым намерением восстановить свое доброе имя в общественном мнении. Она сказала, что постоянно думала о бедном мальчике, кроме того времени, когда ее допрашивала полиция, конечно, и глубоко раскаивается, что стала причиной его страданий. Как его здоровье? Она бы его уже сама навестила, но подумала, что это неудобно. А если она показалась им бесчувственной сразу после несчастного случая, то это потому, что находилась в страшном шоке и была просто сама не своя. Что бы ей послать ребенку? Фрукты? Сладости? Цветы?

— Комиксы, — сказала Линетт, которая хорошо знала вкус Джо, — все остальное у него есть.

— Комиксы? Вы имеете в виду эти вульгарные дешевые книжонки с картинками, которые продаются в газетных киосках? — переспросила Виола. — Да, пожалуй, такие вещи ему должны нравиться, — но, сообразив, что опять ляпнула не то и сказанное не соответствует ее новой роли милой, сострадательной дамы, продолжила: — Конечно, я пошлю. Может быть, ты поможешь мне, Майкл, и купишь завтра несколько?

— С удовольствием, — ответил Майкл, ловя на себе внимательный взгляд Энтони. — То есть если у меня будет время. У меня много работы.

— Ну, в таком случае, может быть, Тони мне их купит. Тони, ты ведь знаешь, что такое комиксы?

Энтони покачал головой:

— Извини, я сегодня уезжаю. Я и так задержался здесь дольше, чем предполагал.

Все сидели в гостиной, куда Энтони зашел перед появлением Виолы, чтобы попрощаться.

Виола подошла и положила ему на рукав руку с наманикюренными коготками.

— Ах ты бедный мой, бедный, — заворковала она. — Сколько неприятностей ты пережил, и все из-за меня, но скажи, ведь ты не уедешь так скоро, на ночь глядя?

К удивлению Полины, реакция Энтони на эти заискивания была отчетливо враждебной.

— Я рад, что ты осознала свою вину, — холодно бросил он. — Но мне нужно ехать; и еду я не на ночь глядя, как ты драматически выразилась. До города на машине всего пара часов, и в это время не должно быть пробок на дорогах. — Он снял ее руку с плеча так, словно это было ядовитое насекомое. Несмотря на то что Энтони был очень великодушен к Виоле, когда у той были настоящие неприятности, он явно не забыл ее поведения вчера утром и очень сомневался в искренности этой сцены покаяния.

— Тогда, может быть, уделишь мне несколько минут, чтобы попрощаться? — спросила она. — У меня есть записки друзьям, которые я хочу попросить тебя передать им, и вообще я почти не видела тебя из-за этого… бедного мальчика, — торопливо прибавила она, видя, как Энтони нахмурился.

— Прости, не могу, — коротко отрезал он. — В моей комнате есть телефон, если тебе нужно передать что-то друзьям.

Виола особенно широко раскрыла голубые глаза и с упреком посмотрела на него, потом засмеялась.

— О, моя радость, ты, должно быть, страшно утомлен, раз так груб со мной. Майк, солнышко, проводи меня до машины, раз Тони торопится уехать.

Майкл, наблюдавший за этим со все возрастающим возмущением, вскочил с места как на пружине. Поверив в искренность Виолы и не видев, что произошло у ворот, он попался на разыгранную ею сцену и теперь считал, что Энтони непозволительно груб и злопамятен. Виола взяла «рыцаря» под локоть, и они вместе вышли в ночь. Энтони смотрел им вслед и хмурился все больше.

Почувствовав, что атмосфера слишком накалилась, тетя Марион мягко проговорила:

— Майк просто глупый мальчишка и без ума от мисс Сильвестер. — На самом деле поведение Виолы она считала предосудительным и не винила Энтони в том, что он так раздражен, но знала, что в актерских кругах очень легко относятся к новым связям, для них они ничего не значат. Марион очень надеялась, что ее юный племянник не воспримет авансы Виолы всерьез.

Энтони с улыбкой обернулся к ней.

— Это так естественно в его возрасте, — сказал он, пожал ей руку и поблагодарил со своей обычной церемонностью за все, что она для него сделала, потом поцеловал Линетт и, поднимая с пола свой чемодан, кивнул Полине:

— Иди проводи меня.

Она пошла за ним, удивившись этой просьбе. Машина Виолы все еще стояла на дорожке, в ней никого не было, огни выключены. Нигде не было видно ни следа обоих.

Убирая чемодан в багажник «ягуара», Энтони спросил:

— Как ты считаешь, Майкл серьезно влюблен в Виолу? — Голос его звучал встревоженно.

— Не думаю, чтобы он мог уже серьезно влюбляться, просто ему льстит внимание такой шикарной львицы. — Полина пыталась успокоить Энтони. Ей очень хотелось узнать, насколько он недоволен поведением невесты, которая поощряла ее брата у всех на глазах. Неудивительно, что Энтони говорит с ней таким холодным тоном. Стремясь защитить Майкла, она добавила: — Он должен понимать, что Виола не для него.

— Ты уверена, что он отдает себе в этом отчет? — настаивал он.

— Думаю, да, но, может быть, вам лучше самому поговорить с ним, — предложила Полина.

— Нет, я не буду этого делать, в таких случаях вообще лучше как можно меньше говорить. Виола скоро устанет от него, я-то знаю эти ее маленькие капризы. У нее есть только одна настоящая любовь.

«Смотрите-ка, как он в ней уверен, — подумала Полина, — однако напрасно он так благодушен». Ей не понравился бы мужчина, который при ней открыто флиртует с другой, но слуги сцены и экрана так привыкли изображать любовь прилюдно, что для них это, похоже, имеет мало значения. Любимый мужчина? Но она сама никогда не была влюблена, и, судя по всему, в этом больше мучений, чем радости.

— Может, она просто хочет заставить вас ревновать, — предположила она.

— Она меня совершенно не беспокоит, — ответил Энтони. — Я волнуюсь за него. Вы, Геральды, похоже, совершенно лишаетесь тормозов, когда дело доходит до ваших увлечений.

Полина вспыхнула в спасительной ночной темноте, вспомнив свои многочисленные выпады против Энтони, которые он же и спровоцировал.

— Ах, думаю, у него все скоро пройдет, — бросила она.

— Надеюсь, — с сомнением сказал Энтони. — До свидания, сестренка. — Он наклонился, нежно поцеловал ее, как целовал на прощанье Линетт, и сел в машину.

Полина стояла и следила, как красные огоньки «ягуара» исчезают вдали. Девушка была так неопытна, что еще не догадывалась, что к ней пришла любовь, но она твердо знала, что ненависти к Энтони Маршу в ней больше нет. И еще она была совершенно уверена в том, что ее чувства к этому человеку очень далеки от сестринских.