Великолепный соблазнитель

Глава 1

Услышав сердитый голос, разнесшийся по дому как гром, Карли не шелохнулась.

– Карли!

Она уставилась на свои руки, под ногтями которых застрял кукурузный крахмал.

Что на этот раз?

Может, попробовать проигнорировать его, но что от этого изменится? Когда ее капризный хозяин требовал что-то, значит, он захотел это десять минут назад, если не раньше. Он был одержимым и целеустремленным человеком – даже используя половину своих способностей. Но и с этими пятьюдесятью процентами Луис Мартинез затмевал большинство мужчин, функционирующих на все сто.

Карли поморщилась. Разве за последние несколько недель он мало нарушал покой в доме своими непрерывными командами и плохим настроением? Конечно, у него имелась весомая причина быть более требовательным, чем обычно, но даже если и так…

Сколько раз ей приходилось прикусывать язычок, услышав очередной заносчивый приказ! Может быть, хозяин сконцентрируется на чем-нибудь другом, если она притворится глухой? Или – лучше всего – пусть он куда-нибудь уедет и оставит ее в покое.

Желательно навсегда.

– Карли!

На этот раз зов был еще более нетерпеливым. Карли сняла фартук, быстро вымыла руки и направилась в тренажерный зал, где Луис Энрике Габриель Мартинез проходил очередной сеанс реабилитации со своим физиотерапевтом.

По крайней мере, так называлось то, чем он должен был заниматься. Луис был счастливчиком, как все говорили. Он остался в живых после серьезной аварии. Порой Карли задавалась вопросом: не приобрели ли ежедневные сеансы интимный характер? Чем еще можно объяснить тот факт, что физиотерапевт, вначале уравновешенная, стала злоупотреблять косметикой и опрыскивать себя духами с резким лимонным ароматом непосредственно перед тем, как позвонить в дверь? Трудно назвать это нормой. Было что-то в южноамериканской внешности Луиса и его неутолимой жажде жизни, привлекающее женщин.

Он принадлежал к тому типу мужчин, которые приходят, видят и побеждают – и не обязательно в таком порядке. Луис обладал потрясающей способностью превращать женщин в кротких самочек, признающих его власть и готовых на все, даже если он прикован к больничной койке.

Не это ли происходило с девицами, пытавшимися ухаживать за ним? Они появлялись с робкой улыбкой на лице, небольшими гроздьями винограда в руках и довольно необоснованными объяснениями своего прихода. Но Карли точно знала, какова их истинная цель – прикованный к постели и очень сексуальный миллиардер. Правда, к ее удивлению, Луис быстро от них избавлялся, даже от яркой блондинки с ногами чуть ли не от подмышек.

Карли радовалась, что является одной из немногих женщин, невосприимчивых к беспечному аргентинскому очарованию. Правда, он никогда не пытался обольстить ее. Луис воспринимал Карли как часть интерьера. И это гарантировало ей полную свободу. Она работала и жила с надеждой на счастливое будущее, но не забывала о многочисленных недостатках хозяина: эгоизме, бесконечных метаниях, игнорировании собственной безопасности и раздражающей привычке оставлять крошечные чашки с кофе в самых неожиданных местах.

Карли дошла до тренажерного зала и застыла в нерешительности, обдумывая, не лучше ли подождать, когда физиотерапевт закончит массаж.

– Карли!

Он услышал ее шаги? Вряд ли – в кедах она шла почти бесшумно. В этом был весь Луис Мартинез, с его поразительным чутьем, что и было одной из причин, почему он так долго выигрывал автогонки.

Она все еще не решалась войти.

– Карли, перестань топтаться за дверью и входи!

Тон был высокомерным и безапелляционным. По ее мнению, многие сочли бы манеры Луиса оскорбительными, но Карли привыкла. Она знала, что его окружение говорит о нем. Что его рычание хуже самого укуса. Хотя предпоследней подружке Луиса, похоже, нравились укусы. Во время их короткого романа она неизменно появлялась за завтраком, с гордостью демонстрируя засосы на шее – такие, будто она провела ночь с вампиром.

Зная, что откладывать больше нельзя, Карли открыла дверь и вошла в зал, где ее работодатель лежал на спине на узком массажном столе. Его руки были заложены за голову, служа подушкой, а белая простыня под ним подчеркивала золотисто-оливковый цвет кожи. Взгляд Луиса был устремлен на Карли, черные глаза были прищурены, как будто от облегчения.

Что показалось ей весьма странным. Между Карли и хозяином установились ровные отношения, но их никак нельзя было назвать привязанностью.

Она мгновенно ощутила напряжение, царившее в зале, и не могла не заметить двух вещей. Того, что физиотерапевт, Мэри Хаутон, стояла у стены, уставившись на свои туфли, и довольно шумно дышала. И того, что Луис был абсолютно голый, не считая трех маленьких белых полотенец, прикрывающих его достоинство.

Краска залила лицо Карли, и она рассердилась. Луис должен понимать, что в таком виде не встречают свой персонал, что она может оказаться в неловкой ситуации при виде почти обнаженного торса и широких плеч, выставленных напоказ. И, в конце концов, разве это не высокомерно – лежать голым, демонстрируя свои длинные ноги?

Карли старалась держаться подальше от мужчин и от проблем, связанных с ними. На то у нее были причины. Опыт научил молодую женщину быть осторожной. Но на этот раз все ее страхи по поводу противоположного пола почему-то исчезли, и она неожиданно уставилась на своего босса с нескрываемым восхищением.

Карли любовалась Луисом и прекрасно понимала, почему женщины обожают его. Газеты дали ему прозвище Машина Любви, когда он, чемпион мира по автогонкам, был на пике славы. Конечно, это было еще до ее появления в его доме, но Карли слышала об этом даже тогда. Все слышали и видели.

Лицо Луиса мелькало повсюду. Стоя на подиуме в лавровом венке победителя и поливая шампанским обожающую его публику, он был мечтой любого рекламодателя.

Луис Мартинез, с дорогими часами на руке и беспечной улыбкой на лице, регулярно украшал гигантские рекламные щиты. Сейчас он был вынужден не участвовать в соревнованиях, однако его обаяние было по-прежнему неотразимым, и южноамериканские миллиардеры продолжали подражать ему. Луиса редко можно было увидеть без необходимого реквизита – блондинки, прилипшей к его руке. Правда, один проницательный журналист отметил, что его темные глаза кажутся пустыми, однако это только добавило ему привлекательности.

Впрочем, Луис Мартинез был не просто привлекателен – даже Карли это не отрицала. Было в нем что-то сумасбродное. Что-то дикое. Он был недосягаемым трофеем. Желанным призом, который ни одна женщина не могла долго удержать в руках.

Копна довольно длинных черных волос придавала ему вид пирата. А черные глаза в данный момент были устремлены на Карли, и это вызывало у нее дискомфорт.

Отвернувшись, она взглянула на Мэри Хаутон. В безупречно белом халате, с изящной фигурой и блестящими волосами, она, как и всегда, выглядела прекрасно, но от Карли не ускользнула тень боли, мелькнувшая на ее лице.

– Вот и ты, Карли, – сказал Луис, не скрывая сарказма. – Наконец-то. Ты прилетела с другого континента? Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня заставляют ждать.

– Я была занята alfajores, – ответила Карли, – чтобы вы потом съели их с кофе.

– Ах да. – Он сдержанно кивнул. – Никто не станет отрицать, что ты прекрасно готовишь alfa jo res, они такие же вкусные, как в моем детстве.

– Вам нужно что-то еще? – дерзко поинтересовалась Карли. – Этот вид выпечки не терпит пауз.

– Не думаю, что ты имеешь право читать мне нотации, зато я имею право распоряжаться твоим временем, – бросил он раздраженно и повернул голову к Мэри Хаутон, которая почему-то покраснела. – Карли порой забывает, что покорность – необходимое качество для домработницы. Но она, несомненно, способная, и поэтому я готов терпеть ее минутное неповиновение. Как ты думаешь, Мэри, Карли справится? Сможет ли такая, как она, поставить меня на ноги, поскольку ты намерена покинуть нас?

Теперь Карли уже не думала ни об аргентинском печенье, любимом лакомстве Луиса, ни о его высокомерии, ни о том, что о ней говорят как о неодушевленном предмете. Ее заинтриговала напряженная атмосфера в зале. Почему физиотерапевт прикусывает губу?

– Что-то случилось? – спросила Карли.

Неловко улыбнувшись, Мэри Хаутон пожала плечами.

– Ничего не случилось, но мои занятия с сеньором Мартинезом подошли… к концу. Ему больше не требуются услуги физиотерапевта, – сказала она, и Карли показалось, что ее голос дрогнул. – Однако ему еще несколько недель будут необходимы массаж и регулярные упражнения, чтобы гарантировать успешное выздоровление. Кто-то должен за этим проследить.

– Верно, – неуверенно произнесла Карли, по-прежнему не понимая, к чему клонит Мэри. Глаза Луиса сверлили ее, как два лазера.

– Ты без проблем заменишь Марию, не так ли, Карли? У тебя сильные руки, верно?

– Я? – Это прозвучало как испуганное карканье.

– Почему нет?

Глаза Карли расширились. Все ее страхи немедленно вернулись. При мысли о том, что ей придется находиться рядом с почти обнаженным мужчиной, по коже побежали мурашки – и не важно, что этим мужчиной был Луис Мартинез.

Она сглотнула.

– Вы имеете в виду, что я должна буду делать вам массаж?

Она уловила в его глазах некую вспышку, но не могла разобрать, недовольство это или усмешка.

– Это тебе неприятно?

– Нет, нет, конечно нет.

Но так оно и было. Разве он не начнет громко смеяться, когда поймет, как мало она знает о мужчинах? Разве остановился бы его выбор на ней, если бы ему было известно, насколько она наивна? Должна ли она сказать ему правду – и если не всю, то хотя бы часть ее?

Конечно, должна!

Карли, почувствовав, что ее лицо заливает краска, пожала плечами и пробормотала:

– Дело в том, что я… я никогда не делала массаж.

– О, это не проблема, – прервала ее Мэри. – Я могу показать вам базовую технику – это совсем не сложно. У вас не возникнет проблем. А упражнения те же. Они достаточно легкие, и сеньор Мартинез уже знает, как их выполнять. Самое главное для вас – это проследить, чтобы он придерживался графика.

– Как думаешь, ты можешь справиться, Карли?

Бархатный южноамериканский голос заполнил все пространство. Когда Карли повернулась и встретилась с его взглядом, то ощутила головокружение. Прежде Луис не обращал на нее внимания, вернее, он относился к ней как к предмету обстановки – как к одному из бархатных диванов, на которые он иногда ложился, чтобы провести время с очередной пассией. Однако теперь его глаза смотрели на нее… оценивающе, и Карли почувствовала тревогу. Думает ли он о том, о чем многие мужчины, несомненно, думали прежде? О том, что она слишком простенькая, неуклюжая и не умеет подать себя. Удивится ли он, узнав, что ей это нравится? Карли предпочитала оставаться незаметной. Потому что так безопаснее.

Отбросив неприятные воспоминания, она обдумывала вопрос Луиса. Конечно, она научится массировать его, потому что – как он справедливо заметил – у нее работящие руки. Разве она не справлялась со всеми делами в его английском доме? Она готовила, убиралась и следила, чтобы простыни из египетского льна на кровати хозяина были выглажены – независимо от того, был он в резиденции или нет. Она добивалась, чтобы поставщики провизии прибывали вовремя, если в доме намечалась большая вечеринка, и чтобы лучшие повара приезжали из Лондона, если он организовывал встречу более интимного характера. Флористы по ее звонку украшали дом благоухающими цветами и, если позволяла погода, опускали в бассейн лилии с закрепленными на них свечами.

Жалко, что ей не хватит духу отказаться от массажа. Одна только мысль о столь близком контакте с Луисом заставляла ее чувствовать себя… по-особен ному. Карли мечтала стать врачом, но ей не хотелось, чтобы первым ее пациентом был мужчина с репутацией Луиса Мартинеза.

Карли даже представить себе не могла, как она сможет дотронуться до его кожи, особенно когда он едва прикрыт полотенцами, как сейчас. Как сможет оставаться с ним наедине в тренажерном зале день за днем. Как сможет выносить его взрывной характер и плохое настроение при таком близком контакте. Она умела справляться с Луисом Мартинезом – но на определенной дистанции.

– Я уверена, что какой-нибудь другой специалист сделает это лучше, – сказала Карли.

– Но я не хочу другого. Я хочу, чтобы массаж делала ты, – заявил Луис. – Или ты занята чем-то? Тем, что отнимает у тебя слишком много времени и мешает делать то, о чем я прошу? Я чего-то не знаю? В конце концов, это я плачу тебе зарплату, не так ли?

Карли сжала кулаки, потому что он загнал ее в угол, и они оба это понимали. Луис весьма щедро оплачивал ее труд. Большую часть денег она откладывала на осуществление своей цели – поступление в медицинский колледж.

Работа в его доме оставляла ей время на учебу, и Карли это устраивало. Луис очень часто уезжал. У него были красивейшие дома в прекраснейших уголках мира – там, где ему приходилось бывать в интересах бизнеса, – и английская резиденция, как правило, занимала последнее место в этом списке. Карли недоумевала, зачем ему огромный загородный дом в Англии. Однажды она набралась мужества и спросила об этом у его крепко сложенного помощника Диего. «Налоги», – был краткий ответ экс-борца.

Обязанности Карли заключались в том, чтобы постоянно содержать дом в порядке на случай неожиданного приезда хозяина. Кстати, Луис не застрял бы здесь, если бы не благотворительные автогонки, в которых он согласился участвовать, будучи, по мнению Карли, не в своем уме, и в результате очутился на больничной койке со сломанным тазом.

Она смотрела на Луиса, размышляя о его деспотизме и высокомерии. Сможет ли она выдержать это в более интимной обстановке? Осмелится ли дотронуться до этого сексуального бога, не выглядя при этом полной дурой?

– Возможно, вам лучше обратиться к профессионалу, – упрямо продолжала Карли.

Луис бросил взгляд на физиотерапевта, которая по-прежнему стояла у стены, и раздраженно скривил рот:

– Оставь нас, пожалуйста, Мэри.

– Конечно. Я… я поговорю с Карли позже. – Выдержав небольшую паузу, она помахала рукой. – Прощайте, Луис. Это было… хорошо. Это было великолепно.

Карли отметила, каким холодным было выражение его лица, когда он приподнялся на локте и помахал рукой в ответ. Что бы ни сказала или сделала Мэри, это не доставило ему удовольствия.

– Прощай, – бросил Луис.

Когда Мэри вышла, наступила тишина. Луис сел, нетерпеливо указывая Карли на халат, который висел на двери.

Она подала ему халат и отвернулась, пока он одевался. Когда Луис заговорил, стало ясно, что он все еще раздражен.

– Почему ты не желаешь делать то, о чем я прошу? – спросил он. – Почему ты чертовски упряма?

Какое-то мгновение Карли не отвечала. Рассмеется ли он, узнав, что предложенная им близость пугает ее? Или будет шокирован, если она поведает ему о своем единственном ужасном опыте, после которого всю жизнь избегала каких-либо контактов с мужчинами? Такой, как Луис, возможно, посоветует ей «двигаться дальше», как поступают все люди. Как будто это легко…

Она, конечно, будет вынуждена согласиться, но видит в будущем сплошные проблемы, потому что богатые и властные мужчины всегда проблемны. Ее родная сестра бегала за такими мужчинами с тех пор, как отрастила грудь, и все еще продолжает свои поиски несмотря на то, что ее постоянно бросают.

Мысли о бесславных авантюрах Беллы не покидали ее, когда она встретилась со взглядом Луиса. – Я не хочу запускать свои основные дела, – сказала Карли.

– Тогда найми кого-нибудь, чтобы за тебя готовили и убирались. Это сложно?

Карли вспыхнула. Она понимала, что домработница – это не юрист и не врач, но все же было унизительно слышать, как легко Луис освобождает ее от прямых обязанностей.

– Или профессионального массажиста, – предложила она.

– Нет, – прорычал он. – Я устал от незнакомцев. Устал от людей, которые приходят в мой дом и указывают, что я должен делать, а что не должен. – Он поджал губы. – В чем дело, Карли? Ты возражаешь на основании того, что массаж для твоего выздоравливающего босса не прописан в контракте?

– У меня нет контракта, – ответила она резко.

– У тебя нет контракта?

– Нет. Когда я проходила собеседование, вы сказали, что если я вам не доверяю, то вы не хотели бы иметь со мной дело.

Холеная улыбка появилась на его губах.

– Я действительно так сказал?

– Да. Она приняла его условия. Правда, голос разума твердил, что это очень глупо.

Улыбка Луиса исчезла.

– Мне начинает докучать это обсуждение, – произнес он, повышая голос. – Ты готова мне помочь или нет?

В его словах звучала явная угроза. Помоги мне или…

Или что?

Уходи и ищи новую работу? Ту, на которой не будет свободного времени, чтобы готовиться к экзаменам. Карли нахмурилась, вспоминая сумму на чеке за шампанское для его последней вечеринки, и у нее родилось новое решение.

– Я готова согласиться, если вы будете платить мне премиальные, – выпалила она.

– Ты имеешь в виду надбавку за опасную работу? – ухмыльнулся Луис, перекидывая ноги на противоположную сторону массажного стола.

– Да, так. За опасную работу, – кивнула она, снова отводя глаза.

– Смешно. Я и предположить не мог, что когда-нибудь буду вести с тобой переговоры.

– Почему нет?

Луис ответил не сразу, он сконцентрировался на очередном упражнении, которое рекомендовала ему Мэри. Он не стал утруждать себя объяснениями. Домработница только что подтвердила его уверенность в том, что у каждого своя цена. Его слова, пожалуй, расстроили бы ее. Лучше этого избежать. Чаще, конечно, это невозможно. В особенности потому, что женщины не слушают, что им говорят, или считают, что могут изменить ваше мнение в свою пользу.

Или начинают влюбляться в вас, даже когда вы не даете ни малейшего повода для этого. Луис стиснул зубы. В этом и заключалась ошибка Мэри Хаутон. Он видел, как ее влюбленность растет с каждым днем. В конце концов она не могла не взглянуть на него, не покраснев. Она ясно дала понять, что желает с ним… связи, и он сдался. А почему бы и нет? Она привлекательная женщина, и разве он не читал, что из физиотерапевтов получаются неплохие любовницы, поскольку они знают, как функционирует тело. Но это было с ее стороны непрофессионально.

Луис снова переключил свое внимание на Карли. По крайней мере, по поводу нее у него не возникло никаких сомнений, потому что его сексуальная привлекательность вряд ли подействует на эту девчонку. Он порой даже задавался вопросом: висит ли в ее спальне зеркало? Густые каштановые волосы Карли были стянуты в хвост, косметикой она не пользовалась. Луис никогда не видел ни тушь на ее бесцветных ресницах, ни помаду на непривлекательных губах. Немного румян не помешало бы ее бледной коже. Его удивляло, почему она носит в течение всего дня простой голубой комбинезон. Карли говорила, что таким образом защищает свою одежду – хотя, судя по всему, эта одежда выглядит так, что не нуждается в защите.

Луис привык к тому, что женщины превращают женственность, данную им от природы, в элемент искусства. Они тратят безумное количество денег и времени на то, чтобы выглядеть красивыми, а затем оставшуюся часть жизни пытаются сохранить свое тело в таком состоянии. Но не такое тело. О нет, определенно не такое.

Его губы скривились в улыбке. Как там говорят англичане? Не судите о книге по обложке? Это мудрая пословица – потому что, несмотря на внешнюю простоту, никто не будет отрицать, что у Карли Коннер есть душа. Любая другая женщина не колебалась бы ни секунды, услышав, что может буквально заполучить его в свои руки. Что, конечно, и послужило причиной того, почему Луис настаивал, чтобы за эту работу взялась Карли. Ему нужно было вернуть физическую форму, и как можно быстрее, потому что бездеятельность сводила его с ума.

Все, чего хотел Луис, – снова чувствовать себя нормальным человеком. Луис мечтал снова встать на горные лыжи, снова взяться за штурвал самолета. Он хотел заниматься опасными видами спорта, которые наполняли его адреналином и заставляли ощущать себя живым.

Луис скривился от боли.

– Подай мне костыли, Карли. – Она нахмурилась. Он добавил: – Пожалуйста.

Молча она передала ему костыли и наблюдала, как он оперся на них и выпрямился в полный рост. Ей все еще было странно видеть, как такой сильный мужчина, как Луис, нуждается в костылях, но, по крайней мере, он успешно поправлялся. Врачи говорили, что он чудом выжил после той аварии.

Луис уже пять лет не занимался гонками профессионально, но соблазн выиграть благотворительный приз, предоставленный одним из крупных автопроизводителей, был слишком велик. Свою роль сыграло его высокомерие… и его любовь ко всякого рода опасностям.

Карли помнила тот день, когда это произошло. Ей сообщили по телефону, что Луис в больнице. Ее сердце колотилось с бешеной скоростью, когда она летела по узким проселочным дорогам, страшась худшего. Его отвезли в реанимацию, и никто не знал, насколько он плох.

Все его окружение сходило с ума, суетилось, мешая медперсоналу. Охрана. Журналисты. Диего, его смуглый помощник, общался с прессой, а адвокаты деловито грозили кому-то тяжбой, утверждая, что трек был небезопасен.

Карли задавалась вопросом: помнят ли эти люди, что они находятся в больнице, потому что человек ранен? Она поднялась наверх, в отделение интенсивной терапии, и медсестры позволили ей сидеть с Луисом, тогда как всем остальным это было запрещено, поскольку излишнее волнение могло препятствовать его восстановлению. Она помнила, как жалела его из-за того, что он одинок, несмотря на богатство и известность. Родители Луиса умерли, а братьев и сестер у него не было.

Всю ночь Карли просидела рядом, держа его неподвижную руку. Она разговаривала с Луисом, ободряла его, твердила, что все будет хорошо. Ей было больно видеть его уязвимым, и на короткое время чувства Карли к ее раздражительному боссу претерпели небольшую трансформацию. Она испытывала почти… нежность.

Потом он начал выздоравливать и снова стал высокомерным. Ее отодвинули на задний план. Нескончаемым потоком в больницу устремились женщины, щеголяющие в кожаных мини-юбках, – все знали, что экс-чемпион мира помешан на коже. Однажды Карли не вовремя зашла в палату и увидела там сногсшибательную блондинку в ботфортах, запустившую руку под простыню и нащупывающую его достоинство. Она перестала навещать Луиса и не видела его, пока он не выписался из больницы.

Однако она подозревала, что после аварии ее хозяин изменился, как это обычно происходит, когда человек оказывается на грани жизни и смерти. Его огромный дом выглядел тесным, потому что какие-то люди постоянно блуждали по нему без дела, не зная, чем себя занять, пока босс выздоравливает. А Луис стал еще более раздражительным, чем обычно. Ему не нравилось, что люди без конца входят и выходят из его комнаты, разговаривают между собой, создавая впечатление, что он – король на смертном одре. Требуя тишины, он отправил все свое окружение в Буэнос-Айрес. Даже Диего. Карли помнила их недоуменные лица, когда им приказали паковать вещи. И свое лицо. Потому что Луис Мартинез оставался один. Точнее, наедине с ней…

Карли ощутила на себе его взгляд и поняла, что он до сих пор ожидает ответа на вопрос, который на самом деле мало чем отличался от приказа.

– Хорошо. Я согласна, – вздохнула она. – Пойду и поговорю с Мэри. Пусть она все мне объяснит, хотя я не понимаю, почему бы вам не оплатить ей дополнительные сеансы.

Вскоре она поняла почему, когда обнаружила Мэри Хаутон в комнате с видом на сад. Та стояла у французского окна, за которым шел дождь. Плечи Мэри слегка тряслись.

Уравновешенная англичанка плачет?

– Мэри… – начала Карли тихо. – Вы в порядке?

Несколько мгновений спустя Мэри обернулась, и Карли увидела ответ в мокрых от слез глазах женщины.

– Как он это делает, Карли? – спросила Мэри прерывающимся голосом. – Как он заставляет обычных женщин, таких как я, влюбляться в него – в мужчину, которому они даже не нравятся? Он безжалостно избавился от меня, а я все еще не перестаю думать, что он – лучшее, что было в моей жизни.

Карли не знала, как облегчить боль Мэри. Та сглотнула:

– Прости. Мне не нужно было ничего говорить. Особенно тебе. Ты постоянно общаешься с ним и, возможно, даже больше нуждаешься в моем сочувствии, чем я в твоем.

– Не беспокойся. Ты не первая женщина, которую он доводит до слез, и не последняя. – Карли пожала плечами. – Честно говоря, я не знаю, как у него это получается. Едва ли он делает это намеренно. Он просто обладает чем-то, что заставляет женщин сходить по нему с ума. Может, это неизбежно, когда ты привлекательный, богатый, всемогущий и…

– Знаешь, – перебила ее Мэри, – у меня до этого не было пациентов-мужчин. Никогда! Ни разу. Мне такая мысль даже в голову не приходила, хотя, наверное, не многие мужчины, похожие на Луиса Мартинеза, оказываются в больничной палате. Не могу поверить, что я позволила ему это увидеть. – Она прикусила губу. – Это так… так… непрофессионально. И так унизительно. А теперь он просит меня уйти, и знаешь что? Я это заслужила.

Карли была растеряна. Ну что тут можно сказать? Она считала Мэри Хаутон спокойной и невозмутимой женщиной, относящейся к тому типу англичанок, которые точно знают, что они делают и куда идут. Но достаточно было одного ленивого взгляда черных глаз Луиса Мартинеза, и она превратилась во взволнованную школьницу, которая только что увидела своего кумира – например, поп-звезду – во плоти.

Карли взглянула на Мэри. Она должна радоваться, что ей преподали тяжелый урок много лет назад. Разве не считается, что боль разбитого сердца так же сильна, как боль утраты? Кто в здравом уме захочет пройти через то, что Мэри Хоутон переживает сейчас?

– Прости, – сказала Карли. Мэри скривила губы:

– Я переживу. И наверное, это к лучшему. Может быть, я начну встречаться с симпатичным молодым врачом, который ухаживает за мной уже несколько недель, и забуду чемпиона по разбиванию женских сердец. А теперь, – продолжила она, быстро меняя тему, – я тебе объясню, что нужно делать, чтобы вернуть Луису прежнюю форму.

– Если ты уверена, что ты в порядке.

– Все хорошо.

Но Карли видела, что Мэри копается в своей сумочке в поисках носового платка и долго сморкается.