Венганза. Рокировка

Глава 1

Время превратилось в зыбучий песок, постепенно засасывающий меня с головой без возможности выбраться обратно. Месяцы, проведенные во мраке отчаяния и раздирающего грудь бессилия, слились в мельтешащую массу. Бесконечные часы пустых поисков, ярости и жажды расплаты с виновниками произошедшего не облегчали боли от потери, разъедающей кости и вытягивающей ошметки, называемые когда-то душой. В моем теле поселилась бездушная машина, выполняющая ежедневно одни и те же функции, отдающая одни и те же приказы, мысленно проживающая одни и те же дни и лишившаяся надежды на будущее. Я потерял счет времени, перестал стремиться куда-либо успеть. Первые часы, дни, недели решимость найти Марину горела во мне ярким пламенем, но с каждым новым пустым днём этот огонь постепенно затухал, оставив вместо себя пепелище. Снова и снова я прокручивал тот день, когда решил, будто потерял её безвозвратно. Вспоминал, как рыл чертову землю, словно псих, надеясь на то, что найду её живой под грудой земли. Я отчетливо помнил каждый момент того гребаного дня.

Мои руки до сих пор чувствовали прикосновение к обнаженной коже под мокрой землей. Страх и надежда захлестнули меня, заставляя быстрее достать найденное тело. Образы Марины беспрестанно сопровождали меня в том лесу, не позволяя сдаваться. Я отрыл плечо, продолжая откидывать землю в сторону. Перед глазами предстала Котёнок в бассейне, нахмурившись, смотрела на меня, прикрывая свое стройное тело. Вспоминая её, ускорил движение руками, откидывая землю, пачкающую прекрасное тело Марины. Показалась голова. Схватил за плечи, вытягивая тело из ямы. Справа в груди у девушки зияла дыра, забитая кровью и землей. Это оказалась не она, а брюнетка, встречавшаяся пару раз в борделе. Под ней белело другое тело. Снова перед глазами Котёнок в ночном клубе, прижимается к моей груди в благодарность за спасение от ублюдков, домогавшихся её. Вытянул следующий труп, но и в этот раз снова просто одна из танцовщиц. Постепенно отчаиваясь, но не теряя веры на спасение своей девочки, я будто почувствовал прикосновение её губ, как тогда на пляже, где поцелуй пробудил чувства, отвергаемые мной долгое время. Волшебная ночь на том же пляже, когда Марина уже готова была подарить мне свое тело. Все эти воспоминания роем накинулись на меня, жаля в самое сердце. Я копал и копал, доставая тело за телом из бездонной ямы. Первые лучи солнца пробились сквозь листву, окрашивая в багровый цвет деревья вокруг и груду тел, лежащих на краю общей могилы. Мои руки уже походили на окровавленные куски мяса, но я до сих пор не нашел её тело. С каждым вытащенным наружу трупом искра надежды в моей груди найти её живой светила слабее, пока совсем не потухла. Я по инерции продолжал доставать тела из земли. Но ни одно из них не оказалось тем, ради которого я готов был ползти километры на коленях, мучаясь от жажды и истекая кровью. Беспощадное солнце должно было погаснуть вместе с моей девочкой, но светило высоко в небе, когда я перевернул последний труп в земле. Среди тел не оказалось Марины. Решив, что, наверное, не заметил её среди остальных покойниц, принялся скидывать все тела обратно, стирая грязь с лиц и внимательно осматривая девушек. Её тело исчезло.

Я обессиленно рухнул на землю рядом с могилой, отказываясь двигаться с места.

Её нет. Тела Марины не оказалось среди убитых.

Выбравшись из леса, превратившегося в могильник, я перерыл все окрестности вплоть до Лос-Анджелеса, несмотря на то, что раненая она вряд ли смогла бы дойти до него пешком. На ноги были подняты все Сангре Мехикано. Для клана задачей номер один стали поиски Котёнка. Я превратился в одержимого безумца, преследующего одну единственную цель – найти. День перемешался с ночью, сон перестал существовать в качестве физической потребности. Я лично прочесывал вдоль и поперек дороги и близлежащие к лесу поселения, но никто не слышал о Марине Асадовой. Начинало казаться, что я просто схожу с ума, выдумав её образ. От Котёнка не осталось и следа, кроме моих острых, как лезвие кинжала, воспоминаний и пропасти, разверзшейся в груди. Снова и снова поступали неутешительные результаты поисков, ввергая меня в пучину отчаяния. Назойливые мысли о том, что больше никогда в жизни не увижу её глаз цвета моря, не услышу нежного голоса и не почувствую осторожных прикосновений, вновь и вновь рождались в моей голове. Оставался единственный вариант. Вопреки здравому смыслу я пошел в полицейский участок с требованием найти Марину. Никто из копов не удивился моему обращению. Она и её отец уже числились в федеральном розыске.

– Какие отношения вас связывали с Мариной Асадовой? – темнокожий коп презрительно рассматривал меня через массивный стол в комнате для допросов.

– Личные, – этот цирк с допросом выводил меня из себя. Никак иначе, кроме как пустой тратой времени, происходящее невозможно было назвать.

– Какого рода личные отношения? – пристально следил за мной детектив Джонс. – Вы были любовниками, господин Альварадо?

-Это разве имеет отношение к делу? Пропал человек во время вашей гребаной облавы, а вы сидите и выясняете, спал ли я с ней? – потеряв контроль над своими эмоциями, ударил кулаком по столу.

– На вашем месте, Диего, я был бы осторожнее с проявлением вспышек гнева, – усмехнулся коп. – В вашем случае сотрудничество со следствием может сыграть на руку. Мы знаем, что вы вели дела с её отцом Павлом Асадовым, который тоже числится без вести пропавшим.

Несколько секунд Джонс наблюдал за моим лицом, стараясь уловить какие-то знаки, способные выдать меня.

– Чёрт возьми! – закрыл ладонями глаза. – Я не знал, что Павел пропал, – посмотрел на Джонса.

– Где вы были четырнадцатого октября, господин Альварадо? – скрестил руки на груди коп.

– Я не буду отвечать на этот вопрос без присутствия адвоката.

– Значит, вам есть что скрывать? – продолжил давить детектив.

– Я знаю, чем вы занимаетесь, Джонс! Не первый раз не меня пытаются повесить то, чего я не делал, – посмотрел в глаза полицейскому.

– Где вы были, Диего, 14 октября? – повторил свой вопрос детектив.

– Отвечу в присутствии адвоката, – твердо ответил, зная, что сейчас он не сможет ни в чем меня обвинить.

– Но вы не отрицаете вашу любовную связь с его пропавшей дочерью?– откинулся на спинку стула детектив, быстро задавая другой вопрос.

– Нет, – шумно выдохнул, – не отрицаю.

Любое промедление отдаляло меня от Марины. Сейчас требовалось лишь добиться какого-то действия от копов, обо всем остальном можно будет подумать позже.

– Хорошо, – сделал пометку в блокноте Джонс.

– Вы должны её найти!– умоляюще посмотрел на мужчину напротив. – Она – это все, что у меня осталось, – еле слышно проговорил последнюю фразу.

После моего визита в участок Хавьер долгое время обвинял меня в неосмотрительности. Но подняв все свои связи, я знал, скорее всего, раненая и потерянная, не зная, что делать и куда идти, Марина отправится к копам. А так как за мной ещё не пришли, был уверен в том, что у них её еще не было. Да и помощь правительства могла оказаться как нельзя кстати во время поиска пропавшего человека. Хотя после стольких лет в банде я понимал: во многом копы бессильны. Только теперь оказался важен результат, а не способы его достижения.

С каждым новым днём без новостей о Марине злость на себя, за свою слепую ненависть и бесполезную гордыню, затмевала все остальные эмоции. Я понимал, что все случилось только из-за меня, и прежде всего я должен наказывать самого себя. Но также существовали и другие виновники случившегося, поиск которых заботил меня чуть меньше, чем силы, вкладываемые в возвращение Котёнка. До сих пор я не мог понять, почему она вышла в тот злосчастный день на работу? Охранники, не сумевшие внятно объяснить, по какой причине позволили ей выйти за пределы особняка без моего прямого указания, поплатились за свою оплошность. Люди, участвовавшие в расстреле, также понесли наказание, отправившись следом за девочками, окрасив общую могилу свежей кровью. Единственным и самым большим пробелом оставался инициатор этого заговора, в существовании которого я не сомневался. Свести все стрелки к одному человеку оказалось совсем непросто. Хавьер перепроверял все возможные варианты, среди которых только один нам казался вполне логически объяснимым.

– Из-за неё ты стал уязвим, – Хавьер налил в бокал ром. – Ты же знаешь, что под тебя давно копают русские, копы, кубинцы. Все знали, что смерть Луиса подкосит тебя, – отпил янтарной жидкости помощник. – И убрать Марину сразу после похорон брата – самый верный способ полностью уничтожить тебя.

При свете ламп жидкость в бокале играла разноцветными бликами, нервируя своим озорством. Уже долгое время я прятался в кабинете от окружающего мира, погружаясь в раздумья и самобичевание.

– Могу сказать, затеявший это– просто гений! – отсалютовал бокалом помощник.

– Что ты собираешь, мать твою?! – то, о чем говорил со мной Амиго, медленно продиралось сквозь дебри алкоголя до затуманенного мозга.

– Посмотри, в кого ты превратился, – махнул рукой Амиго, усаживаясь напротив меня. – Забил на бизнес, высовываешься отсюда, только если появляются какие-то новости о твоей Чике. Думаешь, Большой Денни еще долго намерен закрывать на твое состояние глаза? У каждого есть предел терпимости.

Помощник был абсолютно прав. Я превратился в отшельника, оплакивающего девушку, брата и уничтожающий себя ненавистью к своему прошлому, окружающим и к тем, кто посмел покуситься на нечто, принадлежащее только мне. Все свободное время я только пил в полном одиночестве, игнорируя каждого, кто обращался с какими-то проблемами, не касающимися поисков моей девочки. Приканчивая бутылку за бутылкой, я разрешал себе заново проживать все моменты, позволившие прикоснуться хотя бы ненадолго к счастью. Теперь я точно знал название всему, что было между мной и Котёнком, пока я сам все не испортил. Между нами было счастье. Жить в мире, где не осталось ни единой зацепки для меня, способной снова заставить биться за жизнь и стараться достигать каких-то результатов, не оставалось ни малейшего желания. На тот момент я просто сдался, позволив себе плыть по течению, упиваясь своим горем и наслаждаясь слабостью, проснувшейся после стольких лет постоянной борьбы.

– Что ты хочешь сказать? – отодвинул сияющий и этим нервирующий бокал в сторону, схватив бутылку, прикладываясь к горлышку.

– Мьерда, Ангел! – вспылил Хавьер, вскакивая на ноги. – Скоро от тебя все отвернутся, и ты останешься один, понимаешь? Денни сделает тебя самым настоящим изгоем, наплевав даже на память о Луисе! И тогда никто, НИКТО не станет помогать тебе с поисками Марины! – оперся ладонями на стол, прожигая меня взглядом, друг.

-Плевать!– достал из-под кипы бумаг на столе пачку сигарет, продолжая перерывать беспорядок в поисках зажигалки. – Я сам её найду!

– Бл***! – помощник обошел стол, выхватывая из моих рук бутылку. – Ты её до сих пор не нашел при помощи всех кланов и копов вместе взятых! – отошел к окну, раскрывая шторы и впуская в тёмный кабинет ослепляющий солнечный свет. – Одному тебе это никогда не удастся.

Наконец-то наткнувшись на зажигалку, зажмурившись, молча следил за тем, как Амиго открывает окно и выливает содержимое бутылки в сад. Каждое его слово – гребаная правда. Сидеть взаперти и жалеть себя до самой смерти – не выход из ситуации. Я все ещё рассчитывал увидеть Котёнка и молить её о прощении. И если я потеряю свое положение и уважение людей, тогда сам себя отдалю от долгожданной цели.

Я медленно возвращался к делам, выстраивая дальнейший план действий. Потребовалось какое-то время, чтобы в голове прояснилось. К моему огромному удивлению все по-прежнему боялись Ангела. Но появилось в глазах людей нечто, пробуждающее желание убивать. Они сочувствовали мне. Приходилось действиями доказывать, что меньше всего мне требуется это уничижающее чувство. Но таковыми оказались последствия допущенной слабости.

По всей стране действовали поисковые группы, разыскивающие Марину. Многие твердили о ничтожной вероятности найти её живой. Но я был уверен, она где-то прячется от меня и готов был выяснить это любой ценой. Периодически копы вызывали меня на допросы, которые я посещал только в присутствии адвоката. Эти ублюдки пытались надавить на меня и признаться в убийстве Павла. Но мой адвокат предоставил стопроцентное алиби, к которому невозможно подкопаться. Согласно показаниям свидетелей я был на деловой встрече в одном из самых людных ресторанов города. Опросив посетителей и персонал, копы так и не смогли придраться и выдвинуть обвинение по делу об убийстве Павла Асадова.

Мысленно я часто возвращался к последнему разговору с братом, обдумывая смысл его слов. Я отказывался верить в то, что это ничтожество Павел был моим отцом. Не столько из-за того, что меня волновали собственные гены, сколько из-за родства с Мариной. От вероятности подобного кожа покрывалась испариной, а в груди становилось тесно. Единственная женщина, погрузившая меня в водоворот страсти и безумия, не могла оказаться моей сестрой. Допустить подобную мысль – означало ещё большую вину перед ней. Я собственноручно уничтожал её, совращал, влюблял, лишил девственности и превратил женщину, мечтающую о смерти. Каждый мой шаг, за исключением собственных чувств к ней, тщательно планировался годами. Для меня оказалось достаточно лишь того, что я пропустил через ад ту, которую любил. Но проделать все вышеперечисленное с собственной сестрой?! На это способен лишь настоящий монстр! Каким я и предстал в собственных глазах. Всё оставшееся время я запрещал даже думать об этом, посвятив себя полностью её возвращению. Я обязан найти Марину, а со всем остальным у нас ещё будет время разобраться. Оставался, конечно, ещё один человек, способный развеять все мои сомнения, но я оттягивал встречу с ним, опасаясь ответов, которые мог бы получить. Я знал, рано или поздно встреча с Иваном Асадовым должна произойти, но можно ли будет верить этому ничтожеству, я не знал. А заставить его говорить правду под дулом пистолета не самая лучшая идея. Копы буквально следили за каждым моим шагом, карауля малейшую оплошность. Приходилось действовать с удвоенной осторожностью, избегая многих привычных методов. Это отражалось на бизнесе, но все же не в тех масштабах, что способны выбить у банды имеющуюся на побережье власть.

Медленно жизнь входила в прежнее русло, за исключением не прекращающихся поисков Марины. Работа занимала меня с головой, хоть как-то скрадывая время, не желающее двигаться с места. Жизнь будто остановилась, не привнося ничего нового, но постоянно напоминая о прошлом, пронесшемся мимо кометой. Сердце кровоточило, когда я видел все те места, которые мы посещали вместе с Котенком и Луисом. Я старался избегать всего, что напоминало бы о них, но невольно возвращался туда же, позволяя боли врываться в меня, пронизывая осколками воспоминаний. Только придя в себя, содрогался от отвращения к тому человеку, которым стал. Старался забыться, каждый день трахая разных девок, и отдаленно не напоминающих Марину. Даже светлые волосы и молочная кожа не могли поддержать иллюзию сходства. Всё, начиная от запаха, прикосновений и заканчивая стонами и призывными взглядами, кричало, что ни за что мне не заменить её. Ни одна женщина не способна дать мне столько даже за всю жизнь, скольким смогла одарить меня за такой краткий срок Котёнок. Никогда и никто не сможет стереть память о ней из моих воспоминаний. Марина – самая лучшая из женщин. После неё любая другая – второсортная дешевка. Даже среди девушек её класса, не встречалось подобных ей. А довольствоваться жалкими подделками я не собирался. Я обязательно найду её. Даже ценой собственной жизни, но я найду Марину.