Вернуть Веру

Глава 6

Из дирекции новостей позвонили практически сразу же. Все же Нику ко мне перевели не зря. Она отлично себя зарекомендовала со старта, выторговав нам пару минут в послезавтрашних итоговых новостях. Но даже это не прощало ей того, что она не видела ни одного выпуска моего шоу. Ни единого! Понимаете? А я, признаться, порой представлял, что Ника сидит по ту сторону экрана и если не гордится мной (так далеко я не забегал даже в самых смелых своих мечтах), то хотя бы… хотя бы больше не злится.

Не то чтобы я вспоминал о ней часто… Нет. Обычно я, напротив, старался не думать о том времени. Так что мысли о Нике врывались в мою голову скорее тайком. Такими себе мародёрами… Стоило только потерять бдительность – и все. Здрасте, пожалуйста… А главное, чем дальше, тем чаще это случалось. Время не лечило, нет… Не стирало из памяти того, что забыть хотелось. Того, что позорной унизительной летописью было высечено у меня внутри.

Тот неловкий момент, когда, с одной стороны, тебе за самого себя стыдно, а с другой – ты понимаешь, что иначе поступить просто не мог. Или… выбор все-таки был?

Я отошел от окна и попытался сосредоточиться на новом выпуске шоу Джимми Киммела, которое планировал посмотреть до того, как меня вновь накрыло, но перед глазами все равно стояла она.

Знаете, я даже в страшном сне не мог представить, что мне придется жениться на Нике. Встречаться время от времени, трахать – да. Потому что Ника была моим входным билетом в тот мир, куда я не мог попасть сам, сколько ни пытался. Мир, где обитали воротилы из теле- и киноиндустрии, с которыми у меня… да просто не было шансов пересечься в обычной жизни. И ведь все шло как надо. Мой план работал. А потом дал сбой… Когда Ника сообщила мне о своей беременности. Она была такая счастливая в тот момент. Я же чувствовал себя хищником, угодившим в клетку. Мне даже казалось, будто я слышал лязг, с которым эта самая клетка за мной захлопнулась. Он потом еще несколько дней звенел у меня в ушах… Этот звук. Нашу свадьбу я помнил плохо. Слишком много выпил я в тот ненастный день.

Настроение резко испортилось. Я щелкнул пультом, потому что один черт ничего перед собой не видел, и схватился за телефон. Позвонил Гарику – своему сценаристу, узнать, как продвигались дела с сюжетом. Было решено, что мы запишем мой стенд-ап[2], вставим несколько лайфов[3], снятых в больнице, а на перебивке[4], как замануху – пустим кадры-спойлеры из новогоднего шоу.

– Слушай, а с больницей-то мы о съемке договорились?

– Вера обещала все организовать, – повысил голос Гарик.

– Вера?

– Ну, привет! Наш новый выпускающий…

Ах да. Теперь Вероника предпочитала, чтобы ее звали так. Интересно, что на неё нашло. Вера…

– Точно… Все время забываю. Слушай, что у вас там за дурдом? – перевел я тему, чуть отставляя трубку, чтобы не оглохнуть от льющегося мне прямо в ухо шума.

– Да мы тут в клубешник один забурились. На Профсоюзке, знаешь? У Гара дочь родилась – он выставляется. Хочешь, подтягивайся…

Приглашение прозвучало дежурно. Ведь в последнее время я забил на светскую жизнь… Просто пресытился ею в один момент. Пережрал… До отвращения. И во всяких «клубешниках» меня уже было не встретить.

– Это можно. Адрес скинь в Директ.

– Ты это серьезно?

– Почему нет? Начнется сезон – тут уж будет не до веселья.

– Димон, Гар… К нам Гуляев едет, – заорал в трубку Гарик так радостно, будто вместо меня обещала пригнать Бейонсе.

Я отбил звонок и пошел одеваться. Теперь я не слишком заморачивался по поводу внешнего вида. По крайней мере, там, где речь не шла о работе. Но я по-прежнему любил модные тряпки. Трушный мерч[5], который сменил детдомовские обноски и купленное в сэконде барахло. Я понимал, что все эти дольчегаббаны и прада, заполонившие мой гардероб, – квинтэссенция всех моих детских комплексов. Но я не собирался с ними бороться. В конце концов, это то, что я мог себе позволить…

К клубу я добрался довольно быстро. На входе тоже не возникло проблем – я уже давно был во всех VIP-списках. Но даже несмотря на это, у меня внутри до сих пор что-то екало, когда я проходил мимо вышибал. И сколько бы ни прошло времени, я один черт чувствовал себя самозванцем на чьем-то празднике жизни и так и ждал, что мне укажут на дверь. И это дерьмо меня здорово напрягало. Напрягало так сильно, что в попытке избавиться от этих комплексов я даже обратился к психотерапевту. И мы регулярно прорабатывали этот момент на наших встречах. Вот только результата пока не было.

К психотерапевту… Понимаете? Я ходил к гребаному мозгоправу…

В полутемном гудящем, как улей, зале найти своих было не так-то легко. Но, к счастью, я заметил Гара у бара. Тот был уже хорошо вмазан и счастлив просто до соплей. Я стукнул приятеля по спине.

– Выглядишь страшно довольным.

– Ага… Девка. Прикинь, я – батя.

– Это довольно сложно. Прикинуть…

– Эй! – подтолкнул меня плечом Гар. – Я остепенился.

– Вижу, – откровенно засмеялся я и взмахом руки велел бармену налить мне виски. Красивыми отточенными движениями тот плеснул бурбона в стакан, добавил льда и подтолкнул хайбол в мою сторону. Я перехватил его уже у самого края стойки. Поднес к губам, но так и не отпил, наткнувшись на полный неприкрытого интереса взгляд стоящей чуть поодаль девицы. Ей было интересно, да… Не то, что мне. Я так устал от того, что бабы сами на меня вешались, лишая самого главного… удовольствия от процесса охоты, что в какой-то момент вообще перестал получать удовольствие от секса. Даже в дрочке было больше азарта. Ей богу.

Я прочертил глазами линию от слишком ярко накрашенных глаз, вниз по тонкой шее, к впечатляющему декольте и еще ниже… по длинным тощим ногам в туфлях-копытцах. Разве такие не вышли из моды еще пару лет назад?

– Ну, ты идешь? Или тебя уже можно не ждать? – подтолкнул меня в бок локтем Гар и с намеком покосился на девицу. Та улыбнулась. Я задумчиво постучал по стойке, прикидывая в уме, стоит ли она моего времени. Да и вообще… насколько оно мне надо.

– Иди сам. Я догоню.

– Мы в лоджии. По лестнице – вторая дверь направо, – подмигнул Гар.

Я проводил его взглядом и переключился на девушку. Ее звали Алена. Мне понадобилось пару минут, чтобы прийти к неутешительным выводам: даже секс не станет мне достойной наградой за терпение, такой ограниченной она оказалась. Глупость я не переносил. Все, что угодно, но только не глупость… У меня на нее была аллергия. Я махом осушил стакан, вытряс в рот остатки льда, чтобы остыть, и встал со стула.

– Эй, ты куда, Стас? – ошарашенно уставилась на меня Алена, решившая, будто уже сорвала джек-пот в моем лице.

– Извини. Срочное дело.

– Ты серьезно? – прилетело в спину, но я лишь взмахнул рукой и пошел к лестнице. Про какую там дверь говорил Гар? Так и не вспомнив, я взлетел по ступенькам и толкнул первую попавшуюся. Картина мне открылась занятная. Я чуть не блеванул. Дима Кравец, заходящая звезда нашей многострадальной эстрады и по совместительству первый муж моей бывшей жены, склонившись над зеркальной поверхностью стола, как раз сметал ноздрей дорожку кокса.

– Ты бы хоть закрылся, – заметил я, но Димыч был таким обдолбанным, что ему все нипочем было. Я тихо выматерился, захлопнул дверь, чтобы не видеть этого дерьма, и в тот же миг ощутил легкий толчок в бок…

– Эй, полегче.

Врезавшаяся в меня девчонка резко отступила. Подняла на меня наполненный паникой взгляд, и я… охренел. Натуральным образом. В который раз за этот вечер.

– Настя?

Она тоже меня узнала. За секунду на лице девочки сменилось столько самых разных эмоций. От облегчения до страха. Чего она боялась?

– Эй, дэвачка! Ты куда это собралась?

Настька затряслась как осиновый лист, вся сжалась. Я повернул голову на звук. Выйдя из двери, расположенной в глубине коридора, к нам направлялся разгоряченный горец… Его намерения были вполне очевидными, недаром ведь вон как Настьку трясло… Я перевел взгляд на девочку. Вымахала она, конечно, будь здоров. Может, даже выше Ники стала. А ведь все равно – дите дитем. Непонятно только, как оказалась в этом гадюшнике.

– Спускайся вниз и жди меня возле вышибал на входе, – велел я Насте. Думал, она спорить будет – раньше ведь, когда малой была, все время пререкалась, хлебом не корми. Но в этот раз, видать, струхнула по полной. Даже не пискнула. Рванула со всех ног к лестнице, я даже толком не сумел сориентироваться.

– Какого хре… – сжал кулаки мужик, но в тот же миг я вышел из тени, и пыла в нем поубавилось. – Гуляй-шоу? Ну, ни хрена себе, брат. А я не признал тэбя…

Что я ненавидел практически в той же мере, что и глупость? Фамильярность. К несчастью, чем известнее я становился, тем чаще сталкивался и с тем, и с другим. Но тут уж было не до политеса. Ситуацию следовало замять. И желательно – отделаться при этом малой кровью. Что представлялось не так-то легко, учитывая темперамент кавказцев и ситуацию в целом.

У меня ушло почти четверть часа, чтобы все уладить. Сфотографироваться с друзьями недоделанного Донжуана и выпить с ними же. Когда я всеми правдами и неправдами освободился от их компании, думал, что Настюхи уже и след простыл. Но она, бледная, как мел, стояла чуть в стороне от выхода, нервно теребя бахрому на сумке.

– Маме не звонила?

– Нет, – прошептала она, облизав губы.

– Позвони… – велел я, пропуская ее в широко распахнутые двери. Настя запнулась и отчаянно затрясла головой.

– Нет! Не надо… Не хочу портить ей вечер.

Серьезно? Портить вечер?! Что-то мне подсказывало, что Ника хотела бы знать, куда угораздило вляпаться её несовершеннолетнюю дочку.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой чуть не произошло? Как ты вообще очутилась в компании этих… этих…

Я не мог подобрать цензурных слов. Вот серьезно. И почему-то только сейчас, оказавшись в безопасности, я до конца осознал, чем для Настьки могло закончиться дело, не окажись я поблизости.

– Насть! Ну, что ты молчишь? Ты сюда, что, с подружками забурилась? Нервишки захотелось пощекотать, или дохрена взрослая стала?

Девчонка переступила с ноги на ногу. Пожевала губу, а потом закинула на плечо ремешок сумочки и бросила мне короткое:

– Да пошел ты. Тоже мне, полиция нравов…

– Постой! Я не хотел тебя обидеть. Но Ника должна знать…

– А я ничего и не собиралась скрывать! Расскажу. Только не сегодня. Не хочу ей свидание портить.

Настька вызывающе вздернула подбородок, но весь эффект портился тем, что ее до сих пор легонько потряхивало. Надо бы полегче с ней, и так девчонке досталось. Но ведь сама же и виновата! Или… нет? А куда Ника смотрит? Вся в тумане любви, или что?

– Пойдем, – бросил зло, – отвезу тебя домой.

– Я и сама могу добраться.

– Видел я уже, как сама. Подружки твои там остались? Их хоть не надо выручать?

– Нет никаких подружек.

– А с кем же ты пришла? С парнем? – запнулся, широко распахнув двери Бэхи.

– С отцом, – прошептала Настя, но тут же ощетинилась снова: – Впрочем, тебя это не касается.

Наверное, так и есть. Но я не мог пройти мимо этой девочки. Мы здорово сблизились в свое время. Настька для меня стала настоящей семьей. А потом я все испортил… Так! Стоп… как это с отцом? С этим обдолбанным ублюдком?

Я велел Настьке пристегнуться и захлопнул дверь. Слишком резко. Она даже вздрогнула. А я… Черт, не знаю… Меня разрывало от злости.

– И кому пришла в голову эта гениальная идея? Судя по виду – точно не тебе.

Настька провела ладонями по тощим, обтянутым джинсой бедрам и, ничего не ответив, закусила губы. А мне и не нужен был её ответ. Девчонки, если в клуб собираются, надевают все лучшее сразу. Тут же было видно, что ничего такого она и близко не планировала. Джинсы, кеды. Самая обычная майка. И никакой косметики. Хотя обычно малолетки, желая выглядеть старше, размалевываются только так…

– Папа позвал меня к себе. Мы планировали поехать за город, но потом ему кто-то позвонил. И вот… Ой, погоди… Его же нужно предупредить, что я уехала.

Я покосился в зеркало заднего вида, перестроился в крайний правый ряд и включил поворотник.

– Поверь, он твоего отсутствия даже не заметит.

Настька сдулась. Может быть, даже догадываясь, на что я намекаю. А я не то чтобы это пытался скрыть. Понимал ведь прекрасно, что молодежь сейчас продвинутая. Просто не хотел, чтобы ее эта грязь хотя бы вскользь коснулась. Желание вернуться в тот клуб и как следует ввалить Настькиному горе-папаше душило. Дальше ехали молча. Думая каждый о своем. Лишь у дома Настя встрепенулась.

– Свет почему-то горит…

– А что, не должен?

– Не-а. Мама у Олега ночует. Это ее бойфренд.

И снова этот вызывающий взгляд из-под ресниц. Неужели и впрямь не догадывалась, что я в два счета просек ее желание заставить меня ревновать? Как будто это было возможно…

– Если боишься – могу подняться с тобой.

Настька бы и под пытками не созналась в том, что чего-то боится. Тут я маху дал. Думал, пошлет меня куда подальше. Но страх оказался сильней. Девчонка надменно кивнула. Своим согласием одаривая меня, будто царской милостью. Я усмехнулся тайком и вышел вслед за ней из машины.

За то время, что меня здесь не было, ничего практически не изменилось. Даже замок открылся с тем же знакомым до боли звуком. А вот музыка, что гремела в колонках, была чем-то новеньким.

– Оксимирон, – закатила глаза Настюха, – Отбой. Мама дома…