Вероника из Тарлинга

Глава 5. Утром в городе

Зябко кутаясь в плащ, Вероника выскользнула из садовой калитки в ограде особняка д'Эберви и быстрым шагом направилась вверх по заснеженной улице. Над городом только-только вставало багровое декабрьское солнце, но из пекарни семейства Ловерни уже доносился дразнящий аромат свежей выпечки, а пожилой седельщик тащил сани со своим немудрящим товаром до рыночной площади.

Вероника ласково улыбнулась и кивнула знакомой ученице златошвейки, спешившей с раннего утра в мастерскую к строгой наставнице. В другое время она с радостью перекинулась бы с юной Амели парой слов, но сейчас на душе было неспокойно, ночью Веронике едва удалось заснуть.

Город оживал, принимаясь за обыденные дела – скрипели ставни домов, открывались ворота, бранились дворники. Из мясной лавки слышались позвякивания ножей и скрежет точильного колеса. Главный фонарь на центральной площади уже погас до следующего вечера. Как тут не вспомнить прелестные стихи Кретьена де Труа:

Добежав до родного квартала, Вероника замедлила шаг и отняла от лица варежку, которая тотчас покрылась ниточками ажурного инея. Опустив голову, Вероника с тоской вспоминала поздний разговор с отцом.

«Если де Маликор выберет тебя, ты уедешь с ним в Гальсбург и возьмешь с собой сестру. Вас представят при дворе, где Тереза сразу понравится принцу. Это прекрасная возможность показать себя наследнику. Хозяйка Незамерзающего ручья солгать не могла – моя дочь обязательно станет королевой! Но и нам пора приложить старания, не стоит рассчитывать на одну лишь мощь древнего волшебства. Хорошо ли ты поняла меня, Вероника?».

«Нет… Вы хотите от меня невозможного…»

«Упрямая девочка! Сейчас решается судьба твоей младшей сестры. Со дня на день герцог войдет в наш дом. Ты наденешь лучшее платье и будешь любезна с ним. Конте все равно, говорят, он даже не смотрит на внешность женщин и выберет ту, что больше подходит его положению. Не спорь, Вероника, ты тоже д'Эберви! Ты красива и твоя репутация безупречна.

Ну, почти… если забыть тот случай, когда ты влезла на дерево якобы за рыжим котом, и Рауль кричал, что прилюдно отстегает тебя кнутом за порчу имущества герцога. Прошло три года, никому не придет в голову вспоминать постыдное происшествие. Вчера даже Бургомистр согласился со мной. Похоже, он не спешит предлагать свою племянницу де Маликору».

Вероника смахнула слезы с ресниц, вспоминая свой неловкий ответ:

«Ну, еще бы! Ведь герцога называют Бессердечным, к тому же Конта горбат и хром, у него нет двух пальцев на левой руке… они все такие трусихи!»

«Конта богат и обласкан монархом! Он первый военный советник Гальбо. Что нам до его внешности? Разве ты не хочешь стать герцогиней, Вероника? Все в городе знают, что каждый большой праздник ты украшаешь алтарь в часовне Снегирей цветами или сосновыми ветками, часто молишь у Запрещенных богов удачи нашему господину. Кто, как не ты достойна стать его верной спутницей?»

«Имя Конты де Маликора звучит, как легенда о доблести. Я легко отдала бы за него жизнь, но стать супругой… нет, нет – это невозможно даже представить! А вдруг он окажется совсем другим? Вдруг он изменился за долгие годы, и я не смогу его уважать, стоя так же близко, как к вам сейчас. Я не боюсь его вида, пусть даже он будет стар и уродлив, я полюбила бы его за доброе сердце, но если его поступки меня оттолкнут… Если его не зря прозвали Бессердечным… О, это было бы самое страшное!

Нет, господин барон, я не стану притворяться и жалобно щебетать, как птичка в когтистых лапах кота. И не верю, что для Терезы будет лучше в столице среди надменных вельмож. Ваше стремление сделать ее королевой порой граничит с безумием!».

«Остановись, вздорная девчонка! Ты осмелилась перечить отцу!»

«Я узнала о вас всего две зимы назад. Но матушка утверждала, что вы были храбрым солдатом и остались на поле сражения. Благодарю, что подарили мне дружбу с Терезой! Будь я уверена, что она жаждет очаровать принца, сбежала бы из Тарлинга вместе с ней и помогла добраться до трона. Но Тереза хочет изучать медицину, притом даже за порог вашего дома ступить не может, слуги не спускают с нее глаз, словно она белочка в золотой клетке и сорит изумрудами».

«Не смей больше носить ей книги о путешествиях и единорогах, покорных лишь невинным девам. Иначе вовсе запрещу видеться с сестрой! Поверь, дочь моя, я хочу для вас лишь наилучшего… Мне самому тягостен будет запрет, но ты не оставляешь выбора».

– Как прикажете, господин барон! Но в разлуке мы обе погибнем. И этот грех будет висеть на вашей совести как пудовая гиря мясника.

Вероника не заметила, что произнесла последние слова вслух, едва не наткнувшись на высокого мужчину, идущего ей навстречу и не думавшего посторониться. Знакомый хрипловатый голос насмешливо произнес:

– Похоже, вы всегда так задумчивы по утрам. Вам следует обзавестись надежным провожатым, Вероника… Я еще издали заметил тебя.

Она вскинула голову и снова увидела перед собой темные, почти черные глаза, в глубине которых таилась давняя боль. Мрачный рыцарь на сей раз не прятал лицо за куском темной ткани, видно, надеялся, что в эту пору на улице будет немного людей, но сама она узнала бы его и в толпе – по одной лишь статной фигуре и богатому одеянию нездешнего покроя.

Повинуясь порыву отчаянной смелости, Вероника решительно произнесла:

– Вы же знакомы с герцогом. Скажите прямо, он хороший человек?

Рыцарь чуть нахмурился и сразу же стал серьезным.

– Смотря для кого, Вероника. Похоже, ты боишься обмануться в своем герое.

– Боюсь – это правда, – быстро согласилась она. – Я с малых лет люблю сказки, а жизнь порой гораздо печальнее и страшней. Но я умею различать свет от тьмы, меня не так-то просто запутать.

– Так, может, именно герцогу следует бояться разочаровать тебя.

– Право, ваши слова очень чудны! По сравнению с ним я серая птичка – коноплянка. Что господину до моих забот…

Она даже не отшатнулась, когда рыцарь осторожно взял ее за плечи и наклонился ближе, словно желая придать особый вес своим словам.

– Ты – капелька крови Тарлинга. Частичка города, где осталось его раненое сердце. Ты – дитя земли, за которую он был готов умереть. Будь уверена, ты очень дорога ему, Вероника.

Не дослушав, пораженная внезапной догадкой, она громко воскликнула:

– Вы были там, верно? Вы сами видели, что стало со Снегирями? Если так, не нужно прятать шрамы, вы могли бы гордиться ими… пусть позор ляжет на тех, кто с вами такое сотворил!

Едва вымолвив последние слова, Вероника в страхе зажмурилась, потому что лицо мужчины исказила гримаса досады. Решив, что задела его, она быстро залепетала:

– Умоляю простить! Я не желала нанести вам обиду, я только хотела сказать…

– Я услышал довольно!

– Вы не сердитесь? Моя прямота могла показаться вам оскорбительной.

«Что же со мной такое, я сейчас будто читаю наизусть признание госпожи Блюмквель в сцене на балконе из романа ссыльного барона де Моне… Зачем мне хочется выглядеть перед ним благородной дамой, напрасно… неловко…».

С чего бы вдруг ей стало необычайно важно его доброе мнение о ней, но в ответ рыцарь холодно проговорил:

– Ты же спешишь домой? И раз теперь мы соседи, нам в одну сторону. Держись за мою руку, чтобы не поскользнуться. Хочу быстрее доставить тебя старушке Марлен.

Немного смутившись, она приняла его предложение, и только робко спросила:

– Откуда вы знаете мою бабушку?

Голос мрачного спутника заметно потеплел:

– Вчера она немного посидела с нами у очага, Баффо налил ей горячей похлебки, а Ламарк предложил кусок цыпленка и ломоть бисквита.

– Сладкое ей нельзя!

– Именно так она и сказала, отказавшись от второй порции яблочного пирога. Теперь Ламарк хочет ее нарисовать. Когда сам немного поправится.

«Значит, они поселились с нами под одной крышей, и я уже сегодня могу еще разузнать о Маликоре… Но разве Лежьен болен…».

– А что случилось с вашим другом? Он не здоров?

– Пустяки, легкая простуда. Пара дней в постели, теплое питье и слабость пройдет. Марлен обещала найти в сундуках целительные носки из козьего пуха.

– Да-да, матушка всегда одевала мне их в холода… Они будто и впрямь волшебные – скоро помогут.

Он шел уверенным, четким шагом, стремительно увлекая ее за собой, и, слегка запыхавшись, Вероника уже без особых церемоний схватила его за рукав куртки.

– Вы лекаря искали сейчас? Господин Мальтер живет недалеко от дома барона д'Эберви. Но за услуги он берет серебро. Зато рядом с площадью есть лавка тетушки Барвинок. Так мы ее называем, она навестит Ламарка за вполне умеренную плату.

– Я ходил проведать коня и слуг. Они остались на Гостевом дворе у Хлебных ворот.

«Его друг болен, а он навещал коня вместо того, чтобы спросить совета целителя!»

– Жизни Ламарка ничто не грозит, – тихо заметил рыцарь.

– Вы умеете читать мысли?

– Твое молчание звучит осуждающе.

Вероника была растеряна – этот чужой человек за пару случайных встреч сумел вызвать в ней множество странных чувств: от неприязни и подозрения до глубокого интереса и невольной симпатии, ведь он был лично знаком с Контой.

Теперь Веронике захотелось, чтобы длинная, извилистая улица впереди не кончалась долго-долго. Идти под руку с Рыцарем было тепло и спокойно.