Верь только сердцу

Глава 11 В которой лорду Делакорту наносят ужасное оскорбление

На следующий день в доме Мерсеров стояла гнетущая, мертвая тишина. Коул всячески старался избегать Дженет, поэтому, как уже повелось, позавтракал с мальчиками в классной комнате. К счастью, после обеда он был свободен. Ему мучительно хотелось ускользнуть не только из дома Мерсеров, но и от воспоминаний о вчерашней ночи, пусть даже и ненадолго.

Сегодня на поле для крикета «Лордз» должен был состояться матч бывших воспитанников Итона и Харроу. Обычная неофициальная игра, но Коул был готов уйти куда угодно, лишь бы не видеть Дженет. И кроме того, чтобы отвлечься от мучительных мыслей, совсем неплохо будет хорошенько попотеть на крикетном поле. Коул тщательно оделся для матча и взял с собой все необходимое. Несколько дней назад Дженет ясно дала ему понять, что не позволит мальчикам сопровождать его на стадион, и у Коула пропало желание спорить с ней по этому поводу. И, честно говоря, сегодня ему было необходимо побыть одному, чтобы о многом подумать.

Настроение у Коула несколько улучшилось, и он торопливо спускался вниз по лестнице. Но в холле он наткнулся на Дженет в темно-зеленой амазонке. Тонкая черная вуаль была откинута с ее лица, которое выглядело таким бледным и осунувшимся, словно она вообще не спала прошлой ночью. Один из суровых шотландцев-грумов стоял рядом с ее хлыстом в руке.

Увидев спускающегося по лестнице Коула, Дженет в легком удивлении вскинула брови, заметив его спортивную сумку.

– Капитан Амхерст, вы будете сегодня играть? – спросила Дженет вежливо, словно обращалась к малознакомому человеку.

Коул остановился.

– Разумеется, вместе со своими прежними однокашниками. – Он изобразил на лице вежливую улыбку. – А вы, мадам, похоже, собрались на верховую прогулку? Что ж, день для этого прекрасный.

– Да, – довольно мрачно подтвердила Дженет. – Мне просто необходимо прогуляться. Не могу больше сидеть взаперти в четырех стенах.

Коул учтиво поклонился и сделал шаг к двери:

– Я прекрасно понимаю ваше состояние, мадам. Надеюсь, свежий воздух пойдет вам на пользу.

Они разговаривали так, словно совсем недавно познакомились, и это раздражало Коула. Неужели минувшая ночь так отдалила их друг от друга? Одна ночь в ее объятиях оборвала их дружбу, которую он начал ценить так высоко? Да, похоже, это так. Что ж, оно и к лучшему. Слишком глубоко его ранило то, как бесцеремонно она прогнала его прошлой ночью.

Дженет нервно натянула перчатки и внимательно посмотрела на Коула.

– Значит, вы отправляетесь на стадион? Тогда... не покажется ли слишком нахальной моя просьба составить вам компанию? Я просто посижу в сторонке и понаблюдаю за игрой.

Коула ошеломили слова Дженет.

– Я и подумать не мог, что вы... – От волнения у него сжалось горло, и он откашлялся. – То есть я хотел сказать... да, пожалуйста.

Дженет взяла хлыст у грума, на ее губах промелькнула легкая улыбка.

– Я просто посижу тихонько, пока вы будете играть. Я не создам вам никаких неудобств и не буду смущать.

– Вы мне нисколько не помешаете! – довольно резко бросил Коул, хотя и старался сдерживаться.

Дженет немного устыдилась своего поведения. Она верхом ехала по Мейфэр в компании капитана Амхерста, хотя и не на бал, а на крикетный матч. Но ведь она все еще была в трауре. Если кто-то и узнавал ее вороного коня, то не подавал вида. И только два джентльмена в военной форме приподняли шляпы при встрече, но было ясно, что они приветствуют Коула, а не ее.

Капитан ехал рядом на крепком гнедом жеребце, на котором после переезда в дом Мерсеров совершал прогулки почти каждое утро. Коул не знал, что Дженет, не в силах сдержать свое любопытство, каждое утро наблюдала за ним через окно своей спальни. По ее мнению, он держался в седле лучше всех ее знакомых, чему наверняка способствовали годы службы в кавалерии. Поэтому Дженет с наслаждением любовалась тем, с какой грацией и легкостью он скачет верхом.

Косясь краешком глаза на Коула, Дженет подумала: «Господи, зачем только я навязалась его сопровождать? Добровольно решила устроить себе еще одну пытку?» Но она не могла забыть о безудержной страсти, которая охватила их обоих прошлой ночью. Она просто не могла вести себя так, словно между ними ничего не произошло.

– Тебе не кажется, что нам надо поговорить? – тихо спросила Дженет.

Коул с некоторым удивлением посмотрел на нее.

– А о чем нам говорить? – мрачно ответил он.

– О многом. Например, о том, что произошло между нами. – Дженет повернулась и внимательно посмотрела на своего спутника. – Я не кокетничаю, ты это знаешь. Должна признать, что ты... ты был просто великолепен.

– В постели? – язвительно бросил Коул. – Ты это имеешь в виду?

Дженет почувствовала, как запылали ее щеки, но, слава Богу, под вуалью Коул не мог этого видеть.

– Да, – хрипло промолвила она. – И, как я сказала вчера, ты нужен мне... не на одну ночь.

Лицо Коула напряглось.

– Тебе нужен постоянный любовник?

– Коул, я... – Дженет закрыла глаза. Он ясно дал ей понять, что не женится на ней, а она скорее умрет, чем будет просить его об этом. – Да, именно это мне и нужно, – вымолвила она наконец.

– Нет! – твердо и уверенно отрезал Коул.

– Нет? – пробормотала Дженет, понимая, что он наверняка услышал боль в ее голосе.

Он повернулся и посмотрел на нее, суровое выражение его лица несколько смягчилось.

– Нет, Дженет. Я тебе благодарен за комплимент, но такая жизнь меня не устраивает.

– Понятно. – Дженет вдруг натянула поводья, и конь дернулся и фыркнул, как бы предостерегая хозяйку от дальнейших резких движений. Дженет ослабила поводья и снова посмотрела на Коула. – Тогда мне следует поблагодарить тебя... за твою щедрость прошлой ночью. Пожалуй, это была самая прекрасная ночь в моей жизни. Надеюсь, мы останемся друзьями, если это все, что ты можешь предложить.

Коул поморщился, как от сильной боли.

– Послушай, Дженет! Ты всегда можешь рассчитывать на мою преданность. Если потребуется, я всегда приду тебе на помощь. Но речь может идти только об этом. Ты меня поняла?

Дженет потрясла горячность, с которой он это сказал.

– Да, поняла. Спасибо, я принимаю твою дружбу, потому что у меня, в сущности, нет друзей.

– Значит, мы договорились, – заявил Коул, давая понять, что разговор окончен.

Некоторое время они ехали молча, но Дженет просто не могла выносить это неловкое молчание, поэтому снова заговорила:

– А скажи, что ты намерен делать после того, как покинешь дом Мерсеров?

Коул помедлил, как бы взвешивая свой ответ.

– Думаю, я не совсем понял твой вопрос.

– Осенью, вернувшись в армию, ты поедешь в Индию? Или куда-нибудь еще? – Дженет слегка приподняла вуаль, чтобы Коул увидел ее улыбку. – Я просто интересуюсь, куда мне писать, если вдруг потребуется твоя помощь... ты ведь сказал, что я могу на тебя рассчитывать.

– Я подумываю о том, чтобы вообще уйти в отставку, – с бесстрастным видом сообщил Коул, словно эта мысль только что пришла ему в голову. – Я устал от долгого отсутствия в Англии и от того, что я слишком далек от своего истинного предназначения в этой жизни.

Некоторое время Дженет молча смотрела на него.

– Конечно, мне это хорошо понятно. Но где ты собираешься достигнуть цели своей жизни? В Лондоне?

Коул усмехнулся и покачал головой:

– Нет, наверное, я вернусь домой. В Кембриджшир.

– А... в Элмвуд-Мэнор?

Коул с удивлением посмотрел на Дженет, затем подозрительно прищурился.

– Да, я позволила себе навести кое-какие справки, прежде чем впустить тебя в свой дом, – призналась Дженет. – Мне надо было знать о тебе все. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Напряжение, охватившее Коула, похоже, спало.

– Да, конечно. Ты права, я вернусь в Элмвуд. Дженет постаралась продолжить разговор беспечным тоном:

– И какое тебя там ожидает будущее? Какие надежды и мечты ты связываешь с Элмвудом? – В ее голосе зазвучали дразнящие нотки. – Мне это очень интересно. В конце концов, мы же теперь друзья. Ты можешь мне сказать?

И снова Коул замялся, словно не знал, что ответить.

– Наверное, вернусь к своим научным изысканиям. А может, снова стану преподавать. – Внезапно его взгляд стал далеким и отсутствующим. – И еще я подумываю о том, чтобы в один прекрасный день с благословения епископа стать викарием церкви Святой Анны. Тебе, наверное, известно, что мой отец был настоятелем этого прихода.

Дженет буквально изумили его слова.

– Я знаю, но разве ты уже посвящен в духовный сан?

– Да, незадолго до женитьбы. Но потом я засомневался в своем жизненном предназначении. Ты не помнишь, я говорил тебе об этом в нашу первую встречу.

Дженет покачала головой.

– Возможно, но я, наверное, не придала этому значения.

– Или была слишком раздраженной, чтобы меня слушать, – пробормотал Коул себе под нос, но Дженет уловила язвительные нотки в его голосе. Мысли лихорадочно закрутились в ее голове. Коул намерен посвятить себя церкви? Она никогда не думала об этом, но это многое объясняло. И многое делало невозможным.

Дженет Роуленд будет женой викария? Да это просто смешно! Она – предмет пересудов всего Лондона. И Коул, разумеется, не может связать свою судьбу с женщиной сомнительной репутации. К тому же над ней, подобно проклятию, висит загадочная смерть Генри. Но Дженет, к собственному удивлению, осознала, что готова в одно мгновение отказаться от титула маркизы Мерсер, если только Коул попросит ее об этом. Она никогда не стремилась занять высокое положение в обществе и, уж конечно же, не хотела выходить замуж за Генри. Но Коул ее не любит. Так стоит ли предаваться несбыточным мечтам? Да, он желает ее как женщину, наверное, порой она ему даже очень нравится. Но если Коул и женится снова, в чем Дженет очень сомневалась, это, несомненно, будет женщина, похожая... похожая на Луизу, жену его друга.

Усилием воли Дженет оборвала поток своих мыслей, но им на смену в голову пришло другое.

– Коул, расскажи мне про Элмвуд-Мэнор. Это красивое место?

Коул пустил свою лошадь вперед, потому что проезду мешали стоявшие у тротуаров экипажи. Когда Дженет нагнала его, он все еще молчал.

– Мне говорили, что Элмвуд сейчас переживает бурный расцвет, – заговорил он наконец. – Я не был там... уже несколько лет.

– Но почему? – удивилась Дженет. – Это же твой родной дом!

Коул посмотрел вдаль.

– Призраки прошлого, Дженет, – ответил он с горькой усмешкой. – Думаю, они есть у всех нас.

– Да, – понимающе кивнула Дженет, – уж кому знать об этом, как не мне.

Коул вопросительно посмотрел на нее, яркие лучи полуденного солнца осветили мужественные черты его лица.

– Вполне допускаю, что ты очень сведуща во всем, что касается призраков.

Дженет захотелось поподробнее расспросить Коула, чтобы лучше понять человека, в которого она имела несчастье влюбиться. Тем не менее ей было ясно, что его душевная рана еще не зажила, и бередить ее ради удовлетворения собственного любопытства ей не хотелось.

Однако, к удивлению Дженет, Коул сам заговорил об этом.

– Имя моего призрака – Рейчел, – пояснил он тихо и взволнованно. – Она была моей женой. Мы жили в Элмвудс.

– Я понимаю, – спокойно сказала Дженет, но боль в голосе Коула ранила ее в самое сердце. Ей очень захотелось узнать как можно больше о том образце добродетели, с которым она никак не могла сравниться. – Коул, расскажи, какой она была, твоя Рейчел?

– По правде говоря, я и сам не знаю, – ответил Коул, и эти загадочные слова прозвучали так тихо, что Дженет едва их расслышала.

– Как же так? – удивилась она. Коул громко откашлялся.

– Когда она умерла, я знал ее ничуть не лучше, чем в день нашей свадьбы. Ты можешь в это поверить? – Он пытливо посмотрел на Дженет, словно надеялся, что у нее могут быть ответы на его вопросы. – Ты можешь поверить, что два человека живут вместе и ничего не знают друг о друге? Ничего не знают о взаимных чаяниях, мечтах и пристрастиях. Более того, каждый из них боится, что другой и вовсе лишен всего этого.

Изумленная Дженет некоторое время молчала.

– Нет, – вымолвила она, наконец, – не могу. Мне это совершенно непонятно. Я, например, не могу испытывать даже простое доверие к человеку, пока не пойму, какие чувства и желания им движут. – Дженет горько усмехнулась. – А сама я вся как на ладони, любой может с легкостью заглянуть мне в душу. И это нехорошо. Мудрая женщина всегда должна оставаться загадкой.

– Ты не похожа ни на одну из женщин, которых я знал прежде, – произнес Коул, не отрывая взгляда от лица Дженет.

Она не знала, как воспринимать его слова, а спросить не хватило смелости. Несколько минут они ехали молча, и Дженет уже сожалела о том, что напросилась на эту прогулку, потому что ничего, кроме печали, она ей не принесла.

– Я хочу, Дженет, чтобы ты знала еще кое-что, – прозвучал внезапно напрягшийся голос Коула. – У нас с Рейчел должен был быть ребенок. Он умер. А я не смог о них позаботиться, потому что воевал в Португалии. И теперь я ни за что не заведу ребенка, пока не буду уверен, что смогу быть рядом с ним и обеспечить ему спокойную, безбедную жизнь.

Дженет закусила губу и покачала головой.

– Коул, но ты же не думаешь, что...

Амхерст оборвал Дженет, словно не слыша ее слов:

– Ты как-то сказала, что я не ведаю, как это – пожертвовать всем ради ребенка. Но ты ошибалась. Я узнал это, хотя меня не было рядом с моим ребенком в минуту опасности. И могу сказать тебе совершенно искренне, что несчастье гораздо более жестокий учитель, чем успех.

– Прости меня, – попросила Дженет. Она вспомнила тот день, когда сказала эти слова за завтраком, и эти воспоминания заставили ее почувствовать себя бессердечной стервой. И еще ее охватило отчаяние от того, что сейчас она не могла ничем помочь Коулу и облегчить его боль.

Послеобеденное солнце ярко освещало лес Сент-Джонз, где располагалось поле для крикета «Лордз». Их прогулка вдвоем подходила к концу, и Дженет почувствовала облегчение. Ей захотелось протянуть руку и погладить Коула, чтобы его успокоить, но этого она уже не могла сделать. Дженет заслонилась ладонью от солнца, наблюдая, как, к стадиону подъехал дилижанс и из него высыпали шестеро ребятишек чуть постарше Стюарта. Смеясь и толкаясь, мальчишки выстроились на дорожке в цепочку, и Дженет не смогла удержаться от смеха. На спине у каждого из них была приколота яркая матерчатая буква, а все вместе буквы складывались в слово «Х-А-Р-Р-О-У».

– Коул, это и есть твои соперники? – поинтересовалась Дженет.

Тот слегка улыбнулся.

– Нет, этих с нашим ревматизмом, пожалуй, нам не обыграть.

Внезапно улыбка исчезла с лица Коула. По дорожке к ним направлялись два джентльмена. Судя по одежде молодого, он собирался принять участие в матче, а более пожилой поддерживал его под руку. Разминуться с ними было невозможно, да джентльмены явно не собирались пройти мимо Коула, не поздоровавшись.

– Привет, Амхерст! – крикнул молодой, симпатичный мужчина, которого Дженет тут же узнала. Эта встреча заставила ее пожалеть о том, что она приехала сюда. Но она не могла развернуться и уехать, это было бы слишком невежливо с ее стороны.

Коул приподнял шляпу.

– Добрый день, Мадлоу. Полковник, вы прекрасно выглядите.

– Да что ты, мой мальчик! Вот ты действительно прекрасно выглядишь! Но познакомь же меня со своей очаровательной спутницей. – Полковник вроде бы улыбался, по было ясно, что он не одобряет поведения Коула.

От обиды Дженет была готова провалиться сквозь землю. Своим присутствием она, наверное, поставила Коула в неловкое положение. Но если даже это так и было, он не выказал ни малейшего смущения. Он подъехал поближе к мужчинам, а Дженет осталось только снова опустить па лицо вуаль.

– Леди Мерсер, – спокойно сказал Коул, – разрешите представить вам полковника Джека Лодервуда и его зятя, капитана Терренса Мадлоу. Джентльмены, моя... кузина Дженет, леди Мерсер.

Дженет протянула руку полковнику, пробормотав что-то вежливое. А потом набралась смелости и улыбнулась Терри Мадлоу:

– Капитан Мадлоу, неужели это вы? Очень приятно увидеть вас после стольких лет.

Коул ощутил укол ревности, когда Мадлоу расплылся в улыбке.

– Я и подумать не мог, что вы помните меня, мадам. Мы ведь не виделись с вашего первого выезда в свет. А это было так давно!..

Губы Дженет скривились в грустной улыбке.

– Да, слишком давно, сэр, и годы не пощадили никого из нас. Кузен Коул, например, только что жаловался мне на свой ревматизм.

Неисправимая кокетка, подумал Коул. Его просто бесил нежный взгляд, которым Дженет смотрела на Мадлоу. Как она смеет кокетничать при нем? К пущему раздражению Коула, его друзья, похоже, вовсе не собирались уходить.

– Это потому, мадам, что Амхерст постарше меня. – Мадлоу наконец отпустил руку Дженет. – Но вы, мадам... осмелюсь заявить, что с годами ваша красота еще больше расцвела.

Дженет рассмеялась.

– Заявить-то вы можете, сэр, только вряд ли кто-то из нас в это поверит. – Дженет оглядела его одежду. – Вы, капитан Мадлоу, тоже будете сегодня играть?

Терри посмотрел на Коула и усмехнулся.

– Да, за команду Харроу, и приложу все усилия, чтобы обыграть этого дьявола.

– Как Луиза? – резким тоном оборвал его Коул. – Надеюсь, у нее все хорошо?

– Да, все нормально. Но, как и большинство женщин, она не любит крикет.

Коул заметил, что на протяжении всего разговора Лодервуд не сводит с него взгляда. И вот теперь полковник решил вмешаться.

– Луиза передала тебе очки?

– Да, – подтвердил Коул. Он заметил, что Дженет с тревогой поглядывает через плечо, так как они преградили дорогу другим всадникам и экипажам. – Джентльмены, нам пора, – сказал он. – Мадлоу, с тобой мы увидимся на матче.

Коул проводил Дженет в дальний конец поля, где народу было поменьше, а тени побольше.

– Оказывается, ты очень хорошо помнишь Терри Мадлоу, – небрежно заметил Коул, наблюдая, как грум расстилает на скамейке плед.

Дженет посмотрела на него с легким удивлением.

– Да, хорошо помню. Он наиболее рьяно ухаживал за мной в первые недели моего появления в свете. Какое-то время мне даже казалось, что я влюблена в него.

– Вот как? – Несмотря на изумление, Коул старался говорить спокойно. – И что же заставило тебя разувериться в своей любви?

Дженет печально посмотрела вдаль.

– Отец быстро развеял мои иллюзии о романтической любви. Хорошо, что я тогда не успела узнать, каким глубоким и сложным бывает это чувство.

Коул присел на край скамейки, чтобы сменить сапоги на спортивные туфли. Никто не обращал на них особого внимания, кроме высокого молодого человека, приближавшегося с восточной стороны поля. На ходу он насвистывал какую-то мелодию и помахивал молотком для игры в крикет.

– О, черт побери, – пробормотал Коул, когда смог разглядеть лицо игрока. Вряд ли можно было придумать худшее начало для этого дня.

– Какой чудесный летний день! – воскликнул Делакорт, разводя руки приветственным жестом. – Вы как будто выбрались на пикник, не хватает только корзины с провизией и томика стихов.

– Дэвид! – радостно воскликнула в ответ Дженет, а Коул резко рванул шнурки, едва не разорвав их.

Делакорт швырнул свой молоток на траву, наклонился и коснулся ладонью щеки Дженет. Коул мог бы поклясться, что этот негодяй краем глаза наблюдает за его реакцией.

– Дженет, ты выглядишь великолепно, – томно произнес Делакорт. – Будешь болеть за меня? Надеюсь, Амхерст не станет возражать, не так ли, старина?

– Не стану, – буркнул Коул. – Посмотрим, поможет ли это вам в игре.

Делакорт вскинул голову и рассмеялся:

– Боже мой, Амхерст, вы день ото дня становитесь все забавнее. Любопытно, что от вас еще можно ожидать?

– Дэвид! – предостерегающе воскликнула Дженет. Коул встал, взял свой молоток и, пробуя, как он лежит в руке, с силой взмахнул им.

– Только не говорите мне, Делакорт, что вы будете играть за Итон.

Виконт усмехнулся.

– Ни в коем случае. Мы с вами играем за разные команды. Соперники, так сказать. Как вы думаете, чем закончится наше противостояние?

Не дождавшись ответа от Коула, Делакорт снова обратился к Дженет:

– Дорогая, ты не забыла, что тебя сегодня ждут на ужин в доме Делакортов? Надеюсь, ты не опоздаешь.

– Да, конечно, я помню, – ответила Дженет несколько смущенно. – С удовольствием поужинаю в твоем доме.

Коул повернулся к ним спиной.

– Если вы собираетесь играть, Делакорт, то лучше поторопиться, – бросил он, закидывая молоток на плечо. Чувствуя, как кровь стучит у него в висках, Коул направился на поле.

Дженет плохо разбиралась в крикете. Представители общества, в котором она вращалась до смерти Генри, редко посещали какие-либо мероприятия, кроме модных раутов и балов. Однако год от года крикет становился все популярнее, и Дженет, наблюдая за азартом мужчин, начала убеждаться, что у этого вида спорта определенно имеются свои преимущества.

Коул прекрасно смотрелся на поле, и Дженет наблюдала за ловкими движениями его рук, когда он подавал или ловил мяч. Даже спортивная одежда не скрывала его мощной мускулатуры, и на поле Коул выглядел гораздо привлекательнее любого игрока: высокий, стройный, гибкий, загорелый.

Принимающие и отбивающие игроки менялись с такой частотой, что Дженет не успевала за ними уследить. Впрочем, она и смотрела-то только на Коула, который почти постоянно был на поле. В какой-то миг среди игроков появился Дэвид, но и он не привлек внимания Дженет.

Игра уже подходила к концу, когда Коул с Делакортом столкнулись. Не желая уступать друг другу, оба рухнули на землю, исчезнув на некоторое время в клубах пыли.

– Долой с поля! – закричал кто-то.

Отбросив мяч, Дэвид, шатаясь, поднялся на ноги, утирая рукавом нос. Заметные издалека яркие пятна крови расплылись по его одежде.

Без сомнения, Коул резким движением – и почти наверняка умышленно – ударил Дэвида локтем в лицо.

К тому времени, когда завершился этот тяжелый матч, Дженет и ее грум, наверное, уехали домой. Это не расстроило Коула. Честно говоря, он даже побаивался того, что ему придется возвращаться домой вместе с Дженет: Коулу было очень стыдно за свое поведение на поле.

В припадке ревности он ударил Делакорта. И это наверняка видели человек двадцать. Хуже того, Коулу очень хотелось, чтобы Делакорт ответил ему тем же. У него совершенно вылетело из головы, что в эту минуту они вели спортивный поединок. Когда Коул сломя голову мчался к воротам, он видел только Делакорта – но не пытающегося поймать мяч, а склоняющегося к Дженет.

Однако это не могло служить извинением. Коул повел себя отвратительно, и, по всем правилам, ему следовало извиниться. И то, что после удара Делакорт засмеялся и объявил происшедшее случайностью, вовсе не снимало вины с Коула за его безобразное поведение.

Все еще не остыв от перипетий матча, Коул забрал у грума свою лошадь и уселся под деревьями, чтобы переобуться. На другом конце пустого поля Делакорт делал то же самое. Встретившись взглядом с Коулом, виконт нагло усмехнулся и почти дружески помахал ему рукой. Бесцеремонный наглец! Неужели он ко всему относится легкомысленно?

Внезапно Делакорта что-то встревожило. Он продолжал смотреть на капитана, но прищурившись, и в его глазах появился злобный блеск. По спине Коула пробежал холодок, ему вдруг показалось опасным иметь врагом человека с таким злобным взглядом.

Кто-то остановился рядом с Коулом и деликатно кашлянул. Вскинув голову, он увидел ехидно улыбающегося кузена Эдмунда.

– Кузен! – радостно воскликнул Эдмунд, демонстрируя зажатые между пальцами банкноты. – Похоже, ты сегодня принес мне удачу.

– Не понимаю, каким образом, – буркнул Коул, поднимаясь с земли, – мы ведь проиграли.

Эдмунд осклабился, показав блестящие белоснежные зубы:

– Вот именно, дружище! Я ведь поставил на Харроу. Разозлившийся Коул с силой затолкал спортивные туфли в сумку.

– Господи, – пробормотал он, – не могу поверить, что ты ставил против родной школы!

– О, какие мы правильные! – съязвил Эдмунд. – Да все видели, как ты съездил по носу бедняге Делакорту. А теперь проповеди читаешь. Отец ужасно расстроится, когда услышит, что его золотой безгрешный мальчик оказался обыкновенным хулиганом.

– Заткнись, Эдмунд! – оборвал его Коул. – Мы уже давно не школяры. И мне наплевать, что подумает обо мне Джеймс.

– Неужели? – Эдмунд сложил банкноты и убрал их в карман пиджака. – Похоже, проживание под одной крышей с нашей прекрасной кузиной здорово изменило тебя, Коул. Дженет и впрямь умеет вертеть мужчинами так, как ей заблагорассудится.

Коул стиснул поводья, легко прыгнул в седло и вызывающе посмотрел на Эдмунда.

– Но за мной по крайней мере не охотятся бандиты из Ист-Энда. И хочу предостеречь тебя, Эдмунд: одно дурное слово о леди Мерсер, и твои бандиты покажутся тебе ангелами по сравнению со мной. Потому что я не бить тебя буду, а всажу в тебя пулю.

С этими словами Коул натянул поводья и направил лошадь к воротам, оставив Эдмунда с побледневшим лицом и трясущимися губами. Сейчас тот был напуган больше, чем семилетний Роберт. Коул подумал о том, что с ним происходит: он дерется, сквернословит, совершил прелюбодеяние и даже грозит убийством. Похоже, за последние два дня он нарушил все Божьи заповеди. И до сих пор дрожит от злобы. На Делакорта. На Эдмунда. Да и на Дженет. Черт побери, что же делает с ним эта женщина?

Именно в эту минуту Дженет выступила из тени развесистого дерева. Ее лицо горело гневом и вместе с тем удовлетворением.

– Негодяй! – прошипела Дженет, глядя вслед Эдмунду.

Коул соскочил на землю и торопливо огляделся. Дженет была одна, почти вся публика, наблюдавшая за матчем, уже разошлась.

– Дженет, где твой грум? – Вопрос Коула прозвучал резче, чем ему бы хотелось.

Дженет повернулась к нему усмехаясь.

– Почему у тебя такое дурное настроение? – спросила она, скрестив руки на груди и прислонившись к стволу дерева. – Я благодарна тебе за то, что ты защитил меня от этого подонка Эдмунда. А мой грум заскучал, и я отпустила его домой.

Беспечность Дженет еще больше разозлила Коула. Ведя лошадь в поводу, он подошел к ней.

– Это было неразумно с твоей стороны.

– Почему неразумно? Мне двадцать восемь, я вдова с уже скандальной репутацией. Может, ты просто ревнуешь? Или боишься остаться со мной наедине?

Коул подошел к ней почти вплотную.

– Не говори глупостей, Дженет, – пробормотал он, борясь с желанием взъерошить ее пушистые волосы и рывком притянуть ее к себе. Господи, неужели ему предстоит очередная пытка? Делакорт подвел его к опасной черте, а Эдмунд подтолкнул переступить ее. Неужели Дженет не понимает, как опасно сейчас выводить его из себя?

Нет, она явно ничего не понимала, потому что беспечно рассмеялась.

– Коул, дорогой, да ты сам говоришь глупости! И потом, что означает разбитый нос виконта? Вы с Дэвидом вели себя, как малолетние хулиганы.

Коул стиснул кулаки.

– Благодарю, мадам, за напоминание о моем унижении. В глазах Дженет снова вспыхнули веселые искорки, но она постаралась их скрыть.

– Послушай, Коул, мне действительно очень хотелось бы знать, что на тебя нашло. – Дженет положила руку на его плечо и легким движением смахнула пыль. Но этот приятельский жест только усилил гнев Коула.

Он резко ухватил Дженет за руку.

– Черт побери, почему ты сегодня вечером ужинаешь с ним? – требовательно прохрипел Коул. – Скажи, как ты можешь сегодня лгать мне, а завтра ему?

– А ты скажи, почему тебя это волнует? – с вызовом ответила Дженет и посмотрела ему прямо в глаза. – Давай будем честными оба, эти игры не для меня!

Коула охватило желание задушить Дженет. Сомкнуть пальцы на ее длинной, тонкой шее и... Но вместо этого он обнаружил, что целует ее. Целует, обхватив ладонями ее прекрасное лицо и прижав спиной к стволу дерева. Он целовал ее все лихорадочнее и лихорадочнее, ощущая телом ее теплую грудь и живот. Охваченный страстью и желанием, Коул даже не замечал, отвечает ли Дженет на его поцелуи.

А она отвечала. Жадно отвечали ее губы, отвечали руки, обнимавшие его. И вдруг внутри у Коула словно что-то переломилось. Он резко замер и отстранился от Дженет. А затем, закусив кулак, отступил на шаг и опустил глаза в землю, сгорая от стыда.

– Дженет, приведи своего коня, – чуть слышно приказал Коул.

– Я так и сделаю, – согласилась Дженет, – но сначала ответь, что означает этот поцелуй?

Коул медленно поднял голову и посмотрел на нее.

– Этот поцелуй, черт побери, будет тебе уроком. Я начал уставать от твоего своеволия. В следующий раз, Дженет, делай так, как я говорю, и никогда не отпускай от себя грума.

– «Делай, как я говорю»?! – повторила Дженет с вызовом.

Коул не обратил внимания на ее негодование.

– Садись на коня, Дженет. Я не хочу, чтобы ты из-за меня опоздала на званый ужин.

Маркиза уперлась руками в бока и бросила на Коула гневный взгляд.

– Ну почему ты упрямый как осел? А твоя глупость не знает границ. Дался тебе этот ужин...

– Да я о нем ничего знать не хочу!

– Однако сам только что поторопил меня...

– Это моя очередная ошибка, ваша светлость. Я действительно ничего не желаю слышать об этом ужине.

– Что ж... отлично!

Коул прищурился и всплеснул руками.

– Да, отлично! Я сам приведу вашего коня!

– Настоящий джентльмен уже давно сделал бы это. – Казалось, Дженет хотела взглядом испепелить Коула.

– Кажется, мадам, мы уже обсудили все мои грехи. – Передав Дженет поводья, Коул отправился за ее конем.

– Коул, прости меня, – сказала Дженет, когда он помогал ей сесть в седло. Она наклонилась и тихонько погладила его по плечу. – Я действительно не знала, что ты такой упрямый.

– Как осел, да? Да к тому же еще и глупый? – прорычал Коул, вскакивая в седло.

Дженет изящным движением вскинула брови.

– Знаешь, дорогой, иногда полезно выслушать правду... Коул побоялся продолжить разговор, и весь путь домой они проделали молча.

Вечером Коул и Эллен Камерон ужинали вдвоем. Эллен против обыкновения была молчалива, и Коулу показалось, что она чем-то расстроена, но благоразумие подсказало ему не допытываться о причинах. И кроме того, у него не было никакого желания разговаривать. Коула самого очень расстраивало то, что он чуть было не совокупился с Дженет средь бела дня. Да еще той хватило наглости отправиться на ужин к Делакорту.

После мясного блюда Эллен все-таки начала отрывочно рассказывать о том, как прошел у нее день. А после того как подали фрукты, Эллен неожиданно откинулась на спинку стула и приложила ладонь ко лбу. Вот тут Коул впервые за весь вечер внимательно посмотрел на нее. И все его мысли о собственных неприятностях тут же улетучились.

Бледность лица Эллен настораживала, на лбу у нее поблескивали капельки пота.

– Прошу простить, капитан Амхерст, – запинаясь, сказала она, – но мне что-то не по себе.

Коул тут же вскочил и махнул рукой, подзывая слугу. Обеспокоенный, он подошел к Эллен и прикоснулся рукой к ее лбу.

– Кокс, да у нее жар, – шепотом сообщил Коул слуге. – Пригласите поскорее мистера Дональдсона.

Однако события стремительно развивались к худшему. Оказалось, что Дональдсон и сам почувствовал себя плохо и четверть часа назад лег в постель. За ним последовали кухарка, буфетчица и мальчишка-посыльный. В отсутствие Дженет в доме быстро воцарился хаос, а Нанна, Коул и швейцар сновали вверх и вниз по лестнице, разнося по комнатам кувшины с водой и ночные горшки. Все это походило на внезапную эпидемию, и Коула охватил страх.

Ему все же удалось выбрать время и отозвать Нанну в сторонку. Старушка выглядела испуганной и усталой. Коул и сам был в панике. Он не сталкивался с холерой со времен войны, но слишком хорошо знал симптомы этой болезни, и, на его взгляд, все происходящее очень напоминало вспышку холеры.

– Что это? – тихо спросил Коул у Нанны. – Какие у вас соображения?

Тяжело дыша, няня покачала головой и вытащила из кармана фартука носовой платок.

– Ничего не могу сказать, сэр, – ответила она, отирая пот со лба. – Но что бы это ни было, недуг распространяется очень быстро.

Коул с тревогой посмотрел на ее носовой платок.

– Боже мой, а вы-то сами?.. Нанна снова покачала головой:

– Нет, со мной все в порядке, но нам очень нужен доктор, а я не знаю, где его искать.

Коул задумался. Эллен им не помощница, а остальные домочадцы в доме новоселы и не знают местных врачей. Но можно было обратиться к доктору Грейвзу, другу полковника Лодервуда. Он жил недалеко от дома Мерсеров и бывал здесь раньше. Не придумав ничего лучшего, Коул назвал швейцару адрес доктора Грейвза и приказал немедленно отправляться за ним. Когда парень со всех ног бросился выполнять приказ, Коул вернулсяк разговору с Нанной.

– Может быть, это яд? – прошептал он. В глазах няни появились слезы.

– Да какой же зверь мог сотворить такое? – Ей, как и Коулу, явно не хотелось думать о худшем. – Надеюсь, это всего лишь несварение желудка... Хотя одному Богу известно, может, и это очень опасно. – Нанна скомкала носовой платок и бросила на Коула взгляд, полный отчаяния. – Мальчики...

Коул рассказал ей, что запер детей в комнате Стюарта и приставил к двери швейцара. Но когда через час швейцар, охранявший комнату Стюарта, занемог, а заменивший его слуга тоже не смог из-за плохого самочувствия выполнять свои обязанности, паника Коула усилилась.

Черт побери! Где же Дженет, когда она так нужна дома? Мысль о том, что сейчас она ужинает наедине с Делакортом – если она действительно отправилась на ужин, – отозвалась острой болью в сердце Коула. Все домочадцы страдают от неизвестного недуга, а он понятия не имеет, что делать. Если бы знать, что это такое...

Вскоре слегла горничная Агнесса, и Коул отнес ее в комнату прислуги на чердаке. Ему казалось, что теперь только вопрос времени, когда заболеют мальчики, да и он сам. И что тогда будет? Кто будет охранять дом? Коул снова остановил в коридоре Нанну.

– Я хочу, чтобы вы хорошенько припомнили все события двух последних дней. Были ли в доме посторонние? Может, какую-то пищу подавали только нам, а другие ее не ели? – Старушка молчала и лишь испуганно моргала. – Вспомните, Нанна. Я пытаюсь определить, кто еще из нас заболеет, а кого болезнь может обойти. Если мы этого не выясним, то, боюсь, нам придется увезти мальчиков из дома.

– Посторонние? – Нанна облизнула губы и кивнула: – Да, был трубочист. И миссис Трелони, кухарка из дома напротив, она заходила вчера и принесла нашей кухарке взбитые сливки. – Старушка помолчала. – Больше никого, сэр, насколько я знаю.

Слава Богу, доктор Грейвз явился довольно быстро. Осмотрев больных одного за другим, он встретился в коридоре с Коулом. Они прошли в гостиную, где Коул щедро разлил по бокалам бренди и указал доктору на кресло. Грейвз устало опустился в него, поставил рядом свой черный докторский саквояж и тяжело вздохнул.

– Состояние прислуги тяжелое, капитан Амхерст, – с мрачным видом констатировал он. – Вам следует предупредить ее светлость, что следующие несколько дней будут очень трудными.

Коул тоже опустился в кресло. Ему не нравился вопрос, который предстояло задать следующим.

– Доктор, скажите, пожалуйста, я должен знать... возможно ли, что это яд?

– Яд? – Доктор провел ладонью по лицу. – Странный вопрос. Но, наверное, в данных обстоятельствах... – Грейвз замолчал, не закончив фразу.

– Что? – Коул вцепился пальцами в подлокотник кресла. – Вы хотите сказать, что это возможно?

Доктор медленно покачал головой.

– Обычно подобные мысли не приходят мне в голову, капитан. И, честно говоря, на взгляд не определишь. Однако, судя по симптомам, могу предположить, что это вспышка дизентерии.

– Дизентерии? Доктор кивнул.

– Конечно, это опасно, но если больные не страдают другими заболеваниями, они вполне могут с ней справиться.

Коул с бокалом в руке вскочил и принялся расхаживать по комнате. Ему следовало знать точно, что детям ничего не угрожает. Резко обернувшись, он устремил пристальный взгляд на Грейвза.

– Вам следует знать, доктор, что юный лорд Мерсер и его брат находятся наверху. И вам хорошо известно, что в этом доме, возможно, уже состоялось одно отравление. Поэтому мне нужно получить от вас заверения, что дети вне опасности.

Грейвз с печальным видом покачал головой:

– Нет, сэр, я был бы глупцом, если бы дал вам заверения в том, что мальчики в безопасности. В доме может быть любая инфекция, в том числе и в еде. Мне хотелось бы вас успокоить, но я не могу.

Коул допил бренди и со стуком поставил бокал на стол.

– Тогда прошу простить, сэр, но у меня еще масса дел. И большое спасибо, что пришли.

Понадобилось менее десяти минут, чтобы вытряхнуть содержимое из большого чемодана Коула, а затем набить его одеждой, необходимой для длительного путешествия. К тому времени, как он стащил чемодан вниз, дорожный экипаж Дженет уже поджидал у крыльца. Затем он снова торопливо взбежал наверх, отпер верхний ящик своего стола и достал из него пистолеты. Однако сейчас было мирное время, и Коул почувствовал себя очень неловко, доставая оружие. Без сомнения, кучеру Дженет полагалось путешествовать с оружием, и все же Коул ничего не мог поделать с собой. Он сунул пистолеты в седельную сумку, потому что интуиция ему подсказывала, что война объявлена. Но в отличие от тех битв, в которых он сражался, в этой войне враг был неизвестен.

Нанна вывела из дома детей и усадила их в карету, и Коул велел кучеру ехать к дому Делакорта.

Карета двинулась по Брук-стрит, постепенно набирая скорость, затем свернула на Керзон-стрит, на которой находился дом виконта. У Коула кровь похолодела в жилах при мысли о том, какое унижение ему предстоит пережить. Возможно, Делакорт даже вызовет его на дуэль. Но Коул решил, что пожертвует своей честью и не примет его вызова, ведь сейчас ему следовало забыть о собственной гордости. Мысли Коула нарушил заспанный детский голос.

– Сэр, а куда мы едем? – спросил Стюарт. Прежде чем ответить, Коул тщательно откашлялся.

– Понимаете, джентльмены, это будет сюрприз. – «Да, черт побери, огромный сюрприз, особенно для меня», – мысленно добавил он.

– О, я понял! – воскликнул Роберт, хлопая в ладоши от радости. – Это сюрприз мне на день рождения, правда? Я так и знал, что вы с мамой придумаете что-нибудь интересное!

– У вас... день рождения? – удивился Коул.

– На следующей неделе, – ответил за брата Стюарт.

– Да, да, в следующий четверг, – подхватил Роберт. – Мне будет уже восемь лет! Я очень хотел, надеялся, даже молился, чтобы случился какой-нибудь чудесный сюрприз. А поскольку я ужасно устал сидеть дома взаперти, то молил о поездке за город, где можно будет играть и ездить верхом. Значит, мы едем за город, да, кузен Коул?

– За город? – пробормотал Коул. Роберт с улыбкой кивнул:

– Да, я знаю. Я видел, Нанна собирала нашу одежду, точно так же, как обычно перед отъездом в Килдермор. Мы снова едем в Шотландию? Или куда-нибудь еще?

Коул замялся.

– Нет, в другое место.

И тут до Коула внезапно дошло, что он и сам не знает, куда они направляются. Он просто пообещал Нанне прислать весточку, как только они благополучно выберутся из Лондона. Ему так хотелось поскорее увезти детей из дома, что не имело значения куда, лишь бы подальше от особняка Мерсеров.

Мелькнула смутная мысль отвезти их в Брайтон, по детей там сразу узнают, а он не сможет остаться с ними, чтобы еще больше не повредить репутации Дженет. Было еще озеро Дистрикт, правда, до него слишком далеко. Но по берегам озера множество красивых деревушек с приличными постоялыми дворами, где можно прожить несколько недель инкогнито. И тут Коул вдруг понял, куда им следует поехать, чтобы не было любопытных глаз и болтливых языков.

Они поедут в Элмвуд. Он находится всего в дне пути, и все-таки это довольно далеко от Лондона. Там мальчики будут в безопасности, смогут играть и озорничать. Вместе с тем Коулу не хотелось возвращаться в дом, где он когда-то жил с Рейчел, не хотелось будить забытые воспоминания. Но другого выхода не было. По крайней мере, он будет в доме не один.

Коул медленно откинулся на бархатные подушки и закрыл глаза. Внезапно карета резко вильнула влево, и Коул понял, что они свернули на Керзон-стрит. Неприятный холодок пробежал по спине Коула. Ужину, даже в самом фешенебельном доме, давно бы пора закончиться. Так что же Дженет делает в доме Делакорта?

Коул крепко зажмурился, испуганный тем, что знает ответ на этот вопрос. Боже мой, как больно это осознавать! Однако сейчас ему надо думать совсем о другом, если удастся... Надо подавить в себе ревность, злость и боль, иначе они это убьет. А какое у него, собственно говоря, право ревновать и злиться? Кто-то мог бы назвать Дженет ветреной, но только не он. Она энергичная, страстная, необычайно чувственная женщина, но вовсе не распутница, как он одно время считал. А что касается того, где она сегодня ужинала, Дженет открыто предложила ему заменить Делакорта в ее постели, а он сам отказался. И это был его выбор. Так что нечего злиться на Дженет за то, что она продолжает поддерживать отношения с виконтом. И вообще, ему не следует лезть в ее личную жизнь.

– Кузен Коул! – Голос Роберта вырвал Коула из плена мыслей.

Он резко выпрямился и положил руку на колено мальчика.

– Да, Роберт?

– Как вы думаете, Бог всегда откликается на наши молитвы?

– На наши молитвы? – переспросил Коул.

– Ну, например, я молился, чтобы на мой день рождения мы поехали за город. То есть я хочу сказать... если нам что-то очень, очень нужно, и мы просим Его об этом... Он всегда нам это дает?

Коул улыбнулся, глядя на наивного мальчугана.

– Да, разумеется, но не всегда в том виде, в каком мы ожидаем.

В их разговор вмешался Стюарт:

– А в какое место мы едем, сэр? И что скажет мама? В этот момент карета притормозила.

– Я везу вас к себе домой, Стюарт, – спокойно ответил Коул. – В Кембриджшир. А за вашей мамой мы сейчас заедем... уверен, она тоже захочет отправиться с нами.

В дверях величественного особняка Делакортов Коула встретил высокий, надменного вида швейцар. Если слугу и удивило, что кто-то так настойчиво стучит в дверь в столь поздний час, то он не подал вида. Коул еще не успел ничего сказать, как из комнаты, вероятно, гостиной, которая находилась сразу за холлом, донесся задорный, явно женский смех. Смеялась, без сомнения, Дженет.

Коул с грустью подумал, что по крайней мере не отвлек Делакорта и Дженет от чего-либо более интимного, чем бокал бренди после ужина. И только сейчас он осознал, что его нервы и сердце просто не выдержали бы ничего иного. Эта мысль заставила его с силой стукнуть кулаком по косяку массивной дубовой двери.

Господи, чего бы только он не отдал, лишь бы не приезжать сюда и не испытывать такого унижения. Коул даже представил себе надменное, насмешливое выражение лица Делакорта. Но сейчас надо прежде всего думать о детях.

– Прошу прощения за поздний визит, но, боюсь, мне придется потревожить его светлость и его гостью, – сказал Коул, кладя свою визитную карточку на маленький поднос, который швейцар держал в руке. – Будьте добры, передайте это, думаю, они не будут возражать против моего визита.

Швейцар с бесстрастным выражением лица оглядел Коула.

– Мне очень жаль, сэр, но лорда Делакорта нет дома. Из гостиной снова донесся женский смех, но на этот раз Коул уже не обратил на него внимания, поскольку почувствовал, что у него внутри все закипает.

– Что значит нет дома? – взорвался Коул. – Я точно знаю, что он дома и что в гостях у него леди Мерсер.

От такой наглости у швейцара слегка отвисла челюсть, и Коул понял, что он готов захлопнуть дверь перед его носом. Но ему позарез надо поговорить с Дженет. А Делакорт и его лживые слуги пусть катятся ко всем чертям. Он, капитан Амхерст, не будет стоять и умолять впустить его. Тем более тогда, когда так важно не упустить время.

Коул резко шагнул мимо швейцара, который не сделал никакой попытки его остановить, и направился через холл к дверям гостиной. Они оказались распахнуты, и взору Коула предстала элегантно обставленная комната в голубых и золотистых тонах. Двое слуг накрывали кофейный столик. До Коула, ослепленного яростью, поначалу не дошло, что в гостиной гораздо больше людей, чем он ожидал увидеть, да и кофе слуги сервировали для большого числа гостей.

Коул смело вошел в комнату и тут же увидел Дженет, сидевшую в изящном резном кресле, с очаровательной, радостной улыбкой.

– Простите, леди Мерсер... – начал Коул решительно, но тут слуги отошли от стола, и на Коула удивленно воззрились три пары женских глаз. Прежде чем Коул успел осознать, что Делакорта вообще нет в комнате, встревоженная Дженет вскочила и торопливо подошла к нему.

– Коул, что случилось? – Краска отхлынула от ее лица.

Глядя поверх плеча Дженет, Коул увидел, как пожилая, элегантно одетая дама тяжело поднялась из-за кофейного столика. Сидевшая рядом леди неопределенного возраста тоже вскочила на ноги, чтобы помочь ей. Коул перевел взгляд на Дженет и взял ее маленькие холодные руки в свои.

– Что случилось? – повторила Дженет. – Говорите!

– Успокойтесь, с детьми все в порядке, но нам надо поговорить наедине. На самом деле обстоятельства требуют, чтобы мы сейчас же уехали. Вы можете извиниться перед присутствующими и поехать со мной?

Только сейчас до Коула окончательно дошло, что Делакорта в гостиной нет. Он осознал, что ничего не знает о личной жизни Делакорта и понятия не имеет, кто такие эти две встревоженные женщины. Дженет повернулась к дамам.

– Думаю, вы не имели удовольствия быть знакомыми с кузеном моего покойного мужа, капитаном Коулом Амхерстом. Коул, это леди Делакорт, мать Дэвида, и его старшая сестра, мисс Шарлотта Брантуэйт.

Чувствуя, как его щеки заливаются краской, Коул поклонился дамам, а Дженет продолжала:

– А теперь, дорогие леди, я должна попросить вас извинить меня. Наверное... – она бросила встревоженный взгляд на Коула, – наверное, я понадобилась своим детям.

Коул вывел Дженет из гостиной, провел через холл и забрал на ходу у швейцара плащ Дженет. Он понимал: то, что они сейчас с Дженет делают, граничит с оскорблением, нанесенным этому дому. Однако очень не хотелось надолго оставлять детей одних. Когда они вышли на крыльцо, кучер Дженет рванулся было им навстречу, но Коул жестом остановил его.

– Я должен быстро объяснить тебе ситуацию, – тихо произнес он, глядя Дженет прямо в глаза. – Я не хотел тебе мешать и не собирался обидеть твоих друзей, но мальчики ждут в карете.

Пальцы Дженет вцепились в плечи Коула.

– Но ты сказал, что с ними все в порядке...

– Так оно и есть, – ответил Коул, успокаивающе обнимая Дженет. – Но, к сожалению, сегодня к вечеру все в доме внезапно заболели, в том числе Дональдсон и мисс Камерон.

Дженет прерывисто вздохнула, а Коул крепче обнял ее и продолжал:

– Мы не знали ни причину болезни, ни кто будет следующий. Я послал за доктором Грейвзом, но и он не смог с уверенностью определить причину вспышки заболевания. Поэтому мы с Нанной решили обезопасить детей, а я увез их из дома.

Дженет помотала головой, словно старалась привести в порядок мысли.

– Я ничего не понимаю. Куда ты собрался их везти? – По голосу Дженет чувствовалось, что ею завладевает страх.

– Я хочу, чтобы мы все уехали в Кембриджшир, в мое поместье. Думаю, это самое безопасное место. Я об этом никому не сказал, даже Нанне. Прошу тебя, едем немедленно.

– Ты думаешь... это яд? – спросила Дженет, занятая своими мыслями.

Коул покачал головой.

– На самом деле Нанна и доктор Грейвз считают, что это скорее всего дизентерия. Кто-то, какая-то подруга кухарки... приносила вчера в дом взбитые сливки. Ты не помнишь, ты их ела?

Дженет пожала плечами:

– Нет, не помню...

– А мальчики? – продолжал допытываться Коул.

– Нет. – На этот раз Дженет уверенно помотала головой. – Нет, мальчики не любят взбитые сливки.

Коул почувствовал облегчение. Тогда, возможно, это всего лишь случайность. И не так уж все страшно, как кажется. Но все же пока рано было успокаиваться.

– Дженет, так ты принимаешь мое предложение? – прошептал Коул, почти касаясь губами уха маркизы. – Ты поедешь со мной в Элмвуд? Клянусь, ты и мальчики будете там в полной безопасности.

Дженет вскинула голову, и Коул заметил в ее глазах проблеск надежды.

– Да, но мальчики не испугаются? Коул пожал плечами.

– Стюарта нам вряд ли удастся обмануть. А Роберт считает, что это путешествие – сюрприз в честь дня его рождения. Думаю, это хорошая версия в оправдание внезапного отъезда. Доберемся до Элмвуда, и если никто из нас не заболеет, решим, что делать дальше. А может, и доктор сможет что-то посоветовать.

В карете Дженет встретил радостный Роберт. Он забрался на колени к матери и стал горячо благодарить за прекрасный подарок ко дню рождения.