Глава 10 Советовать кому-то «расслабиться и быть собой» на первом свидании так же полезно, как убеждать человека, будто гремучая змея боится его больше, чем он ее

В день первого выхода в свет с Алексом Грэмом погода установилась прекрасная. С моря дул легкий бриз, воздух был свеж и прохладен, а небо – картинно-синее.

Утро снова началось с поездки в Ирвин. Предстояло встретиться с Триш и ее женихом, дабы окончательно договориться о свадебных фотографиях. Я заранее знала, как пойдет беседа: жених изобразит интерес к происходящему, а невеста сделает вид, якобы будущий спутник жизни необходим ей для принятия решений по поводу каждой мелочи брачной церемонии. Триш будет сыпать фразами вроде «Как дивно ей удается схватить самую суть момента, не правда ли, дорогой?», а счастливый избранник примется согласно кивать, словно мнение без пяти минут супруги полностью совпадает с его собственным.

Так и вышло. Триш взяла руководство процедурой на себя, с воодушевлением подсовывая под нос своему жениху Эрику снимок за снимком все портфолио, хотя внимательно просмотрела его несколько дней назад.

– Взгляни, дорогой, как прекрасно получился парадный снимок родственников невесты: все абсолютно естественны, словно не догадываются, что их фотографируют! А вот снимки жениха и невесты на протяжении всего вечера. Настоящий роман в иллюстрациях!

Эрик кивал головой, порой произнося «угу» или «да-а-а».

Мы с Триш уже уладили вопрос насчет расценок и контракта; она сообщила о своих предпочтениях и сколько парадных фотографий нужно делать. Встретившись с ней несколько дней назад, я знала, чего она ожидает, и сейчас томилась необходимостью сидеть и слушать, как Триш рассказывает своему избраннику, чего они от меня ожидают. Пришлось внимать с видом профессионала, хотя я давно поняла свою задачу и знала, как ее выполнить.

Иногда, присутствуя на подобных встречах, я, профессиональный фотограф и взрослая женщина, ощущаю себя большим ребенком, шутки ради переодевшимся во взрослое платье, и гадаю: так происходит только со мной или со всеми тоже? Неужели топ-менеджеры, рычащие на подчиненных («Перкинс, или я увижу пятидесятипроцентное увеличение производительности, или полетят головы!»), в глубине души мечтают, чтобы в кабинете возник некто с пшеничными сухариками и бокалом сока и любезно предложил перекусить?

Закончили мы около десяти. У Эрика была запланирована встреча в Хьюстоне, у Триш – в Ньюпорте, а у меня – с Кирстен, Розой и Бриттани. Собираясь встретиться с Дебби лицом к лицу, я решила сделать это с самой лучшей миной и записалась в дорогой косметический салон на стрижку, укладку, маникюр и макияж. Хотела было сделать и эпиляцию области бикини горячим воском, но так как в ближайшее время никому не собиралась демонстрировать эту самую область, не стала добавлять к душевным терзаниям физические муки.

Вернувшись домой в полчетвертого, я выглядела как картинка и чувствовала себя хуже некуда. Обсуждать безумную идею с Амандой очень весело. Согласна, веселье еще то, но не всем же прыгать на «тарзанке»… Однако по мере приближения часа «X» затея стремительно теряла свою привлекательность. Я не могла избавиться от ощущения, словно это одна из самых дурацких выходок, на которые я когда-либо отваживалась, а надо знать – мои прошлые рекорды побить непросто.

Надела любимое платье – простое черное, приобретенное пару лет назад на ежегодной распродаже в «Нордстроме» (только тогда мне иногда удается отыскать там тряпку-другую, которые я могу себе позволить). Платье чудесного покроя словно струилось, выгодно обрисовывая фигуру. Нацепила любимые серьги кольцами, черное с серебром ожерелье под горло и влезла в сексапильные туфли на шпильках, которые надеваю не чаще двух раз в год. Лучший наряд, когда-либо у меня бывший, чудо-прикид, мечта любой женщины: очень идет, подчеркивает все достоинства и в то же время скомбинирован как бы нечаянно, в последнюю минуту. Однако и он меня не приободрил. Я потратила недельный заработок и четыре часа времени, собираясь произвести впечатление на: 1) мужчину, влюбленного в другую; 2) женщину, в которую он влюблен; 3) мужчину, которому я вынуждена платить, чтобы он притворялся, будто я ему нравлюсь.

Я серьезно подумывала все отменить, но деньги Марк уже получил и – обычное дело с мужчинами – аванс не возвращался. К тому же это лишь отсрочит неизбежное: Грег не отвяжется, пока я не встречусь с Дебби. Лучше сделать это с Алексом, чем без него.

Аккуратно стянув платье, я разгладила его и повесила на вешалку. Пока я вертелась перед зеркалом, позвонила Аманда – пожелать удачи. Я продемонстрировала самое боевое настроение, но бравада получилась какой-то натужной, Аманда заставила меня пообещать позвонить ей, когда вернусь домой. Пришлось сказать, что позвоню, если время будет не очень позднее. Почему-то мне казалось: у меня не будет настроения делиться подробностями вечера, когда он закончится.

До сборов оставалось два с половиной часа. Можно было потратить время с толком и погрузиться в размышления о жизни, но мне не хотелось, чтобы лоб украсился безобразными морщинами на весь остаток вечера. Поэтому я поставила кассету с божественным Хэмфри Богартом и на сто шестьдесят три минуты выбросила проблемы из головы. Изобретатель видеомагнитофона, по-моему, заслуживает Нобелевской премии. В любой области.

Полутора часами позже я въехала на парковочную стоянку перед универмагом, где меня ждал платный бойфренд. При виде Марка депрессия мигом прошла: я и забыла, какой он красавец. Но если прежде я общалась всего лишь с актером отменной внешности, сейчас – не знаю, как ему удалось, но дело не только в одежде или прическе, – Марк выглядел именно как тридцатишестилетний, привлекательный, не лишенный здорового авантюризма, чуткий, заботливый, влюбленный в Саманту ортодонт. Таким мужчиной следует хвастаться перед подругами, с гордостью представлять родным и, взяв под руку, пройтись гоголем перед носом Грега. И такой красавец весь мой, могу показать чек о снятии средств с «Мастеркард».

– С ума сойти, – не сдержала я восторга, когда Марк сел в машину. – Выглядите потрясающе, в смысле – стопроцентное попадание. Вы – настоящий Алекс во всем: в манере держаться, в одежде… – На Марке был шелковый свитер, серые шерстяные брюки и итальянские туфли. – Превосходно, именно так Алекс и одевался бы. Это… Ох, просто нет слов. Каждая мелочь тщательно продумана. Прежде ваша дотошность меня с ума сводила, но теперь вижу…

Марк поднял руку и покачал головой:

– Благодарю вас, Саманта, но мне нужно оставаться в образе: до выступления совсем мало времени. Чрезвычайно важно, чтобы с этой минуты вы не говорили со мной как с Марком. Подождите, пока не будете готовы разговаривать со мной как с Алексом и только Алексом.

– О! Хорошо. Тогда я подожду, пока мы не приедем.

Красавец мужчина и я можем обойтись без светской беседы? Чего же еще можно желать от парня? Все-таки я гораздо умнее, чем привыкла думать, не говоря уже об остальных людях. Съехав с обочины, я вставила в проигрыватель музыкальный диск.

– Саманта!

– Да?

– Пожалуйста, выключите музыку. Раз мы не разговариваем как Алекс и Саманта, я займусь дыхательными упражнениями, чтобы не выйти из образа. Это требует предельной сосредоточенности.

– Ох, извините.

Я выключила проигрыватель. Марк шумно потянул воздух в грудь, но внезапно замер:

– Саманта!

– Что?

– Вы напеваете.

– Разве?

– Да. Я настоятельно прошу полной тишины.

– Полной тишины. Поняла.

Я выехала на дорогу. Положив руки на колени и закрыв глаза, Марк сделал глубокий вдох. Затем выдох. Медленно, звучно, снова и снова. Всю дорогу до ресторана он повторял вышеописанную процедуру, не меняя ритма и скорости.

Спустя, наверное, двадцать тысяч громких вздохов я въехала на стоянку перед «Рикардо», рестораном, выбранным мною для двойного свидания. Поставив машину, я ощутила, как в душе опять зашевелился страх. Сейчас я увижу женщину, похитившую сердце Грега. Она, должно быть, изумительно красива и неунывающего нрава. На ее фоне я буду выглядеть шлепком занудной грязи. Что, если Дебби с Грегом примутся ворковать, как голубки? Мне что, сидеть и смотреть, как они милуются, слушая, как Дебби называет его «сахарный пончик», а Грег ее – «сладкий пирожок»? Хватит ли у меня сил это выдержать? Не извергну ли я все, что успею выпить? «Смелее, Саманта, – подбодрила я себя. – Ты чувствуешь себя одинокой, но ведь это не так. Рядом молодой преуспевающий красавец ортодонт, который останется с тобой, пока ты в нем нуждаешься или пока выдержит твой банковский кредит».

К ресторану мы подошли молча. У самых дверей Марк глубоко вздохнул. Я тоже. Вот он, момент истины. Наверняка окажется наихудшим моментом моей жизни… Алекс открыл дверь, и мы прошли внутрь.

Счастливую парочку я заметила сразу. Дебби оказалось лет тридцать, не красавица, но довольно миленькая. Волосы до плеч с накладными цветными прядками – небось выудила из коробки в супермаркете. Пусть мелочные придирки недостойны меня, но Дебби не пробуждала во мне лучших чувств. Круглое личико с пухлыми, как у эльфа, щеками, красивые орехово-карие глаза. Фигура должна прекрасно смотреться в купальнике, по крайней мере сейчас, – вряд ли с возрастом Дебби хорошо сохранится с таким загаром и широкой костью. Я в старости буду гораздо красивее.

Грег махнул рукой в знак приветствия, когда мы подошли к столу. Дебби тоже потрясла кистью в воздухе. Боже, с пластикой у нее хуже, чем у деревянной куклы… Я помахала в ответ гораздо изящнее.

– Привет, Сэм! Молодчина, что пришла, – сказал Грег, когда мы с Марком остановились перед столиком. Рука Грега обвивала талию Дебби. Фу… Ты же не в мотеле, приятель.

– А как же. Вот и мы.

Несколько секунд Грег и Дебби зачарованно смотрели на Марка, причем на лицах читалось некоторое удивление. Я решила не обижаться.

– Это Дебби, – сказал Грег спустя минуту. – Дебби, это Сэм.

– Здравствуйте, Сэм. Наконец-то мы встретились!

Да, ожидание и мне показалось вечностью.

– Взаимно. А это Алекс. Алекс, это Грег и Дебби.

– Рад знакомству, Грег, – сказал Марк. – Очень приятно, Дебби.

Мы церемонно постояли, затем Грег с Дебби опустились на свои места, и мы четверо уставились друг на друга. Не знаю, как остальным, но мне эта секунда показалась бесконечной.

– Присаживайтесь, – нарушила паузу Дебби. Я пропустила Марка, решив сесть с краю. Едва мы присели, официантка – благослови Боже ее самое, ее детей и детей ее детей – сразу подошла принять заказ.

Марк заказал содовую с лаймом. Я попросила бокал «Мерло». Грег и Дебби взяли себе еще пива. Когда благословенная официантка удалилась, мы ощутили некоторую неловкость, обычную для ситуаций, когда счастливая парочка, актер при исполнении и невротичка пытаются скоротать вечер в ресторане. Нужно некоторое время, чтобы прошло отчуждение.

– Значит, вы фотограф? – спросила Дебби с фальшивым интересом, не обманувшим бы и ребенка.

– Да.

– Наверное, это очень интересно?

– Нормально.

Конечно, моя часть диалога оставляла желать много лучшего, но даже краткие ответы на вопросы Дебби отбирали всю без остатка энергию, которую удалось накопить.

– Нормально! – воскликнул Марк. – Ты шутишь? Грег, вам доводилось видеть ее работы? Не заказные фотографии, а снимки, так сказать, для души?

– Э-э-э… нет, не доводилось, – ответил Грег, с веселым изумлением взглянув на меня.

Не желая становиться посмешищем, я не подала виду, будто понятия не имею, о какой чертовщине Марк изволит болтать.

– Фотоработы высочайшего класса! Сэм должна устроить собственную выставку. Среди снимков есть фотография старухи, глядящей из окна своего дома. Саманте удалось схватить самую суть. Глядя на снимок, понимаешь, каким крошечным становится мир старого человека. Просто мурашки по телу.

Грег озадаченно посмотрел на меня:

– Не знал, что ты все еще этим занимаешься.

– Сэм не любит говорить об этом, она ведь чертовски скромна. Я уже устал напоминать ей об одном из моих друзей, владельце галереи в Санта-Монике. Если Сэм выберет время сделать портфолио собственных работ, думаю, он устроит выставку. Некоторые снимки уникальны, незабываемы. Я, наверное, всю жизнь буду носить с собой ту фотографию старой леди.

Я скромно смотрела в пол, потому что решительно все сказанное не имело ничего общего с правдой. К тому же я не люблю себя рекламировать.

– Вы должны попробовать, Сэм, – сказала Дебби. – А вдруг вы прославитесь?

– Не знаю, не знаю.

– Я ей много раз повторял – художники должны быть эгоистами, – снова вступил Марк, – но вы же знаете Сэм. Она не такая, как другие.

Не глядя на него, я почувствовала, как Марк одарил меня улыбкой из категории «Не правда ли, она прелесть?». Если бы я ему не платила и в реальной жизни он не раздражал меня до ужаса, влюбилась бы в него по уши.

– А кем вы работаете, Дебби?

– Я? О, ничего интересного, в службе по работе с клиентами.

– Должно быть, нелегко с утра до вечера решать чужие проблемы, – посочувствовал Марк.

– И не говорите. К концу дня мне кажется, что я уже ни с кем не заговорю до конца дней.

– Еще бы!

– Вы, кажется, зубной врач? – небрежно спросил Грег у Марка, словно не видел ничего занимательного в такой профессии.

– Ортодонт.

– А это что такое?

– Сплошное удовольствие, – фыркнул Марк. – Целые дни просить подростков сплюнуть. С удовольствием занимался бы чем-то вроде вашей работы, но, к сожалению, техника меня недолюбливает, Сэм – свидетель. Я тут недавно пытался прочистить ей раковину…

Марк ухмыльнулся, словно намекая на некий интимный опыт прочищения раковины. Я ухмыльнулась в ответ, обнаружив незаурядные способности к притворству.

– Через несколько лет я, скорее всего, оставлю стоматологию, – продолжал Марк. – Недавно приобрел земельный участок к северу от Монтерея. Продам, пожалуй, практику и перееду туда. Стану разводить лошадей, заведу детей…

Ощутив на себе новый обожающий взгляд, я смущенно потупилась. К обязательствам такого рода я еще не готова.

– Все распланировал, – пробормотал Грег. Могу поклясться, в его голосе появилась некоторая напряженность, несомненно, от зависти к моей удаче.

– Где вы познакомились? – поинтересовалась Дебби.

– В продуктовом магазине, – не колеблясь, ответила я.

– Моя Сэм – сама романтика… Перст судьбы, вот что это было. Я засмотрелся на мюсли, Сэм отвлеклась на крекеры, в результате наши тележки потерпели лобовое столкновение.

– Да, милый, это и вправду романтично, – проворковала я раздражающим окружающих тоном, каким общаются «свежие» влюбленные парочки.

– Я принялся преследовать Сэм по магазину, притворяясь, будто случайно натыкаюсь на нее, – продолжал Марк. – Наконец набрался храбрости отпустить неловкую шутку и пригласить куда-нибудь сходить. Первый раз в жизни позволил себе такое, но в глазах Сэм я заметил что-то, чего никогда не видел у других, и сказал себе: «Не упусти ее. Таких девушек – одна на миллион». Чем больше я узнаю Сэм, тем сильнее убеждаюсь – она не похожа ни на кого в мире.

Я слегка покраснела.

– А как вы познакомились с Грегом? – спросил Марк, несомненно, из вежливости, ведь кому интересно, где встретились Грег и Дебби…

– Он чинил мою машину, – объяснила та. – Увидев счет, я вышла из себя, но вскоре поняла, что погорячилась, позвонила еще раз и мы разговорились. Через несколько дней Грег предложил вместе прогуляться. Это было на следующий день после Дня благодарения. С тех пор мы много времени проводим вместе.

– О! – только и ответил Марк: что еще скажешь, выслушав такую печальную историю?

Через несколько минут нам принесли еду. Немного освоившись, я почувствовала себя значительно лучше. За обедом принялась оживленно болтать, упомянула яхту и рассказала, что Алекс уговаривает меня тоже прыгать с парашютом. Конечно, звучит пугающе, но Алекс не устает повторять: «Хочешь по-настоящему жить – научись рисковать».

– Хотелось бы мне попробовать, – задумчиво сказала Дебби. – Может, когда малыш подрастет. Люблю его до безумия, но приходится нелегко. После работы я выжата как лимон и готова наброситься на всех, кто попадется под руку. Но нельзя же срывать усталость на сыне, это несправедливо по отношению к нему. Когда ему исполнится восемнадцать, брошу работать лет на пять, чтобы отвыкнуть от такого ритма и прийти в себя, – невесело пошутила Дебби и отпила глоток из бокала.

Мне стало не по себе. У нее Богом проклятая должность – целыми днями выслушивать по телефону претензии клиентов. Я дольше полудня не высидела бы. А вечером она возвращается домой, и ей надо быть хорошей матерью. Нельзя же, в самом деле, винить Дебби за то, что Грег в нее влюбился. Хотя, с другой стороны, ничто не заставляло ее влюбляться в Грега. Я была бы ей очень признательна, если бы Грег получил от ворот поворот.

– Сколько лет вашему мальчику? – любезно спросила я.

– Десять. Почти взрослый.

– У вас есть с собой его фото?

– Ну конечно. У него тысяча фотографий, но эта – моя любимая.

Она достала кошелек, и мы с Марком взглянули на снимок. Очаровательный малыш оказался веснушчатым мальчишкой, каких пруд пруди, с вихрами и широкой глупой улыбкой.

– Милейший мальчуган, – сказала я Дебби. – Стопроцентный американец.

– О да, – мягко согласилась она. В этот миг, как ни противно признавать, Дебби казалась красавицей.

– Похоже, вы о нем отлично заботитесь. Он кажется счастливым.

– Надеюсь. Я стараюсь, но, понимаете, отца-то рядом нет. Единственное, что я от него получаю, – чеки на алименты. Я все жду, когда сын начнет винить меня в том, что папа от нас ушел. Боюсь, ждать осталось недолго.

– Какое-то время, возможно, так и будет, – сказала я, протягивая ей снимок. – Но однажды он поймет, кому был нужен, а кому – нет.

Дебби пожала плечами:

– Я выгнала его папашу, вынуждена была так поступить, но от сына многое скрыла, чтобы не травмировать его, понимаете? Он не знает, что за человек его отец, и вряд ли стоит говорить ему об этом. Ребенок думает, папа – волшебник, который появится на днях и позволит сыну делать все, что душа пожелает.

– Эй, – сказал Грег, обняв Дебби и притянув ее поближе. – Ты уже не одна, ясно? Я помогу тебе с маленьким паршивцем. Все наладится.

Дебби грустно улыбнулась, будто и рада бы поверить словам Грега, но не осмеливается. Мы уже закончили есть, и когда наши голубки принялась ворковать друг с дружкой, официантка подошла забрать тарелки и узнать, какой десерт мы желаем к кофе.

– Ребята, вы будете десерт? – спросил Грег, выпустив Дебби из объятий.

– Нет, – опередила я Марка. – Нам не хочется. – Последняя сцена между Грегом и Дебби меня едва не доконала и единственное, чего мне хотелось – уйти и поскорее. – Мы уже пойдем минут через пять.

– А ты, Деб? – спросил Грег.

Та отрицательно покачала головой.

– Ребята, все было классно, – сказала я, когда ушла официантка. – Приятно было познакомиться, Дебби.

– Вы же еще не уходите? – огорченно спросила та. – Я не хотела испортить всем настроение.

– Что вы, это ни при чем, – заверила я.

– Дебби, – вмешался Марк, – я, конечно, могу сочинить историю насчет мероприятия, требующего нашего присутствия, но, сказать правду, мы с Сэм не виделись с выходных, а мне завтра рано вставать и идти заниматься чужими зубами…

– О, понятно, – смешалась Дебби.

– Но посидели отлично! – Марк с улыбкой похлопал меня по руке. – Надо почаще собираться вместе.

– Конечно, – согласилась я, растянув мышцы в улыбке так, что они едва не заскрипели. – Скоро снова встретимся.

Я покидала ресторан со смешанными чувствами. Пропала всякая надежда на то, что взаимное увлечение Грега и Дебби окажется мимолетным. Вокруг влюбленных всегда ощущается некая особая энергетика, и Грег с Дебби излучали ее со страшной силой. С другой стороны, Марк отыграл блестяще, особенно финальную фразу. Грегу должно быть очевидно – мой избранник во всех отношениях превосходит его пассию. Слабое утешение, но… тем не менее.

Выйдя на улицу, я улыбнулась Марку, желая привлечь его внимание. Не отреагировав, он продолжал смотреть строго перед собой. Я не знала, безопасно ли что-нибудь пикнуть или Марк все еще в образе.

– Отличный вечер, – пустила я, пробный шар. Многие хвалили меня за умение поддерживать светскую беседу. – Уже можно говорить? В смысле – как с Марком?

Молчание.

– Вы были великолепны. Я не лукавлю. Каждая фраза – шедевр. Рассказ о фотографии, то, как вы обозначили, что нам хочется уединиться… Высший класс. Будь я в Академии, присудила бы вам «Оскара» за лучшую мужскую роль на первом свидании.

Как вы думаете, Марк поблагодарил меня за искреннюю похвалу, как сделали бы на его месте большинство людей? Ничуть. Начался ли у нас оживленный обмен впечатлениями о том, как нам удалось натянуть нос Грегу с его Дебби (натянуть кому-нибудь нос – одно из величайших и редких удовольствий)? Ничего подобного. Марк молча шагал. Я ждала. Никакой реакции. Даже не взглянул в мою сторону.

– Вы меня слышите? – растерялась я.

– Слышу.

– Что-нибудь не так?

– Да.

– Что именно?

– Я не стану обсуждать это посреди парковки.

– Мы здесь одни…

– Предпочитаю ничего не обсуждать, пока мы не сядем в машину.

– Почему бы просто не сказать, в чем…

– Сколько раз повторять – я не желаю ничего обсуждать посреди…

– …парковочной площадки. Усвоила.

Обмен репликами сбил хорошее настроение, как из пушки. Я терялась в догадках, почему злится Марк, и едва сдерживала раздражение: мне предлагалась серия загадок вместо ясного ответа о причинах немилости. Гонись я за подобными эмоциями, могла бы сэкономить часть приданого и явиться в ресторан с настоящим кавалером.

Остановившись у машины, я принялась копаться в сумочке в поисках ключей. Марк принялся нетерпеливо барабанить по крыше автомобиля. Мужчинам недоступна концепция устройства дамской сумочки. Каждая вещь, которую я там ношу, абсолютно необходима в повседневной жизни, и обретение ключей от машины является небольшой победой, радующей меня каждый день.

Спустя буквально несколько секунд я нашла ключи, и мы сели в машину. Я не произнесла ни слова. Если у Марка проблема, пусть выскажется сам. Я уже дважды спросила, чем ему не угодили; больше он расспросов не дождется.

Когда я лавировала между машинами, выезжая задним ходом, Марк принялся испускать глубокие вздохи и барабанить пальцами по передней панели, уставившись в окно, словно парковочная площадка представляла собой редкостное завораживающее зрелище. Зная подобную тактику – сама не раз ею пользовалась, – я отлично понимала: либо мне придется всю дорогу делать вид, будто я не замечаю стука и вздохов, либо сдаться и спросить, что произошло. Последнего я делать не собиралась, простучи Марк хоть насквозь мою машину. С какой стати? Барабань и вздыхай, пока не надоест, все равно не спрошу, что стряслось.

– Ладно, Марк, в чем проблема? – не выдержала я через три минуты, когда иссякли силы слушать вздохи.

– Вы не были со мной откровенны.

– В каком смысле?

– Не предупредили, что все еще сохнете по Грегу.

Боже мой! Стоп, не паниковать. Марк – актер, их специально обучают замечать детали, ускользающие от внимания простых смертных, вроде Грега и Дебби, занятых друг другом. Загорись на мне платье, они и глазом не моргнули бы. Спокойно. Прибегнем к методу, опробованному не одним поколением лидеров нашей страны: отрицать очевидное.

– Это просто смешно! – возмутилась я.

– У вас все было написано на лице. Вы с него глаз не сводили.

– У вас разыгралась фантазия. Мы с Грегом – старые друзья.

– Старые друзья? Боже, какой шаблон… Женщины часто сетуют, что им не удается встретить приличного парня. Алекс как нельзя более подходит под это определение: он обращается с вами как с королевой, уважает вас, поощряет к штурму новых карьерных высот, никогда не подведет. Но вы этого не цените: неотесанный мужлан вроде Грега вам больше по сердцу, не правда ли?

Да как смеет мой фальшивый кавалер умалять достоинства мужчины, для произведения впечатления на которого его, собственно, и наняли?!

– Вообще-то Грег получил неплохое образование.

– Вы скверно подготовились. Не хотелось говорить, но Грег не имеет ничего общего с вашим описанием.

– Вы считаете, Алекс лучше Грега, потому что ортодонт? К вашему сведению, Грег из богатой семьи и мог бы заниматься всем, чем пожелает. Следуя призванию, он выбрал работу автомеханика. За это я его уважаю.

– Уважаете? Это теперь так называется?

– Повторяю вам еще раз…

– Хватит врать, Саманта.

Я не ослышалась? Ему излагают убедительное опровержение, а он мне – «хватит врать»?

– Я не могу пойти на вечеринку, не говоря уже о том, чтобы встретиться с вашей семьей, сделав вид, будто Алекс не замечает, что происходит. Меняется сюжетная линия. Отношения складываются совершенно иначе. Если мы не в состоянии объясниться начистоту…

– Ну-ка подождите. Я же сказала, что не питаю к Алексу столь сильных чувств, как он ко мне. Мы оговорили это с самого начала.

– Но вы не сказали, что неравнодушны к другому.

– Просто не сочла, что это вас касается.

– Касается, это моя работа, я создаю образ Алекса! Как актер, работающий над ролью, я должен знать все обстоятельства.

– Я не хочу говорить на эту тему.

– Тогда извините, Саманта, но Алекс не станет больше с вами встречаться.

– Но у нас запланированы еще два свидания!

– Он ищет серьезных отношений и не согласен быть лишь временной заменой.

– Вам что, трудно притвориться?

– Я не умею притворяться. Притворство и актерская игра – абсолютно разные вещи.

Невероятно, но у нас возникли трения. Одним из главных преимуществ несуществующего романа предполагалось отсутствие проблем, но я снова слышу фразы «выяснить этот вопрос», «объясниться начистоту», «уладить возникшие разногласия».

Алекс значил для Марка неизмеримо больше, чем для меня. Случившееся омрачило наши отношения, а это означает – если я хочу что-то получить от Алекса, придется считаться с его чувствами, воспринимать как реального человека, даже если, строго говоря, Алекса не существует. Он и впрямь начинает возникать во плоти, удивительно быстро проделав путь от прекрасного принца до зануды, каких свет не видывал, порядком потрепав мне нервы уже на первом свидании.

– Ладно, – сказала я, наконец, поддавшись жесткому давлению, которое, однако, ни один суд не счел бы принуждением. – В сложившейся ситуации я призналась бы Алексу, что все еще неравнодушна к Грегу. Видеть их с Дебби оказалось тяжелее, чем я предполагала, но я с собой справлюсь. Случившееся вовсе не означает, будто Алекс мне безразличен. Мои чувства к нему могут спустя какое-то время перерасти в нечто… просто в нечто.

Подумав, Марк кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – С этим я могу работать. Но на будущее попрошу вас проявлять больше активности. Большую часть вечера я словно играл для пустого зала. От вас требуется какая-то отдача.

– Взаимно.

Нам предстояли еще два фальшивых свидания, и я не собиралась оставлять дело так, словно вина за случившееся лежит исключительно на мне, Алекс – само совершенство, и развитие наших отношений зависит целиком от меня.

– Что вы имеете в виду? – не понял Марк.

– Если Алекс таков, как вы расписываете, и если его чувства ко мне так сильны, как вы говорите, он бы обязательно заметил…

– Что заметил?

– Изменения в моем облике сегодня вечером.

– Ваш наряд? Новое платье? Очень вам идет.

– Я говорю о другом.

– Вам удалось похудеть?

– Нет.

– Уф… Э-э-э… Ну…

– Новая прическа.

– О! Конечно же, Алекс заметил. Правда, заметил, – упорствовал Марк с безнадежностью, легко распознаваемой любой женщиной. – Я должен был похвалить раньше. Отличная прическа.

– Хм! – хмыкнула я в ответ и добавила – Не берусь учить вас творческому процессу, но, по-моему, над Алексом стоит поработать в части наблюдательности. И обязательно потренировать его умение делать комплименты. Эти мелочи очень важны для женщины.

Марк благоразумно воздержался от дальнейших попыток защититься, и я получила возможность вести машину, наслаждаясь тишиной и покоем, пока Марку не пришло время выходить. Памятуя, что последнее слово осталось за мной, я самым нежным тоном сказала «до свидания», еще раз поблагодарила за представление и одарила Марка лучезарной улыбкой, когда он вылезал из машины.

Женщины не всегда уступают мужчинам в спорах.

Загрузка...