Ветер перемен

Глава 2

Через месяц, в апреле, в отделение травматологии поступил пациент, после ДТП. Кристина не обратила бы внимания на этого хмурого и молчаливого типа, не веди он себя так «неправильно». «Бизнесмена» привезла скорая помощь в обычную больницу, а уж потом, доктора его просто не рекомендовали трогать. Кровать, с его персоной, перевезли в двухместную палату, выписав второго пациента раньше времени. Теперь он лежал и страдал. Кристина хорошо понимала, что страдания его не надуманные. Она другого не понимала, его отношения к своей проблеме. Как молодой, на вид сильный мужчина, может так раскиснуть? Прогнозы, после его травмы, были хорошие. Стоило только набраться терпения и иметь желание подняться. Она пыталась с ним поговорить, но наткнулась на такой взгляд, что передумала. С тех пор, молча, выполняла свою работу и удалялась. Через месяц, когда встал вопрос о его выписке, лечении дома и реабилитации, доктор сказал отцу пациента:

– У нас есть хорошая медсестра и массажистка в одном лице, больные ее очень ценят и персонал. Но вот согласиться ли она? Ее основная работа в роддоме, а у нас ее подработка. Не от хорошей жизни она здесь горбатится за копейки. Вам в любом случае нужно поговорить с ней. Больному будет проще, а ей возможность заработать за свои труды.

С Кристиной разговаривал сам глава семейства.

– Меня зовут Александр Николаевич. Я отец вашего пациента Миронова. Как мне к тебе обращаться?

– Меня зовут Кристина, можно просто коротко Тина. Хотите предложить мне работу? Говорите прямо, я понятливая.

– Тина, помоги нам. Я понимаю, что бросить работу на время очень рискованное дело. Я предлагаю тебе заниматься с Сергеем столько, сколько понадобится. Будешь получать в три раза больше чем здесь, и совмещать занятия с ним со своей основной работой. Подумай. Он привык к тебе, ты узнала его, так будет проще.

– Вы преувеличиваете. Ваш сын не привык ко мне, он терпеть меня не может и не скрывает этого. Кроме того, я помимо основной работы еще и учусь до обеда. Доктор Вам об этом не сказал? Если Вас устроит, я смогу заниматься с Вашим сыном, делать массаж, но после обеда, и только в том случае, если он согласится на это сам. Вы купили ему кровать? Купите заранее простую коляску и пару костылей. Пусть они стоят в его комнате и будут немым укором. Это понадобиться не зависимо от того со мной он будет заниматься или без меня. Если Ваш сын согласиться, я приеду сразу после обеда в день выписки.

Сергей Миронов сам завел разговор с Кристиной в этот же день.

– Мне не нравится затея отца завести мне няньку. Но я согласен на твое молчаливое присутствие в его доме, если ты мне пообещаешь просто быть сиделкой. Сидеть и не лезть ко мне со своим рекомендациями и советами, – сказал он. – Мне не нужны проповеди, как не нужны жалость и сочувствие.

– Заводятся тараканы. Ни нянькой, ни сиделкой я при Вас не буду. Принимайте меня, как массажиста или медсестру, либо я разрываю нашу сделку с Вашим отцом. Мне совсем не хочется выглядеть в его глазах корыстной особой, которая будет получать приличные деньги и сидеть без дела. У Вас есть возможность все изменить самому. Не хотите – не надо, для меня работы хватает и без капризных пациентов. Извините за резкость.

На следующий день Миронов Сергей Александрович дал согласие на свою реабилитацию с помощью Кристины в стенах дома отца. Кристина прибыла в дом Мироновых после часу дня, когда пациента и двух санитаров доставили на машине скорой помощи. Ей еще не доводилось бывать в подобных местах своего города. Коттеджный поселок напоминал красивую картинку из журнала. Дома были разные по архитектуре, но все одинаковы по основательности и прочности. Крайняя улица была всего метрах в ста от перелеска, дальше протекала узкая река. Было начало мая, а точнее 12 число, погода была теплая и солнечная. Двухэтажный дом, без всяких излишеств, совсем не казался большим, гараж и большой двор с красивым ландшафтом: горка, выложенная из природных камней с цветущей петуньей разного цвета, зелень газонов, молодых деревьев и аккуратных кустов и небольшой сад. Ей отвели комнату на первом этаже, как раз напротив комнаты ее пациента. Большая кровать, шкаф, два кресла, журнальный столик, а на стене телевизор. Здесь же, за дверью, был туалет, раковина и простой душ с обычной решеткой для слива. « Видимо комната для гостей или обслуги», – подумала она. – Простенько, но удобно». Кристина не спешила «бежать» к Миронову, давая возможность, устроится на новом месте ему самому. В доме собралась вся семья и прислуга. Хозяин дома был краток и после короткого знакомства со всеми сказал:

– Тина здесь временно, но это не значит, что она чужая в этом доме. Ее обязанность – это занятия с Сергеем, лечение, массаж и никаких других дел, а тем более приказов или просьб с чьей-либо стороны. Она не прислуга, а вы не бары. Я, ясно выразился? Тогда все по своим делам.

Кристина слышала комментарии младшего сына Миронова в свой адрес, но пропустила их мимо ушей. Она прошла в комнату, в которой устроили пациента, и который был с женой, а следом за ней вошел глава семейства.

– Сережа, я зайду позже, когда вы закончите свои процедуры, – сказала Лариса, жена Сергея, и удалилась

– Тина, посмотри внимательно и скажи, чего не хватает. Все препараты в сумке, разберешься. Лист назначения у тебя. Водитель будет тебя отвозить к пяти на работу, или в восемь домой, так ты меньше потратишь времени на дорогу. Можешь ночевать здесь, а утром, по дороге на работу, я буду подвозить тебя, как можно ближе к университету. Выбор за тобой. Через месяц, когда сдашь сессию, надеюсь, мы договоримся о полном рабочем дне и полном пансионе. Зарплату при этом мы с тобой пересмотрим. Дело не только в лечении и физкультуре, Тина. Я весь день на работе, в доме только Валентина Петровна и ее муж. У них достаточно своей работы. Ты, помимо занятий и массажа, сможешь чем-то помочь Сергею, скажем, составишь компанию. У меня нет ни надежды, ни доверия, ни на его жену, ни на его брата, а моего младшего сына. И не смотри ты на меня так, Серега. Я знаю, о чем говорю. Будет твоя Лариса оставаться в поселке, я буду только рад этому. Выходной в воскресенье, после утренних процедур, можешь уезжать домой и возвращаться самостоятельно. Договорились? Здесь твоя зарплата за месяц вперед, так мне будет спокойнее. Вечером, после ужина, зайди, пожалуйста, ко мне, – попросил он и вышел.

Кристина разобралась с лекарствами, вымыла руки и подошла к больному.

– Вы отдохнули? Мы можем заниматься? – задавала она вопросы, которые оставались без ответа. – Хорошо. Не хотите, как хотите. Займемся водными процедурами.

Она прошла в ванну. Здесь была и ванная, и душевая кабина, унитаз, раковина. Наполнив ванну теплой водой с ароматной пеной, она вернулась в комнату вместе со средним братом.

– Давай, Серега, смоем с тебя все болячки. Держись за шею. Не бойся, не уроню.

Все три брата в семье Мироновых были брюнетами, с общими похожими чертами лица, ростом выше метра восемьдесят, причем средний брат, килограммов на пять-семь тяжелее и мускулистее. Сказались занятия спортом в молодости. Старший и младший не занимались спортом как таковым, кроме физкультуры, как урока, но на их телосложении сказывалась «природа».

О чем разговаривали братья, Кристина не слышала, но принесли Сергея довольного в свежей футболке и коротких трусах. Кристина начала делать массаж. Еще полчаса прошли в тишине. Обедал Сергей в присутствии жены. Тина вышла из комнаты при ее появлении, и вернулась только тогда, когда увидела в окно, как Лариса садиться в свою машину.

– Сергей Александрович, Вам что-нибудь нужно? Куда ведет эта дверь? – спросила она, без всякой надежды на ответ.

– Мне ничего не нужно, а дверь ведет в кабинет. Я сейчас занимаю комнату отца, а она соседствует с кабинетом. У него два входа-выхода. Что делает здесь эта коляска?

– Ждет, когда Вы возьмете себя в руки, начнете заниматься, и учиться пользоваться ею. За ней и костыли лежат. Почему о них не спросили?

– Это что, немой укор человеку упавшему духом?

– Для того чтобы упасть, надо хотя бы для начала подняться. Зачем Вы согласились на мое присутствие, если не собираетесь подниматься с кровати? Понадоблюсь – позовете. Ужин я принесу.

Она прошла в свою комнату, заглянула в конверт: « Я буду терпеть Ваши капризы Сергей Александрович за такие деньги», – подумала она. Разобрала вещи и тихонько зашла в кабинет со сторону коридора. Здесь стояли полки с книгами, большой стол, на котором стоял ноутбук, и у которого стояло удобное кресло и диван. До ужина ее никто больше не беспокоил. Принеся ужин и поставив столик на кровать, спросила:

– Валентина Петровна спрашивает: что Вам приготовить на завтрак?

– Спасибо, мне ничего не нужно. На сегодня ты свободна и не буди меня с утра, занятий не будет.

– Спокойной ночи, – сказала Кристина, забирая посуду.

По дороге на кухню она встретила Ларису.

– Не говори Сергею о том, что я вернулась, – попросила она Кристину, поднимаясь наверх.

Кристина промолчала, отнесла посуду и, следуя указаниям кухарки, постучала в дверь Александра Николаевича.

– Вы просили меня зайти. Я Вас слушаю.

– Как он? – спросил отец о сыне.

– Плохо. Он ничего не хочет. Предупредил с вечера, что занятий завтра не будет. Боюсь, я не справлюсь с его депрессией. Простите мне мое нездоровое любопытство. От чего Ваш сын так раскис? У него есть проблемы помимо последствий ДТП? Он ведь даже не пытается попробовать подняться.

– Попробуй его покритиковать. Он как-то болезненно к этому относится, но выслушивает, а вот жалеть его не надо. Прочти, что написал доктор для меня. Препараты я купил, все здесь, в пакете. Справишься? Одна просьба, не посвящай в это никого.

– Где я могу помыть руки? – спросила Кристина. – Пока я буду готовить капельницу, сходите в туалет. Возможно, после нее Вы уснете, так будет разумнее.

Она сделала укол, поставила капельницу.

– Минут через двадцать зайду. Будет клонить в сон, спите, не бойтесь, я все сделаю. Утром я не поеду с Вами. Сделаю так, как Вы советуете, и попробую поговорить с ним еще раз. Вы меня после этого не уволите?

Утром, приведя себя в порядок, Кристина переступила порог комнаты Сергея Миронова в семь часов.

– Сергей Александрович, поднимайтесь, нас ждут великие дела.

– Я же просил меня утром не будить, – недовольно, с вызовом, проговорил Миронов.

– Как я могла Вас разбудить, если вы не спали. Скажите мне честно, чего Вы добиваетесь? Я не могу уйти. При Вас мне вчера заплатили за месяц вперед, Вы видели это, не возражали, сделали вид, что согласны, а деньги мне нужны. Я буду терпеть все Ваши капризы минимум десять дней, и выполнять свои обязанности. Сможете подняться и вытолкать меня в шею раньше? Молчите? Тогда давайте попробуем жить дружно.

Не говори она так спокойно, вполголоса, как заговорщица, чтобы разговор остался между ними, Миронов, наверняка, перебил бы ее, сказав грубость, поставил на место, накричал. Но этот ее тон его и останавливал. Он понял, что ей известно что-то, чего он не знает.

– Ты готова терпеть унижения за деньги? Почему? Да сними ты эту чертову маску, мы не в операционной.

– Начнем с того, что оскорблений и унижений я не потерплю даже за большие деньги. Вы пока только грубите и капризничаете, как обиженный ребенок, а это ни одно и тоже. Я не могу насильно заставить Вас заниматься, но я смогу, находясь здесь, помочь Вашему отцу. Вчера вечером, по назначению врача, мы начали курс лечения и это продлиться минимум десять дней. Вы в курсе того, что у него проблемы с сердцем? Не думаете о себе, подумайте о нем. Вы видели, как он держится, чтобы не огорчать ни Вас, ни вашу семью? Просил меня не посвящать в сию тайну никого. Но я слова не давала. Думаете ему легче, чем Вам? Сердце гораздо важнее для организма, чем Ваши две конечности. А деньги мне нужны, чтобы, как можно реже, надевать эту самую «чертову» маску, – сказала Тина, снимая маску и шапочку. – Вам не нужны комментарии?

– На мой взгляд, не все так ужасно, – сказал Миронов, хотя лицо Кристины ему не понравилось. – Не всем же девушкам быть красавицами. Нос можно исправить, а лоб, руками умелого хирурга тоже обновить. Из-за своего лица, которое ты хочешь изменить, будешь терпеть капризы моей персоны? А как же гордость?

– Кто бы говорил! Заметили в моем глазу соринку? А бревно в собственном глазу не мешает? Вы сколько лежите, месяц? А что сделали для того, чтобы встать? А я больше десяти лет слышу в свой адрес, мягко говоря, критику. Ваш брат в первый день дал полную характеристику моей внешности, а ведь мы с ним даже не знакомы. Все начинается с обиды на весь мир за то, что он тебя не понимает и не принимает, такой, какая ты есть. Позже, ты начинаешь верить в то, что ты никому не нужна, не интересна, и этот мир обходится без тебя и не становится хуже. А поверив, с этим живешь в гордом одиночестве. Вас в семье у отца трое, ваши жены, его внуки – все переживают за Вас. А теперь представьте, что Вы, как я, одни. У Вас нет ни друзей, ни подруг, ни денег. Все что у Вас есть, это жилье и работа. В квартиру к Вам никто не придет, так как друзей у вас нет, а работать Вы не можете. Как вам такая безрадостная перспектива? Выкарабкаетесь или будете лежать, и умирать с голоду? Проблемы есть у всех, но не все их хотят или могут решить. В данном случае я не могу, а Вы не хотите, – говорила негромко Кристина, даже не глядя на Миронова. – Чисто по-человечески, я бы Вас поняла, будь Вы танцором балета, профспортсменом или военным. Но даже для них, Ваша травма – это не конец карьере, нет, но вот ступеней к ней, добавится слишком много. Вы – то чего раскисли? Ходить Вы сможете, если захотите. Я внимательно прочла Вашу историю болезни. Там и намека нет на «приговор», Вы сами себя приговорили. Нужно лишь время и желание встать, а у вас нет ни желания, ни терпения. Вы могли бы уже через месяц ездить на работу в коляске, давая своему отцу отдых или работать дома в кабинете. Да, неудобно, да не привычно, но возможно. Начните уже думать о своих близких, а не только о себе любимом, не изображайте из себя инвалида, коим Вы не являетесь или продолжайте себя жалеть. Сделайте свой выбор для себя, но учтите, сопли я утирать Вам не буду. Вы же эгоист чистой воды. У Вас проблемы не с ногами, Вам, в первую очередь, голову лечить надо. Зря Вас поместили в отдельную палату, а не в общую. Вы бы увидели, как настоящие мужчины справляются с подобными проблемами, как придумывают способы передвижения, как используют подручные средства, как потеют от нагрузок. Извините, Вы сами вынудили меня сказать все это, – закончила негромко Тина и услышала смех.

Смеялся Миронов. Смеялся так, что на его глазах появились слезы.

– Это Вы над моими словами смеетесь или над собой?

– Тина, меня так просто, без затей, еще никто и никогда не называл «сопливым идиотом», – отвечал он, смеясь.

Его слова прервал стук в дверь. Вошел хозяин дома. Он из-за двери слышал смех сына и это его радовало.

– Доброе утро, – сказал он, кивнув Тине и пожав сыну руку. – Вижу настроение хорошее. Чем думаете сегодня заниматься? Я видел Ларису. Она ночевала здесь, не уезжала?

– Вечером зайди, отец, после работы ко мне, поговорим. Пусть Лара сейчас зайдет, если спит, выдерни ее из постели, – попросил Сергей отца.

– Тина, зайди через час, мы продолжим наш разговор.

Кристина вышла из комнаты, не дожидаясь прихода Ларисы. Она догадывалась, чем может закончиться беседа двух супругов. Лариса вошла в комнату мужа с недовольным и заспанным лицом.

– К чему такая срочность? Ты же знаешь, я не просыпаюсь рано, – говорила она, присаживаясь на край его постели. – Можно я рядышком с тобой еще посплю?

– Досыпать будешь чуть позже, а сейчас, будь добра, исполни свой супружеский долг.

– Ты думаешь у тебя получиться? – томным голосом спросила жена, снимая легкий халатик, под которым ничего не было.

– Главное, чтобы у тебя это получилось. На меня особо не рассчитывай. Тебе после Олега отдых не нужен? Ты забыла одну маленькую деталь, дрянь. Комната Олега находится как раз над этой, а стоны твои трудно спутать с другими. Ты бурно провела прошедшую ночь, доставь и мне маленькое удовольствие.

– Сережа, ну что ты злишься? Ты же знаешь, я не могу долго прожить без секса. Я тебе давно предлагала развестись, а ты все тянул. Ты мне отказал в больнице, хотя, с тобой было все в норме, и сам ты получил удовольствие. Вчера, нам тоже ничего не мешало заняться этим, но ты опять не захотел, а Олег сам пришел, я и не устояла, – говорила она, не сожалея о том, что сделала. – Целый месяц я не могла выдержать. Не сердись.

– Зачем же здесь и с братом?

– Я раскованная, но не распущенная, чтобы тащить кого-то в супружескую кровать. Я попыталась сделать это сама, но мне этого мало. Случайные связи опасны и я соблазнила Олега. Мальчик он чистоплотный, не в меру любопытный и ненасытный.

– Довольно оправдываться, ты здесь не для этого. У тебя есть более важная миссия, помолчи.

Он говорил, казалось, спокойно, а внутри все кипело от злости на самого себя. Он знал слабости этой женщины, как знал и то, что она считает это достоинством. То, что она сделала, было даже не предательством, а ожидаемым результатом в их отношениях. « Я сам виноват. Ни она меня в загс тащила, а я ее. Она заводила меня с полуоборота, мне это нравилось, ни о чем другом я и не думал. Но с ее темпераментом, меня хватило на год. Нужно было принять ее предложение и подать на развод, а я для окружающих создавал видимость счастливой семьи. Как же, второй брак, я тянул время, отлично понимая, что в ближайшие двадцать лет она не изменится. И это не ее вина, это моя глупость. Не можешь сделать женщину счастливой, отойди, не мешай другим. Теперь став рогоносцем, ищу всему оправдание. Ни она, ни Олег даже не догадываются о том, что я в курсе их прежних отношений. Это я «увел» ее у брата», – думал он, пока не почувствовал легкое возбуждение и не выбросил все мысли из головы.

Он не держал ее около себя, и она могла в любую минуту уйти, но не уходила и делала все, чтобы угодить обманутому мужу, не забывая при этом получить свое. Уже почти год они жили по привычке, хотя такая жизнь не устраивала обоих. Их связывал только секс. Ларисе, для полного счастья, нужна была свобода от семейных уз, а Сергею хотелось семью, которую он видел, но без Ларисы.

– Постарайся дня три не попадаться мне на глаза, а там посмотрим, что с тобой делать, – сказал он жене, все еще тяжело дыша. – Намочи полотенце и подай его мне. Приведи себя в порядок, в доме посторонние.

– Думаешь, она не догадывается, что здесь происходит?

– Догадываться и быть уверенным две разные вещи. Делай, что говорят. Семейное ложе можешь использовать по назначению, я в квартиру не вернусь. Подавай на развод и свяжись с моим адвокатом.

– Сережа, мне не нужна наша квартира. Что я в таких хоромах буду делать? Купи мне небольшую квартиру, на пару комнат, и помоги с работой. Я знаю, что ты меня без денег не оставишь, но так мне будет спокойнее. Подумай об этом.

– Поиском квартиры занимайся сама. Если меня устроит ее стоимость, получишь квартиру. Думаю, ты не будешь претендовать на центр города. Как бы я к тебе не относился, вспоминай сказку о золотой рыбке. А вот с работой определяйся сама, поручителем я выступать не буду.

Тина не заходила к Сергею в комнату до обеда. Принеся обед, она поставила столик на кровать, стараясь не встречаться с ним взглядом, и он это заметил.

– Что с настроением? Тебя обидели? Что вообще происходит за пределами этой комнаты?

– Настроение рабочее. Обидеть меня трудно. Кроме кухни я не бываю больше нигде. Ничего не происходит, кроме того, что Вы, больной, второй день филоните. Обедайте, Сергей Александрович, набирайтесь сил, посуду я заберу минут через двадцать. Приятного аппетита, – сказала Кристина тихим ровным голосом, даже не взглянув на него.

– Тина, если ты забыла, то напоминаю: я женат. Лариса моя жена. Плохая ли, хорошая, но жена, а между супругами бывает секс. Воспринимай это, как чистку зубов или ежедневный душ и не надо иронизировать.

– О том, что Вы женаты, я помню. Но чужая семейная жизнь меня меньше всего интересует, как и Ваши отношения с женой. Вы еще скажите мне, что я ей завидую и ревную. Если у Вас нет ко мне вопросов, я зайду позже. Сегодня я и так слишком много сказала Вам, а это не в моих правилах.

– Слушай меня внимательно, Тина. Я буду делать, все твои чертовы упражнения, чтобы подняться на ноги и отвезти тебя в клинику к пластическому хирургу. Обещаю.

– Вы решили меня пожалеть или помочь? Напрасно. Мне не нужна ни Ваша жалость, ни Ваша помощь, я справлюсь сама, если Вы дадите мне возможность спокойно работать и заработать при этом. От Вас не требуется ничего невозможного. Если через месяц результат от занятий будет нулевой, я уйду. Не буду раздражать Вас своим присутствием. Отработаю полученные деньги и уйду.

– Хорошо, пусть будет так, только не надевай, пожалуйста, маску. Мне так проще с тобой общаться. Я не откажусь от поездки в клинику, не надейся.

– Поживем – увидим, – сказала Кристина. – Больше я не буду бессмысленно пропускать занятия. Хотите, дам на утро комплекс упражнений? Будете заниматься в мое отсутствие. С завтрашнего дня, моя смена будет начинаться в 13:00 и заканчиваться в 18:00, ни минутой больше. Я не хочу казаться резкой и незаменимой, но я не психотерапевт, я медсестра. Если Вы не поняли того, что я сказала, мне очень жаль.

– Да понял я все. Ты не могла бы ездить в университет с моим отцом? У нас был бы с утра час на занятия, скажем, с 6 часов.

Прошло два месяца. После 15 июня, Кристина, сдав экзамены за четвертый курс, перебралась окончательно в дом Мироновых, покидая его только на ночные дежурства в роддоме. Распорядок дня был одинаков изо дня в день. Подъем в шесть утра, занятия, душ, завтрак, прогулка. Массаж, обед, отдых, опять зарядка, прогулка, ужин, сон. Им потребовалось всего три недели, чтобы укрепить плечевой пояс и научиться самостоятельно, осторожно садиться в коляску, не привлекая к этому Григорьевича. Остальное было сделать проще. Теперь они могли гулять, дышать свежим воздухом. Кристина не навязывала Миронову своего общества.

– Сергей Александрович, отдыхайте. Захотите поговорить или что-то понадобится, я рядом, позовете, – говорила она пациенту после занятий.

– Ты чем занимаешься в кабинете?

– Раньше готовилась к занятиям, экзаменам, а теперь Ремарка перечитываю. Его «Триумфальная арка» мне нравится. Вы только вслушайтесь, как он пишет: «Нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можем отойти в сторону; но ведь именно тогда ему и становится невмоготу». Как, на Ваш взгляд, что он имел в виду, написав это?

– На мой взгляд, это значит, что ты не можешь меня бросить даже тогда, когда я встану на ноги. Имей это в виду, – говорил он, улыбаясь. – Но мне запомнилась другая строчка: «Человек без любви не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем тогда жить?» Как тонко и как точно.

Вот так началось их общение благодаря Э.М.Ремарку. Кристина, привыкшая больше молчать, чем говорить, заметила, что Миронов задает вопросы, на которые нельзя ответить парой фраз. Теперь Миронов не казался Кристине таким мрачным. Рядом с ним она чувствовала себя не столько легко, сколько естественно. Она совсем не задумывалась над тем, как воспринимает ее собеседник. Но при этом, отмечала, что за свою короткую жизнь столько не говорила вслух, а уж тем более не вступала в дискуссии и споры. Скоро они знали друг о друге многое. Их беседы проходили на прогулках у дома в тени деревьев. Кристина помогала Сергею пересаживаться в коляску, и они выезжали во двор. Сергей рассказывал истории из юности, говорил об учебе и работе, об отце, братьях, племянниках, умалчивая только о своей личной жизни. Тина узнала, что они потеряли мать, когда он был студентом, Андрей оканчивал школу, а Олегу было всего 9 лет. Что этот дом они купили три года назад, а до этого жили все в городе.

– У нас один Андрей был буржуем с большой квартирой в двух уровнях. Но у него одного было двое детей и жена. Я жил в однокомнатной квартире, а отец и Олег в родительской. Потом и я «разбогател», купил себе подобную жилплощадь, а свою передал Олегу. Отец решил перебраться сюда, и мы не возражали, совсем не подумав о том, что он, таким образом, хотел соединить семью. Соня и Саня учатся в школе, посещают музыкальную школу, корт, бассейн. Для всего этого удобнее жить в городе. Юля сама водит машину, но ездить отсюда неудобно. У Андрея жена молодец. Всю семью тянет одна. Пока дети были маленькие, ей мать ее помогала, а года через три, все стала делать сама. Ни няни, ни прачки, ни кухарки. Я сразу вспоминал свою маму, она же еще и работала, и нас трое оболтусов. Мне, конечно, доставалось, но по делам. Мне 12, Олегу 2, меня футбол ждет, а он в коляске орет. В такие дни и минуты, я готов был его убить. Детей надо рожать с небольшой разницей в возрасте, года два, три. Родителям может быть и трудно, но их детям легче. У нас с Андреем не было никогда ни обид, ни соперничества, ни ревности, ни ощущения разницы в отношениях с родителями. А вот с Олегом, мало что доставалось, но были обиды, и недопонимание, и ревность. Олегу и сейчас многое прощается. Он, имея машину под задницей, приезжает сюда даже не каждый выходной. У него своя холостяцкая жизнь. Да и я от него недалеко ушел. Наведывался только в выходные, праздники, но не всегда. Одним словом, вывезли отца в поселок одного и бросили. Только Валентина Петровна с мужем и выручают. Он не жаловался, но каждый выходной ждал. Теперь вот меня дождался, увечного, надолго.

Александр Николаевич каждое утро начинал с посещения старшего сына, когда Кристина «истязала» его зарядкой. Она с каждым днем давалась Сергею легче, а эффект был лучше. После ужина отец беседовал с сыном в кабинете, откуда доносились голоса спорящих компаньонов.

В выходной день в доме собиралась вся семья. Из города приезжал средний брат с женой и детьми. Один день посвящался пикнику на реке с купанием и шашлыками. Кристина оставляла Сергея на попечение брата, а сама занималась с детьми. Они втроем уходили чуть в сторону, плавали, играли в мяч, придумывали себе развлечения. « Рты не раскрывайте на прелести Тины, – говорила Юля братьям. – Это компенсация за ее лицо. Кто примет его, все остальное получит в виде бонуса. Почему она так стесняется своего вида? Ну, ни красавица, ну, и не страшила. Кто так повлиял на нее, сумел убедить?» Иногда семья Андрея оставалась ночевать, и тогда по вечерам в гостиной устраивались концерты музыки. Дети, которым было семь и восемь лет, посещали музыкальную школу, и радовали деда. Неплохо музицировала и их мама. В такое время Тина не покидала свою комнату и слушала юных музыкантов там. Три недели назад, Сергей Миронов начал делать первые шаги на костылях и работал за столом в кабинете, а неделю назад поехал в офис на коляске. Тине удалось убедить его в том, что его коллеги должны увидеть не упавшего духом шефа, а выздоравливающего, полного сил и оптимизма руководителя. С этого дня Миронов как-то воспрял духом еще больше. Прошло почти три месяца, как его привезли из больницы домой, и Тина подумывала уже разорвать договор. В этот день, возвращаясь, домой из офиса, трое мужчин застали Кристину за инструментом. Она заметила фортепиано еще в первый день своего пребывания в доме, но не решалась даже открыть крышку. Сегодня, пользуясь отсутствием в доме хозяев, решилась, и теперь, прикрыв глаза, наслаждалась музыкой, которая рождалась под ее пальцами. Мужчины слушали минут пять, прежде чем начать аплодировать. Тина извинилась за самодеятельность.

– Тина, попроси, пожалуйста, пусть принесут в кабинет кофе.

Кристина выполнила просьбу и прошла к себе, думая о том, когда и с кем начать разговор об уходе. Ее мысли прервал звук из кабинета, звук разбившейся чашки. Она прошла в кабинет, увидела на полу осколки, но не чашки, а молочника.

– Я отнесу на кухню все, что еще уцелело из принесенного, и попрошу убрать, – сказала она, ставя на поднос посуду.

Пока Валентина Петровна убирала в кабинете, Кристина мыла под краном чашки. Она не слышала шагов и вздрогнула, когда ее взяли за плечи. Развернувшись слишком резко, она увидела перед собой Олега и почувствовала легкий запах алкоголя.

– Изображаешь теперь из себя домработницу? – задал он ей вопрос, положил свои руки ей на талию и притянул к себе. – Да у тебя, оказывается, и талия есть. Слушай, такая талия, грудь, бедра – отпад! А рожа подкачала. Ты сама себе в зеркале нравишься? Ты скажи мне честно, как с тобой заниматься любовью, если не знаешь, как умудриться тебя поцеловать? Может, попробуем?

– Оставь меня в покое. Чего ты все время добиваешься? Что я сделала тебе плохого? Отпусти!

– Плохого ничего, но и хорошего пока не было, – сказал он, подхватил ее под мышки и посадил на столешницу. При его росте 180 и ее 160, сделать это было несложно. – Чего ты строишь из себя недотрогу? Ты же не школьница, понимаешь, что к чему.

Под руку Кристине попалась чашка, которую она недавно мыла, и которая полетела в стеклянную дверь кухни, разбившись вдребезги.

– Ты не просто чучело, ты глупое чучело. Помощи ждешь? Так я тебя и так отпущу. Покажешь, как ты это делаешь с моим братом и иди, – сказал он, расстегивая молнию на джинсах. – Ларка это делает классно. Ну! – Он рванул на ее груди халат и тонкое платье так, что пуговицы посыпались по полу.

Окрик « Олег», ее удар ногой в его промежность и чайной сахарницей по голове произошли одновременно. Она соскользнула со стола, и, не взглянув на осевшего Олега, кинулась с кухни прочь. Такого унижения она еще не испытывала. Его последнюю фразу слышали все трое, убедившись в очередной раз, что сын и брат, мягко говоря, подлец. А то, что жена старшего спит с младшим, не для всех стало новостью. Олег пришел в себя после пощечин отца.

– Андрей, догони Тину. Как бы чего не вышло, – попросил Сергей Андрея. – Она, скорее всего, пойдет на реку.

– Как думаешь, Серега, заявит Тина на Олега? – спросил отец.

– Я бы заявил. А если заявит, пойду свидетелем вместе с Андреем. Прости отец, но по-другому не смогу. Он зашел слишком далеко, – сказал Сергей, возвращаясь в кабинет на коляске.

– Допрыгался, идиот? Моли Бога, чтобы она тебя простила. На этот раз я не буду вытаскивать тебя из дерьма. Тебя, по этой статье, еще в изоляторе поставят, как положено.

– Да она мне голову разбила, дура. Я весь в сахаре по ее милости. Я что, совсем идиот, делать это при полном доме народу? Приколоться хотел.

– Вот и прикололся года на три. Думаешь, Сергей тебе Ларку простит? Не надейся. У тебя есть один выход: просить прощения у Тины, жить в городской квартире, искать и выходить на работу. С сегодняшнего дня, все разговоры о деньгах заканчиваются. Как и на что ты будешь жить, мне не интересно. Захочешь работать в нашей компании, я против этого не буду, но обычным юристом в отделе, с соответствующей зарплатой. Опыта у тебя нет, так что извини.

– Отец, это все из-за какой-то медсестры? Выбросить меня из семьи, из бизнеса.

– Не кажись глупее, чем есть на самом деле. На семью тебе плевать с высокой колокольни, иначе бы ты ей дорожил. Эта, как ты говоришь, медсестра, поставила твоего брата на ноги, а ты в это время развлекался с его женой. Это я к вопросу о семье. К бизнесу ты не имеешь вообще отношения. Ты только деньги из него тянул за свои, мягко говоря, проступки. В дальнейшем пять процентов акций по завещанию получишь, но не больше. Пора парень тебе взрослеть, а мне прозреть. Утром соберешь свои вещи, и чтобы духу твоего в доме не было.

– Ты не можешь со мной так поступить. Я твой сын и это твое воспитание, сам виноват.

– А кто мне помешает так поступить? Моя вина в том, что я слишком долго и слепо тебе доверял, но всему приходит конец. Мое решение не изменится. Для того чтобы начать новую жизнь, у тебя есть квартира, машина и специальность. Разговор окончен.

– Да, пожалуйста! Думаете, пропаду? Не мечтайте. Вам всем было удобно считать меня придурком, не способным ни к чему, а я не спешил вас разочаровывать. Вы откупались от меня деньгами. О каком воспитании речь? Что выросло, то выросло, или, как там еще, в семье не без урода, вот и дальше так думайте.

Они покинули кухню одновременно. Олег поднялся наверх, а отец прошел в кабинет. То, что он увидел, поразило его больше, чем разговор с младшим сыном. Сергей передвигался при помощи костылей самостоятельно. Короткие, шаркающие шаги с упором на костыли.

– Давно бегаешь? – спросил отец, улыбаясь.

– Минут пять-шесть. Что-то Андрюха задерживается, мне не спокойно что-то. Вот от этих мыслей и отвлекаюсь. Тина вряд ли вернется в дом, не тот характер, а я обещал отвезти ее, когда сам поднимусь на ноги, к пластическому хирургу. Она об этом мечтает.

– Есть стимул тренироваться. Хотя, что тебе мешает сделать это сейчас? Езжай на своем «двухколесном» коне.

Отец не договорил, дверь открылась, и на пороге появился Андрей.

– Серега, Тина в дом не вернется. Сейчас она вещи собирает, я отвезу ее домой и останусь в городе. Она не будет писать на Олега заявление. Что делать будешь? Бросать занятия нельзя. Сам без нее справишься?

– Назло врагам одолею ходьбу. Завтра пришлите мне машину с водителем, я приеду в офис после клиники, а сейчас пригласи, брат, Тину. Пусть зайдет в кабинет.

Тина уже переоделась, привела себя в порядок, но ее глаза выдавали недавние слезы. Увидав Сергея Александровича на двух костылях, она улыбнулась.

– Давно стоите?

– Я не стою, я бегаю, – ответил он, улыбаясь, делая несколько неспешных шаркающих шагов.

– Теперь у Вас все получится, справитесь без меня.

– А как же наш уговор? Я почти на ногах, и могу отвезти тебя в клинику. Ты не передумала?

– Вы это делаете из-за сегодняшнего инцидента?

– Я исполняю условия нашего с тобой договора. Сейчас ты заберешь свой гонорар, а завтра, часов в десять, я за тобой заеду и мы проведем разведку боем. Конверт на столе. Мне нужно знать, что ты попадешь в хорошие руки. До завтра.

Кристина забрала конверт и вышла из кабинета с небольшой сумкой. У выхода ее догнал Олег.

– Не говори ничего. Тебе трудно переступить эту грань. Я не буду писать заявление. Живи спокойно, – говорила она, глядя ему в глаза. – Не всегда у родителей рождаются красивые и умные дети, бывают и неудачные зачатия, но это не вина детей, это беда их родителей. Природа обделила меня красотой, а вот тебя наделила великой глупостью. Прощай.

– Подожди, прости меня. Купи одежду, взамен той, которую я испортил, – сказал Олег, протягивая ей деньги. – Деньги мои, и поверь, я не совсем пропащий.