Ветреный

Глава 7

Леха сидит рядом и какого-то хера подсказывает мне дорогу! Хотя я не слепой и прекрасно вижу черный мерс, который зло перестраивается в потоке и уходит влево на развязке.

– Там частник, – не унимается Леха, которому нужно озвучить каждую очевидную вещь.

– Тачка точно его? Не перепутал?

– Я идиот что ли?!

– А для чего я по-твоему уточняю?

– Его, Ник! Точно! – приятель рывком откидывается на кресло и противно усмехается. – Что ты собираешься делать? Когда догонишь?

– Врезать хочу ему от души.

– Чего? Блять… На хера?

Я молчу и крепче сжимаю кожаный руль. До помутнения хочу! Этот высокомерный мудак напомнил мне, как быстро и люто я завожусь. Я чудом затормозил, когда заметил ее умоляющий взгляд, Ангел вся сжалась и так посмотрела, что я как будто услышал ее просьбу. Остановиться и ничего не делать.

Я остановился, но ничего не делать не могу. Да и как? Как, блять?! Она же боится его, я же видел собственными глазами, как она дернулась от его противного голоса и затаилась. Боялась на меня поднять глаза лишний раз и как-то выдать себя и сцепила зубы, когда он по-хозяйски взял ее за талию и притянул к себе.

Ее же передергивает от него!

А я значит насильник? Охуительно!

– Ник, ты главное полегче, – Леха выдыхает и включает папашу. – Тебя отец убьет, если ты опять в историю вляпаешься…

– Смотри, тормозит, – я замечаю красные огни стопов и тоже притормаживаю.

Потом сворачиваю к обочине и паркуюсь за высоким ограждением. Спрыгиваю с подножки внедорожника и иду вперед, чтобы посмотреть что к чему. И уже рвусь вперед через мгновение, но Леха нарывается на прицельный прямо в нос, хватая меня за плечи и удерживая на месте.

– Стоп! Стоп! – зло рычит он. – Это чужая баба! Ты чего, Ник… Совсем?!

Да мне по хер, чужая она или нет, она была со мной и я не могу видеть, как какой-то урод издевается над ней. Он силой выволок ее из машины и бросил на землю, после чего схватил за локоть и потащил дальше. И теперь они скрылись за черным забором частного коттеджа.

Что он сейчас делает с ней? Черт, черт… Если подонок позволяет себе сцены на улице, то что он творит, когда никто не видит? Когда ей никто не может помочь?!

– Убери руки! – бросаю Лехе и толчком бью его в корпус, чтобы он уяснил, что я серьезно. – Я пойду!

– Для чего? Он не откроет и вызовет ментов. И она сама пошла с ним…

– Да заткнись ты!

– Ты слышал, чтобы она кричала? Я нет! Люди обычно кричат, когда ждут помощи. Ник, очнись, она его жена! Это не твое дело, что творится в чужой семье. У них свои порядки, своя жизнь.

Словами он не понимает и я делаю подсечку, опрокидывая его на землю. Леха с глухим грохотом валится вниз и болезненно выдыхает, неудачно приложившись локтем об бордюрный камень. Но тут же вскакивает на ноги и нагоняет меня.

– Спасибо, приятель, – добавляет он, переходя на бег, чтобы держаться рядом. – Лучше туда, сзади.

Он предлагает дело. Я замечаю калитку заднего входа, которая приоткрыта из-за брошенного шнура. Работник копошится у столбиков освещения для палисадника и не обращает на нас никакого внимания. Я ныряю во двор первым, а приятель за мной. Мы оказываемся на квадратной подъездной площадке, которая выводит к гаражу на две машины с автоматическими воротами.

– А он при бабле, – замечает Леха и опять очевидное. – Слышишь?

– Слышу.

Мы сделали всего пару шагов над стенкой, обойдя скрученные мотки электропроводки и сложенную стремянку, как я начинаю различать приглушенные голоса. И один из них точно ее. Да, она… Я ускоряю шаг и слышу ее злые колкие интонации. Она огрызается ему, что-то бросает в запале и выкрикивает слова одно за другим.

– Зря ты это, Ник, – Леха качает головой. – Тебя же и оставят крайним.

– Сука! – орет ее муж, как ненормальный, срывая голос.

Мы как раз огибаем кирпичный дом и видим их. Я смотрю на Ангела… На то, как она падает.

Я зависаю на миг, потому что этот урод только что замахнулся и отвесил ей зверскую ублюдскую пощечину. Она даже не смогла устоять на ногах, беспомощно прогнулась под силой его удара и рухнула на бетонную дорожку.

– Хочешь повторить действия трехлетней давности? – но она продолжает говорить и резким взмахом утирает выступившую кровь. – Я ведь уйду. На этот раз точно.

– Да что ты? – он гадко смеется. – А как же твой племяшка? Маленький розовощекий мальчик? Хочешь увидеть его в морге, Геля?

– Да пошел ты…

– Да что ты! – он замахивается вновь, но в этот раз я успеваю.

Вырубаю его точным ударом в челюсть и грязно ругаюсь, что понадобился всего один. Мало! Но времени нет!

Я наклоняюсь к Ангелу, которая как закрылась руками в ожидании нового удара мужа, так и осталась в скрюченной позе.

– Ангел, – трогаю ее плечо и осторожно встряхиваю. – Ты в порядке?

Она дрожит, но поворачивает ко мне лицо, смотрит потерянным и изумленным взглядом, будто ждала кого угодно, кроме меня.

– Ник?

– Можешь называть меня “Мой спаситель”, – пытаюсь отшутиться, чтобы разрядить обстановку, но она лишь смотрит на меня, и я смелею. Кладу вторую ладонь на ее плечо. – Тебе нужно встать…

– Что ты здесь делаешь?

– Мы потом разберемся. Давай сперва я заберу тебя, а потом мы всё обсудим.

Приобнимаю ее, чтобы поставить на ноги, но она вдруг начинает противиться. Выставляет локти мне в грудь, покалывая, и беспокойно крутит головой, оглядываясь по сторонам.

– Ник, – зовет Леха за спиной.

– Что?

– Он сейчас придет в себя.

– Блять, – перехватываю девушку, обнимая ее за талию и не обращая внимание на слабое сопротивление. – Ангел, иди сюда…

Она соскальзывает и упирается лбом мне в грудь. Ее горячее сбитое дыхание обжигают кожу через футболку и мне чертовски не хочется выпускать ее из рук. Так бы и стоял, тупо держал бы ее и ждал, когда успокоится сама. Меньше всего мне хочется дергать ее и выкручивать в руках, ведь ее только что избивал муж. Этот больной ублюдок, который слишком легко отделался.

Ангел вдруг замирает. Затихает в моих руках и расслабляется, словно поверила, что я не сделаю ей ничего плохого. Она кажется такой маленькой и хрупкой, что в голове не укладывается, как можно размахнуться и ударить ее. Как?! А он сделал это наотмашь, с садисткой оттяжкой.

– Ник, – она просыпается и запрокидывает голову, ловя мой взгляд. – Нет, Ник, нет…

У нее нереальные глаза. Впервые вижу такие.

– У тебя кровь, Ангел. Губа разбита.

Она отвлекается, поднимая ладонь к лицу, и я быстро передаю ее в руки Лехе.

– Увези ее, – командую и смотрю так, чтобы он не думал и слова вставить против. – Быстро!

Я отворачиваюсь от них и перевожу внимание на мудака, который уже отдирает себя от бетонки и, кряхтя, выставляет ладони, чтобы оттолкнуться как следует. Должок я ему уже вернул – вместо нижней губы у него эффектное месиво. Приятно смотреть и ему чертовски идет.

– Где она? Где?! – шипит он, стараясь выпрямиться и зацепиться за столбик ограждения, как за опору. – Геля!

– Со мной разговаривай.

Его зрачки расширяются, а все возмущение выходит через ноздри. И он вдруг начинает смеяться, опускает голову, сплевывает кровь на бетон и продолжает гадко посмеиваться.

– Гаденыш… Я же тебя уничтожу, под асфальт закатаю.

– Тебе бы лед сперва найти.

Урод встает во весь рост и отряхивает пиджак.

– Ди-джей, – он качает головой, не веря в происходящее, – жалкий пацан. Отлично, просто отлично… У тебя есть две минуты, чтобы вернуть мою жену назад.

Он тянется к внутреннему карману пиджака. Наверное, ищет сотовый, чтобы спустить на меня собак.

– Ты к ней больше не приблизишься, – говорю отчетливо и резко. – И она не вещь, чтобы ее возвращать.

– Ты не понимаешь, во что ввязался.

– Это ты не понимаешь.

Мне надоедает разговор с ним. Бесполезная трата времени, да и перед глазами снова встает тошнотворная картинка, как его крепкая ладонь касается ее нежной кожи. Как она отшатывается в сторону и падает вниз, согнувшись пополам.

Не, я не за разговорами приехал. И уж точно не за одним ударом, после которого он уже поднялся, как новенький, и поправил пиджачок. Уроду мало, так что нужно закрепить, чтобы польза была.