Виновата ложь

25

Не успела я проснуться, как в комнату мою словно вихрь влетела мама. На лице у неё сияет улыбка, и вообще вид ее такой возбужденный.

— Мам, случилось что? — нахмурив брови спрашиваю я.

Мама села на край моей кровати, сложила свои руки на колени все так же улыбаясь.

— Мааам, ты чего такая счастливая? — допытываю я.

— Доченька, — она посмотрела на меня. — Серёжа сделал мне предложение.

Я уставилась на неё, не веря в то, что слышала.

— А ты что? — немного хрипло спросила я.

— Конечно, согласилась, — кивнула головой. — люблю же до сих пор, будто и не было этих двадцати лет. Знаешь дочь, он каждый вечер просит прощения за все годы, — вздохнула женщина. — иди умывайся и спускайся вниз.

Мама покинула мою комнату, а я сижу смотрю в одну точку, шокированная такая от услышанного. Конечно, рада за родителей. Другого и быть не может.

Поднялась с кровати, и зашла в ванную. Скинула с себя пижаму, включила воду и встала под тёплые струи воды.

Намочила мочалку, и выдавила из тюбика вишнёвый гель для душа.

Через десять минут, я стояла и смотрела на своё отражение в зеркале. Темные круги под глазами, искусанные губы. Красота.

Мое сердце будет биться, я буду дышать и жить дальше, но не знаю, буду ли жива. Внешне — разумеется, но внутри — я умираю.

Вышла из ванной, подошла к шкафу и открыла его. Достала оттуда хлопковые трусики, голубую футболку и серые шорты. Быстро надела на себя одежду, и пошла на первый этаж.

Погода сегодня дождливая. Подстать моему настроению. Я так надеюсь, что однажды излечусь от этой невыносимой боли в груди. Я хочу избавиться от этого, и мне уже неважно, что будет делать Максим. Пускай живет своей жизнью, а я буду своей.

Спустилась на первый этаж, и прежде чем войти в кухню, прогремел раскат грома. На секунду я остановилась и прикрыла глаза.

Вдох-выдох.

Вся семья в сборе, увидела я, когда переступила порог кухни.

— Доброе утро, Варя, — улыбнулся папа.

— Доброе, пап.

Я присела за стол, и посмотрела в окно. Дождь шёл стеной, и невозможно было рассмотреть хоть что-то. Папа с мамой о чём-то разговаривают, но я не вникаю в их разговор. Оставаясь абсолютно безучастной.

С завтраком покончено, я поблагодарила маму и поднялась обратно к себе в комнату.

Воспоминания о вечеринке нахлынули на меня. После того, как мы с Тимуром прошли в комнату, я поблагодарила его и отругала. Но я впечатлена тем, что за меня заступились. Первый раз. По-настоящему. Мы с ним какое-то время посидели, пообщались. Потом он вызвался отвезти меня домой, не смотря на то, как его рёбра болели. Я согласилась на его предложение.

Позже, когда он привёз меня к дому, мы с ним попрощались, и он немного смущенно попросил мой номер. И я не отказала.

Я забралась на кровать, достала из прикроватной тумбочки — книгу. Читая книги, мы проживаем не одну сотню жизней. Волнуемся, переживаем, смеёмся и плачем вместе с героями.

Я настолько углубилась в чтение, что не заметила, как пролетел день. Вот, как меня затянула книга.

Поднялась с кровати, и вышла из комнаты. В доме царит тишина. Я тихонько спустилась на первый этаж, и прошла в гостиную. Не смотря на то, что часы показывали всего пять вечера, мне ужасно хотелось спать. Родителей дома не было, зато в гостиной я обнаружила Петра Ильича. Он сидел в кресле с газетой в руках.

— Добрый вечер, а где родители? — спросила я, и уселась в кресло напротив.

— Расписываться уехали твои родители, — посмотрел на меня своими зелёными глазами. — должны скоро приехать уже, но вероятнее всего задержаться, — он улыбнулся. — я не видел Сергея таким счастливым, он буквально светится от счастья.

— А где вы все время пропадали? Я вас две недели не видела уже.

— Домой ездил к своим, невестка родила, — он ещё шире улыбнулся. — внучку.

Я в ответ улыбнулась.

— А, как назвали?

— Машенькой.

— Какая прелесть.

Мы с Петром ещё поболтали немного, а затем он удалился готовить для нас и себя ужин. Хороший человек. Добрый.

В такой тишине, трель дверного звонка оказалось невыносимо громкой. Я подошла к входной двери. Открыла её. И когда увидела человека стоящего на пороге моего дома, я почти шёпотом проговорила:

— Ты?