Виолетта

Глава 21

Джефф поначалу собирался пойти в больницу пешком, а Виолетту отправить в школу в экипаже. Ему не хотелось оставаться с ней наедине из опасения сказать что-нибудь не то или поддаться эмоциям. Виолетта не должна догадаться о его слабости. Джефф несколько дней не покидал банк, пытаясь совладать со своими чувствами. Но вскоре ему стало абсолютно ясно: дальше так продолжаться не может.

Виолетта действовала на него странным образом, вынуждая совершать странные, ничем необъяснимые поступки. Джефф до сих пор не мог прийти в себя после признания Ферн и Розе. Но хуже всего было то, что он начал сомневаться во всем, что многие годы казалось ему правильным. И это пугало Джеффа.

«Ты стоишь не дороже навоза. Чертов трус».

Слова отца преследовали Джеффа всю жизнь. Чтобы опровергнуть их, он сражался против янки при Геттисберге, а потом отказался умирать, истекая кровью на поле боя в ожидании помощи. Уже после войны Джефф проводил в банке по сто сорок часов в неделю, желая доказать, что отец был не прав.

Именно упорная работа в банке принесла ему неожиданное облегчение.[Со временем он набрался опыта, начал зарабатывать много денег, но вместе с тем все больше и больше отдалялся от семьи. Джефф постоянно держал свои чувства в узде, не позволяя им властвовать над собой. Однако с Виолеттой все вышло иначе.

— Вы не хотите признаться даже себе, что я вам нравлюсь, — проговорила Виолетта.

Она сама не знала, чего ожидать от этой встречи с Джеффом. Что он признает свою слабость?

— Конечно, вы столько лет пытались убедить всех и вся, что янки — исчадие ада, поэтому теперь вам трудно идти на попятную, признаваясь в том, что вам понравилась одна из них. Впрочем, в глубине души вы и сами не верили, что янки так уж плохи. Но вы твердили это, чтобы удерживать людей от сближения с вами.

Джефф принял высокомерный вид. Судя по всему, Виолетта полагает, будто достаточно хорошо изучила его. Женщинам, вероятно, нравится думать, что они понимают мужчин лучше их самих.

— Вы боитесь сблизиться с людьми из опасения как понравиться, так и не понравиться им, — продолжала Виолетта. — И то, и другое кажется вам слишком обременительным, не так ли?

— Если это пример логики янки, удивительно, что вы вообще выиграли войну, несмотря на превосходство в силе и вооружении.

Виолетта мягко рассмеялась.

— Если бы вы заявили подобное во время карантина, я бы наверняка очень рассердилась. Но теперь уже слишком поздно. Вы обманщик, Джефф Рандольф. Я вижу вас насквозь.

Джефф не на шутку запаниковал. Никогда прежде не позволял он кому-либо вторгаться в свою жизнь. Неужели Виолетте удалось разрушить столь старательно возводимый им барьер?

— Вы так же мужественны и сильны, как ваши братья, а в чем-то, возможно, и превосходите их. Даже Монти уступает вам.

Джефф продолжал упорно молчать.

— Я не всегда согласна с вашими методами, — не унималась Виолетта, — но мне нравится, что вы очень любите свою семью, преданы ей и готовы сделать все возможное для ее блага.

Джефф сам боролся со всеми и вся всю свою сознательную жизнь, а вместо этого оказался атакован Виолеттой, да еще с самой неожиданной стороны. Она затронула его слабую струну, но при этом говорила такие вещи, которые ему хотелось слушать, в которые хотелось верить. Пока Джефф собирался с силами, чтобы отбить эту стремительную атаку, Виолетта одним махом уничтожила все пути к отступлению.

— Но самая большая ложь — то, что вы не любите людей и не хотите им нравиться, — заявила она. — А вы ведь работаете в этом банке вовсе не для себя. Вы делаете это ради семьи. Себе вы уже давным-давно заработали предостаточно денег. Если бы вы предоставили такую возможность, ваши родственники давно бы уже признались вам, что высоко ценят это. Но, увы, вы никогда так и не сделали этого.

Джефф отчаянно боролся с желанием слушать и слушать Виолетту и одновременно пытался придумать веские возражения.

— Не могли бы вы мне ответить, почему вдруг решили, будто нравитесь мне?

Виолетта опять улыбнулась. Правда, Джефф едва видел ее в тени экипажа, но хорошо представлял, как выглядит эта улыбка. Он знал, как блестят глаза Виолетты, когда она счастлива, как они сверкают, когда она злится, и как на них набегают слезы, когда она печалится. Джефф помнил вкус ее губ, тепло И мягкость тела. Ему очень хотелось протянуть руку и коснуться Виолетты, прижать ее к себе и целовать до тех пор, пока не исчезнут все его страхи.

Но в данный момент Джефф был слишком слаб. Он не мог противостоять ее очарованию и опасался, прикоснувшись к Виолетте, в какой-то миг окончательно потерять над собой контроль и переступить черту.

— Когда женщине нравится мужчина, она всегда безошибочно чувствует, как он относится к ней, — заметила Виолетта.

Джефф даже задохнулся от волнения. Что-то внутри у него словно вырвалось на свободу. Он захотел узнать, что Виолетта имела в виду под словом «нравится». Ему это было просто необходимо. Никогда прежде Джефф так не нуждался в том, чтобы кому-то нравиться, точнее, не позволял себе этого.

Он всегда чувствовал, что в любой момент может отвернуться от кого угодно, даже от собственной семьи. Но в глубине души Джефф отлично понимал: родные необходимы ему как воздух. Если Джефф и черпал откуда-то силы, то только из сознания: что бы он ни натворил, семья никогда не предаст его.

А на покалеченную руку никто не обращал внимания, кроме самого Джеффа. Господи, как же он не видел всего этого раньше? Может, этому мешала его злость? Почему же тогда Виолетте удалось достучаться до него? Почему он сразу же признал ее правоту?

Очевидно, Виолетта имела в виду именно то, что сказала. Прежде Джефф не мог даже допустить такой мысли, хотя ему так этого хотелось! После Джулии Вилкокс он очень боялся новых разочарований. Но ему было просто необходимо попробовать еще раз.

Наконец экипаж остановился перед больницей. Несмотря на тревогу за Ферн, Джеффу хотелось побыть с Виолеттой, ему еще нужно было о многом расспросить ее. Однако Виолетта уже выходила из экипажа.

— Как она? — спросила Виолетта, едва Джефф открыл дверь.

— Кровотечение усилилось, — сообщила Роза.

— Ребенок еще не родился?

— Нет.

— Что слышно о докторе?

— Его поезд идет без остановок. Вопрос в другом: успеет ли доктор приехать вовремя и сумеет ли он помочь Ферн.

— Может, местные доктора могут что-нибудь сделать?

— Мэдисон не позволяет им подходить к Ферн. Он так зол на докторов, что они довели жену до такого состояния, что теперь запретил им даже близко появляться возле нее. Мэдисон все время спрашивает о вас.

Виолетта пришла в ужас. Она вовсе не хотела давать Мэдисону напрасную надежду.

— Но я ничего не могу сделать для Ферн, — возразила Виолетта.

— Знаю, — кивнула Роза. — Просто ему становится немного легче, когда вы рядом. Вы оказались единственной, кто понял, что происходит на самом деле. У Мэдисона нет другого выхода, как только доверить свою судьбу доктору Улмстеду и вам.

— Но доктор не может творить чудеса. Возможно, окажется уже слишком поздно.

— Мы это знаем. Но трудно себе представить, что будет с Мэдисоном, если умрет Ферн.

— Боже мой! — воскликнул доктор Улмстед, обследовав Ферн.

Женщина находилась в почти бессознательном состоянии, и Виолетте казалось, что каждый следующий вздох станет для нее последним.

— И вы еще называете себя врачами! — ругался Улмстед. — Вы почти позволили ей умереть!

Доктора и сиделки больницы со страхом смотрели на разбушевавшегося маленького немца.

— Да не стойте же здесь как идиоты. Немедленно готовьте ее к операции. Кстати, если вам удастся найти Бога, не слишком занятого, чтобы слушать дураков, помолитесь ему. Надеюсь, будет еще не слишком поздно исправить то, что вы натворили. Где я могу вымыть руки?

Мэдисон бросил встревоженный взгляд на жену и отправился за доктором. Увидев, что тот начал раздеваться, он осторожно спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— А это еще кто такой?! Уберите его отсюда! — тут же закричал Улмстед, не обращаясь ни к кому конкретно. — Как можно работать, когда здесь постоянно разгуливают какие-то люди?!

— Я муж этой женщины, — пояснил Мэдисон. — И если вы не скажете мне, что намерены предпринять, я переломаю вам все кости.

Доктор остановился и с интересом посмотрел на Мэдисона.

— Так вы и есть тот самый человек, освободивший дорогу для поезда? Я не знаю другого такого человека за пределами Нью-Йорка, который бы обладал подобной властью.

Доктор разделся до пояса и по локоть вымыл руки.

— Что вы собираетесь делать? — повторил Мэдисон.

— Я собираюсь спасти мать и ребенка, но, честно говоря, не уверен, что мне это удастся.

— Почему же тогда вы теряете время?

— Я моюсь, чтобы не занести какую-либо инфекцию. Не беспокойтесь, я буду готов раньше, чем ваша жена.

Мэдисон побледнел.

— Все так плохо?

— У нее очень сильное кровотечение. Ребенок уже вполне мог погибнуть. Я скажу это точно, когда разрежу ее.

— Я не позволю коснуться Ферн ножом! — закричал Мэдисон.

— Тогда вам лучше позвать священника или раввина, кого хотите, — заметил Улмстед. — И ваша жена, и ребенок умрут не позже, чем через полчаса. У нее просто не хватит сил, чтобы родить ребенка. Она раньше истечет кровью.

Мэдисон растерянно повернулся к Виолетте, и та тихо сказала:

— Это единственный выход.

— Неужели мой диагноз должна подтвердить сиделка?! — рявкнул доктор.

— Спасите мою жену, и вы получите все, что захотите, — проговорил Мэдисон, не обращая внимания на его слова.

— Я бы постарался сделать все возможное и без оплаты, — заявил Улмстед. — Но позже я еще напомню вам об этом обещании, — он поднял руки, чтобы высушить их, и добавил: — А теперь уходите. Самое лучшее, что вы можете сделать, это предоставить ее мне.

Джефф положил Мэдисону руку на плечо.

— Ты сделал все от тебя зависящее, чтобы доставить сюда доктора. Теперь настала его очередь. Виолетта молча смотрела, как братья пошли прочь.

— Будешь мне ассистировать, — обратился к ней Улмстед. — Мы должны непременно спасти эту женщину. Я намерен как следует почистить карманы этого господина;

Час спустя доктор уже .наложил последний шов и сказал:

— Ну, вот и все. Как ни странно, она будет жить. Правда, эта женщина еще долго не сможет ухаживать за своим сыном.

Виолетта не удержалась от слез. Она чувствовала такое облегчение, что едва держалась на ногах.

Еще бы: операция была очень сложной, а времени оставалось в обрез.

Доктор Улмстед не только сделал Ферн кесарево сечение, но и удалил матку, чтобы остановить кровотечение. Операция прошла успешно. Правда, Ферн потеряла много крови, очень ослабла, но скоро должна была вполне поправиться. Вот только ей уже никогда не родить белокурую девочку, о которой она так мечтала.

— Нужно сообщить семье, — сказала Виолетта.

— Лучше сделайте это вы, — предложил Улмстед. — Кроме того, если бы вы не заставили меня приехать, вряд ли им было бы что сейчас праздновать.

— Я всего лишь помогла вам, — смутилась Виолетта.

— Ну, ступайте. Я тоже приду через минуту. Если я появлюсь перед ними весь в крови, они, наверняка, подумают, что женщина умерла.

Виолетте потребовалось не больше минуты, чтобы привести себя в порядок. Она решила взять с собой ребенка, и теперь он лежал у нее на руках такой тихий, маленький и очаровательный. Интересно, пожалеет ли Ферн о том, что малыш родился таким же смуглым и темноволосым, как и его отец, и что у нее уже никогда не будет белокурой дочери или хотя бы сына, похожего на свою мать? Самой Виолетте очень хотелось бы, чтобы в будущем хотя бы одна из ее дочерей родилась с такими же, как и у нее, рыжими волосами.

Поразмыслив, Виолетта решила, что Ферн будет просто счастлива, что все ее дети похожи на любимого человека, их отца. Признаться, она бы сама чувствовала то же самое по отношению к Джеффу. Действительно, что может быть прекраснее, чем обнаружить в лице своего ребенка черты любимого?!

Так, сказала себе Виолетта, похоже, пора остановиться, иначе она сейчас расплачется.

Когда Виолетта вошла в комнату, вся семья была в сборе. Все молча смотрели на нее со страхом и надеждой. Первым не выдержал Мэдисон. Он устремился к Виолетте с таким отчаянным выражением на лице, какого ей еще никогда не приходилось видеть.

— С Ферн все в порядке, — поспешно сообщила она, отлично понимая его состояние. — Вы сможете увидеть ее, как только она выйдет из наркоза.

Мэдисон всхлипнул, а потом заплакал, совершенно не стыдясь своих слез. Айрис успокаивающе обняла его.

— Кроме того, Ферн подарила вам замечательного сына, — добавила Виолетта.

Потрясение Мэдисона было так велико, что у него даже не хватило сил взять ребенка. Роза поспешила сделать это за него.

— Вам нужно найти няню для Малыша, — тихо сказала Виолетта, передавая ребенка. — Ферн несколько недель будет еще очень слаба, чтобы им заниматься.

— Мы непременно позаботимся об этом, — кивнула Роза и отправилась показать новорожденного остальным родственникам.

К Виолетте подошел Джордж.

— Как только Мэдисон придет в себя, он, несомненно, выразит свою благодарность. Но я хочу поблагодарить вас от имени всей семьи за то, что вы для нас сделали. Думаю, без вашей помощи вряд ли все закончилось бы так благополучно.

— Вам следует благодарить доктора Улмстеда, — возразила Виолетта. — Он сейчас появится, только приведет себя в порядок.

Джордж внимательно посмотрел на нее.

— Вы выглядите очень усталой. Наверное, вам лучше вернуться домой. Я посмотрю, на месте ли экипаж.

— В этом нет никакой необходимости. Школа находится совсем близко отсюда.

— Даже если бы не было так темно и холодно, я бы все равно не позволил вам отправиться пешком.

— Пусть Джефф отвезет мисс Гудвин домой, — посоветовала Роза.

— Никому не нужно меня провожать, — не согласилась Виолетта. — Джеффу лучше остаться с семьей.

— Но я быстро вернусь обратно, — возразил Джефф.

— А почему бы вам не провести ночь в отеле? — спросила Дейзи. — Вы хорошо отдохнете, а утром отправитесь в школу.

— Меня и так не было слишком долго. Мисс Сеттл, наверняка, готова меня убить. Я как-то не сообразила послать ей записку, объяснив, почему мы с близнецами не вернулись вовремя в школу.

— Не беспокойтесь, — вмешался Джефф. — Я все улажу. Вы уверены, что не хотите ехать в отель?

— Но я на самом деле не могу, — ответила Виолетта.

— Вряд ли мы позволим вам уехать, не сделав что-нибудь, чтобы доказать нашу искреннюю благодарность, — заявила Дейзи.

— Пусть Джефф пригласит мисс Гудвин на бал, — предложила Роза. — А ты пригласи ее потом остановиться в отеле.

Виолетту совершенно измучил этот ужасно долгий день: приезд на ранчо с близнецами, несчастье с Ферн, визит в офис Рабина, операция. К этому еще добавлялось беспокойство, как мисс Сеттл отреагирует на ее отсутствие. Виолетта с удовольствием готова была провести несколько минут наедине с Джеффом, но у нее совсем не осталось сил думать о приглашении на бал и в отель.

— Вы выглядите измученной, — заметил Джефф, помогая ей устроиться в экипаже.

— Так оно и есть, — согласилась Виолетта. — Я никогда еще так не уставала, даже когда ухаживала за Джонасом.

Она наслаждалась звуком голоса Джеффа. Он казался ей таким мягким, успокаивающим. Сегодня в нем не было обычной раздраженности, готовности к борьбе. Виолетте хотелось узнать причину подобной перемены, но она слишком устала и опасалась, что у нее просто не хватит сил выслушать до конца его объяснения.

— Вы пойдете со мной на бал? — неожиданно спросил Джефф.

Признаться, Виолетта не приняла всерьез предложение Розы, и, как ей показалось, Джефф тоже. Интересно, он спросил ее об этом по совету Розы или сам хотел, чтобы она отправилась с ним на бал?

Виолетта тут же напомнила себе, что Джефф никогда не посещал светских увеселений. Наверняка, он пригласил ее только потому, что не знал, чем еще отблагодарить за помощь Ферн.

Мысли вихрем носились у нее в голове. С одной стороны, Виолетте очень хотелось пойти с Джеффом на бал. Что может быть приятнее, чем провести вечер с Джеффом, особенно когда он так мил и любезен. Господи, как просто взять и согласиться! Виолетта что-то невнятно пробормотала в ответ и даже кивнула головой.

Интересно, умеет ли Джефф танцевать? О, наверняка, он будет самым красивым мужчиной в зале, и все женщины станут ей завидовать… Эта мысль несколько отрезвила Виолетту.

— Спасибо, но нет, — торопливо ответила она. — Вы сами знаете причину.

— Если бы я знал, то не спрашивал бы, — возразил Джефф.

— Люди моего круга не посещают балы, — попыталась объяснить Виолетта, стараясь при этом не задеть его чувства. — Кроме того, я не знаю там никого, за исключением вашей семьи, не знаю даже, чему он посвящен.

— Это просто танцы.

— Но это еще и главное событие сезона. Там будут родители моих учеников. Вряд ли им понравится, что среди них находится воспитательница их детей.

— Неужели вас могут остановить подобные глупые мысли? — удивился Джефф.

— Подумайте сами. Я должна зарабатывать себе на жизнь. Другой работы мне просто не найти, и я не могу позволить, чтобы обо мне ходили разные слухи. Кроме того, я и так слишком часто в последнее время отсутствовала в школе.

— Я поговорю с мисс Сеттл, — предложил Джефф.

— Нет! — более резко, чем ей этого хотелось, воскликнула Виолетта.

— Но Мэдисон все равно должен вас как-то отблагодарить.

— Как вы не понимаете, воспитательницам не положено получать никаких приглашений, им не положено отсутствовать на работе и знакомиться с родственниками своих учениц. А я все сделала наоборот. Даже втянула школу в подготовку к родео.

— Виной всему близнецы.

— Этого бы не произошло, если бы я лучше смотрела за ними.

— Вы несправедливы к себе, — заметил Джефф.

— Возможно, но дела обстоят именно так, а не иначе. Вы так давно разбогатели, что, наверняка, уже забыли, каково быть объектом сплетен. Простите, я не хотела этого говорить. А теперь я лучше пойду.

— Вы не могли бы сделать это ради меня? — спросил Джефф.

Виолетта постаралась взять себя в руки, чтобы не наделать новых глупостей.

— Зачем? Вы ведь не посещаете балы и даже утверждаете, что терпеть не можете денверское общество.

Джефф ничего не ответил, и она продолжила:

— Кроме того, вы приглашаете меня по совету Розы, не отрицайте. Не бойтесь, меня это нисколько не задевает. Все, теперь я ухожу.

Они молча дошли до дверей школы. Джефф хотел войти, но Виолетта ему не позволила.

— Возвращайтесь в больницу. Сегодня вы должны находиться вместе со своей семьей, — сказала она и, поднявшись на носки, поцеловала его. — Вы очень добрый человек. Спасибо вам за все.

Джеффа, несомненно, разозлил ее отказ. Но ничего, он это сумеет пережить и скоро поймет, что Виолетта вовсе не отвергала его, а просто не хотела сталкиваться с денверским обществом.

Признаться, ее также пугало и то, что Джефф принадлежал к верхушке этого общества. Как знать, не стыдно ли будет ему появиться на самом значительном мероприятии сезона с воспитательницей? Ведь она даже не была учительницей. Люди наверняка начнут шептаться за его спиной. Виолетте не хотелось и думать, что будут говорить по этому поводу женщины. Она много натерпелась за свою жизнь, однако не сможет вынести, если Джефф будет стыдиться ее присутствия.

Едва закрыв за собой дверь, Виолетта бросилась к окну. Она видела, как Джефф медленно брел по дорожке, и знала: стоит ей передумать и окликнуть его, он тут же вернется.

Словно угадав ее мысли. Джефф вдруг остановился и оглянулся на школу. Виолетта отпрянула от окна. Так он стоял довольно долго, потом неохотно продолжил путь.

— Если мисс Сеттл видела то же, что и я, вы уже через минуту окажетесь на улице, — проговорила за ее спиной Бет.

Виолетта вздрогнула от неожиданности. Она была так поглощена своим занятием, что не слышала, как девушка вошла в приемную.

— О чем ты? — спросила Виолетта, словно действительно не понимала, о чем идет речь.

— Мисс Сеттл не позволяет персоналу иметь какие-либо отношения с родственниками воспитанниц. Как раз перед вашим приходом она выгнала одну учительницу только за то, что та, как показалось мисс Сеттл, слишком вольно вела себя с одним из отцов девочек. Если бы мисс Сеттл увидела, что вы целуете мистера Рандольфа, ей бы, наверняка, стало плохо.

— Мы не совершили ничего недозволенного, — возразила Виолетта,

— Я и не говорила этого. Просто хотела вас предупредить, — улыбнулась Бет. — А теперь расскажи-? те мне поскорее обо всем, что произошло. Кстати, мисс Сеттл едва не хватил удар, когда вы с близнецами не вернулись вовремя в школу.

В душе Джеффа опять появился знакомый страх. Любой отказ на какое-либо предложение с его стороны он всегда соотносил со своей покалеченной рукой. Прошло уже столько лет, а пустой рукав так и не потерял над ним магической власти. Даже когда здравый смысл подсказывал Джеффу абсурдность подобных предположений, он все равно испытывал страх.

Оказываясь в таких щекотливых ситуациях, Джефф начинал жалеть о том, что его не убил тот роковой снаряд. Господи, неужели ему так никогда и не удастся избавиться от чувства собственной ущербности?

Джефф старался убедить себя в том, что Виолетта не имела в виду ничего другого. И пусть ее доводы пришлись ему не по вкусу, они были вполне разумными. Почему же тогда он не может их принять? Зачем напрасно мучает себя?

Причина заключалась в том, что Виолетта с каждым днем нравилась Джеффу все больше и больше, и он боялся, что она откажет ему. Всю свою жизнь Джефф отказывал людям прежде, чем они успевали сами отказать ему. Конечно, он допускал, что однажды встретит женщину, чье признание станет для него важнее всего на свете, и одновременно страшился быть отвергнутым ею. Впрочем, нежелание Виолетты принять приглашение на бал было единственным случаем, когда она отказала ему. Но, с другой стороны, это произошло именно тогда, когда Джефф попытался пойти дальше простых поцелуев.

Он опасался, что, когда дело дойдет до более серьезных отношений, Виолетта предпочтет его кому-нибудь вроде Харви Макки. А почему бы и нет? Адвокат богат, удачлив, нравится всем, в том числе и Виолетте. Кроме того, у него две руки. А что мог предложить Джефф, кроме дрянного характера, необузданного нрава и отсутствующей руки?

Джефф уговаривал себя быть справедливым. Он, наконец, понял, что семья любит его. Несмотря на все сказанное им за эти годы, они без колебаний обратились к нему за помощью сегодня ночью.

Джефф впервые почувствовал себя таким же полноправным членом семьи, как Джордж и Мэдисон, Монти или Тайлер.

К тому же Виолетта назвала его самым добрым человеком. Джефф надеялся, что это действительно так, ему очень хотелось, чтобы это так и было. Добрый же человек не станет во всем обвинять только себя одного. К чему постоянно испытывать чувство вины? Джефф решил пересмотреть свои взгляды на жизнь, чтобы не разочаровывать Виолетту.

Массажисту пришлось изрядно потрудиться над его мышцами. Джефф лежал спокойно, понимая, что дал своему телу слишком большую нагрузку. Впрочем, сегодня его это ничуть не волновало.

— Я знаю, вы не любите, когда вас поучают, но вы мне за это платите, — осторожно заметил массажист. — Поэтому мой долг предупредить: если вы намерены продолжать в том же духе, то можете сильно навредить себе.

— Я сам знаю, что мне делать.

— Возможно, если это касается вашего поведения за столом. Но вы слишком перегружаетесь, поднимая тяжести. Это вредно.

Вполне вероятно, Джефф хотел именно этого, чтобы наказать себя за увлечение Виолеттой.

— По крайней мере, хотя бы завтра дайте себе отдохнуть. Ваше тело должно восстановиться.

— Хорошо, посмотрим, — согласился Джефф. Все эти дни он работал сутками напролет, пытаясь отвлечься от мыслей о Виолетте, но все равно не — мог избавиться от ощущения, что что-то должно вот-вот произойти. Лишь изнурительные физические упражнения давали ему некоторое облегчение, да и , то на пару часов.

— Луиза спрашивала, когда вы снова навестите ее.

Интересно, сколько времени понадобилось массажисту, чтобы решиться на этот вопрос, подумал Джефф. Он знал, что массажист питал слабость к Луизе, правда, не представлял, насколько серьезны его намерения. Не стоило ему влюбляться в нее. Луиза, несомненно, была хорошей женщиной, но Джефф сомневался, что она сможет жить с одним единственным мужчиной, даже если массажист предложит ей выйти за него замуж.

— Луиза до сих пор ждет меня в обычное время? — спросил Джефф.

Они не виделись с Луизой с той самой ночи, когда она так бесцеремонно отправила его домой.

— Не имею понятия, что Луиза делает со своим временем, — с деланным равнодушием пожал плечами массажист.

— Передайте ей, что я не знаю, когда навещу ее, — сказал Джефф.

Признаться, ему абсолютно не хотелось возвращаться в постель Луизы. Всеми его мыслями теперь владела Виолетта.