О, боже! Я вспомнила этот вечер и похолодела от ужаса. После всего, что я ему устроила, Пётр разговаривает со мной, согласился помочь с браком, не бросил на дороге со сломанной машиной, беспокоится о моей бабушке, целует, в конце-концов! А я… Я чего-то не понимаю?


— Выходят, —Петр остановил машину около соседнего подъезда, и мы увидели Ба и Макса, направляющихся к дому.

— За ними? – я кусала локти от непонимания: ну что им делать вдвоем у нас дома?

— Подожди, Люль. Вдруг ты поставишь Нонну Григорьевну в неловкое положение…

— Ты же не думаешь, что они…

— Не думаю! И тебе не советую, — Петра передернуло от моих предположений.

Пока препирались в таком духе, прошло несколько минут. Показался Макс с чемоданом и спортивной сумкой. За ним гордо вышагивала Ба с моим ноутбуком и горшком с фикусом.

Терпеть не могу этот фикус. Ба упорно ставит его в мою спальню для привлечения денег и удачи, при этом её фен-шуй (её, потому что у Ба какие-то свои понятия о домашней энергетике, никоим образом не связанные с японским учением о гармонии) гласит: растение должно стоять именно в восточном углу комнаты. Загвоздка в том, что в восточном углу у меня комод с зеркалом, которое бывает вечно загорожено благодаря фикусу. Раз за разом переставляю горшок, а Ба возвращает на место. Замкнутый круг. Точно помню, сегодня я выставила фикус на балкон, прежде чем приступить к макияжу. Хм, моя дрожайшая бабушка куда-то отчаливает? С Максом?

— Петь, тебе это не кажется подозрительным?

— Угу, — Петя хмурился и тер подбородок запястьем правой руки, — может, они грабят вашу квартиру? Полицию вызывать?

— Дурак! Я серьезно…

— Поехали за ними, узнаем.

И снова поехали по ночному городу за внедорожником своего свидетеля. Проезжая мимо ночного клуба, я долго не могла понять, почему нам свистят и машут руками, пока Петя не кивнул на капот своей машины, украшенный лентами и искусственным букетом. Блин, хорошенькая конспирация! Будь на месте Ба другой водитель, «хвост» бы уже тысячу раз заметили, но слава Богу, она почти не смотрит в зеркало заднего вида.

— Не понял? — Петр присвистнул на очередном светофоре.

— Что?

— Я знаю, что и куда везет твоя бабушка. Не пойму лишь, как она собирается открывать дверь?

Ого, точно! Ба перевозит мои вещи к Пете: его улица!

К Пете?!

— По-моему, налицо заговор, — рассмеялся Петр, обгоняя Ба и останавливаясь в своем дворе.

— Думаешь, твои снабдили мою Ба ключами от квартиры?

— Бабушка. Она на днях заезжала ко мне на работу за ключами, чтобы цветы полить.

— Хм, по-моему, я видела у тебя кактус и парочку декабристов…

— Ага, видишь, цветовод из меня тот еще, — с каждой минутой Петр улыбался все шире и шире, и, к появлению Макса и Ба от души расхохотался.

Наши свидетели кое-как затащили вещи в подъезд, при чем Ба чуть не опрокинула горшок с фикусом на притормозившего в дверях Макса. Макс пьяно покачнулся, но устоял, галантно пропустив даму вперед.

— Ладно, поехали, — надоел персональный цирк, где я выступала явно не в качестве зрителя, — нас, наверное, ищут.

— Нет уж, хватит, наездился, —Пётр отсмеялся и перевел дух, потянувшись.

— В смысле? – я забеспокоилась.

Почему-то лишь сейчас поняла, что Пётр, мягко говоря, не совсем трезв. Точно, папа заставлял его пить до дна в течение трех первых тостов, прежде чем переключился на беднягу Макса. И он вел машину! И про жену говорил… и целовался со мной. Завтра скажет, что ничего не помнит, и знать не знает? Вау, а это идея!

— Пошли домой. Твои вещи уже здесь, на дворе ночь. Наши все равно уже домой собираются, — Петр вышел из машины и помог мне выбраться.

— Ого! Молодым не терпится! – на ступеньки вывалился Макс и погрозил нам пальцем, ухмыляясь.

— Петенька, не ожидала вас здесь увидеть, — Ба схватила Макса и потащила к машине. – Совет вам да любовь, дорогие мои! Не будем мешать.

— Неспокойной ночи, Петрушка! – Макс опустил стекло со своей стороны и стал посылать мне воздушные поцелуи, а Петру многозначительно подмигивать. – Юлия, ты самая крутая беременная невеста, которую я видел!

— И этот туда же, — проворчала я, заходя за Петром в подъезд.

Мои вещи оказались свалены в кучу прямо за порогом Петиной квартиры. Фикус сиротливо высился на низкой тумбочке, подвинув телефон.

— Стой!

От испуга я вздрогнула и оступилась, запуталась в подоле и рухнула на свой чемодан:

— С ума сошел?

— Жену в первый раз положено через порог на руках переносить, —важно заявил муж и резво сграбастал меня в охапку.

Слабо пискнула – Петя прижал к себе со всей силы, еле освободила нос, чтобы дышать. Вышел из квартиры на площадку, постоял со мной на руках пару минут, снова зашел, аккуратно переместив меня вперед головой и приговаривая, что «ногами вперед покойников носят». Юморист доморощенный.

— Что еще положено с женой в первый раз делать? – гневно выпалила я, едва хватка ослабла, и меня поставили на пол в гостиной.

Сдуру я это ляпнула. Зря…

Потому что ушедший было в ванную, Пётр вернулся, окинул меня, глупую, горящим взглядом и облизнулся.

— Э-э, я не имела в виду… Петя! Поставь меня обратно!

Куда там! Поднял на руки, словно пушинку, будто целыми днями пятидесятикилограммовые ноши таскает, и перенес в спальню:

— Сама напросилась, Юлька.


Слов нет, одни эмоции. Неужели у меня самая настоящая первая брачная ночь? Не фиктивная, а очень даже реальная? Ур-ра, товарищи, и вперед к светлому будущему! Стоп, а что потом, утром?

— Если завтра ты как обычно будешь извиняться, я тебя убью, —в перерывах между поцелуями выдохнула ему в шею.

— Угум, — вряд ли он понял, о чем я, потому что в этот момент стаскивал с меня платье.

Мы так торопились, что не включили свет, но уличные фонари сквозь незанавешенные шторы прекрасно освещали свадебное платье, которое слабо мерцало вышивкой и стразами. На полу, около моих ног. Оставалось шагнуть из него к Петру, словно Афродите из пены. Для полного сходства с наготой античной богини нужно было снять нижнее белье и чулки. Юбка с кольцами покоилась под платьем.

Смутный дискомфорт вынудил шагнуть не к постели с умопомрачительным парнем (Петр раздевался, предвкушающе улыбаясь), а в сторону двери:

— Я в ванную на минуточку.

Приплыли!

Видимо, из-за переживаний и стресса, цикл нарушился, и «тетя на красной на машине» приехала раньше на два дня. Понятно теперь, почему я сегодня рыдала.

Брачная ночь откладывается на неопределенный срок.

Завернувшись в полотенце, я выскользнула в прихожую к своим чемоданам. Искомого не обнаружилось, как назло. И что теперь? Какой лопушок искать, не фикус же использовать?

— Юленька, ты где? – Петя, устав ждать, шел к ванной. – О, ты уже готова?

Парень присел со мной рядом около сумки. Он был в одних черных боксерах, которые ничего не скрывали, а наоборот, воспаляли воображение очертаниями. Я застонала и пнула сумку, отодвигаясь от искушения.

— Все хорошо? – он протянул руку и коснулся моих волос, вынимая по прядке из прически.

Заворожено наблюдала за ним, не в силах остановить. Когда он поднял меня и прижал к стене, наконец, решилась:

— Петя, нужны средства…

— Не беспокойся, презервативы есть, —прошептал он, наклоняясь к узлу из полотенца на моей груди.

Закрылась руками, мешая ему стянуть с себя слабую преграду.

—…средства личной гигиены, — я выразительно посмотрела, давая возможность самому догадаться о наступлении моих критических дней.

Догадался. Не сразу, а спустя минуту борьбы за полотенце, и пинка между ног – надо же пыл умерить как-то…

— Ты издеваешься? – простонал, сползая по стенке.

Пожала плечами, правда ведь, мне тоже плохо, не одни его желания останутся неосуществленными.

— Петя, купи, а? Петенька, там у вас аптека через дорогу круглосуточная, —я погладила понурого Бома по голове, добавив голосу жалостливых интонаций из арсенала Ба, типа, щас умру, зовите священника.

— Тебе плохо, Люль? Болит? Я дурак, я уже это говорил… Извини меня, тебе больно, а тут я лезу, —Петя поднялся и заботливо поправил на мне полотенце, —ложись, я сейчас оденусь и сбегаю. Ты только телефон держи рядом, я никогда не покупал такие вещи и не разбираюсь…

Через пять минут я лежала в постели под одеялом, с телефоном в руках, а Пётр, наспех одевшись, мчался в аптеку. Почему у меня все не как у людей?

Спустя еще десять минут, я проклинала мужчин, и их логику в частности. Петя что, рекламу никогда не смотрел? По-моему об этом даже дети знают…

— Милая, объясни еще раз, какие нужно? – кипел в трубке мозг Бома. – Красненькие, желтые или зеленые?

Не виновата я, что в аптеке такой большой ассортимент прокладок!

— Любые, блин!

— Пожалуйста, мне вон те красненькие и какое-нибудь болеутоляющее, —послышался заказ Пети.

— На вашем месте я бы еще и успокоительное купил, когда у моей жены «эти дни», у неё крышу сносит основательно, — поделился с ним мужской голос.

— Не, мне нельзя, я сегодня пил… — грустно признался Петр, после чего телефон отключился.

Ужас, я умираю от стыда! Что за ночь такая…


А все из-за визы, или нет, не так: во всем происходящем виноват Коля! Если бы он мне не изменил с Катенькой, я бы уже месяц именовалась госпожой Журовой, имела постоянную работу со стажем в четыре года, и проблем с получением визы знать не знала, ведать не ведала! И это Вика летела бы ко мне на свадьбу с Беном, а не я. Кобелина-Колятина, чтоб ты импотентом стал!..

Мои безрадостные размышления прервал появившийся из аптеки Петр. Парень выглядел очень довольным собой, герой прямо таки.

— Спасибо, — приняла из его рук пакет и уединилась в ванной.

Когда я появилась в спальне, фиктивный муж почти спал, и не мог оценить моей любимой розовой пижамки, состоящей из шорт и футболки с красноречивой надписью: «Моей маме нужен зять», подаренной заботливой Ба после расставания с Колей. Кроме пижамки в сумках с вещами каким-то образом оказалась новенькая красная полупрозрачная сорочка для девушки по вызову, явно моего размера. При других обстоятельствах я бы обязательно надела бы сорочку, но – увы и ах! Надеюсь, утром проснусь раньше Петра, и он не заметит надписи.

Легла с мыслями, далекими ото сна. В голове прокручивались события прошедшего дня, и я то улыбалась, то хмурилась. Что ж, Юленька, поздравляю, ты замужняя женщина! Не забыть в понедельник с проштампованным паспортом явиться в паспортный стол, и снова подать бумаги.

Ворочалась на кровати, пытаясь улечься удобнее, когда Петр, что-то пробурчав во сне мне в спину, решительно подтянул за талию к себе, да еще и ногу закинул на бедро. Кошка, живущая в каждой женщине, довольно заурчала, признав теплый бок хозяина. Мерное дыхание Петра щекотало волосы на затылке, и я тихонечко убрала их вверх по подушке.

— Спи, Люльк, — выдохнул он, зарываясь лицом мне между лопаток.

И это движение сонного мужчины, и наша поза в постели, и настроение сегодняшнего дня странным образом выглядело логичным и естественным, словно так и должно быть…

Несмотря на идиллическую картину, в которой я засыпала, проснулись мы попа к попе. «Поза доверия», если верить статье глянцевого журнала, прочитанного мной недавно. Повернулась к Петру и несколько минут изучала его идеальную спину, полуприкрытую одеялом. Даже спящий Бом не выглядел тем мальчишкой, которого я знала с детства: привлекательный, волнующий, мужественный до последней щетинки на скуле (лица, к сожалению, не видно). Расслабленные мышцы плеч, короткие пряди волос на затылке, пятка из-под сползшего одеяла настолько реальные, что в этот момент я даю сама себе слово сделать возможное и невозможное, лишь бы наш брак перестал являться фикцией, а стал примером хэппи-эндовского «долго и счастливо».

Выскользнув из постели, последовательно посетила ванную, чемодан и кухню: пора подготовиться, чтобы сказать мужу «доброе утро». Может, Левицкая и красавица писаная, но она явно не умеет готовить Петины любимые блинчики по рецепту его бабушки! В каком-то шкафчике, помнится, видела пакет с мукой.

Завтрак в постель немного не удался, Петя проснулся раньше, чем я успела допечь последний блин. Хотя вытяжка на кухне работала отлично, Петя, видимо, все же шел на запах, потому как явился на кухню растрепанный, босой, в одних трусах и с закрытыми глазами. Взъерошенные волосы, щетина, темные круги под глазами и немного вытянутые вперед руки (чтобы не спотыкаться) придавали сходства с зомби. Милым сексуальным зомби.

Прямиком направившись к тарелке со стопкой блинов, он сразу же схомячил парочку, свернув их рулетиком.

— Блинчики? – не просто хриплым, а трескучим со сна голосом спросил «зомби», прожевав и открывая глаза.

— С добрым утром, муженек, — я кокетливо взмахнула накрашенными ресничками, ставя блины на стол.

— Юль, ты второй человек после моей бабушки, у кого получаются такие вкусные блины!

— Кушай, кушай, — я налила нам чаю, и подвинула к Пете, уплетающему блины, вазочку с клубничным вареньем, взяв на заметку, непременно наведаться в супермаркет и основательно затариться продуктами: будем завоевывать коротким путем, ведь самое слабое место любого мужчины – желудок!

Готовить я люблю и умею, почему бы и не порадовать Петю домашними вкусностями?

Однако мои хитроумные планы по завоеванию коротким путем Пети пришлось отложить. Судьба, в лице моей Ба (или наоборот?) распорядилась иначе…


— И? — скептически осмотрела я щель в палатке, шириной в руку.

Петя вздохнул и попытался стянуть края брезента. Безрезультатно. Кусочек звездного неба вкупе с комариным гулом остался на своем месте.

— Ну что ж, по крайней мере, им будет, куда спрятаться, — в сумраке палатки пожал плечами мой муженек, отчего наши стены угрожающе зашуршали.

— Кому «им»? – похолодев от страха, поинтересовалась я и закуталась в простынь, выданную заботливой Ба.

— Комарам, — вновь вздохнул Петя, — бедняжки, только представь: темно, прохладно, страшно…

С запозданием поняла, что он издевается, а первые две минуты пыталась сообразить, про кого идет речь. Петя расхохотался и щелкнул меня по носу:

— Люльк, давай баиньки, Нонна Григорьевна обещала ранний завтрак.

Ох, Ба…

Что я делаю в душной темной палатке наедине с Петей? Как я тут оказалась? Очень просто: сразу же после завтрака Ба позвонила нам и в добровольно-принудительном порядке позвала на шашлыки. На дачу к Марье Борисовне. «Дача», на мой взгляд, это комплимент участку в шесть соток с маленьким садовым домиком, вдоль и поперек засаженным кустами помидоров-гигантов. Причем самих помидоров на моей памяти еще ни разу эти кустики не родили. Осенью Ба ездила убирать дачу Марьи Борисовны от сухой ботвы. Традиция из ряда дней клубничного варенья у Гороховых.

Шашлыки мариновал и жарил папа по фирменному рецепту, а потому мы, словно неандертальцы, в конце вечера сидели вокруг костерка в зарослях помидоров, облизывали пальцы и сыто щурились на огонь, решая, как и где устроиться на безопасный и уютный ночлег. Опасность ощутимо наступала на нас в виде пищащего роя комаров, а уют отсутствовал, так как в домике места нам с Петей предсказуемо не хватило.

Уму непостижимо — на двух ржавых и скрипучих полуторках уместились мои родители и наши бабушки, хорошо Фаина Петровна предусмотрительно захватила надувной матрас и легла спать на полу! В кладовке нашлась доисторическая палатка, по словам Марьи Борисовны, трофейный подарок её свекра, привезенный аж из самого Берлина, и толстое одеяло, пригодное для употребления в качестве походного матрасика.

Таким образом, вторая брачная ночь с Петей стала столь же незабываемой, как и первая. Ночь отбивания от комаров, пшиканья репеллента, и яростного «почесуна» на утро. Да, прав тот мудрец, кто сказал, что совместный быт сближает. Когда знаешь, что лишения терпишь не ты один, проблемы воспринимаются легче.

— Выспались, голубки? – Марья Борисовна принесла поднос с завтраком.

Голубки слаженно поморщились, от комментариев воздержались: я – потому что вспоминала, взяла ли с собой мазь от укусов комаров, а Петр, видимо, из деликатности.

Выползли из палатки, словно медведи-шатуны из берлоги. Оба с воспаленными от недосыпа глазами и вяло позевывающие. Ба, подвязывающая помидорные стволы к тонким железным прутикам, призванным служить овощным побегам опорой, только хмыкнула и отвернулась, типа очень занята.

Расположившись за садовым раскладным столиком, мы с Петей, в свою очередь, делали вид, что завтракаем, а на самом деле лениво ковыряли яичницу, прислушиваясь к их разговору.

Бабушки с воодушевлением занимались помидорами и между делом обсуждали имена для правнуков. Ба предлагала имена Глеб и Анастасия, Марья Борисовна настаивала на Василисе и Павле. Переглянувшись, мы с Петей слаженно вскинули брови и хмыкнули. Ещё в детстве мы решили, что наших детей будут звать Наталья и Анатолий. Имена нашей куклы и моего покойного дедушки казались нам самыми красивыми и звучными.

— Едешь со мной в город? – зевнул Петя.

— Наверное, — нехотя почесалась я. – Тебе пора на работу?

— Пока нет. По закону положено три дня отгулов. Хотел в паспортный стол документы сдать.

— Точно! – я хлопнула в ладоши: виза!

— Надо заехать домой за свидетельством о браке и паспортами…

— Слушай, Петь, а разве мне не нужно менять паспорт вместе с фамилией?

— Не терпится стать Бом? – усмехнулся Петя.

— Ну… мы женаты все-таки.

— Расслабься, каждый остается со своей фамилией. Я – Бом, ты – Владимирова. Для формальностей нужен лишь штамп в паспорте и свидетельство о браке, — Петя решительно отодвинул стул от стола и поднялся: — Едем?

Он не перестает меня удивлять. Что же получается, у нас действительно фиктивный брак, а поцелуи и то, что чуть не произошло между нами в ту ночь – ненастоящее?

Пробурчав себе под нос о хитрых юристах, пошла собираться. Зуб даю, если Пётр так и считает, то в скором времени ему придется пересмотреть свое виденье нашего брака!


У подъезда ожидал неприятный сюрприз. Николай Журов собственной персоной. Бом, узрев моего несостоявшегося мужа, словно окаменел, лишь в глазах появилось выражение злости. Эх, а мне бы хотелось увидеть там ревность… Зато Коленьку просто распирало от избытка эмоций. Увидев нас, позевывающих и помятых, он наверняка сделал ложные выводы о совместной бурно проведенной ночи, и на его лице заиграла хамоватая улыбка.

Я обратилась к нему, когда мы поравнялись:

— Что ты тут делаешь?

— Надо поговорить. Наедине, — Коля сплюнул в сторону, перед этим смерив Бома уничтожающим взглядом.

Петя шагнул вперед и задвинул меня за спину:

— Юля не хочет с тобой разговаривать.

— Правда? А кто ты такой, чтобы решать за неё? – выпятив грудь, Коля, в свою очередь шагнул к Петру.

Они стояли друг напротив друга, оба красивые и высокие. Оба шатены, даже стрижки чем-то похожи. Бом подтянутый и жилистый, Журов чуть плотнее и шире в плечах. Если дело дойдет до драки, чувствую, быть Бому битому.

— Он мой муж, — я успокаивающе провела ладошкой по спине Пети и холодно улыбнулась Коле. – О чем ты хочешь поговорить?

Журов, нервно рассмеялся:

— Муж? Когда вы успели? Мы же в один день заявления подавали?

Петр небрежно пожал плечами. Коля сжал зубы и запыхтел. Мне надоело смотреть на них, тем более, что я вспомнила о Колином прошлогоднем увлечении: тренировках по боксу. Бом, насколько мне известно, спортом никогда не занимался.

— Петя, я догоню тебя через пять минут. Пожалуйста, —я снова погладила его по спине, отчего он вздрогнул, но кивнул.

Когда Петр скрылся в подъезде, Коля потянул меня к своей машине, однако я не двинулась с места.

— Юля, жаль, что у нас с тобой все так вышло. Я искал тебя, чтобы предложить… Давай забудем это недоразумение и начнем все заново, — он попытался взять меня за руку.

Я вяло отмахнулась:

— У тебя в кабинете опять сплит-система сломалась?

— Нет, — удивился Журов.

— Тогда почаще включай её, видишь, на тебя жара действует: начинаешь нести всякую чушь, — я с удовольствием смотрела, как Коля краснеет от злости и продолжила:

— То, что ты называешь недоразумением, люди именуют «изменой», и, кстати, напомни-ка мне имя той девушки, с которой у тебя девятнадцатого июня свадьба?

— Все совершают ошибки, я не исключение. Ты вот, даже замуж вышла… Но я готов все простить, и принять тебя обратно. Клянусь, я не стану вспоминать о твоем замужестве и предательстве…

— Предательстве? – вспыхнула я и сжала кулаки.

— Ты не дала мне шанса! Не выслушала моих объяснений и тут же выскочила замуж за давнего хахаля! Не удивлюсь, если ты крутила и с ним и со мной одновременно…

— Чокнутый, — вынесла вердикт Журову и попыталась уйти.

Коля резко загородил собой дверь, в результате чего я оказалась в его объятиях:

— Я тебя люблю, Юля! Котенок мой, вернись ко мне, нам было так хорошо вдвоем…

Не успела возразить – он полез целоваться. Я пыталась его оттолкнуть, пнула пару раз по коленкам, но Коленька держал крепко. В тот самый момент, когда я попыталась укусить его за губу, дверь в подъезд открылась, и Коля буквально отлетел от меня на асфальт. Петр всё с тем же каменным выражением на лице начал наступать на него, отчего Коля резво вскочил и сбежал к своей машине, на ходу обещая мне продолжить наш разговор позже.

— Она моя жена! И никаких разговоров у вас ни позже, ни никогда в будущем не будет! – прорычал Пётр вслед уезжающей машине.

Не удостоив и взгляда, прошел мимо, в дом. Меня трясло. От натиска Коли, и от вспышки ярости Бома, честно сказать, очень неожиданной для меня. Тот Петенька, которого я знала, никогда бы не решился на такое. Он был деликатным и предпочитал аргументировано решать конфликты, а не применять силу. Вероятно, именно поэтому он и стал адвокатом.

— Свари кофе, пожалуйста, а то засну за рулем, — не оборачиваясь, попросил Петр, сосредоточенно перебирая свои документы в выдвижном ящике шкафа.

Поплелась исполнять просьбу мужа. И почему я чувствую вину за поцелуи Коли, ведь я ни капельки не хотела этого и всячески сопротивлялась ему? Видимо, Петр увидел происходящее по-другому, и разозлился. Мог бы узнать у меня, как дело было…


Заявление об изменении паспортных данных и прочие документы и бумаги с этим связанные, заполняла под мрачным руководством личного адвоката Петра Артуровича Бома. Кстати сказать, выглядела я не веселее: казалось, каждая девушка в госучреждении считала своим долгом пройти мимо Петра и пострелять глазками в сторону Моего мужа! Сей факт воспринимался двояко: само собой, ревновала, но было чертовски приятно ненароком придвинуть свою правую руку к его руке так, чтобы наши обручальные кольца попали в радиус «обстрела» и деморализировали потенциальных соперниц.

Выйдя из здания, Петр сообщил: ему нужно уехать по делам, и вернется он поздно вечером. Сел в свой форд и уехал, оставив немного растерянную меня посреди улицы. Нет, ну ладно я, девушка, страдаю перепадами настроения, а у него что? Или ПМС заразен? Да, смешно, если бы не так грустно… Вздохнув, отправилась на остановку. Пора забирать матисик из сервиса и выныривать из розовых мечт. Опять напридумывала то, чего нет.


В Петину квартиру желания возвращаться не было. После сервиса поехала к родителям и не поверила своим глазам: на кухне с чашкой чая в руках сидела Вика!

— О, привет! – сестра бросилась ко мне с поцелуями и объятьями, чуть не расплакавшись от эмоций.

Хм, я, конечно, тоже рада, но не до слез же?

— Вика, ты как тут оказалась? Все в порядке? – чуть придушенным голосом поинтересовалась в шею всхлипывающей сестры.

— Оу, Юльчик, все ужасно! Я рассталась с Беном! Он свинья!

Сестра, наконец, разжала объятия, и мы уселись за стол. Родители и бабушка еще не приехали с дачи Марьи Борисовны, и их телефоны, как назло, были вне доступа.

Судя по чемоданам в зале, сестра действительно рассталась с Беном, с Канадой и со своей работой на фирме. Я пребывала в легком шоке, не представляю реакцию родителей и Ба, ведь мы настолько поверили в сказку, которой раз за разом потчевала нас Вика, что совсем не были готовы к такому повороту событий.

Вика, моя умница-сестра, собиралась фиктивно выйти замуж ради получения гражданства!

Должно быть, мой смех был очень неуместен в данной ситуации, но ничего не могла с собой поделать. Вике лишь оставалось обиженно поджать губы и ждать, пока я отсмеюсь.

— Считаешь себя самой умной? – сощурилась она.

— Ох, Вик, не-ет, что ты… У дураков мысли сходятся, в нашем случае – у двух дур…

— Юля! Ты в своем уме?! – сестра вспыхнула и обиделась.

— Прости, надо было сначала объяснить, а потом уже высказываться, — и я рассказала ей о визе и о своем фиктивном браке с Бомом.

По мере моего рассказа, лицо сестры вытягивалось, а глаза округлялись. Естественно, некоторые непонятные мне самой моменты (к примеру, поцелуй в прихожей Бома и нашу несостоявшуюся брачную ночь) я опускала. Вика неверяще переспрашивала и долго-долго рассматривала кольцо на безымянном пальце и штамп в паспорте.

— Странно. Ты рассказываешь мне о фиктивном браке, а такое ощущение, что между вами какие-то чувства. Если бы не знала, что ты говоришь о Петеньке, решила бы, что ты влюблена в собственного мужа. Между вами точно ничего не было?

Настала моя очередь краснеть.

— Юля?! – Вика затормошила меня за плечи в притворном ужасе. – Мы точно о Петеньке Боме говорим? Внуке Марьи Борисовны, с которым ты в детстве бабушкино пианино мучила?

— Ничего мы не мучили! Ба сама не хотела его настраивать!

Теперь уже смеялась Вика. Не кухня, а комната смеха.


Короче говоря, я никуда не поехала. «Никуда» — это в смысле к Пете.

Ближе к вечеру приехали родители и Ба, и Вика подверглась допросу с пристрастием.

Бен, коллега и друг Вики, сам предложил пожениться, чтобы моя сестренка смогла остаться в стране и продолжить работу над совместным проектом. Естественно, так как за границей строже относятся к такого рода аферам, Бен и Вика старательно изображали влюбленных, чтобы обмануть иммиграционную службу и заручиться поддержкой свидетелей. Вот только за свои актерские услуги Бен брал с Вики деньги, а ближе к свадьбе запросил такую астрономическую сумму, что сестра возмутилась. Разгорелся скандал, в результате которого Бен забрал документы из мэрии и рассказал руководству фирмы о несостоявшемся браке, обставив все в невыгодном для русской сотрудницы свете. Вику уволили и вежливо попросили уехать из страны, опасаясь неприятностей с властями.

Зная целеустремленность и самоотдачу Вики своей работе, мы лишь могли посочувствовать: сестра с детства мечтала о карьере бизнес-леди и до Канады успешно реализовывала свои мечты, добившись поста исполнительного директора в филиале иностранной строительной компании, а затем попала на стажировку в Канаду, и вот, осталась ни с чем из-за одного неверного решения. Может, мне поучиться на её примере?

Бабуля была в шоке, охала, ахала и так витиевато использовала эвфемизмы, что я украдкой включала диктофон на телефоне — авось когда-нибудь пригодится. Мама плакала, а папа порывался сейчас же мчаться в аэропорт и лететь в Торонто, учить «недофранцуза» обращению с русскими девушками. Остановило его мое резонное замечание о трех пересадках туда и стольких же обратно.

Ба очень натурально и главное искренне удивлялась, как в голову её старшей умнице-внучке могла прийти мысль о возможности фиктивного брака ради получения гражданства. Похоже, она забыла, каким образом три дня назад меня замуж выдала?

Когда буря немного улеглась, всей семьей сели за просмотр телевизора. Символ семейной власти (пульт) находился в руках у Ба, а потому пришлось смотреть очередной фильм про пиратов с Джонни Деппом, любимым бабулиным актером, после Вячеслава Тихонова, разумеется. Обнявшись, мы с сестрой сидели на полу у дивана, в ногах у Ба и мамы, на маленьких подушках, и хрумкали мамины пирожки с капустой. Папа пытался сосредоточиться на фильме, но постоянно «зависал», мысленно придумывая наказания для обидчика Вики.

И все-таки дома было хорошо. Уютно и спокойно, несмотря на папин хмурый вид, и Викин растерянный взгляд: сестра отвыкла от нашего быта и немного терялась в родной квартире, в которой после её отъезда сделали ремонт и поменяли мебель. Бабулины комментарии в самых напряженных сценах по-прежнему вызывали смех, как и мамины попытки запомнить кто есть кто среди героев – сколько раз смотрим этот фильм, столько же раз она и спрашивает.

Звонок домашнего телефона в полдвенадцатого ночи стал полной неожиданностью. Когда папа поднял трубку, а затем протянул её мне со словами «Петя беспокоится», я хлопнула себя по лбу, а Ба всплеснула руками.

— Юля? Ты у родителей? —мрачно поинтересовались на том конце.

— Да, я дома…

— Что-то случилось? – голос напрягся.

— Вика приехала. Тут… потом расскажу подробнее, короче, она насовсем приехала, и сейчас нуждается в поддержке и жилетке.

— То есть, виза тебе больше не нужна? – после паузы небрежно поинтересовался муж.

— Нет, в ближайшее время вряд ли понадобиться, — отмахнулась я, представив, как папа едет бить морду Бену, а я лечу вслед за ним останавливать и умолять не пачкать руки…

— Ты сюда вернешься?

— Э-э, куда «сюда»? – задумавшись, я отвлеклась и упустила нить разговора.

— Ко мне.

— Нет, остаюсь дома. Петь, извини, ладно? Не обижаешься, что не предупредила?

— Не надо извиняться. Мы взрослые люди…

— О, Петь, там в холодильнике борщ… — вспомнила я, но в трубке уже слышались короткие гудки.

Черт! А ведь я до сих пор не знаю номер его мобильного!


— Ой! — в меня полетела диванная подушка, пущенная меткой бабушкиной рукой.

Сама снайперша при этом выглядела очень и очень устрашающе, и я подумала, не зря она выбрала ник «Валькирия». Вика и мама укоризненно качали головами, и лишь папа был со мной солидарен: в смысле, точно так же, как и я, он не понимал причин общесемейного осуждения.

— Вы чего? И вообще, знаете ли, подслушивать чужие разговоры не хорошо! – обиженно фыркнула я, демонстративно разворачиваясь в сторону своей комнаты.

— Ты куда это? – Ба вскочила с дивана и перегородила мне дорогу в коридоре. – Тебя дома муж ждет! И у вас, между прочим, медовый месяц!

— Не смешно, Ба, — я отодвинула плечом возмущенную Ба и открыла дверь в родную спальню.

Ого! Я аж присвистнула от удивления.

— Что, что там такое? – Вика подбежала к двери и с интересом заглянула в комнату.

Надо сказать, изначально, спальню мы делили на двоих, пока сестра не уехала в Канаду. Я переделала комнату по своему вкусу, потому что, если честно, в глубине души очень и очень надеялась, что Вика домой не вернется. Конечно, когда Ба с Максом перевозили мои вещи к Петру, я и не представляла, что разговор о тренажерном зале — не очередная бабулина фантазия. И голые оштукатуренные стены с торчащей из них проводкой – прямое тому доказательство.

— Нонна Григорьевна настояла на срочном ремонте, — вздохнул папа и поплелся на кухню, искать утешения у белого друга-холодильника, и я ему посочувствовала: могу представить, мнением моих родителей Ба явно не поинтересовалась.

— Вы поэтому ночевали у Марьи Борисовны на даче, конспираторы? – выдохнула я.

— Нет, конечно. Захотелось шашлычка поесть на свежем воздухе, —Ба небрежно махнула рукой на ремонт: —А комната давно нуждалась в капитальном ремонте! Чего теперь, все равно пустует, я же не знала, что Вика замуж не выйдет…

Ба смолкла на полуслове, задумчиво окидывая взглядом старшую внучку. Вика вопросительно вздернула правую бровь:

— Ба?

— Хм, Виктория, а как ты относишься к рыбалке за городом?

В то время, пока Ба расписывала Вике прелести рыбалки на Волге в качестве верного психотерапевтического средства, я усиленно думала. Волга-рыбалка-вобла… Вика-Ба-рыбалка-вобла...

Так как с воблой и рыбалкой у меня было связано стойкое воспоминание о Петиной одежде с опарышами в карманах, то интуиция вопреки логике кричала о том, что «это ж-ж-ж неспроста». Ну-ка, с кем рыбачил Петенька?

— Ба! Даже не думай сводить Вику с Максом! – закричала я, догадавшись.

— Почему «сводить»? – Ба невинно захлопала глазками. – Я их просто познакомлю…

— Пойдемте спать! – мама решительно поднялась с дивана и хлопнула в ладоши. – Ночь на дворе, а нам с отцом, в отличие от вас, девочки, на работу. Вика, Юля, спите на диване, подушки и одеяло в комоде. Мама, ты с утра собиралась в ЖКХ сходить по поводу тарифов, тебе выспаться надо. Слава, выходи из кухни! Хватит есть в сухомятку!

Раздав указания и проследив за их выполнением, мама с чистой совестью ушла спать. Дам-с, чувствую, у моих детей бабушка будет не хуже моей собственной. А вдруг им (детям) настолько «повезет», и у них одновременно будут и бабушка и прабабушка? Вспомнив о наличии Марьи Борисовны и Фаины Петровны, мысленно содрогнулась: это ж целых две прабабушки и две бабушки! И всего-навсего один адекватный дедушка, мой папулечка. Почему-то в том, что дети у нас с Бомом будут общие, я ни на секунду не засомневалась, хотя несколько дней назад подобные мысли даже и не подумали бы появиться в моей голове.

— Юль, а кто такой Макс? – Вика ворочалась на кровати, мешая мне заснуть.

— Друг Бома. Он свидетелем был на свадьбе…

— Сипатичный?

— Угу.

— Богатый?

— Ну… машина у него явно не дешевая…

— Знаешь, а я поеду на рыбалку. Давно удочку в руках не держала, — мечтательно проговорила Вика и вскоре заснула.

А я еще долго таращилась в потолок, размышляя, догадался ли Петя разогреть себе борщ, или, как и мой папа, съел ужин холодным, просто открыв холодильник?


— Утро красит нежным цветом…

Я проснулась от пения бабушки. Вика, по-видимому, недавно встала – её половина дивана была пуста. Сама же Ба в спортивных штанах и легкой маечке, дефилировала по залу, поливая цветы и пританцовывая под, на мой взгляд, самую неподходящую для этого песню. Мельком взглянув на возмутительницу спокойствия, я попыталась вновь заснуть, спрятав голову под подушку, но была буквально вытащена за ноги из своего убежища Викой. Сестра поразила меня: строгий костюм, чулки (самоубийца! в июне, в 35 в тени!), аккуратная прическа-ракушка, минимум косметики, а из украшений — дорогущие часы на тонком кожаном ремешке. От удивления я окончательно проснулась.

— Юлька, ты везешь меня на собеседование, —тоном, достойным Ба, оповестила Вика.

— Ага, а спинку тебе вареньем не помазать? – Огрызнулась я, заметив довольный взгляд бабушки.

— Хамка, — добродушно изрекла сестра и кинула мне какую-то одежду из своего чемодана, —одевайся, тебе тоже не помешает устроиться на работу, незачем сидеть на шее у других!

— Виктория, ты забываешь, в отличие от тебя, Юленька замужем, —Ба подмигнула нам и прошествовала к себе.

— Ба! – Хором возмутились мы, но прародительницы и след простыл.

Вика все же заставила отвезти её на собеседование, мало того, она упаковала меня в один из своих деловых костюмов, и, по её словам, «сделала лицо». В результате, стоя перед зеркалом, не узнала себя: и вовсе не развратно! Что ж, наверное, Коля, говоря так, шутил надо мной, а я, наивная, верила.

Вика сказала, что в той фирме, куда она отправляла резюме (из самолета, возвращаясь в Россию), помимо устраивающей её руководящей должности, требовалась секретарь со знанием английского и множества программ, то есть я, со своим дипломом математика-информатика и дополнительными курсами делового английского могу им подойти.

Мы приехали в центр города, где я полчаса искала свободное место для парковки, под причитания Вики «мы опоздаем!». В результате приткнула машинку у обочины на солнцепеке, да минуй меня эвакуатор!

Здание, в котором находилась фирма, в народе именовалось «свечкой», потому что в нашем провинциальном городке с преобладающим количеством старинных купеческих домов и других памятников архитектуры, двадцать этажей серебристого стекла и бетона смотрелось так же органично, как НЛО над сельской ярмаркой. Надо ли говорить, что я мечтать не смела когда-нибудь не то что работать, но и просто оказаться в таком месте!

Вика целеустремленно цокала шпильками по блестящим коридорам, а я старалась особо по сторонам не глазеть и от сестры не отставать, на всякий случай, изобразив на лице выражение «мне по-фигу, я в танке». Коридор, лестница, лифт…

Нас ждали. Женщина-референт по очереди провела с нами собеседование и попросила подождать в рекреационной комнате офиса. Вика, прямая и натянутая словно струна, осталась стоять у двери со своей папочкой в руках, я же облегченно плюхнулась на диванчик и потянулась к сумочке за сигаретами.

— Здесь не курят, — процедила сестра сквозь зубы, кивнув на знак в углу, еле заметный за развесистой пальмой. – Вредные привычки – это минус для работодателя, запомни.

— Угу, им важнее курю я или красный диплом и пятилетний опыт работы, — закатила глаза в притворном ужасе.

— Детский сад «ромашка», — фыркнула сестра, и мы рассмеялись.

Зря. Наш смех привлек внимание. В комнату заглянул – кто бы вы думали? – дядечка с Сониной дачи. Хоть убей, не помню, как его зовут. А вот он меня вспомнил сразу же и радостно улыбнулся.

— Юлия! Радость моя!

И когда я успела стать его радостью? Когда локтем в бок отпихивала или когда посылала далеко и надолго?

Дядечка облобызал мою правую руку, поморщившись при виде обручального кольца.

— Извините, не знал. Позвольте поздравить со столь знаменательным событием. И кто счастливчик?

— Вы его не знаете, — я будто бы смущенно отодвинулась от него, на самом же деле сдерживаясь, чтобы не нагрубить.

Он ведь не случайно мимо проходил, вдруг работает здесь?

— А вы… — дядечка развернулся к Вике и плотоядно улыбнулся ей.

Сестра равнодушно улыбнулась в ответ.

— Сестра Юлии, Виктория.

— Рад знакомству, — он пожал протянутую Викой руку, — Василий.

— Василий Юрьевич? – Загорелись азартом глаза сестры. – Калмыков?

— Да, это я, — дядечка важно раздулся, того и гляди лопнет от осознания собственного величия.

Я поняла, что сестре известно об этом мачо больше моего. К примеру, хоть мы и провели какое-то время неприлично рядом на полу, его имени, а уж тем более фамилии, я не знала, и знать не хотела, в то время как сестра увлеченно завела с ним беседу на свою любимую тему – инновации, производство, субсидии государства…

Через двадцать минут их разговора я заскучала и вышла в коридор офиса. Референт, беседовавшая с нами, заглядывала то в один, то в другой кабинет и спрашивала: «Вы Его не видели?», а после отрицательного ответа заламывала руки и искала дальше. По тону вопроса, я предположила, что этот «ОН» — вещь довольно важная и необходимая, и смутное беспокойство закралось в мою душу.

— Вы кого-то ищете?

— Директора!

— А его случайно не Василием Юрьевичем зовут?

— Где он? Там французы висят, а его нет!

Почему-то перед глазами возникло войско Наполеона, висящее на ветках березок. Бред, но меня впечатлило.

— Он с Викой разговаривает, — и я указала на дверь в комнату рекреации.

Женщина устремилась туда, и через несколько минут дядечка резво унесся куда-то в начало коридора, отдав какое-то указание секретарше.

— Пойдемте, заполним бумаги, а завтра подпишите договора, —референт поджала губы и повела нас к своему столу.

— Какие договора? – не поняла я, а Вика победно улыбнулась:

— Рабочие, Юленька, рабочие… будешь у меня секретаршей работать.

— У тебя?

— Да. Или хочешь к Василию Юрьевичу? Он намекнул, что я должна сказать спасибо сестре, если бы не ты, Калмыков вряд ли взял на работу сотрудника, с опытом работы у компании-конкурента, – шепнула сестра и ущипнула меня за попу.

Договор я не подписала.

В отличие от Вики, я испытывала дискомфорт в этом безликом офисе. Мужчины в костюмах и галстуках (о боже! Я и не думала, что у нас в городе такие водятся!), женщины в очках и с кипами бумаг в коридорах, звонки телефонов и факсов – начинаешь понимать выражение «офисный планктон». Это буду я, точно. Из Вики акула получится, никак не меньше.

В просторном холле «свечки» у стальных дверей лифта меня ожидал неприятный сюрприз. Бом и Левицкая. Они разговаривали, склонившись над экраном планшета, соприкасаясь плечами. Её русый локон, выбившийся из модной косы, щекотал его щеку, и Петя то и дело машинально сдувал его, не отвлекаясь от разговора. Будто делал так тысячи раз. Словно нет ничего привычнее – её волосы на его щеке…

— Мне кажется, или там, у лифта – Петенька?— хмуро прищурилась Вика.

Не в силах что-то сказать, я кивнула и отвела от парочки взгляд.

— А что за девка с ним? Юлька, я тебя спрашиваю! Почему твой муж обжимается с какой-то офисной подстилкой?

— Они разговаривают! И она не подстилка, а его бывшая…

— Ты еще и защищаешь её? Бывшую девушку своего Петьки?

— Бывшая жена. Они в марте разошлись.

— Во как! – Тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянула Вика и ринулась к лифту.

Я еле-еле успевала за ней, увещевая на ходу, мол, и брак-то у нас ненастоящий, и верность хранить он мне не обещался… А у самой на душе паршивенько кошки скребли. Нет, не скребли, а драли когтями по живому.

— О, Петенька! Какое совпадение! Ты тоже работаешь здесь, или просто по делам заглянул? – Вика невинно захлопала глазками, ощутимо огрев сумочкой по спине Бома.

Петенька от неожиданности шарахнулся в сторону, уронив Левицкую на пол. Девушка, встретившись нижними девяносто с мраморным полом, выдала русский трехэтажный… Около нашей маленькой компании стали собираться любопытные, однако протянуть руку помощи Еве никто не спешил. Вика испуганно охала и картинно извинялась перед Бомом, а он просто молчал и почему-то буравил меня взглядом, словно я ему в карты проиграла и отказываюсь долги отдавать. Чувствуя себя последней дурой, я помогла Левицкой подняться и привести одежду в порядок. Та не отказывалась, но сразу же бросила Пете сухое «увидимся» и сбежала в приехавший лифт.

— Что вы тут делаете?

— Пётр, мы сто лет не виделись, породнились и – так ты встречаешь сестру своей жены?

Происходящее стало смахивать на боливудский фильм. Щас окружающие построятся ровными рядами, запоют и затанцуют… Старшая сестра твоей фиктивной жены, ради несостоявшегося замужества которой, собственно, брак младшей и заключался.

Между тем, Виктория и Пётр кое-как обнялись. Сестра порывалась задушить моего мужа в объятиях, подозреваю, совсем не от радости.

— Вик, нам пора, — я потянула сестру за рукав пиджака и удостоилась убийственного взгляда, типа «не мешай вершиться правосудию».

— Петенька, время ленча, не покажешь нам, где тут у вас кафе?

Бом что-то ответил ей, я не расслышала. Мы пошли в кафе неподалеку. На этом же этаже, выполненное в форме застекленной террасы, с блеклыми пластиковыми столиками и странными металлическими стульями на трех ножках с треугольными сиденьями. Неуютное, безликое, словно для роботов. Не удивлюсь, если в меню есть экто-топливо…


— Итак, рассказывайте, — едва мы устроились за столиком, властным кивком головы начала «допрос» сестра.

— О чём же вы всю ночь разговаривали, если ты до сих интересуешься? – хмыкнул Пётр, закрываясь от нас меню.

— О моем несостоявшемся браке, — сморщилась Вика, я потянулась погладить её руку, но мой жест поддержки был просто-напросто проигнорирован.

— Мне жаль. Готовы сделать заказ? — и подозвал официанта.

Вика заказала салат с каким-то французским названием, чай опять же неизвестного мне сорта и пирожное из абрикосовых косточек. В смысле и для изготовления теста, и для крема использовались перемолотые косточки. Очень полезная и вкусная вещь, по словам сестры, и дорогая, убедилась я, посмотрев на цену. Бом попросил черный кофе без сахара.

— Юля, ты что будешь? – Вика оторвалась от разглядывания хорошенького официанта.

— Петя, закажи мне что-нибудь, на твой вкус, — когда Коля водил меня в кафе и рестораны, полагалась на его вкус, и так выходило, что сама ничего не заказывала.

Бывший, стараясь мне угодить, вечно потчевал кем-то дорогим и экзотическим, но не всегда вкусным и удобоваримым. И почти никогда не знал, чего мне хочется в данный момент. Очень сомневаюсь, что смогу сейчас насладиться едой.

Интересно, что выберет Бом?

— Классический эспрессо с лимоном, без ликера, и повторите десерт.

— Петя, а кофе с лимоном пьют? Ты не ошибся? – я нервно заерзала на стуле, не хочется стать жертвой эксперимента, мало того, странное пирожное – странный кофе…

Пётр обиженно буркнул:

— Не понравиться, перезакажешь!

Нервный какой! Словно это я, а не он с бывшим миловалась! Да Левицкая чуть ли не на шее у него висела!

— Юля, не привередничай. Петя, давай-ка, милый, выкладывай.

— Да что надо-то? – Пётр откинулся на спинку стула и сложил на груди руки. – Не пойму, что конкретно рассказывать? И почему я вообще должен что-то объяснять?

— Бом, — Вика недобро прищурилась, — я знаю мотивы Юльки, толкнувшие её на замужество с тобой. Лишь не могу понять, в чем твоявыгода? И не вешай лапшу на уши о чистой и светлой детской любви с песочницы, не поверю.

Пётр вскинул бровь. Невольно залюбовалась им в эту минуту. Серый пиджак Бом повесил на соседний стул, и остался в белой рубашке с тонким сиреневым галстуком. Легкая щетина на скулах, усмешка на губах и взгляд, который я никак не могла понять, делали его похожим на аристократа из какого-нибудь любовно-исторического романа. Или пирата, маскирующегося под аристократа…

— Мотивы те же: не дают шенгенскую визу, а через полмесяца я должен выступать в Австрии на европейском форуме практикующих адвокатов. Вчера мы с Юлей, кстати, снова подавали документы.

— А почему ты развелся в марте? И именно тогда, когда Юля застукала своего кобеля Коленьку?

Принесли заказ, и это спасло Вику от моего не очень приличного высказывания в адрес доморощенной «евлампии романовой». Но под столом все же пнула сестру по коленке. Скривился Бом. Н-да, что-то с координацией в последнее время не то. Хотя данному фрукту не помешает хорошая и качественная взбучка. Мотивы у него, видите ли, те же! А первую брачную ночь не фиктивно проводить – Бомом какие мотивы руководили?

— Застукал свою жену с любовником, — Пётр отхлебнул свой кофе и улыбнулся мне, указывая глазами на мою чашку, — попробуй.

—Ты не говорил, — вздохнула я, осторожно пробуя кофе с лимоном.

— А ты не спрашивала.

Кофе оказался восхитительно вкусным, с приятной освежающей кислинкой, а пирожное таяло во рту, ням! Бом снова улыбнулся, видя мою реакцию.

—Странно, вроде бы на развод полтора месяца положено, — Вика, забыв про салат, задумчиво водила вилкой по тарелке.

— Нет детей, нет совместно нажитого имущества и претензий, развод — дело нескольких дней, — просветил Пётр.

— Слышала, Юлька? Никаких совместных покупок машин и квартир, и главное – детей случайно не заведи! – то ли шутя, то ли серьезно пригрозила Вика.

Я поперхнулась кофе и закашлялась. Петенька тут же вскочил и принес стакан воды с салфетками. Герой. Он присел на корточки и, вытирая пятно на рукаве моего пиджака, тихо спросил, не гладя в глаза:

— Если не едешь в Канаду и уже не нужен брак ради визы, ты уйдешь от меня?

И вот что я должна ему ответить? Что сердце замирает, когда его руки касаются меня, или что я не могла заснуть, переживая, поужинал он или нет? Или то, что от вида склоненной к нему Левицкой, чуть не расплакалась от обиды и ревности?


— А ты как думаешь?

— Что я должен думать? У подъезда ты целуешься с бывшим парнем, а потом я весь вечер жду твоего звонка, переживаю, а ты, оказывается, у родителей! Вика приехала, в Канаду вы не едете – зачем я тебе нужен? И был ли когда-то вообще нужен, не в качестве фиктивного мужа?

— Почему Левицкая стояла рядом с тобой у лифта? – задала я самый важный вопрос.

Вика хмыкнула, увлеченно копаясь в телефоне. Пётр все так же сидел у моих колен, нервно комкая в руках салфетку. Официант и администраторша заинтересованно наблюдали за нами из-за барной стойки, посетителей, кроме нас в кафе не было.

— Работаем вместе. Она показывала отсканированные бумаги из архива по общему делу, — нехотя признался Бом. – Юля, поверь мне, я был рад, когда застал её с другим, ведь за час до этого Нонна Григорьевна позвонила и сказала, что ты рассталась с Журовым!

— Ба звонила тебе? – я в шоке уставилась на парня.

Вика отложила в сторону телефон.

— Да, и спасибо ей за это. Я мог и дальше жить во вранье! Я обманывал Еву, она обманывала меня, мы врали сами себе! Я примчался домой, чтобы сказать Еве, что развожусь с ней, а там такая занятная картина… И не пришлось ничего объяснять!

— О, да! – отбросила его руку со своего локтя, когда Пётр попытался прикоснуться. – Ты трус, Петенька! Мало того, что позволил мне встречаться с Колей и стоял в сторонке почти пять лет, так еще и заставил свою жену изменять тебе!

— Я? Заставил? – Петя вскочил и навис надо мной.

— Конечно! Думаешь, она не чувствовала, что ты не любишь её?

Бом буравил меня взглядом, я отвечала тем же.

— Ребят, а давайте вы вечером дома поговорите, а то вас скоро будут на телефон снимать и в ю-туб выкладывать, — Вика выразительно скосила глаза в сторону стойки, намекая на зрителей.

Петр подхватил свой пиджак и двинулся к официанту с таким свирепым видом, словно хочет размазать беднягу по стенке. Но он всего лишь попросил счет и расплатился за нас.

— Вау, а из Петеньки хороший мужик вырос, — одобрительно подмигнула мне сестра, — понимаю теперь, почему ты в него втрескалась…

— С чего бы это? И вовсе я не…

Сестра приложила палец к моим губам и покачала головой:

— Подумай хорошенько. И вечером поговорите, наконец, с Петей так, как надо.

Выйдя из кафе, Бом вызвался проводить нас до машины. В дверях «свечки» придержал меня за талию, пропуская вперед Вику, и на минутку прижал спиной к себе:

— Люль, будешь ждать меня дома?

Его дыхание обожгло шею и ухо, заставив замереть в предвкушении. Мучительно захотелось обернуться и встретиться с ним губами, и я еле взяла себя в руки, пообещав:

— Да.

От перегрева на солнце и моего волнения (тряслись руки), матисик завелся не сразу. Пётр стоял рядом, с гримасой поглядывая на моего верного «коня», пока я, наконец, не вырулила с парковки и не влилась в транспортный поток центральной улицы.

— Ю-ля! — простонала Вика. — Какой Петенька вкусненький стал! Жаль, он на четыре года младше, а то бы…

Вместо ответа фыркнула. Прекрасно знаю, что единственное увлечение сестры, то, чему она полностью и безоглядно отдается – это карьера. Не встретился ей пока Принц, а без него как почувствовать себя Принцессой?

— Слушай, а тот Макс, друг Петьки, надеюсь, подходит мне по возрасту? – не унималась Вика.

Я закатила глаза в притворном ужасе и рассмеялась. Нет, хорошо все-таки, что моя сестрёночка приехала!

Высадила Вику у родительского дома, и рванула к квартире Петра. Устрою-ка я муженьку романтический ужин…


На последнем перекрестке к повороту во двор Бома в меня влетел грузовик. Перед тем, как треснуться головой о руль и потерять сознание, я успела обозвать его водителя дебилом – с его стороны горел красный! Врут, что перед смертью жизнь перед глазами проносится…

Очнулась в скорой от боли. Левая рука, левое бедро, и, кажется, ребра…

— Владимирова! Владимирова! — настойчиво хлопала меня по щекам женщина в белом халате.

— Я Бом, просто не успела права поменять, — прошептала я и снова провалилась в темноту.


В следующий раз я окончательно пришла в себя, когда мне вправляли руку. Непередаваемые ощущения! Не думала, что знаю столько мата… Наверное, где-то в подсознании хранится запас этих точных и ёмких слов, наследие предков оно же разное бывает…

Потом меня на каталке отвезли в операционную, где под местным наркозом зашивали рваную рану на бедре. Я, почему-то пела песни про Стеньку Разина, смеша бригаду врачей и медсестер. А я, можно сказать, душу вкладывала для них: люди работают, стараются, шьют аккуратненько, чтобы я могла в купальнике не стесняясь ходить…

Между прочим, молодой врач с красивыми синими глазами (а больше из-за маски не видно), сделал комплимент моим красивым ножкам…


Ха, подумаешь, закрытый перелом двух ребер! Живая ведь. Матисик жалко, да. И ужин для Петеньки… Ужин!

— Где мои вещи?

Санитары, катившие каталку к лифту, указали на пакет в моих ногах. Я попросила их достать телефон. К счастью, он оказался цел. Кому звонить? Родители и бабушка разведут панику, Викин телефон почему-то отключен, остается Бом. Хм, номера Петеньки я так и не знаю…

— Ба? Привет, а дай-ка мне, пожалуйста, номер сотового Петеньки.

Ворчание бабушки я пропустила мимо ушей, здоровой рукой набирая на экране заветные цифры.

— Слушаю, — услышав хриплый голос Бома, я чуть не разрыдалась в трубку — вдруг стало себя жалко.

— Петя, это я, Юля…

— Юля? Что с голосом? Ты плакала?

— Ты не занят, не отвлекаю?

— Говори уже, что случилось?

— С чего ты решил, что что-то случилось? Я что, не могу мужу просто так позвонить?

— Мы разговаривали три часа назад, и с тобой все было в порядке… Или ты решила поговорить сейчас, не дожидаясь вечера?

В этот момент меня привезли в отделение травматологии в палату и начали сгружать на высокую кровать.

— Девушка! Прекратите разговаривать, а то мы вас нечаянно уроним и еще что-нибудь сломаем! – возмутился санитар, который никак не мог переложить меня на постель.

— Юля! Кто тебя куда роняет? Ты где?!

— В больнице. В меня грузовик врезался… — и тут уж я всхлипнула и зарыдала.

Откуда-то появилась медсестра с уколом. Петин голос в телефоне вопрошал у меня адрес. Протянула трубку медсестре, так как понятия не имела, в какую больницу попала.

— Хороший у вас муж, любящий. Вон как переживает, — качала головой девушка, вводя мне лекарство. – Мой, наверное, больше будет за машину переживать, а не за жену.

И она ободряюще улыбнулась.

Дальше я заснула.

Проснулась от того, что меня целовали. В губы, в щеки, в шею, в нос, в лоб…

— В лоб только покойников целуют, — проворчала я, разлепляя веки.

Ох, чувствую себя так, словно грузовик переехал… Стоп, он ведь почти и переехал…

— Люлька, девочка моя, как же я испугался, — сидящий рядом с кроватью на стуле Петя всхлипнул и уткнулся лицом в мою здоровую, правую ладонь, и замер.

Я проморгалась и все вспомнила. И аварию, и скорую, и операционную…

Значит, приехал. Целует. Всхлипывает.

Испугался?

— Петь, — позвала я и шевельнула пальцами.

Пётр выпрямился и посмотрел на меня. Вот в этот момент перед глазами вся жизнь и пронеслась. Картинками из комикса, с озвучкой из отдельных фраз.

— Прости, Юленька, я не могу не любить тебя. Делай, что хочешь, но я с тобой не разведусь, — он поднес к губам мою руку, поцеловав…обручальное кольцо?

Хорошо, грудь стягивали гипс и бинты — сердце грозило выпрыгнуть и побежать в руки к Пете. Но дыхание перехватило основательно, пришлось часто-часто задышать, потому что глубоко вдохнуть не могла, больно!

Обвела глазами палату. Надо же, перевели из общей с тремя бабульками в отдельную, вон, телевизор на стенке висит, холодильник в углу, и дверь в санузел… Муженек постарался? Я, если честно, была не в том состоянии, чтобы размышлять о комфорте, однако мысль о заботе со стороны Бома освещала мои затуманенные болью мысли.

— Скажи хоть что-нибудь! – Пётр гладил мою руку и плечо, поправлял растрепанные волосы и вглядывался в мое лицо с надеждой.

— Петя, ты мне кое-что должен, — я попыталась улыбнуться разбитыми губами.

— Что?

— Медовый месяц. Возьмешь меня с собой в Австрию? Обещаю до поездки отойти от синяков, гипс, конечно, вряд ли снимут…

Он не дал договорить, заставив замолчать поцелуем.


Три месяца спустя.

— Ласточка вылетела из гнезда, — яростным шепотом провозгласила Ба в телефоне.

— Чижик летит навстречу, — ответила я и отключилась.

Из-за колонны в холле «свечки», мне было видно, что Макс поднимается на лифте к офису Вики, а Вика, как сообщила Ба, якобы нечаянно заглянувшая к внучке в гости, неслась к этому же лифту встречать на остановке свою старенькую бабушку.

Операция под кодовым названием «Макс+Вика» входила во вторую стадию. На рыбалку они уже съездили и жутко разругались там, по крайней мере, Вика приехала мокрая и в ярости. Запретила Ба напоминать ей о Максе. На тайном совете Ба и Марья Борисовна остались довольны, хотя я и не понимала, чему они радуются. На что мне резонно заметили, что молодая ещё и не разбираюсь в отношениях, а потому моё дело молчать и помогать старшим и опытным.

«Нечаянная встреча» должна была состояться в офисе сестры, куда и направлялся с бумагами ничего не подозревающий Макс. Знакомый хакер бабули (играет в команде Валькирии в стрелялке) взломал ящик Макса и заменил адрес одного клиента другим, Викиным. Так как корпоративная квартира Ветрова, в которой он ночевал во время командировок, находилась в соседнем от нас с Петей доме, проследить за потенциальным женихом Вики не составило особого труда, что я и делала вот уже третий день, благо муж был на работе и не знал об очередной затее наших бабушек. Теперь бы еще с Бомом случайно не встретиться, и можно вздохнуть спокойно…

Бли-и-ин, накаркала!..

— Люлька? Ты в гости пришла? – Петя быстро приближался ко мне, настороженно улыбаясь.

Правильно, догадался, если бы я к нему пришла, то не пряталась бы за колоннами…

— Юль, — протянул муж, обнимая меня, а я смущенно опустила глаза, догадается ведь, если Макса здесь увидит…

— Пойдем в кафе? – я потянула его за руку, пытаясь увести из холла.

Не успела. Из лифта выбежал Макс, за ним, мстительно размахивая папкой с бумагами, на всех парах мчалась Вика. Судя по её раскрасневшимся щекам и расстегнутой больше, чем обычно, блузке, а так же принимая во внимание довольный вид убегающего, вторая стадия операции проходила очень успешно.

— Макс? И что он здесь делает? – Пётр попытался окликнуть друга, но тот в этот момент неожиданно остановился и, сграбастав опешившую Вику в охапку, буквально вынес её из здания.

— Ух, получилось, — пробормотала я и потянулась в сумочку за телефоном.

— Милая, не хочешь мне ничего объяснить? – весело спросил Петя.

— Петь, я не могу… Ты же не рассказываешь, как вы с Ба меня за тебя выдавали…

— Шантажируешь? — ухмыльнулся Пётр.

Хотя бабушки и взяли меня помощницей в «обустройстве личной жизни Вики», детали моего «дела» они усердно скрывали, конспираторши. Мне оставалось лишь догадываться о степени случайностей и цепочке закономерностей происходивших со мной и Петей в эти последние несколько месяцев. Судя по размаху операции «Вика+Макс», дело было серьезным и очень непростым…

Между тем пришла непонятная смс от Ба: «Шнурки в стакане».

И что сие означает? За эти несколько дней я основательно запуталась во всей этой шпионской терминологии, кодовых словечках и фразах и поняла одно: если бабушки чего-то захотят, то так оно и будет!

Петя потянулся к моему телефону, но я быстро спрятала его в сумочке и перевела разговор:

— Петенька, а расскажи-ка, почему у нас в морозилке снова обнаружились твои носки?

Муж задумчиво осмотрел меня с ног до головы:

— Уверена, что готова узнать эту страшную правду?

Я кивнула. Он прижал меня к стене всем телом, благо все еще находились в нише за колонной, и прошептал, касаясь губами моей шеи:

— Жмут кожаные туфли, а они, гады, красивые и дорогие, выкинуть рука не поднимается…

Если отбросить смысл вышесказанного, и оставить лишь интонацию и способ донесения до меня информации, то, в общем, ничего более сексуального я еще в своей жизни не слышала! Сразу вспомнились бессонные и отнюдь не скучные ночи в нашей спальне… и на кухонном столе… и в душе… и…

— Поехали домой, прямо сейчас, Бом?

— Поехали, Бом!

А за Вику пусть Ба переживает, у неё лучше получается…


Загрузка...