Властный девственник и нежная Альфа

Глава 16. В стаю

Мы не вернулись в дом у моря. Ушли сразу.

Я вспомнила, что посуда не мыта осталась. Затосковала. Эта Алия! Я её так люблю, а она… Терпила! Нашла в кого влюбиться.

Альфа считал, что Елень опасен, и нам надо бежать.

Пася колдовал. Старался.

Он вынес нас на небольшую поляну у обрыва. Уже было утро.

За моей спиной возвышался замороженный лес. Серебрился в ярких холодных лучах солнца. Впереди был бесконечный горизонт, пропадающий в сине-голубой дымке. Там, вдалеке очень, очень далеко: бесконечные леса, моря и горы.

А перед нами, за обрывом пушистыми бугорками стелился серебряный ковёр из крон голого лиственного леса. То там, то здесь, высились зубы острых скал. Они поросли кустарниками и одинокими соснами. На каждой из этих гор было выбито имя, что получает волк при исполнении ста лет. Ограниченное количество Вечных. Чтобы регулировать силу волков. Сама природа так распорядилась.

Много тайн я узнала за время своего пребывания в таинственных землях. Я уходила с розовой пони, у которой наверняка есть родственники такого же оттенка. Где пасутся розовые пони? Может там, где и единороги?

Я уже полчаса жевала кусок кабанины. Альфа, хоть и устал, но накормил меня. Прелесть била копытцем землю рядом с костром и добывала себе из-под кромки хрустящего, сахарного снега зелёные кустики черники.

Спали три волчицы в стороне, сбившись в один комок. Глядя на них, я вспоминала Алию. Несчастную изуродованную волчицу.

– Не грусти, – попросил Пася, подсаживаясь ко мне. Обнял со спины. Голову склонил над плечом. – Моя Альфа. Обещаю, мы вернёмся туда. Только нужно время.

– Я об Алии, – вздохнула я.

– И о ней я помню, – он провёл ладонью по моим плечам.

– Это правда, что сын Еленя станет великим колдуном и спасёт наш мир?

– Правда, только Елень меняет хозяев, и спасёт мир не сын Зары, – он сам себе усмехнулся. – Он действительно юн и не смог это распознать. Его не стоит винить. Каждый отец хотел бы гордиться сыном.

– Ты устал, почему не спишь? – тихо спросила я с беспокойством.

У него круги под глазами появились. Морщины на лице, которых не было. Потратил все силы колдун. Теперь выглядел, как после тяжёлой долгой работы.

– Влюбился, – усмехнулся Альфа. – Не ем, не сплю. Думаю, чем порадовать тебя.

– Придумал? – усмехнулась я и выкинула дурацкую кабанину волчицам.

– Да, – кивнул мой муж. – У тебя ни разу в жизни свадьбы не было. Будет. Как полагается. Платье белое, венчание в церкви. Фейерверки и голубей запустим.

– Пася, – рассмеялась я. – Голуби в руках оборотней умрут от страха.

– Тогда без них, – размечтался он.– Не хорошо трупами голубей кидаться.

Я откинулась назад ему на грудь и обхватила его руки, что сомкнулись на моём животе.

– Волки идут, – внюхалась я в воздух.

– Иди, встречай, – Альфа поцеловал моё плечо.

Пока мы вместе, пока горим влюблённостью, мы не замёрзнем.

Я поднялась, поправила своё платье и вышла навстречу волкам.

Впереди шёл Максим Владимирович. Рядом с ним вышагивал высокий молодой человек, похожий на отца, но с серо-голубыми глазами. Моими глазами. Странно всё это, но мальчик мой внук.

А потом выбежала она. Такая хорошенькая! Такая губастенькая лапусенька, что у меня опять слёзы из глаз. На этот раз слёзы радости.

У Прасковьи была большая грудь. Именно она вместе с губами привлекала взгляд. Сама она была стройная и худенькая. Одета в курточку и джинсы. Волосы тёмные, глаза большие карие. И в кого такая? Не в меня точно. Зато любимая.

Девочка обогнула своих мужчин и кинулась ко мне.

– Мама!

Я ещё сильнее расчувствовалась. Как же приятно такое услышать. Как приятно, когда тебя ребёнок целует и обнимает.

Она много говорила. Такая привязанность ко мне, что у меня сердце на куски разрывалось, что я нифига не помню.

Моя девочка пахла сладкими ягодами и домашним уютом. Она была прекрасной.

– Вот, к стати, – я отошла в сторону и показала Проше розовую пони. Я точно не помнила, просила ли девочка такую. Но вроде, малышки всегда хотят розовую лошадку.

Загоготали самцы. А Прасковья округлив глаза смотрела на Прелесть, сжимая ладони вместе.

– Мамочка, но мне же было тогда четыре года, – она заплакала.

– Настоящая, не покрашенная, – улыбнулась я, когда девочка пошла, обнимать пони, которая продолжала не обращать внимания на волков рядом.

– Просковья Ниловна, у тебя самая заботливая мама в мире, – усмехнулся Альфа.

Я резко посмотрела на него.

Надо разбираться в колдунах. Он специально так назвал мою дочь, чтобы я кое-что поняла. И было необходимо поднять эту тему. Альфа сам напросился.

– Ниловна? – замогильным голосом переспросила я, глядя исключительно на мужа. – Ты хочешь сказать, что столь прекрасное дитя от Нила Ильича Лихо, который почти умер, потому что ты вынес ему смертный приговор?

– Как? – ахнула Проша, выдав этим, что не только маму любит, но и папу.

А я то, как загремела к убийце истинной пары? Где были мои глазаньки? Где были мои ушеньки? Что я выбрала такого, как Зара Елень.

– Передумала праведно мстить? – хитро прищурился Альфа.

– Это ты сказал, что волк, убивающий и калечащий свою истинную должен умереть.

– Правильно, – кивнул Пася, с усмешкой глядя на меня.

– Он ведь младше тебя?

Хитрости хоть отбавляй. Мы тут все вместе взятые младше него.

– К чему клонишь? – он подошёл ближе и обнял меня, потому что я стала мёрзнуть.

– Проучи. Исправь, – это была просьба. – Не может у прожжённого и павшего убийцы родиться такая прекрасная девочка. Есть же пример, когда потомство вымирает. Значит, не всё потеряно.

– Я послушаю тебя, – он поцеловал меня в щёку. – Люблю тебя, Елена. Самая нежная Альфа.

– И я тебя, – ответила, а потом, прищурив один глаз, добавила. – В альтернативе.