Влюбленный дьявол

Глава 17

– Не советую кусать Гилберта за руки, – с издевкой предупредил Кеннет, предугадав намерения Линнет. – У него плохие манеры и вряд ли он будет обращаться с вами так же галантно, как я, если вы вонзите в него свои зубки.

При мысли об этом Линнет вздрогнула от отвращения. Рука, которая зажимала ей рот, так воняла протухшей рыбой, что она едва ли решилась бы укусить его.

Прищурившись, она посмотрела на самодовольного негодяя, растянувшегося на ее кровати. Он лежал, скрестив ноги и положив руки под голову, с перевязанным бедром.

– Вы ничего не добьетесь, стреляя в меня вашими глазками, леди, какими бы прелестными они ни были. – Кеннет явно издевался над ней.

Темные синие глаза, точь-в-точь как у Дункана, горели похотью, пока взгляд его блуждал по ее груди и ногам.

– Клянусь честью, леди, вы обладаете прелестями, от которых я хочу получить все возможные наслаждения.

Вскипев от гнева, Линнет вырвалась из-под мясистой лапищи Гилберта.

– Вы будете гореть в аду, если посмеете прикоснуться ко мне! И не смейте говорить о чести, вы не знаете, что это такое. А за то, что вы сделали с Робби… – Вонючая рука снова закрыла ей рот, не дав договорить.

– Мальчику не причинили никакого вреда. Ведь он мой сын! Скоро вы его увидите, моя милая. Если будете себя хорошо вести. Мы можем прямо сейчас отправиться к нему. Ваше сопротивление, по правде говоря, меня несколько озадачило. Мне казалось, вы жаждете моего внимания.

Кеннет с усмешкой показал ей зажатую в руке прядь темных волос.

– Я все думал, почему вы обронили на лесной тропе этот знак моего восхищения. Видимо, втайне надеялись, что я его найду и буду иметь честь вернуть вам?

Линнет так разозлилась, что ее била дрожь. Щеки пылали. Но из-за Робби она держала себя в руках.

И даже нашла в себе силы вцепиться зубами в вонючую руку Гилберта.

Он взревел и отпустил Линнет.

Задрав платье, Линнет хотела выхватить нож, но железные пальцы Кеннета схватили ее за руку. Несмотря на раненую ногу, он с необычайным проворством выскочил из постели и достал нож из ее ботинка.

– Благодарю вас, леди. Я как раз хотел попросить вас отдать оружие. – Ухмыляясь, он сунул клинок за пояс и привлек ее к себе. – Хватит сопротивляться. – Он зажал рукой ей рот. – Иначе я буду целовать вас до тех пор, пока не доведу дело до конца.

Линнет сразу притихла, словно окаменев в руках негодяя.

– Вот так-то лучше. – Он погладил ее по спине, взял за подбородок и приблизил ее лицо к своему. – А будете шуметь, я овладею вами прямо здесь на полу, к великому неудовольствию моего братца. – Он приблизился к Линнет вплотную, и она испугалась, что он коснется ее губами. – Надеюсь, вы меня поняли?

Линнет кивнула, преодолевая отвращение, вызванное его близостью. Нельзя показывать свою слабость. Надо собраться с силами и спокойно ждать, пока она окажется рядом с Робби, и тогда обдумать возможные пути спасения.

Кеннет отпустил ее и отступил на шаг. Скрестив на груди руки, выгнул бровь и вновь посмотрел на ее грудь.

– И не надейтесь, что я забуду о своем обещании. Я собираюсь насладиться вами при любых обстоятельствах, пусть даже на глазах у брата, это лишь добавит пикантности.

Не спуская глаз с ее груди, он шагнул к гобелену, висящему на стене рядом с камином.

– Покажи ей дорогу, Гилберт. Если мы сейчас не уйдем, я могу не выдержать и приступить к изучению нашей леди, а мне бы не хотелось лишать себя предвкушения.

Когда Гилберт отодвинул гобелен, Линнет, к своему удивлению, увидела в каменной стене приоткрытую дверь. Заметив ее удивление, Кеннет ухмыльнулся.

– Вы не знали, что здесь потайной ход? – Он дышал ей в ухо, подталкивая к двери, пока та не распахнулась. Прямо от двери начиналась винтовая лестница, ведущая вниз, в темноту.

Они стали медленно спускаться.

– Предполагалось, что я тоже не знаю об этом ходе. – В голосе Кеннета звучало нескрываемое злорадство. – Но, увы, мой брат всегда был дураком. Не замечал, что я в юности частенько следил за ним, когда он пробирался этими тайными ходами.

Глаза Линнет еще не привыкли к темноте, и она поскользнулась на покрытой мхом ступеньке. Железная рука Кеннета обвилась вокруг ее талии.

– Спускайтесь медленно и осторожно. Рана все еще причиняет мне боль, и я могу не удержать вас, если вы снова вздумаете упасть.

Он провел рукой по ее распущенным волосам. Линнет вздрогнула и попыталась отстраниться, но Кеннет еще сильнее сжал ее свободной рукой. Даже не видя его лица, Линнет чувствовала его злорадство.

– Я вовсе не хочу видеть тебя всю в синяках и ссадинах, это испортит мне долгожданное удовольствие.

Линнет поежилась. Он говорил таким тоном, будто они сидели на солнечной террасе, наслаждаясь изысканной трапезой и хорошим вином.

Как любовники.

От этой мысли ее затошнило.

Он снова рассмеялся, видя, в каком она состоянии. Его смех многократно отразился от холодных, влажных стен.

– Нет-нет, твои прелести должны быть в полном порядке, – повторил он. – Я хочу насладиться ими.

Неожиданно он схватил ее за волосы и дернул так сильно, что она едва не задохнулась от боли.

– А потом…

Он отпустил ее, лишь когда затихло эхо.

Линнет снова промолчала, но от этой невысказанной угрозы похолодела. Она с трудом сдерживала закипающую в ней ярость. И слезы.

Слезы и ярость ей не помогут.

Надо все хорошенько обдумать, не вызывая подозрений.

Кеннет между тем продолжал болтать:

– Ну разве не забавно, что я увел тебя из-под самого носа моего брата, уверенного, что никто не знает об этом тайном ходе.

Дункан. Ее сердце сжалось. Она уходила от него все дальше и дальше во тьму подземелья Айлин-Крейга. Они миновали несколько узких проходов, имеющих ответвления. Должно быть, Кеннет догадался о ее намерении бежать, и они остановились возле одного из них.

– А этот тоннель ведет в кабинет твоего мужа, и еще дальше, к часовне. – Он кивнул на непроницаемую мглу под аркой. – Я знаю в этом замке каждый камень, хотя брат держал все в секрете. Здесь можно незаметно перемещаться по всему дому и исчезнуть раньше, чем кто-либо заметит. Гораздо раньше, – добавил он зловещим тоном.

Они миновали еще несколько тоннелей. Линнет, пока они спускались, не произнесла ни слова. Воздух был сырым и холодным. Пахло гнилой рыбой, водорослями и морской водой.

Дункан наверняка пользовался этими ходами, когда неожиданно появлялся в ее спальне. Не хотел дожидаться, пока она откроет ему дверь.

Она с трудом сдержала слезы, вспомнив, как к ней приходил Дункан.

Как удивлял ее, будя среди ночи нежными поцелуями и ласками.

Ну как она не догадалась, что все это время он стремился добиться ее расположения?

Не догадалась. Бог свидетель. По крайней мере, до сегодняшнего дня, до этого момента.

В темноте перед ней всплыло лицо Дункана: его синие глаза, потемневшие от страсти, легкие морщинки вокруг глаз, когда он смеялся. Пытаясь подобрать слова, чтобы высказать свои чувства, он забавно морщил лоб.

Внезапно откуда-то снизу налетел резкий холодный ветер.

И вместе с ним в сердце Линнет проник леденящий душу страх.

Святая Богоматерь, суждено ли ей еще когда-нибудь увидеть своего мужа?

Хотя бы ради того, чтобы сказать ему, что красивые слова ничего не стоят.

Что она и без них поняла все, что он хотел сказать?

Что его пусть даже неуклюжие речи были для нее слаще самых распрекрасных песнопений лучшего из бардов?

Ком подступил к горлу, и она упрямо сжала губы, чтобы избавиться от этого гнетущего чувства.

Она должна быть сильной. Хотя бы ради Робби.

Это единственное, что ей остается.

Холод усилился, к нему присоединились завывания ветра и шум волн, разбивающихся о скалы. Кеннет ускорил шаги, и ей пришлось едва ли не бежать за ним последние несколько поворотов лестницы, пока они не достигли довольно большой пещеры.

Дрожащий во мраке свет крошечной жаровни отбрасывал тени на стены и куполообразный свод. Здесь сильнее ощущался морской ветер, свободно проникавший сквозь расщелину в дальнем углу пещеры.

Морской соленый бриз холодил кожу, от него щипало в глазах, ботинки отсырели, ноги онемели от холода.

Она огляделась. Двое с факелами в руках охраняли узкий проход. Гилберт, тот самый вонючий великан, который держал ее в спальне, все еще оставался у лестницы, по которой они пришли.

Его огромная фигура лишала ее последней надежды укрыться где-нибудь в подземелье, как только она обнаружит Робби и сможет уединиться с ним.

Но Робби нигде не было.

Она пристально всматривалась в скалистый берег, где у входа в пещеру прятались охранники, но ничего не видела, кроме белых клочьев тумана, плывущих над острыми гребнями валунов, и тускло поблескивавшей поверхностью залива.

– Что вы сделали с Робби? – спросила она с плохо скрываемой тревогой.

– А я думал, что твой дар подскажет тебе, где его искать, – насмешливо отозвался Кеннет. – Или это всего лишь лживые слухи, как и болтовня о доблестях моего брата? – добавил он, захромав в сторону входа.

Линнет пропустила мимо ушей оскорбительные выпады в адрес мужа и приказ Кеннета быстро готовить лодки к отплытию. Ее тревожило другое.

Надо найти мальчика.

Она обошла пещеру, заглядывая в каждый угол, отчаянно ища приметы, по которым могла его найти.

Ее дар не помог. Заглянув в себя, она видела лишь мрак и холод.

Наконец ее взгляд упал на неподвижную округлую глыбу в дальнем конце пещеры, оправдав ее худшие предположения.

Едва заметный среди скопления черных блестящих скал у самой стены, малыш сидел, подтянув колени к груди и крепко сжимая ручонками деревянный меч.

Линнет подбежала к нему, упав коленями на влажный песок.

– Робби, слава Господу, ты цел, – воскликнула она, прижимая его к груди. – Нас сейчас увезут отсюда, малыш, – шепнула она. – Главное – будь спокоен. Мы найдем способ спастись, твой отец уже наверняка ищет нас.

Робби вывернулся из ее рук, избегая ее взгляда.

– Я никуда не пойду, – всхлипнул он.

– Но мы должны, у нас нет выбора. – Линнет взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.

Она вздрогнула, увидев его вблизи. Бледный, подавленный, с мокрым от слез лицом и болью в глазах, он, казалось, повзрослел на несколько лет. Его губы дрожали, руки судорожно сжимали игрушечный меч.

Куда только девалась его обычная выдержка!

Он был уничтожен, раздавлен.

Из его глаз снова брызнули слезы, и он рванулся прочь, пытаясь разглядеть что-то на песчаном полу пещеры.

– Робби, милый, не надо ничего бояться, – уговаривала его Линнет, гладя по голове. – Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Он поднял на нее глаза.

– Я не за себя боюсь, леди. – Голос его дрожал под тяжестью обрушившегося на его хрупкие плечи горя. – Мейджер, – прорыдал он. – Эти люди убили его.

– О, Робби! – Только теперь она заметила за спиной мальчика старого пса. Молчаливый и недвижимый, он казался грудой шерсти и костей, его огромная голова была залита кровью, преданные глаза угасли. – О нет, малыш, мне так жаль! – Слезы хлынули из глаз Линнет.

– Его ударил дядя Кеннет.

– Он это вполне заслужил. – Кеннет подошел, схватил Линнет за руку и рывком поднял на ноги. – Эта шелудивая тварь хотела меня укусить.

– Я тебя ненавижу, ты плохой! – Робби вскочил и начал колотить Кеннета по ногам деревянным мечом.

Тот расхохотался и поднял Робби за шиворот высоко над землей так, что его ножки беспомощно болтались в воздухе. Робби попытался достать своего дядю кулачками, и игрушечный меч выпал из его рук.

– Уберите его, этот надоедливый ребенок начинает меня раздражать. – Кеннет швырнул малыша в руки Гилберта. – Нам пора отправляться.

Дурно пахнущий великан перебросил Робби через плечо, в несколько огромных шагов пересек пещеру и исчез в расщелине.

Кеннет грубо подтолкнул Линнет.

– Ваша лодка ждет вас, миледи.

– Вам так просто это не сойдет с рук. Мой муж не допустит.

– Вы так думаете? – Лицо Кеннета исказила грубая ухмылка. – Разве вы сами не сказали, что он тяжело ранен? – Кеннет вышел из пещеры.

– Это его не остановит, – возразила Линнет по пути к одной из крошечных рыбачьих лодок.

– Ну что ж, посмотрим, леди.

Он втолкнул ее в лодку, влез следом, и они отчалили от берега. Поодаль. Гилберт швырнул все еще брыкающегося Робби в такую же лодчонку, за ними последовали остальные.

Тяжелая завеса тумана опустилась над ними.

Вскоре неприветливые стены цитадели Маккензи исчезли из виду, скрывшись в клубящемся тумане, растаяв, словно их никогда и не было.

Линнет, слышала только тяжелое дыхание гребущего Кеннета, ритмичные удары весел о воду и громкий стук собственного сердца.

– Ты слышишь меня?

Дункан с негодованием приоткрыл глаза и увидел старого дворецкого.

– Конечно, слышу, – проворчал он. – Только глухой не услышит, когда орут прямо в ухо. А я пока не глухой.

Сказав это, он снова закрыл глаза.

Боль в теле была нестерпимой, голова гудела так, словно он в одиночку выпил все винные запасы Айлин-Крейга.

И ему не хотелось, чтобы его тревожили.

Ни Фергус, ни кто бы то ни было, даже жена.

Даже святые, если бы вдруг явились к нему с визитом.

– Ты можешь выслушать меня? – крикнул ему в ухо Фергус так громко, будто собирался разбудить мертвеца.

Дункан сжал кулаки и широко раскрыл глаза.

– Неужели нельзя оставить меня в покое?

– К тебе пришел человек, – снова прокричал Фергус.

– Отошли его прочь, если только это не сам Бог-Отец. – Каждое слово давалось Дункану с огромным трудом.

Он снова попытался закрыть глаза, но Фергус, этот негодяй, начал трясти его за раненую руку.

– Хватит спать, ты дрыхнешь весь день, скоро вечерня, к тому же посыльный принес дурные вести.

Дункан с трудом приподнялся на локтях и попытался открыть глаза. Они горели, словно кто-то насыпал в них раскаленного песка.

– Какие еще вести? Мой братец заявился прямо в зал и потребовал усадить его за высокий стол?

– У нас плохие новости, сэр. – На сей раз это был женский голос.

Дункан обернулся и увидел Элспет. Нос у нее покраснел, глаза распухли от слез.

Она вздохнула, закрыла руками лицо и отвернулась, ее округлые плечи вздрагивали.

Дункан забыл о своих ранах и сел.

– Что могло случиться, пока я спал? – прохрипел он, преодолевая боль.

К его удивлению, столпившиеся вокруг люди избегали его взглядов, переминаясь с ноги на ногу, словно стояли на раскаленных углях.

Даже Фергус. Дворецкий стоял вполоборота к Дункану, почесывая локоть.

– Что случилось? – проревел Дункан, окончательно проснувшись.

– Вашу жену, господин Маккензи, – сказал незнакомец огромного роста, стоявший у дальнего конца стола, – захватил ваш брат.

– Ты лжешь! – Дункан попытался соскочить со стола, но боль пронзила его словно нож. Волны ярости и страха сжимали сердце, стальным обручем сдавливали грудь.

Старческие, но все еще крепкие руки Фергуса осторожно подхватили Дункана и помогли снова опереться на стол.

– Успокойся. Мы еще ничего точно не знаем. Мармадьюк пошел наверх выяснять.

Кивнув в сторону незнакомца, дворецкий продолжал:

– Это Мердо, из клана Маклауда. Говорит, его прислали сюда с сообщением. Маклауд просит отправить ему на подмогу людей. Ему нужно восстановить дом после пожара. – Фергус помолчал, положив руку на плечо Элспет. – По дороге сюда он встретился с людьми Кеннета. Они хвастались, что этот сукин сын схватил вашу жену и Робби и собирается потребовать выкуп.

Какое-то время Дункан молчал. Страх сковал его, каждое слово Фергуса было словно удар молота по сердцу.

Он приподнял голову и, прищурившись, разглядывал гостя. Что-то в нем показалось ему подозрительным.

– Я хорошо знаю Джона Маклауда. И его людей. Но тебя вижу впервые.

Мердо кивнул и достал из кожаного кошелька, висящего на поясе, золотую брошь с редким камнем.

Дункан хорошо знал эту вещичку, потому что лорд Маклауд постоянно носил ее с собой, прикрепив к плащу.

По словам Джона, это был его талисман.

Мердо между тем снова опустил брошь в кошелек и широко улыбнулся.

– Не верю, что Джон расстался с этой вещью.

Улыбка незнакомца угасла, но он тут же закивал лохматой головой:

– Он знал, что вы со мной не знакомы, потому и вручил мне брошь, чтобы вы поняли, что мне можно доверять.

– Понятно. – Дункан не поверил ни единому слову и перевел взгляд на Фергуса, но этот старый дурак все еще почесывал локоть.

Дункан снова повернулся к незнакомцу, но прежде, чем обратиться к нему, перевел дух – даже от поворота головы его пронзила боль.

– Что за пожар? И сколько людей нужно Джону?

– Столько, сколько вы можете отослать из замка. Пожар был ужасный. Осталось одно пепелище. Разумеется, прежде всего вы отправите отряд для спасения своей жены. Мой господин это поймет.

Тревожное предчувствие охватило Дункана, пока этот человек говорил, но боль мешала сосредоточиться и упорядочить свои мысли.

– А ты знаешь, где их искать? – спросил Александр, один из членов клана Маккензи. Дункан строго посмотрел на него. Тот стоял, нахмурившись и подозрительно глядя на незнакомца.

– Конечно, знаю. Я слышал их разговор. Брат лорда Маккензи собирался отправиться на лодках к одному из островов к северу отсюда. Могу поехать вместе с вами. У меня на побережье родня, они помогут нам с лодками.

Несмотря на адскую боль, Дункан приподнялся на локтях.

– Не думаю, что это потребуется, – прохрипел он. – Мои люди сами вызволят мою жену и ребенка, а ты останешься здесь. В моем замке, если хочешь.

Лицо Мердо залилось краской.

– Вы не можете держать меня здесь как пленника.

Дункан в ответ лишь слегка приподнял бровь.

– Это нарушение законов гостеприимства! – бормотал Мердо. – Мой господин – ваш верный союзник…

– Если Джон – твой господин, он поймет… – Дункан умолк, заслышав приближающиеся шаги и, когда обернулся, увидел, как в зал ворвался Мармадьюк. Расталкивая столпившихся, он быстро подошел к Дункану.

– Да хранит нас Господь, это правда, – запыхавшись, проговорил он. – Леди Линнет и Робби исчезли.

– Нет! Этого не может быть! – Сквозь звон в ушах Дункана едва различил собственные слова.

Ему показалось, что рушится весь мир.

– Этого не может быть, – повторил он уже тише. – Томас не мог покинуть свой пост.

– Он и не покидал. Дверь была закрыта изнутри, нам пришлось ее сломать, – ответил Мармадьюк, лишив Дункана последней надежды. – Их похитили тайно. – Он скользнул взглядом по Мердо. – Не знаю, как такое могло случиться, но в комнате их нет.

Дункан с трудом сел, свесив ноги и держась за край стола. Все кружилось перед глазами. В ушах звучали страшные слова англичанина:

«Они исчезли, они исчезли…»

Дункан знал, как они исчезли.

В этом не было сомнений.

Черт бы побрал его самоуверенность. Он должен был это предвидеть. Кеннет умен. Он знал, что ему никогда не взять Айлин-Крейг штурмом, что эти стены неприступны.

И пошел на хитрость, отвлекая внимание, пока его люди расчищали заваленный камнями вход в пещеру со стороны моря. Каким-то образом этот негодяй узнал о потайном ходе, известном только ему, Дункану. Пробравшись через этот ход в подземелье, он похитил его жену и Робби.

В глазах у Дункана потемнело, и все внутри переворачивалось в страшной агонии.

Словно издалека до него донесся женский крик, и Фергус снова уложил его. Множество голосов, их ропот и крики слились в один сплошной гул.

Кто-то, кажется, Мармадьюк, прижал его к столу железными руками, и он тщетно пытался вырваться. Боль, мука и ярость отнимали последние силы хуже самого страшного врага.

Ничто не могло причинить ему таких страданий, как удар, нанесенный Кеннетом. Вместе с женой и мальчиком он похитил то, в существование чего Дункан никак не мог до конца поверить.

Его сердце.

Кеннет вырвал его, живое и кровоточащее, прямо из груди, оставив там одну лишь пустоту.

Внезапно он все осознал. И это осознание едва не стоило ему жизни.

Его жена и сын похищены, не важно, Робби его сын или нет.

Важно одно – чтобы они благополучно вернулись.

Его долг – их спасти. Иначе он не сможет жить.