Вне времени

Одну вещь он знал наверняка. У Тэлбота что-то есть. Что-то, чего хотел кто-то с

огромной властью. Они даже подумывали об использовании его жены, но Тэлбот был

слишком умен. Появись они возле нее, он обнародовал бы информацию, которая может

поставить на колени влиятельные семьи. Убей они его, это приведет в действие механизм, который сделает то же самое.

Дело в том, что они были в полной заднице. Они пытались заключить сделки на

протяжении многих лет. Он двигался с места. Это превратилось в игру в ожидание. Им

даже пришлось позволить своему тайному агенту пойти на преступление, чтобы доказать, что ему можно доверять. Они даже не знают, их тайный агент все еще их парень или нет.

Форман знал, что у ФБР был такой же опыт с предшественником Тэлбота, Дональдом «Рэдом» Энменом. Как одна большая игра в кошки-мышки. Гребаное

соревнование. Рэд и Тэлбот считались агентами, но вели преступную деятельность, чтобы

им поверили. Но, по мнению Формана, Тэлбот зашел слишком далеко. Даже для тайного

сотрудника ФБР с очень длинным поводком.

Форман пристально посмотрел на агента.

— Мы, не вмешиваясь, позволяли ему уходить от наказания в течение многих лет.

Я предлагаю не вмешиваться и сейчас. Давай посмотрим, что сможет сделать Рокмэн. У

него должно быть несколько влиятельных друзей, чтобы взять Тэлбота, не разоблачая

себя. Пусть они сделают это. Пусть встряхнут его мир и его жизнь. Знаю, он выпутается и

из этого, но давайте подождем и посмотрим, — он поморщился. — Черт, кто знает, возможно, он придет к нам, и мы сможем использовать его в наших интересах.

Форман сложил пальцы рук домиком.

Возможно, мы даже сможем использовать его, чтобы вернуть все, что он украл

за эти годы.

Глава 66

2000

— Я не могу дышать! Ты задушишь меня! — она начала кашлять и бессвязно

бормотать. Как следует испугав женщину, Томми ослабил хватку. — Я сделала это для

всех нас, Томми, — Сара Джо схватилась за горло и отступила к лестнице.

Несколько мгновений назад Томми практически затолкал ее в комнату, пинком

закрыв входную дверь и припечатав женщину к стене. Теперь он совладал со своим

гневом. На какое-то время.

— Позвони в офис и скажи, что не можешь сегодня прийти, — приказал он

спокойно. Сара Джо задрожала.

— Послушай, Томми, я не могу прикинуться больной. Ты не имеешь ни малейшего

представления о том, что у меня сейчас происходит. Мы можем поговорить об этом завтра

или на следующий день, в любое время, когда ты захочешь, — она пыталась не

показывать страха, когда поправляла блузку и разглаживала свою одежду.

Однако ее отношение вывело мужчину из себя.

— Звони прямо сейчас, твою мать! — закричал он, и женщина от испуга буквально

отскочила назад.

Сара Джо не видела, чтобы Томми выходил из себя. Никогда. Она не понимала, может ли в этот момент доверять ему.

И никогда в жизни она так не боялась кого-либо.

Не отрывая глаз от Томми, женщина пыталась нашарить в сумке сотовый телефон.

Затем, повернувшись к нему спиной, набрала номер.

— Привет, это я, — сказала она, изобразив ослабший голос. — М-м-м, слушай, прости, но сегодня нужно отменить все мои встречи. Я уже готова была выходить, но

пришлось бежать обратно в туалет. Не знаю, что со мной, но меня тошнит, — в разговоре

наступила пауза. — Нет, я думаю, что это отравление. Меня стошнило завтраком, и теперь

сильно болит голова. Мне просто надо лечь, — еще пауза. — Нет, со мной все будет в

порядке. Я только что разговаривала по телефону со своим другом Томми. Он заедет по

пути на работу, чтобы привезти что-нибудь от головной боли. А то дома ничего нет.

Затем женщина оглянулась через плечо на Томми, и тот закатил глаза. Она нажала

отбой на телефоне, затем жестом пригласила его присесть на диван.

Он сел, скрестив руки на груди.

— Хороший ход, Джо. Намекнуть, что твой друг Томми заглянул. Думаю, это на

тот случай, если я решусь убить тебя, и так полиция узнает, кого искать. Да тебе надо

писать криминальные романы за деньги.

— О, просто заткнись, Томми. Просто заткнись.

— Я заткнусь. А ты выложишь все.

Она встала с другой стороны журнального столика, лицом к нему. И все ему

рассказала.

Десять минут спустя Томми просто не выдержал. Он был готов взорваться от

ярости.

— Ты стоишь здесь и говоришь мне, что Уиллоу послала Дэррила, чтобы

изнасиловать, избить и почти убить Джинни для тебя, для меня и для нее? Удружила, блять? Что ты каким-то образом убедила бедную Мо помочь тебе? Ты помешалась, Джо.

Ты просто, блять, спятила, если думаешь, что я поверю в это.

— Да, Томми, именно поэтому я сделала это. Но он не должен был причинять

Джинни вред, — глаза Джо покраснели. — Он просто должен был вернуть ее полиции. Ты

не слушаешь меня. Я не ненавидела Джинни. Я любила Джинни! Я любила и тебя, Томми.

Но Гризз? Я ненавидела Гризза, — ее слова были пропитаны ядом.

— И тебе никогда не приходило в голову, что ненависть Уиллоу к Джинни привела

к тому, что на самом деле произошло с нею? Джо, ты знала, что заставляя Уиллоу помочь, рискуешь жизнью Джинни. Ты чертовски хорошо это понимала.

— Нет! Я не понимала! Я думала, что Уиллоу будет рада видеть, что Джинни

вернули, и она далеко от Гризза. Я не знала, что она настолько ненавидит Джинни, чтобы

практически убить ее.

— Это чушь собачья, Джо! Ты знала, что Уиллоу презирает Джинни. Мне все

равно, сколько прошло лет. Гризз вышвырнул задницу Уиллоу подальше из-за Джинни.

Как ты могла даже не подозревать, что все может обернуться настолько плохо?

Женщина не ответила. Ее плечи тряслись, и она сжала бедра, чтобы взять себя в

руки.

— Мо написала в дневнике, что кто-то по имени Вэнди сказал ей, что Гризз забрал

у нее кое-что. Итак. Что Гризз забрал у тебя, Джо?

— Дневник? — она выглядела сбитой с толку. — И что Гризз взял у меня? Ты

серьезно, Томми? Он взял моего отца. Он взял моего кроткого, милого и любящего отца, который не мог даже отшлепать собственных детей. Он платил моему отцу, чтобы тот вел

его бухгалтерские книги, или что там папа для него делал. Знаешь, сколько раз за эти годы

наш дом обыскивала полиция в поисках этих дурацких гроссбухов?

Томми не ожидал этого. Он знал, что за связь с Гриззом приходится платить

определенную цену, но не понимал, как сильно это повлияло на Сару Джо.

Но он заставил себя не поддаваться. Обыск — ничто по сравнению с тем, что

произошло с Джинни. И все из-за Джо.

— Эпизодические рейды? — Томми фыркнул. — Я знаю, что это тяжело, если ты к

этому не привыкла, но все не могло быть так уж плохо. Особенно, если они никогда

ничего не находили. Они, должно быть, в конечном счете, оставили вас в покое.

— Ладно, но как насчет того, что мой отец отправлялся в мотель, чтобы трахать

дешевую, ни на что не годную, немую шлюху? — закричала она. — И после того, как она

умерла, появилась другая! И пыталась вести себя так, будто она лучше, чем

использованный кусок байкерского дерьма. Будто она хозяйка в нашем доме. У Чики

хватило наглости появляться в моем доме и готовить для моего отца, будто она могла

заменить мою мать.

Джо встала и подошла к окну.

— Это то, что Гризз забрал у меня, Томми, — сказала она, теперь ее голос стал

тихим, настолько тихим, что приходилось напрягаться, чтобы услышать женщину. — Он

взял отца, который не стал бы обращать внимание на Мо или Чики, потому что знал, каково быть с настоящей леди. Моя мать была светской львицей, и из-за Гризза мой отец

опустился до еды из мусорных баков.

Она тяжело дышала, лицо покраснело. Томми не мог поверить своим глазам. Он

никогда бы не подумал, что Сара Джо настолько ненавидит Гризза и банду. Особенно

Чики и Мо. Томми мог понять ее боль. Но он не мог понять ее ненависть. Чики и Мо, возможно, не были леди, но и плохими людьми они не были.

Он поднял бровь.

— Если бы не Гризз, ты и твоя семья жили бы в машине. Ты ведь знаешь, что твой

отец был на грани банкротства, не так ли? Он мог потерять дом. Болезнь твоей матери

опустошила его в финансовом отношении.

Лицо Сары Джо покраснело еще больше, если такое вообще возможно.

— Как ты смеешь! — завопила она. — Как ты смеешь обвинять мою мать в том, что из-за нее отец должен был зарабатывать дополнительные деньги, чтобы прокормить

нас и сохранить крышу над головой, вращаясь среди самых мерзких отбросов этого

города. Моя мать была идеальна! Она была совершенна во всех отношениях!

Джо так громко кричала, что сорвала голос. Медленная тонкая струйка крови

потекла из ее носа. Она провела рукой по лицу. Томми вскочил и устремился на кухню,

быстро вернувшись с кухонным полотенцем. Он промокнул ее нос, затем грубо

подтолкнул женщину назад к дивану.

Для Томми стало очевидным, что у Сары Джо серьезные проблемы. Проблемы, которые она скрывала глубоко в себе в течение многих лет. По-видимому, он только что

стал свидетелем того, что происходит, когда вы пытаетесь притвориться, что вулкан

останется бездействующим.

Томми сглотнул, ожидая, когда Джо возьмет себя в руки. Он не знал. Даже не

подозревал, как она возмущена связью Фесса с бандой.

Повернувшись к ней, спросил:

— Зачем понадобилось, чтобы Дэррил напал на Джинни? Зачем, Джо?

Ее плечи резко поникли.

— Я уже говорила, он не должен был причинять ей боль, Томми. Я люблю

Джинни. Клянусь могилой матери, я не хотела, чтобы кто-то пострадал. Через миллион

лет я и подумать не могла, что Уиллоу заставит Дэррила сделать то, что он сделал. Я

действительно считала, что она будет счастлива, если Джинни окажется в полицейском

участке. И затем у Гризза будут проблемы, реальные проблемы. Может, отсидит немного.

Мои намерения не были исполнены ненависти, Томми.

Последние слова женщина уже шептала, ее глаза наполнились слезами, любые

остатки гнева забылись в настоящий момент.

— Да, они были, Джо, — сказал он спокойно, но твердо. — Ты, возможно, не

осознавая этого, действительно ненавидела. Ты ненавидела Мо, потому что твой отец

заботился о ней. Ты ненавидела Гризза. И ты, наверное, думала, что ему воздастся, если

устранить Джинни, но твоя ненависть была намного глубже, чем ты готова признать.

Они помолчали, а потом до него дошло кое-что еще.

— Блять, Джо. Теперь, когда я думаю об этом, ты на самом деле создала трудности

Джинни, выбирая имя Мими вместо Мо. Ты закатила истерику о неподходящем имени, сказав, что это старомодно, что ребенок будет ненавидеть его, когда вырастет. Ты

ненавидела его. Я должен был почувствовать еще тогда. Я просто слишком доверял тебе.

Сара Джо проигнорировала последний комментарий.

— Она не должна была пострадать. Предполагалось, что все будет просто: Гризз

садится в тюрьму, Джинни идет домой. Тогда ты бы мог быть с ней. Все были бы

счастливы. Разве ты не видишь, как я смотрела на это?

— Я хочу увидеть, но не могу. Ты же понимаешь, что несешь ответственность за

пытки, изнасилование и близость смерти своей лучшей подруги? И ты так же виновна в

смерти Мо, Уиллоу и Дэррила, как если бы убила их сама.

Сара Джо не ответила, а просто уставилась на стену. Он прав. Она жила с чувством

вины все эти годы, маскируя его, как могла. Но оно никогда бы не исчезло.

— И Чики, которую ты обвинила в заботе о твоем отце, на самом деле спасла тебя.

Это привлекло внимание Сары Джо. Она бросила осторожный взгляд на Томми.

Тот пристально смотрел на нее.

— Ты не спросила, как я узнал, что это ты, Джо. После того как Мо умерла, Чики

нашла ее дневник и прочитала его. И она обнаружила в нем кое-что, что Гризз тоже мог

понять. Когда Мо писала, что контактировала с Вэнди, она упомянула о том, что та

сказала, что это будет «око за око». Так я и понял, что это ты. Я миллион раз слышал, как

ты произносишь эту фразу. Думаю, Чики тоже слышала, как ты это говоришь, когда

пыталась завести отношения с твоим отцом. Мо не узнала ни фразу, ни твой голос, потому

что ты никогда не подпускала ее к себе. Она была недостаточно хороша для тебя или

твоего отца, поэтому ты относилась к ней пренебрежительно, — Томми потер глаза. —

Мне стыдно, что я не заметил этого. Она была хорошим человеком, Джо. Она через

многое прошла. Одному богу известно, говорила ли ты когда-нибудь это в присутствии

Гризза, но если это так, и он прочел бы дневник и узнал тебя, ничто на земле не защитило

бы тебя от него. И насрать, что ты дочь Фесса или якобы лучшая подруга Джинни. Гризз

повесил бы тебя, и Фесс не смог бы остановить его.

Сара Джо громко сглотнула.

— Я была ужасно груба с Чики, когда она приезжала к нам домой, — сказала она

тихим голосом. — Никто не винил бы ее, покажи она Гриззу дневник и расскажи ему то, что выяснила. Когда она отдала его тебе?

— Она этого не сделала, — ответил он. — Ее дочь принесла дневник в наш дом

после казни Гризза. Сказала, что молчит про него еще со времени смерти Чики несколько

лет назад. Мать специально наказала ей ждать смерти Гризза, чтобы отдать его нам.

Сара Джо слегка выпрямилась на диване.

— В таком случае, полагаю, что и она не ангел, не так ли? Она могла избавиться от

него, но нет. Она цеплялась за него все это время, чтобы причинить мне боль.

— Нет, Джо, — голос Томми звучал устало. Все долгие годы их дружбы он

понятия не имел, кем Сара Джо была в глубине души. — Не для того, чтобы она могла

причинить тебе боль. Затем, чтобы Джинни и я знали правду о том, что произошло тогда.

Узнали истинную причину самоубийства Мо. Мо покончила с собой из-за чувства вины.

Она чувствовала, что, помогая Вэнди, тебе, она чуть не убила Джинни.

— Джинни не умерла, — возразила Джо. — Не знаю, почему Мо решила убить

себя.

— Сара Джо, кто ты? Ты слышишь себя? Возможно, это не была единственная

причина, по которой Мо убила себя. Возможно, она была одинокой и грустной, и ты, конечно же, не помогла ей.

— А ты помог? Ты был так занят, пуская слюни вслед Джинни, а потом переехал к

Синди, что тоже забыл про Мо. Признай. Она ничего для тебя не значила. На самом деле.

Не притворяйся, будто она действительно что-то значила. Мо была невидимкой. По

крайней мере, я честна в том, что думала о ней. Ты прячешься за каким-то

самодовольным, высокомерным отношением, как будто тебе не все равно. Да ты так

заботился, что оставил ее в мотеле с этим чудовищем, когда съехал. Я поняла, что он

зашел слишком далеко в тот день, когда заставил того бедного бродягу съесть свою

собственную рвоту в моем гараже. Поверь, я поступала правильно, когда пыталась увести

Джинни подальше от него. И мне все равно, расскажешь ли ты ей. Я скажу сама. Она

простит меня. Она любит меня и поймет, — Джо фыркнула. — Кроме того, она жила с

Гриззом. Она должна была прощать его каждый день своей жизни.

Когда Томми заговорил, его голос был тверд.

— Не думаю, что она поймет, Джо. Никогда. Знаешь, какую душевную боль она

испытывала, чувствуя себя ответственной за смерть Мо? За смерть Уиллоу и Дэррила?

Она чувствовала ответственность за все это, а ты сидишь здесь и самодовольно говоришь, что моя жена простит тебя? Нет. Этого не произойдет. Мы прошли через ад после казни

Гризза, и я не взвалю на нее еще и это.

— Ну, тогда хорошо, — Джо снова выпрямила плечи, будто пыталась засунуть

хаос, драму и все муки назад, в одну аккуратную маленькую коробочку. — Тогда

договоримся, что она не должна знать. Можно притвориться, что этого разговора не было.

Сара Джо взглянула на часы и начала вставать с дивана.

—У меня как раз есть немного времени. Я могу переиграть все и быть в офисе к

десяти часам.

— Нет, — Томми тоже встал. — Ты никуда не пойдешь, Джо. Ты проведешь утро, разговаривая по телефону со своим мужем. Ты убедишь Стэна принять одно из

предложений о работе, которые он продолжает получать из разных стран. Я хочу, чтобы

до конца месяца он начал проходить собеседования.

Резкий смех сорвался с ее губ.

— Ты сумасшедший, если думаешь, что я перееду, Томми. Наша жизнь здесь. Здесь

моя карьера.

— Джо, я не знаю, что с тобой произошло. Я не знаю, когда ты слетела с катушек.

Может, в тот момент, когда умерла твоя мать. Может, в тот день, когда ты обнаружила, что твой отец спит с Мо. Может, когда ты увидела, как тот парень съел рвоту. Я не знаю, и

мне все равно. Я не позволю тебе остаться в одном городе, штате или стране и

притворяться настоящей подругой моей жены.

— Я и есть ее настоящая подруга, Томми, — она скрестила руки на груди. — И

твоя тоже.

— Нет. Видеть тебя не могу.

Это застало Сару Джо врасплох.

— Прекрасно, — она медленно выдохнула. — Я прерву дружбу с Джинни, но это

только причинит ей еще больше боли.

— Вот почему я хочу, чтобы ты уехала из страны. Ваша дружба будет медленно

умирать. Зная Джин, она попытается поддерживать связь по телефону и электронной

почте, но ты будешь слишком занята, чтобы отвечать ей. Просто так вышло. Люди

постоянно отдаляются друг от друга.

— Ты не слышишь меня, Томми. Я искренне люблю Джинни, — Джо наморщила

лоб. — Я искренне люблю тебя и вашу семью. Я сожалею, Томми. Я не знаю, как доказать

это. Я сделала это не для того, чтобы причинить ей боль.

— Но ты причинила, Джо. Ты это сделала, и ты уберешься из нашей жизни, —

сказал Томми как ни в чем не бывало. — Навсегда.

— Джинни доверяет мне, Томми. Она плакала на моем плече, когда узнала, что

Гризз твой отец. Джинни не хотела говорить, она боялась, что я тоже знала, и она боялась, что мы обманули ее вместе. Ты знал это, Томми? — Сара Джо моргнула, наблюдая за его

лицом. — Ты тоже не всегда говорил ей правду.

Томми улыбнулся. Широкой, медленной улыбкой. Но это не была добрая улыбка.

Нисколько. На самом деле, это была улыбка, которую Джо никогда не видела прежде.

— Почему бы тебе не сказать, в чем дело, Томми? А? Почему ты не признаешь, почему на самом деле хочешь, чтобы я уехала из страны? Ты наконец-то получил то, что

хотел. Он мертв, а у вас с Джинни счастливая жизнь. Я напоминаю о той старой жизни, и

ты хочешь быть как можно дальше от нее. Я права? Почему ты не можешь признаться…

Не успела Сара Джо закончить фразу, как он схватил ее за руки с такой силой, что

стало больно. Его лицо было так близко, что она чувствовала его теплое дыхание.

— Джо, ты знаешь, что со мной лучше не связываться, — его голос был холоден

как лед. — Особенно теперь, когда стало известно, чья кровь течет в моих венах. Тащи

свою задницу из города, или ты пожалеешь. Это первое и единственное предупреждение.

Томми не оглядываясь, направился к выходу. Сара Джо пошла следом и

остановилась в дверях, наблюдая, как он проскользнул в автомобиль и отказался от их

дружбы.

Она смотрела, прищурив глаза, а потом едва слышно прошептала:

— Да, я знаю, чья кровь бежит в твоих венах, и он ушел навсегда. Я никогда не

думала, каким самонадеянным страшным сукиным сыном ты можешь быть, Томми. Если

бы я знала это, то не пыталась бы помочь тебе быть с ней. Это со мной лучше не

связываться. И я думаю, тебе придется научиться этому на собственном горьком опыте.

Она посмотрела, как он уехал, и закрыла дверь. Нужно помыться и вернуться к

работе.

Глава 67

2000

Джинни сидела в классе воскресной школы, уставившись на чистую сухую доску

на стене. Всякий раз, когда на сердце становилось тяжело, она оказывалась в церкви.

Несколько лет назад церковь стали запирать, но каждому учителю воскресной школы

выдали ключи. Много раз, просто посидев здесь в одиночестве, она брела вверх по

лестнице в кабинет второго класса. Не понятно, что тянуло ее туда, возможно, она

находила успокоение в невинности маленьких детей. Даже будучи пустой, комната

казалась наполненной их присутствием и сладкой радостью. Она взглянула на стены и

улыбнулась, увидев написанные вручную имена на ликах ангелов, которые они рисовали в

воскресенье перед смертью Гризза. Лэйни. Джонатан. Ноа. Эдуардо.

Затем женщина перевела взгляд на левую руку. Она передвинула широкое

обручальное кольцо таким образом, чтобы увидеть его имя. Гризз.

Джинни знала, что прямо перед казнью Гризз хотел видеть, что она все еще носит

на себе его имя. Понимала, что для него это был способ перед смертью убедиться, что она

по-прежнему его любит. Она хотела, чтобы у него осталось это последнее утешение, и то, что Томми одобрил это, показало ей кое-что. Несмотря ни на что ее второй муж не

лживый лицемер. По крайней мере, больше нет. Стоя в тени, он в течение многих лет

ждал, чтобы быть с нею. Он придумал назвать их сына в честь Гризза, так как знал, что

это много значит для нее. Она попросила, и после казни Томми отвез ее, чтобы увидеться

с Эдди. Ей не удалили татуировку. То, что она сделала, стало последним штрихом. Дата.

Дата смерти Гризза. Это был ее способ попрощаться с ним. Джинни так гордилась собой

из-за того, что не упала в обморок, пока Эдди работал над ней. Это место немного жгло, как от укуса пчелы. Некоторое время спустя чесалось. Она рассеянно потерла его теперь.

Джинни глубоко вздохнула, позволив себе подумать обо всем, что случилось после

смерти Гризза. Не только потрясение от его казни, но и все секреты, которые открылись

после нее. Сегодня утром звонил Томми и сказал, что Стэн, муж Сары Джо, проходит

собеседования на вакансии из других стран. Джинни казалось, что с отъездом Сары Джо

она потеряет маленький кусочек себя.

Но она тоже начала верить в новое начало. Джинни посмотрела из окна на

ослепительный солнечный свет, яркое голубое небо. Билл, муж Картер, вернется в город

завтра, и у нее не будет оправданий оставаться там дольше. Она скучает по детям. Она

скучает по дому.

Она скучает по мужу.

Джинни вспомнила многочасовые разговоры с Томми. Объяснения. Реальные

истории. Она по двадцать раз задавала мужу одни и те же вопросы разными способами, пытаясь сбить с толку, изобличить во лжи. Лжецы забывают детали, так что, в конечном

счете, все портят. Но каждая история соответствовала. На каждый вопрос давался

одинаковый ответ.

Верит ли она своему мужу? Если подумать, то да, верит. По крайней мере, она

хочет верить ему. Томми, казалось, был откровенен во всем.

Однако сможет ли она двигаться дальше? В состоянии ли оставить прошлое позади

и начать с Томми все заново? Может ли она принять то, что он сын Гризза?

Единокровныйм брат Мими? Сможет ли жить с ним? Вот эти вопросы настоящие.

И Джинни не уверена, что знает на них ответы. Но она точно знает, что не в

состоянии принять решение, пока не вернется домой. Пока не вернется к своему браку и

своему дому, чтобы посмотреть, сможет ли жить жизнью, которую не выбирала. Однако, повзрослев, стала ее ценить.

Любит ли она Томми? Кажется, да. Но начинает сомневаться в себе, и

единственный способ выяснить правду — быть с ним. Понять, что чувствует.

У нее промелькнула мысль, и она тут же устыдилась. Узнай она эти секреты, когда

Гризз был еще жив, осталась бы с Томми? Или жила бы, регулярно посещая Гризза в

тюрьме вплоть до его казни?

Она разозлилась, когда поняла ответ. Нет. Гризз не дал бы ей так жить. Когда он

находился в окружной тюрьме, Джинни попыталась сказать, что останется в одиночестве, но Гризз не позволил.

Снова решение, которое у нее отняли.

Гнев придал женщине решимости. Она поедет домой и посмотрит, получится ли

наладить отношения с Томми. Она даст ему шанс. Джинни любит его, и не только потому, что Гризз свел их вместе, но и потому, что Томми удивительный человек, муж и отец. Ей

не нравится ложь, но это был подросток. Который влюбился в нее. Она вернется домой.

Она попытается.

Решив это, Джинни почувствовала, будто с души упал камень.

Сотовый телефон зазвонил, прерывая мысли.

— Алло?

— Джинни, — это был Томми.

Она улыбнулась, услышав его голос. Должно быть, это знак.

— Томми, я так рада, что ты позвонил. Я в церкви. Я... я возвращаюсь к Картер. Я

собираюсь собрать вещи и приехать домой, — Джинни сделала паузу, но Томми молчал.

— Я не говорю, что все в порядке. Я просто говорю, что хотела бы попробовать.

Сначала он ничего не сказал. Что не так? Это то, чего он хотел, не так ли? Он

умолял ее вернуться домой. Так почему не взволнован ее решением?

— Мне нужно, чтобы ты вернулась домой прямо сейчас. — Только теперь Джинни

услышала затаенное чувство беспокойства в его голосе. Что-то не так. — Здесь несколько

детективов. Они хотят поговорить с нами.

— Поговорить с нами? О чем?

— Судя по всему, они только что нашли труп внизу на пляже. Это женщина, и она

убита. Они говорят, что это Джен. Меня допрашивают, Джинни. Впечатление, будто меня

считают имеющим какое-то отношение к этому. Думаю, меня подставили.

— Что? Джен, жена Блу? Что происходит? Боже мой, Томми!

— Я не причастен к этому, милая. Ты просто нужна мне дома. Хорошо?

— Позвонить адвокату? Или позвонить Вандерлайн? Спросить, что нам делать?

Вандерлайн добилась многого. После того как накопила деньги и выучилась в

юридической школе, стала уважаемым адвокатом. Теперь она работает судьей в Нью-

Йорке.

Однако звонок уже был завершен. Дрожащей рукой Джинни положила телефон на

небольшой стол рядом с местом, где сидела. Убийство Джен? Томми сказал, что Блу

недавно нашел Джен. Это сделал Блу?

В груди стало тяжело. Неужели они никогда не смогут избежать темноты, связанной с бандой? Даже не требуя подробностей, Джинни знает, что ее муж прав. Его

подставили. Вероятно, это Гризз приказал сделать в отместку за обман Томми. Видимо, Гризз или Блу не простили Томми, узнав историю о полицейской дубинке и о том, что

Томми отец Кевина.

Тот кивок перед казнью ничего не значил. И даже не имеет значения, что Гризза

больше нет. Он грозный и могущественный враг даже из могилы.

Джинни быстро схватила телефон и кошелек. Она нужна Томми. Она получит

ответы, как только вернется домой. Женщина все еще не уверена, где находится

эмоционально. Но она чувствует настоятельную необходимость защитить мужа любой

ценой после того, как услышала последние новости. Это говорит о чем-нибудь?

Джинни спустилась вниз по лестнице и направилась к своей машине. Несколько

мгновений спустя она поехала по направлению к дому.

Глава 68

2000

Две недели спустя Джинни и Томми лежали в своей постели, свободно переплетя

ноги, и спокойно разговаривали. К их удивлению, после допроса Томми в полиции, стало

ясно, что полицейские нацелились на более крупного подозреваемого — Мэтью Рокмэна, который теперь попал за решетку.

— Я все еще не могу поверить, что он в тюрьме! — сказала Джинни, обнимя мужа.

Ранее Томми рассказал ей новости из полиции. Мэтью мстил, не сумев смириться с

тем, что Гризз угрожал ему, а затем похитил Джинни. Он на очень долгое время затаил

обиду и использовал Джен и Фрогги, чтобы отвлечь внимание от того, кто тайно

преследовал Гризза. То есть, от самого себя. Он представил ситуацию так, будто жена Блу

в борьбе за опеку заварила всю кашу. Что было довольно умно. Или так Мэтью думал в то

время.

Он, должно быть, запаниковал, когда Джен вернулась в город и потребовала денег.

— Наверное, Мэтью испугался и убил ее, — сказала Джинни, лежа на сгибе руки

Томми.

— Думаю, он понял, что не располагает достаточной суммой денег, чтобы Джен

замолчала навсегда. Она высосала бы его досуха и держала бы в своей власти, потому что

просто могла рассказать Блу, что Мэтью стоит за арестами. Он знал, что будет убит за

участие в аресте банды, смертном приговоре Гриззу и отправке семьи Блу в программу

защиты свидетелей.

Она вздохнула.

— Все эти годы я винила себя в аресте Гризза. И считала, что Джен стоит за этим, потому что нашла мой кошелек. Конечно, все выглядело так, но Мэтью всегда знал мое

настоящее имя, — она закусила губу. — Он хорошенько использовал Джен.

Они лежали неподвижно некоторое время, слушая звук потолочного вентилятора и

гул кондиционера.

Он притянул ее ближе, прошептав:

— Джинни, все кончено. Мы можем теперь постараться оставить все это позади?

Можем ли мы действительно начать все заново, любовь моя?

Он отстранился, чтобы заглянуть прямо в ее глаза.

Она потеребила свое кольцо.

— А что насчет Кевина, Томми? Если он твой сын, разве мы не должны признать

его? Я имею в виду, мы могли бы сделать тест ДНК, чтобы выяснить, но я видела его

фотографию. Ты прав. Нет сомнений, что он твой сын. Ты был очень молод, когда она

забеременела.

Он уже рассказал ей о поступке Джен. Джинни передергивало от отвращения, когда она думала об этом. Та женщина была сумасшедшей. И теперь ее нет.

— Гризз тоже был очень молод, когда Кэнди забеременела мной, если так

подумать, — Томми поднял бровь и усмехнулся. — Похоже, что это у нас в генах.

Она сжала его руку.

— Иногда казалось, что у меня дежавю, когда Джейсон делал что-то или говорил.

Я думала, что ты тоже делал так в его возрасте, но вспоминала, что не знала тебя

ребенком. Однако я знала Кевина. Так и есть. Я помню Кевина малышом. Зная, что он —

старший брат Джейсона, может, теперь имеет смысл признать его?

— Я говорил с Блу, Джинни. Я хочу, чтобы Кевин присутствовал в нашей жизни, и

это возможно, но не знаю, стоит ли в данный момент говорить ему, что я — его

биологический отец. Если только не существует срочной медицинской необходимости, не

думаю, что кому-то это пойдет на пользу. Блу любит своих мальчиков и не прекращал

искать их все эти годы. Он злился, пока я не рассказал о произошедшем, но зная свою

жену, понял, что я не лгу. Блу хочет попытаться выстроить отношения с детьми заново.

Не вмешиваясь, но пытается узнать их. Однажды мы скажем Кевину. Просто сейчас

неподходящее время. Думаю, нам обоим будет полезно для начала проконсультироваться.

Знаешь, чтобы удостовериться, что мы поступаем правильно. Так много произошло за

такое короткое время, и я не хочу торопиться. Знаю, мы оба стремимся узнать правду и

уйти от всего, что произошло, но необходимо рассмотреть вопрос, как это может повлиять

на Кевина. Нужно понять, как стать ближе к нему.

— Ты прав. Все достаточно сложно, учитывая последствия того, что ты оказался

сыном Гризза. Надеюсь, Кевин помнит нас. Возможно, мы сможем вернуться в его жизнь, когда наступит время. Я согласна. Надо поговорить с психотерапевтом, — она сделала

паузу. — Мы когда-нибудь расскажем Мими о ее отце?

— Я — ее отец, Джинни.

— Я знаю, Томми, я имею в виду...

Он прервал ее.

— Знаю, что ты имеешь в виду. Но я не хочу, чтобы наши жизни превратились в

какое-то тупое дневное ток-шоу, где люди бросают стулья друг в друга на сцене. Я

понимаю, тебя возмущает, что ты жила все эти годы среди тайн и лжи.

— Точно, Томми, — сказала она, сев и повернувшись, чтобы посмотреть на него.

— И я не хочу этого для Мими.

— Я тоже. — Он вздохнул. — Мы скажем. Она должна знать. Имеет право знать. И

об этом мы можем поговорить с терапевтом. Она — моя дочь. Я не хочу потерять ее, Джин. Но я хочу удостовериться, что мы все правильно сделаем. Мы скажем, но только

после консультации. Идет?

— Идет. — Она кивнула и откинулась назад на его плечо.

— А пока, как насчет отпуска? — спросил он.

— Только мы вдвоем?

— Как бы сильно мне ни хотелось неделю на тропическом острове не выпускать

жену из постели, я знаю, что в прошлом месяце дети чувствовали себя брошенными.

Ночевали у друзей, мы оба приходили и уходили, пытаясь разобраться во всем. Я хочу

назад свою семью. Как насчет круиза с той большой мышью? Той, с высоким голосом, —

поддразнил он.

Она усмехнулась.

— Звучит неплохо, Томми. Возможно, я смогу забронировать места до начала

занятий в школе, чтобы они не пропустили ни одного учебного дня.

— Походит на план, — он потянулся, чтобы выключить лампу на тумбочке.

Она повернулась к нему в темноте. Медленно, начала целовать его шею, затем

проделала путь вверх, пока не нашла его губы. Ее рука проскользнула вниз по его животу.

Это был первый раз, когда они собирались заняться любовью после казни Гризза.

— Я скучала по тебе, Томми, — сказала она, рукой нащупав его эрекцию.

Очевидно, что муж тоже соскучился.

Томми углубил поцелуй, затем быстро перевернул Джинни на спину, целуя ее

шею, грудь, гладкий, плоский живот.

Он подавил тошноту, стараясь не думать о том, что узнал. Нужно действовать как

будто все в порядке. Повезло, что член сотрудничает с ним. Он собирался войти в свою

жену, и мысль об этом вызывала желание блевать.

Глава 69

2000

Вновь оказаться в объятиях Томми оказалось приятно. Джинни ненавидела

признавать это, но в их браке были времена, когда она, занимаясь любовью с Томми, думала о Гриззе. Казалось, что она изменяет первому мужу.

Она все еще оплакивает и будет любить его всегда. Однако теперь может отдаться

Томми, не чувствуя, что предает Гризза. Его смерть, пусть и чрезвычайно болезненно, но

поставила точку.

Джинни глубже спряталась в ловушке рук мужа.

— Мне нужно еще некоторое время побыть у Картер, Томми, — прежде чем он

смог возразить, она добавила: — Не сейчас. Возможно, когда мы вернемся из круиза.

Нужно очистить гараж.

Она почувствовала, как он расслабился.

— Давай сделаем это перед круизом, милая. Я помогу тебе.

— Нет, я думаю, что должна сделать это сама, — она прижалась теснее. — Кроме

того, когда мы вернемся из поездки, ты начнешь работать, а дети будут в школе. Я думала

об этом. Начну, выставив автомобили и мотоциклы на продажу. Затем смогу заняться

гостевой комнатой над гаражом. Вряд ли это слишком трудно. У Гризза было немного

личных вещей.

— Джинни, я не знаю, должна ли ты делать все в одиночку. Пройти через это

действительно сложно. Сложнее, чем ты думаешь.

— Я не буду одна. Картер всегда рядом, заботится о животных. Я дам ей знать, если понадобится помощь. — Она повернулась, чтобы взглянуть на него в темноте. —

Томми, думаю, что я должна сделать это без тебя. Пойми. Я знаю, что ты сможешь.

— Да, милая, — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Понимаю.

Она заснула почти сразу. Томми долго лежал в темноте, слушая звук ее дыхания.

Он подумал, что теперь его совесть чиста. По крайней мере, чиста насколько возможно

при той жизни, какой он жил. Ложь и обман все эти годы давали ему ложное чувство

уверенности в себе. Когда вы убедили себя, что делаете что-то для того, кого любите, это

не кажется таким уж плохим.

Он рассказал Джинни в мельчайших подробностях о встрече перед казнью, не

упоминая только то, что по их с Гриззом обоюдному согласию, она не должна знать.

Слишком опасные для нее детали. Он принял решение не рассказывать о роли Сары Джо в

ее изнасиловании, которое привело к самоубийству Мо. Он не понимал, верно ли

поступает, но это казалось правильным. Томми хотел, чтобы Сара Джо заплатила за

жестокий обман, но чувствовал, что Джинни будет еще больнее, если она узнает о

настоящей причине отъезда подруги за границу. Боялся, что еще одно откровение сломает

ее.

Томми признавал, что жена — сильный человек. Сильнее, чем он предполагал.

Наверное, ей стоит узнать о Джо, и, возможно, когда-нибудь он расскажет. Просто не

сегодня. Чики была права, спрятав дневник от Гризза. Это, вероятно, спасло Саре Джо

жизнь.

Он все больше думал о последней встрече перед казнью. Томми собирался убедить

Гризза, что он не провоцировал Джен сдать его, Блу и вместе с ними всю банду. Но ему

вообще не нужно было ничего доказывать, удивительно.

***

— Я знаю, что это не ты. Но, Грант, я злился. — За три дня до казни они стояли в

нише тюремного двора, солнце палило за пределами навеса. Гризз выдохнул, затем пнул

цементную плиту. — Ты помнишь, что гребаная репортерша рассказала мне о

полицейской дубинке. Мы договорились с тобой, все решили. Мне должна была

понравиться эта новость? Что мне нужно было сделать? Убить тебя и оставить Кит одну?

Потом Блу стал показывать фотографии своих детей, заявил, что один из них — твой.

Сказал, что Джен призналась, будто ты стоишь за моим арестом. Сразу вспомнилось, как

ты манипулировал мной той ночью. Другими ночами тоже. Признай, Грант. В моих глазах

твои поступки выглядели плохо. Действительно плохо.

Томми кивнул, соглашаясь.

— Но я знаю, почему ты все это сделал. Ради нее.

Он удивленно уставился на Гризза.

— Всегда, Гризз. Это всегда было для нее. Послушай, — он резко выдохнул. — Ты

скоро окажешься на столе. У меня нет причин что-то скрывать от тебя. Знаю, ты думаешь, что я подставил тебя. Знаю, ты думаешь, что я трахал Джен.

Гризз поднял руку.

— Остановись прямо сейчас. Мне насрать на Джен, Блу тоже. Когда она сказала, что это ты все подстроил, я разозлился. Но только на секунду. Никто дважды не смеет

обманывать меня...

— Я не обманывал дважды...

— Заткнись на минуту и позволь мне закончить. Я знаю, что это не ты. Хорошо?

Сколько раз я должен повторять? Тебя втянули в эту херню, когда ты был ребенком. Не

могу винить тебя за любовь к Кит. Я сам люблю ее. Я совершил много поступков, которые

заставляют других людей испытывать отвращение. Единственный, который разрывает

меня на мелкие кусочки — я сказал ей выйти за тебя замуж. Запретил приходить ко мне на

свидания. Убедил, что моя дочь не должна знать меня. Я понимаю это, малыш. Правда, понимаю. Мне не нравится, но я принимаю это. Потому что люблю ее.

— Можешь перестать называть меня малышом, — сказал Томми с ухмылкой. — Я

такой же большой, как и ты.

Гризз проигнорировал этот комментарий. Никто не мог быть таким же большим.

— У меня здесь было много времени, чтобы подумать, Грант, и чем больше я

думал, тем больше задавался вопросом, как эта потаскуха, жена Блу, смогла все

осуществить. Мне нужно надрать самому себе задницу за то, что не подумал об этом

раньше. Я совершенно уверен, что был прав в своих первоначальных выводах.

— Кто? Кто это сделал?

— Этот мелкий мудак Мэтью ебаный Рокмэн. Он в ответе за то, что разрушил мою

жизнь, и, благодаря ему я окажусь на столе через несколько дней. Теперь уже ничего не

поделаешь, но доверься Блу и разберитесь во всем.

Томми моргнул. Мэтью Рокмэн? Образ этого парня всплыл у него в памяти.

Молодой адвокат, который предложил Джинни нанять фирму Кэри Льюиса для защиты

Гризза. Этот сопляк разрушил все?

— Так у нас все в порядке теперь? — спросил Гризз.

— Я в порядке, если ты в порядке, — с облегчением ответил Томми.

— Прогуляемся по двору? Хочу услышать все о дочери и внуке. Хочу знать все о

них, прежде чем умру.

Томми колебался. Двор? Гризз что-то подстроил? Во дворе ждут парни, чтобы

наброситься на него?

— Тебе разрешают принимать посетителей во дворе?

— Я умру через несколько дней. Мне разрешают делать все, что захочу. Идем.

Неохотно он последовал вслед за Гриззом во двор. Тот был пуст и имел овальную

форму, во многом схожую с площадкой возле мотеля, на которой Джинни раньше бегала

трусцой.

Именно там Гризз рассказал ему все. С самого начала. Он сразу объяснил, почему

настаивал на разговоре снаружи. В тюрьме могли оказаться нежелательные уши, он

должен быть уверен, что никто не услышит этот разговор.

Гризз предупредил, что вскоре последуют допросы по делу об убийстве Джен.

Томми стоило удивиться, но этого не случилось. Это же Гризз!

— Когда Блу приезжал в последний раз, мы договорились, что я подам знак кое-

кому в наблюдательной комнате, убирать тебя или нет. Верю рассказанному тобой

сегодня, поэтому дам соответствующий сигнал. Все пройдет по плану, но ты должен

знать, что у меня сведения, которые могут привести к тебе, но не приведут. Это будет

похоже на неаккуратную попытку Рокмэна подставить тебя. Я сделаю так, что ты

сможешь предоставить больше информации, и она еще сильнее вовлечет Рокмэна.

Понимаешь?

Затем Гризз рассказал настоящую причину, почему он сидит в камере смертников.

Во что он вляпался, будучи ребенком. Что они хотели от него. Они не имели никакого

отношения к аресту Гризза. Это работа Мэтью Рокмэна, но они решили посмотреть, куда

это приведет. Могут ли они использовать Гризза в своих интересах. У них нет названия.

На самом деле есть, но он не скажет его Томми. Тому не следует его знать, но, чтобы было

понятней, пусть называются NNG. (Прим. пер.: группа без имени No Name Group).

ФБР думает, что они подчиняются Белому дому, но на самом деле они

отчитываются перед людьми, еще более влиятельными, чем правительство США. Гризз

уверен в этом, основываясь на именах, которые узнал много лет назад. Организация, более

секретная и сплоченная, чем ЦРУ. На самом деле NNG мощнее какого—либо

правительства. Конфиденциально избранные из собственных рядов, они представляют

различные слои общества: политики, педагоги, руководители, меценаты. Они всем

заправляют. Они заботятся, чтобы правильный человек сидел в Овальном кабинете. Они

управляют экономикой в мире. Они делают все.

И все же у байкера из Южной Флориды оказалось в распоряжении кое-что, испугавшее их до усрачки.

— Ты обнаружил нечто, испугавшее их, и решил, что можешь победить людей, управляющих миром? Гризз, ты понимаешь, это звучит неправдоподобно? Я имею в виду

людей, которые «управляют миром»? — Томми сделал воздушные кавычки.

— Об этом Кит не должна узнать. Это все объясняет. Это — самое малое, что я

могу сделать для тебя. И тебе необходимо справиться с тем, что я расскажу.

Томми нахмурился, затем кивнул, ожидая продолжения.

— Я рассказывал тебе о моей младшей сестре. Как я убил родителей и направился

в Форт-Лодердейл. Но это оказалось только началом.

Когда они сделали круг по тюремному двору, Гризз продолжил рассказывать

Томми остальную часть истории. Мотель. Смерть Деда от несчастного случая. Визит Рэда

и его парней. Находка после их уезда. Он рассказал все.

— Мешок фальшивых денег с пластинами, чтобы сделать еще больше? Они

должны было что-то финансировать? — Глаза Томми широко открылись.

— Да, но я не узнал остального, пока не стал старше. Я сжег той ночью почти

миллион долларов в яме. Думал, что наткнулся на пластины для изготовления фальшивых

денег. Я не понял, что это были настоящие пластины и настоящие деньги. Настоящие

пластины, которыми владели NNG. Неудивительно, что они так чертовски богаты, владея

гребаным монетным двором.

Томми резко выдохнул. Такого он не ожидал.

— Каким образом был причастен Рэд?

— Рэд работал под прикрытием ФБР. Он дружил с отцом Кэнди, Томом. В честь

него она назвала тебя. Том был сотрудником Секретной службы, хотя его семья не знала

этого. Они думали, что он торгует страховками. Возможно, он был в тайной Секретной

службе, если такая существовала в то время. Я действительно не знаю. Секретная служба

ответственна за обнаружение фальшивомонетчиков и борьбу с ними. Вероятно, Том

подумал, что наткнулся на них. NNG заставили Рэда найти Тома и вернуть ту сумку. Но

они искали не деньги. В сумке было кое-что, о чем даже верный Том не подозревал. Но я

нашел это.

Томми замедлил шаг, чтобы посмотреть на Гризза, но тот потащил его вперед, бормоча шепотом:

— Продолжай идти и не удивляйся. Предполагается, что это дружеский разговор

между отцом и сыном на прощальном свидании. Мы должны выглядеть, будто дышим

свежим воздухом, чтобы я мог умереть счастливой смертью.

— Ясно. — Солнце припекало все больше, когда они прогуливались. — Так что ты

нашел?

— Документ я нашел. Аккуратно напечатанный, с логотипом и все такое, на

первый взгляд, официальный. Имена, даты, события. Краткие объяснения, примечания по

каждому из них. Это был основной план главных мировых событий.

— Событий? Каких?

— Берлинская стена. Карибский кризис. Война во Вьетнаме. Имена мужчин, которые станут президентами. Уотергейт. Газовый кризис. СПИД...

— Что здесь такого важного, Гризз? Все это знают. Ты не наткнулся на какие-то

большие секреты. Возьми гребаный учебник по истории.

— Ты не настолько умен, как я всегда думал, Грант. Ты слушаешь, но не слышишь,

— очень тихим голосом, пропитанным гневом, продолжил Гризз. — Я нашел этот

документ в пятидесятые годы. Берлинскую стену достроили в шестьдесят первом.

Карибский кризис случился в шестьдесят втором. В этом письме было сказано, кто будет

президентом, кто убьет его и кто убьет его гребаного убийцу. В нем говорилось о

президенте, который будет участником скандала под названием Уотергейт. Это было в

семьдесят втором. Там говорилось, что будет газовый дефицит. Что они работают над

вирусом, который уничтожит «нежелательных» людей.

У Томми отвисла челюсть, когда пришло осознание того, что рассказывает Гризз.

— Ты говоришь, что видел карту будущего? Как предсказание Нострадамуса?

— Именно это я и сказал. И хотя я был всего лишь ребенком, понимал, что это

очень важно. Просто не понимал насколько. Не думаю, что Рэд знал, что я нашел. Он

умер, думая, что это фальшивые банкноты. Он был одержим тем мешком денег, и верно

догадался, что я нашел его. Он убедил ФБР, что я могу пригодиться. Даже они не знали

всей правды. Они думали, что отчитываются перед представителем Белого дома, и

возможно так и было, но чиновник затем докладывал все им.

— И ты использовал эти знания, чтобы держать их в страхе? И поэтому они

позволяли многому сходить тебе с рук?

— Я трахнул их по-крупному. Позволил думать, что меня уговорили работать на

них там, где могут присматривать за мной. Я иногда делал какие-то мелочи, чтобы они

думали, будто я — их, и я буду...

Томми перебил его.

— Почему тебя просто не запугали, не подвергли пыткам, не убили?

— Пробовали. Я почти умер после первого и единственного раза, когда меня

пытали. Именно тогда я и сообщил, что имею в распоряжении. И что могу придать

огласке это дерьмо. Но это произойдет только в случае моей смерти. Это правда. Я

устроил, чтобы в этом случае материалы были обнародованы. Блядь, меня даже защищали

какое-то время. Когда я так сильно взбесил наркокартель, что меня захотели убить, они

достаточно сильно наложили в штаны. В течение многих лет я играл с ними, зная, что мне

сойдет с рук все, что бы я ни сделал. Они не позволят мне умереть, — он сжал челюсть. —

Именно тогда я перегнул палку. Думал, что, когда меня арестовали за похищение Кит и за

все другое дерьмо, меня вытащат. Особенно, если меня приговорят к смертной казни. Они

рисковали разоблачением.

Томми кивнул. Теперь все обретало смысл.

— Но они этого не сделали, — Томми закончил спокойно. — Они не пришли тебе

на помощь.

— Нет, они тоже сыграли со мной. Сказали удостовериться, что Кит и ребенка не

будет в моей жизни. Было бы слишком подозрительно, если бы моя женщина ждала меня.

Они были правы. Я знаю мужчин, которые вышли из строя, потому что их женщины

отказались идти дальше. Было слишком очевидно, что они ждут своих мужчин, — Гризз

издал горький смешок. — Конечно, я сказал, что если хоть один волос упадет с ее головы, я разоблачу их, и сделал бы это. Но для меня все имело неприятные последствия. Я сделал

то, что они сказали. Я сказал ей выйти замуж за тебя, но не говорил почему. Я не смог бы

ничего объяснить, не подвергая ее опасности.

Томми не знал, что сказать.

— Думая, что меня вытащат, я сделал то, что велели, но они оставили меня гнить в

тюрьме. Черт возьми, Грант, я ожидал, что выйду через несколько лет под прикрытием

фальшивой казни. Но не думал, что буду отсутствовать так долго, что Мими запомнит

тебя своим отцом. Я считал, что выйду и отдам их дерьмо, а они переселят нас с Кит и

ребенком и оставят в покое, — Гризз покачал головой. — Все покатилось в бездну.

— А тебе не приходило в голову, что я действительно люблю ее? Что, сработай

твой план, ты оторвал бы ее и Мими от меня? — он понимал Гризза, даже сочувствовал

ему. Но, дерьмо, это причиняло боль.

— Честно, Грант? Я использовал тебя. Знал, что ты любишь ее, но мне было все

равно.

Оба молчали. Единственными звуками оставались их шаги на дорожке тюремного

двора. Спустя несколько минут Гризз добавил:

— Я уверен, ты не подозреваешь, что Синди была подсадной уткой.

— Синди?

— Думаю, ее отец притворялся. Пытался подобраться, показывая, что может им

помочь. Я догадывался, но не волновался по этому поводу, потому что Синди ничего не

могла узнать от тебя. Ты ничего не знал.

— И что теперь? Теперь, когда события из тех документов произошли, имеет ли

это значение сейчас? Любой может сделать документ, похожий на тот, что написала в

пятидесятых годах некая тайная группа с секретным названием, и он будет выглядеть так, будто являлся планом будущих мировых событий. Ты сказал, что нашел фотографии. В

наше время они могут быть сфабрикованы. Все можно сделать задним числом.

— События не останавливаются на семидесятых, Грант, — сказал Гризз тихо. —

Не останавливаются на восьмидесятых или даже на девяностых годах. В том документе

указаны события для следующих семидесяти пяти — ста лет. Этим миром управляют

силы, которые были всегда, и они планируют остаться. Блядь, чувак, там названы дети, которые еще даже не родились.

От этого шла кругом голова. Томми моргнул.

— Как они выяснили, что документы у тебя? Ты сказал, подозревали, но как

убедились в этом?

— Я показал свою задницу. Мне было около двадцати, и я всегда следил за

участком, где похоронена сестра. Именно там я спрятал это дерьмо, как только получил

права и смог ездить один. Я иногда звонил и справлялся об участке. Когда узнал, что его

продали и собираются разрабатывать, я тайно эксгумировал останки и устроил

надлежащие похороны. В то время решил пересмотреть документы снова. Я не читал их

много лет. Заметил название компании, которое мелькало в новостях. Я решил купить ее

акции и сделал на этом кучу денег. Это не прошло незамеченным и только подтвердило, что у меня есть то, о чем они подозревали все это время. Они поняли, что я не лгал и не

размахивал членом перед ними. Это было глупо с моей стороны.

Затем он рассказал Томми о других деталях. Совсем недавно вступил в игру новый

игрок, со стальными яйцами, и решил, что больше не собирается позволять трахать их.

Время Гризза закончилось. Они не оставили ему никаких рычагов давления. Они хотели

свое дерьмо назад и хотели его сейчас. Недавно избранный представитель NNG

удостоверился, что мужчина может обнародовать находящиеся у него материалы. Однако

тогда Джинни умрет медленно и мучительно, а Гризз будет наблюдать за этим.

Томми пытался не показывать эмоции, но мысль о том, что Гризз подвергает

опасности Джинни, разозлила его.

— Значит, все закончилось? Больше нет противостояния? — Томми пытался

говорить непринужденно, но его горло горело. Он тяжело сглотнул.

— Больше нет противостояния.

— Жаль, что ты просто не отдал это, когда еще был ребенком. До того как понял, что попало тебе в руки. Но как бы ты узнал, что произойдет?

— Я бы хотел, Грант. Поверь мне. Но позволь предупредить: если они хоть на

секунду подумают, что ты или Кит знаете об этом, вы — покойники.

— Тогда почему ты рассказываешь мне? — спросил Томми недоверчиво.

— Потому что должен убедиться, что они оставят вас обоих в покое после того, как

я уйду. Вас не тронут, если они будут уверены, что вы не знаете об этом. Мне нужно

знать, что даже случайно вы с Кит не скажете ничего, что позволит им думать, что вы в

теме.

— Но мы итак ничего не знаем! И я определенно не собираюсь говорить ей. Кроме

того, как, не допрашивая нас, они проверят, что мы ничего не знаем?

Гризз обнял Томми за плечи.

— Они могут наблюдать за нами даже сейчас. Так что ты никоим образом не

должен реагировать на то, что я собираюсь сказать. Понятно? Ты просто киваешь и

смеешься, как будто я просто сказал что-то забавное.

Томми сделал так, как ему велели, и с улыбкой на лице спросил:

— Как, Гризз? Как они могут знать что-то определенное о Джинни, если даже я не

знаю ничего?

— Ваш дом прослушивается в течение многих лет.

Глава 70

2000

Томми просто взбесился, когда услышал последнее заявление, но теперь все

приобретало смысл. Откуда NNG знать, что Гризз не поделился этой историей с женой и

сыном? Он этого не сделал, и следует это показать им. Поэтому после казни Томми

необходимо разыграть свою партию.

Предполагалось, что после смерти Гризза он отвезет Джинни домой и откроет

некоторые ужасные тайны. Томми был готов сделать это.

— Ты должен дать им хоть что-то, — сказал Гризз. — Понимаешь? Возвращение

домой, и спокойная жизнь заставят их продолжать прослушку. Они слушают до сих пор

потому, что у тебя, блядь, рот на замке. В разговорах никогда не всплывала информация о

банде, о жизни Джинни со мной, ничегошеньки. Это выглядит, будто вы намеренно

скрываете что-то.

— Мы ничего не скрываем, — тихо сказал Томми. — Мы живем обычной жизнью.

Я — архитектор. Она — бухгалтер и футбольная мамаша (прим. пер.: «футбольная

мамаша» занимается, в основном, детьми, забирает их после школы, везет на футбол

или другие кружки, постоянно опекает). Это ничего не значит?

— Ты должен дать им хоть что-то. Моя казнь станет прекрасным поводом, чтобы

освободиться от всех тайн. Ты расскажешь ей все, что сможешь вспомнить о юности, проведенной в мотеле.

— Нет. Я много лет не рассказывал ей ничего. Не хочу причинять боль.

— Я провел годы, тоже пытаясь защитить ее, Грант. И был неправ. Она умна и

достаточно сильна, чтобы со многим справиться. Но ей не разрешали узнать правду.

После вопросов журналистки по телефону Томми готов был рассказать Джинни

кое-что. Теперь, узнав о прослушке и догадываясь, как трудно ей будет многое принять, он понимал, что Гризз прав. Нужно дать им хоть что-нибудь.

Однако он не рассчитывал, что Лесли узнает, что он сын Гризза. Не рассчитывал, что Джинни уедет из дома к подруге. Они не могли подслушать их разговоры там. Не будь

их, он не изводил бы жену, заставляя вернуться домой. Он дал бы то пространство, в

котором она нуждалась. Но отчаянно пытаясь наладить дальнейшую жизнь, Томми

должен был дать им желаемое.

Оставалось только молиться, чтобы этого достаточно для того, чтобы они оставили

его семью в покое.

Гризз ничего не говорил о шахматах. Он их прислал или тюрьма это сделала? И все

еще не понятно, что означает пропавший король, если это вообще что-либо означает.

Теперь, когда Джинни заснула, он крепко прижимал ее к себе и подавлял растущий

гнев. Они подслушивают все, что происходит в его доме. Каждый шепот, каждый смех, все интимные тайны. И как заниматься любовью, зная, что они слушают? И как не

усугубить ситуацию, если они с женой не были вместе почти месяц. Оба уже готовы

взорваться от потребности друг в друге, и он ненавидит это. Ненавидит их.

Томми должен был упиваться любовными ласками, а вместо этого скрежетал

зубами и имитировал соответствующие движения и звуки ради Джинни.

Глава 71

2000, северная Флорида,

За три дня до казни Гризза

После прогулки по тюремному двору они вернулись в комнату, которая возможно

прослушивалась. На случай, если это так Гризз объяснил, о чем нужно говорить. Он

полагал, что они с Томми тоже должны дать какую-то информацию NNG.

— Почему ты вообще стал возиться со мной? — спросил Томми, когда они вошли в

комнату. — Почему забрал меня от Карен той ночью? Почему в течение многих лет

позволял думать, что я брат Блу? Я бы все еще не знал, что Кэнди моя мать. Я провел

небольшое расследование после суда над тобой. Ведь она моя мать?

— Да, Кэнди твоя мать, Грант. Она забеременела и бросила тебя на мать и сестру.

— Это я знаю. Но как ты узнал обо мне?

— Когда тебе было лет семь Карен принесла фотографию в «Красный краб».

Школьное фото. Ты, должно быть, воспитывался в приемной семье, когда был сделан

снимок, потому что выглядел хорошо. Был ухоженным.

— Да, возможно. Я мотался из одной приемной семьи в другую. Одни хорошие, другие не очень, но меня кормили.

— Так или иначе, она настаивала, что ты от меня. Карен сказала, что мать сбежала, а у нее нет денег, чтобы заботиться о тебе. Кэнди ушла еще раньше. Карен заявила, что, если я не дам денег, она соберет шмотки. И однажды ты вернешься из школы, а ее нет.

— Ты дал ей денег на основании фото? Если моя мать была проституткой, я мог

оказаться чьим угодно ребенком.

— Верно. Но кое-что заставило меня поверить. Во-первых, я посчитал, что ты

похож на меня в этом возрасте. Во-вторых, об этом говорила дата твоего рождения.

Зачатие совпадало со временем, когда Кэнди ушла с улицы и осталась в квартире над

гаражом. Рэд пытался отучить ее от наркотиков. И сбросил ее на меня и Энтони. Сделал ее

заключенной. Мы должны были меняться, не выпуская ее из поля зрения. Когда мы

отсутствовали, Рэд оставался с ней. Она определенно не встречалась ни с кем. Аксель

несколько месяцев находился в колонии для несовершеннолетних, так что его не было

рядом. В любом случае, он не спал бы с ней, — Гризз понимающе ухмыльнулся. — Но мы

с Энтони спали с ней каждый раз, когда представлялась возможность. Она соглашалась.

Пыталась таким образом убедить нас позволить ей вернуться на улицу. Мы были

молодыми и озабоченными маленькими засранцами. Рэд позволил ей уйти, думая, что она

чиста. — Он пожал плечами. — Я никогда больше не видел ее. Только той ночью, когда

она приехала в поисках тебя в мотель.

Томми просто смотрел. И ничего не говорил.

— Ты, черт возьми, уж точно не наполовину индеец, — выпалил Гризз. Затем

покачал головой и добавил: — Черт, возможно, ты не мой ребенок. Может, я ошибался

все эти годы.

Томми нахмурился.

— Ты не ошибался, — тихо сказал он. — Раньше я думал, что, возможно, ты, а не

Блу, мой старший брат. Но я не подозревал, что ты мой отец, пока на суде не услышал

показания о Кэнди. Тогда я начал копать дальше, но ничего не добился. Потребовалось

время, чтобы убедиться. Только около года назад, когда нашли Мо, я подумал, что можно

сделать несколько тестов, — он сделал паузу. — У нас с Мими одинаковые ДНК.

Гризз просто кивнул. Показалось, что Томми увидел мелькнувшую на его лице

вспышку удовлетворения.

— Тогда почему ты убил ее, когда она пришла в мотель той ночью? — Продолжал

Томми. — Все, что нужно было сделать, это приказать, чтобы она солгала. Сказала бы, что кто-то другой мой отец, а Блу — ее брат или что-то в этом роде. Почему ты убил ее?

— Не хотел, чтобы она ворошила дерьмо. И чтобы кто-то знал, что ты мой сын.

Томми рассмеялся.

— Да ладно. Кому какое дело, твой я ребенок или нет?

Гризз серьезно посмотрел на него.

— У меня были веские основания убить ее. Ты не знаешь, сколько врагов я

приобрел за все эти годы, они не стали бы думать дважды, начиная охоту на тебя, чтобы

добраться до меня. Я спасал твою жизнь, когда убил ее.

— Да, без сомнений.

Теперь он подыгрывал, как и велел ему Гризз. На случай, если они подслушивают.

Мужчина во время прогулки объяснил, что протрезвев, Кэнди начала копаться в смерти

отца. Она вспомнила некоторые слова Рэда. Они пронюхали об этом, сказав Гриззу, что, если она когда-нибудь появится, ее нужно устранить. Немедленно. Она представляла

угрозу. Гризз выполнял приказ. Он был честен с Томми, признавшись, что, убивая ее, не

чувствовал угрызений совести. Это просто часть работы.

Сейчас в комнате Гризз хлопнул рукой по столу.

— Черт возьми, Грант, послушай. Я знаю, что ты долгое время ждал, чтобы быть с

Кит. Ты хочешь это разрушить? Ты хочешь разворошить все мерзкое дерьмо, в которое я

раньше был вовлечен? Блу помешает Лесли написать в ее гребаной статье, что ты мой

сын, — он провел рукой по волосам и пробормотал: — Я все еще не могу поверить, что

позволил тебе уговорить меня на это. Блядь! Ты сказал, что Кит говорила о том, что

необходимо поставить точку, и я хотел, чтобы у нее было это. Я знал, что глупая сука не

работает на серьезный журнал, как утверждает. Я полагал, что все просто сойдет на нет. Я

практически ничего не делал, пока Кит не позвонила мне.

Это последнее заявление привлекло внимание Томми. Он отошел от сценария.

— Джинни звонила тебе?

— Да, я уже поговорил с тобой, и все еще размышлял над этим, когда получил

известие от нее. Я едва не уронил гребаный телефон, когда услышал ее голос. Она

сказала, что действительно нуждается в этом интервью. Чувствует, что не полностью

исцелилась от всех этих лет в банде, от того, что видела и знала, что они делали. Это

важно для нее, но репортеру нужно больше. Необходимо поговорить и со мной тоже, чтобы увидеть, что в интервью она говорит правду. Кит сухо сказала, что я должен ей.

— Гризз, Джинни не звонила тебе.

— Не говори, что она мне не звонила, — прорычал он. — Я, блядь, говорил с ней.

— Когда до этого ты в последний раз разговаривал с Джинни?

— Она позвонила, чтобы сказать, что вы назвали сына в честь меня. Когда он

родился? Десять лет назад? Мы тогда говорили меньше минуты.

Томми покачал головой.

— Не могу поверить. Не могу, блядь, в это поверить.

— Во что ты не можешь поверить?

— Это не твоя вина. Я тоже их путаю по телефону.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Это была Мими, — сказал Томми. — Тебя обманула Мими.

Гризз откинулся назад и тяжело посмотрел на него.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? Откуда ты это знаешь? Зачем ей это делать?

— Я не уверен, но узнаю. Она обрабатывала и Джинни. После того, как появилась

Лесли, Мими очень заинтересовалась. Сказала матери, что, возможно, это помогло бы ей

забыть все. Дать интервью как способ закрыть дверь в прошлое, ее жизнь в банде. Мими

отдалилась от нас в последние несколько лет. Типичные подростковые проблемы я

полагаю, но знаю, Джинни рассматривала статью как способ сблизиться снова.

Гризз стал очень серьезным.

— Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится. Ты выяснишь, что это за

херня и исправишь все. Я доверил тебе своего ребенка. Держался в стороне в течение

пятнадцати лет, полагая, что у тебя все под контролем. И теперь ты говоришь, что Лесли

получила интервью со мной и Кит, благодаря Мими? Мое время почти истекло. Ты

исправишь это, Грант. Ты слышишь меня?

— Да, я слышу тебя. Может и ничего страшного, но я уверен, что докопаюсь до

причины.

Единственное, что Гризз не рассказал Томми, это то, что когда родился Джейсон, он прекратил вести наблюдение за Мими. У него была возможность по фото наблюдать

как она взрослеет, но он остановился, когда Кит продолжила жить своей жизнью и родила

еще одного ребенка. Боль была невыносимой.

— Хорошо. И ты должен обещать мне кое-что еще, — теперь Гризз возвращался к

сценарию, который они обсудили во дворе. — Ты просил меня поверить, что это не ты

меня подставил. Я поверил. Ты просил меня понять обман, когда в молодости ты хотел

быть с Кит. Я понял. Прощаю тебе это. Но говорю, что иду на смерть, давая тебе свободу

двигаться дальше с женщиной, которую я люблю. Единственной женщиной, которую я

когда-либо любил. Теперь ты должен обещать мне кое-что. Просто позаботься о ней и

моей дочери, — он сделал паузу, внимательно глядя на Томми, — и о моем внуке.

Позаботься обо всех них. Ты сможешь сделать это?

— Да, Гризз. Я смогу сделать это.

— И еще одно, — добавил он быстро. — Скажи Кит, Джинни, что я сожалею.

Хорошо? Скажи ей, что я сожалею о многом, но не о том, что любил ее. Я никогда не

пожалею об этом. И она не ответственна за то, что я оказался здесь. Она, вероятно, думает, что это из-за Джен, нашедшей ее кошелек, но это не так. Я здесь из-за того, что

сделал. Не из-за нее.

Сейчас в их постели Джинни глубоко вздохнула. Томми тряхнул головой, избавляясь от воспоминаний, и притянул ее ближе. Ее аромат опьянял. Он держал жену в

объятьях, вдыхая и вспоминая, как полюбил ее с самого первого взгляда. Вплоть до

недавнего времени она думала, что это произошло, когда ее привезли в мотель. Затем, когда он рассказал, что приезжал с Гриззом несколько раз проверять ее, она подумала, что

это случилось, когда она вылила лимонад на голову Кертиса Армстронга. Он улыбнулся

воспоминаниям.

Он осторожно выпустил ее из рук и тихо спустился в свой кабинет. Щелкнул

выключателем и подошел к столу. Он выдвинул ящик и открыл потайное отделение.

Затем очень тихо достал маленькую коробку.

Та самая коробка, которая лежала в комоде в ночь, когда Гризз пришел за ним. Та

самая коробка, которую он хранил на протяжении прошедших тридцати двух лет.

***

— Эй, новенький? Правда, что у тебя нет настоящих родителей? И тебя дали

взаймы какой-то семье лузеров, которая побрила тебя налысо, потому что было полно

вшей?

Послышался смех. Томми просто смотрел в книгу из библиотеки, делая вид, что не

слышит. Шел тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год. Ему было восемь.

— Наверное, у него и в ушах жучки, и он нас не слышит, — подхватил другой.

Томми продолжил читать книгу и не стал смотреть. Во время утренней перемены

он сидел на земле, прислонившись спиной к дереву. В этой школе он сегодня первый

день. Он не думал, что его приемные родители лузеры. Они хорошие люди, и он не винил

их за бритье головы. На самом деле он испытывал облегчение.

Он смотрел на страницы и продолжал игнорировать их. Прежде чем понял, что

происходит, книгу выхватили из его рук и, потянув за полы рубашки, подняли его на ноги.

Его первой мыслью было: «Пожалуйста, не порвите мою новую рубашку».

Но не успел он отреагировать, хулиган отпустил его и покачнулся назад. Томми

удалось устоять. Все, что он мог делать, это смотреть.

Он не видел, как она подошла. Она была выше Томми. Повернувшись к нему

спиной, она встала перед мальчиком, которого только что толкнула на землю. Уперла

руки в боки и сказала:

— Прекрати задирать всех, Артур. Попытайся читать книги время от времени.

До того, как Артур встал на ноги, раздался крик:

— Гвиневра! Иди сюда сию же минуту.

Девочка посмотрела на трех хулиганов и неохотно направилась к своему учителю.

Один из них посмотрел на Томми.

— Лучше следи за своей спиной. Не всегда будет рядом тощая девчонка, чтобы

драться за тебя.

Не успел он ответить, Артур и другой мальчик уходя, крикнули через плечо:

— Давай, Кертис, мы достанем его позже.

— Гвиневра, — сказал Томми вслух. Он поднял книгу и направился к очереди у

питьевого фонтанчика.

Остальная часть утра прошла не так уж плохо. Он наслаждался учебой, и

некоторые дети даже улыбались ему. Томми задавался вопросом, в каком классе учится

Гвиневра. Возможно, он увидит ее в столовой. В классе стояла тишина. Дети корпели над

таблицей умножения. Он примчался очень быстро и понял, что весь день не был в туалете.

Слишком нервничал, чтобы сходить, когда пошли всем классом. Он встал и медленно

подошел к учительнице.

Та с доброй улыбкой подняла глаза.

— Да, Томас?

— Могу я сходить в туалет, мэм?

Она кивнула и спросила, знает ли он, где это. Он сказал, что знает и тихо вышел.

Томми вышел из уборной для мальчиков и возвращался в класс, когда услышал ее

имя. Две учительницы разговаривали в классе. Он притормозил, проходя мимо двери.

— Я смотрю, Гвиневра опять за свое, — сказала одна из них с улыбкой в голосе.

— Да, кажется, в последнее время она сует нос везде.

— Каков последний крестовый поход?

— Прихватки. Она шьет прихватки на продажу, потому что хочет купить Кенни

Шульцу новую обувь. Он ходит в обносках брата, а они слишком большие. Он постоянно

спотыкается о свои ноги.

Томми услышал звук выдвигаемого ящика.

— Где она взяла деньги, чтобы наделать прихваток? Разве она не из нуждающейся

семьи? — спросила другая учительница с замешательством в голосе.

— Кажется, одна дама из столовой дала ей комплект прихваток. Сказала, что

внучка ее соседа получила его в подарок, но ей они не нужны, так что, сосед спросил

даму, может, они понадобятся кому-то из детей в школе.

— Это очень мило, что она использует их, чтобы помочь кому-то еще. Почему вы

держите прихватки в своем ящике?

— Мне неловко, но это — школьные правила. Я сказала, что она может продавать

их только до или после школы, и, честно говоря, не знаю, сколько денег она сможет

заработать, продавая их по пять центов.

Томми слышал, как ящик стола закрылся, и нырнул за шкафчики. Он надеялся, что

они выйдут из класса и пойдут в другую сторону.

— Ладно, нам лучше продолжить занятия в классах, или не останется времени, чтобы съесть ланч, — сказала первая, когда они вышли наружу и двинулись в

противоположном направлении.

Томми вздохнул с облегчением, что его не поймали за подслушиванием. Он

подошел к двери и повернул ручку. Не заперто. Он быстро подбежал к столу учителя и

открыл верхний ящик. Ничего. Открыв следующий ящик, увидел их. Небольшие

прихватки, сшитые из лоскутков окрашенной ткани. Они лежали в прозрачном

полиэтиленовом пакете, на дне которого он рассмотрел три пятицентовых монеты. Она

продала три. Он залез в карман и вынул те две монеты, которые приемные родители дали

ему на ланч. Он тщательно выбрал две прихватки из пакета и спрятал их под рубашкой.

Он бросил тридцать пять центов в пакет, вернул в ящик и осторожно закрыл его.

Он возвращался в класс, испытывая какое-то совершенно новое чувство. Счастье.

Он был рад сделать это для Гвиневры. Его либо ненавидела сестра, либо жалели

незнакомцы. Томми не имел возможности отдавать, и ему понравилось это ощущение. Он

не волновался, что не осталось денег на ланч. Голодал и прежде, поголодает и сегодня.

Для нее.

Теперь, в прохладном полумраке своего кабинета, Томми сидел за столом и

смотрел на прихватки в руках. Он вспомнил разочарование из-за того, что после того дня

уже не вернулся в школу Джинни. Какой-то государственный чиновник решил, что его

жизнь в семье не была в действительности настолько ужасна, чтобы оправдать расходы.

Поэтому его вернули Карен. Он вспомнил, как радовался, что приемные родители

позволили ему оставить новую рубашку. Улыбка исчезла, когда плохие воспоминания

стали возвращаться, но он немедленно затолкал их подальше, заменив мыслями о том, как

нашел ее снова.

Он едва не задохнулся в тот день, когда увидел ее, идущую по улице. День, когда

она продавала лимонад.

Его мысли прервал голос Джинни.

— Что у тебя там? — спросила она тихо.

Томми удивленно поднял глаза. Она устало прислонилась к дверному проему.

Сколько времени она простояла там? Он не слышал, как она последовала за ним вниз по

коридору. Он смотрел в ее большие карие глаза, и слезы начали собираться в его

собственных.

— Я хочу рассказать тебе о моменте, когда я влюбился в тебя, Джинни. Мне нужно

рассказать тебе о самом первом взгляде, — он смотрел на нее с любовью, которая

оказалась вне времени. — Я ждал долгое время, чтобы отдать их тебе, родная.

Глава 72

2000

— Ты была самой красивой невестой в мире, — сказал Томми, передавая ей

сладкий картофель. — Скажи маме, какой красивой она была, Джейсон.

— Ты была очень красивой, мама. Почему ты не выглядишь так красиво каждый

день?

Томми чуть не уронил миску, которую передавал, но Джинни просто рассмеялась.

— Потому что это был особенный день, и я позаботилась о том, чтобы выглядеть

красивой для вашего отца, — ответила она.

— Я не понимаю, зачем нужно было надевать белое, — вмешалась Мими. — Ты

слишком стара, чтобы носить белый цвет, мама. Не похоже на то, что вы с папой не

занимались этим.

— Занимались чем? — спросил невинно Джейсон, потянувшись за булочкой. —

Что вы делали? Я тоже хочу сделать это!

— Мими, не пытайся скрыться за сарказмом. Я видела, когда ты смотрела, как твои

родители произносят клятвы, у тебя были слезы на глазах, — вмешалась Картер.

Они сидели за обеденным столом. Томми и Джинни только что вернулись из

короткого, но запоздалого медового месяца. Они не смогли забронировать недельный

круиз для всей семьи, поэтому решили отложить его до Рождества. Именно Томми решил, что хочет настоящую свадьбу с Джинни, а не только регистрацию в здании суда, которую

они провели много лет назад. Он вспомнил, как поклялся однажды, что проведет ее по

проходу в церкви. А сейчас был так давно ожидаемый медовый месяц.

Они смогли организовать все очень быстро, пригласив только близких друзей.

Томми настоял, чтобы она надела белое платье. И так же, как та Джинни, в которую он

влюбился, она была прекрасна в своей простоте. Они устроили небольшой прием и

попросили, чтобы вместо подарков гости сделали пожертвования в местную

благотворительную организацию, которая помогала детям лучше адаптироваться в

приемных семьях. Дети остались в доме Картер и Билла.

Томми и Джинни только что вернулись домой и были очень рады встрече с Картер

и детьми. Подруга взяла детей, чтобы они помогли ей приготовить ужин-сюрприз.

— Не знаю, смогу ли я выдержать морепродукты четвертый вечер подряд, —

сказала Мими шепотом.

— Ты же знаешь, что Картер не ест мяса. Вы гостили в ее доме, поэтому жили по

ее правилам, — сказал Томми. — И что касается такой еды, я уверен, что она купила и

приготовила ее, поэтому твое мнение не учитывается.

— Как я мечтаю о жарком, — пробормотала Мими, закатив глаза.

— О, Мими, — фальшивым голосом пропела Джинни. — Я не могу дождаться, когда у тебя появится собственный подросток. Ты знаешь, говорят, расплата — тот еще

дьявол?

— Хрен, мама, — перебил Джейсон. — Я думаю, что это хрен, не дьявол. Корбин

сказал это о своем старшем брате однажды.

В этот момент раздался звонок в дверь. Мальчик вскочил и побежал открывать.

Джинни просмотрела на подругу и тихо сказала:

— Дети возвращаются в школу на следующей неделе. Я закончу уборку гаража.

Картер кивнула.

— Дядя Билл! — крикнул Джейсон от двери. — Дядя Билл здесь. Он принес

подарок!

Несколько секунд спустя муж Картер, Билл, последовал за мальчиком в столовую.

— Извините за опоздание. Пробки сильнее, чем я ожидал. — Он поцеловал жену в

макушку, затем улыбнулся Томми и Джинни. — Как прошел медовый месяц?

Не успели они ответить, Джейсон затараторил:

— Что в коробке? Это свадебный подарок? Ты же знаешь, что они не хотели

подарков, ведь так? Почему в коробке дырки? Ты принес им подарок с дырками?

Билл рассмеялся и ответил:

— Нет, я не виноват. Коробка лежала на вашем крыльце, когда я приехал.

Он подошел к Джинни, и когда она встала, протянул ей коробку.

— Что это может быть? — спросила она.

— Открой ее, мама! Открой сейчас. Подожди, можно я открою? — Джейсон

заглядывал через ее плечо, почти подпрыгивая от волнения.

Это была необычной формы белая коробка, перевязанная большой серебряной

лентой. Джинни передала ее Джейсону и передвинула несколько предметов на столе.

— Здесь, милый. Поставь ее на стол.

Мальчик поставил коробку на стол и быстро развязал ленту. Когда поднял крышку, взволнованно завизжал:

— Посмотрите! Посмотрите, что нам подарили!

Он осторожно вытащил что-то из коробки и прижал это к своей груди. Оказалось, это крошечный черный котенок.

— Ооо, ты милая маленькая зверушка! И смотри, папа, смотри, что у него на

ошейнике. Я лучше сниму это. Оно тяжелое.

— Что это? — спросила Мими, выглядывая из-за Картер.

— Это — черный король. Такой же, как тот, который отсутствовал в новых

шахматах папы.

Взгляды Томми и Джинни встретились. Он понимал, что она не знает, что и

думать.

— Интересно, мальчик это или девочка, — сказал Джейсон, взъерошив котенку

мех.

Даже Мими встала и засуетилась возле малыша. Картер присоединилась к ним и

развязывала ленту, которой шахматная фигура крепилась к ошейнику.

— Мы можем оставить его, правда, мама? — спросил Джейсон, глядя на свою

мать. Не ожидая ответа, он посмотрел на отца. — Правда, папа? Мы оставим его, да?

— Да, сынок, — широко улыбнувшись, ответил Томми. — Мы можем его оставить.

Это был сигнал, который Гризз обещал из могилы. Их дом снова принадлежит им.

Прослушка прекратилась, и тот, кто мог проверить это для Гризза, должно быть, послал и

котенка.

Томми позже сказал, что думает, будто Гризз таким способом благословляет

Джинни быть счастливой. Кивка не достаточно. Он должен был заверить, что это

нормально — двигаться дальше и продолжать жить. Она согласилась.

— Как мы его назовем? — спросил Джейсон.

Глава 73

2000

По дороге к Картер Джинни опустила стекла машины и наслаждалась теплым

бризом. Дети вернулись в школу, а она запланировала уборку гаража, прежде чем взять

нового бухгалтерского клиента, надо надеяться, на следующей неделе.

Она подпевала любимой радиостанции семидесятых, вспоминая о прихватках, которые Томми вернул ей в первую ночь, когда они занялись любовью после короткой

разлуки, перед тем как обновить свадебные обеты. Когда муж поведал, сколько времени

он хранит их, она поняла, что правильно решила поверить ему и доверить их будущее.

Больше не осталось сомнений относительно подлинности его любви к ней.

Джинни ощущала неловкость, что не помнит инцидент на школьном дворе, который он описал, но она помнила прихватки. Он поддразнивал, что положит или

повесит их в своем кабинете. Она, наконец, согласилась, что пришло время отпустить

прошлое. Все прошлое. Пришло время убрать прихватки, шахматы Гризза и Мэвис, картину Мо и даже куртку Гризза.

Томми был рад, что она согласилась.

***

После разговора о прихватках они, скрестив ноги, сидели на полу кабинета.

— Джинни, мне кое-что не дает покоя. В последнем интервью ты сказала Лесли, что она пропустила историю настоящей любви. Историю о человеке, который любил тебя

с первого взгляда. Я знаю, что ты говорила обо мне. Ты это имела в виду, когда говорила, что я всегда был твоей родственной душой? Ты считала когда-либо Гризза своей

родственной душой?

Джинни подтянула колени к груди и обняла их. Она не сразу ответила, просто

склонила голову набок, обдумывая то, что собиралась сказать.

Прежде чем она смогла открыть рот, он добавил:

— По языку твоего тела можно понять, что ты пытаешься решить, нужно ли

говорить мне правду. Не стоит лгать. Ты можешь сказать мне.

— Я сказала Лесли правду. Это — единственная история любви сейчас.

Томми кивнул. Он ничего не мог поделать с собой. Зная, каким будет ее ответ, он

все равно спросил.

— Это — единственная история любви сейчас, но это не единственная история

любви вообще, не так ли?

— Я знаю, что ты хочешь услышать. Что ты — моя первая и единственная

настоящая любовь и родственная душа. Бог свидетель, что я не хочу причинять тебе боль, но я не буду отрицать, что он был моей первой и настоящей любовью. Я имела в виду то, что я сказала — ты моя родственная душа, Томми. Но я также думаю, что у человека

может быть больше, чем одна. Я все еще считаю Гризза родственной душой. И я верю, что

его душа все еще жива. — Она поигрывала рукой мужа. — Я очень любила Гризза. И все

еще по-своему люблю его, несмотря на то, что его больше нет. — Она рассеянно

покрутила обручальное кольцо. Бросив быстрый взгляд на мужа, добавила: — Не

позволяй моим словам отнять у нас то, что мы имеем сейчас. Я не могу отрицать прошлое

и любовь к нему. Но это не означает, что я люблю тебя меньше, чем любила его. Его

больше нет. Ты здесь, и я люблю тебя. Это — правда. Я не чахну без Гризза. Я оплакиваю

его? Да, потому что он ушел навсегда. Но с каждым днем мне становится немного легче.

Прости, что я ответила так подробно.

Он поцеловал ее в волосы.

— Я понимаю.

Затем она нахмурилась.

— Знаешь, я всегда обижалась на инсинуации Сэма о том, что у меня

стокгольмский синдром. Я понимаю, почему он так думал, но это неправда. Никто не

видел наш брак изнутри.

— Кто мог? Гризз держал тебя в защитном пузыре. Будто в одном из тех

стеклянных снежных шаров.

— Томми, у нас с Гриззом был хороший брак и, да, я презирала банду, его

деятельность и некоторых его друзей. Но я действительно любила этого мужчину. Это

случилось не сразу, но постепенно я начала открывать его. Ты знал, что Гризз любил

звезды? На нашу первую годовщину я купила ему телескоп. Я думаю, он все еще в

гостевом домике над старым гаражом, — ее взгляд стал задумчивым.

— Откуда мне было знать нечто подобное? Гризз редко обсуждал личное.

— Он раньше брал меня на полуночные пикники. Мы отправлялись в разные места, где, как он знал, будет пусто. Зоопарк, парк развлечений. Мы даже лежали на палубе чьей-

то яхты и наблюдали за звездами однажды ночью, — она сделала паузу и добавила: —

Ему нравилось строить. Ты знал это?

— Нет, я не думаю, что и об этом мог знать.

— Он практически жил в доме на Теневых Ранчо, когда тот строился. Ему всегда

было мало. И я полагаю, что ты уже знаешь о его слабости к животным. Особенно

услышав историю о его собаке. Я думаю, что именно поэтому он согласился, чтобы

Картер поселилась в нашем доме и держала там животных.

Джинни уставилась в точку за его плечом, и он понял, что она еще не закончила. И

позволил ей выговориться. Это — то, чего они хотели.

— Я вставала и отправлялась в церковь каждое воскресенье одна, затем приходила

домой и находила Гризза на его любимом стуле с разбросанными повсюду газетами. Он

смутился, когда я поймала его за чтением комиксов. Для человека с таким трудным

характером он был очень уязвим, именно в это я влюбилась, Томми. Я по-настоящему

любила его.

Томми кивнул.

— Ты, наверное, не знал, что он боялся дантиста. Что его любимым цветом был

синий, и не поверишь, он готовил лучше, чем я, — она отрешенно улыбнулась. —

Однажды он взял меня на рыбалку. Поблизости находились дети, которые стреляли из

рогаток в мелких животных. Белок и птиц. Гризз остановил их и сказал, что нельзя

причинять боль животному, любому животному, только для спорта. Думаю, они

настолько испугались, что не возражали ему. Однако потом он научил их стрелять из

рогатки. Он был превосходным стрелком. Он поступил очень мило.

Томми ничего не сказал, просто продолжая слушать.

— Я потеряла работу из-за него. Я когда-нибудь рассказывала об этом? Когда я

работала на бухгалтерскую фирму в Мирамаре?

— Нет. Я думал, что ты ушла сама.

— Я позволила Гриззу думать, что ушла. Как-то раз дочь владельца подвезла меня

домой. Моя машина не завелась, и я не могла связаться с ним, чтобы он забрал меня. Она

ухватилась за возможность подвезти меня. По каким-то причинам я была интересна

людям в офисе.

— Что произошло? — тихо спросил он.

— Гризз не подходил к телефону потому, что был в гараже, ремонтируя один из

байков. Когда он услышал, что подъехал автомобиль, вышел посмотреть, кто это. В

грязной майке и гаечным ключом. Моя подруга подумала, что он грабит дом. Она

смутилась, когда я сказала, что это мой муж, — она отвела взгляд. — На следующий день

мне стали намекать, что планируются сокращения и что я должна, наверное, задуматься о

поиске другой работы. Я поняла, что это их способ от меня избавиться. И ушла прежде, чем поставила их в неловкое положение необходимостью уволить меня.

— И ты не рассказывала ему?

— Нет. Я не сказала, потому что каким бы ни удивительным тебе это ни

показалось, у Гризза тоже были чувства.

— Я не сомневался, что у него были чувства, Джинни. Я просто не видел, чтобы он

показывал их.

— Ну, он показывал их мне. Потеря работы не стала проблемой. Они пошли ко дну

шесть месяцев спустя. Их поймали на помощи одному из клиентов в уклонении от уплаты

налогов. Я был потрясена. Они казались мне честной фирмой.

В кабинете минуту стояла тишина. Томми посмотрел на жену, и она поняла, о чем

он думает.

— Что? — спросила она. — Скажи. Хотя, знаешь что? Не говори. Я знаю, что

будет. Ты скажешь, что Гризз имел какое-то отношение к их проблемам. Не говори и не

думай так, Томми. Просто не надо!

Ничего и не требовалось говорить. Томми понимал, что Гризз заметил бы

удивление на лице леди, которая подвезла Джинни домой. Он был слишком умен, чтобы

не увидеть, что жена уходит в отставку сразу после этого. Он разорил ту фирму, потому

что они посмели задеть самолюбие Джинни. Он неустанно защищал жену. Почти впадая в

крайность. Нет. Определенно за гранью. Он пытался восполнить то, что не смог дать

своей сестре.

Задумавшись об этом, Томми понял, что очень похож на Гризза. Он неустанно

добивался желаемого. И он получил это. Он получил ее. Единственное, что он когда-либо

действительно хотел. И пусть не так, как первоначально планировал, и пусть гораздо

позже, чем ожидал, но он победил.

Томми прервал тишину другим вопросом.

— И когда ты влюбилась в меня, Джинни? Ты сказала Лесли, что если бы не Гризз, ты не была бы замужем за человеком, в которого сейчас влюблена по уши. Ты

сопротивлялась в течение многих лет после того, как я женился на тебе. Когда ты поняла, что любишь меня?

***

— Но обе программы сконцентрировались на архитектуре и классическом

искусстве древнегреческой и римской культуры. Это было единственной школой

архитектуры в западном мире, пока Джонатан Сили не закончил Университет Иллинойса

как первый студент архитектуры в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.

Джинни резко остановилась, услышав голос Томми из гостиной. Она выглянула из-

за угла, и на ее глаза навернулись слезы. Это было в тысяча девятьсот восемдесят

восьмом. Томми сидел на диване и расположил Мими на сгибе своей руки. Другой рукой

держал один из архитектурных журналов и читал вслух. Девочка была очарована его

голосом. Для трехлетнего ребенка его история не имела абсолютно никакого смысла, но

дочь была загипнотизирована им. Она смотрела на Томми, вслушиваясь в каждое слово.

Сердце Джинни растаяло от этой картины.

— Ладно, крошка, я закончил историю, — сказал он Мими. — Хочешь, я расскажу

тебе еще одну?

Она услышала, как девочка хлопнула в ладоши.

— Тори дну, папа! Веселый тори!

Джинни улыбнулась, затем прислонилась к стене рядом с дверью. Она слушала, как Томми начал рассказывать Мими другую историю.

— Когда-то давно, на далекой земле, жила прекрасная принцесса...

Женщина закрыла глаза, слушая, как Томми рассказывает дочери о принцессе, которая была так красива, что походила на горшочек с рубинами и изумрудами, столь же

блестящий как солнце. Ее звали Джинни. Она прижала руку к сердцу и задушила вздох.

Какой же он милый!

— Если вы женитесь на моей дочери, то должны будете взять все рубины и

изумруды в моем королевстве, — сказал король храброму рыцарю.

— Для меня было бы честью жениться на вашей дочери и взять драгоценные

камни, которые представляют ее сияющую красоту, и я буду охранять их всю свою

жизнь, — ответил храбрый рыцарь, кланяясь королю.

— Но подождите! — добавил король. — Если вы возьмете мою дочь и все

драгоценные камни, вы должны также взять кое-что еще.

Король приказал храброму рыцарю встать, и когда он это сделал, король вручил

ему красивую девочку. Это — моя внучка, принцесса Мириам. Она — самый редкий

драгоценный камень из всех. Более редкий и более красивый, чем ее мать. Вы не можете

взять одно без другого, и вы должны взять этот горшочек безупречных алмазов, потому

что они воплощают собой чистоту и невинность маленькой принцессы.

Храбрый рыцарь посмотрел в глаза принцессы Мириам, и понял, что его жизнь

навсегда изменилась. Он полюбил Мириам как собственную дочь. Он защитит ее ценой

своей жизни. В своем сердце он поставит ее на самый высокий пьедестал и не позволит

ей упасть с него.

— Для меня большая честь, Ваше Величество, защищать и любить то, что вы

оцениваете как самое дорогое. Я отдам свою жизнь за обеих ваших принцесс.

Джинни понадобилось сдержать рыдания, поэтому она тихо пробралась вниз по

коридору в маленькую ванную возле кухни.

***

— Это произошло в тот день, когда я подслушала историю, которую ты

рассказывал Мими. По твоим словам, что кто-то дал тебе горшочек рубинов и изумрудов, но чтобы взять горшочек рубинов и изумрудов, ты должен был взять еще и горшочек

алмазов. Звучало не так, будто ты взял на себя бремя. Моего ребенка. Скорее похоже на

то, что ты рассматриваешь это как подарок. Ты принял ее и любил, несмотря на то, что

она дочь Гризза и что я любила его. Думаю, даже тогда я все еще любила его. Но ты

любил ее. Тебе не обязательно было делать это, но ты делал, потому что любил меня, —

Джинни моргнула, с удивлением обнаружив, что ее глаза влажные от слез. Но это были

слезы счастья. — Я сдерживалась, отрицая чувства, которые испытывала к тебе, когда

была моложе. Я все еще помню, как боролась с ними. Мне было всего пятнадцать. Я была

смущена. После того, как я услышала, что ты рассказал ту историю, я позволила себе

чувствовать снова.

Он улыбнулся.

— Джинни, конечно, я люблю ее. Она от тебя. Как я могу не любить ее? Она —

моя дочь. Не позволяй себе думать иначе.

Она шмыгнула носом и улыбнулась в ответ.

— Я могу вернуться к твоему первоначальному вопросу?

Он кивнул.

— Да, я считаю тебя моей родственной душой, но и Гризза тоже. Я надеюсь, что ты

понимаешь это. Я надеюсь, что ты сможешь принять это, — она вопросительно

посмотрела на мужа.

— Я действительно понимаю и принимаю это, — Томми тепло улыбнулся. Но он

не мог отрицать, что сердце пропустило удар.

Как будто читая его мысли, она быстро добавила:

— И да, Лесли действительно пропустила историю настоящей любви. История

настоящей любви — та, в которой я живу сейчас.

Там, на полу его кабинета, она взяла его руки в свои.

— Была ли у меня история настоящей любви и с Гриззом? Да, несмотря на глупые

обвинения в стокгольмском синдроме. Но думаю, что наша история закончилась, когда он

сказал мне выйти замуж за тебя, Томми. Ты — единственная история любви сейчас, но это

не значит, что у меня не было этого до тебя. Ты понимаешь?

Томми вздохнул с облегчением. Именно это он действительно хотел знать. Что

теперь она любит его. Подсознательно он хотел услышать, что ее любовь к его отцу не

была настоящей. Насколько же больно слышать о ее чувствах к Гриззу! Однако он оценил

ее честность. И понимал, что она говорит правду о своей любви в настоящем.

Джинни была более честна, чем он большую часть их брака.

— Я хотела спросить тебя кое о чем, — произнесла она. — Дневник Мо. Я еще не

читала его. Мне вообще нужно?

Пришло время. Понимая, что они будут слушать, он ждал этого момента. Томми

был рад, что она подняла эту тему, и не придется придумывать способ начать разговор.

— Я не думаю, что тебе нужно читать его, если ты доверишь мне рассказать

основные моменты. — Жена нахмурилась, и он добавил: — Я знаю, что ты беспокоишься

по поводу доверия, но тебе действительно нет нужды читать дневник. Я могу тебе все

рассказать.

— Тогда ладно. Расскажи мне то, что по-твоему, я должна знать.

— Для начала ты не должна ни в чем винить себя. Мо покончила жизнь

самоубийством. Случайная передозировка. Она писала, как испытывает затруднения со

сном и принимает все больше таблеток, чтобы справиться с этим. Она была такой

маленькой, Джин, думаю, ее тело просто не справилось.

Томми не был абсолютно честен. Все еще нет. Он не мог рассказать, что Мо

совершила самоубийство, потому что чувствовала себя виноватой в том, что помогла

Вэнди устроить нападение на Джинни. Он чувствовал, что это наделает шума. Ведь Сара

Джо оказалась Вэнди. Он определенно расскажет ей об этом. Но не сейчас. Слишком

рано. Консультация, на которую они согласились, поможет. Нужно подождать.

— В самом деле? Ты серьезно, Томми?

— Да, Джинни. Я серьезен. Это не имело никакого отношения к чувству вины из-за

отсутствия собак той ночью. Да, она плохо себя чувствовала. Она упомянула это

несколько раз. Но она убила себя не из-за этого.

— Я так рада слышать это! Я часто испытывала чувство вины все эти годы за

разные вещи. Это — несчастное чувство. Я почти завидую тому, что Гризз, никогда, казалось, не чувствовал себя виновным.

— О, и это может показаться тебе интересным. Джен сказала тебе, что Гризз

отрезал Мо язык из-за комментария, который та сделала обо мне. Не правда.

— Что? — Джинни практически выкрикнула.

— Нет, Мо увидела Гризза с каким-то чуваком, одетым в шикарный модный

костюм, и сказала ему об этом.

— И он отрезал ей язык? Это не может быть правдой! — ответила она с сомнением

в голосе.

— Подумай, Джинни. Это был конец шестидесятых. Он начинал налаживать

каналы поставки наркотиков с южноамериканским картелем. Она была болтлива.

Вероятно, он действительно думал, что делает ей одолжение. Он придумал историю с

минетом для всех остальных, включая Блу.

— Мне жаль признавать это, но да, я могу понять, зачем Гризз сделал это, — она

покачала головой, будто пробудившись ото сна. — Так что мы сделаем с дневником?

Сохраним, вернем полиции? Найдем ее семью и отдадим им?

— Я могу сделать предложение, Джин?

— Конечно, Томми. Что нам с этим делать?

— Завтра день мусора. Я предлагаю выбросить его.

Глава 74

2000

Джинни испытывала странный восторг, стоя в автомобиле на красный сигнал

светофора по дороге к дому Картер. На следующее утро она наблюдала, как Томми

церемонно выбросил дневник Мо в мусорное ведро на кухне и, связав его, подошел к

тротуару. Она подумала о церковной церемонии и последовавшем за ней медовом месяце.

Она подумала о консультациях, которые они регулярно посещали. Они помогали, и она

была рада, что Томми предложил это. Она даже подумала о маленьком черном котенке, который появился, когда они вернулись домой после медового месяца. Черный котенок, который с тех пор сеял хаос в ее доме. Она улыбнулась.

Все еще наслаждаясь музыкой семидесятых, она вслепую залезла в сумочку, чтобы

откопать пачку жвачки, которая, она знала, была где-то там. Она почувствовала что-то на

самом дне и попыталась понять, что это, когда вещь оказалась в ее руке. С минуту она

смотрела на нее, потом улыбнулась. Джинни поднесла ее к губам и мягко поцеловала.

— Прощай, моя любовь, — прошептала она. — Наверное, я все еще держала ее в

руке, когда той ночью Кейси нашла меня в гараже.

Она не помнила, как засунула ее в сумку, но, очевидно, сделала это. Она

приподняла правое бедро и положила синюю бандану Гризза в задний карман джинсов.

Она вернет ее на байк в гараже Картер. Где ей и место.

Утреннее движение было оживленнее, чем ожидалось, и сорок пять минут спустя

она заезжала на подъездную дорожку. Подруга находилась в стороне, занимаясь

животными. Приблизившись, Джинни махнула. Картер вышла из загона и сказала:

— Сегодня для тебя пришла посылка.

— Посылка? — Джинни быстро обняла ее. — Сюда? Ты уверена, что это для меня?

— Да, здесь написано для Кит. Я полагаю, что это для тебя.

Джинни замерла. Подруга знала ее имя в банде, но она не Кит уже пятнадцать лет.

— Давай, — убеждала Картер. — Если хочешь, я могу побыть рядом, пока будешь

ее открывать.

— Кто ее принес? — спросила Джинни, следуя за подругой внутрь.

— Не могу сказать. Я нашла ее этим утром на крыльце.

Картер закрыла за ними дверь. Она взяла пакет с журнального столика и осторожно

вложила его в руки Джинни. Он был завернут в оберточную бумагу с надписью «Кит»

черным маркером сверху. Джинни не узнала почерк и не могла себе даже представить, кто

послал его.

Медленно она развернула оберточную бумагу, а затем упала на диван Картер с

открытогоым ртом.

— Это — моя Библия! — произнесла Джинни недоверчиво. — Это — моя Библия в

то время, когда я была маленькой девочкой.

Она заулыбалась и открыла ее, заметив свое имя, написанное крупными печатными

буквами «Гвиневра Лав Лемон».

— Интересно, у кого она была? Интересно, почему мне не отдали ее раньше?

Картер села рядом с ней.

— С тобой все будет в порядке?

— Да, все хорошо. Это приятная неожиданность. Я потрясена, но рада видеть ее.

Это похоже на встречу со старым другом.

Она подумала о появлении шахмат. О курткеи Гризза. Котенок с пропавшим

королем. Даже дневник Мо. Что еще может обнаружиться?

Джинни тряхнула головой. Она никогда не бродила впотьмах, и сейчас не станет.

Не тогда, когда она так близка к тому, чтобы начать все сначала.

— Выпьешь что-нибудь? — спросила Картер. — Я умираю от жажды.

— Нет, я не хочу пить, может, позже. Я хочу сделать серьезный рывок, вычистив

гараж к концу дня.

Картер широко улыбнулась

— Молодец, — она встала. — Я возьму себе попить и пойду обратно. Позовешь

меня, если понадоблюсь?

— Хорошо, — сказала Джинни.

Она откинулась на спинку дивана и начала осторожно листать страницы, когда

поняла, что между ними застряло что-то. Она достала какие-то бумаги. К ним была

прикреплена старая школьная фотография. Она уставилась на нее. Снимок не вызывал

хороших воспоминаний. Она бы его выбросила.

Вслед за этим она заметила остальные бумаги и немедленно определила почерк

Делии. Узнать его было не трудно. Она отлично научилась его подделывать, когда

занималась финансами семьи. Раньше он был немного нетвердым, но этот почерк казался

аккуратным и четким. И все же, это определенно писала Делия.

Джинни с трудом удалось унять дрожь в руках и прочесть то, что было аккуратно

написано на старом тетрадном листе, теперь немного пожелтевшем от времени.

Моя дорогая Джинни!

С чего мне начать? С чего я вообще должна начать рассказывать тебе то, что

ты имела право знать с самого начала?

Наверное, мне стоит начать с твоего отца. Я не жила в коммуне, когда

забеременела тобой. Я знаю, ты всегда в это верила. Это всего лишь одна из многих

моих выдумок. На самом деле я была замужем за человеком, которого очень любила. Тебя

зачали в любви, Джинни, но все пошло ужасно неправильно, и я виню себя.

Твоего отца звали Дэвид Данн, а меня — Элис Креспин. Мы поженились сразу

после школы и поступили в колледж. Было нелегко, но мы были молоды, мотивированы и

взволнованы нашим будущим. Мы хотели дождаться окончания школы, чтобы завести

ребенка, но оба пришли в восторг, когда узнали, что я беременна.

Я не помню точно, как это началось, но твоего отца пригласили на студенческий

митинг в колледже. В это время начались протесты против ядерного оружия. Я помню, как он говорил, что не хочет воспитывать ребенка в мире, который небезопасен. Он

начал все активнее заниматься политикой, митингами и протестами. Я обожала твоего

отца, и ходила с ним на некоторые из них, но была так погружена в работу, учебу и свою

беременность, что не поняла, насколько глубоко он вовлечен в это. Я не увидела это

вовремя, чтобы спасти его. Спасти нас. Стало полной неожиданностью, когда ты и

твоя сестра родились почти на два месяца раньше. Мы не знали, что у нас два младенца.

Мы боялись, что потеряем вас обеих, но, несмотря на размер, ты оказалась бойцом. Ты

оставалась в больнице почти два месяца, прежде чем мы, наконец, смогли привезти тебя

домой. Твоя сестра родилась намного меньше и должна была оставаться дольше.

Ты была дома всего лишь несколько дней, когда твой отец пришел домой с работы

однажды ночью и сказал мне, что уходит. Он вытащил тебя из плетеной кроватки и

сказал, что собирается сделать что-то важное. Он собирался совершить что-то, что

сделает мир лучше, чтобы воспитывать своих прекрасных дочерей, Джози и Джоди.

Тебя назвали в честь моих родителей. Моего отца звали Джозеф, и мою мать —

Диана. Это — твое настоящее имя, Джозефин Диана. Мы называли тебя Джози.

Я улыбаюсь, когда пишу это. Имя твоей сестры немного сложнее. Отцом вашего

отца был Джедедайя. Мы провели дни, пытаясь сократить это имя. И не смогли, поэтому назвали ее Джоди Мари. Мари звали мать вашего отца.

Бог свидетель, я не знала, что ваш отец действительно собирался сделать той

ночью. Когда я спросила его, очередной ли это протест, он просто передал тебя мне и

улыбнулся. Я никогда больше не видела его или твою сестру.

Около полуночи меня разбудил стук в дверь. Я была потрясена, увидев двух

мужчин, которых знала с протестов. Они сказали, что произошла ужасная ошибка.

Группа планировала сделать большое заявление. Они заложили бомбу в библиотеке

колледжа. Они не хотели, чтобы кто-то пострадал, поэтому должны были сделать это

ночью, когда никого не будет вокруг. Они не знали, что некоторым студентам

разрешили пользоваться библиотекой после закрытия, чтобы подготовиться к сессии.

Твой отец понял это слишком поздно и вернулся предупредить их. Твой отец вместе с

семью студентами погиб при взрыве.

Двое мужчин, которые пришли в наш дом, сказали, что я должна уехать. Мне

необходимо собраться и съехать, прежде чем опознают твоего отца. Они сказали, что

собираются по домам, чтобы взять свои вещи и выехать из города, и если я не хочу

попасть в тюрьму и потерять детей, я тоже должна. Я была слишком потрясена, чтобы даже ответить им. О чем думал ваш отец? Разве он не понимал, что, даже если

бы никого не убили, взрыв в колледже — это серьезно, и власти знают о протестах? Это

стало бы только вопросом времени, прежде чем они установили бы связь. Я разозлилась

на него, не осознавая полностью, что он мертв.

Но затем мой страх стал нарастать. Я собрала тебя. Я взяла небольшую папку с

нашими личными документами. Свидетельство о браке и свидетельства о рождении, социальная карта и школьные аттестаты. Я взяла те немногие наличные деньги, что у

нас имелись, и пошла на ближайшую автобусную остановке. Я несла тебя, сумку с

пеленками и небольшой чемоданчик. Я оставила все остальное, включая твою сестру. Я

бы отправилась прямо в больницу, чтобы забрать ее, но она была все еще слишком мала.

Это оказалось бы равносильно подписанию ей смертного приговора. Она оставалась

слишком маленькой, чтобы жить вне инкубатора.

Той ночью у меня был ужасный выбор. Рисковать потерять обоих детей или

только одного. Я выбрала последнее.

Я не помню, сколько дней провела, пересаживаясь с автобуса на автобус. Я

оказалась в Майами и медленно начала восстанавливать наши жизни. У твоего отца и у

меня не имелось семьи, к которой можно было бы обратиться. Я была напугана и

одинока, лишь с тобой. Не потребовалось много времени, чтобы создать новую личность

— Делию Лемон. Я нашла низкооплачиваемую работу и пожилую леди, которая

заботились о тебе, в то время как я работала.

Какое-то время я думала, что у меня все в порядке, Джинни. Потом что-то

изменилось. Я была несчастна, истощена и одинока. Я помню, как в один из дней я

держала тебя, и ты испачкала последний чистый подгузник. Я сидела в душной, тесной, однокомнатной дыре без чистого подгузника в поле зрения и что-то во мне сломалось. Я

посмотрела в твои глаза, и вспомнила то, что твой отец говорил в последний вечер, когда он был жив. Он сказал, что делает это для своих дочерей. Он делал это для тебя и

Джоди, а она ушла из моей жизни.

Поэтому я обвинила тебя. Я убедила себя, что вынуждена жить той жизнью, которая теперь у меня была, жизнью в бегах, из-за того, что твой отец якобы сделал

для тебя. Оглядываясь назад, я была наивна. Я уверена, что могла бы пойти к властям и

сказать им, что не принимала участия. Мужчины, которые появились в дверях той

ночью, вероятно, пришли запугать меня, чтобы я не сдала их. Однако я убедила себя, что

виновна в соучастии, и не хочу идти в тюрьму.

Что-то произошло в тот день. Что-то, о чем я сожалею каждый день моей

трезвости, но не то, о чем, знаю, я должна была сожалеть тогда. Я оставила тебя одну

в грязном подгузнике, пошла к ближайшему винному магазину и купила что-нибудь

выпить. Что-нибудь, чтобы заглушить боль. Боль потери твоего отца, твоей сестры и

жизни, которую мы знали. И что еще хуже, я позволила себе свалить все на невинную

девочку. Тебя.

Это стало началом конца, и мне не нужно рассказывать тебе, какую роль

сыграло это в дальнейшей твоей жизни. Ты жила в кошмаре и вероятно даже не знала

этого. Ты всегда оставалась счастливым, уверенным ребенком, и это только заставляло

меня ненавидеть и злиться на тебя еще больше. Какая женщина может ненавидеть

своего собственного ребенка? Я обращалась с тобой так ужасно, как только могла, и

ты упорно выстояла. Ты никогда не опускалась до моего уровня.

Ты, вероятно, задаешься вопросом, почему я не бросила тебя. Просто не

избавилась от тебя. У меня нашлось время, чтобы поразмыслить над этим, и, оглядываясь назад мне стыдно говорить, что я рассматривала тебя как оправдание, чтобы погрязнуть в зависимостях. Ты являлась напоминанием, что это нормально —

продолжить пить и принимать наркотики. Ты являлась причиной моей боли, и я

заслуживала того, чтобы накуриться и нажраться в хлам.

Я помню, что думала о том, что, если бы власти искали меня, они искали бы