Внебрачный сын мэра

Глава 2

У каждого преподавателя на нашей кафедре есть своя странность или особенность. У меня их две. Во-первых, я всегда опаздываю на первую пару на пять-шесть минут. Это не специально, разумеется. Каждый раз, когда я оставляю Женю в саду, хитрец вскидывает на меня свои невероятные зеленые глаза и просит обняться.

– В самый-самый последний раз, мамочка! – просит он. – Честное слово!

Я угадываю лукавую улыбку на его губах, но делаю вид, что верю. Обнимаю его. Снова и снова. Нам крупно повезло с воспитателями, Женя любит сад. Но мы всегда долго прощаемся, это обычное дело.

– Хорошего дня, Жека, – говорю я бодро, словно заряжая его энергией. В очередной раз оглядываю мальчика: мой сын всегда опрятен, он моя главная гордость.

– И тебе, мам! – весело бросает Женя и бежит в игровую.

Спустя полчаса я быстрым шагом иду по коридору в сторону кабинета, где у меня практика у четвертого курса. Снова опаздываю. Опять на пять минут.

– Варвара Ивановна, – окликает меня Ольга, моя коллега, – опаздываете!

Я бросаю взгляд на часы, словно не в курсе.

– Немного, – улыбаюсь. – Доброе утро, Ольга Леонидовна. Вы тоже?

Та смеется, заговорщически подмигивает и отмахивается, дескать, и не собиралась спешить.

– Все равно явились человека четыре. Буду я перед ними плясать, не дождутся! С первой парой всегда так – студенты дрыхнут и не приходят.

Я пожимаю плечами. Оля не нравится никому на кафедре, но она дочь декана, и всем приходится мириться с ее неприятным характером и легкомысленным отношением к работе.

– А у вас снова битком, – говорит она будто завистливо, – я проходила мимо кабинета.

Я улыбаюсь и вновь киваю. Желаю коллеге отличного дня, захожу в аудиторию и восхищенно оглядываю столы. Снова пришла вся группа! Плавно мы подобрались к моей особенности номер два – мои практические занятия не пропускают.

Последний год я даже не провожу перекличку. Зачем? И так понятно, что если студент не смог быть на паре Бестужевой, то причина у него веская. Я не ругаю, напротив, стараюсь помочь. Студенты меня любят и доверяют.

– Доброе утро! – громко здороваюсь. – Я опоздала, поэтому не будем терять времени даром. Достаем тетради и пишем: Лабораторная работа номер шестнадцать. Открываем методички, смотрим на этот скучный текст без разделений. Вздыхаем. Закрываем. И глазки на меня. Сейчас будет интересно!

По аудитории проносятся смешки. Глаза студентов горят, мы погружаемся в работу.

Бывало, конечно, всякое. Когда я только пришла работать в университет, первой парой у меня стояла практика у пятого курса. Увидев молоденького преподавателя, студенты совсем расслабились. Трое парней встали у вышли из кабинета под предлогом в туалет. Де-мон-стра-тив-но.

Вернулись, когда до окончания занятий оставались считанные минуты.

Я влепила пропуски всем наглецам. Каждый пропуск потом был отработан. Я сразу поняла – или я заслужу их уважение, или потеряю работу. Отца декана у меня нет. У меня вообще помощи практически нет. Всё сама. Всегда сама.

На моих руках был крошечный Женька, и работа в университете была мне необходима. Из-за удобного графика, из-за грантов, благодаря которым мы и продержались на плаву. В то время я не ела, и не спала, только работала и занималась младенцем. Как вообще выжила? Не знаю.

В минуты отчаяния, когда в голове царил сумбур от нагрузки, а руки дрожали от усталости, я брала Женю на руки, смотрела в его умные глаза и понимала – мы справимся. Что бы ни случилось.

– У нас всё будет, сыночек, – шептала я ему, укачивая. – Заниматься наукой и преподавать – моя страсть. То, что дает силы. И еще их даешь мне ты. Мой самый любимый человек на свете! Мы так будем с тобой счастливы! Ты даже не представляешь, как счастливы мы будем!

Об отце я Жене никогда не рассказывала. Знала, что вопросы возникнут, но поначалу было больно даже думать.

Алексей Климов стал моей первой любовью. Такой сильной, что я задыхалась при одном взгляде на этого мужчину. Сердце отчаянно тарабанило о ребра, а душа пела. Он тоже обратил на меня внимание. Наш роман был невероятен, я даже не знала, что столь сильное счастье возможно! Чувства закружили в водоворот. Первые свидания, прогулки, предложение руки и сердца, планы на будущее, беременность… моя жизнь напоминала сказку, полет птицы… Такой высокий, что упав, я едва не разбилась о скалы.

Наступил крах всему.

В тот страшный день я узнала, что зеленые глаза могут быть ледяными, как льды Арктики. А голос резким, как бритва. В тот страшный день, когда он выгнал меня, беременную, на улицу, я узнала совсем другого Лешу Климова. Он был жестким, бескомпромиссным, чужим.

Моя жизнь разделилась на до и после.

– Варвара Ивановна, а у вас ошибка! – кричит с последней парты Баранов.

– Это где же? – я окидываю глазами доску. И хитро улыбаюсь, почти как Женя сегодня утром. Я всегда так делаю – допускаю трудно заметную ошибку специально, кто найдет – тому лаборатория автоматом.

Баранов лениво встает из-за парты и плетется к доске. Он умный мальчик, но жуткий лентяй! Только у меня на парах и работает.

Баранов тычет пальцем в строчку, шутит, мы смеемся. Я начинаю с ним якобы спорить, стараясь увлечь всех. Студенты шевелят извилинами, работа кипит…

В этот момент дверь в аудиторию распахивается, и мы все замолкаем. К нам заходит целая делегация: наш ректор, декан, завкафедрой… Еще несколько человек. Мое сердце неприятно сжимается. А потом, когда я замечаю самого высокого мужчину среди них, пускается вскачь, как обезумевшее. Мне становится дурно.

Три года… Любовь всей моей жизни. Мой первый и единственный мужчина, отец моего сына, оказавшийся самым жестоким человеком на свете! Не давший мне слова сказать.

Новый мэр нашего города Алексей Дмитриевич Климов в идеально сидящем черном костюме стоит в десяти метрах.

Холодный, уверенный в себе. Безупречный. Я же… вдруг чувствую себя маленькой и беззащитной! Растерянно смотрю то на него, то на Баранова, будто мальчишка может меня защитить. Будто хоть кто-то в мире может меня спасти!

– А это, Алексей Дмитриевич, аудитория, в которой проходят практические занятия по информатике и математике. Варвара Ивановна наш ведущий специалист. Студенты ее обожают.

– Варвара Ивановна наш любимый преподаватель! – гудят мои птенчики.

Климов смотрит на меня и хмурится.

– Любопытно, за какие это заслуги в наше время студенты обожают преподавателей? – холодно чеканит слова новый мэр. После чего окидывает меня оценивающим взглядом. При этом его левая бровь иронично изгибается.

Против воли я краснею до кончиков ушей и хватаюсь за стол, чтобы не упасть.

– О, Варвара Ивановна очень креативно подходит к подготовке занятий. Лично присутствовал на парах и остался под впечатлением, – улыбается декан.

Мой бывший муж ничего не отвечает. Недоверчиво хмыкает и сканирует меня ледяным взглядом от макушки и до ног.

В аудитории воцаряется давящая тишина. Мне становится не по себе, когда Алексей меня разглядывает. Хочется спрятаться и больше его не видеть. Никогда-никогда. Столько боли он причинил мне. Столько слёз и страданий. Я едва справилась. Начала жить заново, встала на ноги и собрала по кусочкам своё разбитое сердце.

– Хорошо тут у вас, – произносит Алексей, когда отводит от меня взгляд и рассматривает помещение. – Мне нравится.

Ещё бы! Это одна из лучших аудиторий в нашем вузе. Ректор знал, куда привести. И «повезло» почему-то именно мне.

– Пройдемте дальше? – услужливо интересуется Гольдберг.

– Да, – кивает Лёша. – Здесь мы закончили.

Вся делегация направляется к двери. Я ощущаю как оцепенение потихоньку проходит и выравнивается дыхание выравнивается. Надеюсь, что это была разовая акция и мы с новым мэром больше никогда не увидимся.

Внезапно Алексей останавливается у двери и стальным голосом произносит:

– Варвара Ивановна, после занятий подойдите, пожалуйста, в кабинет ректора. Есть разговор.

В ушах начинает сильно шуметь. Для чего? Зачем?

– Хорошо, Алексей Дмитриевич, – отвечаю севшим голосом. – Я буду.

Я почти не слышу, как захлопывается дверь в аудиторию, как начинают разговаривать студенты. Ощущаю лишь слабость и бессилие. Разве я могу что-нибудь изменить? Не пойти к нему на разговор? Он мэр! Меня могут вышвырнуть из вуза стоит ему сказать только слово в мой адрес.

Тряхнув головой, приказываю себе собраться. Дальнейшая часть занятий проходит будто в прострации. Я общаюсь и дискутирую со студентами, объясняю материал. Всё, как и прежде, только мысли мои находятся далеко от цифр и алгоритмов. Боже, мой бывший муж здесь. Он пристально рассматривал меня, а затем попросил зайти к нему для разговора. Чего он хочет? Вдруг… Леша каким-то образом узнал, что Женька все же его сын? Случайно увидел, насколько сильно он на него похож? Бред… Этого не может быть. Зная характер бывшего мужа, он не стал бы узнавать о том, как сложилась моя жизнь. Он навсегда вычеркнул нас из своей жизни.

Когда мы разводились Леша даже и слова не дал мне сказать. Между нами будто выстроилась высокая каменная стена. Мы не понимали друг друга, стали чужими.

Я заканчиваю занятие на пять минут раньше обычного. Забегаю на кафедру, оставляю там материалы.

– Варь, я чай поставлю. Тебе какой? Чёрный или зелёный?

– Светик, не могу с тобой почаевничать. Мне нужно в кабинет к ректору.

– Ого! Что-то случилось?

– Мой бывший муж случился, – отвечаю, сбавив голос до шепота.

Света в курсе всех событий моей жизни. Мы не только коллеги, но и хорошие подруги. Я спокойно могу поговорить с ней по душам, не боясь осуждения или сплетен. Света – проверенный годами человек за что я её люблю и сильно уважаю.

– После того как вся делегация покинула аудиторию, Леша сказал, что у него есть ко мне разговор.

– О чем?

– Понятия не имею, Свет. Но мне нужно спешить.

Взглянув на часы, подхожу к зеркалу. Я почти не изменилась с тех пор, как мы с Алексеем не виделись. Разве чуточку похудела и взгляд изменился. Стал чуточку жёстче.

– Удачи, подруга, – произносит напоследок Света. – Сразу же после разговора ко мне забеги. Иначе я умру от любопытства!

– Договорились.

Пока иду по длинным коридорам университета, чувствую себя спокойно, но едва останавливаюсь у высокой деревянной двери приемной, выдержка даёт сбой. Я безумно волнуюсь! Ладони потеют, а сердце колотится словно сумасшедшее. Я не хочу, чтобы Леша подумал, будто своим присутствием может выбить меня из колеи. Не сейчас, когда я столько всего прошла. Без него.

– Меня пригласили в кабинет ректора, – обращаюсь к Лере, секретарю.

– Да, мне сообщили. Проходите, Варвара Ивановна. Вас уже ждут.

Не дав себе времени опомниться, толкаю дверь от себя.

Лёша стоит у окна и разговаривает с кем-то по телефону. Он замолкает, слушает собеседника и… улыбается при этом. Так искреннее и открыто, как и мне когда-то.

– Хорошо, я наберу тебя, когда освобожусь.

Бывший муж отключает телефон, опускает его в карман пиджака и поворачивается ко мне лицом. Улыбка тут же сползает с красивого мужественного лица. И взгляд становится другим. Жестким, ледяным.

– Присаживайся.

Кивнув, на ватных ногах подхожу к стулу. Складываю руки на коленях, выпрямляю спину. В кабинете воцаряется такое мощное напряжение, что, кажется, будто сейчас начнётся настоящий апокалипсис.

Лёша садится напротив в мягкое кресло ректора. Берёт в руки бумаги, просматривает их. Будто нарочно выдерживает паузу и издевается над моими несчастными нервами.

– Почти не изменилась. Вышла замуж? – спрашивает Леша, переводя взгляд на мой безымянный палец.

Я тоже смотрю на его правую руку. Там нет кольца.

– Нет, – теряюсь от неожиданности.

– Удивлен.

Я делаю глубокий вдох. Раньше мы без проблем общались друг с другом. Нам было интересно и много общих тем. Сейчас каждое сказанное слово дается с огромным трудом.

– Гольдберг сказал мне, что вы с Ольгой должны вести грант, финансирование которого проводится за счёт городского бюджета.

– Да, это так, – нервно сглатываю, все ещё не понимая к чему он ведёт.

Я старалась и вкладывалась на максимум. Это прекрасный шанс, чтобы заработать денег для нас с Женей.

– Документы подписаны, я тогда не думал, что это ты, – произносит Леша, откинувшись на спинку кресла. – Но имей в виду, я наблюдаю за тобой, Варвара. Только попробуй завалить проект.

– Не волнуйся, я буду исправно работать, – отвечаю бывшему мужу, ощущая как краска заливает лицо.

– Жизнь научила меня не доверять словам. Тем более твоим.