Во имя добра. Книга 2. На грани (СИ)

Часть 25

Жизнь шла своим чередом.

На работе были изменения - Маша ушла с работы после свадьбы. Ей надоели косые взгляды в её сторону и предвзятое отношение, а ещё ей окончательно разонравилась работа в отделе продаж, и она посчитала, что лучше ей будет уволиться. К тому же она нашла прекрасную подработку для себя – иллюстрировать книги. Друг Егора был владельцем типографии, поэтому Машка была безумно счастлива, что её сразу взяли без лишних вопросов, и что она могла заниматься этим дома.

Вместо неё теперь работала Виолетта. Она была очень забавна и порой по-детски наивна. С ней постоянно случались какие-то казусы и невообразимые истории. А ещё она болтала без умолку.

- Ой, какая миленькая юбка на тебе сегодня! – восхищалась Виолетта по пути на работу, хотя Алёна её восторгов не разделяла.

- Да обычная. К тому же не новая… - ответила она, улыбнувшись.

- А я вчера в такую историю попала, ты не поверишь!.. – начала она рассказывать очередную оказию, которая с ней произошла.

Виолетта была «палочкой-выручалочкой» Алёны в последнее время, она не давала ей заскучать ни на минуту. Она таскала её по всевозможным мероприятиям, кинотеатрам, даже дням рождения своих знакомых, которых у неё было бесчисленное количество.

- Все мужики одинаковые! – выдала очередное своё умозаключение Виолетта, жуя здоровенный кусок пиццы. – Поверь мне, я в этом деле эксперт.

- Виолетта, прекрати. Пол тут ни при чём. И мужчины и женщины бывают со сложным характером…

- У мужчин сложные характеры чаще встречаются! – ни капельки не сомневаясь в своей правоте, ответила она. – Я тебе не рассказывала про Костика?

- Про какого? Ты мне так много всего рассказываешь, что я уже не помню, кто есть кто… - вздохнула Алёнка.

- Значит, не рассказывала. Я про него мало кому рассказывала…

- Разве такое возможно? – улыбнулась Алёна.

- Вот ты шутишь, а это трагедия всей моей жизни! – артистично проговорила Виолетта. – Хорошо, что всё это уже в прошлом…

Алёнка внимательно на неё посмотрела, ожидая подробностей трагедии.

- Я его так любила. Ох, как я его любила! Словами не передать. А он меня бросил. Я как последняя дурочка не видела, что у него другая жизнь и там мне не было места, – пытаясь изобразить грусть, повествовала Виолетта.

- И как это проявлялось? Ну, эта его другая жизнь? В чём она была? – заинтересовалась Алёна, почувствовав, что нашла родственную душу, которая её точно поймёт.

- Ему не нужна была семья, дети. Он меня и замуж-то не рассчитывал брать. А ещё он мне изменял, представляешь! Мне! Разве мне можно изменять? Я красивая – раз, умная – два, умею готовить, люблю чистоту и порядок, шью, вяжу и крестиком вышиваю, ну это всё – три, плюс у меня отличная фигура, я внимательная, заботливая, нежная и одновременно страстная… ну всего и не перечислишь…

Алёна смотрела на неё и не понимала, то ли она это серьёзно, то ли всё же шутит. Хотя в общем и целом, всё перечисленное действительно относилось к Виолетте и с этим трудно было поспорить.

- А он? – не удержалась Алёнка.

- А он был красив как Бог. Самоуверенный, активный, деловой, настоящий сорвиголова. И к тому же материально обеспеченный. После свиданий с ним у меня реально всё кружилось вокруг, хотелось петь и танцевать… Любовь и всё такое… И я думала, что это навсегда! – сказала она и скомкав бросила в тарелку салфетку. – Правду тебе говорю. Может, наивно звучит, но я хотела с этим человеком всю жизнь прожить, детей хотела от него, с его глазами… Вот поэтому и говорю тебе – все мужики одинаковые. Ничего хорошего всё равно не будет, всегда есть подвох и всегда тебя предадут, как бы идеально всё ни было, и каким ангелом бы он ни казался.

Алёна задумалась. Это было слишком близко ей и слишком больно было вспоминать, но воспоминания сами полезли в голову.

- Пойдём, феминистка, – заулыбалась Алёнка, пытаясь перевести всё в шутку, чтобы избавить себя от мучительных воспоминаний, – а то обед уже заканчивается. Это у меня свободное посещение, а у тебя в отделе не обрадуются опозданию.

Родители Виолетты были настоящими тиранами. Они относились к взрослой девушке, как к ребёнку, постоянно лезли в её дела, пытались в чём-то ограничить или заставить что-то делать.

Даже без способностей Алёна поняла, что Виолетта имеет дело с демоном, но кто именно из её родителей являлся демоном, она не знала, потому что только слышала рассказы, а их самих ни разу не встречала. Поэтому она твёрдо решила, что должна ей помогать. Она чувствовала себя виноватой, когда приходилось отказывать Виолетте в просьбе из-за каких-нибудь очень весомых причин. Иногда ей казалось, что Виолетта этим пользуется, но всё же Алёна не хотела покидать ряды добрых сил и относилась к этим мелочам с пониманием.

Иришка придумала Виолетте очень точное прозвище – «тридцать три несчастья». Но тоже старалась помогать по мере возможностей.

Добромир же ничего не говорил по поводу Алёниной подопечной, они разговаривали теперь гораздо реже, нежели раньше, но несмотря на это, их дружба была крепкой, как и прежде.

- Алён! – плакала в очередной раз в трубку Виолетта, – меня папа из дома выгнал! Сказал, чтобы я собирала шмотки, вот так прям и сказал, и уходила.

- Не расстраивайся, ты же взрослый человек. И самой пора бы уже давно уйти, раз к тебе так относятся. Поживёшь пока у меня в квартире. Меня недавно Олеся просила, чтобы я их пустила пожить, но ничего, у тебя ситуация экстренная, так что они подождут.

- Спасибо, – протяжно ответила Виолетта, хлюпая носом.

Вот так Алёна и жила, постоянно помогая и спасая от неприятностей свою новую подругу.

Каждое их общение начиналось с широкой улыбки Виолетты и слов, что всё у неё хорошо, но потом она чаще всего грустнела и начинала делиться своими бесчисленными проблемами. Алёна слушала, советовала, жалела. Но проблемы от этого не решались. Иришка не была такой терпеливой, как Алёнка, и вскоре начала огораживаться от Виолетты всеми возможными способами. Порой им приходилось даже играть в шпионские игры, пытаясь хоть иногда провести время без Виолетты и её забот, но удавалась это редко, Виолетта почти всегда их безошибочно вычисляла. Спустя какое-то время Виолетка всё же сбежала из отдела продаж, и стало проще в плане её неусыпного контроля, но они продолжали дружить и общаться.

Личная жизнь у Алёны так и не начала налаживаться. Она считала, что ей просто не хватает на это времени, но причина была в том, что она очень боялась начинать новые отношения, и что было ещё более весомой причиной – она не хотела их начинать.

Как-то она прогуливалась с Добромиром по извилистым улочкам, где можно насладиться тишиной и спокойствием. Шёл мокрый снег, который так необычно смотрелся на ещё не опавшей рыжей листве. Он налипал на проводах, на ветвях деревьев, на обуви… и на ресницах. Трава торчала жёлто-зелёными макушками из-под этого белого покрывала, а крыши домов создавали совсем уже зимний пейзаж, но на асфальтовых дорожках снег тут же таял, и под ногами образовывались лужи.

- Скажи мне, что со мной не так? – спросила она друга.

- Всё так, – ласково ответил он. – Лучше сама ответь, что тебя беспокоит?

- Пустота…

Он с пониманием на неё посмотрел.

- Это пустота в душе и в сердце. Я так стремилась вырваться в новую жизнь, но она не такая… Не такая, о какой я мечтала. Похоже, я разучилась устраивать свою жизнь.

Алёна замолчала, и Добромир молчал тоже.

- В твоих глазах столько грусти, – с сочувствием сказал он.

- Я потеряла смысл. Мне нравилось быть полезной добрым силам. И мне нравилось жить семейной жизнью, обустраивать быт. Но эти две вещи я не смогла соединить. А теперь у меня нет ни того, ни другого…

- Будет, если ты захочешь.

- Разве я не хочу? – возразила она. – Может быть, ты и прав – продолжила она, подумав. – Я действительно сейчас не хочу. Но на то есть причина. Мне нужно время. Я боюсь. Боюсь не справиться.

- Не поддавайся страху. И не борись с ним. Чем больше ты вкладываешь в него сил, тем сильней он становится. Научись изменять его на противоположное.

На Алёну напала настоящая ностальгия по их душевным разговорам, по той таинственной и важной информации.

- Я не могу теперь делиться с тобой «другой» информацией, – вздохнул, но всё же улыбнулся он.

- Понимаю. Давай, тогда просто по-дружески пообщаемся. И сменим тему, – улыбнулась Алёнка в ответ. – Что мне с Виолеттой делать? Одни у неё проблемы, жалко человека.

- Лучше будет, если ты ничего не станешь делать. Это мой тебе совет. Только не пропускай его мимо ушей.

- Типа само всё рассосётся, да?

- Типа так, как я и сказал, – улыбнулся он. – Я бы многое мог тебе рассказать, связанное с этой ситуацией, но тут есть другая сторона, поэтому не получится тебе помочь.

- Хорошо. Я и так поняла, что тут задействованы не человеческие силы. Закроем и эту тему.

- Тогда другой вопрос: давно Иришку видел?

- На прошлой неделе, но мельком…

Алёна хотела намекнуть ему о чувствах подруги, но остановилась.

- Сама же вижу, что получается, если человек связывает свою судьбу с подобными существами - ничего хорошего не получается. Но это только в моём случае. Когда рядом ангел, всё будет идеально. Но ей, как и мне, нужна нормальная семья и нормальные дети. Выходит, что я сейчас желаю подруге такой же жизни, от которой я сама сбежала. Как глупо. И ведь если бы Касьян не пошёл на этот шаг, то я всё равно бы рано или поздно разорвала наши отношения, потому что… потому что многое меня не устраивало.

По пути домой Алёне попались две собаки, то ли бездомные, то ли просто живущие на свободном выгуле. Она как обычно по-доброму на них посмотрела и пошла дальше, но тут одна из собак зарычала и начала её рьяно облаивать. Казалось бы мелочь, но она сильно расстроила Алёнку.

- Ну, вот, – подумала она, осторожно уходя от собак, – теперь я больше не друг природы. А я уже даже отвыкла опасаться животных. Печально всё это. По чему я действительно очень скучаю, чего мне так не хватает - так это моего дара понимания природы. От него точно нельзя было отказываться.

Рабочие дни сменялись выходными. Жизнь была размеренной и несуществующее время будто замедлило свой бег.

Так прошло несколько месяцев.

В один из вечеров, Алёна гуляла с Виолеттой по вечернему городу. Зима перевалила за середину, новогодние праздники остались лишь воспоминаниями. Витрины лишились своих гирлянд и украшений, люди теплее укутались в шарфы, зима незаметно превратилась в будничную, неинтересную, с надоевшими морозами.

Впереди они увидели собравшуюся толпу, явно там что-то случилось.

Они подошли, Алёнка протиснулась вперёд.

На дороге лежал парень, вокруг было много крови. То ли его сшибла машина, то ли ещё что-то произошло, никто из собравшихся не знал, среди них очевидцев не было.

Алёна внимательно взглянула на этого человека и ахнула.

- Мне нужно позвонить, – бросила фразу Алёна Виолетте и отошла немного в сторону.

- Добромир, помоги! – взмолилась она. – Тут человек умирает! Я его знаю. Как-то раз он мою машину на стоянке зажал. Он прекрасный человек. Я это помню, помню по ощущениям. Скажи, что можно сделать? Отчего это с ним случилось? Вдруг козни демонов? Или материальная причина? Тогда его можно спасти!

- Алён, прости. Эта тема закрыта для тебя. И не важно, какова причина, ты всё равно не сможешь помочь, твоих способностей сейчас нет. Это его опыт и ситуация будет развиваться именно так, ты не можешь что-то поменять.

- Это жестоко! Как же так?! Ты же можешь помочь!

- Не могу, прости. Я Учитель, а не просто ангел. У меня другие задачи. Если б твои способности были при тебе, то я бы смог тебе подсказать, посоветовать.

- Тогда пусть этот человек умирает. Это будет на твоей совести!

- Алён, ты очень расстроена. Попытайся успокоиться, – переживал за неё друг.

- Нет, я лучше вернусь к способностям, чтобы помочь ему. А потом снова откажусь, – сказала она, но при этом прекрасно понимала, что это абсурдно.

- Ты не сможешь к ним вернуться, сейчас ты не готова к этому.

- Тогда буду просто смотреть, как он умирает и ждать эту вечно задерживающуюся скорую, – сказала она в сердцах и бросила трубку.

Впервые в жизни она обиделась на своего ангела.

В последнее время отношения со многими не ладились: родителей она обвиняла в излишней опеке, Иришку в том, что она мало интересуется её жизнью, что у неё постоянно какие-то дела, и они редко видятся. На работе вообще казалось, что все из друзей превратились во врагов - даже Егор, которого она считала за своего, благодаря Машке, слишком часто высказывал ей претензии и недовольства. Хорошо, что хоть у Виолетты пока всё было более-менее спокойно.

Скорая подоспела и парня забрали. Каковы были его шансы, они естественно никому объяснять не стали.

На Виолетту это происшествие не сильно повлияло и она, повздыхав, продолжила обсуждать обычные темы. Она вообще очень хорошо умела подстраиваться под обстоятельства, и порой это даже было похоже на лицемерие, но всё же скорее являлось обычной приспособленностью к жизни, учитывая непростые условия, в которых ей приходилось жить. Она могла улыбаться, когда была зла или расстроена; могла мило общаться с теми, кого на дух не переносила или, наоборот, могла быть холодной и чёрствой, когда в душе бушевали страсти. Порой Алёне казалось, что даже стоило бы поучиться у неё этому, потому что такое актёрское мастерство существенно облегчало жизнь.

Они продолжили прогулку и по пути зашли в своё любимое кафе, как и собирались.

- Пойдём по домам, – печально сказала Алёнка, выпив чашку чая. – Я не хочу больше гулять.

- И что ты так сильно расстроилась? – даже удивилась подруга. – Каждую секунду с кем-то что-то случается. Это чужой человек. Значит у него судьба такая. И мы всё равно ничего не можем сделать. Вот если б могли, а не сделали, тогда другой разговор…

У Алёны защемило сердце после этих слов.

- Я бы могла, если б не отказалась от силы, – подумала она, и ощутила острое чувство вины.