Во власти Дубовой короны

Глава 3

Первая пара начинается в восемь тридцать. Вторая – в пятнадцать минут одиннадцатого. Третья – через два часа и четвертая – в два с хвостиком. То есть раньше четырех часов не выберешься.

Анатомия, патология, прочие радости жизни… и радостей – много.

Два занятия теоретических, два практических.

А на анатомии сложно.

Особенно когда практические занятия.

Ну и… вот честно – Тане непросто было рассказывать про половые органы. Особенно про мужские. Когда ты в глаза ни одного не видела, разве что на картинках и муляжах. Но это – не то. Вроде и наука, но стесняешься. Особенно когда в классе шепчутся, шушукаются и хихикают. Понятно – над тобой.

Преподавательница терпела ее заикание. Она уже сорок лет анатомию преподавала и таких девчонок – то краснеющих, то бледнеющих – много повидала.

Сложно рассказывать про то, что ты еще на практике не видела, только в теории знаешь. Особенно если девочка из приличной семьи… не принято у нас свободно беседовать на подобные темы. Или романтика – или похабщина, и чаще второе.

А тут еще хрюканье в классе. Ну да, соплячье, особенно мальчишки самоутверждаются. Ребята в медколледже – народ редкий, тут ведь как…

Отсрочку ты получишь от армии, но только до окончания колледжа, потом надо сразу в институт поступать. Или – вперед, в кирзовых сапогах…[12]

Да и вообще… редкость – одним словом.

А тут сразу пятеро в группе.

И собралась троица…

Сережа Попов, Дима Мельников, Олег Жаров.

Причем все, как на подбор, молодцы, красавцы, каждый под два метра, улыбки, прически, одежда, аксессуары…

Ну, коновод тут Попов, у него папаша богатый, так что сынок с понтами приезжает каждый день в колледж на своей машине. Не на «жигулях», нет…

На «тойоте». Какая-то черная, явно из недешевых.

Парни постоянно ездят с ним, а короля, как известно, играет свита. А в таком малиннике, как медколледж… парни и не сомневаются, что они – короли. Тут ведь как – любая клюнет, только помани. Есть, есть исключения, но они чаще подтверждают правила.

Кто не клюет? Да местные «королевы», такие тоже есть. У них и цель, и цена другая. И охотятся они не на студентов. Но развлечься не откажутся, особенно за чужой счет.

Преподавательница смерила взглядом особо зарвавшуюся девицу и многообещающе ей улыбнулась.

«Королева» занервничала и заткнулась.

Ярослава Руслановна славилась своим откровенно мерзким характером и злопамятностью, носила прозвище «жаба ядовитая» и очень им гордилась.

А вот так!

Еще есть Ваня Цыган, да, фамилия такая, но он – не конкурент. На голову ниже любого из парней, откровенно невзрачный, тощий, ушастый, как последнее воплощение Чебурашки…

К тому же – из деревни. Живет в общежитии, успехом у девушек особым не пользуется… не то чтобы его все обходили стороной, но это вариант – на безрыбье и безводье. Тут он, кстати, тоже старается. И Ярослава Руслановна знала почему.

Ваня начал активно искать себе девочку с квартирой. К примеру, та же Углова. Прописка есть, а из семьи одна бабушка. Женись, а дальше… будет видно. Но Угловой он был настолько безразличен – она даже не поняла, что за ней ухаживать пытаются. Смотрела, как на стенку. Вот Ваня и злился. Вот и пакостничал.

Последний из пяти парней в группе – Руслан Петров.

Вообще темная лошадка. Одет весьма средне, явно не в фирменные вещи, а в шмотки из сетевых магазинов, но все гаджеты – последних марок и выпусков. Пользуется общественным транспортом, активно зубрит все темы от и до и, кажется, собирается стать хорошим медиком. Но обувь у него, для понимающего человека, чуть ли не ручной работы.

Стипендию он получает, и даже повышенную. Но – равнодушно как-то. Он сейчас и смотрит сочувственно на Таню. Не подсказывает, тоже видит, что девчонка знает тему, но ей просто тяжело… хотя бы не подшучивает, не корчит рожи, не ухмыляется многозначительно.

Ярослава Русланова подняла руку.

– Так… Углова – садись. Пять за знание предмета, два за изложение, итого – четверку авансом поставлю, но чтобы завтра конспект мне сдала на проверку.

Конспект тут же лег на парту перед преподавательницей.

Ярослава Руслановна проглядела его – и авансовая четверка стала вполне себе твердой.

Девчонка явно и перерисовала, и учила… а, стеснительность не для медиков, но все ведь разные? К третьему курсу обтешется, никуда не денется.

– К доске – Попов и Извольская.

Студенты послушно вышли, переглянулись.

– Судя по вашему хихиканью, вы прекрасно знакомы с темой ответа… – От ласковой улыбки Ярославны Руслановны побледнела вся группа. – Попов снимает штаны, Извольская показывает, где что находится, – и разъясняет. Руками можете не трогать, дам указку. Даже лазерную, чтобы не травмировать гениталии.

Шутники побледнели.

Ну да, издеваться над девчонкой – одно. А вот ответить за свои слова, да еще так…

Ладно-ладно, Жаба телефоны на своих занятиях не выносит. Сразу звереет, если видит, выгоняет из класса, ставит двойку – и до сессии не пересдашь. Но ради таких кадров телефоны найдутся, ребята и не сомневались!

И объясняй потом, что это практическое занятие.

А что?

Уколы они на манекенах тренировали, ИВЛ тоже, а вот бинты, лубки… это лучше на живом человеке. Может, и показывать тоже нужно на живом? И ведь не пожалуешься! На что? На то, что материал показывают на практике? Унизительно?

А медицина вообще штука такая… пациент и в крови бывает, и в дерьме, и какой угодно, и где угодно. Вон недавно одного привезли. Свалился в деревенский туалет, типа сортир. Едва спасти удалось.

– Что, не готовы?

Еще пара секунд промедления.

– Обоим по двойке. Конспекты на стол. Немедленно.

Тетради были тут же выложены и пролистаны преподавателем.

– Та-ак… Попов, я смотрю, вы отлично знакомы с темой? Какие рисунки, какая экспрессия! Особенно на последних листах. Автопортрет? Или друзья попозировали? В натуральную величину, или это ваши эротические фантазии?

Сергей злобно шипел сквозь зубы. Ну… нарисовал.

Обычно это в туалете рисуют, но вот захотелось. На последней страничке тетради… думал, потом вырвет… вот ведь – ЖАБА!!! Ядовитая!

– Извольская, у вас такого натурализма нет? Вы попросите Попова позировать. Может, он перед группой стесняется, а наедине вам не откажет? Линеечку возьмите, циркуль… только с последним осторожнее, если увлечетесь измерениями, можете травмировать иголкой мягкие ткани.

Парни представили и побледнели.

– Двойка за урок, двойка за конспект, ко мне на отработку запишетесь по данной теме. И запомните. В медицине нет места стеснению. Но и похабень свою оставьте для туалетов. Там ей самое место. Углова, и ты запомни.

Таня кивнула.

Запомни-запомни… а если он ей нравится?

Вот если Сережа Попов ей действительно нравится до ужаса? Он такой… высокий, стройный, симпатичный… и добавим еще – богатый, зазнайка и лишний раз на нее не взглянет.

Она ведь совсем непримечательная.

Вот он – высокий, темноволосый, глаза карие, улыбка такая… замечательная. А она?

Рост средний, телосложение тощее, половые признаки с лупой искать надо… чего вы хотите – от постоянной беготни и, скажем честно, недоедания, волосы неопределенно-темные, глаза серые, черты лица усредненные… скучно.

Таких на пятачок – пучок.

Таня грустно вздохнула, понимая, что этим дело еще не завершится. И верно – стоило паре закончиться, как началось ее самое нелюбимое время.

Перемена.

– Углова, ты чего сегодня мямлила, как чмо?

Катерина Извольская была настроена агрессивно. Поди пересдай старой Жабе! Озвереешь раньше…

– Я не мямлила, – тихо отозвалась Таня.

Орать она вообще не умела, горло словно спазмом перехватывало. До боли, до тошноты…

– А че тогда это было? Ты что – ни одного члена не видела? Ты целочка еще, да?

– Твое какое дело? – окрысилась Таня, понимая, что уши предательски краснеют.

Ну… и что?

Кто сказал, что девушка обязана, окончив школу, а то и раньше, прыгать в постель абы к кому, лишь бы прыгнуть? Американские фильмы, что ли?

Да тьфу на них! Кто-то вообще задумывался, что стандартный набор: «секс, наркотики, рок-н-ролл» – это для инфузорий с интеллектом тапочек? Вряд ли…

Скорее думают: это ярко, красочно, все так делают… а шлюхи, вроде той же Извольской, еще и орут.

А ты че – не?

Каково это – бежать не в общем стаде? А вот сложно! До слез и криков сложно!

Таня не бежала и не собиралась. Может, она и хотела бы, если по любви, с хорошим человеком, но у нее… обстоятельства. Только в них тоже Извольской не признаешься и не объяснишь. А и скажешь… разве что новые насмешки будут.

– Как – какое? Сережик, надо помочь девочке! Ты знаешь, что Танечка еще девочка?

– Че, серьезно?

От похабного взгляда стало еще и больно, и обидно. Когда герой твоих грез на тебя ТАК смотрит… это горько.

– Сережик, я понимаю, что тебе будет сложно. На такое… Это как на пулемет! И помереть героем! – Голос у Извольской был на редкость противный. – Но я могу тебе помочь.

– Купить виагру?

– Сережик! Можем объявить сбор пожертвований! Тому герою, который решится лечь в постель с Угловой.

– Это сколько ж пожертвовать придется?

Попов тоже был зол из-за двойки.

Ну, прикололся, и что? А теперь… Жаба мальчишек вообще не любит, гоняет и вдоль, и поперек. А отец прямо сказал, что если он будет лоботрясничать в колледже, то мединститут ему зарежут. И будет Сережа ходить строем.

И сразу денег дать отказался, в Барске мединститута нет, только в соседней области. Сережа бы отца дожал, но то отца! Уперлась маман: куда мальчика в семнадцать из дома отправлять? В другой город?! Он там сопьется – сколется – девку найдет – триппер подцепит…

Вот подрастет – другой разговор. Но сначала пусть тут поучится. Кстати, и работу найти сможет, и поступать будет уже проще, как медработнику, платить меньше придется. Деньги в семье есть, но это ж сколько надо! Квартиру снимать, да не абы какую, сыночку на карман выдать, за институт платить… папаша все посчитал и решил, что мать права.

Поэтому сидеть ему три года под родительским крылышком, тем более что сам он экзамены не сдал, папандр башляет. И за институт тоже платить будет.

А за двойку…

М-да.

Визгу будет – жесть.

И во всем эта дура виновата.

Нет, не сам Сережа, который считал себя очень остроумным и заводным. А невзрачная девчонка в драных джинсах и самовязаном свитере.

– А я сейчас сообщение в общий чат скину, – хохотнула Извольская.

– Не смей! – не выдержала Таня[13].

– И что ты мне сделаешь, сопля? – Извольская была уверена в себе и собиралась как следует поразвлечься за счет невзрачной зубрилки.

Помощь пришла неожиданно.

Из-за угла, как корабль на всех парусах, выдвинулась Евгения Михайловна.

Сестричка, то есть ведущая основы сестринского дела.

И тут же разъяснила политику партии и правительства.

– Попов, Извольская – место!

Рык получился такой, что студенты в струнку вытянулись. Евгения Михайловна, несмотря на общую субтильность, могла полком командовать и голосом корабли в тумане заворачивать.

– Углова, Извольская тебя что – к Попову приревновала? Оно и понятно, едим-то мы конфету, а не фантик, хоть он как блести. Брысь отсюда. А вы двое – за мной!

– А че… – начал было Попов, но недоговорил. Ответом ему стал милейший взгляд.

– В кабинете паразитологии давно требовалось переставить и протереть банки с глистами. Займетесь. И я подумаю, не вменить ли вам это в обязанность… каждую неделю будете порядок наводить. Поняла, Извольская? И ногти сейчас острижешь.

Катерина скрипнула зубами.

Ногти у нее были шикарные, хоть и средней длины, но со стразами, с росписью…

– Мне директор разрешил…

– Ничего. Я с ним еще поговорю на эту тему… шагом марш! Стричь когти и протирать глистов! Углова – я непонятно сказала «брысь»? Так я повторю – кыш! Перемена заканчивается, а ты наверняка еще не обедала.

– Нет, Евгения Михайловна.

– Шагом – марш.

Таня проводила удаляющуюся троицу сложносоставным взглядом.

Извольскую она бы удавила. Попов… ну нравился он ей, что поделать?

Евгении Михайловне просто спасибо… отличная она тетка. Пожилая, конечно, ей уж лет шестьдесят пять, а то и все семьдесят, но умная. Пару раз она Таню заставала жующей бутерброд под лестницей. И наверное, что-то поняла… не было у Тани денег на столовую. Проще из дома «ссобойку» взять.

Только вот есть приходится в большой тайне, а то однокурсники шанс поиздеваться не упустят. Можно подумать, в киосках чем-то другим торгуют! Да то же самое! Булочка, в ней сосиска вареная, кислая капуста, маринованный огурец… только когда это домашнее, хоть изжоги не бывает. Но кому это интересно? И кому можно объяснить?

Никому.

Таня направилась в привычное место, под лестницу.

Еще вчера она бы с ума сходила, обдумывая каждое свое слово, каждый жест, каждый взгляд Сережи, каждую его интонацию, находя миллион значений и вдвое больше причин для отчаяния, но сегодня… сегодня у нее и так были причины для сумасшествия.

Как-то там бабушка с найденкой?

Людмила Владимировна чувствовала себя вполне неплохо.

Профессия геолога, знаете ли, ко многому приучает. Тем более что она не кабинетный работник, в поле ходила.

Всякое бывало.

И с медведями виделась, и от волка на дереве отсиживалась, и по рекам сплавлялась…

Это уж сейчас она, считай, ни на что не годна. Смолоду не побереглась – к старости суставы решили отомстить нерадивой хозяйке. Но мстили они вполне обоснованно. Ночевки в палатках, походно-полевая жизнь, где уж тут убережешься? Вот и ребенок только один получился…

Сама виновата. Все сама. Но жить было интересно и весело.

А сейчас…

Таня с утра умчалась в колледж. Молодец внучка. Старается, работает, учится… ну и Мила тоже обузой быть не должна. Пенсия?

Это так, плюсом.

А остальное…

Таня с утра выгуляла Гнома. Во дворике, буквально на десять минут. Умный пес понял, что вечером прогулка будет подольше, и не стал спорить, сделал свои дела и пошел домой. А еще…

– Так, хвост-команда! Идите кушать!

Священное слово произнесено!

Кушать!

Задираются хвосты, загораются глаза, слышен топот слоновьей конницы Александра Македонского – герои летят!

Правда, в тарелках не так чтобы икра и омары. Нет, все намного проще. Универсальное блюдо и для них с Таней, и для собак, и для кошек.

Берется курица, отваривается, в бульон засыпается крупа и варится до готовности. Потом курица перебирается на мясо и кости, кости летят в мусор, мясо идет в ту же кашу.

Вкусно, сытно, калорийно, полезно… можно еще траву добавить какую.

Не «Ройял канин»?

Увы, не всем по карману элитные корма. И вообще, вы знаете, сколько лопает взрослый мейн-кун? Как раз пенсии на корм для кошечки хватит. На месяц. А наполнитель уже с других источников дохода покупайте…

Хотя и Муська, и Люська свои дела предпочитали делать во дворе.

Первый этаж ведь, свой двор… уходить? Вот еще! Они – кошки! Умные и порядочные! Это пусть к ним коты приходят, а им и так неплохо. Вышли, лапки размяли, вернулись…

Из гостиной послышался слабый шум, вроде бы – стон?

Бабушка Мила насторожилась – и двинулась туда.

Что-то там с девочкой?

Салея открыла глаза.

Белый потолок. Но стены уже зеленоватые, и вот они – растения, и вот она – умильная собачья морда, размером с хорошую сумку, и пасть здоровущая… Улыбается!

Девушка протянула руку и почесала Гнома за ухом.

Морда подсунулась ближе и повелительно боднула. А чего? Второе ухо необчесано, под челюстью – непорядок! Работай!

Салея и почесала бы, но толчок вышел увесистым, она едва с кровати не упала, охнула, на секунду почти вцепилась в собачье ухо, что Гном выдержал с завидным спокойствием…

Удалось?

Ей удалось сбежать от ша-эмо? Правда же?

Да, удалось… Портал сработал. Сработал на ее кровь, по ее приказу… осталось только выяснить, где она очутилась. Но… что бы это за место ни было, здесь ей уже нравится.

Потому что животные.

Растения.

И теплая улыбка на губах женщины, которая стоит в дверях.

Салея, будучи эмпатом, отлично чувствовала чужие эмоции. Вот от этой… Милы… Людмилы Владимировны Бочкиной – имя легко всплыло в памяти… от нее не веяло опасностью.

Наоборот.

Было тепло, спокойно, уютно, чувствовалось, что Салею она жалеет…

– Проснулась, детка?

Салея не поняла. Но зов природы ощутила.

– А… – Как бы еще объяснить, что ей нужно.

– Пойдем, напомню, где туалет. – Не надо быть гением, чтобы подумать о такой вещи. Ясно же, куда захочет любой человек с утра.

Туалет, душ…

Салея помнила все это со вчерашнего вечера. Только вот вчера у нее не было времени и сил для осознания. А сегодня…

На ее лбу четко выделялись коричневые бляшки.

Дубовая корона начала расти. Еще вчера этого не было.

Еще вчера утром она просто выделялась под кожей, но не росла. Не…

Сегодня утром она активна.

И, подтверждая мысли девушки, под пальцами, в деревянных бляшках, отозвался слабый пульс.

Корона набирает силу.

Салея скорчилась в углу душевой, закрыла лицо руками, прикусила губу. Она научилась плакать беззвучно. Тело содрогалось от спазмов, но все было тихо. Ни звука.

Ни стона.

Ничего…

Даже если скручивает безжалостными судорогами – молчи! Молчи, не дай понять, насколько тебе плохо.

Салея знала, что будет дальше.

Она умрет. Но сначала…

Пугала ее даже не смерть. Пугало ее другое.

Ее планета.

Ее народ.

Ее наследство.

И – уже потом сама смерть. То есть ее вид. Салея знала, что Дубовая корона сделает с ее телом и разумом. Знала и не хотела этого. Боялась.

До крика, до стона…

А время пошло.

Время идет, и она словно воочию видит песочные часы.

Время безжалостно, время…

Девушка до крови прокусила щеку изнутри. И кое-как, с трудом обрела над собой контроль. Помогли и солоноватый привкус во рту, и безжалостная дрессировка – не выжила бы она иначе в последние годы. Так что…

Здесь и сейчас она спокойна. Она попробует узнать, где оказалась. А дальше уже будет видно, что делать.

Зла эти люди ей точно не желают. Это ясно.

И, выходя к бабушке Миле, Салея почти уже могла улыбаться. Потом девушку чуть ли не за руку привели на кухню и поставили перед ней чашку с водой.

Бабушка Мила подумала, сделала глоток, потом подвинула чашку даэрте. Та тоже сделала глоток.

Эта вода не пахла химией.

Она пахла… землей.

И – лесом?

Тут есть – ЛЕС?!

Салея не знала, как спросить. Но потом взгляд ее наткнулся на картинку. Небольшую такую, приклеенную к белой стенке ящика непонятного назначения.

И там был нарисован лес.

Даже ЛЕС! Настоящий, невероятный… Салея протянула руку, с надеждой посмотрела на хозяйку дома:

– Дараэ?

Будешь тут дергаться – на тебя ротвейлерская морда устроит атаку. Хорошо еще девочка попалась нормальная, понимает, что Гном не опасен. Разве что зализать может до изумления.

Так девочка вела себя вполне нормально, вспомнив вчерашний день, воспользовалась и туалетом, и душем, уселась за стол в кухне, водички попила… а потом увидела на холодильнике магнит.

«Барск – 150 лет».

Не так давно эти магниты по всему городу продавали, чуть ли не бесплатно раздавали. Она тогда взяла парочку разных.

На этом была изображена тайга. И река. Красиво, вид со спутника.

Вот на этот магнит и показывала девушка.

– Дараэ?

Черт его знает, что такое дараэ. Но Людмила Владимировна и не с таким справлялась. Сняла магнит и протянула девушке:

– Дараэ?

Девушка показала на лес:

– Дараэ!

– Лес. Тайга.

– Ли-ес. Тай-га…

– Дараэ, – согласилась Людмила Владимировна. Потом взяла с холодильника листок бумаги и ручку. Поставила точку. – Мы, – обвела рукой дом. Девушка кивнула. Бабушка Мила обвела большой круг. – Город. Люди.

Салея не слишком поняла, но смотрела дальше.

Всю оставшуюся часть листа Людмила заштриховала щедрым жестом.

– Дараэ.

А как еще объяснить, что вокруг города, считай, тайга и начинается? Ну… ладно, настоящая – в часе езды от города. Все же рядом с Барском тут то дачи, то еще что… а так – нормальная тайга.

Но кажется, девушка поняла.

Кивнула.

И развела руками, показывая на уши и язык.

Мол, не понимаем мы с вами друг друга… Хотим, а никак!

Людмила Владимировна улыбнулась.

Ладно, с тех пор как изобрели интернет, эта проблема вполне решаема. Столько всего есть! Мультики обучающие, развивающие, познавательные, ролики такие, сякие и разэтакие…

Покушаем – и будем разбираться!

Главное-то уже выяснили. Что вреда они друг другу причинять не хотят и пытаются найти общий язык. А остальное – мелочи жизни.

Все устроится.

Дайте только время, и все будет!

Салея готова была молиться на хозяйку дома.

Лес!

Настоящий Лес!

Живой, искренний, Лес, который не уничтожают на корню, Лес, основа жизни для каждого даэрте, их Бог, их Дараэ…

Он есть!

И как поняла девушка, даже недалеко отсюда. Именно поэтому вода пахнет Лесом?

Пища была простой, какая-то крупа с мясом, но вкусной и сытной. А потом на стол поставили кедровые орехи, варенье из шишек, варенье из малины…

Салея съела ложечку, вторую…

Да.

Это Он.

Лес, который есть в этом мире! Портал сработал правильно! Она не зря оказалась именно здесь, но как же быть дальше? Она в этом мире как новорожденный ребенок, и ей повезло, что нашлись добрые люди.

Может, они тоже как даэрте?

Не как те?

Ша-эмо…

Салея помнила, как они себя называют. Она хорошо изучила их за эти годы. Слишком хорошо.

И ненавидеть научилась.

И убивать…

Инициация у нее случилась, так что… время пошло. Но сейчас Салея об этом не думала. После еды ба-буш-ка Ми-ла за руку отвела ее в комнату, посадила перед плоским черным экраном и уверенно принялась двигать по столу какой-то черной коробочкой.

Экран загорелся. На нем появились значки, буквы, явно изображения…

Ее учат местному языку?

Отлично!

Сама Салея хотела именно этого! И почти приникла к мо-ни-то-ру, распознавая знакомые картинки – деревья, животных, овощи, фрукты…

Этот мир живой, нет никаких сомнений! И это так замечательно, так чудесно….

Оторвалась она от монитора, только когда в замке загремел ключ и живность ломанулась в прихожую – встречать хозяйку.

Таня влетела ураганом.

– Бусь, как дела?

Бабушка ответила ей теплой улыбкой:

– Все в порядке, Танюша. Сидит твоя найденка, язык учит.

– Это хорошо. А я тут в секонд забежала по дороге. Там как раз половинная скидка, вещи еще приличные, а цены человеческие. Вроде должно ей подойти? Ну так, хотя бы дома ходить?

– Давай постираю, а там и предложим, – бабушка Мила сноровисто извлекла из пакета пару платьев, трусы – новые, с этикеткой, ночнушку и халат. Уже на размер Салеи.

Уж на что Таня была некрупной, метр семьдесят и пятьдесят пять килограмм живого веса, бабушка Мила не располнела к старости, а найденка…

Полтора метра, наверное. Не больше.

Ножка, как у китаянки, и пропорции… в ночнушке и халате она просто тонула. Таня потому так дешево эти вещи и взяла, что крой взрослый, а размер детский.

Ладно, это чуть позднее, сначала их и правда постирать надо.

– Давай. А я к ней загляну, узнаю, как она. Поедим, да и побегу, – кивнула Таня. И прошла в гостиную, на ходу подхватывая Муську и водружая себе на плечи. Такой мейн-куновый воротник. Люська – с той проще, она на руках помещается, а вот Муська… это да!

Это – Муська!

Метр без хвоста. А с хвостом все полтора. И плевать ей, что это для самцов, самки мельче. Ей вообще чихать на стандарты породы, она просто любимая кошара – и этим гордится.

Салея подняла взгляд от монитора.

– Та-ния…

– Лея, – улыбнулась девушка. – Как дела?

Слова Салея пока не поняла, но вопросительную интонацию уловила.

И сложила руки.

– Дараэ…

– Дараэ? – не поняла Таня.

– Лес, – разъяснила бабушка. – Танюш, завтра суббота, у тебя две пары?

– Да.

– Съездите в лес? На автобусе тут не так далеко… пусть девочка погуляет? Ей явно нужно…

– В таком виде?

– Спортивный костюм твой дадим, старый. У меня лежит…

– Я же из него выросла! Бусь!

– Ну… выкидывать жалко было, – развела руками бабушка. Охнула от боли в суставе…

– Хомяк ты мой запасливый, – грустно пошутила Таня.

Бабушка ужасно не любила, когда на ее недуги обращали внимание.

– Съездишь?

– Да.

– Лея, – бабушка повернулась к девушке. – Дараэ завтра.

– Дараэ… зав-тра?

До таких сложных понятий Салея не доросла, но бабушка быстро разъяснила. День, вот этот, ночь и день. И поедете в лес.

Салея захлопала в ладоши.

Бабушка Мила улыбнулась, глядя на девушку. Забавная она. И теплая…

Зверье хорошего человека чует, его так легко не обманешь. Это не люди… увы. Конечно, кошки и собаки не провидцы, и с плохими людьми живут, и гибнут от рук всяких сволочей, но в том-то и дело, что у них все трое – подобранцы. Не в тепличных условиях выросли, и как могут быть опасны люди, знают не понаслышке. Они не ко всякому пойдут.

Вот к врачу-терапевту с говорящей фамилией Сукина – близко не подходят. Шипят, фырчат… и терапевт действительно дрянь. И как человек, и как доктор.

А к Салее липнут. Явно же не просто так.

Звонок в дверь разрушил идиллию.

Таня встревоженно поглядела на бабушку.

– Пойду открою.

– Танюш…

– Бусь, сиди, а?

Девушка расправила плечи и решительно направилась к входной двери. Поглядела в глазок.

Ну, здрасте вам! Петяша-наша!

Дверь Таня распахнула решительно.

– Чего надо, дядь Петь?

Местный алкоголик замялся на пороге. Понял, что халявы не выйдет, это Людмила могла пожалеть и налить пятьдесят грамм. Таня алкашей не любила в принципе. Не уважала и от своего дома гоняла поганой метлой. Насмотрелась в наркологии.

И что они с собой делают, и что с окружающими происходит.

Всего в доме восемь квартир.

Три двушки и трешка на первом этаже, такой же набор на втором.

На первом в трешке Таня с бабушкой, рядом в двушке – тетя Фиса. Милейшей души человек, дочь у нее вышла замуж и ушла к мужу, а тетя Фиса посвящает время сериалам и новостям. С внуками пока молодые не торопятся, вот и скучает дама.

По выставкам ходит, по театрам… а что? Ей и лет-то всего пятьдесят, сама еще замуж выйти может.

Следующая двушка – как раз Петяша и его жена Юлия Ивановна. Тут как раз целый роман с матюгами.

Оно понятно, что замуж надо выходить по любви.

Непонятно другое. В чем виноваты окружающие, что ты их под эту любовь кидаешь, как под колеса трактора? Вышла Юля по большой любви замуж за Петю – дело житейское. Двое детей родились, работа, время идет…

Но если Петя потом запил? Запоями?

И началось… у кого в семье есть запойный алкаш, те поймут.

То период свинского безумия, то период сомнительной трезвости, наркология, вытрезвитель, попытки лечиться – везде. От супертаблеточек до народных целителей… и хоть бы тут что помогло!

В итоге у детей не было детства.

То они от пьяного папочки по соседям прятались, то он из дома все тащил, то в дверь ломился, то его дружки буянили… шикарный набор? А то ж!

В результате дети выросли и уже в шестнадцать-семнадцать лет так рванули из дома, что их на самолете не догонишь. В институты в других городах поступали, там и жизнь свою устраивали… домой вернуться? Ага, дожидайся триста лет! Юлия Ивановна приходила, плакалась.

Она уж их просила вернуться, или пожить с матерью, или ее к себе забрать, ну хоть что-то… она ж одна остается с Петяшей! Разве ж это по-человечески? Неблагодарные дети ответили четко:

Вместо того чтобы заниматься нами, ты возилась с этим алкашом. Тридцать лет возилась. Благословляем продолжать в том же духе.

Таня их осуждать не могла. Не по-человечески? А детей ТАК растить – хорошо? Чтобы они домой шли, как на каторгу, и не знали, что их сегодня ждет? Юлия Ивановна свой выбор сделала, о них не подумала. Теперь выбор сделали уже ее дети. Матери он не нравится? Ее трудности.

А возраст уже серьезный.

Тут тянет, здесь болит, там колет… и Петяша буянит. Правда, к соседям лезть опасается. Гном свою позицию высказывал четко. Один «гав» – и всем всё понятно.

Кому непонятно?

Ротвейлер – собака крупная. И достанет… везде достанет, особенно если на задние лапы встанет.

Прошлый раз Петяше объяснили очень доходчиво.

Встал Гномик на задние лапки, положил ему на плечи передние и сказал второй «гав» прямо в лицо. Алкаша звуковой волной и вынесло. На реактивном визге…

– Танюш, на поправку бы мне…

– Дядь Петь, лопату дать?

– Зачем, Танечка?

– Вскапываешь во дворе участок – получаешь на водку. Вопросы есть?

Вопросов не было. Участочек во дворе действительно был, бабушка Мила там цветы сажала. И вскопать его бы стоило. Соседи обещали, но у всех же дела, работа… хочешь на водку? Копай! Петяша не сомневался – не обманет. Нальет.

Но хочется-то за так, то есть даром! А не получится. Увы. Тогда хоть гадость сказать.

– Злая ты, Таня. И не женится на тебе никто.

– Сэкономлю. На водке. Ты меня слышал, дядь Петь.

– Гав, – подтвердил Гном.

Алкоголик вздохнул и распрощался. Отправился к четвертой двери на площадке. Там семья: Инна, Валерий и двое их детей – Мишка и Наташка. Мишка, старший, недавно женился, и они ему купили квартиру в этом же доме, только над своей. Дети пойдут… получается, и вместе, и врозь, и продавалось дешево.

Так и сложилось. Там, если Валерий дома, ему и налить могут. Инна погонит, а Валерий – тот сам попивает временами, понятие имеет.

– Танечка, кто там?

– Петяша, на водку клянчил, – отозвалась Таня, захлопывая дверь.

И почти ощутила бабушкин вздох.

Не то…

Слава богу.

Салея смотрела, как напряжена женщина. Ми-ла… она ждет чего-то плохого?

Как почти судорогой сводит ее плечи, как потом она расслабляется… но все равно ей не слишком хорошо.

Вернувшаяся в комнату Таня оценила все мгновенно.

– Бусь, давай я тебя сейчас кольну да побегу по подработкам?

Людмила Владимировна кивнула:

– Да, давай, детка…

Таня достала шприц, набрала лекарство, повернулась к бабушке.

Ее руку перехватили тонкие смуглые пальцы.

– Ша алае…

Если бы она хоть половину слов понимала! Но Салея была явно чем-то встревожена. Таня покачала головой.

– Лекарство…

Как же объяснишь… пришлось быстренько изобразить.

Показать на бабушку, показать жестами, что ей плохо, потом укол – и лучше. Может, в актрисы идти надо было? С такими талантами?

Салея снова покачала головой.

Мол – не надо. Потом жестами попросила подождать и сорвала побег бабушкиной любви – сциндапсуса[14].

Бабушка только брови подняла, когда Салея обвязала ей запястье вьюнком. А потом положила руку сверху.

– Мать-мать-мать… – не удержалась Таня.

От пальцев девушки по лиане побежали крохотные зеленые искорки. Впитались в кожу. И… Людмила просто ожила на глазах.

Порозовели щеки, посветлели прожилки в глазах…

– И голова не болит…

С запястья на пол осыпался зеленоватый мелкий пепел.

– Песссец! – выразилась Таня.

Салея развела руками. Мол, вот так. Простите, уважаемые, но… я могу.

Первой пришла в себя бабушка Мила.

– Лея, детка, спасибо…

Вот интонацию девушка поняла, прижала руку к сердцу и поклонилась. Мол, ничего особенного, не за что.

Бабушка ответила ей улыбкой.

– Танечка, детка, ты кушай и беги. А то время… вечером поговорим.

И сделала благодарный жест в сторону Леи.

Таня подумала, потом поклонилась Салее и пошла на кухню. А что?

Может, она и инопланетянка, но кушать тоже небось хочет? А на продукты надо заработать. Так что вперед, Танечка…

Эх, если это и фэнтези, то какое-то нелогичное! Где сундуки с золотом? Побрякушки с брюликами? Золотые рыбки в аквариумах? Ну хоть бы джинна какого завалящего приволокли!

Нет?

И не будет. Так что – есть и работать!

Салея выдохнула.

Ее не испугались. Ее способности приняли как должное. Или как что-то такое… необычное, но не страшное.

Просто – бывает.

ТЕ… ша-эмо… вот у них совсем по-другому. Они хотели все забрать, поставить себе на службу… как объяснить людям, что так – не делают?

И как это можно объяснить нелюдям?

Никак.

А вот Ми-ла осматривает цветок, смотрит с тревогой на Салею… девушка покачала головой, постаралась успокоить.

Нет-нет, ничего страшного с растением не будет. Она взяла только одну веточку, лишь часть жизненной силы… все будет хорошо.

Правда-правда.

И лишний раз уверилась, что попала в хорошее место и к хорошим людям.

Если человек тревожится и за растения, и за животных… искренне тревожится, значит, это хороший человек.

Опыта у Салеи было не так много, но в данном случае ей действительно повезло.

– Танечка, все у вас в порядке?

– Михаил Семенович, – улыбнулась Таня.

Сосед из двушки наверху. Пенсионер в отставке, военный… вот и так бывает. Жил-поживал, с женой детей не нажил, а изменять тоже не изменял. Жена умерла, а он остался в одиночестве. И частенько заходил попить с бабушкой чайку, поболтать о том о сем… Таня иногда думала, что им бы лет по двадцать с плеч – и хорошая бы пара получилась! Разве нет?

Да и сейчас бы… Таня может и замуж выйти, и вообще… ей все равно, за одним пожилым человеком приглядывать ли, за двумя. А за бабушку она всяко будет спокойнее, если та будет не одна. Но обстоятельства…

– Опять работать, Танечка?

– Конечно, – улыбнулась девушка. – Да, все в порядке….

– Мне показалось, что вы вчера с кем-то пришли…

– Да, – согласилась Таня. – Однокурсница себя плохо почувствовала, пришлось к себе позвать. Отлежится да и уедет.

– А, вот оно как… случается.

Таня кивнула.

Случается. Разве нет? Хотя иногда соседское любопытство вообще некстати.

Командор стоял посреди святилища и брезгливо морщился.

Вот ведь…

Дикари. Как есть – дикари.

Эти стены из деревьев, эти деревянные стулья, тоже выращенные из деревьев и лиан, травяные коврики… ну как, как можно всем этим заниматься?

Природа должна служить человеку! Обязана! А все эти выплясывания…

Воля Леса, веления деревьев…

Перводрево!

Да чушь все это!

Хотя дерево посреди святилища действительно здоровущее, обхватов десять. А то и побольше будет. Надо при случае спилить, из него шикарные столешницы получатся… на сувениры. Сколько времени оно росло?

Сколько труда нужно, чтобы его вырастить? Вот это Командора вообще не интересовало. Подумаешь, дерево!

Есть определенный баланс экосистемы, который можно поддерживать.

А можно – и не поддерживать. В конце концов, водоросли на кораблях справляются с этой задачей ничуть не хуже. И кислород дают, и отходы пожирают, и места много не занимают…

И биосинтезированные овощи и фрукты ничуть не хуже настоящих. Совершенно тот же набор витаминов и аминокислот, даже улучшенный и обогащенный. Хочешь вкусовые качества?

Заказывай любые!

Хоть черешню со вкусом арбуза, хоть огурец со вкусом яблока! И все у тебя будет на тарелке! Мгновенно!

Без всяких мучений, трудов, садовников, или кто там в селении занимается всей этой глупостью… Не надо трудиться, не надо тратить бесценное время, которое можно использовать с большей продуктивностью.

И ладно бы даэрте были тупыми!

Нет!

Они умные, они серьезные противники, об этом говорит тот факт, что их планета до сих пор покрыта лесом, а они ведут более-менее привычный образ жизни, а не стали еще одним анклавом ша-эмо. Но такие… зацикленные на своих глупостях! До невероятности! И не сдвинешь их ничем!

Воля леса – и все тут!

Дурят их эти жрецы! Просто дурят…

Ладно.

Можно оставить немного растений в оранжереях. Но зачем всю планету засеивать этой гадостью? Тут же можно построить мегаполисы!

Сотни и тысячи мегаполисов!

Можно сделать планету-город!

Тут есть ценные металлы, полезные ископаемые, но… добыть их не получается. Техника просто перестает работать.

Применить тактику выжженной земли?

Да, было и такое. Но через несколько дней все ша-эмо, которые выжигали лес с орбиты, просто умерли.

Как? Почему?

Доктор не нашел видимых причин.

Сердце остановилось. Все.

У здоровых молодых солдат! Которые проходили всевозможные проверки два-три раза в год!

Вы в это верите?

Вот Командор не верил, а значит, что?

Диверсия.

Но как ее осуществили? Как нашли виновных?

Как?!

Кто смог пробраться на корабль класса А? Это просто невозможно, потому что такого не может быть никогда.

Выжечь всю планету напалмом?

О, да. Это можно. А что потом делать с голым шаром? Какой в нем толк? И еще… технологии!

Технологии, благодаря которым даэрте жили до двухсот и более лет, оставаясь при этом молодыми и красивыми, как в двадцать; технологии, благодаря которым они легко переходили с одного конца планеты на другой, казалось, вовсе не тратя никаких сил; технологии, благодаря которым погибали корабли, люди, оборудование ша-эмо…

Получить все это хотелось.

Но – близок локоток. Хотя… не так!

Это Рей восемь лет сопли жевал. А Командор все решит достаточно быстро.

Лакс Рей думал, что, захватив королевскую семью, ну и частично истребив даэрте, он получит более широкий доступ к технологиям Дараэ! Куда там!

Девчонка – принцесса – упорно молчала. Молчала все это время, молчала под пытками, на опытах, под наркотиками, которые ей вводили в товарных дозах… да проколотого и прокапанного ей хватило бы, чтобы получить целый корабль наркоманов! А она?

Словно и не чувствует!

И это тоже технология, благодаря которой в ее крови разлагаются вещества.

Нанороботы?

Микрочастицы?

Командор мог предположить многое, а вот получить нечто конкретное просто не удавалось. Никак. Читал он результаты обследований. Даже научника вызвал для разъяснений и перевода с заумно-головоломного на человеческий.

Даже кровь, взятая у девчонки из вены, примерно через двадцать секунд становилась… хаосом.

Плазма, а в ней осколки и обломки клеток.

Как выразился один из научников – с таким не живут.

Но ведь жила же!

Дикари! Одно слово – дикари!

Но в счете они вели пятьдесят на пятьдесят, так-то.

И ша-эмо, хотя и победили, и загнали их в резервации, спокойно себя не чувствовали.

Планета была похожа на ощетинившегося ежа, который готов ударить, укусить… ежи так не поступают? А это неправильный еж. И планета неправильная. И вообще…

Почему они сами не понимают, что так выгоднее? Почему цепляются за свои глупости?

А вот и жрец, один из старших. Нелепый в своем травяном балахоне, выглядит так… мальчишка мальчишкой. А ведь ему за пятьдесят лет! Командор это знал! Местных лет, а тут каждый год раза в полтора длиннее стандартного!

Кстати – еще одна причина, по которой до сих пор не уничтожили даэрте!

Молодость, красота… это же явно не просто так! Это – технологии!

Но какие?

Загадка…

Стоит себе старший жрец и ничем от всех остальных не отличается. Только разве что цветок на плече цветет. Белый. Прямо на травяной хламиде… Командору жутко хотелось оторвать его, скомкать в руке и бросить на землю.

Волосы коричневые, глаза зеленые, смотрит серьезно.

– Что нужно главе ша-эмо в нашем святилище?

– Информация.

– Ты не похож на взыскующего знания.

Командор едва не сплюнул.

– Святоша, вчера ваша королева, или принцесса… смотри, что она вчера сделала. Потом ответишь мне на вопросы.

Смонтированная запись получилась четкой и ясной. Хоть ты в кино запускай. И убийство, и переход… жрец молча смотрел на Командора.

– Вы хотели ее убить?

Командор и не подумал смущаться.

– Пригрозил.

– Нет. Хотели.

Ну… ладно. Хотел.

– Это имеет значение?

– Да.

– Хотел, – сознался Командор. И даже не постеснялся. А что они ему сделают? Он – победитель! Захочет – всех тут под нож пустит!

– Она почуяла и ушла.

– Куда ушла?

Жрец потер кончик носа.

– Если королеве угрожает опасность, она может… применить родовую силу.

Насчет угрозы было сложно спорить. Но что там за родовая сила такая?

Жрец качнул головой:

– Я не смогу объяснить. Это тайна королевской семьи и рода…

– А если я вас прикажу залить напалмом?

– Мы умрем.

Командор вздохнул.

Вот так с ними всегда, судя по материалам Координатора. Можно уничтожать их, залить напалмом, убивать сотнями на глазах у остальных. Можно. Но дальше-то как? Если все это пробовали и ничего не действует?

Надо договариваться.

– Вы хотите найти свою королеву?

– Хотим.

– Я могу предоставить вам такую возможность…

Жрец покачал головой:

– Нет. Ты принес зло на нашу землю. Ты человек с мертвой душой. Ты принес вести о королеве – и уйдешь живым. Но знаний ты не получишь. Можешь уничтожить нас, но мое слово останется последним.

И столько твердости было в этих прозрачных глазах… два изумруда.

– Я могу вас стереть с лица земли.

– Можешь.

– Тебя лично. Убью прямо сейчас.

– Убивай, ша-эмо.

И это не позерство, не игра. Жрец действительно не боялся. Стоял под деревьями, напротив Командора, смотрел прозрачными глазюками и НЕ БОЯЛСЯ!

Вообще.

Словно бессмертный.

Дарсу искренне захотелось это проверить. Едва сдержался. Пока не время.

Пока…

– Мы еще поговорим, жрец.

– Если на то будет воля Дараэ.

Дарс плюнул да и вышел вон.

Когда он улетел, жрец подошел к Перводреву, коснулся его ладонью… имеющий уши – да услышит!

Их разговор с Командором слышал весь Лес. Все даэрте.

И все осознавали, что это означает.

Начиналась новая эра.

Только вот что она принесет?

Даэрте этого не знали и могли только молиться. Пусть королева справится. Где бы она ни была – пусть у нее все получится!

Когда Командор улетел, Элран вошел в святилище.

Старейшина так и стоял, задумчиво гладил ветвь Перводрева, касался ее кончиками пальцев, ласкал, словно разговаривал. И дерево отвечало ему.

Не так, как королеве, нет, но и Мирилу было приятно. Легкие древесные пальцы-ветви перебирали его волосы, касались лица… хорошо.

– Отец?

– Да, сынок?

– Я слышал… королева сбежала?

Мирил задумчиво поглядел на сына.

С одной стороны… и сказать бы ему про самонадеянных сопляков, и поругаться, и много еще чего сверху добавить.

С другой…

– Подозреваю, что-то вы умудрились сделать. Полезное.

Элран не расцвел первоцветом. Только сильнее нахмурился.

– Как бы это узнать точнее?

– Никак, – отрезал Мирил. И порадовался, что сын поумнел.

Раньше бы Ран расправил плечи и заявил: да вот! Да я! Да мной гордиться надо! Даже два раза!

Нет. Элран отлично понял, к чему привела его шалость. Потеря Шавеля, который мог стать – да и был! – гением в своем поколении, потеря друга, чудом не обрушившийся на планету гнев ша-эмо, и кто еще знает, что там стало с королевой?

То-то и оно…

Но и добивать мальчишку не стоит.

– Не знаю, Ран, что именно вы сделали. Но это неплохо. Ее величество сбежала от врагов, а вот где она сейчас находится… это как раз не важно. Ты видишь Перводрево?

Элран видел. И поскольку дураком не был, тут же сообразил.

– Оно спокойно. И даже новые ветви отращивает, и довольно!

– Правильно. Где бы ни была королева, ей там не делают плохо. Ей хорошо, о ней явно заботятся.

Элран кивнул.

Даэрте – дети Перводрева. И королева связана с ним сильнее прочих. Плохо Салее – плохо Дереву. Последние годы ему было очень плохо.

Оно теряло листву, желтело, хирело. А сегодня – посмотреть приятно! Стоит уютное, зеленое…

– А она вернется к нам?

– И в этом я уверен. Перводрево всегда позовет ее. И королева найдет дорогу домой. Дубовая корона покажет путь.

Элран задумчиво кивнул:

– Да, отец. Я понимаю.

– Поэтому ваша выходка не была напрасной. Но, может быть, если бы вы посоветовались, поговорили, просчитали все тщательнее, ее ценой не стала бы смерть Шавеля.

Элран еще раз кивнул. И все же не удержался. Отбросил с лица темные волосы, сверкнул глазами. Мальчишка. Какой же он еще мальчишка!

– Лучше Шавеля никто бы не просчитал. Ничего. Он был гением!

– Был. А мог – быть и дальше.

– Я уверен, Шавель учел все возможное. А если он чего-то не рассчитал, то и другим это было бы не под силу.

Старейшина пожал плечами:

– Может, и так. А может, и нет. Если бы вас страховало Перводрево? Как ты думаешь?

– Вы бы не пошли на это, – отрубил сын. Решительно, как ветку переломил.

Мирил кивнул.

Да, не пошли бы. Потому что Дерево и так теряло силы. Связка: даэрте – Перводрево – королева вполне рабочая, но если одному из звеньев плохо?

Плохо и остальным. И рисковать вторым звеном в такой ситуации? Он бы не решился.

– Не пошли. Но помочь могли бы. Ладно, Ран, что сделано – то сделано. Что-то получилось, и это хорошо.

– А что мы теперь будем делать?

– Ждать, сынок. Разумеется, ждать.

– Чего?

– Королеву. Очень скоро она вернется.

Командор посмотрел на подчиненного.

– Вук, жучки установлены?

– Да, шеф.

– Они должны будут говорить между собой, и о девчонке в том числе. Если упустим… лучше самим в утилизатор.

Подчиненный был с этим полностью согласен.

Да, лучше тогда самим. Потому что Даэрте, как они называли планету по имени живущего на ней народа, была на контроле у Самого! А он добротой и любовью не отличался.

Так что следим, перехватываем, возвращаем девчонку и ищем секреты телепортации…

Им нужен контроль над планетой. И плевать, что об этом думают разные дикари!