Во власти тьмы

Роуз обхватывает мои щеки, вновь поднимая мое лицо, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Тогда не отпускай. Теперь это твоя вечеринка. Так что трахни меня и сделай это как следует.

Я улыбаюсь, притягиваю Роуз к себе за поясницу и обхватываю её ногами.

— Ты готова?

Она кивает и берется за мои плечи. Я использую пресс, бедра, все тело, чтобы толкаться в нее снизу, и когда мой член касается ее чувствительного клитора, я поддерживаю там постоянный ритм.

— Ты собираешься кончить на мой член, как хорошая маленькая девочка?

Ее кивок служит единственным ответом, поскольку она прикусывает нижнюю губу, чтобы не закричать.

Когда Роуз начинает сжиматься вокруг меня, из нее вырывается хныкающий звук, затем она бормочет:

— Я кончаю. Я кончаю.

Я больше не сдерживаюсь. На это уходит мгновение, но влажного горячего скольжения ее тела и ритмичной пульсации ее оргазма хватает, чтобы отправить меня за грань. Я вжимаюсь лбом в ее плечо, наслаждаясь волной удовольствия и позволяя ей медленно угасать, пока прихожу в себя.

Я все еще немного не в себе, и теперь мои ноги словно резиновые, но в целом я невредим. Это хорошо. В последний раз она не пощадила меня. Полагаю, в этот раз председательница держала меня недостаточно долго.

— Хэй, — шепчет Роуз напротив моего рта. — Я здесь. С тобой. Останься со мной. Прямо здесь.

Я киваю, втягивая в легкие ее чистый запах.

— Моя Роуз. — Она так идеальна.

В следующее мгновение открывается дверь, и я настолько оцепенел, что мужчина входит в комнату прежде, чем я успеваю среагировать и обхватить Роуз.

— Кто ты?

Он оглядывает развернувшуюся сцену, расплываясь перед моим взглядом.

— Ну, это выглядит крайне дико.

Что-то в нем кажется мне знакомым. Он высокий, как Адриан. Его костюм похож на мой, а идеально уложенные темные локоны на его голове наводят меня только на один ответ.

— Ты член совета.

Он кивает и садится на корточки, чтобы взглянуть на грудь председательницы.

— Ты сделала это?

Роуз открывает рот, но я качаю головой.

— Да, я сделала это.

Он вытирает руки о ее шелковый халат и вновь встает лицом к нам, засунув руки в карманы. Я что-то забываю, наркотики и секс затуманивают мой разум. И секундой позже до меня доходит. Он член совета, которого Андреа взяла в качестве выкупа, когда мы спасали Адриана.

— Кто ты?

Он перемещается к телохранителю.

— Не беспокойся об этом сейчас. Тебе нужно беспокоиться только о том, как выбраться отсюда.

Как по сигналу, Адриан и Михаил врываются в комнату, останавливаясь позади безукоризненного члена совета. Он взмахивает рукой в сторону кровати, и Адриан двигается первым. Роуз краснеет еще сильнее, что сочетается с кровью на ее коже, она соскальзывает с меня и бросается за своими штанами.

— Никто не смотрит на нее, ни один гребаный человек не смотрит на нее.

Адриан хватает меня под руки.

— Ты здесь один голый, Кай. Никто не будет смотреть на нее, поверь.

Я весь в крови, но она словно размазана, как будто кто-то разрисовал ею мою кожу, и в каком-то смысле, наверное, так оно и есть. Ощущение такое, что меня заклеймили, и меня от этого не воротит, особенно когда я перешагиваю через труп председательницы, чтобы добраться до двери.

Мы останавливаемся у входа, Адриан изучает члена совета.

— Чего ты хочешь?

Он вновь обращает внимание на тела.

— Ничего, что ты можешь мне дать. Я позабочусь об этом. Забирай отсюда своего друга. Не могу сказать, что многие будут огорчены ее кончиной.

Я могу с этим согласиться. Роуз бросается вперед, к Михаилу, и первой проходит через дверь. Мгновением позже мы следуем за ней, Адриан все еще хмурится, несомненно, пытаясь понять, чего хочет член совета и почему он помогает нам. Хорошие вопросы, но ни с одним из них мой одурманенный наркотиками разум не может справиться в данный момент.

Я падаю в руки моего друга и позволяю вынести себя из этих темных подземелий, а затем аккуратно уложить на заднее сиденье внедорожника. Роуз кладет мою голову на свое мягкое бедро и гладит меня по щеке.

— Ты в безопасности, — повторяет она.

Я сжимаю ее руку, пытаясь сказать обо всем, что сейчас занимает мои мысли. Так много слов я не могу сказать, когда так много людей наблюдают за нами.

Роуз в ответ сжимает мою руку и обращается к моим друзьям.

— Что теперь будет? Они пошлют меня обратно в это место за ее убийство?

Я открываю рот, чтобы объяснить правила, но ничего не выходит. Адриан отвечает на мое молчание.

— Нет, сейчас сезон открыт, поэтому твой поступок, по нашим законам, вполне приемлем. Даже более того, когда распространятся новости о том, как это произошло. Но нам придется внимательно следить за тобой. Скорее, Каю придется. Остальные будут видеть в тебе угрозу и стремиться избавиться от тебя, прежде чем ты сможешь избавиться от них.

Это заставляет ее рассмеяться.

— Я намерена нейтрализовать только те угрозы, которые могут возникнуть в отношении меня и моих близких.

У меня саднит в груди от ее слов. Она прекрасно вписывается в нашу семью; она просто пока не знает этого, поскольку не знакома с ними. Мы все готовы на все друг для друга.

Михаил встречается со мной взглядом через зеркало, выражая свое одобрение. Ему не нужно знать, что она была моей с того момента, как я вынес ее из дома Новака и передал в руки врача. Тогда она открыла глаза и прошептала имя Валентины. Даже умирая, Роуз хотела спасти свою кузину, свою сестру от страданий.

Похоже, судьба несколько раз вмешивалась в ее жизнь, как в хорошую, так и в плохую сторону.

Остаток пути мы едем в тишине, затем на вертолете добираемся до пентхауса. Для любого такое путешествие изнурительно, но я едва ковыляю, натянутые на бедра штаны, которые они мне дали, уже испачканы засохшей кровью на моей коже.

Когда я вновь могу открыть глаза, я ищу Роуз, чтобы убедиться, что она все еще здесь. Она берет меня за руку, отказываясь отпускать, если в этом нет необходимости. Зная о ее присутствии, мне становится легче, поскольку я знаю, что она будет со мной, когда я проснусь.

Пентхаус выглядит так же, и я так рад вернуться домой, что даже не могу вымолвить и слова. Что нормально, так как никому не нужно их слышать.

Валентина появляется откуда-то и осматривает всех нас.

— О, боже мой, это все твоя кровь?

Я не могу сказать, что Роуз убила председательницу, так как не мне рассказывать эту историю.

— Нет, вообще-то. Я буду в порядке, обещаю.

Она облегченно вздыхает, ища глазами свою кузину, которая уже пошла за Адрианом, несомненно, донимая его насчет доктора.

Я опускаюсь на колени на полу и закрываю глаза.

Михаил похлопывает меня по спине.

— Давай, дружище, давай уложим тебя в постель, чтобы док мог осмотреть тебя. Ты не можешь оставаться на холодном полу, иначе кто-нибудь убьет меня за то, что я это допустил.

Когда я не отвечаю, он обходит меня, перекидывает мою руку через свое плечо и ставит меня на ноги. Я дома, так что неважно, где я теперь лягу.

34

РОУЗ

Я разрываюсь между наблюдением за моим мужем и исследованием чистых линий и высококлассных декораций пентхауса Адриана, или скорее комплекса, судя по виду. Не могу жаловаться, раз он держит Валентину в безопасности. Я замечаю вид, когда мы выходим из лифта, и мне хочется рассмотреть его, но сначала нужно позаботиться о Кае.

Адриан и Михаил тащат Кая между собой в его комнату, а я следую за ними, переживая по поводу того, как бережно они кладут его на серое покрывало.

Я взмахиваю в сторону Кая, глядя на Адриана.

— Теперь мы можем позвать доктора?

Он сужает глаза, его хмурый взгляд превращается в угрюмый, и я отвечаю ему тем же. По какой-то причине он наверняка принимает меня за глупую дуру, если думает, что я не потребую, чтобы о Кае заботились. Именно по этой причине мы приехали сюда, в конце концов, а не к его собственной семье.

Адриан отправляет сообщение по телефону, а затем садится на кровать рядом с Каем. Я в двух секундах от того, чтобы возмутиться, когда Кай протягивает руку и берет ею мою.

— Ты можешь не одобрить, но мы женаты, официально, легально, — говорит ему Кай, лаская мои пальцы.

Адриан достает что-то из нагрудного кармана.

— До меня дошли слухи, что ты женился, хотя говорят, что это был брак по расчету.

Я подталкиваю Кая плечом.

— В этом человеке нет ничего расчетливого.

Адриан устремляет на меня свой пронзительный взгляд, и я понимаю, как Вэл попала в ловушку. Он словно может видеть тебя насквозь. Это завораживает и наводит жуть.

Доктор вбегает в комнату, избавляя меня от необходимости вести с ним разговоры ни о чем.

Мы отходим от кровати и встаем в одинаковые позы у изножья кровати, чтобы наблюдать за ходом работы доктора.

Доктор проверяет показатели и смотрит через плечо на Адриана.

— Ты знаешь, какие ему дали наркотики?

Адриан скрещивает руки на груди и хмурится; не нужно смотреть на него, чтобы понять, о чем он думает. Один из них должен был взять наркотики, чтобы доктор мог эффективно провести лечение. Идиотский шаг с нашей стороны. Если честно, мы были сосредоточены на мертвой председательнице, а затем на новом члене совета, который поймал нас с поличным.

Михаил задерживается возле двери, не сводя глаз с Кая и Адриана. Интересно, я теперь тоже под его присмотром?

Когда доктор заканчивает, он трогает затылок Кая, куда его ударили. Ничего серьезного, но доктор предупреждает меня, чтобы я будила его время от времени и следила за тем, чтобы он пил много воды, в дополнение к капельницам.

Я жду, едва сдерживаясь, пока доктор ставит капельницу, после чего оставляет Кая наедине с Адрианом и мной.

— Если у тебя есть дела поважнее, я могу позаботиться о нем, — говорю я, не отрывая глаз от Кая, когда он теперь вновь со мной.

Адриан замирает у изножья кровати, наблюдая за Каем, за нами, но меня это не беспокоит. Он беспокоится о своем друге, и я могу это понять. Я устраиваюсь под рукой Кая, и он прижимает меня к себе так, что мои ноги переплетаются с его длинными ногами.

Наконец, Адриан кивает Каю и уходит, не сказав ни слова.

— Он всегда такой?

Кай смеется.

— Да, всегда, кроме того времени, когда он с Валентиной. Она открывает его с другой стороны. Как и ты меня.

Я улыбаюсь и позволяю ему крепче сжать меня.

— О, хочешь увидеть, что в коробочке?

Я смотрю на крошечный квадрат, который он кладет в центр груди.

— Какое-то украшение, я полагаю.

Кай открывает коробочку, и мой взгляд приковывает огромный бриллиант в центре.

— Святое дерьмо, чтобы носить такое на улице, потребуется собственная охрана.

Он аккуратно надевает кольцо на мой палец. Конечно, оно идеально подходит.

— Как Адриан узнал?

Кай кладет меня обратно и поднимает мою руку, чтобы мы оба могли полюбоваться блеском бриллианта.

— Он хорош в таких вещах, замечает мельчайшие детали.

Я опускаю руку и перекатываюсь, ложась щекой на верхнюю часть его груди.

— Тебе не нужно было дарить мне кольцо.

— Думаешь, Валентина будет думать так же, когда узнает, что мы поженились и как нам пришлось это сделать? Надеюсь, огромный бриллиант покажет ей, насколько ты мне дорога.

Я ударяю Кая в грудь и закатываю глаза. Из дверного проема доносится голос.

— Если ты хочешь показать, как тебе дорога моя кузина, Кай, ты мог бы пригласить меня на свадьбу.

Я осторожно слезаю с кровати и обнимаю свою кузину, свою сестру. Мы обе тискаем друг друга, пока не можем больше выдерживать, и смотрим друг другу в лицо.

— Ты похудела, — говорит она.

— Ты беременна? — Я не скрываю шока в голосе, переводя взгляд с Кая на Вэл и обратно.

Он пыхтит.

— Я уже давно сказал тебе. Ты не помнишь?

Я обхватываю руками ее небольшой животик.

— Ну, есть разница между осведомлением и тем, чтобы увидеть реальное доказательство своими глазами.

Она склоняет голову ко мне.

— Что насчет тебя, вы, ребята, предохраняетесь?

Я не упоминаю, как я скакала на нем в крови злобной королевы и как мы оба не использовали защиту. Если это случится, то случится, и я не думаю, что буду расстроена этим.

— Да, мы предохраняемся. Хотя я не хочу углубляться в эту тему, если ты не против.

Вэл пожимает плечами, а затем отпускает меня, чтобы поцеловать Кая в щеку.

— Мы все здесь по тебе скучали.

— Ты имеешь в виду, Адриан скучал по мне, и он сводил тебя с ума своим навязчивым присутствием?

Ее улыбка вызывает у меня трепет в животе, напоминая о нашем детстве, когда улыбки не были такими ценными и редкими, какими они стали, когда мы выросли.

Вэл направляется к двери, и Кай кивает в ее сторону.

— Ты можешь пойти с ней, наверстать упущенное, провести время вместе.

Я забираюсь на кровать и опять сворачиваюсь рядом с ним калачиком.

— Нет, я должна остаться здесь и защищать тебя от женщин средних лет в погоне за властью. — Он усмехается, и я вздрагиваю. — Прости, слишком быстро?

— Нет, я уже забыл о ней.

Я нежно целую Кая, но он не дает мне легко отделаться, берет меня за затылок, прижимает к себе, пока я не вижу звезды и не начинаю дышать так быстро, что мне приходится вновь усмирить свое сердце.

— Ты должен отдыхать. Если Адриан узнает, он рассердится на меня, и я боюсь представить, каким будет его вариация наказания.

— Да, тебе может не понравиться. — Кай целует меня в лоб, и я вновь прижимаюсь к нему.

— Мы собираемся забеременеть? Мы не особо предохранялись раньше. Что ты думаешь об этом?

Кай пожимает плечами.

— Если она будет твоим ребенком, тогда я буду любить ее, несмотря ни на что.

— Она будет и твоим ребенком тоже, так что… тебе придется жить с обоими нашими хаотичными демонами, живущими в одном ребенке. Разве это звучит не ужасающе?

Он вновь пожимает плечами.

— Нет, вызывающе, конечно, но не пугающе.

Я качаю головой, зажав ухо между нами.

— Не тебе придется выстрелить оттуда арбуз, так что тебе нечего бояться.

Кай пытается притянуть меня к себе на колени, но я сопротивляюсь.

— Тебе нужно отдохнуть, помнишь? Я не буду заниматься сексом с тобой сейчас.

Его глаза сверкают в лучах закатного солнца за окнами, но я вижу лишь его.

— Кунилингус? Что если ты заберешься сюда и сядешь мне на лицо на минутку в качестве эксперимента? Знаешь, для науки.

Я смеюсь и качаю головой.

— Позже ты сможешь провести научные исследования. Пока что тебе нужно освоить изящное искусство сна.

— Как я могу уснуть, когда ты здесь такая сексуальная и красивая? Я не могу сопротивляться тебе, моя маленькая тигрица.

Прошла минута с тех пор, как он назвал меня так. Сейчас мне это нравится больше, чем раньше.

— Иди спать и отдохни. Ты сейчас хуже ребенка. По крайней мере, ребенок не может ответить и не пытается облапать тебя.

Он замирает, крепко обхватив меня за талию. Я ложусь рядом с ним, оставаясь тихой, чтобы не мешать Каю спать, если он действительно способен остановить себя на достаточное время, чтобы заснуть.

Михаил проскальзывает в комнату и оставляет еду на маленьком столике напротив кровати. Как, черт возьми, Кай должен добраться до него? Я слезаю с его непристойно большой кровати, беру поднос и подношу его к тому месту, где Кай притворяется спящим.

Он открывает один глаз, затем оба, когда видит еду.

— О, он положил сюда сыр, который мне нравится.

Я откусываю кусочек белого сыра, который Кай пихает мне в лицо.

— Если бы враги Адриана только знали, как ты можешь быть низвергнут сыром. Они бы покупали запасы, переезжали на фермы, кто знает.

Кай садится, и я позволяю ему, чтобы он мог поесть.

— Не знаю, как насчет всего этого, но если кто-то найдет очень острый чеддер, который настолько острый, что почти жжет, то я буду очень счастливым мужчиной.

— Ты такой странный. Как я вышла за такого странного мужчину?

Кай целует меня, от него пахнет чесночными крекерами, которые он засунул в рот за мгновение до этого.

— Просто повезло, полагаю. Тебе также очень повезло, если Михаил приготовил этот поднос с закусками.

Я хмыкаю, а затем смеюсь так сильно, что слезы льются из уголков моих глаз.

— Поднос с закусками, серьезно? Преступники преуспели в закусках?

— Не знаю насчет преступников, но Михаил ― да. Он хорошо комбинирует сыр и крекеры.

Я опять смеюсь.

— Учтем, если нам когда-нибудь понадобится еще одна тарелка.

Кай тянется и смахивает что-то с моего лица.

— Нам нужен душ. На нас все еще остается засохшая кровь, и она начинает покрываться корочкой.

— Иу, мерзость. — Кай быстро убирает капельницу, и я мчусь с ним в ванную. Внутри я позволяю ему стянуть с меня футболку и черные брюки. Затем мое белье. Когда я остаюсь обнаженной, я делаю то же самое для него, и мы вместе забираемся в его огромный душ.

Вода становится холодной, прежде чем мы выбираемся. Когда мы смыли кровь, мы остались под водой, чтобы получше исследовать друг друга. Приятно быть в его объятиях и не терзаться постоянным беспокойством.

Я притягиваю рот Кая к своему, глубоко целую его, позволяя холодной воде стекать по нашим губам.

— Я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь. Наш брак никогда не был связан со спасением тебя от совета. Дело было в другом.

Я переплетаю наши пальцы и прижимаюсь к нему.

— С тобой я чувствую себя в безопасности.

Кай нежно проводит большим пальцем по моей щеке.

— С тобой я тоже чувствую себя в безопасности. Я люблю тебя больше, чем возможно было представить. Я был не готов к этому, застигнут врасплох и, если быть предельно честным, напуган настолько, что хотел оттолкнуть тебя.

Я крепче обнимаю его, а потом мы вылезаем из душа, чтобы вытереться и вновь лечь в постель.

— Я люблю тебя, — шепчет Кай мне в губы, и я засыпаю в теплых объятиях его рук.

Пока его мобильный телефон не отскакивает от прикроватного столика, и ему не приходится его искать.

Я хочу выбросить эту чертову хрень, но он отвечает настороженным голосом.

— Алло?

Я слышу с кровати срывающийся голос Селены, кричащей на другом конце линии.

— Хэй, старший брат, пришло время оказать услугу. Я требую убежища, и оно мне нужно прямо сейчас.

КОНЕЦ…

Но не совсем, ведь следующая книга про Михаила и Селену выйдет у нас в группе осенью этого года готовым переводом.