Водяная ведьма

— Думаю, Брок хотел бы, чтобы Калли тоже поучаствовала, — ответил мужчина. — Норны приедут завтра. Мы можем создать круг в нашем доме и они наверняка постараются помочь.

— Будем работать вместе, чтобы вернуть Брока, — сказала ведьма, — и найдем способ сохранить проход открытым.

Айк протянул руку Лиз и та подала свою. Изящная, ухоженная ладонь декана полностью исчезла в широкой мозолистой руке Олсена. Засмотревшись на них, я поняла о Фейрвике то, чего прежде никогда не осознавала. Город был основан в качестве места, где могли мирно жить вместе и феи, и люди, но представляло оно из себя куда больше, чем нейтральную Швейцарию между воюющими фракциями ведьм и фей; человечества против сверхъестественного. Сильным Фейрвик делал именно крепкий союз людей и фей. Без волшебных существ город станет лишь бледной тенью себя. Наблюдая за тем, как Айк и два его спутника подняли Брока и понесли к красному пикапу с логотипом «Ландшафтный дизайн «Вальгалла» на боку, я поклялась, что найду способ сохранить дверь между мирами открытой.

Лиз, Суэла и Диана уехали вскоре после скандинавов, чтобы подготовить все необходимое для круга заклинания. Я снова спросила, могу ли помочь, но они настояли на том, что больше всего сейчас мне нужен отдых. Подозреваю, что они хотели бы объяснить причину неустойчивости моих сил остальным членам круга без меня. Наблюдая за тем, как женщины покидают мое крыльцо, я гадала, кто же еще входил в круг заклинания. Только ведьмы? Или ведьмы и феи? Что ж, вскоре узнаю. Я повернулась и вошла в дом — в мой большой, пустой дом.

Этим летом я довольно хорошо поработала над тем, чтобы не ощущать одиночества. За прошлые два месяца я занялась йогой, вступила в книжный клуб и садовый кружок. Был даже кружок рукоделия, присоединиться к которому меня убедила Диана (несмотря на попытки объяснить, что рукодельница из меня не ахти какая). Еще я усиленно старалась сделать свое жилище более уютным. Но прямо сейчас, под грохот дождя, отзывающегося эхом, дом ощущался еще больше и пустыннее, чем когда-либо. Я стояла в холле и слушала эхо, не впервые задаваясь вопросом, что заставило меня купить этот огромный, разваливающийся викторианский дом.

Цветная вспышка на полу привлекла мое внимание к окошку над дверью. О да, вот что заставило. Витраж в окне, изображающий прекрасное лицо молодого человека. Впервые бросив на него взгляд, я узнала своего сказочного принца, которого мельком помнила из детских грез. Я считала, что выдумала его сама, стараясь защититься от переживаний, связанных со смертью родителей. Но это было не так. Это был мой демон.

Хм, — подумала я, — что, если бы я никогда не переезжала сюда..?

Мысль была прервана жалобным писком. Взглянув вниз, я увидела сидящего у моих ног серого мышонка. Я опустилась на колени и протянула руку. Мышонок запрыгнул на нее, дрожа всем тельцем.

— Эй, малыш, испугался грома? Или расстроился из-за Брока?

Ральф начал свою жизнь в качестве металлической подставки под дверь. Брок выковал его из железа, добавив в работу искру из Муспельсхейма. Мышонок ожил во время моей первой попытки изгнать демона. Этой зимой я узнала, что он не только понимал меня, но и мог печатать сообщения на ноутбуке. Я взяла его в библиотеку и рассказала о сегодняшних событиях, включая и происшествие с Броком. Подумав, что ему захочется написать мне что-нибудь, я поднесла мышонка к компьютеру. Вместо этого он поспешил к книжным полкам и скрылся среди книг. Мгновенье спустя на пол упала «Мышь и мотоцикл» Беверли Клири (первая книга трилогии о мышонке Ральфе — прим. пер.). Ральф был назван в честь героя, мышонка-мотоциклиста. Это стало его любимой историей с тех пор, как я прочитала ему книгу несколько месяцев назад. Очевидно, Ральф снова хотел услышать рассказ. Устраиваясь поудобнее в кресле перед камином и открывая книгу, пока Ральф сворачивался перед очагом, я подумала, что, пожалуй, это единственное, что я сейчас могу сделать, не устроив новых неприятностей.

Дождь продолжался весь день и всю ночь, заливая окна потоками воды, стуча по крыше и напоминая своим шумом о ярости Лорелей. Особенно громко было в моей спальне, где недавно часть потолка была заменена большим окном. Брок подумал, что было бы неплохо добавить света в комнате.

— Иногда зимой люди здесь впадают в депрессию из-за недостатка света, — сказал он мне.

Вместо света сейчас окно в крыше предлагало мне обозревать тускло-зеленое небо цвета глаз Лорелей. Несмотря на усталость, я долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, отчего связанный недавно позвоночник ощущался как скрученное полотенце. Слушая дождь, я чувствовала в его жалобных шорохах и вздохах тысячи обвинений во всех моих прегрешениях. Привела русалок в Приграничье и почти погубила их; убила Брока; использовала заклинание в Царстве Фей; занималась сексом с Лиамом… Дважды!

Это правда, что женщины часто зацикливаются на своих бывших, но большинство экс-бойфрендов все же не являются инкубами. О чем я думала? Стоило только взглянуть в его печальные глаза, как тут же забыла всю его ложь, прижалась к покрытому щетиной лицу, сорвала с себя трусики…

Он как будто знал, что я сделаю это.

Каждая деталь его облика — щетина, мышцы, напряженные под весом надетых мной кандалов, даже оставленные ими шрамы, — все было направлено на то, чтобы вызвать мою жалость. Как я могла забыть, что он бесплотен? Эти раны на его запястьях не были реальны. Он играл на моем сочувствии, использовал свою способность менять тело, чтобы играть на моих желаниях.

При мысли о его новом теле, я почувствовала ноющую боль внизу живота и между ног. Я скривилась, вспомнив его надо мной, дразнящим меня, а потом… входящим в меня.

Я застонала от воспоминаний и свела бедра вместе, но давление заставило острее вспомнить его плоть.

«Несколько месяцев мне не оставалось ничего, кроме как вспоминать каждый изгиб твоего тела снаружи и внутри», — сказал он.

Как долго я буду помнить ощущение его тела во мне?

Уфф!

Ударив кулаком по подушкам, я зажала одну между ног. Нужно прекратить думать о нем.

Но я не могла.

Когда я, наконец, уснула, он ждал меня.

Лиам растянулся на мшистом берегу под ивой, купаясь в золотистом солнечном свете Царства Фей, которое было везде и нигде. Я лежу на боку, лицом к нему. И, хотя между нами небольшое расстояние, я чувствую пульсирующий жар его кожи.

— Видишь? — спросил он. — Я из плоти и крови. Смотри сама. — Он придвинулся ко мне, пока мы почти не коснулись друг друга. Я положила руку на его грудь, чтобы не дать приблизиться, но даже малейшее прикосновение к нему опьяняло.

— Это уловка, — сказала я, прижимаясь к нему. — Ты принял эту форму, чтобы понравиться мне …

— Это так неправильно, Калли? — спросил он, поворачивая меня на спину. — Желать угодить тебе?

Он раздвинул мои колени своими бедрами и я животом почувствовала его возбужденный член. Его лицо в ореоле янтарного света было прямо надо мной. Глаза Лиама были такими же зелеными, как ивовая листва. Кожу разукрасили тени от ветвей. Я провела рукой по напряженным рукам, держащим надо мной его вес; как поток, бегущий между камней, скользнула вниз по груди, услышала вздох, коснувшись его, будто вода, мчащаяся к морю.

Вот из чего он был сделан — из тени листьев и горного потока, из мха и света Фейри. Когда-то он состоял из плоти и крови, но за века их вытеснило Эльфийским золотом, основной субстанцией Царства Фей. Я хотела почувствовать в себе этот золотой свет, почувствовать проходящий сквозь меня дикий поток. Я взглянула в его зеленые глаза и задала вопрос, о котором и сама не знала.

— Увижу ли я когда-нибудь твое настоящее лицо?

Он наклонил голову и коснулся губами моего уха. Его дыхание было первым дуновением весны, его язык — потоком дождевой воды.

— Когда ты скажешь, что любишь меня, — прошептал он.

— Я хочу любить тебя! — Закричала я, желание любить его смешивалось с желанием ощутить его внутри меня. Меня наполняли горячий золотой свет и первая весенняя оттепель. Теперь он был потоком, а я — камнем, он был ветром, а я — дикой травой, колеблющейся под ним. Я бросилась в омут, пока не почувствовала, как растворяюсь в элементах, которыми он стал, сливаясь с ним в золотом свете, почти полюбив его и превратив, тем самым, в человека.

Но вместо того, чтобы погрузиться в теплое золотое сияние, внезапно оказалась в ледяной воде. Я проснулась от шока и обнаружила себя в своей постели, одинокой и промокшей. Это было на самом деле? Когда-то он приходил ко мне с лунным светом. А теперь приходил как вода?

В лицо что-то капнуло. Я включила прикроватную лампу для лучшей видимости. Простыни, откинутые мной в сторону во время сна, промокли насквозь. Я взглянула вверх… и прямо в глаз попала капля. Вытерев ее, я обнаружила на пальцах хлопья извести и нашла причину своего влажного сна. Установленное недавно Броком, окно в крыше протекало. Вода скапливалась под штукатуркой и пузырилась длинной лентой. Прямо на моих глазах там сформировалась новая капля и угрюмо шлепнулась на кровать. Эхом ей вторили другие капли — в ванной, в холле внизу… по всему дому. Мой прекрасный викторианский дом, за которым с помощью молотка и магии ухаживал Брок протекал, словно судно, идущее ко дну. В голове мгновенно появилась метафора… Дом словно оплакивал своего потерянного смотрителя, моего нелюбимого возлюбленного и всех друзей, которых я утрачу, если они вернутся в Царство Фей.

Глава 7

Только к раннему утру мне удалось обнаружить все протечки и подставить под них посуду. Видимо, восприняв это увлекательной игрой, Ральф следовал за мной, облазив выставляемые мной горшки и баночки. Последнюю течь я нашла рядом с кухней, в пристройке, где жила наследница Дэлии ЛаМотт, Матильда. Едва я поместила под капли веджвудское кашпо (неглазурованный фарфор бежевого, синего, зеленого или лилового цвета, изобретенный английским художником-керамистом Джошуа Веджвудом — прим. пер.), как дождь резко прекратился, — словно я заткнула дыру в облаках своим аляпистым набором кастрюль и керамики. Через окна Матильдиной спальни сочился слабый серый свет. Пройдя в кухню, я включила кофейник и села за стол с фарфоровой столешницей, купленный несколько недель назад в «Антикварном амбаре». Я планировала отполировать деревянную основу. Ожидалось, что у меня будет достаточно времени, чтобы привести дом в порядок. Я обещала себе, что проведу лето, превращая в настоящий дом эту огромную викторианскую рухлядь, которую купила, поддавшись прошлой осенью непонятному импульсу. Не хочу быть одной из старых дев, которые не ухаживают за своим жилищем, считая, что однажды появится мужчина и сделает их жизнь полноценной. Мне нужно было доказать, что я вполне способна жить и заботиться об этом монстро-доме самостоятельно. Признаться честно, это мне так и не удалось. Дом не разваливался только благодаря любящему уходу Брока. Без него все полетит в тартарары…

Аромат свежесваренного кофе вырвал меня из плена жалости к самой себе. Как низко думать о ремонте дома, когда Брок лежит в коме на грани смерти, а его душа путешествует в мир тьмы! И все из-за того, что я разозлила ундину, да еще не придумала ничего лучше, чем сотворить заклинание в Царстве Фей. Нельзя позволять себе и дальше погружаться в самобичевание. Достав телефон, я позвонила Дори Браун, чтобы узнать дорогу к дому Олсенов. Она сообщила, что участники круга заклинания соберутся этим утром и мне стоило бы отправляться туда как можно быстрее.

Нажав «отбой», я ощутила легкий трепет в желудке при мысли о том, что встреча состоится так скоро. Что ж, по-крайней мере, научусь чему-то реальному, так что каких-то глупых ошибок удастся избежать. Может быть, смогу даже узнать заклинание для ремонта протекающих крыш.

Проезжая по улице Вязов, я видела соседей, расчищающих свои дворы от нанесенного мусора. Эванжелина Спрагю, которой было не меньше восьмидесяти, пыталась выволочь с подъездной дорожки гигантскую ветвь. Я уже начала было притормаживать, чтобы предложить свою помощь, но заметила ее соседей, чету ветеринаров, Эбби и Рассела Гуднау. Супруги как раз направлялись к ней через свой двор. Они обо всем позаботятся. В прошлом году, после ледяного шторма, Дори назвала их «хорошими соседями» и таковыми они и были. И не потому, что они являлись феями. Насколько я знала, Гуднау и Эванжелин были настоящими людьми, и даже если и подозревали о присутствии сверхъестественных существ в их окружении, то не особо об этом беспокоились. Просто были хорошими людьми, которые помогали попавшим в затруднительное положение.

Я пересекла главную улицу и направилась из города по Траск Роуд, следуя указаниям Дори на стикере на приборной доске. Буря прошла, оставив свежеотмытое голубое небо и отполированные зеленые листья. Мир выглядел перерожденным, будто залитым потусторонним сиянием, слои света лежали на полях и деревьях как мед…

Как Эльфийское золото, которое я видела в Царстве Фей и которое приснилось мне прошлой ночью. Сон вернулся ко мне, наполнив меня горячим золотым светом, таким же чувством, что я ощущала, занимаясь с ним любовью. Как будто стала частью потока и травы, как будто мы слились с элементами и друг с другом. Теперь я почти могла почувствовать это, вглядываясь в темный лес слева от меня и фиолетовые и зеленые травы, качающиеся в поле справа, — совершенно новое ощущение связанности с миром. Восхитительное погружение…

Мне просигналил пикап, когда я съехала со своей полосы. Очнувшись от эротических фантазий… я поняла, что не знаю, где нахожусь.

Я проверила подсказки Дори. Нужно было ехать по Траск Роуд, пропустить Хутс Холлоу и ферму, находящуюся на Баттс Корнерс, а затем повернуть на Олсен Роуд. Но я не могла вспомнить, проезжала я Хутс Холлоу или Баттс корнерс. Траск Роуд выглядит довольно однообразно на всем своем протяжении, где бы вы ни находились: густой лес на востоке, фермы на западе. Просматривая дорогу в поисках знаков, которые могли бы помочь, я обнаружила предложение о продаже коз, рекламу Хью — мастера на все руки и предложение выкорчевать у меня бобровые пни.

Бобровые пни?

Знак представлял собой гибрид зубастого бобра и бензопилы, со смаком впивающейся в пень. Это напомнило мне страх русалок перед зомби-бобрами. Возможно, жуткий знак и был источником их боязни. Река Ундина пробегала недалеко от Траск Роуд. Дори сказала, что если я перееду поток, значит, заехала слишком далеко…

Слева блеснула вода, и я увидела впереди узкий каменный мост с деревянным щитом, который гласил: «Ундина — лучшее место для рыбалки в Кэтскиллс!». Над выцветшей надписью был изображен рыбак, вытаскивающий форель из стремительного потока воды. Я замедлилась в поисках места для разворота. Прямо перед мостом была дорога. Но, свернув на нее, мгновенно была ослеплена вспышкой солнца от воды. Да так, что была вынуждена остановить автомобиль. Опустив противосолнечный козырек, я моргнула от яркого света. Впереди был старый, заросший травой, когда-то белый сельский дом, расположенный так близко к краю потока, что напоминал корабль, готовящийся отправиться в плавание, хотя и не очень далекое. Старая обшивка была почти лишена краски и выглядела мягкой и прогнившей. Зеленые ставни свисали, крыльцо перекосило на одну сторону. Все ветхое строение клонилось к воде, будто хотело броситься в яркие пороги, ускоряющиеся на скалах внизу.

Я решила, что это заброшенная рыбацкая лачуга, но тут заметила тонкую струйку дыма, тянущуюся из трубы. Внимательнее оглядев дом, я увидела заросшую сорняками помидорную грядку и перевязи из бечёвки, по которым вился пурпурный и зеленый горошек. Взбираясь на крыльцо, он формировал зеленую завесу. С нее свисали кусочки олова и битое стекло, которые, качаясь на ветру, создавали музыку, которая гармонировала и сливалась с журчанием воды. Поверхность дома рябила, отражая воду, что делало его вид еще более обветшалым и иллюзорным. Казалось, все это место может исчезнуть, если я моргну, но также придавало ему потрепанное очарование. На кресле-качалке с облупившейся краской дремал рыжий кот. Рядом, прислоненная к перилам крыльца, стояла удочка.

В воздухе ощущался запах жареной рыбы. Кто-бы ни жил здесь, он или она сам поймал свой обед и сейчас занимался его приготовлением. Но, в конечном счете, они могли заметить ярко-зеленую Хонду Фит на подъездной дорожке. У хозяина, вероятно, было ружье, и он наверняка не оценит незваных гостей, уставившихся на их дом.

Я развернула машину и посмотрела через правое плечо, чтобы сдать назад, но вспышка от потока воды снова почти ослепила меня. Я зажмурилась и выехала на дорогу, надеясь, что участок позади был пустынным, как казалось раньше. Вернувшись на дорогу, я остановилась, чтобы бросить еще один взгляд на старый дом. Что-то в нем — его возраст и уединение, то, как он купался в отблесках света с реки, будто кошка на солнце, привлекло мое внимание, но когда я посмотрела туда, где должен был быть дом, не увидела ничего, кроме деревьев. Как будто все это мне привиделось.

Я вернулась на Траск Роуд и нашла поворот на Олсен Роуд. На ней был только один дом, большое строение эпохи греческого Возрождения (Греческая Архитектура Эпохи Возрождения — конец XVIII — начало XIX в.в., преимущественно в Северной Европе и Соединенных Штатах — прим. пер.), того же периода постройки, что и прибрежный дом, но, в отличие от развалюхи у реки, о нем заботились. Белая краска мерцала, как свежий сливочный крем, на фоне которой черные итальянские кронштейны, подпирающие крышу, выделялись, будто чернила. С карниза свисали кашпо с алой геранью. Красный амбар был таким же опрятным, как и дом; единственное украшение — изображение молота. Молот Тора, поняла я, узнав символ с занятий по норвежской мифологии, которые я посещала в колледже.

Я припарковалась между карамельного цвета Вольво с наклейкой фейрвикского колледжа и древним аляпистым Фольксвагеном Жуком с наклейками на бампере, провозглашающими: «ДРУГАЯ МОЯ МАШИНА — МЕТЛА», «ЖИЗНЬ — ВЕДЬМА КОТОРАЯ НАПОДДАСТ ТЕБЕ ПИНКА», и «БОГИНЯ ЛЮБИТ ТЕБЯ. ОСТАЛЬНЫЕ ДУМАЮТ, ЧТО ТЫ КОЗЕЛ». (Триединая богиня — согласно мифолого-поэтическому трактату английского писателя Роберта Грейвса «Белая богиня», великое женское божество, в языческие времена почитавшееся всеми народами Европы. Критически встреченные специалистами по этнографии и истории религий, работы Грейвса были, тем не менее, с энтузиазмом приняты неоязыческими сообществами; в частности, образ Тройной Богини стал (наряду с рогатым богом) центральным в культе викка. Согласно представлениям Грейвса, Триединая богиня (сам он называл её «Белой Богиней Рождения, Любви и Смерти») почитается в ипостасях Девы, Матери и Старухи, которые соответствуют трем стадиям женской жизни и трем фазам Луны: молодой месяц, полная луна и убывающий месяц — прим. пер.)

«Прекрасно, — думала я, проходя к красной входной двери, — меня будет учить группа виккан». (Викка — религия ведьм, почитающих Богиню-Мать, уходящая своими корнями в глубину веков, в эпоху матриархата — прим. пер.)

На пороге меня встретила полная женщина с белыми волосами, закрученными в пучок. На ее животе был повязан красно-зеленый фартук. Я представилась, но в ответ она только улыбнулась и, взяв за руку, провела в гостиную.

— Амма не говорит по-английски, — сказала Лиз Бук, похлопав по пустому креслу рядом с собой. Это было единственное свободное место среди дюжины красных кресел, расположенных вокруг журнального столика, загроможденного синими и белыми кружками и тарелками; ореховым штруделем; блюдами с печеньем; горками датских слоеных булочек и сладкими рогаликами в начинкой. Сцена напомнила бы пригородную встречу за кофе, если бы не лежащее на диване неподвижное тело Брока.

Я села и осмотрела. Мне улыбнулись Диана и Суэла. Еще я узнала Джоан Райан из факультета химии нашего колледжа и Дори Браун, агента по продаже недвижимости и брауни. Ее светлые волосы средней длины были собраны розовой резинкой, которая гармонировала с ее юбкой. Она всегда напоминала мне девочек с иллюстраций Мэри Энгельбрайт. (Мэри Энгельбрайт — американка, известна во всем мире своим необычным, запоминающимся стилем, ностальгическим, романтическим и остроумным одновременно. Иллюстрирует детские книжки, календари, разрабатывает дизайн тканей, одежды, предметов обихода — прим. пер.) Рядом со мной сидела пожилая седовласая женщина со знакомым лицом.

— Я — Энн Чейз, — сказала она дружелюбно, но не предлагая руки для пожатия. — Мы встречались на мероприятии по сбору средств для «Дома детей» в прошлом месяце. Мы оценили ваше щедрое пожертвование.

— О, да, — сказала я, вспомнив ее. «Дом детей» был создан для детей с ограниченными возможностями. У Энн Чейз, которая много лет им управляла, в городе была репутация святой женщины. Мельком взглянув на руки Энн, я вспомнила про ее тяжелый артрит, причина тому, почему она не предложила мне руку.

Если она была ведьмой, разве не могла исцелить свой артрит? Или, возможно, она была другим существом. Я осмотрела всех, задаваясь вопросом, кто из них кто. Крупная женщина в футболке с надписью «НИКОГДА НЕ БЕСИТЕ ВЕДЬМУ», вероятно, была ведьмой и владелицей «Фольксвагена». Но я не могла ничего предположить по поводу мужчины с горбатым носом, одетым в майку с Левоном Хелмом (американский актёр и музыкант из группы The Band — прим. пер.) и ковбойские сапоги, про молодую симпатичную женщину в защитного цвета брюках и белой блузке, или молодого человека с козлиной бородкой, очками Ray-Ban и в шляпе пирожке.

Впрочем, три женщины рядом с Броком наверняка обладали сверхъестественными способностями. Из их ртов струился еле заметный белый туман. Поднимаясь в воздух, он формировал вокруг Брока купол. Казалось, что от этого тумана исходил холод.

— Норны, — прошептала Лиз мне на ухо.

— Норны — это же норвежский эквивалент Богинь Судьбы? — спросила я.

— Да, обычно они призываются при рождении, чтобы предречь хорошее будущее ребенку. Пожилая женщина слева — Урд.

Я тайком взглянула на женщину, сидящую у головы Брока. Она была похожа на Амму, — с круглым розовым лицом, седыми волосами и мотком шерсти на коленках. Вроде, милая старушка, за исключением того, что на цепи на талии у нее был закреплен серебряный клинок в форме серпа. Определенно, у бабушки такого не увидишь. Даже вязальные спицы на ее коленях не выглядели обычными. Они были острыми, как шпаги.

— Урд контролирует прошлое. Ее сестра, Верданди, присматривает за настоящим.

Верданди была подтянутой блондинкой в сшитом на заказ брючном костюме. Она работала над вышивкой и так втыкала острую иглу в ткань, будто была сердита на нее. Она тоже носила клинок в форме серпа на длинной цепочке, с которой свисала еще и пара очков для чтения.

— Последняя — Скальд.

Это была молодая женщина крашеными черными волосами, начесанными в жутковатый ирокез; в брови, в носу и на губе — пирсинг; татуировка в виде молота Тора на бицепсе. Девушка была одета в обтягивающие кожаные джинсы и белую майку без рукавов. Вязание или шитье были не для Скальд. Она что-то быстро строчила на блестящем серебристом телефоне.

— Скальд — наше будущее. Да помогут нам боги.

— Что они делают? — спросила я.

— Они ткут туман Нифльхейма вокруг Брока, — ответила Лиз.

Я чувствовала холод созданного Норнами тумана на руках. Я пожала плечами, жалея, что не захватила свитер.

— Это должно сохранять его от … гм … разложения?

— Да, но, что не менее важно, они удерживают его прошлое, настоящее и будущее от распутывания.

— Нет необходимости секретничать об этом, — произнесла крупная женщина. — Мы уже могли бы начать круг, представившись вновь прибывшей. Она произнесла «вновь прибывшей» с ноткой презрения. — Я начну. Урожденная Ванда Моузер, но я переродилась в качестве Мунданс (англ. — Лунный танец), приверженкой Дианы, Богини Луны и Перекрестка Гекаты. Я практикую Викку в течение тридцати лет и являюсь членом круга половину этого времени. И хочу сказать для протокола, что возражаю против включения нетренированной ведьмы в наш круг в этот критический момент. Никто не знает, как ее энергия повлияет на нашу ци. (Диана— богиня растительного и животного мира, охоты, женственности и плодородия, родовспомогательница, олицетворение Луны; соответствует греческим Артемиде и Селене. Позднее Диану также стали отождествлять с Гекатой. Диану ещё называли Тривией — богиней трёх дорог (её изображения помещались на перекрёстках), это имя толковалось как знак тройной власти: на небе, на земле и под землёй. Также Диану отождествляли с карфагенской небесной богиней Целестой. В римских провинциях под именем Дианы почитали местных духов — «хозяек леса». В Древней Греции Геката почиталась как темное проявление Луны, адская богиня мрака, ночных видений и колдовства, покровительница ведьм и волшебниц, царица тьмы и ночи, сексуальных извращений и смерти. Гекату изображали с тремя головами — собаки, лошади и льва или в виде гигантской трехтелой женщины, несущей копье (меч), жертвенный кубок и факел; ее ноги и волосы обвиты змеями, ее голос напоминает собачий вой. Геката — богиня всех перекрестков, она смотрит сразу в трех направлениях. Римляне отождествляли Гекату со своей богиней Тривией — «богиней трёх дорог» — прим. пер.)

— Ваше возражение будет должным образом отмечено, Мунданс, — едко ответила Энн Чейз. — Теперь перейдем ко мне. Профессор Макфэй знает меня, как и все вы. Я курирую «Дом детей» с момента его основания, а также практикую ведовство последние сорок лет. Я начала, когда моя дочь была еще совсем младенцем, как и присутствующая здесь Тара. — Она улыбнулась молодой женщине в хаки, которая представилась Тарой Коэн-Миллер, «круглосуточной мамой и начинающей ведьмой».

— Я всегда знала, что в моей семье есть ведьмы, но была слишком занята своей карьерой. Потом, когда родился наш сын, я ушла с работы и мы с моим мужем Чэзом переехали сюда. Я предположила, что это хорошее время, чтобы исследовать мои викканские корни. Присоединение Калли к кругу означает, что я больше не новичок, за что благодарна ей.

Тара подарила мне застенчивую улыбку и я с благодарностью улыбнулась ей в ответ. По очереди представились остальные члены круга. Худощавым человеком с ястребиным лицом оказался Хэнк Лестер, который был «бродягой-музыкантом, хулиганом и раздолбаем» до переезда сюда из Вудстока где-то в семидесятых, когда он обнаружил свою «волшебную сторону». Хипстером в очках был Леон Ботвин, недавно окончивший Беннингтон (Беннингтонский колледж — частный колледж свободных искусств, расположенный в пригороде города Беннингтон, штат Вермонт, США — прим. пер.) и собирающий материла для романа о колдовстве. Днем он работал бариста (кофевар, специалист по приготовлению кофе, умеющий правильно приготовить кофе или напитки на его основе и подать посетителю — прим. пер.) в Выставочном комплексе, городской кофейне. Джоан Райан рассказала о своих академических дипломах и объяснила, как она заинтересовалась волшебством, читая лекции об алхимиках на занятиях по истории наук.

— Джоан отвечает за наши зелья, — сказала с гордостью Лиз. — Полезно иметь химика в нашем кругу. Как видишь, у нас тут разношерстная публика: половина — ведьмы, половина — сверхъестественные существа.

Мунданс поерзала на стуле и пробормотала под нос что-то вроде «и половины-то многовато».

— Могу я задать несколько вопросов? — спросила я.

Мунданс снова проворчала, что-то о времени, но Энн и Лиз кивнули и я начала.

— Во-первых, хочу поблагодарить всех за то, что приняли меня в ваш круг. Я чувствую себя ответственной за то, что произошло с Броком, и хочу сделать все, что могу, чтобы помочь.

По кругу пронеслось вежливое бормотание, принимающее мою благодарность. Даже Мунданс сказала что-то о богине, принимающей благодарность от любого, кто ее возносит.

Я продолжила. — Просто увидеть вас всех здесь — некоторых из вас я полюбила, не зная, не понимая, что вы… эм… ведьмы — показало, как мало я знаю о ведьмах. Вы наследуете свою силу? Все дети ведьм становятся ведьмами? Вы все…

— Люди? — закончила Энн, помогая мне. — Да, те из нас, кто называет себя «ведьмами» — люди.

— Относительно других твоих вопросов, — продолжила Энн. — Нет, не все дети ведьм становятся ведьмами. Сила проявляется у одних, но не у других. Наоборот, иногда ведьма появляется в семье, где колдовских корней нет. Мы таких называем «самородками».

— Я одна из таких, — сказала Джоан Райан. — Обнаружила свои способности в начальных классах католической школы. Я встретила Лиз в школе-интернате, где получила свою первую работу преподавателем. — Лиз и Джоан обменялись грустными взглядами. — Она рекомендовала меня для работы здесь и я приехала в тысяча девятьсот пятнадцатом году… — Женщина заметила мой пораженный взгляд и рассмеялась.

— Вы все здесь старше, чем выглядите? — спросила я.

— Некоторые ведьмы принимают решение продлевать свою жизнь, — ответила Лиз, пригладив волосы.

— В то время, как другие — нет, — добавила Энн Чейз, взглянув на свои искривленные руки.

— Есть неизменная цена, которая будет уплачена за пользование колдовством, — сказала Суэла. — Энн предпочла расходовать ее … в другой области. — Последовала неловкая тишина, во время которой, я поняла, что члены круга знают, куда израсходовала силы Энн, но слишком оберегают ее частную жизнь, чтобы сказать.

Мунданс прервала тишину фырканьем.

— Мы все утро будем болтать о наших проблемах или все же сделаем что-то магическое? Я думала, мы собрались, чтобы помочь Броку.

— Как мы можем это сделать? — спросила я.

— Мы собираемся сформировать круг и сгенерировать внутри энергию, чтобы вернуть Брока из мира теней, — ответила Лиз. — Норны согласились присоединиться к нашему кругу, чтобы усилить наши возможности. И еще, всегда опасно произвести слишком много энергии. Все уверены, что готовы рискнуть? — Лиз осмотрела круг, изучая каждое лицо. Когда она взглянула на меня, я почувствовала волнение — небольшое давление воздуха на мое лицо, как дуновение ветерка.

— Хорошо, — оживленно сказала Лиз. — Все искренне посвящают себя кругу.

Глава 8

Лиз спросила Тару, как самого молодого участника, нарисовать круг.

Молодая мама встала и достала из холщового мешка коробку синей Мортоновской соли («Мортоновская соль» — популярная в США марка поваренной соли — прим. пер.). Она открыла металлический носик и высыпала ее на пол гостиной, продвигаясь вокруг группы, включая Брока, против часовой стрелки. Группа начала тихо напевать. Некоторые слова были на латыни, некоторые — на других языках, возможно, на древне-норвежском, гэльском и англо-саксонском. Прошлой зимой Дори Браун объясняла мне, что заклинания были на старых языках, на которых говорили феи, впервые обучая магии людей.

Пока Тара рассыпала соль, Мунданс вынула из своей огромной бесформенной сумки свечу, поставила на кофейный столик и зажгла. Леон Ботвин достал кинжал из своего кармана и положил его рядом со свечой. Джоан Райан вытащила из портфеля металлическую миску, пластмассовую бутылку с водой и маленький стеклянный пузырек. Вылив жидкость в ёмкость, она добавила туда золотой пыли из пузырька. комнату наполнил аромат жимолости.

— Это Эльфийское золото? — прошептала я Лиз.

Она взглянула на меня с удивлением.

— Как ты узнала об Эльфийском золоте? — спросила она.

— Лиам рассказал мне о нем, когда мы были в Царстве Фей.

— Ах, понятно. Да, у нас есть немного. Мы используем его для увеличения силы нашего круга. Хотя оно довольно опасно в обращении. Ты не захватила немного из Царства Фей?

Я заверила ее, что не брала, думая, что она почувствует облегчение, но вместо этого Лиз выглядела разочарованной.

— Жаль, у нас почти закончилось. — Декан обратила свое внимание к Джоан, которая нашептывала что-то над миской.

Джоан чиркнула спичкой и поднесла ее к жидкости в миске. На поверхности затанцевало голубое пламя, а потом оно вдруг вспыхнуло золотом. Свет от пламени отразился на лицах в круге, заставив каждую черту светиться золотом. Тара вступила в круг и закончила рассыпать соль. Я почувствовала разрыв энергии, когда круг замкнулся; и изменение в давлении воздуха, как будто мы находимся в кабине самолета и только что изменили высоту. Пламя от чаши взметнулось выше в воздух. Мои пальцы закололо и я вдруг почувствовала биение своего сердца; чтобы глотать пришлось прилагать усилия. Я вгляделась в лица в кругу, говоря себе, что мне нечего бояться, что я знаю половину присутствующих здесь людей, но в золотом свете от языков пламени даже лица моих друзей выглядели незнакомыми.

— Возьмитесь за руки, — произнесла Лиз, потянувшись ко мне. Я вложила свою левую руку в ее, а правую — в руку Энн Чейз, стараясь быть осторожной с ее пальцами, пораженными артритом. Они ощущались подобно связке сломанных веточек. Энн взяла руку Тары Коэн-Миллер, а та — руку Леона … и так далее, даже Норны отложили свои занятия, чтобы присоединиться к кругу. Я заметила небольшую гримасу отвращения на лице Мунданс от прикосновения Скальд. Когда Урд взяла руку Лиз, круг был завершен.

Через наши руки прошел теплый импульс. Я почувствовала, как расслабились и стали мягкими искореженные пальцы Энн. Она с облегчением вздохнула. Я подумала, что она экономила свою энергию, даже от того, чтобы облегчить боль. Затем мое тело накрыло волной золотого света, прогнав все мысли из головы. Я открыла глаза и увидела, что сплетенный Норнами туман пеленой висел вокруг круга. Золотой свет, исходящий от горящей миски, мерцал, как солнце в воде. Я чувствовала себя, как будто в пещере.

У меня перед глазами мелькнул грот, морская пещера, заполненная светящейся голубой водой; рябь, отражающаяся на известковых стенах, мерцающая на нарисованных изображениях рогатых животных. По пояс в воде стояла фигура с поднятыми руками, в которых был кинжал с длинным лезвием…

Изображение изменилось, я стояла на поляне в лесу, огонь пылал до небес, искры летели сквозь ветви окружающих сосен. В свете пламени та же фигура подняла руки к небу, на ее кинжале отражался лунный свет…

Я на продуваемой всеми ветрами пустоши, окруженной огромными монолитами. На небе сияла луна. Я подняла руки со сжатой в одной руке холодной сталью, но еще более холодным был лунный луч, заливший другую руку…

Я стояла босиком на траве, надо мной нависала фигура. Она протянула руки вверх, к луне, в одной руке был кинжал. Свет вспыхнул на серебряном металле, когда лезвие по дуге направилось ко мне…

Я ахнула и попыталась освободить руки. Что-то хрустнуло. Я открыла глаза и поняла, что нахожусь на ферме Олсенов, сижу на жестком кресле, руками в защитном жесте обвиваю свою грудь. Лиз нависла надо мной, хмурая от беспокойства.

— Ох, спасибо Богине! Я думала, мы потеряли тебя, Калли.

— Что произошло? — спросила я.

— Ты разорвала круг, — ответил другой голос. Я осмотрелась Лиз и увидела Мунданс, присевшую соседнее кресло. — И сломала руку бедной Энн.

Ведьма сдвинулась, чтобы я могла увидеть Энн Чейз, прижимавшую вялую руку к груди. Диана, стоя на коленях возле нее, осматривала руку и что-то шептала.

— О Боже, Энн! — закричала я, вскакивая на ноги. — Мне так жаль! Я не знаю, что произошло. Я видела… кое-что.

— Энергия круга иногда вызывает видения, — сказала Лиз. — Особенно, если она усилена Эльфийским золотом.

— Опытная ведьма может отличить реальность от иллюзии, — упрекнула Мунданс. — Я вам говорила, что плохая идея, посвящать в круг новичка. Я чувствовала, что энергия ушла…

— Энергия не просто ушла, — произнес тихий голос. — Это было короткое замыкание.

Мы все посмотрели на Скальд, держащую телефон. Экран испещряли сложные пересекающиеся линии, напоминающие руны. В центре узора располагался запутанный узел.

— Я записывала энергетические волны, и они пошли наперекосяк…, — девушка посмотрела прямо на меня. — У нее очень необычный энергетический знак.

— Потому что она наполовину фея, — вмешалась Мунданс. — Все знают, что это блокирует силы ведьм.

— Это старушечьи предания, — сказала Энн, вздрогнув, когда Диана взялась обеими руками за ее сломанную кисть.

— Что мы, как не старухи? — заметила Урд, подняв глаза от вязания. Она должна была восстановить круг, как только он прервался. Когда Энн посмотрела в сторону Урд, Диана внезапно дернула ее за руку. Раздался хруст и лицо женщины побелело, но, взглянув на свою руку, она улыбнулась. Ее пальцы больше не были скрючены.

— Но я не думаю, что одна сила могла отменить другую, — продолжила Урд. — Я ощущала большую мощь, но затем она исчезла. Как будто была чем-то заглушена.

Древняя Норна поднялась и прохромала ко мне. Сейчас, когда она стояла, я увидела, что ее спина так сильно согнута от старости, что ей приходилось поворачивать голову, чтобы взглянуть на меня. Когда глаза старой женщины уставились на меня, я почувствовала рывок на затылке. Будто она потянула шнур, протянутый через мой позвоночник.

— Можете выражаться поконкретнее? — нетерпеливо спросила Мунданс.

Урд повернула голову со скоростью и ловкостью кобры, заставив Мунданс отшатнуться.

— Нет! — отрезала Урд. — Я не могу. Чтобы ни случилось с Кайллех Макфэй — это скрыто, но она обладает большей силой, чем многие из вас вместе взятые.

— Как можно до нее добраться? — спросила Лиз.

— Откуда я знаю? — проворчала Урд.

Она проковыляла назад к своему креслу и снова занялась вязанием, ворча по поводу пропущенной петли. Взяв нож с цепи на поясе, женщина отрезала нить. Давление в моей спине спало. Подозреваю, — если старуха захотела бы, она могла бы заставить меня танцевать, как марионетку. Скальд зарычала и снова запорхала своими пальцами над клавиатурой. Верданди начала вытаскивать стежки острием иглы. Я отвернулась от Норн и подошла к Энн. Диана все еще держала ее за руку, мягко поглаживая.

— Энн, я не могу выразить, как мне жаль.

Женщина слабо улыбнулась.

— Все в порядке, Калли, ты не знала, что делаешь. И с моей рукой уже все хорошо. — Она подняла руку и пошевелила пальцами. Рука не только была не сломана, но и все симптомы артрита исчезли. Кожа стала гладкой и слабо светилась. — Смотри, как новая, даже лучше.

— Ты должна позволить мне регулярно лечить твои руки, — сказала Диана.

Энн улыбнулась, но покачала головой.

— Ты сделала для меня достаточно, Диана. И сейчас ты истратила все свое Эльфийское золото на меня.

— И все Эльфийское золото, которое должно было быть истрачено на круг для Брока, — заметила, прицокнув, Мунданс.

Я снова взглянула на руку Энн и увидела свечение медового цвета, которое видела в Царстве Фей. На руках Дианы тоже была золотая пыль, но она исчезла прямо на глазах. Я не только сломала руку Энн, круг использовал остатки Эльфийского золота, чтобы излечить ее, но на помощь Броку не осталось ничего.

— Мы можем достать еще? — спросила я.

— Наша единственная надежная поставка идет из Царства Фей, — ответила Суэла. — Но иногда мы находим немного в Ундине, особенно после нереста русалок. Мы с Дианой поищем.

— Могу я помочь?

— Разве ты недостаточно сделала? — отрезала Мунданс.

— Нет причин быть жестокими к Калли, — вмешалась Лиз. — Если у нее есть сила, которую можно развить, она может быть в состоянии помочь Броку и держать дверь открытой. Мы просто должны найти кого-то, чтобы обучить ее надлежащим образом. К сожалению, я думаю, что это может быть за пределами возможностей нашего круга.

По комнате пронеслось согласное бормотание. С тех пор, как я вошла в комнату, они впервые были едины в своем мнении.

— Ей нужен особый инструктор, — сказала Джоан Райан.

— Кто-то, с опытом разблокировки энергии, — добавила Энн.

— Разновидность Рейки, — вызвалась Тара, — или хороший хиропрактик.

— Может, волшебник из Седона, который что-то делает с воском и аурой? — спросил Леон, открывая свой лэптоп. Некоторые также подключили электронные устройства, а Лиз записывала их предложения в блокнот.

Я почувствовала прикосновение Суэлы к своей руке.

— Не переживай, Калли, мы найдем того, кто поможет тебе. Ты должна пойти домой и отдохнуть. Первый круг всегда опустошает.

— И обезвоживает, — добавила Диана, возникнув с другой стороны. — Удостоверься, что пьешь достаточно воды. Обе женщины аккуратно направили меня к двери, явно пытаясь отделить меня от основного круга. Оглянувшись, я увидела, что все сдвинулись, заполнив пространство, где сидела я. Я ощутила ту же боль, как и в детстве, когда меня не звали в игру. Диана и Суэла проводили меня из дома к машине, постоянно повторяя, что круг что-нибудь придумает. Я была на полпути к машине, когда у меня возникла мысль.

— Эльфийское золото может исцелять людей? — спросила я.

— Да, — ответила Диана, бросая быстрые взгляды на Суэлу. — Это основная субстанция магии. При правильном использовании оно сращивает кости, лечит болезни и продлевает жизнь. Оно также может подарить большую магическую силу.

— Но все имеет цену, — сказала Суэла. — Если человек использует слишком много, это может истощить его жизненные силы. Ведьмы гибли от передозировки.

— Почему Энн Чейз не использовала его, чтобы вылечить артрит? — спросила я. — Или чтобы замедлить старение?

Суэла и Диана с сомнением посмотрели друг на друга с тревогой.

— У дочери Энн проблемы со здоровьем, — в конце концов, ответила Суэла. — Все Эльфийское золото, которое она получает, использует для нее. Мы все даем ей, сколько можем, но этого недостаточно для обеих.

— И она может использовать только небольшую часть, так что она решила отдавать его дочери.

— Разве никто не может направлять к ней энергию? — спросила я. — Как сейчас, когда ты излечила ее руку?

— Это работает только один или два раза на одном и том же человеке. Мы не знаем, почему. Есть предел тому, сколько энергии человек может принять.

— Как дефицит витамина, — протянула я, думая о словах Лиама о том, что ундины не могут поглощать Эльфийское золото после долгого нахождения в Царстве Фей.

Суэла задумалась, склонив голову.

— Точно.

— Нам лучше вернуться, — сказала Диана, выглядя нетерпеливой. — Я не хочу, чтобы круг перенапрягал Лиз. Она всю прошлую ночь разговаривала с членами АМН.

— Она поняла, как те проголосуют? — спросила я.

— Прогнозы не очень хорошие. Одна из трех фей, членов правления, подала в отставку, до оставшихся двух не дозвониться. Делберт Уинтерс, волшебник из Гарварда, написал в прошлом году статью о науке волшебства. В ней он развенчивает идею о том, что феи научили магии ведьм. Он за то, чтобы закрыть проход. Другую половину ночи Лиз говорила с Элеонорой Белкнап, ведьмой из Вассар. Той пришло в голову, что открытый проход в Царство Фей способствует глобальному потеплению. Смешно, но Элеонора и Лиз дружат много лет, и она чувствовала, что должна выслушать ее. Это потребовало много сил, так как она еще не оправилась от болезни, случившейся прошлой зимой… Женщина покраснела и отвернулась, смущенная напоминанием об еще одной проблеме, которую я вызвала. Лидерк, которому я открыла проход, истощил декана.

— Идите и проверьте Лиз, — сказала я, садясь в машину. Но когда они повернулись, чтобы уйти, я подумала еще кое о чем. — Если проход в Царство Фей закроется, это значит…?

— Больше не будет Эльфийского золота, — ответила Суэла, опуская заметно дрожащие руки на плечи Дианы. Ей не нужно было говорить, что если из этого мира исчезнет Эльфийское золото, ведьмы, которые его используют для продления жизни, внезапно начнут стареть и умирать.

Глава 9

«Похоже, я прилично все испортила», — думала я, выезжая с дороги Олсенов. Как я могла так отключиться, что травмировала Энн? Но именно это и произошло: первый порыв силы подобно пламени промчался по моим венам, прожигая путь к странным видениям пещеры, каменных кругов и мистической фигуре, держащей изогнутый нож. Последнее видение ощущалось как-то … интимно. И ужасающе. Я вздрогнула, ощутив привкус страха. Я силой сконцентрировала внимание на другом, мысленно возвращаясь к освещенной солнцем проселочной дороге, старому каменному мосту и знаку, оповещающему об Ундине…

— Дерьмо! — выругалась я, поворачивая уже во второй раз за сегодня на ту же самую дорогу. Я так переживала из-за произошедшего в круге, что снова выбрала неправильное направление.

Дернула рычаг передач, и, попав в выбоину, я услышала, как заскользили по гравию колеса моей почти новой Фит. С опаской взглянула на дом, уверенная, что потревожила шумом хозяев, но он все так же хранил свое зачарованное молчание. Я оглянулась через плечо… и снова была ослеплена вспышкой золотого света.

Только тогда солнце было на восточной стороне дома, теперь же оно низко висело над западной стороной. Откуда же взялась вспышка света? Я попыталась посмотреть прямо в источник блеска, но не смогла ничего разглядеть. Как ни странно, я обнаружила, что смотреть на этот ослепительный свет совсем не больно. Более того, чем дольше я смотрела на него, тем меньше мне хотелось уезжать. Трель движущейся воды и колокольчиков уговаривали меня остаться. Я оторвала взгляд и посмотрела на дом. Все еще тихо. Даже дым исчез. Может быть, я вообразила его раньше, и дом действительно был заброшен.

Переведя рычаг на режим парковки, я выключила зажигание. Без шума двигателя, воздух заполнил плеск воды — совершенно убаюкивающий звук, но все же я чувствовала себя очень бодрой. Свет от воды перезарядил меня, как энергия круга.

Выйдя из машины и закрыв дверь так тихо, как могла, я спустилась по каменной лестнице в крутом берегу. Прибрежная полоса была укреплена красивыми гранитными стенами. Щели между квадратными каменными блоками были украшены кристаллами и круглыми речными голышами. Кто-то проделал большую работу, сделав проход от дома до реки, но, судя по слоям мха и полевым цветам, растущим между камнями, это произошло давным-давно. В отличие от дома, на котором виднелись явные признаки распада и пренебрежения, каменные стены и лестница были любовно, — если не сказать, безумно — ухожены. На каждой ступени стояли горшки с ароматными травами; небольшие глиняные фигурки и свечи украшали зазоры в стенах. У нижней ступени лестницы стояла грубая скамья, сделанная из искривленных сучьев березы. Я провела рукой вдоль отполированной древесине, пока мои пальцы не задели что-то вырезанное в спинке сиденья: в виде сердца переплелись инициалы L & Q. Инициалы были почти столь же гладкими, как и остальная часть дерева, стертого чьим-то прикосновениями.

Я всмотрелась в поток. Вспышки золота все еще сверкали оттуда, яркое пятно под водой преломлялось в золотые волны реки. Глядя на них, я чувствовала тепло, такое же, как рядом с Лиамом в Царстве Фей; во время импульса, который я почувствовала, когда круг объединился, и золотой свет прошел через нас. В оба момента я была подвержена действию Эльфийского золота, и Суэла сказала, что они иногда находили его следы в Ундине.

Что ж, есть только один способ узнать. Скинув сандалии, я вошла в поток. Было холодно, но, учитывая высокую температуру воздуха, довольно приятно. К счастью, дно было покрыто широкими, мшистыми камнями, а не клейким илом. Я медленно двинулась вперед, исследуя поверхность скалистого дна пальцами ног, пытаясь не думать о змеях. Поток окутывал мои лодыжки, затем голени, — как шелковый шарф, обольстительно затягивая меня глубже в воду.

Я стояла приблизительно в одном шаге от золотого света. Он был таким ярким, что теперь я была уверена, что это Эльфийское золото. Кругу оно необходимо, чтобы исцелить Брока… а мне оно нужно, чтобы получить достаточно энергии для сохранения прохода открытым. И, в конце концов, это была моя ошибка, что круг истратил свои последние запасы.

Сделав еще шаг… я заметила, что вода стала теплее. Взглянув вниз, я увидела, что стою в маленьком бассейне янтарной воды. Пошевелила пальцами, которые немного онемели в холодной воде, и почувствовала теплое течение, движущееся вверх по моим ногам, распространяющее ощущение удовольствия во всем теле. Будто одновременно получать массаж ног и попивать коктейль с шампанским. Я присела на корточки, не заботясь, что вода намочит подол моего платья, и достала рукой до источника золотого сияния. Я знала, что, возможно, тяну руку в медвежий капкан, но меня это не заботило. Свет покалывал в моих жилах, шипел в нервных окончаниях, активируя центры удовольствия в мозгу. Я чувствовала себя почти так же хорошо, как тогда, когда вчера занималась любовью с Лиамом под ивой в Царстве Фей. Возможно, если бы я могла схватить то, что излучало это сияние, я бы не скучала по этому ощущению так сильно.

Мои пальцы обхватили что-то округлое и твердое. Оно было наполовину погружено в грязь, но я вытащила его с приятным хлюпом. Смутно вспомнив слова Лиз о том, что Эльфийское золото может быть опасным в обращении, я уже не могла остановиться. Подняв камень из воды, я сжала его в ладони. Оно легло идеально, будто яйцо в гнездо. Оно и на самом деле было овальным и золотым — как золотое гусиное яйцо — и пылало, словно огонь. Но не причиняло мне боли.

«Потому что оно создано быть твоим».

Голос в моей голове вряд ли принадлежал мне. Но я полностью согласилась. Я рождена обладать этим камнем. Я начала опускать его в карман… и услышала за спиной металлический щелчок.

— Это не твое, чтобы брать, — прорычал низкий скрипучий голос. — Медленно встань и передай его мне.

Я встала так медленно, как смогла, сжимая камень в кулаке. Я представила, что бросаю его в нападавшего, чтобы сбить с ног, а потом снова хватаю и убегаю. Человек позади меня был не прав. Это мой камень.

Но судя по холодному металлическому стержню, упертому мне между лопаток, у человека было оружие.

Обернувшись, я ожидала увидеть деревенщину в камуфляже, но вместо этого обнаружила женщину ростом с четвероклассника; с морщинистым, как сушеное яблоко, лицом и винтовкой в половину ее роста в дрожащих, скрюченных руках.

— Я только взяла камень, — сказала я медленно, используя тон, которым разговаривала бы с возбужденным животным.

— Воровка! Правонарушительница! — огрызнулась она. — Отдай его мне, я сказала.

Она подтолкнула своей винтовкой мою правую руку, все еще сжимавшую камень. Женщина держала винтовку в левой руке, уперев ее в бедро. Без правой руки, чтобы стабилизировать его, винтовка дрожала, как лист на ветру. Фактически, все, приблизительно, восемьдесят фунтов (ок. 36 кг — прим. пер.) хилой, пожилой женщины дрожали, как листья осины. Один хороший толчок …

О чем я думала? Она была старой женщиной и она была права. Это я нарушила границы чужой собственности, и камень, как бы я не ощущала его принадлежность мне, не был моим.

Я вытянула руку с тяжелым камнем и шагнула к ней, чтобы ей не надо было идти ко мне. Не хотелось бы, чтобы женщина подскользнулась и нечаянно в меня выстрелила. Но тут я наступила на что-то скользкое, потеряла равновесие, взмахнула руками и небо надо мной завертелось. Последней мыслью было то, что нужно использовать руки, чтобы смягчить падение, но это означало бы выпустить камень, а я не была готова сделать это.

Придя в себя, я оказалась на влажном зеленом мхе, надо мной сверкал калейдоскоп разноцветных огней. Яркая вспышка мелькнула над моей головой. «Рыба, — подумала я, — странная для наших рек тропическая рыба. Должно быть, я в Царстве Фей».

Но когда мое зрение прояснилось, я поняла, что разноцветные огни — это кусочки жести и стекла, свисающие со стропил. Влажный зеленый мох оказался древним диваном, пахнущим кошачьей мочой. Я попыталась сесть и голова в голове запульсировала боль. Коснувшись затылка, обнаружила там шишку размером с гусиное яйцо…

Или камень Эльфийского золота.

— Он здесь, — сказал голос. — Ты держалась за него, когда упала. Проклятая вещь утопила бы тебя, если бы я не вытащила тебя из реки. Вот что делает с тобой Эльфийское золото. Оно было у тебя в руке только минуту, и ты уже готова разбить голову и утонуть в реке, но не отдать его. Приложи это к своей глупой голове.

Женщина протянула мне кусок льда, завернутого во фланель. Я осторожно приложила его к месту ушиба и взглянула на нее. Она сидела в кресле-качалке, прямо перед камином. Мерцающий свет придавал ее седым волосам зеленоватый оттенок. В приглушенном свете пламени ее лицо выглядело моложе. На женщине был надет красный шерстяной жакет с аппликацией из снеговиков, фланелевая рубашка и длинная шерстяная юбка. Тяжелое одеяние для летнего дня, но пожилым людям часто бывает холодно. Чтобы защититься от сквозняков, большая часть окон была закрыта пластиковой пленкой, огонь в камине ревел. Сама комната выглядела так, будто таяла от жары. Со стен свисали длинные полосы обоев, обнажая многочисленные слои цветочных узоров внизу. С потолка осыпалась штукатурка, широкие половицы прогнулись и стали волнистыми. Сверху слышалось царапание, я подозревала, что это мыши.

— Вы вытянули меня из воды? — спросила я.

— Не могла позволить тебе утонуть, хоть ты и пыталась украсть мой Эльфийский камень.

Эльфиский камень. Мне нравилось название. Я осмотрела комнату в его поисках.

В комнате было полно разных камешков. На каждой поверхности были навалены гладкие, округлые речные камни. Были там и кусочки отполированного дерева, а также другие обломки, которые, как мне показалось, старуха вытащила из реки: осколки стекла, из-за трения о камни ставшего матовым; куски проржавевшего металла, искривленные потоком; битый фарфор в количестве достаточном, чтобы составить чайный сервиз на двенадцать персон. Но нигде не было Эльфийского камня.

— Он в безопасности, ну, настолько, насколько это возможно. Эльфийское золото по-разному ведет себя с разными людьми, но всегда это заканчивается плохо. Большинство обычных людей не видят его. Она наклонилась вперед в своем кресле-качалке и уставилась на меня. Лицо женщины теперь выглядело моложе, чем раньше. — Но ты ведь не обычный человек?

— Мне кажется, что вы тоже, — ответила я, вздрогнув от резкой боли в голове, когда попыталась сесть прямее. — Меня зовут Кайллех Макфэй. Я работаю в колледже. А вы…?

— Хочешь сказать, что не знаешь? — Хозяйка дома засмеялась, но смех резко прервался кашлем. Она сплюнула в грязноватую стеклянную банку и вытерла рот рукавом. — Ты, должно быть, только приехала в город и не слышала истории Луры Траск.

— Траск? — Имя звучало знакомо. Я напрягла сознание, пока не вспомнила рассказанную Суэлой историю о рыбаке, влюбленном в русалку. — Вы — дочь Салливана Траска?

Она хрипло согласилась и снова сплюнула в банку.

— Значит, ваша мама… — Лура предупреждающе посмотрела на меня, но я все равно продолжила. — Ваша мама была ундиной.

Лура нахмурилась.

— И что с того? Тебе какое дело?

— Никакое, просто я не знала, что ундины могут иметь человеческих детей.

— Уверена, я человек? — спросила женщина со злой усмешкой. Но когда я не ответила, она хлопнула себя по колену и засмеялась. — Я признаю, что наполовину человек, но, скажем так… — Лура посмотрела на меня с подозрением. — Сначала скажи, как ты узнала о русалках?

— Вчера я помогала другим ундинам найти путь в Царство Фей.

Она откинулась на своем стуле и вгляделась в единственное не завешанное пластиком окно. Я увидела блеск быстрой реки, вспыхивающей в лучах заходящего солнца. Должно быть, я провела без сознания какое-то время.

— Я слышала, что они должны отправляться, — сказала она, теперь глядя в огонь. — Я знала, этот день наступит… и они должны были уйти…

— Они были вашими сестрами, — сказала я, сопоставив родословные и поняв, что если Лура действительно была дочерью русалки, соблазнившей Салливана Траска, то ей должно быть почти сотня лет. — Конечно, вы будете скучать по ним.

Она издала резкий звук.

— Скучать по ним? Едва ли. Половину ночей они докучали мне своим пением. Приплывали сюда и запутывали мои удочки, воровали приманку. Глупые, безмозглые существа. Скатертью дорога, скажу я.

Женщина встала и схватила железную кочергу. На мгновение я испугалась, что она собирается ударить меня, но Лура ткнула ее в камин, подняв шквал искр, которые полетели в воздух и подпалили свисающие обои. Удивительно, как она до сих пор не спалила это место.

— Ну, тогда вы будете рады узнать, что больше здесь не будет русалок. «Гроув» хочет закрыть проход…

Лура повернулась ко мне, угрожающе подняв кочергу.

— Они не могут сделать это! Русалки должны вернуться в эту реку на нерест или вымрут!

— Я подумала, что они глупые, безмозглые существа, — напомнила я, — и вы были рады тому, что они ушли. Почему же вы беспокоитесь об их отсутствии, учитывая…

— Учитывая, что я еще недолго протяну? — Лура опустила кочергу и еще раз сердито ткнула ею в огонь. Усевшись обратно в кресло, она уставилась в огонь и замолчала. Свет от пламени на мгновение вернул цвет ее коже, и я поняла, что когда-то она была красива. — Я не боюсь умереть, — произнесла женщина через некоторое время, — но думаю, что я последняя из моего вида… Не так я хотела бы покинуть этот мир, даже если он не всегда был добр ко мне.

Я задалась вопросом, что мог сделать с ней мир, раз она приняла решение жить одна в этом разваливающемся доме в компании с сестрами, лишь наполовину людьми? Глядя на нее, маленькую и иссохшую, потрепанную жизнью, как один из речных камней из ее коллекции, я чувствовала вес всех лет, что она провела здесь одна. Этот дом казался зараженным печалью, как будто обои и штукатурка сами отваливались под ее бременем. «Вот что происходит с теми, кто никого не любит» — пропел во мне тоненький голосок.

— Ну, я собираюсь попробовать остановить их вместе с кругом… друзей.

— Ха! Круг, да? Ты, должно быть, говоришь о ведьмах и феях? Они не знают, что делают, по-большей части! Они иногда приходят ко мне, делая вид, что ищут совета, когда на самом деле хотят мое Эльфийское золото.

— То есть, у вас больше Эльфийского золота, чем в том камне?

— С чего бы мне тебе говорить? — подозрительно спросила женщина.

— Эй, — подняла я руки. — Я только что узнала об этом. Мои друзья говорили, что единственные надежные поставки идут из Царства Фей.

Лура фыркнула и снова сплюнула в банку.

— Твои друзья глупцы. Когда русалка откладывает свои яйца, она помещает рядом Эльфийский камень, чтобы оберегать их, пока мальки не вылупятся. Тот, который ты нашла, должно быть, был с русалками, которых ты провела в Царство Фей, таким образом, это принадлежало моим сестрам. Почему я должна отдавать его?

— Потому что нам нужно Эльфийское золото, для сохранения прохода открытым, — ответила я.

Лура сморщила лицо, уничтожив следы увиденной мной красоты. Пошарив рукой в кармане кардигана, она вытащила Эльфийский камень. У меня перехватило дыхание и потребовалось усилие, чтобы не вскочить и не выхватить его. Женщина наклонилась вперед и покрутила его между ее большим и указательным пальцами, будто дразня меня.

— Если я отдам его тебе, то как узнаю, что ты используешь его правильно? Как я узнаю, что ты не закроешь с его помощью проход?

— Потому что я привратница, — ответила я, не задумываясь. — Моя работа — открывать дверь. Если «Гроув» закроет ее навсегда… — Я подумала о Суэле и Диане, вынужденных выбирать, в каком мире остаться; о Лиз, которая постареет и умрет без действия Эльфийского золота. Я подумала, что никогда больше не увижу Лиама (что не должно иметь значения, поскольку я уже примирилась с жизнью без него). Так почему же я чувствовала себя опустошенной? Думаю, Лура увидела в моих глазах пустоту. Возможно, потому, что такую же пустоту я видела в ней.

Она кивнула, снова сплюнула, подбросила камень в воздух и поймала его. Мои глаза следили за ним, как собака за костью. Она бросила камень ко мне. Я не была лучшим ловцом в мире (Энни привыкла называть меня растяпой, когда мы вместе играли в софтбол), но я схватила камень из воздуха, как будто я Роджер Марис (Роджер Марис (1934–1985) — бейсбольный игрок, родился 10 сентября 1934 года в городе Хиббинг штата Миннесота, умер от лимфатического рака 14 декабря 1985 года. Наиболее известен как человек, побивший рекорд Бэйба Рута по хоумранам за один сезон — прим. пер.), ловящий мяч. Как будто я знала, что это произойдет. Как будто он принадлежал мне.

— Посмотрим, достаточно ли в нем силы, чтобы сохранить проход открытым, — сказала женщина. — Посмотрим, не откроет ли он целый ряд новых дверей. Некоторые из них, — добавила она со злой усмешкой, — ты сразу же захочешь закрыть.

Глава 10

Прежде, чем я уехала, Лура дала мне фланелевый лоскут, чтобы обернуть вокруг Эльфийского камня.

— Не прикасайся к нему чаще, чем нужно, — предупредила она. — Это дает большую силу, но и цена соответствующая.

То же самое мне сказала, Лиз.

Я внимательно посмотрела на Луру, когда она стояла рядом с моей машиной в лучах заходящего солнца. Женщина разглядывала попавшее в выбоину правое колесо. Ее волосы, которые в доме на короткий момент засияли, снова стали тусклыми и седыми. Лицо стало еще более древним, чем в момент, когда я увидела ее впервые. Эльфийский камень каким-то образом позволял ей выглядеть моложе.

— Вот как вы смогли вытащить меня из реки, — догадалась я. — Вы использовали Эльфийский камень, чтобы стать сильнее.

Вместо ответа она наклонилась и схватилась за днище машины своей крошечной рукой. Приподняв корпус, Лура сдвинула машину влево. Довольно жестко опустив авто, что вероятно, плохо скажется на его подвеске, женщина выпрямилась и выгнула спину, хрустнув позвонками.

— Ах, — сказала она. — Я не использовала Эльфийское золото лет двадцать. Уже и забыла, как это ощущается… Оно, вероятно, добавило несколько месяцев к моей жизни, но придется за это заплатить. Помни об этом. Используй только ровно столько, сколько нужно.

Я сказала ей, что буду и пообещала сделать все возможное, чтобы не дать «Гроуву» закрыть проход. Начала было благодарить ее за спасение моей жизни, но Лура сплюнула на землю и прогнала меня. Наверное, русалки полукровки любят благодарность еще меньше, чем домовые.

Возвращалась домой я медленно, концентрируясь на изгибах дороги в сгущающемся сумраке. Наверняка нельзя было садиться за руль так скоро после удара по голове, но у меня не было выбора. Не собиралась оставаться в доме Луры, — не то, чтобы она просила меня.

Вид моего свежевыкрашенного дома, пусть даже с недостающими пластинами черепицы и изогнутым желобом, заставил меня вздохнуть с облегчением. Я купила его стремительно, и с тех пор было достаточно причин, чтобы сожалеть об этом решении, но сейчас я была благодарна его приветствующему виду.

Впрочем, облегчение испарилось, когда, открыв входную дверь, я опрокинула полный воды оловянный горшок на лежащую на полу почту. Совершенно забыла о протечках! Нужно найти кого-то, кто все исправит, прежде чем мой дом станет похож на жилище Луры. Даже мысль об облезлых стенах и рушащемся потолке заставила меня почувствовать холод и сырость, хотя я все еще была в платье, пахнущем кошачьей мочой. Ральф подтвердил это, обнюхав меня. Морща нос, мышонок исчез в шкафу в прихожей (где ему нравилось спать в моих зимних ботинках с подкладкой из овечьей шерсти).

Тьфу! Не могу винить его. Подняв горшок и влажную почту, я отнесла их на кухню. Горшок отправился в раковину, а почту я разложила на столе, чтобы просушить счета и рекламные листовки, которые позже нужно будет рассортировать. Что мне действительно сейчас нужно — это горячая ванна и постель. Отдохну сегодня вечером, а завтра позвоню Лиз и скажу, что нашла достаточно Эльфийского золота, чтобы усилить круг. Черт возьми, — подумала я, разворачивая камень из фланели и поднимаясь по черной лестнице, — этот камень может провести десяток заклинаний круга. Дойдя до комнаты, я встала у окна и, держа камень под настольной лампой, почувствовала приятное покалывание в руке. Сразу же ощутила себя не такой замерзшей и уставшей. Но Лура предупреждала, чтобы я использовала его как можно меньше. С сожалением завернув его назад во фланель (я заметила, что это кусочек той же клетчатой ткани, из которой была сшита ее рубашка), засунула в один из ящиков стола. Я хранила тут кое-какие предметы — раковины и стекляшки, камень феи, который подарил отец, кусок сломанной фарфоровой ивы, принесенный Лиамом с одной из прогулок. Я вынула фарфоровый черепок, вспомнив привычку Лиама собирать различные сувениры — после его прогулок дома появлялись камни и птичьи гнезда, сосновые шишки и сухие цветы. Пока он жил здесь, дом казался наполненным его духом…

Сейчас жилище казалось пустым. С изгнанием Лиама, я избавила дом с жимолостью от демона, который существовал здесь больше века. Пока здесь жила и писала свои романы Дэлия Ла Мотт, она заключила своего рода перемирие с инкубом, периодически позволяя ему возвращаться в дом. Изучая ее записи, я выяснила, что она использовала свою связь с демоном как вдохновение. Он был ее музой. Но, достигнув своей цели, она изгнала его в Приграничье.

Я открыла другой ящик, единственный, который был закрыт в момент моего заселения, и взяла оттуда железный ключ. Он соответствовал тому, что висел на моей шее. Когда-то давно Дэлия заперла ключ подальше от себя. Она свою связь с инкубом разорвала. А я свой ключ все еще носила.

Почему? Я открыла наручники Лиама, когда встретилась с ним в Царстве Фей. Он больше не скован мной. Я была рада, что теперь он не испытывает боли, но, сняв цепочку и положив ее рядом с ключом Дэлии, я почувствовала потерю связи. Место на груди, где покоился ключ, теперь ощущалось таким же пустым, как и дом.

И насколько более пустой станет моя жизнь, если «Гроув» сможет закрыть проход и мои друзья выберут Царство Фей?

Чувствуя себя опустошенной, я встала из-за стола и еще раз проверила ящик, в который положила Эльфийский камень, — просто чтобы удостовериться, что помню, где он, сказала я себе. Пошла в ванную, заткнула пробку и включила кран горячей воды на полную. Я знала, что в бойлере недостаточно воды, чтобы разом заполнить массивную ванну на ножках. Вода начнет остывать, когда емкость наполнится наполовину, а затем смешается с горячей и приобретет идеальную температуру. Я подумывала о покупке большего резервуара для воды. Брок говорил, что у меня довольно старый водонагреватель, и в конечном итоге его нужно будет заменить, но это казалось бесполезной тратой, ведь я была единственной, кто пользовался горячей водой.

Пока наполнялась ванна, я избавилась от своей грязной и пахучей одежды, кинула ее в раковину, пустила воду и добавила немного шампуня, чтобы отбить запах. Расчесала волосы, распутав их и вытащив несколько веточек, и втерла небольшое количество масла жожоба, чтобы улучшить их состояние. Добавила немного и в ванну. Вид морщинистой кожи Луры напомнил мне о необходимости увлажнения.

Когда ванна наполнилась, я закрыла кран и, предвкушая приятный жар, шагнула в… ледяную воду. Взвизгнув, я так быстро отдернула ногу, что чуть не потеряла равновесие. Еще одна возможность разбить голову, — подумала я схватив халат и закутавшись в него. Поизучав краны, я повернула тот, на котором была отметка горячей воды. В ванну полилось еще больше ледяной воды.

Что-то случилось с моим бойлером.

Я надела шлепанцы и протопала вниз. Резиновые каблуки стучали по лестнице так, будто это они рассердились на дом, а не я. Почему сбои появились именно сейчас? Я знала, что Брок содержал старое здание в отличном состоянии, но неужели оно было настолько ветхое, что начало разваливаться в ту же минуту, как Брока здесь не стало?

Немного успокоилась к тому моменту, как подошла к лестнице в подвал. Довольно мелочно с моей стороны суетиться из-за незначительной проблемы с домом, когда Брок лежал в коме на границе смерти, а его душа блуждала в ледяном тумане Нифльхейма.

Я осталась спокойна, даже когда в подвале не включился свет. Лампочка перегорела, когда я была в подвале в последний раз, а это происходит не часто (пожалуй, даже редко). По правде говоря, я ненавижу подвал. Там был земляной пол и каменные стены — прочный каменный фундамент, и, как сказал Брок, много, много пауков. Я спускалась сюда единственный раз, когда один из предохранителей вышел из строя, потому что я забыла долить в бак топлива (кто знал, что нужно заказывать мазут?) и человеку из нефтяной компании пришлось «прокачать насос». Что бы это ни значило.

Взяв из кладовки новую лампочку, я медленно спустилась вниз, опираясь одной рукой на стену каменной лестницы, чтобы сохранять равновесие. Мне не нужно больше никаких падений. И наступила в лужу воды.

По крайней мере, она не была холодной.

Подавив желание сесть и заплакать, я вывернула из патрона старую лампу и вкрутила новую. Лампочка вспыхнула и осветила подвал во всех деталях. Как оказалось, я стояла в самом сухом месте по сравнению с остальной частью подвала. Земля спускалась ниже от места где я стояла, и все покрывала вода. Печь и бойлер ушли под воду на несколько футов.

Вот и объяснение тому, почему бойлер не работает. Я вгляделась в темную поверхность воды, как будто могла определить местонахождение пробки, за которую можно потянуть, чтобы заставить все это закончиться. Вместо этого я заметила мертвого таракана, покачивающегося на поверхности воды в мою сторону.

Содрогнувшись, я попятилась вверх по лестнице, боясь, что если повернусь спиной, что-то может подняться из воды, чтобы схватить меня. Отгородившись дверью от этого беспорядка и сев за кухонный стол, я, наконец, дала волю слезам.

Я одна в древнем, рассыпающемся доме. Брок никогда не вернется, чтобы починить его, и это целиком моя вина. Никто не поможет мне его отремонтировать. Уж конечно, не Лиам, потому что я не люблю его. Я, вероятно, вообще не способна любить. Все мои друзья оставят меня и вернутся в Царство Фей. А я буду стареть в полном одиночестве, пока дом будет сыпаться и ветшать и не станет похож на дом Луры, а я сама не стану такой же сморщенной и высушенной как Лура.

И буду пахнуть так же плохо, как она.

Я уже пахну кошачьей мочой.

Я сама удивилась вырвавшемуся из меня странному звуку. Что-то среднее между отрыжкой и икотой. Это вырвалось из меня дважды, прежде чем я поняла, что смеюсь.

Это все кошачья моча. Подростками мы с Энни ходили в гости к ее бабушке в итальянский квартал на Элизабет Стрит. Позже подруга заставила меня пообещать, что, если она когда-нибудь возьмет на содержание кучу котов и провоняется кошачьей мочой, я спасу ее из столь бедственного положения. Я пообещала, при условии, что она сделает то же самое и для меня. Я раздумывала, позвонить ли Энни и сообщить, что нахожусь в таком положении. Может, кошки у меня и не было, но зато был питомец-мышь, который прибежал ко мне, плачущей и страдающей над грудой влажной почты. Он подтолкнул носом сине-малиновую листовку. «Билл, мастер на все руки! — гласила она. — Для всех ваших бытовых нужд — нет ремонта слишком большого или слишком маленького. Слесарное дело, каменная кладка, ремонт крыши — вы вызываете Билла, он выполняет все ваши прихоти!»

Я фыркнула.

— Будем надеяться, что его навыки разнорабочего лучше, чем его каламбур, — заметила я Ральфу, поднимая трубку. Я услышала искаженное сообщение голосовой почты. Оставив свое имя и адрес, сказала: «Мастер Билл, у меня полный подвал воды и протекающая крыша, не могли бы вы приехать ко мне как можно скорее?» Я повесила трубку и попыталась дозвониться до трех сантехников, перечисленных в телефонной книге. Ни один из них не ответил. Они все, должно быть, откачивали воду из подвалов других домов после вчерашнего дождя.

Испытывая отвращение и страдая от собственного запаха, я нагрела воды в электрическом чайнике и отнесла его наверх. Смешав горячую воду с холодной, пока она не достигла нужной температуры, я вымылась над одним из пластиковых тазиков, которые подставляла вчера под протечку.

Я не богата, но у меня достаточно денег, чтобы нанять людей для ремонта дома — до тех пор, пока Брок не вернется. А он вернется. Я удостоверюсь в этом, так же как и в том, что проход остался открытым, чтобы моим друзьям не нужно было навсегда возвращаться в Царство Фей. Чтобы успокоить себя, я снова проверила Эльфийский камень. Достала его из фланели и подержала в руках. Конечно, это не может причинить никакого вреда. Его тепло текло по моим рукам и распространялось через грудь. По телу разлилось спокойствие. Лучше, чем Ксанакс (лекарственное средство для лечения тревожных расстройств, панических атак — прим. пер.)! С таким количеством Эльфийского золота, я была бы в состоянии помочь Броку и удержать «Гроув» от закрытия прохода. При таком количестве Эльфийского золота, я была способна на все! Энн Чейз не придется выбирать между помощью дочери и лечением ее артрита. Лиз никогда не должна стареть и умирать — никто не будет стареть и умирать! Возможности бесконечны… но сейчас лучше убрать его прочь. И Лиз и Лура предупреждали, что опасно использовать его слишком часто.

Неохотно, я обернула камень в ткань и убрала обратно в ящик. Все еще ощущая его тепло, я заползала на кровать. Меня обхватило восхитительное чувство и я погрузилась в глубокий сон…

И прямо в Царство Фей, будто под моей кроватью была лазейка, которая вела непосредственно на ту поляну под ивой, где лежал Лиам, ожидая меня. Его обнаженное тело было залито золотым светом Эльфийского золота.

— Я действительно в Царстве Фей или это сон? — спросила я.

— А есть разница? — ответил он, опуская меня рядом с собой. Я тоже была обнажена и залита золотым светом. Мы легли рядом, практически не касаясь друг друга, но соединенные золотым светом. — Это один из даров Эльфийского золота — связывать влюбленных, независимо от того, как далеки они друг от друга.

Я фыркнула.

— Это делаешь ты.

Он засмеялся глубоким, хриплым звуком, который заставил задрожать ветви ивы и отдался в моем животе. Лиам поднял руку над моей грудью, держа ее приблизительно в дюйме от меня. Я чувствовала, как мою кожу ласкает золотой свет. Он двигал рукой, сначала над одной грудью и затем над другой, Эльфийское золото растекалось по моей коже, как теплый сироп.

— Я делаю это? — спросил он. — Неужели ты хочешь сказать, что не чувствуешь связь между нами?

Он задвигал рукой ниже над моим телом, выписывая горячие, тягучие спирали над моим животом. Они объединилось в моем пупке в начали стекать между ног, задевая клитор. Я застонала и выгнула спину.

— Да, чувствую, — перевернувшись, я оседлала его. — Почему мы не делали этого прежде? — спросила я, потерлась о золотую волну и опустилась на его. — Почему бы нам не делать так всегда?

Золотой свет переместился со мной, волной высокой температуры, которая подняла меня и затем опустила на него. Я ввела его в себя и это тепло толкнулось внутри. Я посмотрела вниз, но свет стал столь ярким, настолько великолепным, что я не могла разобрать его лицо.

— Лиам? — вскрикнула я, когда он толкнулся в меня и наши тела задвигались, будто под действием некой внешней силы, — Лиам, это действительно ты?

В ответ он притянул мою голову к себе. Через яркий свет я видела его глаза: черные, с крапинками зеленого цвета, — такими они стали, когда я встретила его в Царстве Фей.

— Кто же еще это может быть, милая? — шептал он, а золотой свет начал распространяться во мне. Он заполнил меня, и затем взорвался, окружив нас обоих золотым ореолом чистого удовольствия.

— Ах, — напевал голос Лиама в моей голове. — Вот почему мы не можем делать это всегда, любимая. Нам никогда не хотелось бы просыпаться.

Я рухнула рядом с ним на ложе из бархатистого мха.

— Что в этом плохого? — спросила я, пытаясь отдышаться и хватая ртом пьянящий сладкий воздух. Он повернулся ко мне, и я смогла разглядеть, что он улыбается мне сквозь золотую дымку.

— Ты потеряешь себя в Эльфийском золоте, — сказал он мне. — Смотри. Он взял мою руку в свою и что-то вложил в нее. Когда я раскрыла ладонь, то увидела, что держу Эльфийский камень.

— Как..?

— Лучше убери его в безопасное место, — сказал он мне. — Запри. Или потеряешь его… и себя.

Я чувствовала, как камень пульсирует в руке, словно сердце пойманного в ловушку животного, пытающегося убежать. Я сомкнула ладонь вокруг него, но это усилило пульсацию. Он билось так сильно, что я слышала стук.

Я повернулась к Лиаму, но он исчезал, тая в золотом тумане Царства Фей.

— Не уходи! — закричала я, но он исчезал в пламени такого яркого света, что я вынуждена была закрыть глаза. Когда я, наконец, смогла открыть их, я оказалась в своей комнате в Доме с жимолостью. Водянистый зеленый свет пробивался в окно. Я в замешательстве моргнула, не в состоянии определить, утро сейчас или ночь. Чувствовала себя так, будто только что легла спать. Время, которое я провела, занимаясь любовью с Лиамом, не составило больше часа…

Послышался стук. Я разомкнула ладонь, в поисках Эльфийского камня, что Лиам дал мне во сне, но моя рука была пуста.

Стук доносился снизу. На мгновение мне смутно показалось, что в мою дверь стучится Эльфийский камень, но потом поняла, что это смешно.

Я спустила ноги с кровати. Мои конечности были слабыми, будто водянистыми. Я встала… и поняла, что голая. Могла ли я лечь спать без ночной рубашки? Да, она смятая валялась на полу вместе с одеялом. Я подошла к шкафу и вытащила шорты и футболку. Направилась вниз, надеясь, что гость уйдет, пока я доберусь до двери. Кто будет беспокоить меня так рано утром?

Взгляд на часы в фойе сказал, что было двадцать минут одиннадцатого.

Оу.

Распахнув дверь, я подавила вздох разочарования. На крыльце горбился мужчина в темно-синей толстовке и бейсболке. Над головой он держал папку, защищаясь от льющегося каскадом потока воды с крыши.

— Да? — раздраженно спросила я. Он, вероятно собирал подписи для какой-нибудь политической ерунды или проверял счетчики.

— Кай… лех Макфэй? — спросил визитер, неуверенно произнося мое имя.

— Да, — вздохнула я, не потрудившись исправить его произношение. Темно-синий цвет выглядел довольно официально. Возможно, он собирался на ежегодный пикник для полицейских. — Это я.

— Я — Билл Кэри. Вы звонили по поводу работы, которую нужно сделать. — Он задрал голову на протечки в крыше крыльца. — Полагаю, вы захотите, чтобы я начал с крыши.

— Билл Кэри? О, Мастер Билл! Я звонила, но не записалась. Как..?

— Вы оставили свой адрес на автоответчике, но не номер телефона.

Я?

— Правда? Возможно, я … отвлеклась.

— Да, мэм, в вашем голосе было… — мужчина смущенно потоптался, — …отчаяние.

Я ощетинилась на его слова, но прежде, чем успела защититься, на мой нос упала огромная капля воды. Я открыла дверь пошире и сказала: — Это потому, что так и есть.

Я провела Мастера Билла с экскурсией по своему дому ужасов: от множества протечек и шелушащейся штукатурки до заплесневелого подвала и сломанного бойлера. Он сделал заметки на своем планшете, издавая гортанное, односложное ворчание по каждому пункту. Не особо разговорчивый, Мастер Билл. Но когда мы достигли подвала, он произнес самые сладкие слова, которые я слышала за последние дни.

— Не могу начать с крыши, пока не прекратится дождь, но, думаю, смог бы откачать воду и починить бойлер, если вам нужна горячая вода.

Я чуть не обняла его, но сдержалась и сумела не показаться слишком отчаявшейся, когда сказала ему: — Да, это был бы отличный старт.

Глава 11

Пока Билл откачивал воду из подвала, я варила кофе. На кухне был бардак: кругом стояли кастрюли и сковородки, наполовину заполненные дождевой водой. Но в ту же минуту, когда Билл сказал, что горячая вода к моим услугам, и он собирается в хозяйственный магазин, я оставила беспорядок, бросилась наверх и приняла долгую горячую ванну с большим количеством ароматических солей, чтобы удалить, наконец, запах кошачьей мочи из волос. Хотя, даже горячей воде не удалось смыть воспоминания о занятиях любовью с Лиамом в Царстве Фей. Я освободила его из Приграничья, разве эти фантазии не должны были прекратиться? Они когда-нибудь прекратятся вообще?

Я бы осталась в ванной подольше, но тут снова раздался стук в дверь. Возможно ли, что это Мастер Билл вернулся из хозяйственного магазина? Следует ли дать ему ключ? Но я даже не знаю его. Возможно, я должна была попросить рекомендации, думала я, вытираясь и одеваясь. Будет ли это странно, после того, как он так быстро починил мне горячую воду? Я шла вниз, обдумывая правила поведения с мастером, о которых мне не приходилось заботиться, пока здесь был Брок. Открыв дверь, я обнаружила пустое крыльцо. Возможно, посетитель не дождался меня. И тут я услышала голоса, доносящиеся откуда-то сбоку. Я заглянула через перила и увидела Лиз с Дианой, присевших в кустах жимолости у края крыльца. Лиз виновато смотрела на меня, держа в руке керамического гнома.

— А, вот ты где! Мы заволновались, когда ты не открыла дверь и пошли искать ключ. Только, кажется, его под гномом нет.

Керамический гном прилагался к дому при его покупке. Практически у всех жилищ в Фейрвике было по подобной статуэтке в саду. Я пыталась избавиться от маленького розовощекого человечка в синих штанах, зеленых подтяжках и красном колпаке, но каждый раз, когда я приближалась к нему с такими мыслями, он, казалось, впивался в меня взглядом, и я меняла решение. Я перепрятала свой ключ несколько месяцев назад, в менее броский тайник.

— Он здесь, — сказала я, подтолкнув пальцем ноги цветочный горшок с геранью.

Лиз с Дианой обменялись озадаченными взглядами.

— Почему ты прячешь ключ там? Он должен быть под гномом, — сказала Диана так, будто это был самый очевидный факт в мире. — Все прячут свои ключи под гномами.

— Разве это не вступает в конфликт с самим понятием прятать ключ, если все знают, где он находится? — спросила я, ощущая себя пойманной в ловушку чаепития из «Алисы в Стране чудес».

— Наоборот, — ответила Лиз. — Эти гномы — пороговые стражи. Твой гном защищает ключ от тех, кто хочет тебе навредить, но впускает друзей, которые желают добра. Мы хотели удостовериться, что ты в порядке после произошедшего в круге. После скачка напряжения, который ты испытала, могут быть неожиданные последствия. Ты нормально спала?

— Все хорошо, — ответила я, краснея, при воспоминании об эротическом сне. — Я просто немного устала.

— Этого следовало ожидать, — оживленно проговорила Диана, поднимаясь на крыльцо. Взяв мой запасной ключ из-под цветочного горшка, она вручила его Лиз, чтобы положить под гнома. Мне показалось, что я увидела слабое свечение, исходящее от керамической фигуры, когда та встала на ключ.

— Вот так, — произнесла Лиз. — Ты должна дать ему имя, чтобы запечатать пороговое заклинание.

— Я чувствую себя… — идиоткой, — чуть было не сказала я, но, глядя в широко распахнутые глаза Дианы, исправилась, — неуверенной в том, какое дать ему имя.

— О, подойдет любое старинное имя. Может, он тебе кого-нибудь напоминает?

Я посмотрела на маленького бородатого человечка.

— Ну, он немного похож на руководителя оркестра в моей старшей школе, на мистера Руковски. Когда я назвала это имя, свечение вокруг гнома усилилось.

— Ему нравится. Мистер Руковски. Можем мы войти внутрь, мистер Руковски?

На мгновение мне показалось, что керамическая фигура вот-вот заговорит. В этом случае я точно от него избавилась бы. Древний хранитель порога или нет, но говорящий керамический гном — это жутко. К счастью, от мистера Руковски не последовало никакой речи, — только расползлось теплое свечение по ступенькам крыльца и до входной двери, словно дорожка, расстеленная для гостей.

— Заходите, — сказала я. — Вам явно рады.

Я попыталась усадить Лиз и Диану в гостиной, а сама пошла на кухню, чтобы поставить чайник, но они последовали за мной и сели за стол. Лиз скрестила руки на столешнице и поджала губы. Диана переставила сахарницу, солонку и перечницу и вазу, полную увядающих полевых цветов.

— Что? — спросила я, наконец заметив их напряженность. — Что-то не так? Круг исключил меня? Энн в порядке? Ее руке стало хуже?

— Энн в порядке, — заверила меня Лиз. — И круг… Ну, сначала там были кое-какие разногласия. — Она сжала губы, и я предположила, что Мунданс высказала ей все претензии, связанные с моим участием в круге. — Но зато мы нашли тебе персонального тренера, который, как нам кажется, подойдет тебе идеально. Кое-кто из нашего круга может поручиться за него лично, и я провела ночь, изучая его рекомендации. — Лиз сделала акцент на слове «изучала». Моему вымотанному мозгу потребовалась минута, чтобы понять, почему. В прошлом году, когда Лиз наняла Лиама Дойла, чтобы преподавать занятия по творческому письму, она полагалась на его интернет-профиль и полученные по электронной почте отзывы — все из которых были сфабрикованы моим лукавым демоном. Лиз пыталась уверить меня, что она не повторила ту же самую ошибку.

— Спасибо за дотошность, — сказала я, отворачиваясь, чтобы налить кипяток в заварной чайник и заодно скрыть прилившую к лицу кровь. Я знаю, что должна быть благодарна Лиз, но внезапно меня накрыла волной горя. Даже не будь Лиз так осторожна и не важно, каким он являлся ко мне во снах, — я никогда больше не увижу Лиама во плоти.

— Его зовут Дункан Лэрд, — выпалила Диана. — У него степень ДМИ из Оксфорда!

— ДМИ?

— Доктора магических искусств, — объяснила Лиз. — Он мастер девятого Ордена. Нам повезло, что удалось его заполучить. Он как раз гостит у друзей в Рейнебеке[1] и будет здесь у тебя сегодня вечером, около пяти.

— Сегодня? — воскликнула я потрясенно. — У меня затоплен подвал, протекает крыша. Везде беспорядок… Я оглядела кухню и впервые заметила, что беспорядка нет. Горшки и кастрюли, в которые стекали дождевые капли, были вымыты, высушены и убраны в шкаф. Грязь на полу оказалась вытерта. Даже кофейная чашка, которую я дала Биллу, была вымыта и сушилась на решетке возле раковины. Там же была записка от мастера: «Натянул над крышей брезент, чтобы остановить протечки и пошел за кровельными материалами».

Ух ты, мужчина, который убирает за собой и оставляет записки. Что может быть лучшей рекомендацией?

— Дом выглядит опрятно, — заверилала Диана. — Лучше, чем мой, кстати, — мне нужно приготовить комнату для доктора Лэрда и испечь булочки к чаю. Британский волшебник будет ожидать чай наивысшего сорта.

— Наверняка он еще ожидает, что ты знаешь основы магической истории, — сказала мне Лиз, выкладывая на кухонный стол стопку книг. — Я принесла тебе «Колдовство» Уиллока и «Историю магии» ЛаФлер, тома с первого по пятый. Попробуй пробежаться по ним сегодня. Мы же не хотим, чтобы он подумал, что у американских ведьм нет стандартов.

— Но он знает, что я новичок, так? — спросила я, следуя за Лиз и Дианой к входной двери.

Диана и Лиз обменялись виноватыми взглядами.

— Не совсем. Мы сказали ему, что у тебя необычная энергетика и что ты разорвала круг. Он был… заинтригован.

Замечательно, подумала я, Лиз выставила меня интересной лабораторной крысой. Но какая разница, что подумает обо мне Дункан Лэрд? Самое главное, — набраться сил, достаточных, чтобы вернуть Брока из Нифльхейма и сохранить проход открытым.

— Что-нибудь слышно от правления АМН? — спросила я на крыльце.

Лиз вздохнула.

— Вчера вечером я разговаривала с Лидией Маркхэм из университета Маунт Холируд. Она всегда хорошо относилась к феям, но ушла от прямого ответа, когда я спросила, как она планирует проголосовать. Тогда я покопалась в интернете и обнаружила, что анонимный благотворитель только что выделил огромную сумму для финансирования новой научной лаборатории в Маунт Холируд. Мне ненавистно это говорить, но я боюсь, что голос Лидии может быть куплен.

— Это ужасно, — сказала я. — Но все еще есть двое членов правления, которые за фей, не так ли?

— Да, Талбот Грили, литератор из Барда[2]. Он ирландский клурикон[3], который написал докторскую диссертацию о влиянии фей на творчество Шекспира. И Лумис Паган, пикси, работающая над гендерными исследованиями в Уэсли. Я думаю, что мы можем рассчитывать на Талбота, но не уверена в Лумис. По правде говоря, я никогда не понимала ни слова из того, что она говорит. Даже если она выскажется за фей, ее аргументы будут столь несвязны, что она принесет больше вреда, чем пользы. — Лиз села в машину, качая головой. — Лучшее, что мы можем сделать — это удостовериться, что независимо от того, как пройдет голосование, ты сможешь удержать их от закрытия прохода.

После того, как Лиз уехала, я постояла на крыльце некоторое время, размышляя, что можно было бы сделать, чтобы помочь. Из ее слов можно было сделать вывод, что мы не можем рассчитывать на поддержку АМН. Если бы мы знали, что творится в «Гроув»… И тут я вспомнила, что у меня есть источник в «Гроув», который мог бы помочь. Войдя внутрь, я позвонила Джен Дэвис.

Джен Дэвис была журналистом-фрилансером, опубликовавшей в прошлом году расследование о мемуарах моей соседки Феникс, — те оказались полностью выдуманными. Позже я выяснила, что Джен была членом «Гроува» (и что она переживала из-за того как плохо обошлась с «Феникс»). После моего посвящения в «Гроув», Джен призналась, что она и другие молодые члены общества сформировали фракцию под названием «Саплинг»[5], не согласную с ультраконсервативной политикой этого сообщества. Если кто-то и мог рассказать мне, что собирается делать «Гроув» на следующей неделе в Фейрвике, то это Джен.

Я оставила сообщение на ее голосовой почте с просьбой перезвонить и постояла посреди фойе, раздумывая над дальнейшим планом действий. Даже с тем, какую помощь мне оказывал Билл, дом по-прежнему нуждался в уборке и мне нужно было почитать книги до прибытия моего нового наставника. Внезапно я почувствовала ужасную усталость и не способна была даже выбрать: кем мне предстать перед Дунканом Лэрдом, ДМИ, — лентяйкой или идиоткой? Конечно, он будет сильно впечатлен, когда я покажу ему Эльфийский камень …

Эльфийский камень. Я виновато вздрогнула, поняв, что не рассказала о нем Лиз и Диане. Как я могла забыть? Должно быть меня слишком сильно отвлекла новость о новом преподавателе. Я должна позвонить и сообщить им сейчас же… но сначала я проверю, на месте ли камень.

Я направилась вверх по лестнице в свою спальню и открыла ящик, куда положила его вчера. Там было пусто.

«Я просто забыла, на какую из полок его положила», — сказала я себе. Сердце гулко билось в груди. Я открыла все ящики. Ракушки, камни, перья… все маленькие безделушки, что я хранила, были на месте. Все, кроме Эльфийского камня. Осталось только одно место: ящик, в котором я держала ключ от наручников Лиама, но он был заперт. Камень не мог быть там…

Я взяла ключ с прикроватной тумбочки и отперла замок. Между двумя ключами — моим и Дэлии, на аккуратно сложенном фланелевом лоскуте лежало Эльфийское золото.

«Как, черт возьми, он там оказался?» — задалась я вопросом, взяв камень и начав покачивать его в руке. Единственное объяснение, которое могло быть, — я проснулась ночью и переложила его сама. Только не помню, как сделала это. Насколько знаю, я провела ночь в Царстве Фей, занимаясь любовью с Лиамом… но в конце сна он дал мне Эльфийский камень и посоветовал спрятать его. Возможно, именно тогда я его и переложила. Тревожно, когда не помнишь, что делала, но я слышала от людей, которые пили определенный вид снотворного, что они вставали, творили странные вещи и не могли вспомнить об этом позже. Вчера вечером Эльфийский камень, безусловно, действовал как мощный наркотик.

Я посмотрела на камень в руке и в качестве эксперимента сжала вокруг него пальцы, ожидая, что он нагонит на меня сонливость. Вместо этого я почувствовала приток энергии. Туман в голове, который я ощущала с момента пробуждения, исчез. «Странно», — подумала я. Может быть, в книгах выданных мне Лиз, я смогу найти объяснение эффекту Эльфийского золота.

Я опустила камень в карман и пошла вниз, на кухню, чтобы собрать оставленные там книги и взяла их в библиотеку, чтобы почитать.

Библиотека была моей любимой комнатой в доме, когда я переехала сюда. Какой книголюб не мечтает о целой комнате книг? Вдоль всех стен находились встроенные книжные шкафы от пола до потолка, украшенные сверху классической лепниной и медными светильниками над каждой секцией. На каждой полке были медные таблички для карточек, чтобы уточнять тематику книг (не то, чтобы у меня было время для заполнения этих карточек). Здесь же был камин, удобный диван и маленький телевизор. Лиам и я практически жили здесь прошлой зимой, разводя огонь, пересматривая старые фильмы, занимаясь любовью…

Вот почему с тех пор я проводила здесь мало времени. Комната была наполнена печалью, в воздухе витала пыль, в камине лежал невычищенный пепел, смятые подушки на диване валялись криво. Я опустилась на софу и провела пальцами по велюру, ощущая запах виски, сигарного пепла, и… Нет, я больше не ощущала запаха Лиама. Я опустила руку в карман и сжала Эльфийский камень. Во сне он сказал, что Эльфийское золото может соединять истинных возлюбленных… но сейчас я не ощущала связи. Наверное, потому я не могла полюбить его, — мы не были истинными возлюбленными. Но почему тогда я не могу перестать думать о нем? И почему я так хочу его любить?

Вздохнув, я села на диван с книгами, открыв ЛаФлер и прочитала сотню страниц.

За десять минут.

Слова, казалось, просто влетали мне в голову. Я никогда не верила в скорочтение, но ощущалось это не как скорочтение. Я не скользила по косой. Я полностью и глубоко понимала историю магии от железной эры до двадцать первого века. Могла перечислить всех крупных ведьм за этот период (Королева Елизавета I и Элеанор Рузвельт, кто бы знал?), названия и даты главных войн, соглашений, муниципальных постановлений и выпусков гримуара. И я твердо понимала разницу между практической и симпатической магией.

Все за 10 минут. Ух ты! Это лучше, чем Аддерал[4], который дала мне соседка-первокурсница во время финальных экзаменов.

Я взяла «Колдовство» Уиллока и выучила первую сотню заклинаний.

За пять минут.

Но действительно ли я усвоила всю эту информацию?

Я решила провести для себя небольшой экзамен.

— Флагранте лигфер, — произнесла я.

Свечи на каминной полке вспыхнули, немного погорели и потухли. Ральф, дремавший за Оксфордским словарем английского языка, высунул нос и пошевелил усами на запах дыма.

Хорошо, значит, моя магия все еще была неустойчива. Как там сказала Лиз — моя энергетическая подпись необычна? Хм. Прямо сейчас моя энергетическая подпись ощущалась просто прекрасно. Я попробовала перемещающее воздух заклинание.

— Вентас пуфф!

Порыв воздуха пронесся через библиотеку, захватывая пепел из камина и пыль с мебели, формируя столб, который ударился о стену и сбил лампу. Ральф поспешил спрятаться за Оксфордский словарь.

— Облиттаре астинтан! — закричала я, вспоминая отменяющие заклинания.

Дьявольский пыльный столб рухнул на диван. «Замечательно, — подумала я, задыхаясь от кашля, — я только что сделала эту комнату еще хуже».

Я снова осмотрела комнату. На кофейном столике стоял толстостенный стеклянный стакан с присохшим янтарным кольцом на дне. Я подняла его и вдохнула аромат любимого виски Лиама. На краешке был виден отпечаток его губ. Я дотронулась до него, ощущая его губы на себе… но вместо дрожи страсти ощутила гнев. Это не были его настоящие губы, они были придуманы, чтобы заставить меня полюбить его, — и они не смогли.

Я протопала на кухню, собрав по пути несколько других стаканов и тарелок, свалила все в раковину и наполнила ее мыльной водой. Вернувшись в библиотеку, принялась за работу. Самостоятельно собрала ковер (обычно, чтобы поднять его, нужны были двое), повесила его на перила крыльца и хорошенько выбила. Выгребла золу из камина. Побросав диванные подушки в зал, пропылесосила диван, выбросила гальку, перья и ветки, которые, должно быть, выпали у Лиама из карманов. Вручную вымыла пол со средством для мытья паркетов. Протерла медные лампы и каминную полку. Вытащила и протерла каждую книгу, сместив недовольного Ральфа из-за словаря. Занимаясь этим, я размышляла, что заодно можно было бы и систематизировать книги по предметам и табличкам на полках…

Я остановилась только когда тени на полу удлинились. Отступив назад, я окинула взглядом библиотеку. Полы и медные лампы поблескивали. Книги стояли на полках ровно, как солдаты, выстроенные для боя. К тому же, я переставила мебель. Комната сияла… и здесь больше не было следов Лиама. Я уверила себя, что это только вопрос времени, когда смогу сказать то же самое про себя.

Я полезла в карман и достала Эльфийский камень.

— Если мы действительно связаны, — прошептала я камню, — покажи мне! Монстраре ло’т!

Камень вспыхнул ослепительным золотым светом. А потом раздался звонок в дверь.

—————

[1] Рейнебек — город в штате Айова, США.

[2] Бард-колледж — частный гуманитарный колледж свободных искусств, расположенный в Аннандейл-на-Гудзоне, округ Датчесс, штат Нью-Йорк. Является Национальным историческим памятником США.

[3] Клурикон(clurichaun) — персонаж ирландского фольклора. Некоторые фолклористы описывают их как «ночную» форму лепреконов, решивших выпить после завершения дневных дел, а некоторые — как местную разновидность тех же лепреконов. Клуриконы всегда пьяны и угрюмы. Во многих сказках говорится, как они катаются на овце или собаке. Если вы относитесь к ним хорошо, они защитят ваш винный погреб, а если плохо — они будут сеять хаос в вашем доме и испортят винные запасы. В некоторых сказках они действуют как духи мест, где хранится алкоголь, преследующие пьяниц или нечестных служащих, которые воруют вино, а если жертва пытается уйти от своего мучителя, клуриконы прыгают в бочку, чтобы преследовать их.

[4] Аддерал — препарат для лечения расстройства Hyperactivity дефицита внимания (СДВГ) и нарколепсии, иногда нелегально используется для повышения работоспособности и усиления концентрации внимания.

[5] Саплинг — в переводе с английского — юнец, молодняк, саженец.

Глава 12

Я положила камень в карман и на ощупь пошла к двери, все еще ослепленная светом. Открыв дверь, я прищурилась от ореола света, который образовался вокруг темного силуэта. Сердце забилось сильнее, я подумала о Лиаме из моего последнего сна, где его лицо освещалось сиянием Эльфийского золота. Он вернулся ко мне!

Но человек подошел ближе и стало видно его лицо. Это не Лиам. Тем не менее, незнакомец был привлекателен и светловолос. Завиваясь над высоко поднятой бровью, челка спадала на глаз, как крыло. На нем был помятый льняной костюм и кожаная сумка, перекинутая через грудь, как у английских школьников в «До свидания, мистер Чипс»[1]. Впрочем, от британского школьника его отличал очень серьезный вид. У него была сильная челюсть, высокие скулы и пронзительные, изучающие голубые глаза.

— Извините, — произнес мужчина с сексуальным шотландским акцентом. — Вы выглядите разочарованной. Ожидали увидеть кого-то другого? Декан Бук просила заехать к вам, как только я приеду в город. Вы Кайллех Макфэй?

Он правильно произнес мое имя, значит, слышал от кого-то, кто меня знает. Тем не менее, я не хотела торопиться с выводами.

— Кто вы? — спросила я резко, по-прежнему, пытаясь справиться с разочарованием, что пришелец не был Лиамом.

Он достал карточку из внутреннего кармана пиджака и протянул ее мне. «Дункан Лэрд, ДМИ» было выгравировано на плотном кремовом картоне.

— Тут не написано, что вы волшебник, — заметила я.

Он обнажил белоснежные зубы, улыбка сразу смягчило его лицо.

— О, но надпись там есть, — сказал Дункан, — если вы посмотрите на нее правильно. Сфокусируйте свою энергию. У вас сейчас достаточно магии, чтобы осветить все Восточное побережье.

Я посмотрела на карту внимательнее, сконцентрировав на этом энергию, кипевшую в венах. Появился водяной знак пятиконечной звезды в круге. Пентакль.

— Здорово, — сказала я. — А с обратной стороны есть картинка благословения страждущих Иисусом..?

Я перевернула карточку, пытаясь оживить свою жалкую попытку пошутить. На самом деле, я просто пыталась дать себе время, чтобы оправиться от глупой мысли, будто я вызвала Лиама к своей двери, но улыбка исчезла с моего лица, когда карта вспыхнула.

— Ого, — присвистнул Дункан Лэрд. — Так случается только тогда, когда ощущается перегруз магической силы. Члены круга были правы. У вас на самом деле очень необычная энергетическая подпись. Нужно много работать, чтобы научиться пользоваться своей силой, но когда мы сделаем это… Мужчина окинул меня откровенно оценивающим взглядом, заставив покраснеть от кончиков пальцев на ногах до корней волос, — …вы будете великолепны! Но, — добавил он, — я не могу начать наше обучение на крыльце.

Он ожидающе приподнял бровь, и я поняла, что стою, упершись обеими руками в косяк, очень эффективно преграждая путь.

— Ох, простите, — сказала я, отпустив дверную раму и отступая в сторону. — Пожалуйста, входите

Дункан Лэрд улыбнулся и перешагнул через порог, закрывая за собой дверь. Изменение потока воздуха заколыхало занавески в библиотеке.

— Это старый дом, — сказала я, извиняясь за шум. — Входите…

Я собиралась провести его в гостиную, но, привлеченный легким бризом из открытых окон, мужчина уже направился в библиотеку.

— Люблю старые дома, — сообщил он, пробегая длинными изящными пальцами по книгам. Слава Богу, я только что вытерла пыль. Мельком заметила Ральфа, снующего за книгами, и понадеялась, что Дункан Лэрд не заметит его. — У них есть своя сила. Здесь ощущается… — Он остановился и поднял голову, орлиный нос поморщился, когда он понюхал воздух. — Напряжение. В этой комнате что-то происходило.

— Просто сделала легкую уборку, — сказала я. — Я не пользовалась этой комнатой в последнее время, и она запылилась…

— Вы изгоняли нечто большее, чем просто пыль, — сказал шотландец, укладывая сумку на буфет и доставая из нее, кажется, карманные часы. Тем не менее, когда он открыл их, я увидела, что это не обычные часы. На циферблате было нарисовано три круга, в каждом из них — разные символы и стрелка внутри. Две стрелки крутились в противоположных направлениях, а третья была направлена вверх и дрожала. — Вы изгоняли чье-то присутствие.

Он поднял взгляд от устройства, голубые глаза впились в меня с такой интенсивностью, что это вызвало странные, волнующие ощущения. И хотя, последнее, что я хотела делать — это рассказывать незнакомцу о моих романтических неприятностях, в конечном итоге, именно это я и сделала.

— Должно быть, это Лиам, мой бывший, — я пыталась говорить легко, но слова звучали отрывисто и зло. — Он обманул меня! — Я не понимала, насколько была зла, пока слова не сорвались с губ. Ярость исходила от меня осязаемой волной. Задняя дверь, которую я оставила открытой во время уборки, захлопнулась.

— Ой, — голубые глаза мужчины расширились и, обведя взглядом комнату, вернулись ко мне. — Позвольте предположить, инкуб?

— Как вы узнали? — спросила я, ужаснувшись, но в то же время восхитившись его проницательностью. — Это Лиз Бук сказала вам?

— Никто ничего мне не говорил, Кайллех. Следы его присутствия до сих пор здесь. Инкуб оставляет заметную метку на доме… — Дункан склонил голову, глядя на меня, — …и на своей жертве. Нужно что-то большее, чем уборка, чтобы избавиться от его присутствия.

— Я попыталась использовать магию и все пошло наперекосяк, — сказала я, защищаясь, опасаясь, что он интуитивно почувствует, что в конце концов, я хотела призвать Лиама, а не изгнать его. — Так что, пришлось взяться за тряпку.

— И Эльфийское золото? — спросил он.

— О, ну… да. Я нашла этот камень и подержала его немного, чтобы получить от него чуточку энергии…

— Камень? У вас есть целый камень Эльфийского золота?

Я достала Эльфийский камень из кармана и протянула ему, чтобы показать. Дункан сделал шаг назад, его голубые глаза расширились, но затем он потянулся к нему. Я неохотно положила камень в его руку.

— Где вы его нашли? — спросил мужчина, глядя на камень и опускаясь на диван. Мне было неприятно видеть его на месте Лиама, тем более, после признания, что он ощущал следы присутствия инкуба.

— В Ундине, — сказала я, присаживаясь напротив дивана. — Это река недалеко отсюда.

— Да, я слышал о ней, слышал, что там находили Эльфийское золото, но никогда — о такой большой находке или… — мужчина посмотрел сквозь камень на меня, его голубые глаза горели поглощенной из камня энергией, — … или о ведьме, которая смогла бы достать так много.

— Я наполовину фея, со стороны отца, и, по правде говоря, не так уж хорошо переношу Эльфийское золото. С тех пор, как я принесла его в дом, у меня появились странные видения, а когда я попробовала произнести некоторые заклинания из Уиллока… — я показала на книгу, лежащую на кофейном столике, — они исполнились… неправильно.

— Покажите мне, — попросил, или, вернее, приказал Дункан. Его тон был крайне настойчивым, так что я откинула появившуюся было враждебность из-за его приказного тона.

— Флагранте лигфур! — провозгласила я, подражая его тону.

Пламя свечей на каминной полке вспыхнуло так высоко, что подпалило потолок, но моментально потухло.

— Потрясающе! — воскликнул Дункан Лэрд, светясь так ярко, будто свечи все еще горели. — Попробуйте другое.

Я произнесла заклинание ветра, довольная, что убрала остатки пыли. Но теперь миниатюрное торнадо подхватило сумку Дункана Лэрда и выбросило из нее с дюжину листков бумаги, разметав по комнате.

— Мне так жаль! — вскрикнула я, вскочив на ноги и начав гоняться за страницами.

— Никаких проблем, — ответил Дункан, хлопнув в ладоши и произнося» Ретриво». Все листки слетелись к нему в ладонь аккуратной стопкой.

— Здорово. Я могла бы использовать это, чтобы собирать домашние задания.

— Попытавшись сделать так сейчас, вы, вероятно сломаете шеи половине своих студентов, — мужчина постучал по своим «карманным часам». — Видите эту стрелку? — Он указал на ту, что вращалась по часовой стрелке в пределах круга с нарисованной пятиконечной звездой. — Она измеряет земную магию. Ту, что используют человеческие ведьмы, творящие заклинания, чары и проклятия. Когда вы произнесли заклинание, она вышла из-под контроля, показывая, что ваши способности подскочили до небывалого уровня. Обычно такой бывает у волшебников Девятого порядка.

— Таких, как вы.

— Да, — подтвердил мужчина, уголки его рта дернулись. Он был польщен, но попытался не показывать этого, что выглядело довольно мило. Прочистив горло, он продолжил свою лекцию. — Но теперь посмотрите на этот диск. — Дункан указал на тот, где стрелка вращалась против часовой стрелки. Она был внутри круга, увенчанного парой распростертых крыльев.

— Значит, крылья обозначают фей? — спросила я.

— Да. Довольно притянутая символика, учитывая, что у большинства фей нет крыльев, но этот Фомаскоп довольно старый. Диск измеряет магию фейри или, как ее еще называют, магию иноземья. Фейри использовали ее еще до знакомства с людьми. Никто не знает, как она работает, — по крайней мере, никто из людей не знает, а потусторонние существа, с которыми я разговаривал, не могут ее объяснить. Возможно потому, что у них нет слов для того, чтобы описать то, что в словесной форме не нуждается… — на лице Дункана мелькнуло раздражение, и он резко убрал прядь волос, упавшую на глаза, будто именно это, а не неспособность фейри объяснить свою магию беспокоила его.

— Дори Браун однажды пыталась мне это разъяснить, — произнесла я. — Она говорила, что когда фейри впервые стали обучать людей магии, они просто думали о желании чего-то и оно происходило. У них не было необходимости произносить заклинания. Но чтобы общаться с людьми, им нужно было облечь свои желания в звуки, и тогда они обнаружили, что слова придали их магии неожиданную силу. Она сказала, что фейри понравился удивительный эффект, который слова добавили их волшебству и они обучили людей своей магии в обмен на… язык общения.

Я покраснела, вспомнив, как Дори говорила еще, что фейри продавали свою магию в обмен на секс с людьми. К счастью, Дункан был занят, изучая циферблат своего Фомаскопа.

— Мы не можем полностью понять этого, но вполне можем измерить. Эти диски показывают, что ваша способность к магии фейри тоже крайне высока. Я никогда не видел, чтобы оба диска вращались одновременно.

— Но почему тогда мои заклинания не работают? — спросила я.

— Из-за этого, — Дункан показал на третий диск, стрелка которого дрожала, но стояла в одном положении. Она находилась в круге, внутри которого была изображена обнаженная женщина. Ее раскинутые руки и ноги касались оправы круга, подобно женскому варианту Витрувианского человека Леонардо Да Винчи[2]. — Этот диск показывает индивидуальные врожденные способности человека к магии. Он указывает, что у вас нет никаких способностей, что странно, учитывая показатели предыдущих двух дисков. Поэтому ваши заклинания дают осечку. Два вида магии встречаются внутри вас, как два воздушных потока, вызывая турбулентность.

— Звучит как плохой прогноз на день на канале погоды. Моя тетушка всегда верила, что мои магические способности отменены из-за наличия во мне крови фейри.

— Это старое ведьминское суеверие, — печально произнес Дункан. — Я думаю, оно возникло, чтобы препятствовать сексуальным отношениям с фейри. Во времена охоты на ведьм, ведьминские ковены считали, что если отделить себя от влияния фейри, — демонов, как назвала их церковь, — то они смогли бы избежать преследования.

— Великое разделение, — сказала я, вспомнив выражение, прочитанное ранее у ЛаФлер.

— Вслед за которым случилась Война Флюже, — мрачно сказал Дункан.

— Я читала о Флюже у ЛаФлер. Ведьмы и фейри жили в гармонии в этой французской деревне, пока ведьмы, настроенные против фейри, не закрыли проход в Царство Фей и… — Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить точную формулировку из книги. Та буквально вспыхнула в моей голове. — Они полностью уничтожили город. — Я открыла глаза. Призрак светящегося текста висел в воздухе между мной и Дунканом. — Но в ЛаФлер не сказано, что значит «полностью уничтожили город».