Волчий дурман. Черная луна

Глава 1

«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. Ведь если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».

Ф. Ницше

— Ненавижу тебя!

Девушка была привязана за руки и за ноги к кровати.

Ее щеки горели огнем от своего постыдного положения, бороться с которым не было сил, несмотря на ее чистую волчью кровь.

Волчица на цепи.

В услужении у того, кого она ненавидела настолько сильно, что это чувство поглощало ее, как могла бы поглощать страсть, настолько же обжигающая и сильная, что не ведала границ и не знала времени.

Обнаженная. Смущенная.

Яростная. Прекрасная.

Моя.

А я смотрел на нее и дурел от того, что теперь она была рядом.

Стоял над кроватью, мучая себя.

Как я выглядел со стороны?

Чертовым высокомерным наглецом в черном тонком халате поверх обнаженного торса.

Мужчина, который не знал отказа и делал всё, что хотел, потому что сила позволяла и никто не смог пойти против нее.

А на деле?

Я проверял на прочность контроль и выдержку и каждую секунду ощущал, что сдаюсь.

Сдаюсь на ее милость, пока мое проклятое черное сердце захлебывается от невообразимого животного восторга в ожидании вкусить сполна этот плод, что был запретным слишком долго.

Никто бы не справился.

И я едва смог.

Для этого мне потребовались вся моя сила и всё упорство, чтобы не сорваться.

Чтобы не забрать ее себе раньше времени, послав к чертовой матери все условности и гребаные договоренности с ее семьей.

Шестнадцать лет.

Шестнадцать бесконечно долгих лет я ходил вокруг нее кругами, не позволяя прикоснуться ни единого раза.

— Отпусти меня!

Я улыбнулся, умиляясь настойчивости девушки, с которой она дергала за оковы, удерживающие ее.

— Расслабься, красивая. Тебе понравится.

— Быть на цепи?!

— Быть послушной. И моей.

Она не хотела этого.

И пока не понимала, что ласка такого зверя, как я, — это больше, чем пресловутая любовь.

Больше, чем одержимость.

Это вечность, в которой я не смогу насытиться ее душой и телом.

Я заберу их себе до последней крохи.

Приручу, подчиню, сделаю своей всеми способами.

Я и сейчас боялся просто пошевелиться и сделать первый шаг вперед, потому что знал, что не сдержусь и накинусь на нее зверем, который жаждал этой встречи так чертовски долго, что, казалось, прошла уже целая вечность.

— Ты всех девушек так привязываешь, чтобы они не смогли сбежать? Настолько не уверен в себе и собственных силах?

Девушка язвила и этим сильнее разжигала во мне бешеный огонь.

Сладкая и пока еще недоступная.

Завоевать и приручить ее было самым желанным для меня.

Она могла бы достаться другому.

Могла бы жить иной жизнью, не скрываясь и не боясь прихода темноты, но все предопределил тот день, когда я впервые понял, что хочу ее.

Хочу и готов терпеть столько, сколько будет нужно, чтобы она пришла в мои руки чистая, невинная, не тронутая никем.

— А ты уверена в том, что сможешь от меня сбежать? — изогнул я коварно бровь, глядя глазами, бездна в которых наполнялась опасным огнем.

Это она разбередила его.

Выпустила наружу своей игрой, еще не подозревая, как это опасно.

Для нее.

— Сбегу!

А это даже интересно.

Новая игра, которая воспламеняла мою черную кровь и разносила жар по телу, заставляя собирать все силы для того, чтобы сдержаться.

Меня считали холодным. Отрешенным. Лишенным эмоций.

Но как же тяжело было носить эту маску сейчас!

Терпение ломалось, словно битое стекло.

Я уже слышал этот хруст в своей душе, когда потянулся к девушке, положив ладонь на ее тело, чтобы бережно и жадно гладить фарфоровую белоснежную кожу, ощущая до хриплого стона, насколько она совершенна.

Вбирая кончиками пальцев ее дрожь и силу упругих мышц, что буквально вставали дыбом в попытках оттолкнуть меня.

— Убери свои руки!

Я только усмехнулся, стараясь за этой кривой улыбкой скрыть всё то, что рвалось наружу.

Рвалось слишком неистово, чтобы не испугать ее.

— Беги, сладкая. Беги.

Я потянул за браслеты на ее руках, которые крепились к удерживающему механизму на простых магнитах.

Глава 2

Обычно холодная вода приводила меня в чувства.

Но не в этот раз.

Я стоял под кусающими ледяными струями воды до тех пор, пока изо рта не стал выходить пар, но возбуждение не проходило.

Чем ближе подступал момент нашего официального знакомства с Кирти, тем сложнее становилось сдерживаться и контролировать собственные эмоции.

А ведь я считал, что умел идеально контролировать себя.

Особенно для волколака рода Черных, которые по своей природе были самыми дикими и несдержанными.

Я взращивал в себе лед десятилетиями.

И вот одна молодая невинная девушка своим нравом, упрямством и доброй душой смогла заставить меня в один день задуматься о том, что я хочу, чтобы рядом со мной была жена.

Не просто девушка, которая родит наследника и мой род продолжится.

Не просто игрушка для постельных утех.

А родная душа, рядом с которой я хотел быть и в радости, и в горе.

И в болезни, и в здравии.

Оберегать ее, дарить радость и быть всегда рядом.

Не думал, что доживу до этого.

Наверное, я старел.

Криво и слегка недоуменно усмехнувшись своим мыслям, я обхватил рукой всё еще торчащий член, сжав ствол до глухого хриплого стона.

Че-е-ерт.

И видел я перед собой не умелую и податливую Дину, а Кирти, которая ненавидела меня всей душой.

Которая сопротивлялась мне даже во сне и не собиралась становиться моей женой.

Меня же буквально трясло от нетерпения завоевать ее.

Начать наш бой, в котором будет столько эмоций, сколько еще никогда не было в моей жизни.

По крайней мере, положительных.

Кончил я бурно, зарычав и видя под собственными веками карие глаза Кирти — красивые, яростные и такие чистые глубиной своих чувств, которые она никогда не скрывала.

А ведь сначала она не интересовала меня.

Была слишком маленькой.

Для волков это было нормальной практикой — связывать узами своих детей до того, как они достигнут совершеннолетия и смогут вступить в брак.

Это и для людей было нормой.

По крайней мере, в прошлые века — точно.

Это было гарантией того, что новые поколения будут такими же сильными, выносливыми и чистокровными, отчего род волколаков станет еще более могучим.

Для того, кто жил более ста лет, не было проблемой дождаться свою жену, даже если на момент договоренностей она всего лишь пошла в первый класс.

В семье Кирти был посеян хаос и страх, а я продолжал жить своей жизнью.

У меня были женщины, способные выдержать мой темперамент и темп.

И был верный Сет, который раз в год уточнял:

— Что дарить на день рождения Кирти?

Я понятия не имел, что любили дети.

Особенно девочки.

Мягкие игрушки?

Сладости?

Поездки в Диснейленд?

— Отправь что-нибудь на свой вкус, — обычно я так отвечал.

И забывал об этом разговоре через пару минут, потому что были другие дела. Куда более важные. По крайней мере, я так полагал.

А между тем Кирти росла вдали от меня, пока свободная и еще не подозревающая, что всё изменится неожиданно и резко.

Когда это случилось?

В очередной ее день рождения, когда Сет снова пришел ко мне ранним утром и как бы между прочим заметил:

— Сегодня Кирти исполняется восемнадцать. Может, в этот раз ты выберешь подарок сам?

Сет был особенным волком для меня, и он знал об этом.

Он никогда не переходил черту между нами, оставляя общение в деловых рамках, но в этот день чуть дернул бровью, чем привлек мое внимание к его словам.

Обычно Сет был весьма сдержан на эмоции, и то, что он говорил сейчас, было даже забавным.

— К чему это? — уточнил я, откидываясь назад на своем кресле, хотя, признаюсь, в душе тут же ожил азарт.

В моей жизни было мало интересного.

В какой-то момент даже война и секс перестали приносить те яркие эмоции, которые дарили на заре.

Всё приедалось.

Всё становилось обыденным и безвкусным, когда входило в ранг повседневного.

Сейчас я понимал, что искренняя вражда куда более занимательна, чем очередные постельные отношения или жизнь в казарме.

Я ценил искренние эмоции и достойных противников, которых, к сожалению, на моем пути становилось с каждым годом всё меньше и меньше.

Молодые волки ненавидели меня за кровь и статус, но при этом пресмыкались и не смели поднимать свои головы в моем присутствии, что искренне удручало.

Глава 3

В распахнутом настежь окне были силуэты трех девушек.

Впервые я увидел Кирти, когда ей было восемь лет.

Она была испуганной заплаканной девочкой на руках у старшего брата — любимица всех волков, папина принцесса. Ее носили на руках все и тискали, потому что она была самой младшей и красивой, словно фарфоровая кукла.

Это было десять лет назад.

Но и сейчас я узнал Кирти с первого взгляда.

Больше она не была ребенком, став изящной, красивой девушкой, своей грацией и сдержанностью похожей на черного лебедя.

Папина принцесса незаметно выросла в истинную королеву, которая не позволяла эмоциям вырываться наружу, даже если они испепеляли ее изнутри.

Ее ярость была настолько сочной и терпкой, что у меня по позвоночнику прошла волна возбуждения.

До чего же вкусная получилась моя невеста.

Признаюсь, что такого я не ожидал.

Красивые девочки не всегда становятся красивыми девушками, но образ Кирти превзошел все мои ожидания.

Впрочем, ложью было говорить о том, что я чего-то ждал от нее.

До этой минуты — нет.

Но сейчас внутри меня вспыхнула темная искра, которая заставила мертвое сердце сбросить свой тлен.

Красота не главное, и, хотя Кирти сразила меня тем, насколько ладной и обворожительной была, главным был ее стержень внутри.

То, как она держалась, расправив плечи и не повышая голоса, пока подруги не подпускали ее к окну.

Из темноты я наблюдал за ней с азартом и интересом, наполняясь чувствами, которых совсем не ждал.

Забавно.

Будучи еще такой юной, Кирти выглядела непреступной и настолько холодной, что хотелось выйти из тени и показать себя, чтобы только разбить ее сдержанность и увидеть истинное девичье нутро.

— Девочка, одумайся!

Ее подруги были в откровенной панике и Кирти совсем не понимали, а я криво улыбнулся, наблюдая за тем, как моя неприступная невеста окинула девушек ледяным взглядом, непривычным для ее карих глаз, и чуть дернула изящной бровкой:

— Если это мой подарок, значит, я могу распоряжаться им, как посчитаю нужным.

— Кирти, ты его видела?! Он стоит целое состояние!

— Это неважно.

— Что ты скажешь сестре Агате?!

— Правду.

Девушки зашевелились, пытаясь поймать руку упрямой Кирти, и началась почти потасовка, в которой они не пускали ее к окну, но моя невеста добилась своего, когда выкинула из окна изящную коробочку с украшением, отчего та, конечно же, деформировалась и сломалась, а браслет с алмазами плюхнулся куда-то в кусты.

Подруги Кирти вскрикнули в один голос от ужаса, а я хохотнул себе под нос, искренне наслаждаясь тем, что видел.

— Сумасшедшая!

— Стоять!

— Цветы не трогай!

— Они-то не виноваты!

Волчицы снова боролись и пытались вырвать из рук Кирти увесистый букет, который должен был последовать за украшением и рассыпаться лепестками.

— Подожди ты! Я их в библиотеку отнесу! Ты их даже видеть не будешь, а мы хоть порадуемся красоте!

Кирти стиснула зубы, но всё-таки отступила.

Больше она не произнесла ни звука, только резко развернулась и ушла вглубь комнаты, а девушки поспешно сделали то, что говорили, — унесли цветы прочь с ее глаз.

Одна из девушек прикрыла окно, и всё стихло, а я почему-то продолжал улыбаться, ощущая, что возбуждение внутри усиливается и начинает кусать меня.

Как всё было интересно и неожиданно.

Уехал я тоже не сразу.

Еще пару часов просидел прямо на траве, растянувшись на ней в полном расслаблении и прислушиваясь к тому, что происходило за стенами гимназии, а именно в спальне девушек: как они тихо переговаривались и готовились ко сну, а затем все дружно легли и погасили свет.

Я находил Кирти по аромату ее тела, выбирая его из сотен других, и он нравился мне.

Он будоражил меня и заставлял улыбаться снова и снова, когда я вспоминал ее ярость и эту ледяную отрешенность, за которой она прятала свои эмоции.

Кто бы мог подумать, что из нежной фиалки вырастет роза с шипами.

Роза, которую с этого момента я захотел себе на полном серьезе и законных основаниях.

В тот вечер я так и не доехал до Дины.

И больше не приезжал к ней ни разу, как и ни к одной другой женщине.

Зато я часто приезжал незримым гостем в гимназию, чтобы отдохнуть душой на лоне природы и насладиться созерцанием Кирти.

Тайком.

Издалека.

Скрытый от глаз всего мира и завороженный ее душевной силой и нежностью ко всему живому одновременно.

Я познавал ее, прощупывал каждую эмоцию, впитывал ее в себя, как изысканное лакомство, найти которое уже и не мечтал.

Глава 4

Я никогда не действовала, не подумав сто раз заранее.

И никогда не подводила свою семью.

Но то, над чем я думала последние годы своей жизни в гимназии, сейчас мне совсем не казалось гениальным планом.

Да что уж там гениальным — хотя бы просто мало-мальски логичным!

Сбежать — это было так банально, что я бы горько рассмеялась вслух, если бы не боялась привлечь к себе лишнее внимание.

За годы, проведенные в гимназии вдали от любимой семьи, которая делала всё, чтобы спрятать меня от проклятого волка, чье имя стало нарицательным и означало «дьявол», я обдумывала множество вариантов, в числе которых даже был брак, который я бы сделала просто невыносимым.

Но чем больше проходило лет, чем больше я слышала украдкой о самом ненавистном волке в мире — тем сильнее понимала, что просто хочу отгородить его от своей семьи.

От моего брата и отца, которые были готовы вступить с ним в неравный бой, чтобы только расторгнуть помолвку.

Им было не победить.

А я хотела, чтобы папа и брат жили и были в безопасности.

Что я могла предложить ему взамен, чтобы стать свободной?

Ничего.

Поэтому шестнадцати лет мне не хватило, чтобы прийти к единому решению, как быть с этой глобальной проблемой, и я решила подумать еще. Вдали от волчьего города.

Но и здесь были проблемы.

Первая — наступила весна.

А это означало очень тяжелое и опасное время для тех волков, кого ждал первый в их жизни оборот.

В числе этих новичков должна была быть и я.

И пока они учились справляться с болью, более старшие их товарищи — кто уже приобрел силу и уверенность — становились неуправляемыми, что грозило огромными проблемами в мире людей.

Нас не должны были раскрыть.

Не должны были увидеть в волчьем обличии и понять, что мы другие.

Собственно, из этого возникала вторая проблема — волчий город закрывался на комендантский час, из него выпускали только по пропускам тех, кто работал на территории людей и был вынужден покидать наш город.

Естественно, я нигде не работала.

Чтобы выбраться за пределы города именно в это время, нужно было найти своеобразного проводника.

И он был!

Старший брат моей подруги из гимназии.

Единственной девушки, которая была посвящена во все мои дела и помогала как только могла.

Мы сдружились с первого дня пребывая в гимназии.

Сразу заняли одну парту, а затем кровати рядом в спальне и расставались, только когда родители забирали нас домой на выходные, праздники или каникулы.

Рано утром она обняла меня и прошептала:

— Я знаю, что не смогу отговорить тебя. Попрошу только об одном — будь осторожна. И если что-то пойдет не по плану, возвращайся сразу же домой!

— Хорошо, — коротко кивнула я ей, крепко обнимая в ответ.

— Я буду молиться за тебя, Кирти.

— Спасибо, Свити.

Я тоже молилась каждую секунду, чтобы всё пошло по плану и я смогла бы выбраться из города, а уже затем решить, что делать дальше.

Дарку я отправила письмо через Вольтера.

Очень сдержанное и короткое письмо, в котором сообщала, что наш брак невозможен. И что моя семья не виновата ни в чем, потому что они ничего не знают.

«Я свяжусь с Вами сама, когда пойму, что именно должна Вам сказать», — на этом заканчивалось письмо, которое чертов Дарк должен был получить завтра утром, если только я верно рассчитала доставку и время на то, что Вольтер найдет это письмо в своей корреспонденции.

Он его прочитает и станет, таким образом, первым свидетелем, что тоже было важно.

А потом, когда отнесет Дарку, я уже буду далеко от города.

Дарк.

Имя, которое я не произносила вслух.

Волк, которого я боялась вспомнить и видела в страшных снах черным силуэтом, сплетенным из самой тьмы и хаоса.

Мужчина, образ которого стерся из моей памяти, но оставил столько мрачности и едкого страха, что я и сейчас содрогалась каждый раз, когда думала о нем.

В какой-то момент я перестала его бояться.

Вошла в темную комнату одна и стояла там до тех пор, пока поняла, что он не материализуется из тьмы любого помещения.

Не будет ходить рядом со мной во мраке, словно призрак.

Он живой.

Но с тех пор я стала его ненавидеть так люто и самозабвенно, что от этого чувства мне становилось плохо самой.

Всю свою осознанную жизнь я бежала от него и всю жизнь была привязана собственными мыслями о нем.

И в этом нужно было поставить точку.

В голове был один сумасшедший план, который родился случайно, но занимал все больше мыслей: опозорить Дарка так, чтобы он сам отказался от меня!

Глава 5

Я не представляла, что можно с этим всем теперь поделать.

Знала только одно: сдаваться на их милость я не собираюсь.

— И что? Мы теперь будем сидеть и на нее любоваться? — мерзко и похотливо хмыкнул тот, что сидел впереди. — Шанс пощупать такую красотку выпадает один раз в жизни!

— Только пощупать? — гоготнул тот, которого окрестили братом, и я вся напряглась и приготовилась к нападению, когда он же добавил: — Начинайте, парни! На заднем сиденье удобнее. Потом поменяемся!

Тот, что сидел слева от меня, открыл окно, чтобы выбросить в него недопитое пиво, а я не стала ждать, когда он вцепится в меня, и зарядила ему шокером.

Прямо в ширинку.

До этого я никогда не слышала, чтобы мужчины выли так высоко и натужно, при этом не обращаясь в волка.

— Ах ты ж!..

Жаль, что мой рюкзак не был набит кирпичами или чем-нибудь потяжелее.

Но в ход пошло совершенно всё, включая мои ноги, кулаки и зубы, когда я пиналась, кусалась и отбивалась на одних инстинктах, не позволяя схватить меня и скрутить на заднем сиденье!

И проблема была только одна, но глобальная: я была совсем одна и моих сил было недостаточно. Даже с шокером.

Хуже всего стало, когда второй мужчина, что сидел рядом, умудрился поймать меня за ногу и резко потянуть на себя, отчего я сползла вниз, хоть и не переставала пинать его и всех, кто пытался лезть сверху.

Машина напоминала консервную банку, и в какой-то момент мне показалось, что нам сигналят.

Долго и настойчиво.

Жаль, что отвлечься было невозможно, чтобы понять, как я смогу помочь себе.

— Черт! Ноги ей держите!

— Вот ведь бойкая зараза!

Да уж. Такой прыти отморозки от меня явно не ожидали.

Да я и сама не ожидала, но адреналин в крови зашкаливал, и так отчаянно хотелось спасти себя, что я закричала.

— Твою мать! Рот закрыла! — самый говорливый из мужчин, которому теперь пришлось свешиваться с переднего сиденья и светиться задом в лобовом стекле, ужа замахнулся, чтобы ударить, когда я неожиданно увидела между сиденьями, как в свете фар летящей вперед машины к нам кто-то идет.

Пешком.

По дороге.

Прямо на несущуюся на скорости машину!

Псевдобратец стал отчаянно сигналить, но мужчина продолжал идти прямо на нас.

— Ненормальный, что ли?!

— Тормози! Еще не хватало сесть из-за какого-то придурка!

— Черт! ТОРОМОЗИ-И-И!

В какой-то момент все застыли, потому что понимали, что столкновение неизбежно.

Я только схватилась за спинку переднего сиденья, когда мужской стройный силуэт оказался прямо перед лобовым стеклом и он неожиданно положил руки на капот с такой чудовищной силой, что машину в буквальном смысле подбросило вверх на пару метров!

Долю секунды мы все летели почти в невесомости, замершие и ошарашенные тем, что происходило.

Но этот миг быстро закончился, когда машина всем своим весом шарахнулась на дорогу снова, а мы упали вслед за ней, придавленные и покалеченные силой земного притяжения, которое оглушило и выбило из легких весь воздух.

Я свалилась прямо на кого-то из мужчин, уже ничего не разбирая, и вздрогнула, когда дверца с моей стороны со скрипом и скрежетом оказалась вырванной и показалась ладонь, развернутая ко мне в приглашающем жесте, а сверху донеслось:

— Вылезай.

Очнулась я не сразу.

Так и смотрела огромными глазами на широкую ладонь и длинные мужские пальцы. И несколько глубоких шрамов вдоль ладоней…

Мужчина пошевелил пальцами, словно подзывал к себе, и лишь тогда я поспешно зашевелилась, сползая с того, на кого шлепнулась со всего маху.

Мужская спасительная рука легко и без труда достала меня из покореженной машины, и, встав на асфальт, я ощутила, как дрожу.

Адреналин всё еще накатывал волнами, но вместе с тем пришло осознание того, что могло случиться, если бы не этот человек.

Вернее, волк.

Очень, черт побери, мощный волк!

Его сила в буквальном смысле струилась импульсами, отчего на теле неконтролируемо выступали мурашки.

Я таких за свою жизнь не встречала.

Мой брат, папа и дядя были чистокровными волками — мужчинами под два метра ростом и стройного телосложения, в которых были сила и скорость, как в любом волколаке.

Но этот волк затмевал собой всех!

Сложно было рассмотреть его с первого взгляда и в такой суматошной обстановке.

Всё, что я успела увидеть, — это иссиня-черные волосы, широкие плечи и узкая талия, а еще голубая рубашка и синие брюки.

— Моя машина стоит слева вдоль дороги. Вам лучше пойти к ней, — обратился ко мне мужчина вежливо и настолько спокойно, что казалось, будто мне всё приснилось, а он не остановил машину на полном ходу, просто отбросив ее руками!

Глава 6

Эта сомнительная затея с самого начала была провальной.

Но она не могла закончиться сейчас и на первоначальном этапе.

— Я очень благодарна вам за то, что вы спасли меня. Правда, очень. Но дальше я сама.

Я даже дернулась, чтобы вылезти из машины, когда почувствовала, как пальцы мужчины сомкнулись на моей руке и легко потянули обратно, чтобы я заняла свое место, не успев даже открыть двери.

К счастью, он убрал руку до того, как я успела запаниковать, хотя ощущение его длинных горячих пальцев на моей коже осталось еще надолго.

— Я могу уточнить, что вы собираетесь делать дальше самостоятельно?

Его терпению и вежливости можно было искренне позавидовать, и я повернулась к нему, стараясь ответить браво и бойко, чтобы у него не возникло сомнений, что эта ситуация в машине меня не сломала и не сбила с намеченного пути.

Хотя едва ли это было правдой.

— Я вызову такси или поймаю попутку.

Волк только вскинул черные брови, словно спрашивая: «Ты серьезно?»

И я опустила голову, потому что понимала, что ляпнула.

Очередная попутка и очередные возможные проблемы.

— Надеюсь, что предыдущая история научилась вас, — вкрадчиво отозвался волк, а я кивнула и опустила голову еще ниже, потому что было стыдно. И страшно.

Я чувствовала его взгляд на себе, но не смела поднять глаза в ответ.

— Я правильно понимаю, что возвращаться домой вы не намерены?

— Да.

— В таком случае я могу говорить с вами откровенно?

Приподняв ресницы ровно настолько, чтобы увидеть его спокойное красивое лицо, я кивнула в согласии, отмечая, что мужчина не выглядел как взрослый, который собирается читать нотации.

Скорее, он был задумчив и рассматривал меня хоть и ненавязчиво, но всё-таки внимательно.

— Вы совсем не похожи на девушку, которая бежит от тирании своей семьи. Скорее, наоборот, я бы сказал, что вы младший ребенок, которого все обожали и боготворили.

— Почему вы так думаете?

— Вы доверяете людям. Не ищете в них злобы и чего-то плохого. Поэтому и сели в ту машину, хотя наверняка подозревали что-то неладное глубоко внутри. Только порядочный человек будет думать о других лучше, чем они есть на самом деле, ибо каждый из нас меряет по себе.

Я только ошарашенно поморгала в ответ, но не нашлась, что могу сказать.

— Более того, вы из богатой семьи.

На мой удивленный взгляд и приподнятые брови мужчина кивнул на рюкзак, стоящий на моих коленях.

— Эмблема женской гимназии, куда принимают только чистокровных волчиц. Обучение там стоит совсем не дешево, и потому далеко не каждая семья может себе позволить, чтобы их дочь обучалась именно там. Семья со средним заработком такое не потянет.

Волк замолчал, и я тоже сконфуженно молчала, пребывая в шоке от того, как за несколько минут он смог всё так легко разложить по полочкам.

— Вы собирались явно поспешно, а потому не взяли с собой ничего нужного из вещей. Только телефон, документы и деньги, а значит, времени на этот странный маневр у вас было очень мало. Так от чего вы так поспешно бежите, леди?

У меня побелели руки от этого пронзительного темного взгляда, который, казалось, видит мою душу просто насквозь и сейчас назовет ненавистное имя!

Я действительно испугалась этого, поэтому пробормотала:

— …Я бы не хотела говорить об этом, если позволите.

Волк кивнул и добавил:

— Это настолько важно и страшно для вас, что вы готовы рискнуть собственным здоровьем и жизнью?

Ох, если бы только я могла ему рассказать, что в моей жизни и здоровье совершенно не будет никакого толка, если меня поймают, то, возможно, он бы понял.

И может, даже поддержал бы меня.

— Да.

— И для этого вам нужно попасть в человеческий город или куда-то еще?

— Да, к людям.

Волк снова замолчал, рассматривая меня при этом так, словно пытался понять, выживу ли я там одна.

Но затем неожиданно кивнул и развернулся корпусом вперед, нажав на газ, отчего машина плавно двинулась вперед, а мое сердце икнуло и забилось чаще.

Он отвезет меня до города людей?

— Вы вовсе не обязаны это делать.

— Я знаю. Но еще знаю то, что если вернусь домой и оставлю вас здесь, то всё равно не смогу спать спокойно.

Я чуть улыбнулась, посмотрев на него украдкой, и где-то внутри выдохнула с дрожью облегчения, потому что не буду одна какое-то время.

Этот мужчина вызывал во мне странные чувства.

С одной стороны, он был настолько спокоен и учив, что идеальнее я просто никого не встречала.

Но с другой, этот его жест там, на дороге, и слова о том, что я маленькая, засели в моей голове и роились обрывками вопросов, которые я не смогла сформулировать и понять вот так сразу.

Глава 7

Адам спокойно отдал мне свой черный кофе и гамбургер, только с улыбкой покачал головой, глядя на меня, наверное, даже с уважением:

— Ты первая девушка на моем веку, которая пьет черный горький кофе и не ест сладкое. Обычно такие прелестные и нежные девушки обожают сливки и ванильный сахар.

— Может, я не настолько нежная, как кажусь с первого взгляда? — с улыбкой пожала я плечами, с удовольствием аккуратно откусывая гамбургер.

Я даже не подозревала, что была голодна, пока Адам не принес еду.

Горячую свежую еду с мясом.

— И потом, в детстве я прочитала, что сладким мы подпитываем свои страхи.

— Интересная теория, — хмыкнул мужчина, которому пришлось теперь кушать те самые сладкие ванильные пончики.

Я бы рассказала об этой теории много интересного, если бы к машине не подошел заправщик, чтобы сделать свою работу.

И не было бы в этом ничего странного или необычного, но я замерла и перестала жевать, когда вдруг ощутила до озноба его похоть.

Он смотрел на меня через зеркало таким взглядом, что хотелось закутаться в плед и скрыться от этих наглых раздевающих глаз.

Я впервые почувствовала это в тот момент, когда наконец смогла расслабиться, а потому была не готова к лавине эмоций, от которых стало тошно.

Так вот о чем говорили волколаки, когда имели в виду общество людей.

Вот что означало зловонное озеро их эмоций, которых не было необходимости скрывать друг от друга, потому что люди этого не чувствовали так, как мы — волки.

Это было отвратительно!

Этот человек не сказал мне ни слова, но я ощущала кожей каждое движение его мыслей в отношении себя, словно он раздевал, не прикасаясь.

— Мы всё еще можем вернуться в город волков, Кити.

Я тяжело сглотнула еду, уже не ощущая ее вкуса — только горечь от происходящего.

— Это всего лишь один человек. В городе их будет сотни и тысячи. Все рядом. Каждый с тем, что желает, любит, ненавидит, проклинает. Потребуется много времени, чтобы научиться отделять себя от этого смрада и не слышать его.

Адам был прав.

Это будет тяжело.

Но если другие волки смогли этому научиться, то, значит, и я смогу.

Я склонилась над стаканом с кофе, чтобы сосредоточиться на его резком, горьком аромате и стереть из памяти и нюха всё то, что ощутила ранее.

Парень поспешно доделал свою работу и отшатнулся в страхе, который полоснул меня, но воспринимался куда спокойнее предыдущих чувств.

Лишь когда я подняла глаза, то поняла, что дело в Адаме.

От его черных в ночи глаз парень отшатнулся, потому что не просто понял, а ощутил своим гнилым нутром, что с таким мужчиной шутки плохи.

А смотреть на девушку, сидящую в его машине, подобно смерти.

И мои глаза казались сейчас черными.

Как у любого волка нашей породы — черных волколаков.

Просто взгляд Адама пробирал до самых костей и выкручивал душу наизнанку.

Такое случалось не только с людьми, но и с волками.

— Спасибо, — пробормотала я, когда мы снова остались одни, понимая, что Адам смотрит на меня и не отводит своих черных глаз.

Я отпила еще немного кофе, чтобы прогнать неприятные ощущения, и покосилась на него, не ожидая, что он заговорит, но мужчина вдруг протянул:

— Ты очень красивая девушка, Кити. Твоя чистота и грация притягивают взгляд. Очень сложно удержаться от того, чтобы не забрать эту нежность себе. Поработить. Показать все самые чувственные грехи мира. Сделать своей, чтобы затем оберегать и исполнять все прихоти…

Мои глаза постепенно округлялись от услышанного и того, что я снова ощутила это — то, что за стойким покоем Адама скрывается натура, которая иногда вырывается случайно, но настолько заметно, что я сбивалась с дыхания.

Он снова замолчал и прикрыл глаза, словно насильно останавливал себя.

В какой-то момент мне даже показалось, что он сдерживает дыхание и борется с собой.

— Я хочу сказать, что это чувствуют не только волколаки, но и мужчины из мира людей.

Адам отпил кофе залпом, а я зачем-то выдохнула еле слышно:

— …И вы это чувствуете?

Он впервые не ответил мне, оставив вопрос повисшим в дрожащей тишине салона.

Только повернулся всем корпусом вперед и взял стакан с кофе в левую руку, чтобы правой коснуться руля.

— Едем дальше?

Его голос стал чуть хриплым, а в теле было напряжение, но я снова отчаянно старалась не думать об этом и не обращать внимания, поэтому поспешно закивала:

— Да, определенно.

Мы снова ехали молча, и нас окружил уже привычный темный ночной лес.

Но в нем мне было уютнее, чем на освещенном месте рядом с людьми.

После выпитого кофе и съеденного гамбургера мне стало определенно лучше. И снова клонило в сон.