Волчонок для Избранной (СИ)

Глава 8

– Ты мне нужен, – Саманта бросила рядом походную куртку, садясь на нее.

Френсис вздрогнул, отбрасывая воспоминания. С губ едва не сорвалось: «И ты мне».

– Что-то случилось, командир? – нарочно официально усмехнулся Френсис.

Саманта прищурилась. Только в уголках губ задрожала улыбка. Явно раздумывала, дать подзатыльник этому балде или обойдется.

– Нам нужно устроить вылазку в город, – вздохнув, Саманта посерьезнела. – Вдвоем. Так меньше вероятность, что нас заметят, чем если мы завалимся всей толпой. А нам нужны жаропонижающие. Еще несколько Волков свалились с той дрянью.

– Но жаропонижающие не убирают болезнь, – покачал головой Френсис. – Они…

Он так и не смог произнести это вслух. Но когда их взгляды встретились, стало ясно: Саманта все понимает. Таблетки просто продлевали агонию. Не давали мгновенно сгореть от температуры.

– Знаю! – Саманта с досадой хлопнула себя раскрытой ладонью по колену. – Но нам нужно время, чтобы разобраться, что это!

– Думаешь, это не обычная лихорадка? Здесь, в тропиках, можно схватить что угодно.

– Черт его знает, – выдохнула Саманта. – Это же Африка.

Прозвучало обреченно. Африка. Величественная беспощадная Африка. Тропические леса, шкалящий столбик термометра, невероятная влажность… Сам климат способствовал неудержимому росту диковинных растений. Здесь шумели безумные ливни, звенели ручьи и разбрасывали брызги водопады.

Если в городе, где выросла Саманта, можно было встретить только бродячих кошек да собак, то здесь гуляли звери всех мастей. В небольших прудах резвились южноафриканские пингвины, высовывали из воды свои мордочки тюлени, плескались у берега карликовые бегемоты. Среди лесных зарослей медленно шествовали слоны, лазали орангутанги и макаки; а где-то лениво прогуливался среди скал суматрский тигр.

Африка – страна контрастов. Палящее солнце обжигало кожу, а через несколько минут хлынувший ливень заставлял стучать зубы… Африку невозможно забыть: эти заросли лиан, бурлящие потоки полноводных рек и огромные водопады, животные и птицы, не поддающиеся описанию, чудовищные насекомые и змеи. Например, манговая. В девяносто девяти случаях из ста – смерть от яда.

Смерть… Она подстерегала Волков повсюду. Например, скрывалась в ласковой улыбке местной жительницы, протягивающей кувшин с водой. Холодный, сверкающий алмазными каплями, такой манящий яд… Смерть притаилась среди лиан, где свернулись клубками змеи, спряталась в бомбах с часовым механизмом, что подкладывали под лагерь. Волки долго не задерживались на одном месте, постоянно кочуя. Но везде их небольшую армию ждало одно и то же.

«Миротворцы» хорошо промыли мозги местным жителям. И те с радостью сдавали Волков за кругленькую сумму. Оставшиеся в живых бойцы Света считали оборотней скрытой разновидностью демонов, которых нужно уничтожить как можно скорее. А воины Тьмы считали их – бывших «Миротворцев» – врагами навек. И убивали, не раздумывая.

А сами «Миротворцы» ненавидели Волков лютой ненавистью. Саманта не удивилась бы, если бы узнала при посвящении теперь требуют не только поклясться на крови, но и принести в жертву хотя бы одного повстанца.

Девушка вздохнула, инстинктивно обнимая себя руками. Бесплодная попытка защититься. Все эмоциональные и психологические барьеры трещали по швам. Саманту не покидало ощущение, что весь мир против них.

Методичная «охота» давала свои результаты – армия теряла людей. Теряла больше, чем получала. Новички, конечно, приходили, но погибших, более опытных бойцов было неизмеримо больше.

– Кредит больше дебета, – тихо выдохнула Саманта. – Мы проигрываем.

– Вспомни старую присказку. Про мышку, попавшую в молоко. Она дергала лапками до тех пор, пока оно не превратилось в сыр, и смогла выбраться наружу, – мягкий мелодичный голос Френсиса полился бальзамом на истерзанные нервы.

Саманта выдохнула вместе с воздухом колкое напряжение. Она не одна, Френсис рядом. И неважно, что всего лишь друг, боевой товарищ, не больше. Ведь он не нанимался всем сердцем влюбляться в нее – нескладную, худющую девчонку, стриженную под мальчика, которая взвалила на свои плечи тяжкий груз тысяч жизней. Но в глубине души Саманта хранила самый страшный и постыдный секрет. Она хотела этого.

Под ее внешней наивностью таилась страсть. Казалось, в это жестокое военное время все женское должно быть искоренено полностью. О какой страсти могла идти речь, если рядом убивают невинных людей? Друзей, подчиненных – любого, кто попадет под шальную пулю.

«Я должна быть сильной. Мне не до ерунды», – твердила себе Саманта, стыдясь того, как ее тянет к Френсису.

И все-таки инстинктивно осознавала, что он – именно тот, кто ей нужен. Саманта никогда не испытывала даже тень подобных чувств по отношению к жениху, хотя должна была! Должна, должна, должна… Это слово сопровождало всю жизнь. Она ненавидела его, но подчинялась, потому что не могла иначе.

«Френсис – светлый маг. Он точно не будет вместе с такой, как я. Они предпочитают браки с такими же, как они сами. С магами, а не оборотнями, демонами или ангелами. Это укрепляет силу в детях. Тем более, у Френсиса осталась невеста, я сама видела ее фото. Фото, которое он так бережно хранит!» – раз за разом повторяла себе Саманта.

Так было проще. Просто не дать возможной любви ни единого шанса. И лишь иногда, поздно ночью, когда не спалось, Саманта позволяла себе немножко помечтать. А что, если все-таки?