Волчья ягодка. Развод без правил

Глава 7

– За мудаков, которые делают нас сильными и независимыми. Да отсохнет у них их волшебная палочка, которой они размахивают направо и налево. Сеятели блин. И да свершится кара ужасная. В общем за нас красивых, за них уродов.

Собственно, Валюхин тост – это последнее, что я помню из вчерашнего вечера, который с приходом наших с ней подруг превратился в шоу абсурда и бесконечного идиотизма.

А теперь у меня страшно болит голова. Настолько, что кажется, что там, за дверью, где-то в районе Валюшкиной кухни, идет рыцарское побоище, а я уже убитый доблестный воин. Тихий лязг посуды похож на оглушающий грохот меча по доспехам. Аж зубы сводит и звон отдается в голове колокольным набатом. На часах семь утра. Валька на работу собирается. Пахнет кофе и колбасой. Боже, я отдам за кусок жареной колбасы душу и все деньги. Которые мы вчера… О, черт меня подери. Ни фига не помню.

– Ритка, завтракать будешь? – бодро гаркнула Валентина, увидев, что я появилась на пороге кухни. И как у нее получается быть такой свежей? Мы спать то легли на рассвете. Но она свежа, как майская роза и полна энергии, а я похожа на тень отца Гамлета. – Бекон жареный просто бомба. Самое то…

Тошнота подскакивает к горлу. Я зажав рот рукой срываюсь с места. Я же не пью практически. Пара коктейлей максимум, и то они должны быть сладкими, а алкоголя в них минимум. Но моя жизнь вчера другой стала, и я отметила ее крах.

– Только кофе, – хныкнула я, вернувшись в пищеблок. – Черный, как моя жизнь. Валь, слушай…

– Наличку сниму сегодня и тебе отдам, – причмокнула Валюшка, с аппетитом вгрызаясь в кусок черного хлеба, украшенный инсталляцией из бекона, соленых огурчиков и растопленного сыра. У меня от одного вида вкусняшки бедра салом заплыли. А ей нормально, фигура как у подростка. Точно ведьма.

– Какую? – нервно поинтересовалась я, делая глоток огненного кофе. Вкусный. Надо тоже себе домой будет такую кофемашину взять, думаю я по инерции. Нет у меня больше дома. И семьи нет.

– Ту, которую ты мне вчера перевела с карт своих семейных. Там нормалек сумма. Можно будет порезвиться. Сначала мы пойдем в стриптиз. Девки сегодня придут в пяти. Ты готова будь. Поройся там в гардеробе. Как раз Надюха нам принесет инфу.

Я закашлялась. Кофе пошел красиво носом прямо на Валюхин красивый халат, бело розовый, в котиках. Который она мне любезно одолжила. Потому что я же бомж теперь.

События вчерашнего вечера начали возвращаться в мое, еще не до конца осознающее всю степень моего бедственного положения, сознание. Боже, что же я творю?

– Валь, Сергей когда узнает, он же… Это же воровство? Я украла деньги у собственной семьи? Так же нельзя, там Машка. Ей надо учебу оплачивать скоро. И завтра привезут ротонду. Сержка заказывал, но только предоплату внес. И ресторан… А что если он в полицию пойдет? Так, подожди, а что за инфа, которую должна нарыть Надя? Что вы задумали? – если подумать, есть вещи страшнее полиции. Девочки начали действовать, и это меня пугает до чертей. Сейчас мне даже хочется, чтобы меня закрыли в какое-нибудь СИЗО с бандитами и убийцами, за банальную кражонку, потому что судя по взгляду подруги, грядет что-то неотвратимое.

– Пффф, полиция. И что он там скажет? Моя жена перевела деньги со своих карт подруге? Ну и что, я скажу, что ты мне дала в долг. Да и ссыкло он. Побоится свое реноме опоганить. Ну и, откровенно говоря, этот мудак Сережа украл у тебя гораздо более ценное – твою жизнь. Рита, очнись ты уже. Ты думаешь о тех, кто тебя ни во что не ставил в последнее время. Да начни ты уже яйца отращивать, в конце кон…

Я вздрогнула от трели дверного звонка. Такого яростного, что у меня ноги ослабли. И я точно знала сейчас, кто пришел.

– Начались в колхозе танцы, – поморщилась Валька, спокойно поставила на стойку тоненькую чашечку, поправила прическу свою небогатую и пошла открывать. Мне захотелось куда-нибудь забиться, чтобы избежать скандала. Я всю жизнь только и делала, что старалась обходить острые углы, чтобы не расстраивать мужа, устающего на работе, содержащего семью. А теперь… Что теперь? Он меня просто растоптал. В душе начинает вихриться что-то темное. Что-то неподдающееся объяснению.

– А она не желает… – голос Валюшки звенит в прихожей. Я поднимаюсь со стула, ноги ватные. Но я все равно пошла на яростный рык. Сережа зол. А мне не страшно вообще. Словно внутри что-то умерло. Я умерла прежняя.

– Чего надо? – спросила я у мужа. Ночь всего прошла, а я смотрю на человека, с которым прожила большую половину своей жизни и не узнаю его. Куда лоск делся? Дерганый, красный от злости. Я считала его красавцем всегда, а теперь смотрю на чужого мужика и не понимаю, почему. Обычный он, черты лица хищные, дерганый весь. И он таким ведь был всегда, нервным, нетерпимым, самовлюбленным. А у меня словно шоры на глазах были. Это он запретил мне строить карьеру, запер дома как прислугу. И я служила, словно собачонка. А теперь… Я свободна. Я не хочу обратно. Смотрю спокойно на беснующегося чужого человека. Чужого.

– Чтобы моя жена дома ночевала мне надо. Чтобы я не бегал в поисках, по всяким блядежникам. Я тебе вчера велел…

– А я больше не твоя жена. И ты не имеешь права мне что то велеть.

– Ты все еще моя жена, по документам. И ею останешься, – прорычал Райков. – А будешь брыкаться, я тебе устрою такую жизнь, что ты сама приползешь, и будешь умолять меня принять тебя обратно. И тебе, и ей… – кивнул он на невозмутимую Вальку, прислонившуюся плечом к стене и взирающую на творящееся безобразие молча. – Контору ее развалю, к херам. Эта сука, будет бомжей защищать, а нет. И бомжей не будет. Я проконтролирую.

– Я спросила, ты зачем пришел? – зашипела я, чувствуя, что мой запал улетучивается. Еще немного и я просто свалюсь к дорогущим ботам этого козла. Правы девчонки, и всегда были правы. Очень трудно осознавать, что я была дурой столько лет. – Угрожать? Я вчера бояться разучилась. Я раньше боялась все время: тебя расстроить, что Машка заболеет, что ты обидишься за что-то на меня. А вчера… Да пошел ты, понял. Проваливай к своей шлюшке и сыну. К черту на рога.

– Рит, – надо же, растерян козлик. Смотрит на меня, словно сроду не видел. Растерянно смотрит, испуганно что ли? Он привык, что я всегда слушаюсь, что покладистая и покорная. А тут… – Послушай. Я правда не хочу тебя терять. Я тебя люблю. Ты моя жена. Я чуть с ума не сошел… Я не хочу разводиться.

– Нет, не любишь. Когда любят не предают. Ренбенка чужого не заставляют приянть. Ты себя толкь любишь, козлик. И плевать тебе на меня с высокой колокольни. Просто ты боишься потерять свое лицо душки лапочки. Еще раз спрашиваю, зачем пришел? Или говори, или уходи.

– У нас завтра гость. Очень важный и нужный. Придет на плов. Хочет с моей семьей познакомиться. Мне нужно, чтобы ты перестала быть фурией, и глупить. Это важно для моей карьеры. Для нас. Ты ведь все равно вернешься ко мне. Лучше быть первой леди города, чем возрастной разведенкой, никому не нужной. Рита, подумай хорошенько.

Я слышу как Валька хмыкает. И меня душит смех. Боже. Плов. Плов ему нужен. Он не ради меня приперся даже. И даже не ради того, чтобы устроить скандал про деньги. Да он еще и не знает, судя по всему. Или очень хорошо притворяется, чтобы получить желаемое. Он только о себе думает. Как и всегда. Я у него что-то типа мультиварки с ногами.

– Так, а я то при чем? Знакомь его с семьей. У тебя же новая есть. Вот пусть теперь она и корячится.

– Сука, – ударил в косяк Валюхиной квартиры Сереня. Я увидела кровь на сбытых костяшках его руки. Равнодушно подошла ко входной двери, открыла ее на распашку.

– Рит, ну чего ты? – вдруг подала голос моя подруга, – помоги мужу напоследок. Видишь как он переживает. Это не сложно же. Сваришь плов, поулыбаешься нужному человеку.

Райков замер, аж рот открыл. Явно не ожидал поддержки от самой им ненавидимой ведьмы. Честно говоря, я сама аж присела. Такой подставы от Вальки я не ожидала. Она что, сдурела? Я не хочу. И Машку я не готова видеть. Я не знаю, как мне с ней теперь общаться. Я… А вдруг он не отпустит меня потом, а вдруг…

– Валь, ты… Дура совсем?

– Заодно вещи возьмешь свои из дома, документы. Да ведь, Серенький? Баш на баш? И глупить ты не станешь, потому что в этом случае твои гости узнают, какой ты семьянин, – на дуру даже внимания она не обратила. Капец, что-то будет. Что-то ужасно прекрасное. Бедный гость Райкова. Его тоже заденет, я уверена.

– Сука, – прохрипел мой почти бывший муж.

– Я думала у мэра будущего словарный запас то побогаче быть должен, – снова я обрела возможность членораздельно гвоврить. Валька что-то задумала. И меня снова скрыучиитвает предчувствие надвигающейся бури. – Завтра во сколько?

– К обеду. И не вздумай взбрыкивать. Слово ляпнешь, про… Ну, ты поняла. Я тебя зарою.

– Я приеду утром. Продукты сам купишь. И я буду улыбаться, не переживай, Сережа. Я же хорошая жена. Жаль муж мне попался гнилой.

Ну держись, дорогой. Будет тебе плов из семи херов.