Волшебное преображение

Глава первая

Если бы Мэллори Морган попросили описать Габриэля Стила, то она, не раздумывая, назвала бы его мечтой любой женщины — высокий стройный брюнет с изумрудными глазами. На светских раутах и всевозможных вечеринках, устраиваемых влиятельными дамами, он всегда обращал на себя всеобщее внимание.

Теперь же Мэллори было плевать на этого красавца. Ее беспечной жизни пришел конец — высшее общество отвернулось от нее…

Она открыла хлипкую дверь своей небольшой квартирки и увидела Габриэля Стила, прислонившегося к тусклой стене коридора. Первые слова, всплывшие в ее раскалывающемся от обиды мозгу, оказались далеко не вежливыми. Она и не догадывалась, что может так отчаянно ругаться. Правда, каким-то чудом ей удалось сдержаться, и всеми этими нелицеприятными эпитетами она наградила его мысленно.

— Мэллори. — Как всегда, его голос звучал тихо, с повелительными интонациями, что очень подходило к его яркому образу властного и себялюбивого человека.

— Что ты от меня хочешь, Габриэль?

— Нам нужно поговорить.

— Неужели? — К собственному облегчению, Мэллори говорила совершенно спокойно. Она полностью контролировала ситуацию и не допустила недавнего промаха, когда устроила безобразную сцену в одном из престижных ресторанов Денвера — «У Аннабел». — Так, дай подумать. — Девушка склонила голову, притворяясь, будто размышляет, затем выпрямилась и твердо произнесла: — Нет.

Было бы неплохо вмазать по его властно выпяченному подбородку, мимоходом подумала она, пытаясь закрыть дверь.

Прищурившись, Гейб прозорливо выставил вперед ногу, и дешевенькая дверь стукнулась о его ботинок.

— Послушай, не сердись…

Одной рукой она вцепилась в алый атлас кимоно, которое накинула на себя впопыхах, выбежав на стук. Воротник больно впился в шею.

— Что тебя привело сюда? Я же отказала тебе в резервировании столика, когда зал был полупустой. И предпочла бросить работу, чем извиняться.

— Не ругайся. Я понимаю твое состояние.

— Тогда полагаю, мы все выяснили и мне нечего больше сказать.

Угрюмая усмешка искривила его губы.

— Не хочешь говорить? Отлично, не надо. Ты можешь слушать. — Габриэль придержал дверь рукой.

Машинально Мэллори начала тянуть дверную ручку на себя, едва ли осознавая, что Гейб намного крупнее и сильнее ее. И секунды не прошло, как Стил перешагнул порог. Решив, что дальнейшие попытки выдворить Габриэля смешны и тщетны, Мэллори изменила тактику.

— Ладно, если настаиваешь… — Она отпустила дверь, небрежно пожала плечами и сделала шаг назад. — Входи.

Габриэль не стал открыто злорадствовать, что вряд ли послужило ей утешением. Когда он очутился в квартире, Мэллори в который раз осознала, что просчиталась. Пусть он посчитал бы ее грубой, ей следовало пихаться, лягаться, визжать и царапаться, лишь бы не впускать этого мужчину в дом.

На его фоне крохотная квартирка смотрелась нищей и жалкой, уменьшившейся до микроскопических размеров. Габриэль буквально съел не только все пространство, но и впитал в себя весь воздух, заставив Мэллори почувствовать себя слабой, беззащитной и… взволнованной. Тепло, исходящее от мощного тела Габриэля, будоражило кровь, от каждого его взгляда она готова была съежиться, стать незаметной.

С трудом верилось, что когда-то Мэллори беззастенчиво, флиртовала с этим мужчиной. И не потому, что их интрига что-либо значила, или потому, что Мэллори славилась репутацией легкомысленной, но искусной в делах любви девицей из высшего общества. Просто в глубине души она знала, что он не из тех людей, с кем можно развлечься, а после завести другую интрижку, и не в ее характере было врать самой себе. Где бы они ни сталкивались — на благотворительном вечере, на концерте или любом другом светском мероприятии, — она с восторгом и замиранием ощущала обоюдную заинтересованность, словно воздух раскалялся и притягивал их друг к другу.

Безусловно, когда-нибудь им выпал бы шанс потанцевать, и тут никто из них не удержался бы в рамках приличия. Она бы привстала на цыпочки, доверительно прошептала ему на ухо очень соблазнительное предложение и наблюдала бы, как расползаются губы Габриэля в томной улыбке. Затем она как бы невзначай коснулась бы бедром его бедра, пока они кружили в танце, и опасный блеск в изумрудных глазах пробудил бы в ней сладостную дрожь.

Теперь балы, рауты и вечеринки стали для нее недоступны благодаря Габриэлю и его проклятой фирме «Стил Секьюрити», которой удалось разоблачить махинации ее отца. Она потеряла дом, друзей, а вместе с ними и самоуважение.

Мэллори никогда не задумывалась, насколько велико их с отцом состояние. Ее не особо заботило количество денег, главное, чтобы их хватало на пробежку по парижским бутикам и лыжную прогулку в Альпах.

Кажется, беспечная жизнь канула в Лету уже давным-давно. Какой яркий контраст с сегодняшней действительностью, когда она сходит с ума от мыслей, где найти новую работу и как сохранить крышу над головой, пусть и не самую надежную. И вдобавок ко всем неприятностям, Габриэль Стил, красивый до невероятности, словно падший ангел, с иссиня-черными волосами, в элегантном костюме от Армани и тонком лайковом пальто, является к ней в ее убогую квартиру, угрожая разрушить хрупкий мир гармонии, которую после многих месяцев она наконец-то обрела.

Впрочем, Мэллори научилась держать людей на расстоянии вытянутой руки, в особенности мужчин, и не позволит ему выбить ее из колеи.

Мэллори закусила нижнюю губу, чтобы та не тряслась, и тихо сделала глубокий вдох-выдох, затем откинула непокорные локоны.

— Итак? — Скрестив руки на груди, она постаралась придать себе скучающий вид. — Ты так и собираешься стоять здесь? Я думала, тебе необходимо что-то мне сказать.

— Точно, — бесстрастно подтвердил он. Его взгляд опустился по шее в вырез ее кимоно, а затем опять поднялся к лицу. — Я ошибся.

— Ты? Ошибся? — Она подождала немного, затем широко улыбнулась. — Не может быть.

Он не ответил на ее улыбку.

— Я бы предпочел услышать твои объяснения. Почему ты не говоришь мне, в какую игру ты играешь, Мэллори?

— Извини, я тебя не понимаю.

— Последние месяцы были нелегкими, но…

— Нелегкими? — Ее голос невольно начал повышаться, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снизить его на октаву. — Оставь, пожалуйста. — Она рассеянно щелкнула пальцами. — Я еще была дебютанткой в свете, когда ты уже научился танцевать вальс и отвешивать галантные поклоны. Ты можешь управлять миром. По твоей милости меня лишили дома, забрали машину и движимое имущество, а имя моей семьи облили грязью в прессе. Не мучаешься угрызениями совести? Знаешь, я научилась пользоваться общественным транспортом, это даже возбуждает, когда тебя зажимают в толпе…

— Перестань, — спокойно попросил Габриэль. — Я не пытаюсь преуменьшить драматизм ситуации, ты же знаешь. И я не сожалею о Кэле, который обворовал инвесторов «Морган Крик» и удрал за тридевять земель. Впрочем, это не объясняет, почему ты работаешь в ресторане «У Аннабел»…

— Из-за тебя уже не работаю, — пробормотала она, не обращая внимания на нелестные слова о своем отце.

— …и живешь в этой дыре, — пропустив ее реплику мимо ушей, он небрежно махнул рукой в сторону кухни с облезшим столом и старой утварью, а затем обвел красноречивым взглядом комнату, служившую ей и гостиной и спальней.

— Поразительно, — криво усмехнулась Мэллори. — Я ограничила свои траты, у меня нет опыта в работе и рекомендаций, работодатели и владельцы квартир неохотно имеют со мной дело. Кто бы подумал?

Удар пришелся прямо в цель, его лицо вытянулось и застыло.

— Я наводил справки, — монотонно продолжал Гейб. — У тебя остался трастовый фонд, который ни банки, ни суд не имели право трогать.

— Ах, да. Мой трастовый фонд. — Мэллори знала, что вступает на скользкую почву, поэтому с сожалением фыркнула и пожала плечами, безуспешно делая попытки поправить кимоно, сползающее с плеч. — Печально, но факт: за путешествиями и вечеринками, покупками дорогого шампанского и шелкового белья я и не заметила, как… деньги утекли.

— Ты серьезно? — Он пристально разглядывал девушку, не уверенный в правдивости ее слов.

— Абсолютно.

— А… это? — Он сделал круговое движение рукой, показывая на комнату с огромным пятном в форме штата Техас на стене между узкими окнами.

Девушка гордо вздернула подбородок.

— Это самое лучшее, что я могу себе позволить в данный момент.

Габриэль застыл, словно взвешивая ее слова. Невыносимо зеленые глаза, казалось, буравили Мэллори насквозь. Вдруг с его губ сорвалось резкое словечко, он развернулся и в три шага очутился около стола.

— Собирай вещи, — приказал он. — Все, что нужно на ночь. Завтра я пришлю кого-нибудь за остальным скарбом.

Габриэль удивил бы ее меньше, если бы вдруг повалил на пол с клятвами в вечной любви.

— Что?

Он обернулся.

— Я сказал, пакуй вещи. Сегодня ты не останешься здесь.

Должно быть, она спит, хотя все вокруг реально — холодный линолеум под голыми ступнями, едва уловимый аромат мужской туалетной воды и то, как сжимается живот от волнения из-за его присутствия. Значит, это не игра воображения.

Мэллори вскинула голову, просчитывая, что может произойти в следующий момент.

— И куда именно полагается мне идти?

— Ко мне.

Безусловно, сна ни в одном глазу, или это все-таки ночной кошмар? Никогда, ни в бреду, ни в момент отчаяния, ни при жестоком приступе одиночества, ей не приходило в голову, что переезд к нему может решить все ее проблемы.

Ну кто в здравом рассудке и ясной памяти захочет делить клетку с тигром? Правда, есть маленький соблазн приручить хищника… Почему именно в этот неподходящий момент больше всего на свете ей хочется принять предложение Габриэля Стила? Почему хочется закрыть глаза, вступить в кольцо его крепких объятий и вверить ему свою судьбу?

Привычка, сердито заключила Мэллори.

Двадцать восемь лет беззаботной жизни, привычка ступать по проторенной дорожке и предоставлять шанс другим заботиться о себе определяли ее судьбу. В тот день, когда Мэллори выселяли из дома, принадлежавшего их семейству девяносто лет, она поклялась себе, что начнет новую жизнь и станет самостоятельным и самодостаточным человеком. И она ни за что на свете не откажется от своей клятвы — будет подыскивать работу, голодать, страдать от холода и страха, проживая в гнилых районах Денвера, но не спасует перед трудностями.

А уж пойти наперекор самому Габриэлю, который, в конце концов, ответственен за все ее несчастья, так это дополнительный бонус для нее.

— Благодарю, — ответила девушка с наигранной искренностью. — Я, пожалуй, отклоню предложение.

Она всегда знала о его проницательности, и в этот раз он тоже не разочаровал ее.

— Не хочешь ехать в мой дом? Ладно. Поедем в отель. Можешь остаться там до тех пор, пока не приведу здесь все в порядок.

При мысли о последнем посещении отеля Мэллори передернуло, но любопытство победило.

— Ты это сделаешь? Отправишь меня в отель за свой счет? Даже если я скажу тебе, что не могу забыть и доли того, что случилось?

— Да.

— И, какой бы ты ни был распрекрасный, спать с тобой я не собираюсь?

— Снова «да»… кстати, что-то не припомню, чтобы я просил тебя о последнем.

— Тогда почему? Что тебе за выгода?

Сильные, широкие плечи под черной кожей пальто медленно поднялись и опустились.

— Хочу жить в мире и гармонии с самим собой. Не нужно быть экспертом, чтобы определить, что это место не безопасно. В здании нет охраны или на худой конец консьержки, на твоей двери отсутствует запор, и могу поспорить на годовую прибыль, что окна тоже не запираются. Кроме того, рискованное соседство с незнакомыми людьми. Ты здесь словно котенок в будке с бультерьером, и я просто обязан увезти тебя из этого мрачного места.

Если бы уговаривал ее кто-нибудь другой, а не Габриэль, Мэллори бы посчитала это легкой бравадой, но по собственному опыту она знала, что он отличный специалист и отвечает за свои слова.

Если бы не он, жить бы ей припеваючи…

— Это место не подходит тебе, — равнодушно сказала она, — оно подходит мне. И я не собираюсь никуда переезжать.

— Мэллори, — произнес он чрезвычайно терпеливым голосом, каким обычно взрослые разговаривают с непослушными детьми, — будь разумной.

— Нет. — Одно короткое слово, и столько власти. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, Габриэль, и не желаю пользоваться ею. Я способна позаботиться о себе сама.

— Ты на самом деле веришь в то, что говоришь?

Конечно, не верит, но она скорее отправится на паперть милостыню просить, чем признается ему в своих страхах.

— Абсолютно.

Габриэль пристально посмотрел на девушку; выражение его лица оставалось непроницаемым, словно он не очень удивился ее упрямству. Мэллори не могла прочитать его мысли, поэтому молча стояла, скрестив руки на груди. И так как молчание затягивалось, ее мозг стал подсказывать варианты дальнейших событий. Стил мог бы просто перекинуть ее через плечо и вынести отсюда, если бы захотел. Или — давно забытая сладостная дрожь пробежала вдоль позвоночника — он мог бы подойти, заключить ее в объятия и опрокинуть на кушетку…

— Отлично, тогда, полагаю, разговор окончен.

Его невозмутимый голос отвлек Мэллори от фантазий. Она еще долго приходила в себя.

Как он сказал? Разговор окончен? Неужели?

Мгновение Мэллори не знала, то ли смеяться, то ли плакать, а потом рассудок, помогавший ей выжить в этом безумном мире, победил.

Ты с ума сошла? Этот человек выбросил твою жизнь в мусорное ведро. Ради всего святого, поспеши выпроводить его, пока он не передумал.

— Даже не верится, — насмешливо заключила она. — Наконец-то мы пришли к консенсусу.

Жесткая, покрытая щетиной щека дернулась.

— Присматривай за собой, милая, — посоветовал он, делая шаг в сторону двери. — Знаешь, что говорят о маленьких девочках, которые дразнят хищников?

— Нет, не могу сказать, что я в курсе. — Мэллори заставила себя порадоваться, что эта утомительная беседа подходит к завершению. Сейчас они расстанутся, она пойдет своей дорогой, он своей, и через день, неделю, месяц он станет расплывчатым образом из другой жизни. — Не то чтобы мне хотелось узнать…

Без предупреждения Габриэль резко метнулся в ее сторону и, прежде чем она успела хоть что-то сообразить, схватил Мэллори за подбородок.

— А следовало бы, — пробормотал он. — Потому что пословица гласит, что, в конечном счете, хищник возвращается и съедает маленькую сладкую девочку — такую, как ты, например, — на обед.

Мэллори громко сглотнула ком в горле, возмущенно взмахнув ресницами.

— Как увлекательно, — процедила она. — А теперь отпусти меня.

— Нет, есть еще кое-что, что мы должны прояснить.

— Вот как? И что же?

— Секс, он у нас непременно случится, — его взгляд скользнул по ее губам, задержался на мгновение, а затем медленно поднялся к глазам, — и понравится нам обоим. Поверь мне, Мэл. Ты так же сходишь по мне с ума, как я по тебе.

Габриэль резко отнял руку от ее подбородка и сделал шаг назад.

К тому моменту, как она обрела возможность дышать нормально, он уже исчез.