Вопар (СИ)

Чепенко Евгения

Вопар

Спасибо большое!

Моим читателям за комментарии и пожелания, за критику и помощь.

Денису, моему первому и самому терпеливому корректору. Сколько любовных романов ты прочел по моей вине? Караул. Спасибо за то, что в четыре утра просыпался, точно и коротко отвечал на глупые вопросы и не ворчал на непутевую жену.

Моим родителям за неизменную поддержку всего, что вытворяет их дочь.

1

Холодный пронизывающий ветер гнул макушки полуголых деревьев, сбивая остатки рыжей листвы. Мелкая морось хаотично кружилась в воздухе, оседая и собираясь каплями на земле, растительности и многочисленных людях, суетящихся между одетых изумрудным мхом стволов. Середина октября в Питере ничуть не радовала солнечным разнообразием.

Макс оторвался от созерцания низкого свинцового неба и взглянул в стеклянные мутновато-желтые глаза мужчины, распростертого на мягкой яркой зелени северной травы, вздохнул. А ведь день так хорошо начинался - пришел положительный ответ из Рязани на его ориентировки, дело с мошенничеством можно уже на той неделе кидать в суд, если Катерина добро даст. Нет. Вопар[1] нужно было напомнить о себе. И где? Снова тут, у него под носом, и вновь Юнтоловский. Макс вдруг ощутил себя как в тот злополучный октябрьский день пять лет назад, когда впервые стоял точно так же и осматривал ее первый труп. Равнодушие и усталость накрыли с головой. Не иначе злой рок, невезение и все то, во что так упорно верит его мама. Еще Степанов как на зло не спешил на помощь, у судмедэксперта жена, дети и любовница. Что задержало вездесущего на этот раз, стоило только гадать.

Следователь стер с лица капли дождя и воровато оглянулся. Сотрудники сновали туда-сюда, не интересуясь его персоной, стараясь как можно меньше смотреть в сторону мужчины, распростертого на земле. Максим присел, вытащил из кармана джинс хирургические перчатки, распаковал, натянул одну на правую руку и осторожно проверил челюсть. Мышцы хорошие, роговица глаз - пять шесть часов. Понятно, что не тридцатник точно лежит. Прошелся по шее, осторожно ощупывая, попытался согнуть пальцы рук. На всякий случай нажал на предплечья и живот, но тут он, конечно, мало что мог сквозь слои одежды. Где черти Степанова носят? Сволочь бабская!

- Сам ты сволочь, Ковалев, - недовольно прошелестел Олег, неслышно приблизившись со спины. Максим прикрыл глаза, унимая злость.

- И не надо бы тебе злиться, Анна Афанасьевна давно в отпуск бессрочный отправить намерена.

- Олег, я тебя...

- Ну, и что тут у нас? - не стал слушать друг.

- Все тоже.

Степанов склонился над трупом.

- У-у, снова наша девочка. Какая красавица, а? Макс, не поверишь, я искренне восхищен.

- Ты восхищен каждой юбкой.

- Эта юбок не носит.

- Вы мне с Ильей пятый год только вот такой бред и выдаете, причем разнообразием заявлений не блещете, все одно. Скажи что новое.

Олег перестал осматривать землю под телом, повернулся к другу и развел руки в перчатках в стороны.

- Прости, малыш, она - гениальна, помимо прочего сильна. Я говорил, сотвори нереальное, найди кого-то ее уровня. Что там, кстати, с крутой профи мадам из генеральной?

- Да, ничего. Сбежала вчера к Афанасьевне проситься в бессрочный. Полное несоответствие себе приписала.

Олег рассмеялся.

- Так и думал. Не поверишь, когда ей тринадцатый случай описывал, почувствовал, что она не хочет больше, испугалась. Бедна-а-ая, - злорадно протянул мужчина, в глубине души радуясь, что сегодня не придется торчать в обществе неприятной грубоватой солдафонки.

- Я - бедный. Вы, всемогущие, меня в саду доставали со своим превосходством, потом в школе, в академии, а теперь выясняется, нихрена не можете, когда действительно надо.

Степанов поднялся, наиграно жалостливо глядя на следователя сверху вниз.

- Детская травма, да? Как тебя в академию допустили?

- Я тебя умоляю, - Макс улыбнулся.

Старый их диалог повторялся всегда одинаково. В академию его допустили после медкомиссии, а Олега он подкалывать несоответствием сложившемуся стереотипу образа одаренного начал только с появлением первых трупов по делу Вопар. За душой этой дамочки числилась двадцать семь тел, двадцать восьмое на подходе, как только Степанов официально предоставит результаты исследования. И за пять лет ничего, ни одной мало-мальски ясной детали, кроме общих фактов. Она красива, не носит юбки, и убивает души ради, точно планируя и наслаждаясь своим превосходством над остальными особыми. Поиск по последнему факту ничего не дал, она нигде не числилась как одаренный ребенок. Мужчин на внешность всегда выбирала разных, едино только одно - жертвы хорошо одеты.

Илья в свое время предположил, что она обязательно вернется на места, где обнаружили первые трупы, просто ради собственного удовольствия, почувствовать как милиция суетится, ищет следы, но он ошибся. Одаренные вообще с того момента часто ошибались на ее счет. Она всегда обходила их, знала наперед их догадки и предположения. Именно Олег в баре после третьего случая дал ей имя Вопар. И она действительно ею была. Если бы не Вопар Макса могло ожидать повышение, эта женщина портила ему раскрываемость, репутацию, да и саму жизнь.

На плечо легла ладонь друга.

- Может все-таки отпуск возьмешь? Недели на две. Илья поговорит с Афанасьевной, чтоб не на месяц. Этому уже все равно, по плану теперь рутина, обойдемся и без тебя.

- Олег, она должна ошибиться, хоть раз, хоть по мелочи, но должна. Иначе не бывает. Все ошибаются.

- Макс, отдохни. Последние дни без снега в этом году. Порыбачь, женщинами поинтересуйся. Только обычными, не мертвыми и без судимостей. Если забыл, напоминаю - это такие милые создания, которые могут под тобой стонать, извиваться, ласкать, а утром готовить тебе завтрак. Вспоминаешь?

Ковалев рассмеялся.

- Сволочь ты, Олежек, - Максим передразнил интонации Марины. Услышав знакомые нотки и ласковое обращение, используемое только его женой, патологоанатом подобрался и вмиг посерьезнел.

- Звонила?

- Нет. Но дергаешься ты хорошо.

- Кто из нас двоих еще сволочь. Нельзя так честных людей пугать.

Рядом раздался собачий лай. На поляне показался кинолог, отрицательно покачал головой на вопросительные взгляды мужчин и вновь скрылся между деревьев. В очередной раз убедились, что пользоваться собакой бесполезно, Вопар умудрялась влиять на животных. На людей - не так, хотя тоже не радовало. Максу понадобилось больше двух лет, чтобы сложить два плюс два, осмыслить для себя общие границы ее возможностей и осознать, что эта женщина могла влиять на психику, а не просто отдаленно ощущать чужие эмоции, как другие особые. Илья согласился с его теорией относительно собак, проверил, доказал, но вот с людьми... Тут Ковалев был одинок. Афанасьевна сомневалась, но подтверждать до сих пор не спешила. Мужчина нервно сдернул перчатку с руки и вручил ее Олегу. Чертова скотина, а не Вопар. И в самом деле что ли отгул взять?

- Вот именно, - Степанов состроил улыбку едва ли не во все тридцать два зуба.

- Лучше б ты ее мысли так угадывал.

- Прости, брат. Сам знаешь как это работает.

- Да, знаю, толку от вас мало, шума - много.

- Ха-ха, - Олег поморщился. - Все, не мешай работать. Иди-ка ты лучше посиди. Там в моей кофе стоит, специально тебе попросил заехать купить, заранее знал.

Максим развернулся и по грязи отправился к новенькой служебной десятке с широкой синей полосой аббревиатуры главного следственного управления, оглядел зевак на пешеходном тротуаре за лентой, перемахнул через невысокую чугунную ограду и приветливо кивнул водителю.

- Утро, Палыч.

- Утро, Максимка. Тебе тут кофе.

- От тридцать пятого дома забрал?

- От нее, от Ульяночки, - пожилой мужчина улыбнулся. - Рубашку по пути застегивал.

- Хорошо, что не штаны.

- Наврал, небось, с три короба?

- Точно.

Водитель откинулся на сиденье и устало прикрыл глаза. Ковалев, взял с приборной доски пластиковый стаканчик и с удовольствием глотнул бодрящий напиток. Палыч, как и он, принадлежал к категории обычных, не воспринимающих чужие эмоции людей, но в силу возраста и ума научившегося точно отличать вранье от правды, а особые, в основном те, что помоложе, лгали часто и много. Олег не исключение. Купить товарищу кофе сподвигло вовсе не врожденное чутье, а банальное чувство вины за постоянные опоздания и задержки.

- Знаешь, Палыч, иногда мне кажется, что он вовсе не врет, а искренне верит в то, о чем говорит. Попросту отличает не все свои эмоции от чужих.

- Да-а, - мужчина не открывая глаз пожал плечами. - Все может быть. У них может, - он помолчал. - Уж больно их холют, лелеют с детства, да требуют. Так и с катушек съехать недолго. Это мы простые смертные, с нас какой спрос? А они? Вот сам посуди. Растет такой ребенок, родителям тяжело как с ним. Контролю учат не везде еще. Малыш, он же знает как и что мама с папой чувствуют, это хорошо, когда радуются, а когда злятся, ты себе представь? А потом в школе... Да и не школа, одно название. Раньше учились с понедельника по пятницу, и ужас был для нас, если уроков шесть, а теперь и по восемь в норме у обычных, а у них - десять и по субботам.

Прозрачные печальные глаза пожилого мужчины с укором взглянули на Макса. Следователь задумчиво кивнул.

- Я разве спорю.

- Знаю, что не споришь. Потому и высказываюсь. Ты среди всей нашей челяди сразу выделялся, приметный был.

- Скажешь...

- Скажу. Поймаешь ты свою Вупару, помяни мое слово, поймаешь.

- Твоими бы устами, - улыбнулся Макс.

- Помнишь, как говорят? Что стар, что мал. Так что считай, что моими устами...

Следователь от души рассмеялся.

- Спасибо, я запомню.

- Ковалев!

Максим повернулся к открытой пассажирской двери, взгляд уперся в знакомое ярко-алое пальто, услышал тихий смешок водителя и нехотя вылез под косые струи ледяного дождя, сменившего морось. Кажется, даже небесный водоканал решил сегодня поработать против него.

- Привет, Кать.

- Снова она?

Мужчина кивнул, глядя сверху вниз в темные кошачьи глаза. Катерина сощурилась и стряхнула с лица прилипшую мокрую прядь черных волос.

- Приехала сапожки портить? - насмешливо произнес Ковалев, опершись спиной о холодный металл.

- Да, об тебя. Ты работаешь?

- В поте лица.

- Заметно.

В очередной раз в груди поднялась волна усталости и опустошения. И это по настоящему пугало, раньше насмешки над прокурором поднимали настроение.

- Что молчишь?

- Вспоминаю номер Афанасьевны.

Впервые за последние несколько лет в холодном взгляде Катерины мелькнули испуг и беспокойство.

Макс достал из кармана орех, присел, вытянул ладонь подальше от себя, белка дернулась, и, резво перебирая когтистыми лапками, понеслась вниз по стволу. Замерла у самых корней, еще раз, видимо на всякий случай, присмотрелась к человеку, к угощению на его руке. Сделав свои выводы, зверек подергал пушистым хвостиком и, вытянувшись в струнку, уцепившись гибкими пальчиками за ладонь, сватил орех, тут же затолкав его за щеку, и понесся прочь, словно следом гналась стая бесов. Рядом засмеялся малыш. Макс увидел, не услышал. Весь окружающий мир заглушала музыка в ушах. Не раздумывая, мужчина достал остатки беличьего угощения и протянул мальчишке. Тот хлопнул большими удивленными глазами, улыбнулся, и принял подарок. Молоденькая мама пошевелила губами. Максу не требовалось вынимать наушники, чтобы узнать, что именно она произнесла, благодарность и без того была написана на миловидном курносом личике. Он приветливо кивнул и неспешно отправился дальше, поддевая носками ярко-желтый ковер кленовых листьев. Осенью эта аллея была его любимой именно за свое великолепное украшение.

Прошло всего три дня, а кажется, не меньше месяца. Безделье выбивало из колеи. Будильник не звонил, однако толку? Мужчина давно просыпался без него, за минуту до сигнала. Днем в пустой квартире совершенно нечем было зяняться. Он не привык сидеть на месте, нужно было двигаться, куда-то стремиться. Постоянная цель.

Всегда и во всем должна быть цель, глобальная и всежизненная - непременно, но маленькая и промежуточная требовалась точно так же. Сходить в парк, погулять, приготовить ужин... Макс начал ставить задачи совсем по мелочи, а это удручало. Он уже несколько раз звонил Олегу, Косте и Илье, пытался выяснить произошедшее в его отсутствие. Бесполезно. Как сговорились. Хотя, почему же "как"? Наверняка, так и есть, сговорились.

Ковалев свернул налево и, преодолев мост, отправился к поросшему кустарником берегу внутреннего озера. Десять минут и вот он на месте, возле раскидистых кустов папоротника, среди которых пряталась узкая тропинка к воде. Когда-то, еще на третьем курсе, это место указала ему художница. Макс улыбнулся, вспоминая как позировал Настасье тут.

Спустился по траве за деревья и резко остановился. Ровно на его излюбленном месте сидела сгорбленная фигурка в бесформенном сером пальто. Макс без труда распознал в обнаруженном чуде девушку, с его приближением она испуганно дернулась и обернулась. У Ковалева отчего-то возникла ассоциация с недавно накормленной белкой.

Незнакомка поспешно соскочила с поваленного ствола и практически бегом покинула мужчину, оставив в одиночестве и полном недоумении. Максим не стал осмыслять странное поведение девушки, своих проблем хватает, вместо этого пожал плечами, снял рюкзак, дошел до дерева, сел и, достав бутерброд любовно приготовленный мамой несколькими часами ранее, принялся жевать, любуясь прозрачной водой и многочисленными утками.

Он почти доел, когда его легко постучали по плечу. Мужчина на автомате соскочил с бревна, развернулся, одновременно захватывая кисть неизвестного. На него в панике уставились зеленые глаза с короткими русыми ресницами. Черные зрачки расширились, почти полностью поглотив радужку, затем сузились. В его ладони была тонкая женская рука, под пальцами бился пульс. Макс вынул наушники и отпустил ту, что несколько минут назад сравнил с белкой.

- Простите, - сипло проговорила незнакомка. Ковалев окинул ее оценивающим взглядом. От двадцати двух до двадцати шести, русая, метр шестьдесят пять - метр семьдесят, не выделяется, не красится, спортом не увлекается. С мужчинами знакомиться сама вряд ли станет, на нищенку не похожа. Единственный приемлемый вариант - от него нужна помощь.

- Да?

- Простите, - вновь повторила она, откашлялась. - А вы не могли бы мне помочь?

Кто бы сомневался.

- Слушаю.

Девушка обеспокоенно покусала губы, зрачки вновь на доли секунды расширились. Макс нахмурился. Слишком нервничает и боится. Какого рода помощь ей требуется? Мошенничество? Случаев разводов он изучил массу. Или что другое?

- Только не поймите неправильно, - она тихо выдохнула, на лице появилась решимость. Ковалев удержался от улыбки. Уж больно решимость ее эта выглядела детской и беспомощной. - А можно я рядом с вами тихо посижу?

Мужчина впервые за последние несколько лет понял, что растерялся.

- Зачем?

- Вы спокойный очень.

Что за..?

Зеленые глаза заблестели, наполняясь слезами.

Она еще и реветь собралась? Макс начал прислушиваться к окружающей обстановке. Точно развод.

- Нет, нет, что вы! - девушка засуетилась, отступая. - Нет. Простите. Я пойду.

Ковалев чертыхнулся, расслабился.

- Особая что ли? С этого бы и начала. Садись, - он опустился на место. - У тебя удачный день сегодня - я добрый, так что заказывай, не стесняйся.

Серое русое чудо тенью опустилось рядом с ним на траву.

- Вы спокойный были, - неуверенно и снова сипло проговорила она.

Мужчина усилием воли вернулся в исходное состояние, годами выработанная привычка и практика эмоционального контроля - лучший союзник любого штатного сотрудника. Девушка сразу же заметно расслабилась, успокоилась, перестала дергаться, прикрыла глаза, словно погружаясь в транс, хуже - наслаждаясь им. Макс с любопытством наблюдал за ней. Он не раз внушал безотчетное беспокойство, нервозность или напротив абсолютную пассивность на допросе, и знал реакции одаренных на зубок, но чтоб вот так откровенно таять. Он ее так до оргазма случайно не доведет? Олег ржать будет долго. Надо оторвать.

- Максим.

- Маргарита, - уверенно произнесла девушка. Теперь голос звучал приятно, сексуально.

- Красивый цветок. Кто вас так, если не секрет?

- Бывший парень.

Ковалев кивнул. Без сомнений. Еще одна странная черта особых.

- Обычный, да?

Девушка открыла глаза и с интересом на него взглянула. Она точно знала, что Макс уверен в положительном ответе.

Следователь улыбнулся, пряча любые свои эмоции кроме спокойствия. Беда смешанных пар. Не особый частенько начинал путать идиллию между ним и восприимчивым к его эмоциям партнером с навязыванием этих самых эмоций и желаний. Доходило до преследования. У них в этом квартале убитых жен и мужей на почве болезненной привязанности было по два и того, и другого. И это только по городу.

- Преследует?

Маргарита кивнула.

- В полицию ходила?

Она отрицательно покачала головой.

- Он хороший, просто любит, а я уже нет.

Они все хорошие, просто любили, а теперь в колониях.

- Что это? - она подозрительно взглянула на Максима. - Вы кто?

- Да. И вот с этого разговор тоже надо было начинать.

- Вы не опасный, я бы поняла.

- Как? - Ковалев меланхолично откинулся на ствол березы за спиной. - Не морочь мне голову, цветок. Я вас, особых, прекрасно знаю. Знаю, на что и как вы способны. С моим контролем ты не сможешь понять.

Девушка продолжила уверенно на него смотреть, взгляд зеленых глаз был совершенно искренним. Макс испытал безотчетное беспокойство, в мозгу мелькнула мысль и, вильнув хвостом, скрылась, оставив хозяина в легком недоумении. С этой девушкой все не так. Диалог больше походил на их разговоры с Олегом, но беда в том, что друг читал частично мысли по самым сильным его эмоциональным всплескам лишь потому, что знал почти шесть лет. А она? Она только его увидела, и не сказать, что он был с ней сильно открыт.

Кто такая? Догадка, что Вопар решила сменить правила игры и познакомиться с ним, пришла первой. Под общее описание подходит абсолютно. Она испуганно, затравленно на него взглянула.

- Я пойду, - поразительно точно уловила мгновенный скачок его настроения до того, как он вернулся к самоконтролю. Макс на автомате, не задумываясь, включил панику. Маргарита придушенно пискнула и сорвалась с места. Он без особого труда нагнал ее, повалив на землю.

- Прокатимся, - панику сменил на равнодушие, вытащил из кармана телефон и набрал Костю.

Илья вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. Ковалев устало взглянул на товарища.

- Да, брат. Вот ты дал. Митрич там слюной плюется в трубку. Вернется, и в отпуск ты бессрочный потащишься, а если девчонка еще в суд подаст, так и вовсе по пятьдесят восьмой ручкой помашешь.

- Илюх, не нуди, лучше уведи Афанасьевну, дай мне с девушкой поговорить! Адвоката Костик отвлек, и не пускайте к ней...

Психолог понял, оборвал Макса.

- Последнее само собой. Он уже под статью пишется. Даже мне его на расстоянии метра любить охота, - Илью перекосило. - Вы, обычные, иногда такие уроды.

- Взаимно, - невозмутимо проговорил Ковалев. - Так что, поможешь? В долгу не останусь.

Мужчина прищурился, прислушиваясь к намерениям Макса. Последний расслабился, открылся, нужна честность, иначе не согласится.

- Ладно. Сиди тут и... Ну, сам знаешь, выдай мне абсолютное спокойствие.

- Запросто, - Максим опустился на место и выполнил просьбу.

Илья выдохнул, нахмурился, собравшись с мыслями, и вернулся в кабинет. Несколько минут спустя оттуда вальяжно вперевалочку вышла "мама" Анна, как любовно величали пожилую женщину сослуживцы, в сопровождении довольного своими шпионскими талантами молодого психолога. Ковалев подождал пока пара скроется за углом и прошмыгнул к потерпевшей.

Маргарита устало взглянула на следователя. Девушка прищурилась, разглядывая невозмутимое лицо мужчины. Признаться, тут, несмотря на произошедшее кошмарное недоразумение, она впервые за последние полтора года ощутила себя хорошо, спокойно. Люди, бродящие по этим коридорам, были злы, сосредоточены, спокойны и крайне усталы. Все окружение впитало эти эмоции - стены, ковры, шторы, столы и стулья. Именно такой обстановки ей давно не хватало, в такой иллюзии она нуждалась все сильнее и сильнее с каждым прожитым днем. Так что в какой-то мере она была немного рада своей "поимке".

Мужчина подошел и расположился на стуле напротив нее, так что их теперь разделял казенный деревянный стол. Маргарита расслабилась, подавила желание прикрыть глаза и блаженно застонать. Вот это он сейчас делал нарочно, девушка прекрасно понимала зачем и восхищалась, честно восхищалась его способностью контролировать самого себя. Никто не давал ей такого абсолютного по своей силе успокоения, какое она испытала рядом с ним. Это и заставляло блаженствовать, и отстраненно пугало. В последнее время среди одаренных появилась масса отшельников, людей принявших простое и эффективное решение сбежать из социума. Она понимала всех этих несчастных, сама была такой, лишь оставаясь наедине с самой собой, Маргарита могла ощутить в полной мере, что чувствует она, она, а не кто-то другой, посторонний. Вот только бежать ей было нельзя, может быть лет через пять она и сможет, а пока нет.

- Маргарит, простите меня.

Она окинула мужчину равнодушным взглядом. Говорит искренне, хотя кто его знает, он и вправду натренирован отлично.

- Вам Анна Афанасьевна не объяснила причину моего поступка?

Девушка утвердительно кивнула. Макс улыбнулся.

- Так простите?

Она завороженно уставилась в синие светящиеся теплом глаза. Маргарита осознала, что радость наверняка отобразилась на ее лице, но отчего-то было наплевать. Давно не ощущала такого восторга. Ковалев просто флиртовал с ней, как с обычной девушкой, пытался, в отличие от других, понравиться не оказывая влияние извне.

Кирилл, она чувствовала его слабое присутствие тут в здании, тоже повел себя по началу иначе, чем другие, он говорил с ней серьезно, внимательно слушал, но флиртовать, улыбаться никогда. А этот... Маргарита понимала, что Ковалев - профессионал и должно быть точно понял, что ей требуется, играет нужную ему роль, но это было так мило. Девушка улыбнулась в ответ.

- Вы делайте, делайте то, что я хочу. Мне приятно.

Максим улыбнулся. Все выходило сложнее и одновременно интереснее. Умная девочка. Вот на деле, если бы не стопроцентные алиби на десять случаев из двадцати восьми, он был бы готов поклясться, что Маргаритка и есть их Вопар.

- Хочу понравиться, а то меня уволят, - он взглянул на нее исподлобья, точно зная как действуют на женский пол его глаза. Женщины крайне романтичны и сентиментальны, любые и в любом возрасте.

Девушка не выдержала, рассмеялась.

- Не уволят, вы правильно поступили, думаю. Ну и потом, я ж в итоге в выгоде осталась.

- Это как? - прищурился Ковалев.

Ее лицо вдруг осунулось.

- Пять минут покоя перед боем, - тихо произнесла она и спустя мгновение уже чуть тверже добавила. - Тихо тут у вас, уверенно, особенно вот за этим столом. Ваш, верно?

Макс кивнул, Маргарита действительно сидела на его кресле. И она была чувствительна к окружающим на порядок сильнее других особых, сложно не заметить. Пора вносить предложение, так сказать прояснить цель визита, с ней лучше прямо и по существу, не уходя в сторону.

- Маргарита, простите за наглость, но вы моя единственная надежда.

Девушка встрепенулась, и напряженно уставилась на него.

- Нет.

- Но вы не выслу...

- Анна Афанасьевна уже просила принять посильное участие, только она была чуть потактичнее и обошлась без флирта, - язвительно закончила Маргарита, вжавшись в стул.

Терпение, брат, терпение, - напомнил себе мужчина. Противоположный пол еще в школе частенько говорил ему "нет"... в первый раз, но во второй ответ всегда был положителен, а в случае чего, мог сделать и третью попытку. Кто или что помешает, в конце концов? У него на эту девочку впереди полторы недели отпуска.

- Как скажете, - легко отступился Ковалев, взял со стола ручку, вырвал из блокнота лист, написал свой телефон и адрес, протянул девушке. - Вот, возьмите пожалуйста, это на случай, если возникнут проблемы, - поспешно добавил он в ответ на ее разъяренный взгляд. - Должен же я попросить как-то прощения. Звоните в любое время - помогу. Вы ведь отказались подавать в суд - я у вас в долгу, - с этими словами Макс поднялся и поспешно покинул кабинет.

Хочет Маргарита того или нет, но она станет хозяйкой этого бала. Другого шанса у него не будет, жизнь не прощает ошибок и не предоставляет второй попытки. Ковалев заскочил к Костику и еще раз подробно ознакомился со сведениями о пойманной им одаренной.

2

Питерская бархатная темнота окутывала город, а точнее одну из его окраин. Под балконами перемигивались сигнализации многочисленных автомобилей, свет из окон многоэтажек радовал цветовым разнообразием - от приглушенного красного до яркого фиолетового.

Женщина открыла ставню своей лоджии до конца и помещение в мгновение затопили многообразные уличные звуки: шуршащие по трассе шины, писк открытой одним из жильцов-полуночников подъездной двери, скрип подъемного крана с соседней стройки, пашущего в ночную смену и своим гулом шибко напоминающего огромного динозавра заблудившегося во времени, вой сирены скорой, собачий лай. Словом, даже глубокой ночью этот город отказывался засыпать. В памяти всплыли видения иных ночей, иных городов. Сколько их было за последние несколько лет - не счесть. И все такие разные, непохожие, несопоставимые друг с другом. Вдохнула бодрящий прохладный воздух и запила его вином. Терпкое, немного мягкое, отчего-то представилось, что наверное такой должна быть кровь. Она поежилась. Нет. Крови никогда у нее не было и не будет. Это неприятно и неэстетично, истиная женщина знает себе цену и не опускается до дешевых трюков. Истиная женщина точно понимает, чего именно она желает и каким образом собирается добиться.

Он наверняка теперь думает о ней, восхищается ею. Она была уверена, что несмотря на всю ненависть, он восхищен, ведь эта игра длится уже пять лет, а он так до сих пор и не подобрался к разгадке ни на шаг. Потрясающий мужчина. Она блаженно потянулась, привстав на носочки, в очередной раз ощущая себя желанной, неуловимой, прекрасной. Краем глаза уловила движение на балконе соседнего крыла. Кто-то из жильцов вышел покурить в подъезд. Она обернулась. Молодой мужчина внимательно рассматривал ее. Даже на расстоянии ощутила обращенный к ней сексуалный интерес. Миленький и одет неплохо.

Женщина довольно улыбнулась. Все одинаковые и такие наивные. Ну вот, кажется, она хочет этого маленького соседа, очень хочет. Может им заняться?

Вновь перевела взгляд на огни под лоджией. Любопытно, а что будет, если она разожмет пальцы, и бокал полетит вниз, на тротуар? Подумано - сделано. Как интересно...

Он зашел в коридор, захлопнув за собой дверь.

- Максимка! Где был, подлец? - раздался с кухни знакомый голос.

- Привет, мам.

- Не уходи от темы! - женщина появилась в проеме двери и щелкнула выключателем, осветив прихожую. - Ну?

Макс на мгновение зажмурился, подождал пока глаза привыкнут к яркому свету.

- На работе.

- Что ты там делал? Матери не мог позвонить, предупредить?

Он пожал плечами, снял куртку, повесил в шкаф и протиснулся мимо женщины, направляясь прямиком на многообещающие запахи.

- Что на ужин?

- Не уходи от темы.

- От какой? - приподнял крышку кастрюли на плите, заглядывая внутрь.

- От простой. Что ты делал на работе? У тебя отпуск.

- Заехал... так.

- Как "так"?

- Просто так.

Ирина заставила себя не злиться. Нет, сердиться нельзя. Максимка никогда не любил особо посвящать ее в подробности своей профессии.

- Позвонил бы, я ведь волнуюсь, - она спохватилась и ударила его полотенцем. - Руки мыть марш!

- Есть, - отсалютовал сын и убежал в ванную. Женщина решила отложить пока любые вопросы. Если он не сказал сразу, значит давить не стоит, иначе совсем замкнется, зато если чуточку подождать, все срастется как надо. Максим все и всегда сделает по своему. Так было с детства.

Будучи трехлетним мальчишкой он мог удариться и молча терпеть боль. Ирина поражалась этой его черте, хотя порой и откровенно опасалась за него. Как-то пришла в садик после работы, мальчишке еще и пяти не было, а он там у медсестры, губа разбита и только нервно стирает слезы, злясь, что остановить их не в состоянии. Затем школа, академия, и каждый раз они с отцом знали только то, что он хотел чтоб они знали. Благо Витька проявлял поразительную проницательность, разбираясь в замкнутых, недоступных окружающим эмоциях сына...

- О чем задумалась? - Максим пощекотал бока матери, пробегая мимо, и залез таки рукой в кастрюлю с подливой.

- Свин! Где моя невестка? Где мои законные внуки?

- Мам, нелогично, - произнес он с набитым ртом. - Во-первых, переход нелогичный от темы к теме, во-вторых, невестка тоже должна быть законная.

- Неважно, - Ирина полотенцем отогнала сына от плиты, достала тарелку из шкафа. - Сядь за стол! Хоть подпольная, вопрос в том, где она?

Макс пожал плечами.

- Ходит где-то.

- Мне Катерина с твоей работы нравится.

- Бедный папа.

- Сыночка, твои шутки никогда не были смешными.

- Блин.

Ирина недовольно улыбнулась, заранее осознавая, что ничего не добьется - Максим уступать не настроен, однако все же решила быть настойчивой.

- Так что с Катенькой?

- Не знаю. А что с ней?

Ковалев усмехнулся, глядя как мать нервно полила подливой пюре и бухнула перед ним тарелку. Довел, а и ладно. Каждый раз одно и то же. В следующем году двадцать девять стукнет, и она окончательно устроится при нем дровосеком. Катенька ей понравилась, а его спросили?

Маргарита мысленно в последний раз попрощалась с разбитым бокалом, достала из шкафа новый, налила вина и отправилась с ним в ванную, унять дрожь, стресс, да и просто избавиться от накопившейся усталости. Слишком много для одного дня, слишком сложно. Нанятый ею для настроения человек приходил всего неделю назад, поэтому эмоции еще были свежи в квартире и было удовлетворительно, не хорошо, не так блаженно как с этим странным мужчиной, но она умела довольствоваться и малым. Контора, в которую девушка обращалась, была солидной, ветеран рынка так называемых узко-специальных услуг и условия договора пока еще не были нарушены ни разу. Отзывы по большей части у них были положительными, она тщательно проверяла перед консультацией.

И все же, Максим... Макс, так называли его Илья и Анна Афанасьевна, какой же он спокойный, она ощущала себя, наверное, наркоманкой, подсевшей после первой же дозы. Впрочем не первой, Маргарита ведь часто ходила на его место у озера, просто раньше сталкиваться лицом к лицу не доводилось, но след его спокойствия всегда подчистую вытягивала из окружающей ту полянку зелени.

Она осторожно поставила бокал на край ванны, разделась и погрузилась в горячую воду. Как же замечательно быть человеком, просто человеком без способностей, без выдающихся умений и прочих необычностей. Хорошо просто быть, ни за кого не отвечать, никому не быть нужной, быть никем не любимой. Маргарита испугалась последней своей мысли. Нет. Все же любимой быть стоит, это хорошо, просто любимой надо быть тем, кто сможет понять и оставить самою твою сущность нетронутой. Может быть, так, а может - и нет, а может - и вовсе так не бывает. Ну, или ей просто вино ударило в голову.

Девушка приподняла из воды ногу и с искренним любопытством осмотрела ее, словно увидела впервые. Вроде красивая... наверное. Маргарита никогда не переставала сомневаться в себе, особенно в своей внешности. Сейчас парней в ней не притягивало ничего, чересчур забитой и затравленой она была, но вот раньше же что-то привлекало, что-то заставляло их делать попытку за попыткой познакомиться, повлиять, получить. Будучи радиоприемником чужих эмоций, она абсолютно точно знала, что никогда и ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. Девушка могла оказаться права по собственному мнению, но по мнению другого человека - ошибаться, и понять, определить насколько ее точка зрения действительно является объективной и справедливой выходило делом весьма и весьма трудным, даже невозможным. Она просто начинала путаться, теряться в собственных размышлениях и порой, кажется, сходить с ума.

Что правда, а что ложь? Такие простые для определения вопросы с точки зрения человеческой личности, его эгоизма, они сбивали ее с толку, вгоняли в депрессию и при чуть более долгом воздействии погружали в панику. Маргарита сознательно ловила себя на мысли, что начинает тонуть в каком-то странном непонимании и усилием ставила заслонку, запрещала себе размышлять на эту тему, спасаясь от сумерек собственного "я", грозящих поглотить ее разум. До чертиков хотелось стать эгоисткой, как другие, пусть даже как другие особые, лишь бы не быть собой, лишь бы не знать, что в голове может происходить вот такое.

Спокойствие быстро улетучивалось, сходило на нет. Последнее время ее состояние заметно ухудшилось, и того спокойствия и размеренности, что приносил Николай из "Медиума", категорически не хватало, явно требовался кто-то сильнее, и пусть за это запросят более высокую плату, наплевать, деньги она найдет. Не потеряться в лабиринтах собственной психики важнее, сохранить равновесие и покой.

Из размышлений Маргариту выдернул звонок в дверь. Сердце ухнуло в живот и затрепыхалось там, голова немного закружилась, страх сковал тело. Кто доброжелательный или хотя бы нейтрально настроенный мог заявиться к ней в первом часу ночи? Никто. Не было такого человека в ее жизни. С трудом заставляя двигаться одеревеневшие конечности, девушка вылезла из воды и как можно тише прокралась к входной двери. Глазок ей не потребовался. Там, за стальной преградой стоял он, ее бывший жених.

Она ощущала, что он зол, но сдерживает себя, пытается быть спокойным, а еще он пришел говорить. Девушка, неимоверными усилиями преодолевая панику, прислушалась к Кириллу. Да, именно говорить. Боже! О чем им говорить? И, главное, как, если он не способен сдержаться. Он сорвется сразу же как услышит ее голос.

Звонок по прежнему резал по нервам.

Маргарита с ужасом осознала, что надежда спрятаться, притвориться, что квартира пуста, так же хлипка, как ее самоконтроль. Он уверен - она стоит за дверью и не хочет открывать. Девушка приняла к действию единственное всплывшее в голове решение своей проблемы - она кинулась к пальто, вынула из необъятного кармана номер телефона следователя, добежала до гостиной и трясущимися руками набрала цифры, несколько раз сбившись. Наконец пошли длинные гудки и на том конце сонный знакомый голос холодно и немного нецензурно поинтересовался кто звонит.

- Простите, - прошептала в трубку Маргарита. - Максим, Вы уверили, что я могу позвонить, если мне понадобится помощь. Сегодня, помните? - она замялась, вспомнив в котором часу звонит. - Вернее уже вчера.

- Да. Вы где? - мгновенно проснулся ее собеседник.

- Дома. У себя в квартире, - поправилась девушка.

- Что случилось? - его голос на несколько секунд отдалился, в трубке тихо зашуршало.

- Там за дверью Кирилл, и он не намерен уходить, а еще у него такой настрой...

Она попыталась подобрать необходимые слова, кои бы в полной мере отобразили, что она почувствовала сама.

- Я понял. Дверь не открывать ни под каким предлогом. Ясно?

- Да, я... Вы что! - Маргарита начала возмущаться. Она кажется не совсем еще свихнулась.

- Я не первый год работаю, знаю, что говорю и о чем прошу. Второе - не бойтесь. Все не настолько плохо и страшно, как может показаться. На телефоне денег много?

- Не знаю, - честно созналась девушка.

- Понятно, тогда я сейчас кладу трубку, - медленно четко произнес Максим, - а затем перезваниваю. Вы отвечаете и, пока я еду, рассказываете мне все, что происходит и что чувствуете в Кирилле и в себе. Хорошо?

- Да.

Сказано - сделано. После минутного перерыва она вновь услышала голос Максима и, стараясь как можно тише и быстрее одеться, принялась отвечать на простые короткие вопросы. Было удивительно осознавать, что кто-то спешит ей помочь. Мало того, то, как он с ней общался в данный момент, успокаивало, а она ведь лишь слышала его, не ощущала, слишком далеко физически для ее умений. Затем связь прервалась, и вот тогда Маргарита почувствовала его рядом, он был в ярости.

Слабые невнятные голоса касались ее слуха, приглушенные стальной дверью. Да и до происходящего между двумя мужчинами ей не было особого дела. Ее в буквальном смысле снесло теми эмоциями, что он испытывал, пока бежал по лестнице. Маргарита была уверена, что он бежал. Силу человека можно определить по двум эмоциям - сдержанности и злости, а если быть более точной по тому как человек сдерживает свою крайнюю злость. Такой вывод девушка сделала еще будучи совсем юной, становясь свидетелем многочисленных человеческих страстей, когда родители раз за разом вывозили ее за пределы частной школы.

Та ярость, что пробивалась сквозь железный самоконтроль Ковалева практически ослепила ее, сделав нечувствительной к окружающему миру. Она все видела и слышала, но вот воспринять это не могла. Очнуться вышло только после сильных ударов в дверь. До девушки, наконец, дошло, что помимо Кирилла и вызванного ею спасителя там на площадке как минимум еще двое, и они спокойны, уверенны, профессиональны, усталы и недовольны. Знакомый набор, так полюбившийся всего за несколько часов, ставших результатом нелепой ошибки Ковалева. Маргарита подлетела и распахнула железного монстра, установленного пять месяцев назад на заказ, когда Кирилл был особенно яр и съедаем желанием любить.

На нее взглянули внимательные синие глаза, спокойствие безграничное, всепоглощающее заструилось по венам вместе с кровью, по спине и рукам пробежали мурашки удовольствия. Она расслабилась, зубы разжались. Маргарита с удивлением поняла, что все это время с силой стискивала челюсти. Ноги стали ватными, постепенно тяжелея.

- Так лучше?

Она смотрела на него как на миссию, внезапно посетившего ее скромную обитель. Максу не понравился этот взгляд. У девчонки явно не все до... не все в порядке. Он ей спокойствие дал, а не просветление и вечную жизнь. Непорядок.

- Марго! - заорал с нижнего пролета лестничной площадки будущий пациент психиатрии - уголовный кодекс един для всех, если конечно его адвокат хорошо не поработает. Тут и телефонный разговор записан с девушкой и престарелая консъержка снизу, встретившая его счастливым приветствием, что она вызывала больше "милиции". Беда в том, что любой факт, даже самый неопровержимый, можно толковать двояко.

Все еще находясь под его контролем, девушка не обратила никакого внимания на полусумасшедший вопль, лишь рефлекторно вздрогнула. Макс, еще раз прикинув все "за" и "против", внимательно осмотрел Маргариту и принял окончательное решение.

- Вам не стоит тут оставаться, одевайтесь и соберите сумку.

- Зачем? - она очнулась от ступора и теперь смотрела испуганно.

- У меня переночуете, Вам покоя бы и побольше. Если не хотите ко мне, я знаю хорошую платную клинику реабилитации особых. Говорю, потому что не раз уже с подобным сталкивался. Вы пока не сможете спать одна в пустой квартире после инцидента.

- Смогу, - девушка скрестиа руки на груди в защитном жесте.

Макс отключил вообще всякие эмоции, закрылся от нее.

На Маргариту обрушилась паника, ей сделалось неуютно, неспокойно, страшно, хотелось заметаться, убежать, спрятаться, накрыться с головой, а еще заплакать. На глаза навернулись предательские слезы, как вдруг все прошло.

- Так нечестно, - всхлипнула девушка, глядя на мужчину. - Вы меня поймали, в угол загнали. На клинику у меня денег нет, и Вы в курсе. А еще Вы знали, что он придет, да?

Максим отрицательно покачал головой. Откровенно говоря, он был практически уверен, только ей об этом знать не нужно. Почти уверен - не считается. Не гадалка же он утверждать то, чего точно не знал.

- Лжете, - она постаралась бегом захлопнуть дверь перед его носом, однако реакция следователя была превосходной, он поставил ногу, не позволяя девчонке закрыться в квартире.

- Вам показания все равно сейчас давать и заявление ехать писать.

- Вы совсем ничего не понимаете?

- Я пока только предлагаю помощь, а вообще, с удовольствием провел бы свой отпуск несколько иначе.

Она уловила сексуальные настроения. От этого в груди стало тяжело и чуточку больно. Маргарита разозлилась. Конечно. Он мог бы не тратить ночь на какую-то кривую страшилку, а мог бы заниматься чем-нибудь более приятным с холеной блондинкой, волосы которой знают что такое руки парикмахера как минимум каждую неделю, а не раз в полгода. Почему на ум пришла именно блондинка она и сама толком не поняла.

- Если боитесь, что я за вот это все потребую помощь в моем деле, то глубоко заблуждаетесь.

Максим удовлетворенно отметил интерес на бледном худом личике. Девушка хмуро на него взглянула снизу вверх.

- Почему заблуждаюсь? У Вас нашлась мне замена?

- Нет. Просто помощь я получу взамен на другую свою услугу.

- Какую?

- Поговорю с директором школы.

Вишневская недоверчиво уставилась на него. Откуда он... Хотя, это же работа такая. Глупый вопрос. Она на мгновение впала в ступор, затем мысленно обругала себя за медлительность. Жизнь не прощает ошибок и не выдает вторых шансов, если за Димку придется залезть в петлю, она залезет.

- Сто процентный положительный результат от разговора с директором, иначе я не помогаю.

Макс кивнул.

- И если дальше понадобится помощь с этим вопросом...

Следователь снова кивнул.

- Справедливо.

Она прислушалась к своим ощущениям, сосредоточившись и проникая в его сознание так глубоко как могла, используя в качестве источника сил уверенность и покой, кои он столь благородно отдавал ей. Нечестно, но Максим, кажется, тоже играет не по правилам. Тщетно. Как в пустоту окунулась, будто и нет там ничего кроме того, что он ей позволяет знать. Маргарита нахмурилась, недовольно сжала губы.

Мужчина внимательно наблюдал за ней, признаться, самому было любопытно, что девчонка может. Не смогла. Очевидно, до уровня Вопар не дотягивает, печально, но хоть что-то. Он вздохнул, улыбнулся и уступил настырной, открыв свои намерения. Маргарита от неожиданности растерялась и до боли стала напоминать ребенка, впервые в жизни допущенного на взрослые карусели.

- Так удобнее?

Она кивнула и просияла, осознав, что он не врет. Ее брат был его основным козырем, и козырь сработал, точно как просчитывалось.

Собрать сумку вышло за полчаса. Еще добрую половину ночи они убили в дежурной и лишь после, под утро, попали к Ковалеву в квартиру.

- Какая хорошая мама, - прошептала Маргарита, стоя в прихожей и старательно глотая слезы. Макс мысленно обозвал себя кретином, все просчитал, а вот силу эмоций осиротевшего ребенка на чужую любящую мать, предугадать забыл.

- Да, она приходит часто. Я ж холостяк.

Девушка удивленно взглянула на него. Шутка ему явно не удалась.

- Последнее - это я так юморю.

- А-а, - протянула она задумчиво и, наклонившись, начала разуваться. - Смешно.

Сказала шепотом, чуть слышно, однако слух мужчины уловил колкость. У кого-то оказывается есть зубы, а не только дикая выносливость и постоянное непреодолиммое желание сбегать. Хорошо. Пригодится. Главное, от слез отвлек.

- Есть хочешь?

- В пять утра?

Макс мельком взглянул на наручные часы.

- В пять пятнадцать.

- Хочу.

Улыбнулся, снял куртку и исчез на кухне, оставив ее чемодан у порога.

- Потом в комнату унесу.

Девушка пожала плечами и принялась с осторожностью уличной кошки ощущать новое место, где предстояло провести пусть и короткое, но все же время. В отличие от обычных, ей время отмеряло покой и панику в неравных долях, всегда неумолимо завышая цену. Минуту паники заглушали полностью лишь часы абсолютного покоя, а то и дни. Маргарита вздохнула, погружаясь в сущность квартиры. На обстановку было наплевать, зрительное и слуховое восприятие отступили на задний план перед эмоциональным. Она приложила ладонь к стене и легко начала вести, продвигаясь мимо ванной к кухне, где звенел посудой невозмутимый хозяин. Белые мягкие цветы рисунка прогибались под пальцами, если Маргарита на доли секунды начинала нарочно давить на них чуть сильнее. Тепло, уютно, спокойно, любяще, зло, сексуально, лениво... Эмоции Максима заполняли бетон, бумагу и даже частицы клея. Его чувства смешивались с чувствами его матери, но совершенно точно забивали их, а еще тут бывает мужчина, добрый, замечательный, ласковый и немного проницательный. Девушка остановилась рядом с холодильником.

- Твоя мама тут раза два в неделю бывает, иногда больше, да?

- Верно.

- А кто этот мужчина с ней?

- Отец.

- Тут нет женщин. Почему?

Он не ответил, только поставил на стол тарелку с бутербродом.

- Садись, чай скипит, налью.

Маргарита пожурила себя за неуместный вопрос. В конце-концов какое ей дело, он вполне может встречаться с любовницами где-то еще, а не таскать в квартиру. А ей чем меньше теней, тем лучше.

- А это друзья твои, да? Олег Степанов, Илья Миронов. Они запоминаются. И еще Константин Игоревич.

Макс, понаблюдал как она настороженно берет с тарелки бутерброд и, морщась, снимает с него мясо.

- Хорошая память. Вегетарианка что ли?

- Теперь, да.

Ковалев отвернулся, положил пакетик чая в бокал, залил кипятком. Трагичная формулировка ответа, а значит девочка расскажет сама, без лишних вопросов с его стороны.

- Ясно, - поставил перед ней горячий дешевый напиток и опустился на стул напротив.

- Последнее время, ловлю отголоски боли, есть невозможно. Это не объяснить, это почувствовать надо. Вот тут током глушили, - она кивнула в сторону злополучного ломтика на тарелке, в голосе ее зазвучали слезы. - Не верите, да? Никто не верит. Хотите, я Степанову покажу?

Ковалев вздохнул и начал потихоньку внушать покой. Это вот надо себя из-за куска бекона до истерики довести? Свинья и свинья, бог с ней, он лично когда корову видит о шашлыке думает, и никаких угрызений совести. А что окружающие в ее чувствительность к боли животного не верят, так какая разница? Главное, она сама знает, что чувствует и что видит. Впрочем, не ему судить. Как он бы себя ощущал на ее месте? Вполне вероятно так же.

- Я верю. А показать обязательно покажите. Олегу интересно будет, а еще Анне Афанасьевне.

Маргарита кивнула.

3

Макс устроил подушку за спиной удобнее, искусственно сохраняя умиротворенность. Психика девчонки как горки - вверх, вниз, затем снова вверх и так далее. Черт ногу сломит. Двадцать минут соображал как ей постелить. Пришлось диван двигать по гостиной, чтоб стоял в квартире равноудаленно от всех соседей. Прежде, чем глаза закрыть, закопалась в подушки и одеяла с головой. Еще б гнездо себе свила, чудачка.

Мясо есть не может, и как ее на места преступлений-то вести? На подходе свихнется. Ковалев вздохнул, удерживая контроль над эмоциями. Придется следить за ней, надо будет Олега взять, чтоб эхолокатором поработал, он уж точно сумеет уловить, когда включаться в дело ему, Максу, и не навредить. Только для начала придется заехать в школу и побеседовать с Журавлевым.

Со стороны дивана доносилось тихое сопение. Мужчина отвлекся от размышлений, неслышно поднялся, подошел и склонился над девушкой.

- Что ж ты там видишь?

Маргарита не ответила и не пошевелилась, продолжая с блаженным выражением на лице почивать на трех его новых пуховых подушках. Максу пришла шальная мысль схулиганить и навязать ей какой-нибудь сон, однако вовремя одернул себя. Не мальчишка так развлекаться. Вернулся на место. Выспится Маргаритка, а там и он поспит где-нибудь в перерыве днем или в пути, ему-то плевать на окружающих.

- Что, урод, вылетишь скоро! - Антон пнул Димку плечом.

Парень не ответил, лишь зубами скрипнул, контролируя свой гнев.

- Ну?

Дима точно чувствовал зависть и ненависть одноклассника, и оттого молчать было в разы сложнее. Он прекрасно знал за что его пинают. Даже тут, среди других, он сделался чужим, не таким как все. Что бы ни говорили когда-то родители, школа эта паршивей некуда. Жаль, сестре не расскажешь, нельзя Ритке знать, ей и без того погано.

- Хой! - окликнул приятный женский голос, заставив обоих парней обернуться будто по команде. Надька улыбаясь шла по коридору. - Тоха, гуляй.

Антон ответил волной неприязни.

- Не изображай, я сильнее, - Надя хищно оскалилась. Так умела только она. Димка завороженно наблюдал за девушкой. Она успокоилась, взяла его под руку и потянула за собой обратно туда, откуда пришла. - Димыч, а сделай так еще, как наркотик, честное слово!

Парень снова разозлился, хотя, наверное, должен был давно привыкнуть к ее стандартным фразам и просьбам.

- Обойдешься.

- Да, малыш, я без тебя не смогу однозначно. И вот так тоже еще раз.

Хой убрал руки в карманы, отстранившись от нее и теперь шел рядом на расстоянии вытянутой руки.

- Куда?

- Во двор. Я соскучилась.

- Понятно. Не по пути, - он решительно свернул в левое крыло, вместо того, чтоб спуститься по лестнице.

- Ди-им, - жалобно протянула подруга. Парень опустил голову и пошел чуть быстрее. Соскучилась она. Если бы она по нему соскучилась, с ума бы сходил от восторга. Да, только вот беда, соскучилась она по тому кайфу, который ловила от его любви к ней. Другие не в счет, другие могли успокаиваться благодаря школьным профи и поддаваться элементарному эмоциональному контролю, а вот он, Димка, не мог. Из-за него и разгоралось большинство стычек, ссор, грозящих отчислением. Он воспринимал чужие чувства, но не поддавался им. Странно, да? Даже сам парень за время со смерти родителей так и не осознал механизм работы своей психики. Он не был обычным, но и просто одаренным уже не был тоже. Нечто третье, еще б знать что...

Надька забежала вперед, преграждая ему путь. Дима издалека поймал ее намерения и отпрыгнул назад, не позволив поцеловать себя.

- М-м, Дим, ну, хочешь, пойдем ко мне? Будешь моим первым.

Девушка склонила голову на бок, больше походя в данный момент на любопытную овчарку, нежели на человека. Полжизни за палочку в руках хозяина.

- Дура.

На этот раз она зашла дальше обычного и уже мало напоминала тот романтичный образ, который он нарисовал себе год назад, когда новенькая, смущаясь, впервые ступила в класс.

Надя мгновенно уловила изменения в его эмоциях.

- Стой. Серьезно? Дим, я не знаю, может, просто я тебя люблю!

- Нет, Надь, любят иначе.

Его окатило злобой, однако, пройдя через его сознание, чужой эмоциональный всплеск тут же бесследно растворился, словно и не было его.

- Да, пошел ты!

- С удовольствием, нестабильная.

- Урод!

Парень молча обогнул подругу, еще раз свернул налево, направляясь в их со Стасом комнату, и только, оказавшись внутри, позволил себе немного расслабиться. Сосед учился на год старше, готовился к выпуску, так что денно и нощно пропадал в библиотеке, оставляя более младшего коллегу полноправным хозяином комнаты на долгие часы. Дима достал из кармана телефон, проверил время, до вечерней службы больше часа, смело набрал знакомый номер.

- Слушаю, - бархатный баритон отца Алексея всегда вводил его в состояние странного вседоверия, еще с самой первой встречи. Хотя может, дело в искренности и спокойствии этого мужчины. - Дим, за тобой приехать?

Парень молчал, душу съедали сомнения.

- Значит, сейчас подъеду.

Хой отключил соединение, что либо отвечать уже не имело никакого смысла, отец Алексей принял решение, а ежели так, то отступать иерей не станет.

Мужчина вздохнул, откинув полу рясы, убрал телефон в карман. Снова мальчишке плохо. Тяжелый крест достался сироте. Ничего, с божьей помощью все сладится, нужно просто потерпеть.

- Витька! О чем думаешь? Что за Дима? - Николай настороженно следил за старым боевым товарищем.

- Бежать мне надо.

- Бежать будешь, бородой не тряси, прохожих распугаешь.

Отец Алексей, взмахнув широким черным рукавом, снисходительно похлопал друга по плечу.

- Все сделаю, как просишь, грешная душа. Железо когда привезешь? Вчера обещал.

- Тыловик-снабженец, Витек, - это диагноз до конца жизни. Да?

- Не уходи от ответа.

- А где проповедь? Ты что... Правда что серьезное?

Иерей грустно улыбнулся.

- Правда.

Николай нахмурился, забыв шутливый тон, и растерянно развел руки.

- Накладки с бухгалтерией вышли, вот и задерживаемся. Все будет твоей ребятне, не бойся. До завтрашнего вечера доставим в лучшем виде, - мужчина докурил, затушил окурок в пепельнице, прикрыл окно и, дойдя до стола, вынул из ящика ключи от машины с документами. - Куда тебе? Давай подброшу, все равно Дашке подарок покупать.

- Лучше я сам.

- Ясно, - Николай не стал вдаваться в подробности, Витька и до сана-то больно разговорчив не был, а теперь и вовсе об избранном поприще не распространялся, разве что Олеся его все знала по прежнему, как и десятилетие назад. - Хоть скажи, как попадья твоя поживает.

Виктор глубоко вздохнул, почувствовав знакомую слабую злость. Ревность - грех, и избавиться от нее, как оказалось, сложнее всего.

- Так ты в гости с Дарьей приходи, она ее накормить все мечтает как в детстве.

- Да-а, ее блины - это что-то! - Николай вдруг сообразил, что в очередной раз позволяет себе лишнего. Нет, не на словах, со слоами все хорошо, контролировать их легко, зато интонации сложнее. Наедине с самим собой урвать хоть одну маленькую фантазию допустимо, но вот так забыться и позволить услышать в голосе очевидное...

Всепонимающие карие глаза друга, окруженные сеткой тонких морщинок, внимательно по-доброму следили за ним. Мужчине захотелось провалиться сквозь землю. Каждый раз одно и то же. Каждый раз он где-нибудь прокалывается по мелочи. Нет, нет, да и всплывет старая любовь. Вроде и времени прошло немало, и друга жена, и его никогда не была, а все одно, порой по ночам как мальчишке снится мягкая улыбка, поцелуй, которого никогда не было и не будет, а еще счастье, коего тоже никогда не будет. Николай с ужасом осознал, что мечтает о Витькиной жене в его присутствии.

- Идем? - не нужно быть особым, чтоб понять, где бродили короткое мгновение мысли друга. Иерей широким шагом прошел к выходу, убивая в душе недостойные эмоциями.

- Вить...

- Да?

Николай набрал побольше воздуха, давно пора поговорить на эту тему, хоть объяснить, что он ничего паршивого не имеет в виду, просто справиться с собой все как-то не выходит.

- Вить, слушай... - осекся. - Дашка опять на свидание с каким-то упырем собралась, - на одном дыхании выпалил мужчина, мысленно обозвав себя трусом.

Они миновали коридор и спустились к лифтам.

- Это ты ко мне сейчас как к другу обращаешься или как к...

- Как к другу.

- Тогда поверь, но проследи.

- Тактику подтвердил.

- Обращайся, - улыбнулся Виктор и ступил в пустую кабину железного поборника человеческой лени.

Двор гимназии кипел, гудел и скулил полицейскими маячками. Отец Алексей почти бегом приблизился к проходной.

- Добрый вечер! - охранник искренне улыбнулся священнослужителю.

- Добрый. Что там?

- Не имею полномочий отвечать, - расстроенно развел руками мужчина. - Вы с руководством пообщайтесь лучше.

Иерей кивнул и прошел внутрь, миновал двор, внимательно прислушиваясь к обрывкам разговоров учащихся и работников учреждения. Директор школы обнаружился в вестибюле.

- Доброго дня, вам, Лев Константинович.

- Что? - пожилой, низкий мужчина в очках с квадратной оправой испуганно обернулся, отвлекшись от беседы с полицейским. - А, это вы, отец Александр... Алексей. Забирайте Димку, только его мне сегодня еще не хватало.

- Что произошло-то? Может, помощь какая нужна?

- Отец Алексей! - с лестницы к ним слетела худощавая особа неопределенного возраста. - Это ужас что! Нужно что-то делать. Настюша чуть не погибла, не верю, что она сама, они как-то умудрились ее заставить!

Виктор кивнул, ожидая продолжения.

- Любовь Ивановна, - сердито одернул женщину директор. - Мне казалось, Вы были заняты.

- Да, да, извините, - библиотекарь виновато опустила голову, развернулась и все так же бегом скрылась в глубине коридора первого этажа.

- Настя Алешина?

- Вы знали пострадавшую? - заинтересовался полицейский.

Отец Алексей кивнул, сделавшись вдруг величественным и одухотворенным. С разными людьми лучше всего беседовать, находя индивидуальный подход. С некоторыми госслужащими более всего действенен именно образ высокого священнослужителя. Бог знает причины.

- Откуда?

- Порой факультатив о вероисповедании вел я и помню всех учеников.

- Что вы можете сказать о девочке? Как себя проявляла? С кем общалась?..

Виктор вздохнул и принялся размеренно отвечать на вопросы, взвешивая каждую фразу, внимательно продумывая каждое слово. Говорить много в общем он не мог, да и не знал достаточно. Хорошая девчушка, тихая, умная, любопытная, вопросов много задавала, хороших вопросов, достойных.

- А теперь Вы мне ответьте, что случилось, - полицейский от неожиданности растерялся и уставился на иерея настороженными глазами. Отец Алексей улыбнулся мужчине, - о чем просить мне, о чем молиться?

- А... Ну, да...

Неверующий и незадумывающийся о вере. Виктор сразу определял таких овец. Не противятся, но и не знают, и от незнания уважают, а еще стесняются. Уж, чего, казалось бы? Да, вот как есть.

- Алешина в тяжелом состоянии. Эмоциональная передозировка у нее. Психика не выдержала, сознание потеряла, в себя пока не приходила.

Мужчина кивнул, этого вполне достаточно, остальное выяснит чуть позже, время без того поджимало.

- Лев Константинович, я забираю Диму или он нужен?

- Нет. Его обо всем спросили, кажется. Он в комнате, - директор махнул рукой наверх, - поднимайтесь.

Димка стоял возле левой части иконостаса, наблюдая за вереницей людей, выстроившихся к иконе Богородицы Елеуса. Вечерня приближалась к концу. Парень не отрываясь следил за многочисленными лицами, прошедшими перед ним. Он знал чувства каждого. Чьи-то были обыденными, неинтересными, незначительными, просить им было не о чем, многих просто обуревала гордость, что присутствуют тут и ведут себя так. Для чего спрашивается? Парень сбрасывал чужие эмоции и ощущал свои - удивление, а главное, непонимание. Кто-то же из пришедших был объят горем, отчаянием, искал действительной помощи, поддержки и утешения.

Утешения.

Умиления.

Повернул голову и внимательно вгляделся в лики Богородицы и младенца, прижавшихся друг к другу щеками. Когда-то и он так обнимал маму... На глаза навернулись слезы, он усилием загнал их поглубже. Не место, не время, да и возраст уже не тот.

Подумалось о блинах тети Олеси, на душе сразу стало веселее. Правда Анька опять весь кайф обламывать начнет, ну и бес с ней, все ее насмешки по боку. Пусть думает, что хочет, коза такая. Как только в семье иерея уродилась? Парень спохватился и мысленно, на всякий случай попросил прощения за недостойные ругательства. Вообще ругательства были вполне приличные, справедливые и совсем даже не матом, но отец Алексей просил не мыслить подобным образом в храме Божьем, а отца Алесея Димка уважал и просьбы его старался исполнять, не явно, конечно, чтоб не решил будто власть над ним какую имеет, но про себя.

Маргариту разбудил яркий солнечный луч, осветивший и подушку, и лицо.

- Ну, блин. Ну, откуда солнце в Питере в октябре? Тебя не должно быть. Кыш! - капризно проворчала она, не желая покидать гостеприимные объятия Морфея. Когда последний раз они были настолько тихими, добрыми и ласковыми?

- Не выспалась что ли? - девушка вздрогнула от мягкого напряженного голоса, опасливо высунулась из-за одеяла.

- Я о Вас забыла. Простите.

- Да, ничего, - Макс внимательно наблюдал за ней из кресла, в руках его дымилась чашка кофе. - Ты когда последний раз спала нормально?

Маргарита стушевалась. Кажется, на "ты" переход она не допускала...

- Ничего, что я на "ты"? Несколько неудобно контролировать и мысли, и эмоции одновременно, учитывая бессонную ночь.

Девушка обозвала себя последней идиоткой, дурой и еще несколькими нелестными эпитетами. Как можно было не сообразить, благодаря кому она чувствует себя настолько замечательно и легко?

- Простите.

- Ты всегда гнездишься?

- Что?

- Ничего, - Макс не соврал, говоря о самоконтроле. Его сжирало раздражение и злость. Да, она ему нужна, да, он сам привез ее, но разумные доводы несколько отступают, когда ты не спишь больше полтора суток. - Неважно. Давай в ванную, позавтракаешь и займемся делами. И так времени потеряли уйму.

Возмущаться девушка не стала, нехотя выбралась из постели и отправилась в указанном направлении, однако обиду все же затаила. Она не просила себя сюда приводить и не спать тоже не просила. Всегда обходилась своими силами, так с какой радости абсолютно чужой человек взялся решать за нее что да как, еще и недовольство высказывает?

Спустя полтора часа Ковалев заглушил двигатель у знакомых чугунных резных ворот с крохотной проходной, покосился на девчонку. По хорошему, ее бы с собой совсем не брать. И дело не в том, что Максу было что скрывать, нет. Дело в ее миловидном личике. Неудивительно, что старый гад намеревался избавится от ее проблемного брата, не считаясь с ней, как опекуном. Девчонка, конечно, умная и сильная, но вот с выражением лица - совершеннейшая беда. Да, и со всей внешностью в целом. Юный божий одуванчик, один эпитет. Она ж по виду больше похожа на ученицу этой школы, эдакую забитую отличницу.

- Маргаритка, сделай лицо кирпичом. Умеешь?

Вишневская растерянно на него взглянула, став еще юнее и беззащитнее.

- Сложновато будет, - констатировал Макс, мысленно строя диалог с Журавлевым с учетом сложившихся обстоятельств. - Останься.

- Нет.

Ковалев вздохнул, потер глаза, в них будто песка насыпали, и выбрался из машины. Пока он шел до кабинета директора, минуя проходную, школьный двор и многочисленные коридоры, девушка не отставала ни на шаг. В здании царила тишина и только из-за дверей классных комнат доносились тихие голоса. Учебный день в разгаре, занятия шли полным ходом.

Секретарь в приемной смерила гостей внимательным взглядом и расплылась в сногсшибательной улыбке.

- Максим Николаевич! Вот уж не думала, что наше маленькое происшествие по вашей части!

- Како...

Ковалев в мгновение с силой стиснул ладонь начавшей было говорить Маргариты. Откуда столько наивности? Она ойкнула, однако намек поняла, чем несказанно порадовала следователя.

- А куда деваться, Елена Витальевна? Мы люди подневольные, - он прошел к столу и опустился на стул напротив секретарши, явно удовлетворенной столь неожиданным появлением незваного гостя. - Что начальство прикажет, то и расследуем.

- Да? - Лена перевела взгляд на спутницу мужчины. Эту бледненькую забитую она хорошо запомнила. Вишневская Маргарита - опекун их проблемного. Директор вечно нервничал, когда она появлялась. Грудь изнутри кольнула ревность. Почему она с Максом? Может у приемной столкнулись? - Вы к директору?

Девушка кивнула.

- Тогда подождите в коридоре, я вас вызову.

- Елена Витальевна, как вы моей спутницей распоряжаетесь, однако. Профессиональный секретарь, не иначе, - Макс ненавидел вот эти женские неприятные высказывания. Ленка обычная, как он сам, с проблемами одаренных знакома лишь в качестве стороннего наблюдателя, причем, помятуя о прошлом опыте общения с ней, не слишком чуткого наблюдателя. Красива, вполне умна, в свое время он немало выяснил и прекрасно знал фанатичную склонность секретарши Журавлева к мужскому полу и к себе в частности. Чего ради, спрашивается, нападать на девчонку, которая тебе ничего не сделала? Вся вина Маргаритки в том, что его спутница.

- Так она с вами? Вот уж не думала, - в голосе Елены сквозили язвительность и раздражение.

Ковалев понял, что теряет контроль над миловидной пешкой, причем по собственной инициативе. Какая ему, собственно, разница кто, как и на кого нападает?

- Никогда не знаешь заранее, какие знакомства принесет служебный день. Лев Константинович у себя?

Секретарь успокоилась и вновь расплылась в соблазнительной улыбке.

- Секунду, - нарочито грациозно поднялась из-за стола и, коротко постучав в дверь с золотой вычурной табличкой, скрылась в кабинете начальства.

Маргарита внимательно наблюдала за развернувшейся перед ней почти театральной постановкой. Это было и неприятно, и увлекательно одновременно. Девушка ощущала эмоции обоих, причем сосредоточиться предпочла на чувствах Максима, он был более стабилен в плане психологического самоконтроля. Но и секретарь ее заинтересовала. Красивая, уверенная в себе, почему она взялась ревновать к ней? Из них двоих сексуальное влечение мужчина испытывал не к Маргарите. Хотя Елена обычная, может не знает просто. Да, даже если и так, Вишневская была убеждена, что выглядит не слишком привлекательно. В чем же тогда беда?

Девушка исподлобья взглянула на профиль Максима, сообразив, что до того, погруженная в собственные страхи, мысли и чужие эмоции, так и не удосужилась сосредоточиться на его внешности. Зачем ей вдруг понадобилось сейчас, Маргарита и себе толком объяснить не могла, просто чувствовала себя как-то странно. Может, все дело в неприкрытом влечении секретаря к нему?

- И как? - не поворачивая головы, нарушил молчание Ковалев. От неожиданности она вздрогнула.

- Что?

- Красивый?

Девушка разозлилась, стиснула зубы. Что в пустой комнате могло стать первопричиной ее эмоций она вновь не разобралась. Вероятно, его с трудом скрываемое раздражение, а вероятно, и ее собственные чувства всплыли на поверхность, вырвавшись из-под груза чужих.

- Нет. И я не просила тебя не спать ночью, - огрызнулась Маргарита, в подражание следователю перейдя на "ты".

- Согласен. Оно того не стоило.

Ответить ей не дали, дверь распахнулась и в помещение вплыла Елена.

- Лев Константинович ждет вас.

Ковалев поднялся.

- Потрясающая женщина.

Маргарита уловила искреннее удовольствие, восторг и что-то еще. Разбираться в гамме полученных от секретарши эмоций не было никакого желания. Макс довольно грубо втолкнул ее в кабинет директора, зашел следом и прикрыл дверь.

- Максим Николаевич, Маргарита, - приветственно поднялся из-за объемного письменного стола мужчина в очках. - Что привело вас ко мне? Чем могу помочь?

Вишневскую вдруг обуяла злость и к этому никчемному человечку, что пытался в данный момент скрыть от нее снисхождение, раздражение и неприязнь. Для других одаренных он был сносным профессиналом в плане сокрытия, да, вот беда. Она-то не была как все особые и прекрасно знала, что именно он ощущает, каждый раз, во время каждого своего визита в школу. Точно знала, что он испытывает к ее брату. Чего именно желает. Избавляться, господин директор, изволите от неугодных? Черта с два!..

Максим исключительно довольный собой под руку вывел девчонку к машине, усадил на пассажирское сиденье и расположился на водительском месте.

- Ты нарочно, да?

Он пожал плечами, включил зажигание.

- Нарочно, - утвердительно пробормотала Маргарита, глядя в упор перед собой.

- Хорошая девочка.

Похвала прозвучала сухо, и если честно, больше походила на одобрение циркового дрессировщика, однако Вишневская почувствовала себя странно великолепно, практически исключительной и одновременно смущенной. Никогда еще она не показывала себя с подобной стороны, признаться, и не подозревала, что может так воздействовать на людей. Директор, поначалу взявший по отношению к ней снисходительный тон, к концу их визита лишь оторопело оправдывался под ее напором. Вышло так, что Ковалеву не понадобилось много говорить, он всего-навсего стоял рядом и служил ей якорем эмоциональной стабильности. Хотя, в ее случае термин не совсем верный. Скорее, он служил эмоциональной заслонкой, защитной стеной от внешнего воздействия, позволяя ее собственным чувствам развиваться и эволюционировать в ее сознании. Она отдаленно воспринимала попытки Журавлева оказать на нее давление, однако, сосредоточившись на психике Макса, сумела избежать негативного и нежелательного воздействия. Маргарита не имела ни малейшего понятия как ее новому знакомому удается вытворять такое, да это, в целом, было и неважно. Важно то, что хваленому Льву Константиновичу все же удалось припомнить, благодаря спонсорской помощи какой фамилии развивалась его школа последние десять лет, и принять важное решение не только не отчислять Димку, но и приложить все усилия, дабы свести конфликтые ситуации среди учеников к минимуму.

- Спасибо, - искренне поблагодарила она Максима за помощь.

Женщина ходила из угла в угол. Каблуки отбивали равномерный ритм. Как он мог? Как? Да, в его жизни были другие женщины, но то всего лишь эпизоды, не более. Она была уверена, что его влечет к ней и только к ней, и вдруг появилась эта замухрышка... Что в ней привлекательного, кроме имени? Ничего! Чем такая как она могла соблазнить ее любимого мужчину?

Надо успокоиться и размышлять здраво. Горячка не приведет ни к чему хорошему. Месть - блюдо холодное. Она вернулась в кресло и уставилась невидящим взглядом в монитор. Прежде всего ее герой - мужчина, и как следствие склонен к изменам. Что ж, сама виновата. Кажется, ему наскучила их игра, и он желает сменить правила.

- Давай сменим их, малыш.

Хорошее расположение духа вернулось. Она - женщина, и уже одним этим все сказано. Помимо прочего, она влюбленная женщина, а какая влюбленная женщина не идет на маленькие уступки ради достижения своих целей?

4

Олег распахнул дверцу и практически на ходу прыгнул на заднее сиденье.

- Рви когти, Макс!

- Да иди ты, - Ковалев нарочито медленно вывернул на проезжую часть.

- Надо было кричать "поползли", - еле слышно пробормотала Маргарита, уставившись в окно. Степанов улыбнулся, стукнул по плечу друга, поймал его смеющийся взгляд в зеркале заднего вида и вопросительно поднял брови. Максим в свою очередь чуть заметно отрицательно покачал головой. Олег, получивший немую просьбу никак не комментировать слова их спутницы, откинулся обратно на спинку.

Надо же. У кого-то есть зубы и сносный юмор, а уж в сравнении с "искрометными" шуточками Ковалева, так и вовсе признанная актриса. Мужчина принялся внимательно вглядываться в девушку.

- Маргарита. Простите, к вам как лучше обращаться - Марго или Рита?

- Рита, - незамедлительно кивнула она.

- Итак, Рита. Весьма приятно возобновить знакомство.

- Олег, а можно попросить Вас не думать обо мне как о вероятной любовнице, - без обиняков заявила девушка.

Степанов растерялся. Да, его влекло, и может где-то там и мелькнула мысль о неплохом вечере в ее компании, но исключительно в качестве одноразовой секундной фантазии, ни о чем большем речи и быть не могло. Вопрос в другом, как она умудрилась уловить это? В конце концов, он не рядовой одаренный с улицы, проходил спецкурс в академии и умел контролировать себя, скрывать подобные мелочи.

Попытался любопытства ради впитать ее эмоции. Вышло с трудом. Ковалев прикрывал ее и делал это со свойственным ему педантизмом, а она цеплялась за него, определив своим якорем.

- Макс, будь другом, пусти. Иначе, как я с ней сейчас работать буду?

- Степанов, давай чуть позже.

- Когда позже? Когда я не смогу понять, где кончается моя психика и начинается ее?

- Нет. На место приедем и разберемся.

- Ковалев, в тебе мужик говорит, а не сыскарь.

- Я предпочитаю вариант о здравом рассудке.

- Максим, не надо. Правда, пусть. Я не знаю, как он отреагирует на меня, - вмешалась Маргарита. - Моя голова - не самое приятное и светлое место.

Олег снисходительно улыбнулся.

Как он отреагирует? Девочка, хоть знает с кем связалась? Он профи своего дела. Четырнадцать доказанных убийств на психологическом освидетельствовании с применением вещей убитых, и только два из всех случаев непредумышленные. Все остальное потребовало его личного проникновения в эмоциональную сферу подозреваемых, поиск следов восприятия совершенного убийства или восприятия трупа. Что в ее голове он может не выдержать? Нашла курсанта!

Ковалев с любопытством наблюдал за выражением лица Олега. Улыбнулся. Задела Маргаритка друга за живое. Еще ни одна девушка не позволила себе усомниться в способности Степанова справиться с чем-либо.

- Слово дамы закон, - Макс отстранился от окружающих, ушел в себя, сосредоточившись на дороге.

Олег открылся и на него разом хлынул поток чужих эмоций. В первое мгновение он ослеп, захваченный водоворотом боли, печали, страсти, страха, отчаяния. Вынырнул на поверхность, чуть помедлил, давая себ время очухаться, и начал двигаться вглубь, убирая с пути тщательно изученные одно за другим чувства. Однако разобраться было делом далеко не ординарным. Кажется, если бы ему довелось каждый день жить в таком эмоциональном хаосе, он с большой вероятностью мог бы свихнуться. Ощутил дуновение понимания со стороны девушки. Она осторожно попыталась указать в каком направлении ее сознания двигаться не стоит. Олег благоразумно предпочел не строить из себя великого сыщика и внял предупреждению. Закончив, со свистом втянул воздух в легкие сквозь стиснутые зубы и, откинувшись на спинку, уставился в потолок.

- Ну и ну.

- Что? - Макс напряженно смотрел на друга в зеркало. - Это все, что ты можешь сказать?

- Это все приличное, что я могу сказать.

- Понятно. Работать сможешь?

- Смогу, только недолго. Я такого еще не встречал. Удивительно, что Афанасьевна в нее не заглянула.

- Я разрешение не подписала, - сухо подсказала Вишневская.

- Вот и славно. Нечего нас лишать старого профессорского плеча мамы Ани.

- Все так плохо? - Максим скрыл растерянность, сделав интонации безжизненными, одновременно возвращая Маргарите покой.

- Да, нет. Обдумаю и объясню позже, а пока поработаем с нашей Вопар, - за беззаботностью Ковалев различил намек на необходимую приватность дальнейшего разговора. Вопрос в том, различила ли намек их спутница? Следователь покосился на курносый профиль. Бледная, губы плотно сжаты, спина прямая. Макс понял, уловила и обо всем догадалась. Плохо.

Остаток пути по пробкам в Приморский район преодолели в полном молчании, каждый погруженный в свои мысли.

Ковалева в очередной раз занимали размышления о разнице в социальном положении и восприятии особых и обычных вообще в целом, ну, и в частности. Мужчина не раз задумывался каково быть одаренным? Да, и хотелось ли ему стать таковым? Макс точно знал ответ - нет. Цена не стоит качества. Взглянуть хотя бы на друга.

Кажется, у Олега все в норме: жизнь налажена, работа любима, но... Всегда есть это "но". Стоит приглядеться и вот. Марина - замечательная женщина, умная, красивая, безгранично влюбленная. Она не замечала перемен в эмоциях мужа и не знала его других женщин. А они были, пусть немного, и все же. Лет пять назад, когда Макс только поступил в штат, Катерина непрекрыто выражала восхищение Степановым, и он не устоял, или не хотел устоять. За все годы о разводе речь так и не зашла. Кажется, ситуация не из ряда вон, все в общем-то в пределах нормы. В конце концов, сколько браков за историю человечества имели подобную суть? Не счесть. Скорее, сложно найти счастливых влюбленных. Только сюда эта видимая привычность не относится, ведь Олег - особый, а Марина - нет.

Бывая редким гостем на семейных ужинах или праздниках, Ковалев видел безотчетное желание Степанова угодить жене, не разочаровать ее, не причинить боль. В своих рвениях друг доходил до крайности, впадая в то состояние зависимости, так часто свойственное смешанным парам. Нет. Марине до бывшего возлюбленного Маргариты далеко, но ведь Олег - профи, периодически сталкивающийся на работе с примерами подобной болезненной привязанности, и тем не менее...

Макс задавал мучающий его вопрос вслух и каждый раз упирался в глухую стену. Степанов молчал, хмурился, нервничал, начинал курить. В любом случае, большого покоя и умиротворенности в жизни Олега не было, несмотря на внешнюю видимость относительного благополучия.

Или взять хотя бы ту же Маргаритку. Ковалев покосился на сидящую рядом девушку. Она уникальна по своей сути даже для одаренных, только счастья ей это не принесло. В голове хаос, сильная, а зашугана до чертиков. Вся цель существования - младший брат, с коим точно так же все непросто.

Вопар? Единственная превосходящая всех и сумасшедшая.

Что касается других. Отшельники, манипуляторы, шантажисты. Молодые гибнут от наркоты, которую сами же и изобрели. Сегодня ему хватило одного взгляда на стол Ленки, чтоб понять, что именно произошло в школе. Стандартный бланк отчета перед официальными представителями пострадавшего ребенка, в народе именуемый "черной почтой". Ребята уже сегодня с этим закончат. Все банально и до одурения погано.

По ящику большие и вроде как ученые умы называют их иными, новой ветвью эволюции, кричат, что за одаренными будущее, спорят наперебой и до хрипоты. Мнение же Ковалева сложилось однозначное: если за особыми будущее, то будущее это не слишком радужное и перспективное, ибо угробят они сами себя, а немногие выжившие разбегутся скитами по лесам.

Маргарита откинула голову на сиденье, прикрыла веки и погрузилась в транс. Иначе состояние, в которое умудрялся ее вгонять Максим, она назвать не могла. Это было так приятно, так странно и непривычно. Вторые сутки он - ее якорь, ее стена, ее оберег, и все же непривычно. Что в нем? Как он это делает? Если девушка и задавалась еще полчаса назад подобными вопросами, то теперь перестала. Сейчас она плыла по течению его мыслей, точнее эмоциональных низких волн уверенности, любопытства, всепонимания. Узнать, о чем именно он размышляет, Маргарите не удавалось, но получать блаженное удовольствие от внутренней гармонии этого человека никто не мешал. Напротив, он допускал ее, позволял плавать в своей психике, так словно, и не была она тяжелым одаренным, словно и не караулил он ее сон всю ночь.

В памяти вдруг воскресли слова Олега "в тебе мужик говорит, а не сыскарь". Маргарита зарделась, немного смутилась невесть откуда взявшемуся учащенному сердцебиению и еще теплу, разлившемуся по телу. И то, как он воспринял секретаршу, как отреагировал на ее внешность. А если Маргарита накрасится и перестанет шугаться собственной тени? Девушка растерялась от такой постановки вопроса. Осторожно обратилась к Олегу, однако тот был занят иными мыслями и к ней не лез.

Она со страхом и незримой частицей удовольствия осознала, что хочет Максима. Не он ее, а она сама, без чьего бы то ни было влияния. Странно? Нет. Удивительно. Такое было до смерти родителей, и было это будто в прошлой жизни. Жизнь вообще разделилась на светлое "до" и мрачное "после" рокового события...

- Приехали, - Ковалев припарковался, заглушил двигатель, обернулся к Маргарите. - Ну, что, Цветок, как общее самочувствие?

Девушка взглянула в синие глаза. За насмешкой ощущалось еле заметное дуновение беспокойства. Она вдруг точно для себя определила, что стоит ей дать отрицательный ответ, и он не настоит на своем, будет искать иной путь и иную помощь. Маргарита и испугалась, и обрадовалась одновременно. Значит, ему не безразлично ее душевное состояние, ну, по крайней мере, не совсем безразлично, одна беда - она может прямо сейчас потерять причину общения с ним.

- Нет. Я в долгу теперь, - лишь произнеся фразу, Вишневская поняла, что ответила на мысли, а не на слова... Снова. Она внутренне сжалась, ожидая его реакции. Люди не любят, когда малознакомый человек копается в их голове. Недавняя просьба к Олегу не размышлять о ней как о вероятной любовнице не в счет. Там она хотела отпугнуть, слишком были пакостные и липкие фантазии у мужчины, пусть и невинные по его мнению. Все зависит от точки зрения и восприятия.

Макс улыбнулся.

- Пошли, должница.

Маргарита облегченно выдохнула и осторожно вышла из машины на улицу. Оглядела низкое пасмурное небо в грязно-фиолетовых разводах. На лицо упали первые крупные капли. Она слизала холодную воду с губ и, опустив голову, накинула капюшон.

- Сюда, - Макс шел впереди, подавив мгновенную вспышку интереса к увиденной живописной картине - кончик языка скользящий по нижней полной губе. Не то что-то. Олег прав, надо поинтересоваться кем-то живым и без судимостей. Катерине что ли позвонить?

Маргарита уловила скачок в его настроении и с жалостью поняла, что направленный на нее секундный интерес - не более, чем иллюзия, спровоцированная ее собственными эмоциями. Размышлял он совершенно точно о другой. Вот беда же. Девушка смутилась, мгновенно запуталась, почувствовала приближение черной дыры своего сознания, столь часто являющей ей свой лик в минуты душевного смятения и паники, и приняла стандартное для себя решение - не разбираться. Если оставить как есть, к мешанине мыслей добавится еще одна капля. Что такое капля в океане? Если же начать вдумываться, она зайдет в дебри собственной психики и не вернется, темнота поглотит ее.

- Так. Все. Стоп. Ковалев, отдавай мне барышню. Теперь только наблюдатель, - Степанов взял под руку немного побледневшую Маргариту.

- Я не твоего слова жду, - напряженно констатировал следователь.

Девушка, среагировав на покровительственные нотки в голосе Максима, вынырнула из размышлений и сосредоточилась на окружающей ее действительности. Шум крови в ушах отступил на задний план, пропустив звуки извне: завывание ветра, гнущего полуголые ветки, шуршание шин по намокшему асфальту, лай собак и шорох дождя по лиственному ковру. По телу пробежала волна дрожи. В очередной раз пребывая в глубине себя самой, не обратила внимания, что мерзнет. Маргарита спрятала онемевшие руки в карманы бесформенного пальто.

Взору ее открывалась пешеходная дорожка, шедшая край деревьев и не просто край деревьев, а, кажется, лесной зоны. Здесь она раньше не бывала никогда.

Миловидная девушка в спортивном костюме пробежала мимо, бросив на троицу заинтересованный взгляд. Внимание мужчин как по команде переключилось на удаляющуюся подтянутую фигуру. Маргарита рассердилась.

- Мне работать или как?

- Ух, ты! - Олег ехидно сощурился. - Закрывайся, Макс. Барышня готова.

Он улыбался ей так искренне, так нежно. Удивительно, на какую нежность способны мужчины, когда они влюблены, когда уверены, что их понимают и принимают такими, какие они есть. Рита вздохнула. Милый, удивительный, но... О боже, как она ненавидела это "но". Такой он лишь в самом начале их взаимоотношений, когда горит страсть, когда есть интерес, когда он не знает о ней ничего кроме того, что она позволяет знать о себе. Всегда не больше месяца. Рита вывела это правило. Конечно, для всех ее мужчин было по разному, каждый определял свое время, но в целом любовь пылает не больше месяца, затем уже не та, она становится неприятной, мужчина начинает видеть прохожих девушек. Нет, еще не оглядываться и не проявлять к ним интерес, но уже отмечать краем сознания их присутствие. Это не то. Совсем не то!

Рита привстала на носочки и поцеловала его. Он пребывал в эйфории. В темноте его глаза сложно было видеть, но девушка точно знала, что зрачки расширены, он не управляет собой, пребывает в абсолютной ее власти, власти женщины. Она подобно скучающей сытой кошке наигралась и теперь спешит избавиться от надоевшей мышки. Рита любила сравнивать себя с хищницей. А вообще, почему именно сравнивать? Она и есть хищница, на деле, а не на словах, как иные особи ее пола. Она ярче, умнее, она превосходит всех и каждого во всем. Это не ложная уверенность, это банальная констатация факта.

- Иди, наслаждайся, - шепнула она ему на ухо. И он пошел вглубь деревьев, бессмысленно улыбаясь и не обращая внимания ни на что вокруг себя. Несколько минут она стояла ожидая, а затем заставила его стонать от блаженства, устроив стопроцентное психологическое удовольствие. Может стоит назвать это оргазмом? Рита не знала. Она знала лишь, что вынудила его сознание сгореть от передозировки, но зато от какой. Так умела только она. Ни одно сердце еще не выдержало ее игры.

- Эй! Цветочек, не пугай меня так!

Маргарита с тяжелой головой выплыла из странного, на удивление приятного сновидения. На нее смотрели синие обеспокоенные глаза. Она моргнула раз, другой, ловя осознание собственной жизни.

- Максим, - хрипло шепнула Вишневская, скорее называя его имя себе, нежели зовя его.

- Что?

- Она потрясающая, - сходу поделилась единственной яркой мыслью Маргарита. - Я тоже так хочу... Как она.

- А я говорил, охренительная баба, - откуда-то сбоку страдальчески простонал Олег.

Ковалев помог подняться с мокрого асфальта бледной как полотно одаренной и проводил в машину, поудобнее устроив на переднем сиденье. Признаться, подобного он не ожидал, она даже вглубь заходить не стала, уперлась на границе, застопорилась и провалилась вместе с Олегом. Будто зомби два, и лишь по идиотски улыбались оба. Что за черт? Невезение. Он-то место убийства намеревался показать, а ее заклинило еще на подходе. Придется искать иные пути.

Степанов с грехом пополам доковылял до машины сам, упал на заднее сиденье.

- Спасибо, друг, за помощь.

Макс не обратил внимание на сарказм, захлопнул обе пассажирские двери и, обогнув, автомобиль, расположился за рулем.

- Ну?

- Хочу покой, - безапелляционно потребовала Маргарита каким-то немного не своим голосом. Уверенным, сексуальным, с плавным выговором, тянущим гласные. Ковалев подчинился, загнав нетерпение и разочарование поглубже. Раз надо подождать, он подождет. - И есть хочу, - уже более привычным тоном добавила она.

Макс вздохнул, взглянул в зеркало на бледного Степанова, развалившегося на заднем сиденье.

- Давай, давай... Подальше отсюда, - все так же страдальчески протянул Олег.

- Одаренные, мать вашу, - прошептал недовольно следователь.

Степанов кинул окурок вниз и, перегнувшись через перила, задумчиво проследил за полетом светящейся красной точки.

- Ну, так как. Думаешь, мне ее больше привлекать не стоит?

- Я этого не говорил, - вздохнул друг. - Я только попросил не расслабляться с ней и следить.

Максим нахмурился.

- Она интересная. Сходу ощутить столько и так четко принять Вопар в себя. Жаль, ты не знаешь и увидеть не можешь. Она по сути на несколько минут перестала быть собой и столько личностных качеств мне дала. Не больше месяца, Макс. Понимаешь? Она играет, для нее это игра. Она помешана на любви и сексе. И она не ходит вслед за жертвами, убивает издалека, - Олег нервно провел рукой по волосам. - Ты понимаешь?

- Больше, чем ты думаешь, - серьезно проговорил Ковалев.

Степанов разозлился.

- Ну, давай. Скажи мне, что был прав. Скажи, что за два года устал доказывать тупоголовым одаренным очевидное. Что мы, уроды, только твою теорию о животных приняли...

Максим пожал плечами, обернулся к освещенному окну своей кухни. Показалось, что за ними наблюдают. Так и есть. Качнулась штора, скрыв русую голову.

- Давай о деле. Самобичеванием позанимаетесь потом, все вместе с Мироновым и мамой Аней. Я не возражаю.

- Да, иди ты! Она до чертиков уверена в себе и своем превосходстве. Она способна управлять. Это страшно.

- Завтра очухаешься? Повезем Цветок к двадцать седьмому?

- Посмотрим, я соберу группу и завтра позвоню? Это чистая аналитика, мне помощь нужна. Столько мелочей.

- Поступай, как считаешь нужным.

- Я поехал?

- Давай.

Макс пожал протянутую ладонь. Степанов заколебался.

- По поводу Риты твоей...

- Она не моя.

- Ну, в общем, ты подумай, что рассказал про ее психику. Кто знает, чего у нее там? Может, ты в первый раз не ошибся, и она и есть наша великолепная и неповторимая, просто не помнит ничерта. Сам слышал ее первое признание после транса. Слишком четко одно к другому примыкает.

Ковалев кивнул. Олег еще немного постоял, тяжело вздохнул и покинул балкон, оставив товарища в одиночестве ежиться под пронизывающим ветром и созерцать влажную Питерскую ночь.

5

Маргарита отошла от окна и оперлась спиной о стену, стараясь сквозь нее уловить обрывки ярких эмоциональных всплесков Олега. Рассчитывать поймать что-то от хозяина квартиры не приходилось, непробиваемый, впрочем, как всегда.

Ирина бросала осторожные взгляды в сторону девочки, пришедшей с сыном. Вроде и в комнате, и на вопросы отвечает, а все же словно витает где, не в этом мире. Вообще, ничего такая, маленькая, миловидная, не накрашенная, рассеянная правда. Максимка снова ничего не объяснил, только покормить попросил. Ирина без обиняков выполнила просьбу сына, она кексов к чаю напекла как раз, да и девчушка прямо оголодавшая была - волчонком на ужин накинулась. Паршивец! С работы одну из своих пострадавших притащил... Точно. Наверное, убийство какое видела.

- Ты чего ж все стоишь там, как сирота? Иди, садись. Чайник закипел.

И без того худое лицо осунулось, черты заострились, женщине на миг почудилось, что постарела девочка лет на десять сходу. Ирина спохватилась, сообразив, что вероятно попала, что называется, не в бровь, а в глаз. С языка была готова сорваться просьба о прощении, когда Маргарита ее опередила.

- Ничего. Они давно погибли. Вы не пугайтесь, это я так...

С этими словами девушка оторвалась от стены и, дойдя до стола, опустилась на табурет.

- Батюшки, милая, да, ты ж особенная.

- А Максим не говорил?

Женщина не удержалась от доброй усмешки.

- Чтоб мой сын мне хоть раз что-то рассказал? Да, ни за что в жизни. Он у нас с пяти лет в партизана играет. Все никак не наиграется, - проворчала Ирина.

Маргарита рассмеялась.

- Смех смехом, а что мой сын, где он - это гуляй, мама! - женщина возмущенно всплеснула руками. - Хулиган.

Девушка продолжила улыбаться. Боже, какое же это потрясающее ощущение вот так любить ребенка! Так нежно, ласково и одновременно сердито. Сердце рвали на части гордость, безграничное обожание и беспокойство. Рита ощущала безотчетное желание защитить Максима, накормить его и женить. Зачем женить толком не поняла, но зачем-то это было нужно. Пятый десяток разменяла уже, кто о нем будет заботиться? Лось упрямый. Все ее варианты отверг. Может, хоть эта субтильная девчушка пригодится. Что особая - не беда...

- Мама! - сердитый окрик ее взрослого ребенка напугал, заставив выронить полотенце.

Маргариту с силой встряхнули, ухватив за плечи. Она заморгала и бессмысленно уставилась в синие глаза, медленно возвращаясь в реальность.

- Мам, накормить и вогнать в транс - разные вещи, - сдержанно недовольно шепнул Макс, опускаясь на колени перед девушкой.

- Етить твою мать! - рассердилась Ирина. - Я накормила. Откуда ж мне было знать, что она вот такая! Ты мне хоть что сказал о ней?

- Нет. Прости. Не ругайся.

- Не ругайся. Не будешь тут ругаться, - женщина отвернулась к засвистевшему чайнику. - Вот чай налью и поехала домой от греха подальше. Такси матери вызови, отец спит уже.

- Мам...

- Не мамкай. Есть накладывать не стану, сам справишься. Руки-то не отвалятся, - женщина разлила кипяток в чашки, сняла фартук и, бросив его на стул, удалилась, наиграно гордо вскинув голову.

- Извини, - Маргарита вернулась к состоянию покоя, вернее Максим ее вернул. - Я не нарочно, это впервые в жизни вот так. То есть второй раз в жизни, - поспешно исправилась она.

- Раньше не было? Только сегодня?

- Ну, да.

- Ясно. Сиди. Сейчас вернусь, - Ковалев поднялся и вышел с кухни.

Девушка устало опустила голову и принялась изучать собственные ладони. Мысли, до того хаотично роящиеся в голове, теперь текли плавно, размеренно и может даже чуть заторможено. Маргарита ласково смущенно улыбнулась. А может не одна она здесь одаренная, и в этом все дело? Иначе как объяснить психологическую особенность этого мужчины контролировать все в себе и вокруг.

Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Она отгородилась от эмоций Ирины Витальевны, сосредоточившись на ее сыне. Максим, он и никто другой. Сейчас ей как никогда требовался отдых, природное любопытство отступило под натиском усталости и страха вновь оказаться пустым приемником чужого сознания. На сегодня с нее хватит приключений.

Маргарита сложила ладони вместе и зажала их между коленей, глубоко вздохнула, вспомнив о произошедшем у Юнтоловского. Чувства убийцы отозвались приятным карамельным потоком в душе. Девушка в панике загнала эти ощущения поглубже, не желая окунаться в них вновь. Это неправильно сознавать превосходство над другими, неправильно убивать, неправильно... Рита начала терять контроль над собой. Все, что делала и думала та женщина - неправильно! Так нельзя.

Надо успокоиться. Она задышала глубоко размеренно, досчитала до десяти. Все в порядке, и все позади. Судя по реакции Олега, помощь была оказана неоценимая в определенной степени, а значит благодаря ей кто-то не погибнет, наверное, плюс ко всему Димка закончит обучение в школе. Маргарита поморщилась, вспомнив светлый лик бессменного директора Журавлева, чтоб ему пусто было. И как до Макса ей не удавалось выходить из себя и ругаться? Вишневская нахмурилась. В общем, до Макса она и в состояние транса ни разу не впадала, а до смерти родителей не мучилась всепоглощающим давлением чужих эмоций, урожденная среднестатистичной одаренной. Та же история с братишкой. Одно с другим мгновенно сложилось в голове, вычислив верный, а главное очевидный результат - ее способности особой растут и расширяются. Вот только происходит это не медленно и планомерно, а скачками, спровоцированными сильным стрессом. По крайней мере, в первый раз точно.

- О чем думы, Цветок?

Маргарита подпрыгнула от неожиданности, испуганно взглянула на улыбающегося хозяина квартиры. Шум крови в ушах вновь ушел, вернув мысли в реальность.

Макс окончательно определился с выводами относительно ее поведения. Что-то вроде аутизма, если поточнее, то определенные его черты. Девчонка словно проваливается в себя, ничего не видит и не слышит вокруг, никак не реагирует, и не потому что не хочет, а потому что не может. Ему трижды сейчас пришлось окликнуть ее, чтоб получить некий результат.

- Напугал?

- Я не слышала, как ты зашел.

- О чем задумалась?

- Не знаю. Обо всем.

- Понятно, - Ковалев прищурился, всматриваясь в усталое осунувшееся лицо. С такими синяками под глазами поспать бы неплохо. Мужчина разочарованно вздохнул, приняв решение. - Чай допивай и ложись отдыхать. Завтра на свежую голову расскажешь мне свои мысли "обо всем".

- А ты?

- Что?

- Опять спать не будешь?

Макс расслышал нотки тревоги, подавил желание улыбнуться.

- Посмотрим.

Дима лежал на кровати, созерцая потолок и размышляя о превратностях и поворотах жизни. Как Ритка умудрилась так выйти из себя, что напугала Журавлева? И что за мужик с ней был? С кем еще связалась? Хой вытянул из сознания директора все эмоции на счет пары, посетившей днем школу. Звонить сестре и спрашивать в лоб не имело смысла. Если общение добровольно, она не расскажет, если нет - ей не дадут рассказать. Тут необходимо действовать иначе, аккуратнее.

Парень резко поднялся с кровати, дошел до окна, сердито отдернул штору.

- Хой, уймись. Чего тебя не устраивает? - Стас внимательно рассматривал его. - Не вылетаешь и отлично.

Димка предпочел промолчать, бросив короткий угрюмый взгляд на соседа. Тот пожал плечами, одел наушники, откинулся на подушку и закрыл глаза, расслабившись.

Парень вернулся к виду за окном. Темный школьный двор, спортивная площадка, высокая громада бетонного забора. Это только с фасадной части здания он кованый, а тут... Тут поверху пущена колючая проволока. Добро пожаловать в Кресты. Студенты часто кто в шутку, кто всерьез повторяли заученную с первого класса фразу.

С Риткой надо встретиться лично и разузнать, пропустить через себя ее психику. Скрыть у нее ничего не выйдет, никогда не выходило. Со смерти родителей сестра от встречи ко встрече становилась все более и более беззащитной перед чужим воздействием. Она, как фильтр, пропускала через себя всех и каждого, забирая частично тяжелый осадок очередной посторонней личности и шла дальше. Только как идти, если ото дня ко дню чужая грязь тянет к земле все сильнее и сильнее. Позвать Ритку так просто - не годится. По хорошему, в квартиру съездить нежданным гостем, только выбраться за забор надо. Есть способ нелегальный, но лучше припасти на крайний случай, тем более есть вполне законный. Перед мысленным взором появилось улыбающееся лицо иерея. Отец Алексей просьбе не откажет, Дима был уверен.

За незашторенным окном переливался многочисленными огнями вечно неспящий Питер. Макс потер уставшие глаза. Время только два, до утра еще пасти и пасти красавицу. Осторожно сменил позу, разминая затекшие мышцы. Матрас на полу у стены, когда в соседней комнате стоит кровать, такая широкая, мягкая, - верх идиотизма. Однако мужчина точно знал, стоит ему оставить Маргаритку, и ее мысли закружатся в бешеном вихре, сметая покой, а она ему днем нужна уравновешенная настолько, насколько это возможно в ее случае.

Мужчина поднялся и в очередной раз дошел до дивана, склонился над одаренной, задумчиво изучая миловидное личико. Вот так девчонке алкоголь в магазине без паспорта не продадут. Выражение детское, невинное, словно нет в ее жизни боли и драм. Откровенно говоря, ее чокнутого ухажера несложно понять. Хрупкая, красивая, умная. Макс осторожно убрал край одеяла, открыв шею и плечи, провел пальцами по длинным русым волосам, в беспорядке окружившим голову. Гладкие, холодные. Из глубин памяти поднялись детские ощущения. Когда-то мальчишкой ему нравилось проводить так же по рисунку сделанной матерью шелковой вышивки. Тонкие, переливающиеся на свету нитки, уложенные одна к одной умелой женской рукой, вызывали восхищение. Сейчас было нечто схожее.

Ковалев укрыл девушку обратно и вернулся на матрас.

Несколько часов прошло, и он так и сумел не уснуть, давая отдых той, кому он был более необходим.

- Максим, - тихо прошептала гостья с дивана.

- Да?

Она не ответила.

- Цветок?

Вновь молчание. Что-то не так. В два шага преодолел разделяющее их расстояние. Из горы подушек на него взглянули ласковые зеленые глаза. Девушка положила ладонь ему на затылок и потянула на себя, вынуждая склониться ниже. Поцелуй вышел нежным, сексуальным, болезненно восхитительным. Макс как-то не ожидал оказаться объектом ее внимания. Или ожидал? Попытался отстраниться, однако хрупкая с виду она оказалась довольно сильной, удерживая мужчину теперь двумя руками, не позволяя уйти. Ковалев со злостью осознал, что получает удовольствие от происходящего, более того не откажется от продолжения. С трудом прервал поцелуй.

- Ты что делаешь?

- Я хочу тебя, - мягко протянула она. Макс замер, глядя на приоткрытые губы. Она не произносила этой фразы вслух, она шепнула ее в его голове. - Иди ко мне, - по венам пробежала горячая волна. Ее знакомый, сейчас без тени стеснения или неуверенности, голос завораживал. - Максим, - он затаил дыхание, вслушиваясь в звучание своего имени. Девушка довольно улыбнулась, прищурила зеленые глаза. - Не пытайся спрятаться, я знаю твои эмоции.

Ковалев рывком освободился из ее хватки... и уставился в потолок над своей головой. Вскочил с матраса, все еще пребывая во власти сновидения. Маргарита сидела на диване, обхватив обнаженные колени руками, и с любопытством его рассматривала. Макс не помнил, когда в последний раз краснел, да и краснел ли вообще, признаться, это было чертовски неприятно.

- Молчи, - угрюмо проворчал следователь и поднял руку в предупреждающем жесте. Она равнодушно пожала плечами, однако стоило ему исчезнуть на кухне, из зала раздался приглушенный женский смех.

Виктор помог пожилой женщине снять пальто и расположиться на диване за маленьким столиком.

- Меню, - молодая официантка окинула любопытным взглядом колоритную пару. Высокий, подтянутый, миловидный священник с проседью в иссиня-черных волосах и сухая, превосходно одетая пожилая дама с цепким немного неприятным взглядом.

Мужчина приветливо улыбнулся девушке.

- Доченька, принесешь яблоко?

- Что? - официантка слегка растерялась.

- Из меню вашего ничего не надо. Яблоко простое принеси, пожалуйста.

- Вам разрезать? - нашлась, наконец, девушка.

Иерей кивнул, проводил взглядом растерянную работницу заведения и опустился на стул напротив Ангелины Яковлевны.

- Яблоко?

- Суходеяние. Филиппов пост, и среда к тому же, - улыбнулся Виктор.

- Бог ты мой, - пробормотала женщина.

- Не переживайте, соблюдать стоит по велению сердца.

- Да, да, - Ангелина принялась внимательно изучать меню, выражение лица с озадаченного мгновенно изменилось на сосредоточенно-внимательное. Иерея порой посещали крамольные размышления о столь яром участии в судьбе обделенных этой во всем ином черствой женщины. Мужчина гнал их подальше, не позволяя себе усомниться в ее благих намерениях, да и было бы с чего усомниться? Николай прав в одном точно: бывших военных, как и бывших разведчиков, не существует. Он был бы паршивым снабженцем, если б заведомо не выяснял, на что идет и с кем имеет дело.

- Что там с группами? - отвлекла его от раздумий Ангелина. - Получается волонтеров для сопровождения найти?

- Уже нашлись. Получилось три группы, - Виктор нахмурился, вспоминая списки по тридцать человек в каждом.

- Ничего, - собеседница улыбнулась, суровые черты разгладились, придав лицу мягкость и женственность. - Всех отправим. Надо же хоть раз в жизни взглянуть на страну сказок и мультфильмов. До Рождества управимся. Хоть для чего-то пригодится империя моего сына. Деньги в могилу не заберешь, он вон не забрал.

Отец Алексей задумчиво взглянул на Ангелину. В те редкие моменты, когда она поминала погибшего сына, голос становился глухим, пустым, невыразительным.

- Ваше яблоко, - официантка поставила перед мужчиной тарелку с нарезанным фруктом.

- Благодарю, - улыбнулся Виктор, подняв взгляд на девушку, чем, кажется, только смутил ее.

- Готовы сделать заказ? - обратилась она к Ангелине.

- Да, - пожилая женщна вновь обратила взор на страницы меню. - Фруктовый чай, пожалуйста...

Звонок телефона отвлек отца Алексея от заказа спутницы, он привстал, вынул из кармана брюк телефон, нажал соединение.

- Да?

- Здравствуйте.

- Привет, Дим. Случилось что?

- Нет. То есть да. Мне... Я за сестру волнуюсь, - парень спешно исправился. Все заготовленные заранее слова вылетели из головы, стоило услышать суровое "да". - Хотел, чтоб Вы с ней познакомились.

- Теперь хочешь про нее рассказать?

Дима покраснел. В словах иерея не было ни капли сарказма или недовольства, напротив, исключительная доброжелательность и готовность помочь, однако как раз от этого становилось хуже. Парень никогда не распространялся на тему своей семьи. Табу касалось всех, без исключений.

- Не думай об этом, Дим. Ты не обязан никому и ничего рассказывать. Это твоя семья, а значит только тебе решать, что говорить о ней, что - нет.

- Знаю, - снова ляпнул совсем не то, что стоило бы, но ведь не честно же признаваться, что разреветься готов. У него не может быть слабостей, не ребенок, чтоб слабым быть.

- Так что мне сделать для твоей сестры?

Хой вздохнул.

- Познакомиться, а остальное расскажу. Там, просто, не нравится мне ее парень.

- Заберу тебя сегодня, после службы поговорим.

- Хорошо.

- Храни тебя...

Дима быстро отключился, он не любил эту фразу... И точно знал почему. Никого он не хранит, если б хранил, отец с матерью были б живы. Нет, он не винил в смерти родных никого. От бесплотного духа не зависит вселенная, время не остановится, а реки не потекут резко вспять. Жизнь плывет своим чередом, а люди - они просто люди, те же животные, рождаются и умирают, случайно или сами. Хой допускал тот факт, что выводы могут оказаться неверными, причем неверными в корне, но это его личные выводы, и отступать от них он не намеревался.

Талию со спины обвили знакомые изящные кисти.

- Чего спрятался? - Надя ласково коснулась губами его уха.

Дима резко выдохнул, сердце ускорило ритм. В груди что-то оборвалось, горечь разочарования окончательно затопила разум, не пропуская столь явное желание девушки. Она хотела его, а что толку? Убрал ее руки со своей талии, отстранился, бегом поднялся на крыльцо и исчез в дверях.

Надя недовольно скрипнула зубами. Какого черта? Не уродина ведь. Да, чего там! Всегда была красивой, сексуальной, и ведь Хой же был влюблен. Ведь был же, и еще как. Никто другой не дарил ей такого удовольствия, как он. Девушка обожала его эмоции, такие нежно-сладкие, тягучие, немного горькие, сильные, вот только не сейчас. Надя впервые за последние несколько лет ощутила желание зареветь от обиды. Димка разлюбил, даже хуже, она все явственнее ловила в нем усталость, раздражение и разочарование.

- Чего, Надюх, тяжко вассалов терять? Слюни больше не пускает?

- Да, пошел ты, - огрызнулась девушка на подошедшего Антона. - Сам-то кто? Так и будешь за мной ползать кругом? - предпочтя не дожидаться ответа, она направилась в корпус вслед за Димой.

Маргарита выдохнула и рассмеялась, лелея в душе странную смесь радости, стеснения, любопытства и возбуждения. Под утро во сне она поняла, что ощущает себя мужчиной, сильным, рассудительным, спокойным. Ей снились какие-то бумаги, рутина, нудные длинные списки. Она вновь и вновь видела один и тот же практически бессмысленный текст на мониторе своего рабочего компьютера, а еще лица многие и такие разные, она не знала их черт, просто помнила все, словно они были частью ее прошлого.

Все было настолько незнакомо и ново, что сориентироваться в принадлежности сна не составило труда. Резко вынырнув в реальность и уставившись в потолок, Маргарита осознала еще один немаловажный факт - мужчина, коим она пребывала только что, не боялся.

- Максим, - прошептала девушка. Вот и прояснилось, откуда его спокойствие. Он не испытывает постоянного страха, и теперь в сравнении осознала насколько трусливы в массе своей люди по мелочам или действительно серьезным поводам - неважно. Важно, что она обнаружила это, а еще то, насколько труслива сама.

Из тех раздумий ее выдернула неожиданная волна беспокойства, коснувшаяся сознания, со стороны хозяина квартиры, искренняя, ласковая с нотками заботы и превосходства. Маргарита села, обняла согнутые колени и, чуть поразмыслив, потянулась навстречу, отвечая порывом на порыв. Ощутить желание Макса, направленное на нее, было странно и восхитительно, однако еще более странно было ощущать насколько это желание возрастало, отдаваясь сладкой истомой в груди девушки. Она закрыла глаза, окунаясь в свои и его ощущения. Ковалев целовал ее - Рита была абсолютно уверена, почти физически чувствовала прикосновения его губ, нежные, мягкие, такие страстные. Она терялась в них и тонула. В какой-то момент он, кажется, попытался отстраниться, Маргарита не позволила, удерживая.

Она хотела его. Хотела, чтоб он пришел к ней.

Максим, - почти бессознательный немой зов истосковавшейся по ласке души. И вот тогда она вновь ощутила его желание более сильное, более яркое. Все происходящее было абсолютно непередаваемо и восхитительно. Пусть не пытается спрятаться, она знает его эмоции. Девушка увлеклась, позабыв обо всем на свете, сводя с ума, заманивая, соблазняя не телом, а разумом. Его второй и теперь успешный рывок стал совершенной неожиданностью, ведь Макс не хотел прерываться, и она как никто знала об этом. Маргарита открыла глаза.

Мужчина вскочил и обескураженно уставился на нее.

"Молчи".

Она вновь смущенно рассмеялась. Обдумывать причины и суть произошедшего не хотелось, просто приятно и нежно, остальное неважно. Дальнейшее Маргариту так же не интересовало - главное лишь то, что происходит сейчас.

- Тебя долго ждать? - послышался с кухни угрюмый голос хозяина квартиры. Вишневская вздохнула. Видимо признаваться самому себе, что было хорошо, он не собирается. Ладно, об этом она подумает позже. Нехотя сползла с дивана и отправилась в ванную умываться.

6

Макс в очередной раз взглянул в зеркало заднего вида. Девушка наотрез отказалась садиться рядом, на миловидном лице то и дело мелькали многочисленные эмоции, начиная с обиды и заканчивая непониманием. Следователь в очередной раз открыл рот, намереваясь сделать попытку объясниться, и в очередной раз остановился, так и не произнеся ни слова. А что говорить? Ковалев не был идиотом. Осознанно ли, или же нет, но она участвовала в его сне, удерживала в моменты, когда он делал попытки прервать видение. Вина очевидна, но какого черта он сам потянулся к ней? Между страхом за подопечную девчонку и желанием ее - настоящая пропасть. Он умудрился подсознательно сделать шикарный по своим масштабам прыжок. Или же...