Неделю спустя
Люк бросил папку на стол Арни:
– Готово.
Они вместе трудились, чтобы связать все концы, довести все до ума, включая передачу статуэток в тот музей, который выбрала Регина. Они вместе руководили подразделением безопасности, отвечающим за доставку статуэток в музей. И теперь Люк отправлялся на новое задание, самое главное в его жизни. Ему предстояло завоевать право обладать самым драгоценным из сокровищ.
Айви!
Он никогда в жизни ничего и никого так сильно не хотел. Ему оставалось лишь надеяться на то, что ее любовь к нему была настоящей. Что она не была всего лишь иллюзией, рожденной сверхъестественными свойствами нефритовых фигурок. И вскоре ему предстояло узнать, была ли его надежда оправданной. И он собирался сделать все, как надо, как того заслуживала Айви.
Арни откинулся на спинку кресла.
– Я слышал, Регина нынче нарасхват. На нее золотым дождем посыпались предложения. Об этой истории с ее статуэтками собираются фильмы снимать, книги писать. – Арнольд скрестил руки на груди и посмотрел на Люка. – Я получил солидное предложение написать книгу о Человеке-Легенде.
Люк с трудом переключился с мыслей об Айви на Арнольда:
– И что?
Арнольд запрокинул голову и посмотрел в потолок.
– Господи, как я тебя ненавидел! С того времени, как трехлетним ребенком тебя привезли к нам. Все это время я тебя ненавидел.
Вот как. Так вот что грызло Арни все это время. Вот что заставляло его постоянно совать нос в его, Люка, дела. Вот почему он вмешался и в это дело со статуэтками. Целую неделю они работали плечом к плечу, и ни разу ни один из них не позволил себе завести разговор о прошлом. Люку, может, и хотелось бы ненавидеть своего двоюродного братца, но ненависть как-то сама собой иссякла. Словно разрядилась батарея, питающая эту ненависть энергией. К тому же Арни не давал ему повода для жалоб как партнер. Он делал свою работу профессионально и даже более. Он взял на себя охрану Кэт Вон. Он поддержал и прикрыл Люка, когда надо было вытащить Айви из клешней Дирка. Пора было ставить точку, пора им обоим подвести черту под давней ненавистью друг к другу.
– Ты зря тратил время и силы, если все это делал ради того, чтобы заставить меня передать тебе мой процент в «Стерлинг инвестигейшнс». Я отписал тебе свою долю. Дело теперь только твое.
Арнольд вспыхнул.
– Тебе не надоедает разыгрывать из себя чертового святошу?
– Простого спасибо было бы вполне достаточно.
– Благодарить тебя? – Арнольд подался вперед и стукнул по столу. – Я устал от твоего благородного дерьма. Ты отказываешься взять деньги, положенные тебе по праву. Ты обращаешься со мной так, будто я не человек, а чертова заноза у тебя в заднице. И ты ни разу, ни разу не призвал меня к ответу за то, что я тогда сделал. И после этого я должен благодарить тебя за благородный поступок!
Что это с ним?
– При чем тут благородство? Твой отец вывернул мне плечо, когда я попытался защититься. Потом социальные работники заставляли меня признать правду. – Сознаться в том, что это я тебя изувечил. И потом твоя мать просто не желала ни о чем знать. Я действовал не из благородных побуждений, ты, тупица. Это инстинкт – инстинкт самосохранения заставлял меня вести себя так, как я себя вел, кретин.
Арнольд устало опустился в кресло и покачал головой.
– Когда я напал на тебя с ножом, я был на сто процентов уверен, что ты мне ответишь. Что, черт возьми, не так?
Люка словно током ударило.
– Ты хотел со мной сразиться? Как на дуэли?
Арнольд кивнул:
– Да, черт возьми! Я хотел. Хотел с этим покончить. Чтобы ты выстрелил в ответ и все это осталось позади.
Люк во все глаза смотрел на своего брата. Люк хорошо помнил тот день. Арни напился и напал на Люка с ножом. Но этот мерзавец хорошо знал Люка, знал, что Люк запросто может его покалечить и даже убить. Он давал Люку право ответного удара. И что тогда сделал тот? Отобрал нож и ушел. Неудивительно, что в Арни все эти годы ненависть росла как на дрожжах. Но впервые для Люка все это больше не имело значения.
– Тебе было десять лет. Глупый ребенок. Я тебя не виню. – Он сам порезал себя ножом, не Люк. Люк много раз на протяжении жизни задавал себе вопрос: что за отчаяние могло толкнуть на такой поступок десятилетнего мальчишку?
Арни встал, подошел к радиоприемнику и, глядя через плечо, сказал:
– Я пообещал, что заставлю тебя послушать сегодняшнюю передачу Айви. Пирс оформил расторжение ее контракта, но Айви настояла на проведении последней передачи. Что касается бизнеса, я бы хотел видеть тебя полноправным работающим партнером. Ответ за тобой. – Арнольд развернулся и пошел к дверям кабинета.
Люк смотрел вслед двоюродному брату.
– Я так тебя и не поблагодарил. За то, что спас Айви. За то, что прикрыл нас всех. Спасибо.
Арнольд обернулся. Голубые глаза его смотрели серьезно.
– Я не мог бы поступить по-другому. Вижу, она тебе дорога. И я точно так же знаю, что моя мать была тебе дорога.
Арнольд закрыл за собой дверь, оставив Люка в одиночестве. Наедине с голосом Айви. Как только он услышал этот бархатистый голос, его словно прошибло током, пригвоздило к стулу. Голос ее растекался по телу, как кровь по венам. Потребность увидеть ее, быть с ней достигла невыносимой остроты.
– Один человек недавно сказал мне, что я трусиха. Что я не живу по-настоящему, а просто сижу себе на обочине и сужу других. И этот человек был прав. Поэтому я покидаю «Экономик секс хекс» ради реальной жизни. Ради того, чтобы идти по этой жизни своим путем. Но перед тем как уйти, я хочу кое-что сказать. Я была не права относительно Человека-Легенды. Судила его заочно, даже не встретившись с ним ни разу. Каждый хочет знать, так ли хорош Человек-Легенда, как о нем говорят.
Сердце Люка учащенно забилось от гнева. Что она делает?
Между тем Айви продолжала:
– Я не знаю ответа на этот вопрос. Потому что я познакомилась с человеком, а не с легендой. И этот человек, этот мужчина – сильный, верный, преданный своему делу, умный. И решительный. Он выбирает непростые пути и живет в соответствии со своим выбором. Он защищал меня и мою семью и сумел нас спасти.
Голос ее чуть охрип от волнения. Люк непроизвольно потер грудь – она болела.
– Тот человек, которого я встретила, знает, что такое справедливость. Он уважает правосудие, и люди ему не безразличны. Он держит свои обещания. Он наделил меня мужеством, мужеством быть собой. Он научил меня не бояться рисковать – не бояться чувствовать. И, как вы, наверное, догадываетесь, эти слова не были подготовлены мной заранее. Я просто говорю вам правду. Я говорю ему правду. Люк…
Видит Бог, сердце его не выдержит такого испытания. Он не мог сидеть спокойно, но он боялся дышать, чтобы не пропустить ее следующих слов. Люк опустил голову и весь превратился в слух. Он ждал.
Радиоволны несли ему голос Айви:
– Я еще не встречала мужчину, более достойного того, чтобы за него бороться. Я люблю тебя.
– Хочу, чтобы ты знала, что мне жаль, что так случилось. – Ли стояла в дверях кабинета Айви. Она выглядела лет на десять старше и фунтов на десять худее.
Айви положила в коробку фотографию с выпускного бала, ту самую, где она была запечатлена с матерью. Осталось собрать совсем немного.
– Жаль, что синдикат не собирается приобретать твою станцию. Или ты сожалеешь о том, что сделала?
– Сожалею. Сожалею о том, что сделали мы с Региной. Я не знаю, что на нас нашло, и не понимаю, как все так жутко повернулось. – Ли вошла и села. – Вначале наша затея казалась совершенно безобидной. Просто спрятать статуэтки, привлечь к делу Человека-Легенду и устроить грандиозную рекламу для станции КСЕКС и для турне Регины.
Безобидная затея?
– Ты знала, что так поступать нельзя.
– Да. И теперь придется расплачиваться за свои поступки.
Айзек сказал, что ни Регине, ни Ли тюрьма не грозит. Вероятность того, что их посадят, минимальна. Скорее всего дадут условный срок и заставят выплатить убытки. Справедливо ли это? Они не убивали Трипа и Марлу своими руками, но это они нажали на спусковой крючок и запустили серию кровавых преступлений.
– Больше всего я жалею о том, что лишилась твоей дружбы, Айви. Мы были подругами. Не знаю… Я просто почувствовала, что мое время уходит. Мне уже сорок, время неумолимо. Романтические отношения уже не для меня, и станция моя – всего лишь маленькая дневная станция. Я просто хотела взять от жизни то, что считала заслуженным. Насчет статуэток – это верно, что они вызывают к жизни наши самые сокровенные желания. Но мне совсем не понравилось то, что я о себе узнала благодаря нефритовым богиням.
Айви понимала, о чем говорит Ли. Ей тоже совсем не понравилось то, во что она превращалась, но что касается самого заветного желания… Добиться успеха… Нет, статуэтки ей показали, что она не тщеславна по сути. Люк – вот ее самое заветное желание. Мужчина, который никогда не позволит Айви лгать себе. Сильный, целостный мужчина, которому не безразличны люди, который готов прийти на помощь в минуту опасности. И не только другу. Любому, кто очень сильно нуждается в надежном друге. Люк может утешить. Это он подставил плечо Мэллори, когда позвонил Дирк. И ее, Айви, он тоже поддержал. Она спала на руках у Люка в ту последнюю ночь. Айви с трудом вернулась мыслями к настоящему. Она закончила собирать свои вещи и посмотрела на Ли.
– Два человека убиты.
Ли отвела взгляд.
– Я хорошо относилась к Марле. Я знаю, что ты не поймешь меня, но, как только начали погибать люди, я все больше себе лгала. И верила в собственную ложь.
Айви взяла коробку и сумку.
– Я тебе верю. Но с меня довольно работы на радио. Я возвращаюсь к тому занятию, которое мне действительно доставляет удовольствие, – к бухгалтерскому учету. – Айви собиралась снять маленький офис в том же здании, где находилась адвокатская контора Айзека, и делать любимую работу – проводить аудит для судебных расследований. Боб Харрис станет ее первым делом – тот самый мужчина, который хотел узнать, насколько глубока та долговая яма, в которую посадила его жена. Айзек обещал подбросить ей еще клиентов. Все у нее должно получиться. Айви была хорошим бухгалтером, и с цифрами на ты. Пора начинать жить собственной жизнью, что бы эта жизнь ей ни уготовила.
Ли тоже поднялась и проводила Айви в коридор.
– Журналисты уже возле здания. Твое последнее шоу привлекло внимание прессы. Им по душе пришлась история о том, как ты влюбилась в Человека-Легенду. Так сказать, прощальный жест перед уходом.
Айви задержалась перед аппаратной. За пультом сидел недавно принятый на работу новый звукооператор. Айви заглянула в кабинку и ничего не заметила. Оглянувшись на Ли, она сказала:
– Ты могла бы побороться за условия прекращения контракта. – По словам Пирса, Ли легко пошла на выполнение почти всех притязаний Айви.
Ли улыбнулась – это был лишь призрак той, прежней улыбки.
– Считай, что я сделала это в память о нашей прежней дружбе.
Айви кивнула, принимая этот подарок. Пройдя через приемную, она вышла из здания на залитую солнцем улицу. И сразу оказалась в окружении репортеров.
– Это статуэтки заставили вас влюбиться?
– Человек-Легенда так же горяч, как о нем говорят?
– Он тоже вас соблазнил и бросил, как и других женщин?
Айви, не отвечая на вопросы и ни на кого не глядя, шла к своей машине. Она остановилась, лишь когда чуть не налетела на мужчину. Айви с трудом удержала равновесие: в руках у нее была коробка, которую не хотелось ронять.
Коробка взмыла вверх.
Айви подняла глаза, и мир покачнулся.
– Люк! Что ты тут делаешь? – На нем были джинсы, черная футболка. Серые глаза горели, а улыбку стоило бы пометить лейблом «опасно для жизни» – такой она была сексуальной.
– Это и есть Человек-Легенда? – Репортеры взяли их в плотное кольцо, непрерывно выкрикивая вопросы.
Дело о нефритовых статуэтках еще больше способствовало известности Люка. Он стал еще более знаменит, более востребован. Он мог получить любое дело по своему выбору, раскручивать любую легенду.
Спать с любой женщиной.
До Айви вдруг дошло, какой она была наивной и глупой. Люк видел мир. Видел людей. Она выросла в Клермонте. Девушка из маленького провинциального города. Он был искателем приключений, охотником за сокровищами. Она была бухгалтершей.
Пора ей ехать домой. В горле стоял тугой ком, глаза жгло, но она должна была сохранять достоинство. Она потянулась за коробкой, пытаясь отобрать ее у Люка.
– Не стану тебе мешать.
Репортеры протиснулись к Люку, оттеснив ее. Самым громким был вопрос:
– Какое ваше следующее дело?
И тогда зазвучал низкий голос Люка:
– Я направляюсь за тем единственным сокровищем, которое хочу найти для себя лично.
Айви поняла, что у него новое дело. Плевать на чертову коробку. В конце концов, это всего лишь вещи. Сейчас, когда всеобщее внимание было обращено к Люку, путь к машине оказался совершенно свободен.
– И что это за сокровище? – Репортеры неистово забрасывали его вопросами. Они буквально запрыгивали друг на друга. Человек-Легенда еще никому не давал интервью.
– Сокровище, более ценное, чем самый дорогой алмаз или золотой самородок.
Айви, не поднимая головы, достала ключи от машины. Голос Люка приближался. И голоса репортеров тоже становились громче. Они, должно быть, бежали следом. Им нужны подробности.
Люк ответил:
– Это женщина, которую я люблю.
Айви замерла с протянутой к дверце рукой и обернулась.
Люк стоял перед ней. И в серых глазах его горели голубые прожилки. Она не знала, куда делась эта дурацкая коробка, руки у него были пусты. Он тихо продолжил:
– Если она согласится меня принять. Берешь меня, принцесса? – И он раскинул руки.
Айви бросилась в раскрытые объятия. Люк обнял ее осторожно, боясь причинить ей боль: лицо еще не до конца зажило. Наклонившись, сказал:
– Мне так тебя не хватало. Всей тебя. Я соскучился. Пойдешь со мной?
Айви кивнула, уткнувшись ему в грудь. Он повел ее к машине, усадил на пассажирское сиденье и взял у нее ключи.
Айви была вся комок нервов.
– А что будет с твоей машиной?
– Забудь. Потом заберем. – Люк окинул ее долгим взглядом. – Я хочу все сделать правильно. Так, как ты того заслуживаешь. Доверься мне еще на чуть-чуть. Ладно?
Айви растерялась.
– Я не…
Он осторожно прикоснулся к ее бедру.
– Пожалуйста!
– Ладно.
Вскоре Айви уже сидела пристегнутая на пассажирском сиденье маленького самолета. Люк находился в кресле пилота за приборной доской. Проверял показания приборов перед тем, как взлететь.
Он окинул ее взглядом.
– Готова?
– Не знаю.
Люк снял наушники, расстегнул ремень и, опустившись перед ней на колени, взял Айви за руку.
– Боишься со мной лететь?
– Нет! – Она готова была вручить ему свою жизнь. – Я просто… Зачем ты все это устроил? Одолжил самолет у друга? Тебе не нравится летать…
Он сжал ее пальцы.
– С того самого дня как я рассказал тебе о Сандерсе и Рее, мои призраки исчезли. Теперь я даже помню – не все, но большую часть, как я вез их домой, Айви. И помню их живыми. Я беру у друга самолет всего во второй раз. В первый раз брал у него самолет, чтобы слетать туда, где похоронены Сандерс и Рей. Они покоятся в земле, а мне надо жить дальше. У меня впереди целая жизнь. Жизнь с тобой, Айви. Ты мой дом, которого у меня никогда не было.
Слезы застилали ее глаза.
– Люк…
Она столько всего чувствовала к нему. Не многие люди могут посмотреть в глаза своим призракам. Она помнила, как он, думая, что она уже спит, просил ее верить ему. И она ему верила, она всегда будет ему верить.
Сжав ее руки в своих ладонях, Люк добавил:
– Я хочу отвезти тебя в Кармел. Там красиво, хотя красивее тебя нет ничего на свете. Хочу пригласить тебя на ужин, погулять с тобой по пляжу, провести с тобой время. Мы поговорим о нашем будущем, о том, сколько детей у нас будет. А потом я отведу тебя в наш номер, и мы будем любить друг друга. И я стану вновь и вновь повторять, как сильно я тебя люблю. – Он поднес ее руки к своим губам.
Он всего себя отдавал ей, всего, каждую частицу. Дети… Она знала, какой это громадный шаг для Люка, выросшего в приемных семьях. Но он доверял ей и любил ее.
– Я люблю тебя, Люк.
Он приподнялся и поцеловал ее в губы, стараясь не касаться левой половины ее лица, которая еще не до конца зажила.
Айви не знала, как случилось так, что боязливая бухгалтерша и опасный «плохой парень» так сильно друг друга полюбили. Но так случилось, и она приняла от судьбы этот дар.
– Я готова. Хочу с тобой лететь!