Воспитатель

Глава 4

Какой очаровательный заячий хвостик! Вправо, влево, вправо, влево… Ммм… Я уже готов сказать Вере спасибо, что устроила для меня все это развлечение! И пухлые губки у девушки настолько аппетитные, что я почти забыл, зачем сюда приехал. Особенно понравились голубые глаза, столь активно секунду назад швырявшие в меня молниями!

Так мы будет работать рядом? Что ж, мой отпуск обещает быть интересным. Спасибо, Вера, спасибо!

Явившись ко мне с заявлением, что после единственной нашей ночи, у тебя теперь растет сын – ты меня порядком рассмешила. Давно знаю, что абсолютно бесплоден, здесь Валя права. Лет десять назад я бы лишь рассмеялся в ответ на подобное заявление, но не сегодня. Мне уже сорок один и, честно признаться, Валя права со своим куриным бульоном, о котором она всегда твердит в конце каждой нашей с ней посиделки. Надоело мне все это. До чертиков. Бабы. С телом, но без души. Как Вера. Глупые все, деньги унюхают и понеслась. Пока был молодым, еще надеялся найти единственную, как мой отец маму. Уверен, они бы и сейчас были бы вместе.

Если бы остались в живых.

Нет, все-таки надо проверить мальчишку, а вдруг… Вдруг…

– Константин Викторович, пойдемте с нами, Софочка заварит вам кофейку перед первым рабочим днем!

К своему удивлению, нехотя оторвал взгляд от заячьего хвостика и повернулся к директору детского сада. Софочка, говоришь…

– Зайки мои, теперь похлопаем и… пры-ы-жок! Еще раз, поверну-у-улись и… присели! Вот так вот! Молодцы!

Пять лет работаю здесь и никак не могу перестать относиться к своим зайчатам, как к собственным детям. Малыши с двух до пяти лет. Совсем крохи. Наша задача с Кариной Эдуардовной научить их первым и самым основным умениям. Одеваться, говорить, завязывать шнурки, быть в обществе, и прочее, и прочее, и прочее.

Но ведь они же все живые. Учеба – это одно, но малышам ежесекундно нужна забота и любовь. Ласка. И обнять, пожалеть, подбодрить, показать каждому, как правильно. Бывает только на то, чтобы собрать всех на улицу, завязать шнурки, шарфы, проверить все ли надето, только на это больше двадцати минут уходит. Кто-то один расстроится и вся группа подхватит. И так каждый день. А потом в конце смены обязательно придут недовольные родители и сделают выговор. А почему мой ребенок простыл? Вы его, наверное, плохо одеваете, плохо кормите, плохо воспитываете. Вот, как этот, например. Что заявился минуту назад к нам в группу, даже уличную одежду не снял и стоит, снимает на свой телефон танец ребенка. Хотя, я почему-то думаю, что его камера совсем не на ребенка направлена.

Это папа Лены Боярской, наглый тип. Вроде бы каким-то бизнесом занимается, но мне сомнительно, потому что на лице у него ни одной извилины не отражается. Если это, конечно, можно назвать лицом. Да и костюмчик его спортивный, весьма красноречиво говорит о том, что данный субъект является любителем семечек и заседания в позе на корточках.

– И еще раз подпрыгнули, и присели! Подпрыгнули и… присели! Мо-лод-цы!

– Молодой человек, зачем вы воспитателя снимаете на камеру? – услышала, как моя нянечка, Кариночка Эдуардовна, сделала замечание папе нашей воспитанницы.

– А че, бабка? – хрюкнул незваный гость. – Посмотри, какая жопа! Вот своим братанам покажу! А еще лучше, в сеть выложу! Во поржем!

– Молодой человек, если вы здесь не из-за детей, то покиньте, пожалуйста, помещение. У нас здесь нельзя в верхней одежде! – сорвалась моя бедная напарница.

Карина Эдуардовна в будущем году будет отмечать юбилей – пятьдесят лет. Женщина невысокая, но полненькая. Неравнодушна к выпечке так же сильно, как и к детям. Наш божий одуванчик, который никогда и никого не обидит, но за детей будет стоять горой.

– Старая, не мешай, – цыкнул на Кариночку негодяй и липко так, противно оскалился.

Я уже прикидывала в уме, как избавиться от хулигана, чтобы не напугать детей, в том числе и его же собственную дочь, как вдруг моя помощь не потребовалась. Мы все замерли с открытыми ртами, когда фактически из ниоткуда, в помещении материализовался наш новый воспитатель и, мгновенно оценив ситуацию, схватил за шкварник, словно нашкодившего щенка, нарушителя, после чего выволок последнего наружу.

– Ой, Катенька, – Кариночка попятилась назад и прикрыла ладонями рот, за ней тут же повторили это движение все остальные присутствующие обезьянки. – А это кто?

– Это? – поморщившись от резкого звука (похоже, там, за дверью, упало что-то впечатлительно тяжелое) ответила я. – Наш новый воспитатель. В группе, – сделала паузу, интуитивно на мгновение вжав голову в плечи, потому что там снова что-то об кого-то ударилось, – Антонины Серафимовны будет работать.

– А-а-а, – протянула нянечка, – ну… харизматичный мужчина…

Мы снова всей группой вжали головы в плечи, потому что за дверью стукнуло совсем громко. Через секунду вернулась в исходное положение и с подозрением посмотрела на Кариночку Эдуардовну. Интересно, когда это она успела оценить его харизматичность?

– А ты… – что-то хотела, по всей видимости, спросить няня, но не договорила.

Дверь в группу беззвучно открылась, и в комнату нетвердой походкой вернулся слегка помятый папа Лены Боярской. Жиденькие волосы на голове, очевидно, кто-то их предварительно заботливо пригладил, а вот телефон в его рту красноречиво говорил о… теме мужского разговора, только что «мирно» свершившегося в стенах нашего достойного детского сада, который, сегодня, похоже, и в самом деле обзавелся «харизматичным» воспитателем.

– Мовно рыона сапыру? – мужчина что-то попытался нам сказать, но, как вы понимаете, с электронной штуковиной во рту, это достаточно затруднительно сделать.

– Что, милый? – переспросила Кариночка, и даже наклонила голову в бок, чтобы лучше слышать посетителя.

– Офна ыонка ыпыру? – повторил тот.

– А? Ребенка заберешь? Нет, – нянечка мотнула головой и мягонько так помогая развернуться к выходу, сказала, – ты, милый, ступай домой. А за дочкой пусть мама приходит. Понятно тебе?

– Аду, асафта, – папа Леночки безуспешно попрощался, кивнул и скрылся за дверью. Нам лишь оставалось посмотреть ему в след.

Наш же новый воспитатель, поправляя свой ничуть не помявшийся свитер, подошел ко мне, чуть склонившись, а так же понизив голос, подмигнул и спросил:

– Может ли смелый рыцарь надеяться на сладкий поцелуй от спасенной им прекрасной барышни?

Подарила ему в ответ красноречивый взгляд, о том, чего этот самый рыцарь может дождаться, если продолжит свои нехитрые подкаты в том же ритме.

– Катя, Катя! – посмотрела вниз. Маленький Эдик подбежал ко мне и подергал за край шорт. Он всегда так делал – просился ко мне на руки, если чего-то боялся. Мальчишка по неизвестной причине плюс ко всем своим проблемам, до жути пугается взрослых мужчин.

Подхватила ребенка на руки, но нашего прыткого воспитателя, даже это не остановило.

– Так как насчет?

– Будет тебе поцелуй от барышень, – раздался за его спиной голос Кариночки Эдуардовны, – иди сюда, рыцарь!

Я не удержалась от улыбки, когда нянечка заставила здоровенного мужика, только что выставившего внушительного хулигана за дверь, наклониться и, обхватив его мускулистую шею, притянула к себе, а затем смачно чмокнула в щеку, оставив после своего поцелуя яркий след красной помады на его небритой щеке.

– Вот тебе! Спаситель наш! От всей души!!!

Я ожидала, что этот франт поморщится или как минимум состроит недовольное лицо, но он наоборот, просиял!

– Мадмуазель, – он подхватил ее руку и, как и проделал это со мной в общем зале, поднеся ее кисть к своим губам, мягко прикоснулся к коже нянечки, – мне кажется, я влюблен! Позвольте пригласить вас на вечернее свидание!

– Ой, глупости какие! – Кариночка впервые на моей памяти по-настоящему покраснела. – Ну и болтать-то вы горазды, господин воспитатель! Ты на свидание лучше девочек наших зови, а не меня, древнюю.

– Вы разбиваете мое сердце, королева, – картинно повторил свой поцелуй в ручку выскочка воспитатель.

Именно так – выскочка! Я даже отвернулась от них. Сил нет смотреть на это. Да, спасибо большое, что выставил грубияна за дверь. Только это не значит, что теперь надо по всему саду гоголем ходить и приставать ко всем воспитательницам. Бьюсь об заклад, сегодня же перезнакомится со всеми женщинами у нас на этаже. И я уж точно не горю войти в личный курятник этого петуха!

– Зайчики! – сказала своим ребяткам, не обращая внимания на незваного гостя. – Теперь бежим переодеваться, а потом будем рисовать… снежинки!!!

Детишки радостно заверещали и поспешили к своим шкафчикам – дальше уже задача няни проследить, чтобы кто-нибудь колготки вместо майки не нацепил.

– Она всегда такая неприступная?

– Катенька-то? Нет, Катенька очень хорошая, ее детишки знаешь, как любят? Особенно Эдик Лисин.

– Лисин? – не понравилась мне подозрительно заинтересованная интонация, лишь на мгновение проскользнувшая в голосе ловеласа.

– Да, вон, тот мальчонка, что на руках у нее сидит. Мать у него бестолковая, вечно опаздывает, иногда на час, а то и на три. И Катенька всегда с ним нянчится. А у нее ведь своих двое дома.

– Серьезно? – Белявский заговорщицки понизил голос. – Как же муж? У Катеньки есть?

– Какой муж? А, нет, развелись они давно. Дурак он, муж этот.

Я не выдержала больше данного шпионского шушуканья за своей спиной и крикнула строго:

– Карина Эдуардовна, Константину… эмм…

– Можно просто Костя, – услужливо подсказал наглый тип.

– Константину Викторовичу, – я из принципа напрягла все свои извилины в голове и вспомнила его отчество. А пусть хоть и назло! – Пора в свою группу. Его Антонина Серафимовна заждалась!

– А и в правду, Константин Викторович, – пристыженно сказала Кариночка своему сообщнику, – идите-ка вы в свою группу, – и уже совсем шёпотом, – потом посплетничаем, за чаем. Приходи к нам на тихий час. Катюша домой уйдет и…

– Я все слышу! – крикнула им из-за шкафа, где быстренько меняла постыдную одежду зайца на свое темно-зеленое любимое платье. А главное – достойное.

– Все, все! Он уже ушел! В общем, в тихий час…

– Слушаюсь и повинуюсь…