Люси Монро

Воспламененные луной

Пролог.

Начало


В незапамятные времена Бог создал расу людей настолько жестоких, что даже их женщин боялись в битвах.


Эти воинственные люди признавали только свои законы и сопротивлялись любой власти… вне зависимости от того, насколько превосходящие войска посылались, чтобы подчинить их. Недруги их говорили, что они сражались как звери. Поверженные молчали, ибо были мертвы.


Их считали дикими варварами, потому что они украшали себя синими татуировками. Чаще всего рисунок был прост – изображение обычного животного. Однако, некоторые члены клана были просто покрыты татуировками, не уступающими в изяществе кельтским орнаментам. Такую богатую роспись имели лишь вожди кланов, но от врагов тайна синих узоров была скрыта.


Некоторые предполагали, что это были символы их воинственной природы, и отчасти они были правы. Животные на рисунках отражали их жестокость и независимость. Эту часть звериной сущности держали в секрете и под страхом смерти. Веками они хранили свои тайны, даже перебравшись через Европу в суровые земли северной Шотландии.


Римляне называли их пиктами. Это имя приняли и другие народы на южных землях. Сами они называли себя криктами.


Звериная ипостась толкала их к битвам и делала непобедимыми. Они обладали даром превращаться в животных, а синеватые татуировки на их коже были символом удачного перевоплощения. Когда происходило первое изменение, они наносили образ того животного, в которого превращались. Некоторые контролировали перевоплощения, а некоторым – не удавалось. Среди оборотней чаще встречались волки, но также существовали хищные кошки и птицы.


Только общим у всех было одно: они не могли обзаводиться потомством так же быстро, как люди. Хотя их вид внушал страх и был более хитрым и ловким, чем большая часть обычных людей, они были рассудительны и управляли своим зверем.


Один воин мог убить сотни противников, но если он или она умирали прежде, чем обретали потомство, эта смерть неизбежно влекла к сокращению числа оборотней. Порой кланы пиктов и схожие с ними, что были разбросаны по всему миру, предпочитали лучше умереть, чем породниться с многочисленными, но недостойными их народами.


Оборотни Хайлэнда хорошо понимали, что лучше слиться с людьми, чем остаться в стороне и потихоньку исчезнуть как вид. Они оказались дальновидными. В девятом веке нашей эры вся власть над Шотландией была сосредоточена в руках Кеннета МакАлпина. Со стороны матери он являлся криктом, но все-таки больше был человеком. Он был не способен перевоплощаться, но это не помешало ему предъявить права на трон. Чтобы укрепить свое положение как новый король, он предал своих соплеменников, убив всех членов королевской семьи - возможных претендентов на престол - во время ужина. Это убийство навсегда подорвало веру криктов в людей.


Несмотря на предательство МакАлпина, крикты понимали, что они либо вымрут, сражаясь с численно возросшей и наступающей на них человеческой расой, либо присоединятся к кельтским кланам…


…И они предпочли последнее.


Хотя пикты оставили на земле немало свидетельств своего существования, люди с тех пор о них ничего не слышали.


Поскольку природа оборотней не признавала подчинения, то они скрывали от людей факт, что уже два поколения крикты и кельтские племена объединялись.


Некоторые правители доверяли эту тайну членам своих семей, и посвященные понимали, что предать обет молчания означало неизбежную, скорую смерть.


Этот обет почти никогда не нарушался.


У костра или малышам перед сном волки рассказывали истории о других видах оборотней, но большинство с ними не сталкивались. Они стали верить, что другие расы только миф. Немногие знали правду и были полны решимости стереть ее из памяти собратьев.


Но не мифы взмывали в небо на черных крыльях, переливаясь мерцающим синим цветом под солнцем. Не мифы жили приведениями в лесу, неуловимыми как воздух, что вдыхает любой человек или зверь. Это не миф; а племя воронов, обладающее способностью не только изменять свою форму.


И доверяли они криктам-волкам еще меньше, чем сами волки доверяли людям.

Глава 1.

"Взывает к мщенью каркающий ворон"


Уильям Шекспир


Земли клана Донегал, горы Шотландии


12 век н.э.



Ворон летел высоко над землей. От острого зрения не укрылись пятеро охотников из клана Донегал, которые осторожной поступью крались через лес. Сквозь кроны деревьев мелькали черно-красные пледы, красноречиво свидетельствуя об их точном количестве. Но лишь троих было слышно. Двое двигались совершенно беззвучно, когда подкрадывались к добыче. Даже слух ворона, который гораздо тоньше самых острых когтей, не мог засечь от них ни единого шороха.


Они великолепно скрывали свой запах, подтверждая тем самым, что лучше управляют способностями, которыми их наделила критская природа, чем другие. Эти двое криктов-волков были опаснее остальных.


Волкам нельзя доверять, особенно тем, кто настолько сумел подчинить своего зверя и постоянно находится начеку. Так легко в расставленную Вер-птицами ловушку они не попадут. Дальновидным оказалось послать именно ее, потому что менее подготовленный воин проиграл бы этим волкам.


Уже долгих семь лет, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать, Сабрина защищала свой народ.


Виток за витком птица стала спускаться к земле. Ей не хотелось превращаться в человека в полете, падая при этом через ветки дерева. Она была достаточно далеко от охотников, и оставалось совсем немного до земли, когда ее левое плечо пронзила мучительная боль.


Первым инстинктивным порывом хотелось прижать крыло к телу, но она, переборов себя, оставила его расправленным, предпочтя им слегка двигать, чем вообще потерять контроль над превращением. Пока ее клан не оправился от предательства волков, она не имела права умереть.


Приближаясь к земле, Сабрина позволила сущности ворона исчезнуть, полностью превращаясь в человека, как и задумывала, прежде чем подлая стрела пронзила ее крыло. Она вся исцарапалась, пока падала сквозь крону дерева на землю.


Теперь нужно всего лишь перетерпеть незначительную боль. Она использует свое ранение, чтобы достигнуть столь желанной цели. Волки сами откроют для нее путь – помогут свободно пройти в их клан…


.. как беспомощной человеческой девушке.


Вместе с болью от приземления по ее телу прокатилось удовольствие от изощренности задуманного. Вцепившись в стрелу, она отломила наконечник и, крепко схватив оставшуюся часть, вырвала ее из руки. Потом отбросила отвратительное оружие так далеко, как только могла, когда ее мир стал погружаться во тьму.



Несмотря на внушительные размеры, Барр бесшумно обернулся на звук вылетевшей из лука стрелы. Ярость сдавила грудь стальными тисками. Поскольку дикого кабана нигде видно не было, не было и необходимости для применения оружия.


Все внимание Муина было приковано к небу, а не к лесу, вопреки ожиданиям. Молодой воин стоял неподвижно с поднятым луком, готовый стрелять снова.


«Англичан и то легче тренировать», – подумал Барр, даже не сдерживая своего рычания. Он знал криктских юнцов с лучшим охотничьим чутьем.


– Что, черт возьми, это было, мальчишка? – потребовал Барр спокойно, пытаясь скрыть прорывающийся наружу гнев, но добиться этого не удалось.


– Я увидел ворона, – горячо зашептал Муин. – Мой дед учил, что они приносят несчастье. И как только увидишь – их необходимо убивать.


– Вот как? А как надо охотиться твой дед учил? – Голос Барра уже дрожал от еле сдерживаемого гнева. – Он обучал тебя предупреждать добычу о своем приближении?


– Кабан мог и не услышать стрелу. – Попытка Муина найти себе оправдание еще больше разозлила Барра.


Одно движение – и он навис над безусым юнцом.


– И что происходит, когда ты убиваешь летящую птицу?


Муин сглотнул. Мышцы на лице дрогнули, несмотря на то, что он явно пытался скрыть свою неуверенность.


– Она падает на землю.


– Верно. Но ты думаешь, что птица из любезности к тебе приземлилась безо всякого шума.


– Нет, лэрд.


– Значит, нет.


Не впервые с тех пор, как он находился на землях клана Донегал как лэрд и вожак криктской стаи, Барр задавался вопросом: хватит ли ему терпения выполнить свою задачу. Его устраивало быть вторым после лэрда в клане Синклеров, но король попросил об одолжении. Барр не колебался. Однако его прежний лэрд, Талорк, согласившись поддержать короля, поставил условие: Барр должен будет тренировать криктов клана Донегал. Как и следовало ожидать, Барр согласился.


Он знал, что Талорк желал помочь Киркину, который бросил ему вызов и проиграл, и чье поражение показало, что молодого крикта не готовили к его будущим обязанностям – быть лэрдом1.


Однажды Киркин возглавит клан, как по указу короля, так и став сильнейшим среди криктов своего клана, но для этого ему необходимо научиться искусно пользоваться способностями, которыми его одарила волчья природа.


Задача, стоявшая перед Барром, была не из легких. Не с плохо обученными криктами, которые не привыкли доверять волчьим инстинктам и ничего не видели дальше своего носа… в лучшем случае.


Обычно Муин не вел себя так глупо. Это и спасло его от хорошей затрещины. Лицо совсем юного мальчишки залилось краской и стало таким же ярко-красным, как и его плед.


– Я …


– Поступил необдуманно. Согласен.


– Прошу прощения, лэрд, – понурил голову Муин от стыда, ставшего осязаемым в воздухе.


– Еще раз это повторится – окажешься на земле.


– Да, лэрд.


– И еще, Муин?


Юноша поднял голову и встретился взглядом с Барром, который оценил мужество, потребовавшееся для такого поступка. Обычно он был не столь устрашающ как его близнец Найэл, потому что был более открытым и больше улыбался, в отличие от брата. Пусть приходилось не так часто задумываться об этом в последнее время, но все еще многие в клане – и крикты и люди – пугались размеров Барра.


– Да, лэрд?


– Мы, крикты, уважаем любое проявление жизни. Мы охотимся не ради развлечения, а ради пропитания.


– Но птицы… они – вестники несчастья.


– Это всего лишь птицы. То, что они сулят невезение, верят только малыши да старики, которые живут своим прошлым, а не настоящим. Ты воин. Так и поступай, как воин.


Муин выпрямился, отведя плечи назад:


– Да, лэрд.


Барр покачал головой и отвернулся, желая продолжить охоту. И лучше для остальных поступить так же. Он изменит свое мнение о молодых криктах, если им все-таки удастся вернуться с добычей.


По крайней мере, Ирк уверенно держался следа. Еще один Синклер, который пришел в клан Донегал вместе с Барром обучать воинов. Он никогда не сдавался на охоте. И сейчас Ирк не собирался бросать преследование, хотя был озадачен ведущим в лес следом.


– Он убегает, – прошептал Ирк так, что его мог услышать только Барр.


– Полагаешь, он учуял наших юных криктов? – Ведь те еще не научились скрывать свой запах на длительное время.


– Он просто пытается сбежать подальше от того, что его напугало.


– Киркин и я перехватим кабана и погоним назад на вас.


Ирк кивнул.


Обернувшись волком, ведомый запахом, Барр ринулся за добычей. Сменили свою ипостась также Киркин и молодой крикт, которые умели превращаться. Остальные, кому было не дано обращаться в зверя, перешли на быстрый бег.


Тут непохожий на кабаний запах поразил волка, привлекая его с особой силой, утонченный и неповторимый. Зверь просто не мог пройти мимо. Аромат был намного соблазнительнее любой добычи. И настойчиво отвлекал его от охоты.


Позабыв о кабане, волк шел по следу нового аромата, плутая между деревьями. Не задумываясь уже о направлении и не снижая скорости, следовал туда, куда его требовательно притягивало.


Человеческая часть разума Барра пыталась осмыслить то, что передавали ему ощущения волка. Он еще не сталкивался с похожим запахом и никогда не откликался с такой всепоглощающей жаждой. Жаждой настолько первобытной, что зверь признал ее сразу, хотя мысли были в смятении.


Запах ли это человека? - Он поднял морду, тщательнее принюхиваясь. - Сосна. Глинистая почва. Солнечный свет. Кролик. Белка. Опавшие листья и высохшая хвоя. И этот запах. Несомненно, человека и, несомненно, чего-то большего.


И женский. Не такой насыщенный, как в период спаривания, но с тонким присущим только этой самке ароматом. Мускусный, но не волчий.


Если не волчий, то должно быть она – человек. А чувство чужеродного, скорее всего, возникает от неповторимости ее запаха.


Потому что, если не волком, то кем еще она могла быть?


Матери рассказывали детям истории о других видах оборотней, но это были просто сказки, которыми развлекали малышей. В клане Синклер знали только о вервольфах. Но если бы существовали другие племена криктов, то волки знали бы о них. Слишком ревностно они охраняют свои земли.


Выскочив из подлеска, волк попытался остановиться, впиваясь когтями в землю, но бежал слишком быстро. Уже давно, с тех пор как перестал быть несмышленым щенком, он не был так несдержан. Самое неприятное, что если бы брат или бывший лэрд увидели его сейчас, то упали бы со смеху.


И даже неизбежность насмешек не могла образумить его: он был слишком сосредоточен на источнике аромата.


На земле лежала девушка. Темные волосы цвета воронова крыла скрывали одну сторону груди, полностью обнажая другую, небольшую, но безупречную, которую венчал розовый сосок. Он так и просил приласкать его губами и языком. Во всем – от изящных форм нежных ножек и плавной линии бедра до изумительных изгибов плеч – она была прекрасна и будила в Барре и у зверя внутри него чувственный голод.


Черные завитки, украшающие место соединения бёдер, как и длинные распущенные волосы, слегка мерцали голубым блеском в солнечных лучах. Разметавшиеся пряди походили на расправленные крылья воронов, которых пусть и считали падальщиками, но не восхищаться совершенством их стати и оттенков оперения было невозможно.


Барр сожалел, что быстрый на расправу, но искренне уверенный в своей правоте Муин выпустил так некстати свою стрелу. Ему претила сама мысль, что простое суеверие могло уничтожить исходящее от этих птиц очарование.


Обнаженная незнакомка лежала перед Баром без сознания. Ее хрупкая красота взывала к его инстинктам защитника, касаясь той части волка, которая никогда раньше себя еще не проявляла. Несмотря на высокий для девушки рост, она была просто крохотной рядом с ним. Ему хотелось оградить ее от любой возможной опасности. Но это чувство было несравнимо с тем, что он испытывал к людям своего клана, и никогда прежде не затрагивало его так глубоко.


Из-за ее беспомощного состояния стремление защитить только возрастало, и волк, соглашаясь с ним, зарычал. Многочисленные мелкие царапинки на ее прекрасной бледной коже выглядели так, как если бы она продиралась через кусты. Может быть, другой кабан набрел на нее, пока она купалась, и ей пришлось спасаться бегством?


Он приблизился, вдыхая ее аромат обострившимся обонянием. Его продолжало дразнить неуловимое чувство неизвестного, сбивая с толку разум, память и инстинкты. Кроме того, пахло чем-то еще. Кровь. Много крови, гораздо больше, чем могли объяснить ее царапины. Раньше он не обратил на это внимание, потому что его отвлекал сам запах. Но она была…


Ее кровь.


Обычно ясные светло-серые глаза волка затуманились обещанием скорой смерти. Эта малышка была ранена. По бледно-молочной коже на предплечье из прокола до сих пор сочился рубиновый ручеек.


Хищник быстро осмотрелся вокруг, но не нашел и намека на то, что могло причинить такой вред. Не похоже, что это была случайная ветка. Тогда были бы неровные края у раны, как если бы она, убегая, наткнулась на нее. Волк мордой поднырнул под предплечье, чтобы полностью осмотреть ее руку. Чтобы это ни было, с обратной стороны остался рваный след. Как если бы она спасалась от нападения не дикого зверя, а кого-то более опасного? От человека.


Никто не проживал севернее владений клана Донегал. Местность была пустынной и дикой, и Барр не мог понять, откуда пришла она, а тем более, напавший на нее.


Слабый стон сорвался с ее чуть изогнутых губ, беспокойно движущаяся здоровая рука потянулась в его сторону. Он превратился обратно в человека, когда заметил, что привлекательные карие глаза уже открыты и в замешательстве уставились на него снизу вверх. Она дважды медленно моргнула. Между бровями появилась неглубокая морщинка, едва девушка пошевелилась. Тяжело дыша, ей пришлось лечь обратно, прекрасные черты лица исказились от боли.


– Что случилось? – произнесла она шепотом, словно было трудно говорить.


Неясное ощущение чуждости исчезло, словно никогда и не возникало. Барр был так поражен, что не сразу ответил на ее взволнованный вопрос.


– Не знаю.


– Кто ты? – Ее голос недостаточно окреп.


Складывалось впечатление, что она привыкла получать на свои вопросы быстрые и полные ответы. Словно была королевой, в чем Барр сомневался, однако для простого человека она вела себя странно. Он не знал, чей инстинкт – мужчины или зверя – подсказывал ему, но был уверен, что прав.


– Я Барр, лэрд клана Донегал, на чьих землях ты сейчас находишься.


– Барр? – Зрачки ее темно-карих глаз расширились от изумления, заполняясь чернотой почти полностью, как у взрослых воронов. – Лэрд?


В голове у него все смешалось.


– Это так.


Хотя он не понимал, почему эта новость так ее удивила. Как-будто он не мог быть лэрдом, даже если его боялись в клане Донегал, но она этого знать не могла.


– Я… – Раскрыв рот, она так и не произнесла готовые сорваться с губ слова.


Звук приближающихся шагов заставил Барра быстро решать, как он намерен поступить с незнакомкой. Он должен был услышать намного раньше Муина, который бежал прямо к ним и замер, не доходя двух шагов. Глаза юноши широко распахнулись, лицо покраснело второй раз за день, но он не перестал смотреть на загадочную нагую девушку у ног Барра.


– Остальные по-прежнему охотятся на кабана. Ирк отправил меня к вам, если потребуется помощь. Нужна ли вам помощь, лэрд?


Волк внутри Барра зарычал на явный интерес юноши к обнаженной раненой. Пытаясь скрыть собственнические чувства, он грубо рявкнул:


– Смотри на лэрда, когда обращаешься к нему, Муин.


Молодой охотник отшатнулся от низкого рыка и сразу отвел глаза от волос цвета воронова крыла.


Девушка побледнела и задрожала, тем самым сильнее обеспокоив Барра. Ей было больно.


– Лэрд, а кто это? – спросил Муин, украдкой взглянув на незнакомку.


– Отвернись, – в голосе Барра зазвенело бешенство, которое заставило юного воина вздрогнуть и отойти еще на один шаг назад. – Найди мой плед и принеси его, не оставляя своего запаха на нем.


– Но где…


– Возвращайся по моим следам, если сможешь, – процедил Барр сквозь сжатые зубы.


– Слушаюсь, лэрд, – Муин убежал.


С опозданием вспомнив про скромность, незнакомка перекинула волосы вперед и прикрыла грудь, подтянула одну ногу, спрятав от его взгляда изысканный треугольник черных завитков.


– Ты действительно лэрд, потому что он подчинился тебе беспрекословно.


– Думала, что я солгал тебе? – Странные и непонятные все-таки люди. Он подозревал, что эта девушка еще и самая загадочная, хотя он знал ее несколько минут.


– Может быть.


– Почему?


Презрение так быстро мелькнуло на ее лице и исчезло, что можно было посчитать все это игрой света.


– Волки-крикты иногда так поступают.


Ее слова просто потрясли Барра. Она знала, что он волк? И почему использовала древнее название их рода, которое мало кто упоминал в разговорах?


– Ты удивлен. – Она по-птичьи склонила на бок голову. – Почему?


На этот нелепый вопрос у него имелся ответ:


– Только крикты и немногие посвященные люди знают о нашей волчьей природе.


– Но ты из волка превратился передо мной в человека.


– Ты же была без сознания.


Она пробормотала нечто вроде «типичный волк».


– Я уже пришла в себя.


– Так ты связана с другим волком? – Он не понимал почему, но от этой мысли весь ощетинился.


На секунду на ее лице вновь проступило презрение, но этого было достаточно, чтобы понять, что ему и первый раз не показалось.


– Ты ненавидишь криктов, – произнес Барр безжизненным голосом, снова испытав потрясение от открывшейся правды и того, насколько глубоко это его задело.


Злость превратила ее карие глаза в бушующий шторм.


– Я не ненавижу криктов, – страстно произнесла она, казалось, что хотела сказать и больше, но обескровленные губы остались плотно сжатыми.


– Ты родилась в семье криктов, но не унаследовала способности обращаться, – предположил Барр.


Печальная история, нередко происходившая в кланах.


– Я не умею обращаться, – произнесла она, и по ее тону было очевидно, что это не большая потеря для нее.


Барр еще не забыл, как на брата лэрда Балморала повлияла его неспособность к превращению. Родной отец отверг Ульфа, что сказалось на нем: он лишился чести и способности сопережевать. От его действий пострадал сам лэрд Балморал, Лахлан, также пережила многое и супруга Лахлана, но, в конце концов, все получили по заслугам.


Поэтому Барра беспокоила невозможность обращаться у незнакомки, несмотря на криктское происхождение. Однако он сильно сомневался, хотя и не отвергал мысль, что она может последовать по пути , что и Ульф. Пускай и не по той же причине, а из-за того, что она была хрупкой человеческой женщиной.


– Что ты здесь делаешь? – спросил он, желая услышать ответ прежде, чем вернется Муин.


Она огляделась вокруг:


– В лесу?


– Во владениях клана Донегал.


Барр едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он не сомневался, что незнакомка прекрасно поняла, о чем он говорит, но решила разыграть неведение.


– Не знаю.


– Прости?


Малопохоже, чтобы она шутила.


– Я ударилась, – произнесла раненая, будто объясняя этим все.


Но яснее от ее слов не стало.


– Вероятно.


– Как я тут оказалась?


– Не хочешь рассказать мне?


– Но я не знаю.


Странно, хотя запах лжи не окружал ее, но Барр как-то не решался ей верить. Такое случилось с ним впервые.


– Как ты не можешь знать? – Девушка лишь взглянула на него. – Рана на твоей руке выглядит так, словно ее нанесло оружие людей.


Для укуса или борозд от когтей отверстие было излишне разорванным.


– На тебя напали?


– Наверное. Гнусный негодяй, без капли совести.


В ее голосе сквозило слишком много злобы для той, кто не помнил нападавшего.


– Кто это был?


– Я не знаю его, – откликнулась она так искренне, что совсем не соответствовало выплеснутой ранее ненависти.


Загадка.


– Малышка…


– Меня зовут Сабрина.


Хоть что-то.


– Из какого ты клана?


– Не знаю.


– Ты и этого не знаешь?


Она прижала руку ко лбу, будто стараясь что-то вспомнить.


– Я должна знать, но не знаю.


– Может быть, ты ударилась головой при падении?


– Возможно. – Сабрина опять попыталась сесть. На этот раз ей удалось, хотя на исказившемся от боли лице отразилось как дорого ей это обошлось. – Мне не нравится, что у меня в голове все перемешалось.


И снова в ее словах Барр не учуял обмана, но и полной правды тоже. Неразбериха в ее поведении вызывала недоумение у зверя.


– Уверен, что это не так.


– Что же мне делать?


Единственный ответ, который у него был:


– Пока ты не вспомнишь, откуда ты, можешь вернуться со мной в клан Донегал.


Когда она очнулась, настойчивое желание волка внутри него ощущать ее рядом ослабло, но не исчезло полностью. Только затаилось, скрыв понимание, почему Сабрина не могла вспомнить собственный клан, хотя в то же время знала о криктах. С первого превращения Барр ничего не скрывал от своего волка, и тот поступал также; по-другому они просто не могли. Мужчина или зверь, они были единым целым.


Если бы она была криктом, он бы догадался, что она маскировала свой аромат и сбивала с толку волка, но даже сделав так, полностью спрятать вторую сущность невозможно. Но она и не пыталась. Муин вернулся с пледом раньше, чем Барр закончил раздумывать над данной странностью и определился, что же это означает.


Постоянно держась между молодым воином и Сабриной, Барр тщательно прикрыл пледом ее наготу, стараясь не задеть больную руку или хрупкое тело. Потом осторожно поднял ее на руки.


И он был внутренне убежден, а волк согласился, что это его право.



1 - события описаны во второй книге - "Лунное притяжение"

Глава 2.

Когда Барр нес ее через лес, его запах окутал Сабрину, требуя отклика от ее ворона.


Мужчина не скрывал себя ни как волка, ни как человека. Он явно предупреждал остальных хищников, что на их территории по праву и выстоит против всех, даже взбесившегося кабана.


Предупреждение действовало на нее как крепкое вино. Она чуяла под его кожей волка, что должно было быть отвратительно, но вместо этого оказалась заинтригована.


С тех пор, как Сабрина приняла на себя обязанности защитника своего клана, впервые ворон внутри нее захотел не сдерживаться и развлечься. Несмотря на боль в поврежденном крыле, она мечтала взмыть в небо ради полета, а не в дозор выискивать возможную угрозу, и страстно желала нырять и кружиться, хотя все эти воздушные пируэты остались позади с той поры, как миновало ее детство.


Вероятно, падение с высоты как-то повлияло на ее способность разумно мыслить. Это единственное объяснение ее желанию резвиться, желанию, медленно растекающемуся огнем по всему телу, непонятному и недопустимому желанию, подталкивающему прижаться плотнее к обнаженному телу воина.


Запах был не противный, но волчий. Иным он быть не мог. И все-таки птице внутри нее хотелось раствориться в нем, вобрать в себя аромат зверя, чего долгое время у нее не вызывал никто из мужчин Вер-птиц: настолько он отличался от них.


Барр был огромен, даже для волка, выше любого охотника в его отряде. Он также возвышался бы на пол головы и над любым из Вер-птиц, даже из золотых орлов. Сама Сабрина была ростом как большинство сородичей, но этот мужчина назвал ее малышкой, и возразить ему было трудно.


Барр выделялся не только высоким ростом. В плечах он был таким широким, что ему пришлось бы не только пригнуться, но также повернуться боком, чтобы войти в ее дом. Однако, Сабрина даже помыслить не могла, чтобы привести его в свой клан, потому что такой путь повлёк бы безумие, смерть и разрушения.


Тем не менее, она не могла избавиться от ощущения безопасности, находясь в его руках, соприкасаясь при каждом шаге с его мощными мускулами. И вместо продумывания способов как уравновесить его превосходящую силу в будущем противостоянии, она испытывала сильнейшее желание, чтобы эта сила стала щитом меду ней и тем, что могло принести боль.


Сабрина чувствовала себя одурманенной, потерявшей голову. Иначе ей никогда бы так сильно не захотелось прикоснуться к его волосам цвета пшеницы; и чтобы удержаться, она сплела пальцы рук между собой. Ей встречался золотой орел с похожим цветом волос, но его кожа не была такой смуглой, как у Барра.


Барр был по-мужски поразительно притягателен и понимал насколько превосходит остальных. Он нес ее, не стесняясь собственной наготы, и не обращал внимания на любопытные взгляды, бросаемые юным воином, которого отправил назад в лес за оставленным пледом.


Сабрина, как ни противно, вынуждена была признать, что испытывала чисто женский трепет перед ним. Ни один из Вер-птиц никогда не вызывал у нее такого отклика.


Она всегда была одинока в клане, но сейчас боролась с незнакомым ощущением уз, которые возникли между нею и огромным воином с тех пор, как пришла в себя. Не волк должен вызывать такое чувство.


Вервольфам невозможно доверять, нельзя полагаться на них и тем более образовывать с ними пары.


Существовали ужасающие истории о волках, которые заставляли своих суженых привести их к Вер-птицам, чтобы уничтожить сразу всю стаю, включая, к сожалению, и самих обманутых подруг. Правда, истории уже были старыми, но лишь потому, что Вер-птицы усвоили урок. Больше они не связывают себя узами с волками.


Поколение за поколением, волки делали все возможное, чтобы очистить землю от птиц-криктов. Сабрина просто не могла забыть о столь существенном факте. Кража Клах Гилах Гра1 из пещер в одну из вёсен стала последней каплей в череде предательств воронов волками за последние десятилетия.


Священный камень необходим для церемонии при достижении совершеннолетия, чтобы люди ее клана могли войти в полную силу своего дара. Те, кто не получал силу, не могли иметь потомство, что большинство криктов почитали так же, как и собственную природу. Но еще ужаснее, чем лишить ее клан столь важной потребности, было то, что кража Клах Гилах Гра – это явная попытка сделать так, чтобы новое поколение Вер-птиц так и не появилось на свет.


Ее соплеменники жили в лесу как тени, скрываясь как от волков, так и от людей, и надеясь, что жестокие вервольфы поверили, что успешно покончили с последним из Вер-птиц. Их было слишком мало, чтобы что-либо изменить. Кроме того, не в природе воронов убивать. Они оборонялись бок о бок с ястребами и орлами, но не нападали вместе с ними. А с тех пор как последних стало меньше половины от всех Вер-птиц, оборона стала единственно верным выбором. Хотя очевидно, что этот защитный ход не удался.


Не имеет значения, что в последний раз отряд охотников выходил на поиски ее сородичей, когда она была крохой и потеряла обоих родителей во время одного из таких нападений. Все же волки подозревали, что Вер-птицы продолжали существовать, пусть и не процветали, поэтому они замыслили злой заговор с кражей камня, чтобы очистить землю от криктов с даром превращаться в птиц раз и навсегда.


Сабрина не позволит им преуспеть, просто не может допустить этого. Ей нужно найти Сердце Луны и вернуть его клану, чтобы ее младший брат не встретил свое совершеннолетие без священного талисмана.


Чувство защищенности в надежных мускулистых объятьях Барра было чем-то нереальным и весьма опасным, потому что в руках волка ей никогда не быть в безопасности. Если бы он обнаружил истинную природу Сабрины, то закончил бы начатое стрелой его охотника.


Совсем неважно, насколько он притягателен как мужчина, он был и всегда будет вервольфом.


Ее заклятым врагом.


– От чего ты так напряжена, малышка? Вспомнила что-то? – спросил Барр низким голосом, который прогрохотал подобно несущейся со скал воде и оставил внутри нее беспорядок как в ощущениях, так и в мыслях.


Сабрина едва не выпалила «да», но вспомнила, что он ее враг. Хотела вырваться из рук, но не стала. Ею годами скрывался страх и любые другие эмоции, пока она защищала клан, что позволило внешне сохранить хладнокровие. Она должна придерживаться своего прежнего замысла, согласно которому Барр должен смотреть на нее как на хрупкую человеческую женщину.


– Нет, я думаю о твоем клане, – произнесла она, чуть искажая правду.


Сабрина шла на обман, чтобы спасти своих соплеменников, но не получит никакой выгоды, не поступала как волки.


– Они не причинят тебе вреда.


– Ты уверен?


– Они не посмеют, потому что ты находишься под моим покровительством.


Необъяснимо, но ее сердце сжалось, и удовольствие на один невероятный миг вытеснило боль о прошлом ее народа. Никто и никогда раньше не беспокоился о ее безопасности. Если бы кто-либо из сильнейших Вер-птиц так поступил, она бы ответила, что сама может постоять за себя. И была уверена в этом.


Но этот мужчина, этот волк, был могущественнее любого крикта, с кем она когда-либо сталкивалась. Он оберегал ее. Будь в действительности он стражем, он охранял бы и ее соплеменников.


Но никто и никогда из Вервольфов не был защитником для Вер-птиц и никогда им не будет.


– Значит, Вы объявите ее своей парой? – спросил Муин с уважением, граничащим с благоговением, проявляемым каждый раз при обращении к Барру.


Громадный воин ничего не сказал, так что Сабрина решила ответить за него:


– Никто не заявляет права на меня.


Муин одарил ее взглядом, отчетливо говорящим, что ее слова ничего не значат по сравнению с поступками его лэрда. Она нахмурилась, глядя вверх на Барра:


– Ты не сделаешь меня своей парой?


– Верно. Прямо сейчас я отнесу тебя к себе домой, чтобы позаботиться о твоих ранах.


– Хорошо, – согласно кивнула Сабрина и вдруг замерла. – Не объявишь ведь парой?


– Пока что.


Она открыла рот от изумления, затем свирепо уставилась на Муина, который ухмылялся. Барр проигнорировал обоих.


– Никогда, – настаивала Сабрина.


Барр остановился, его серые глаза смотрели на нее вопросительно.


– Ты не хочешь малышей?


Ее сердце вновь сжалось, но теперь от боли. Хотя каждый из Вер-птиц с детства знал, что рождение детей – это единственный способ сохранить их будущее как расы, она давно решила, что не будет матерью.


– Я не хочу, чтобы мои дети остались сиротами, если я умру.


– Ужасные мысли.


Конечно, он так считал, потому что волк, а не ворон. Никто не охотился на его людей с намерением полного уничтожения.


– Таков мир, – по крайней мере, ее мир.


– Не все дети растут сиротами, лишь немногие.


– Многие в нашем клане.


– Ты помнишь об этом, но не помнишь из какого ты клана? – спросил Барр цинично.


Сабрина отвернулась. Чтобы ей не пришлось сказать, ложь уже жгла ей язык.


– Ты не просто не помнишь свой клан, ты не хочешь вспоминать, – предположил он, гордый тем, что догадался.


И неважно, что он был неправ и прав одновременно. Ей не хотелось вспоминать об истреблении ее народа, которое им пришлось вынести от рук ему подобных. Сабрина ничего не подтвердила, но и не опровергла.


– Расскажи мне.


– О чём?


– Обо всем.


– Нет. – В одном этом слове было столько ужаса, что хватило бы затопить всё вокруг.


Выражение лица Барра не изменилось. Он только пожал плечами, перехватил ее, от чего плед, укрывающий Сабрину, достаточно сполз, и они стали соприкасаться кожей.


На этот раз вздох изумления у Сабрины был по иной причине. Чистое желание, удивительное, разгорающееся-в-ней-желание-в-первый-раз-разделить-свое-тело-с-мужчиной. Она никогда не была так близка с кем-то вне боя. И никто другой не будоражил ее так, как этот светловолосый варвар.


Барр глубоко вдохнул, и Сабрина с досадой поняла, что он учуял ее возбуждение.


– Перестань, – прошептала она, хотя и не знала, зачем беспокоится, ведь у крикта рядом с ним такой же волчий слух.


Барр ухмыльнулся, от всплеска его удовольствия нагрелся окружающий воздух.


– Нет.


– Я не стану твоей!


– Твое тело говорит иначе.


– Я – хозяйка своего тела.


– Посмотрим.


– Ты заставишь меня силой?


– Я не буду принуждать тебя, тобой уже движет сердце, ты выберешь сама.


– Мое сердце меня не предаст.


– Как пожелаешь, но твое тело выдало твои мысли.


– Оно ничего не выдало, кроме несдержанного животного отклика.


– Странно слышать это от человека.


– Люди те же звери, только у них одна сущность, а не две, как у криктов.


Сабрина схватила плед, пытаясь подоткнуть его так, чтобы ее тело не горело в местах, где соприкасалось с ним кожей. Он не позволял ей, прижимая ее ближе к себе.


Высокомерный волк.



Барр нес ее уже около часа, когда появились первые члены клана, на лицах которых читалось любопытство. На каждом был одет красно-черный плед Донегал. Изумленно рассматривая необычную пару, одна старушка не смогла удержаться от шутки:


– Можно сказать, что у вас была удачная охота, лэрд.


– Да, я нашел в лесу девушку.


– Найти такую никто бы не отказался.


– На нее напало дикое животное и утащило всю ее одежду? – спросил маленький мальчик.


– Да, паренек, так все и произошло, – не колеблясь, солгал Барр.


– Она выглядит слегка нездоровой, – произнесла пожилая женщина. – Лучше отнесите ее в крепость. И позвольте Верике осмотреть ее.


Сказанное удивило Сабрину. Она знала добрых людей, но эта женщина принадлежала клану, который выкрал священный камень. В понимании Сабрины все донегалы были жестокими и себялюбивыми, как волки, превратив клан в свое логово.


Она не задумывалась над этим, пока не оказалась тут.


Крепость была не столь велика, по сравнению с остальными зданиями, которые она видела во время своих ночных полетов, но она была больше, чем любое жилище у Вер-птиц. Барр внес ее в главный зал, где с одной стороны три длинных стола были составлены П-образной формой, а другую сторону согревал большой камин. Перед камином не было стульев, но это не помешало небольшой группе воинов именно там устроиться точить оружие.


Лэрд прошел мимо них, бросив беглое приветствие. Кто-то спросил, кто же эта девушка, Барр представил ее как свою гостью. Этот ответ вызвал немалое любопытство, которое надлежало удовлетворить Муину, оставшемуся с солдатами у огня. На уходившего с заинтересовавшей всех ношей Барра бросали пытливые взгляды.


Не обращая ни на что внимание, Барр прошел через огромный зал, обходя столы и направляясь к лестнице. Начав подниматься по ступеням, он проревел:


– Верика!


А потом принялся перескакивать за раз сразу через две, бережно ограждая Сабрину от толчков, несмотря на скорость. Ее удивила не его ловкость – волков нельзя назвать неуклюжими – а его беспокойство об ее благополучии.


Красивая миниатюрная девушка шагнула из комнаты. Вероятно, та самая Верика, упомянутая старухой и призываемая Барром. У нее были волосы того же цвета, что и у Сабрины, но вперемешку с темно-рыжими прядями. Похожий на эти пряди оттенок Сабрина видела у одного крикта, который был одновременно и соколом и орлом. У него были темно- каштановые волосы с золотым отливом как у его птичьих перьев. Такое случалось крайне редко, когда оборотень рождался, наследуя обе животные ипостаси своих родителей. За всю жизнь она слышала лишь о троих таких, и один был давно мертв.


Сабрина и вообразить не могла, что послужило причиной такого окраса волос этой маленькой девушки, пока та не подошла ближе, тогда по запаху все стало ясно.


Она пахла как волк.


Но никто из других оборотней не имел насыщенного черного цвета волос, кроме самих воронов. Значит, Верика – волковорон, оборотень с двумя ипостасями. Так могло произойти только в одном случае – ее родителями были ворон и волк. Онемев, Сабрина пораженно не могла отвести глаз от Верики, которая, в свою очередь, невозмутимо смотрела на Барра:


– Что вы рычите?


– Этой девушке нужен целитель.


– Что вы сделали с ней?


– Не смей так говорить.


– Почему нет? Полагаете, мне нужно притвориться, что Киркин не просит по ночам осмотреть раны, которые вы наносите ему?


– Твой брат однажды станет лэрдом; он должен быть сильным воином.


– Он все еще мальчик. – Казалось, что эту невысокую целительницу не запугать громадным лэрдом.


Бесстрашна ли она, глупа или удивительно хорошо скрывает запах своих эмоций, потому что способности Вервольфов совсем другие, чем у Вер-птиц.


Сабрина решила, что Верика ей понравится.


– Твой брат не поблагодарит тебя за то, что ты так говоришь. Для крикта, достигшего шестнадцатилетнего возраста, не владеть мечом хотя бы на уровне учебного боя – стыдно.


– Для Киркина – не стыдно!


– Конечно, скорее посрамление его наставника.


При упоминании наставника волна тревоги пробежала по лицу Верики.


– Точнее, когда Киркин был младше, я препятствовала его тренировкам со старым криктом из клана.


– Тебе придется объяснить причины своих действий, когда осмотришь раненую.


– Меня зовут Сабрина, и ты это хорошо знаешь, лэрд Донегал, – нахмурившись, дала отповедь Барру Сабрина.


В ответ он улыбнулся:


– Я думал, что ты потеряла голос вместе с памятью.


– Вы потеряли память? – требовательно спросила Верика, а затем продолжила, обернувшись к Барру: – Почему вы не сказали? Сотрясение мозга может быть очень опасно. Внешне она может казаться обычной, а потом просто заснет и уже не проснется.


Барр издал одно из тех леденящих кости рычание. Обе девушки вздрогнули.


– Она не умрет.


Верика кивнула, как бы говоря, что не даст Сабрине умреть:


– Кто-то должен присматривать за ней всю ночь.


– Я сделаю это.


– Вы? Но вы же лэрд! – впервые Верика была в замешательстве. Она спокойно отнеслась к наготе лэрда, хотя это не удивительно, учитывая, что по-прежнему мужчины и в горах Хайленда2 сражаются и охотятся в обнаженном виде. – Она – ваша суженая?


– Я не суженая волка, – произнесла Сабрина с уверенностью, которой не чувствовала.


Ее отклик на огромного волка можно было объяснить ушибом головы при падении, а не некой связью, которую она никогда не отважится признать. Так будет лучше не только для безопасности ее сородичей, но и для ее собственной. Вер-птицы никогда не примут, чтобы один из пары принадлежал к роду врага. Ее могли убить за предательство, или в лучшем случае изгнать. Ради безопасности клана стоило умереть.


Оба донегала изучающе воззрились на Сабрину. Взгляд Барра был полон обещания, а Верики слегка удивленным, но она так и не задала вопрос о том, что же между ними происходит. Вместо этого, она предложила пройти в комнату:


– Давайте уложим ее.


Барр двинулся, но не к указанной комнате, а подошел к следующей двери и пинком распахнул ее.


– Вы все-таки оставите ее себе? – спросила Верика, вполне справившись с новым изумлением.


Почему люди продолжают спрашивать его об этом? Он не потрудился ответить и в этот раз. И разве Верике необходимо обязательно услышать, как именно Барр поступит? Сабрина могла бы стать подобающей парой любому мужчине, даже самому лэрду. Если бы стремилась стать кому-то парой. Но она этого не хотела, а тем более с вервольфом.


Чтобы не отвечать за него, как было с Муином, Сабрина ущипнула Барра. Сильно и жестко. В этот раз он сам должен ответить.


Вздрогнув, Барр взглянул на нее.


– За что?


– Ответь девушке из своего клана. Скажи ей, что ты не намерен оставлять меня себе. – Затем Сабрина обратилась к Верике: – Он собирался сегодня ночью присматривать за мной. Но я уверена, что в этом нет необходимости.


– Ты раньше занималась целительством? – поинтересовался Барр.


Неожиданный приступ сожаления о давней утрате, пронзил сердце Сабрины.


– Нет.


Если бы ее родители остались живы, она, как и мама, стала бы целителем, но именно их смерть привела Сабрину на путь воина.


– Верика – целитель и весьма достойный. Она сказала, что за тобой нужно присмотреть, значит нужно присмотреть.


– Не думай, что я не заметила, что ты не ответил ей, как я просила.


– О, а это была просьба? А звучал как приказ.


– Может быть, мне следовало попросить более нежно.


– Могла хотя бы удержаться от того, чтобы не щипать меня.


– Нет, прости, не смогла.



1 - священный камень, талисман Вер-воронов. Также еще называется Сердцем Луны


2 - Высокогорье Шотландии

Глава 3.

– Ты ужасно болтлива для такого хрупкого создания.


– По сравнению с тобой, медведица – крошка, – Сабрина не спорила, потому что ей было выгодно, чтобы лэрд видел её именно так. В то время как она, слабая и не представляющая в его глазах угрозы для донегалов, изучала крепость и близлежащие хижины, если вдруг представится возможность выкрасть священный камень Клах Гилах Гра.


Если бы только Барр знал о ней правду.


Верика громко рассмеялась.


– Вы двое – смешнее стариков за столом для шашек.


Вместо того чтобы рассердиться на девушку за насмешку, как ожидала Сабрина, Барр лишь покачал головой, укладывая гостью на свою кровать.


– Учитывая ваше благоразумие, я вообще удивлен, что клан до сих пор существует.


– Вы не единственный такой. – Но голосу Верики не хватало юмора, присущего Барру; Сабрине оставалось только удивляться мрачному подтексту, скрытому за словами целительницы.


– Ты не поверишь, как сегодня поступил Муин, лишь только потому, что так научил его дедушка.


– Что же он сделал?


– Он выстрелил в ворона во время нашей охоты на дикого кабана.


– Что же тебя так возмутило: то, что он стрелял в птицу или что делал это во время охоты? – задала вопрос Верика.


– И то, и другое. Мы крикты. Уважаем жизнь и не убиваем ради развлечения.


Сабрина не могла поверить в то, что слышала.


– Как Муин объяснил это? – потребовала Верика.


– Никак. Что он мог сказать? – Бессознательная надменная уверенность Барра в том, что другой человек должен согласиться с ним, настолько же была привлекательна, насколько и возмутительна.


Сабрине было трудно сосредоточиться на разговоре, так как Барр оставался обнаженным, хотя Верика выглядела совершенно равнодушной к его виду.


И все же очевидная наивность Барра ее поразила.


– Ты же на самом деле не считаешь, что все волки думают так же, как ты?


– Для тех, кто под моим началом – лучше так и думать.


Верика откинула за плечи волосы необычного цвета.


– Как Муин объяснил свою стрельбу по птице?


– Он сказал, что его дед рассказывал, что вороны приносят несчастья, – в голосе Барра появился гнев. – Единственным несчастьем сегодня было то, что ворон пролетал там, где глупый мальчишка его увидел.


– Значит, в вашем клане не предостерегают о воронах? – поинтересовалась Верика безучастно.


– То, что они приносят несчастье? – переспросил он, сомневаясь, что кто-то может действительно так думать.


Это было совершенно неожиданно, и Сабрина недоумевала, как истолковать высказанное лэрдом волков.


– Да.


– Нет. Каждый Синклер знает, что все животные необходимы, чтобы в мире сохранялось равновесие, – произнес Барр с раздражением. – И Талорк, наш… их лэрд, отправил бы любого к целителю, чтобы тот втолковал, что охотник должен меньше обращать внимания на суеверия, а больше на охоту.


– Неужели? – удивилась Верика.


– Мне незачем лгать.


– Ты сказал мальчику на улице, что дикое животное напало на меня и унесло мою одежду, – невзначай заметила Сабрина.


– Мы не знаем, что в действительности произошло.


– Так это не ложь? – уточнила она, понимая, как мало она знает о волках.


Барр пожал плечами.


– Можно солгать, а можно сказать полуправду, не нанося вреда.


– Тебе необходимо снова надеть плед, – выпалила Сабрина.


Близость его наготы сильно ее отвлекала от разговора.


– Тебе не нравиться мое обнаженное тело?


– Думаю, оно ей слишком нравится. Я принесу свою корзину с лекарствами. – Верика, поклонившись, вышла


Стены комнаты, прежде казавшейся просторной, стали сужаться, когда Сабрина осознала, что они остались наедине.


Барр присел к ней на кровать и стал стягивать свой плед, в который Сабрина вцепилась намертво.


– И что это ты делаешь?


– Верика не сможет прочистить твои царапины, если не сможет добраться до них.


– Я сниму плед, когда она вернется.


– Ты не была такой скромной в лесу.


– У меня не было выбора.


– Ну же, я уже видел твое прелестное тело. Неважно, если увижу его вновь.


– Неужели? Думаешь, что убедишь меня оскорблениями?


Но разве это оскорбление? Он считал ее тело восхитительным. И хотя его запах говорил, что он находит ее соблазнительной, это было не совсем одно и тоже.


– Это не оскорбление.


Возможно даже, это не было ложью.


– Отвернись, я спрячусь под одеяло.


Она ожидала, что он откажется, но он встал и обернулся, став к ней спиной. Быстро сорвав окровавленный плед, она залезла под одеяло. Оно было из самой мягкой шерсти, которую ей когда-либо приходилось трогать, и других цветов, чем донегальские пледы. Тут Сабрина вспомнила, как Верика о чем-то упоминала.


– Ты из другого клана?


Этим объяснялось его пребывание на должности лэрда, в то время как шпионы Вер-птиц называли лэрдом другого мужчину.


– Да, я родился в клане Синклеров.


– Но у тебя татуировка лэрда Донегал на руке.


Тут в комнату вошла Верика и принесла большую чашу воды, над которой поднимался пар.


– Это потому что шотландский король и наш бывший лэрд Роланд, – она практически выплюнула его имя, – пришли к выводу, что нужно отдать законное место моего брата воину другого клана.


За ней следовала девочка с корзиной, которая была вполовину ее роста.


– Я готовлю твоего брата, чтобы он смог занять принадлежащее ему по праву, когда повзрослеет. – Ловкими движениями Барр надел плед.


– И когда это произойдет? – Верика подбоченилась, глядя лэрду прямо в глаза. – Когда станет седобородым старцем?


Ученица целительницы опустила корзину и переводила удрученный взгляд с наставницы на лэрда и обратно.


– Если парень, не будет готов повести за собой этот пронизанный суевериями клан к двадцатипятилетию, то я умываю руки.


Вместо того чтобы рассердиться на оскорбление, нанесенное ее клану, Верика довольно кивнула.


– Я могу быть уверена в твоих словах, что так и будет?


– Можешь.


Верика открыла корзинку и передала помощнице сверток, наполненный травами.


– Брось две щепотки в воду и перемешай.


Та сделала, как ей сказали. Верика взяла немного воды и смешала с другими ингредиентами в маленькой миске, затем намочила ткань в большой чаше с водой и основательно прочистила рану Сабрины на руке. Когда закончила, вместе с девочкой наложила припарку с обеих сторон прокола.


– Это должно вытянуть любой яд.


Прежде чем обернуть предплечье льняной повязкой, целительница промыла каждую царапину и обработала мазью. Барр следил за всем с большим вниманием. Верика еще меньше беспокоилась о скромности Сабрины, чем Барр. Что как предполагала Сабрина, было не удивительно: они были криктами. Люди в Хайланде были не столь щепетильными, а крикты совсем не переживали о наготе. Тем не менее, она ощутила неловкость, наличия которой в себе и не предполагала.


В присутствии Барра Сабрина стеснялась как девственница среди обычных людей.



Барр хлопнул молодого парня по спине. От удара в воздух взмыло облако пыли, которая осела на воине во время тренировки.


Лэрд оставил Верику осматривать Сабрину, приказав никого не впускать. Он был уверен, что гостья что-то утаивает. Желая быть первым, кому она всё расскажет, Барр воспользовался ее раной как предлогом, чтобы девушка оставалась в его комнате. А возможность удерживать ее в своей постели подальше от других мужчин клана нравилась волку внутри него больше, чем следовало бы, если он хотел сохранить это в тайне. Хотя его новый клан заинтересовался ею. По крайней мере, пятеро уже расспрашивали о нагой женщине, которую нашли в лесу. Слухи распространяются быстрее, чем пролитый эль из кувшина.


Барр был слишком занят тренировкой молодежи, чтобы удовлетворять любопытствующих, и оставил объяснения на долю Муина, который рассказывал, что знал. Пусть и меньше чем Барр; но и этого должно было быть достаточно.


Тем не менее, юным криктам пришлось скоро все выбросить из головы.


- Когда ваш соперник крупнее, чем вы, воспользуйтесь его размерами против него. Используйте свою скорость, проворство, чтобы держаться от него подальше, - разъяснял Барр юноше, которого сбил.


Лицо воина, выражающее полную решимость, производило на некоторых криктов, с которыми работали Барр и Ирк, приободряющее впечатление.


Обычные мужчины страстно желали научиться искусству боя.


- Я попытаюсь, лэрд, но вы быстрее меня, несмотря на ваши габариты.


- Продолжай пробовать, извинениями не защитишь клан.


Воин кивнул, принимая боевую стойку.


- Муин, прекращай болтать и иди сюда, - прокричал Барр молодому парню, который флиртовал с криктской девушкой.


- Роланд не позволял нам тренироваться с элитными воинами, - вскользь заметил один из донегалов, ожидающих своей очереди, чтобы провести учебный бой с их новым лэрдом.


Неверие поразило его сильнее, чем любые попытки этих воинов ударить его, Барр остановился и повернулся к ним.


- Он не допускал вас к тренировкам?


- Да.


Каким надо быть дураком, чтобы не готовить свой клан к бою с другими криктами? Полностью полагаться на то, что волки сумеют защитить клан, было глупо, так же как и оставлять в клане слишком много беззащитных людей. Не удивительно, что их король потребовал от старого крикта освободить место лэрда. Нельзя сказать, что король знал о предвзятом отношении Роланда к его криктским братьям, но даже человеку видно, как неправильно распоряжались в клане ресурсами, и какую неверную стратегическую позицию избрал старик.


Если воин-человек не научится, как нужно сражаться с более сильным собратом-криктом, тренируясь с ним, то клан ослабнет и станет уязвим в то время, когда враги будут значительно превосходить численностью его криктских воинов.


- Так с кем вы занимались?


- Друг с другом, - воин кинул взгляд, который мог сточить и камень.


- И кто обучал вас?


Мужчины опускали глаза или переглядывались, но никто не решался встречаться с пронзительным взглядом Барра.


- Отвечайте.


- Роланд говорил, что мы должны заслужить право тренироваться с лучшими: продержаться на ногах одну минуту с элитным воином. Ни у кого из нас этого не получалось.


Конечно, у них не получалось. Без усердных тренировок, у воина-человека нет шанса выстоять даже против слабейшего из нетренированных оборотней-донегалов.


- Роланд – идиот.


Послышался изумленный вздох. Но боец, с которым разговаривал лэрд, выглядел так, что, как минимум, был полностью согласен с Барром.


- Он – наш лэрд, - выпалил Муин возмущенным тоном, выскочив вперед.


Барр не колеблясь, стукнул крикта по спине, чтобы обратить внимание на замечание.


- Я твой лэрд. Роланд всего лишь старик, который забыл, как важен каждый член его клана. Я не совершаю такого рода ошибок.


- Вы правы, мой лэрд, - молодой воин согласился без колебаний, хотя Барр знал, что бывший лэрд был близким другом дедушке Муина.


- Своей преданностью клану вы доказали право на тренировки, - произнес Барр, обращаясь ко всем.


Лицо юноши, который участвовал в учебном бою, приобрело более суровые черты.


- Мы это заслужили.


Остальные мужчины закивали, поддерживая.


- Неужели? - подстегнул Барр.


Он не сомневался, но им необходимо было самим осознать, что они говорят чистую правду.


- Конечно, - голос молодого воина был уверенным, он утвердительно качнул головой.


- Мы строим дома и ремонтируем крепость. Мы охотимся, чтобы добывать пищу для нуждающихся, независимо от обстоятельств или от погоды, замерзаем ли мы сами. Мы принадлежим нашим семьям и служим им, как и клану в целом. Мы пытаемся научиться сражаться, но приходится тренироваться среди обычных людей.


Остальные мужчины кивали, добавляя собственные комментарии. Будучи в руках Роланда, они знали только отчаяние, а также его постоянно действующий кулак и расшибленную им челюсть. Их верность не ценилась, подвергаясь презрению и издевательству.


Барр не позволит, чтобы такое повторилось вновь.


- Обучить вас держаться против превосходящего силой, умением и скоростью соперника – моя обязанность. Я не откажусь от упражнений, которые сам использую в бою, - предупредил он.


Некоторые мужчины заулыбались, выглядя довольными от его обещания. Два часа спустя им было не до улыбок, но никто не жаловался. Хотя каждый, включая Муина, щеголял свежими синяками, а некоторые были перепачканы кровью.


Они остановили свое занятие, когда Ирк вернулся с криктским охотничьим отрядом.


- Кабан хорошенько вас потрепал? – Охотники выглядели такими же избитыми, как и воины, которых тренировал Барр.


- Черт возьми, от вас несет кровью, - ноздри Ирка расширились. Ясно, он был не в настроении, чтобы его поддразнивали.– Знаешь, а мы поймали нашу добычу.


Но, очевидно, добить кабана было намного тяжелее даже трем оборотням, хотя один из них и контролировал свое перевоплощение.


Если бы Ирк в ближайшее время нашел свою пару, то смог бы обращаться по желанию. Это единственный пункт, о котором Барр и Талорк вели спор. Его бывший лэрд утверждал, что физическая близость составляла основу супружества. Волки в его стае не рождались со способностью перевоплощаться по желанию, поэтому Барр должен встретить свою половинку, чтобы это произошло. Лишь белый волк и его потомки рождались с такой способностью. Другим приходится после переходного возраста спариваться, чтобы контролировать изменение. В то время Барр мало обращал на это внимания, но тогда многое оставалось для него загадкой.


Неспособность перевоплощаться по желанию для воинов-синклеров была тактически невыгодной ситуацией, в отличие от клана Балморал, в котором спокойно относились к соитию, не признавая закона обладания.


Барр не знал, каковы традиции в клане Донегал.


Киркин и Фионн вышли вперед, неся между собой кабана на крупной ветке.


- Фионн выглядит так, будто он боролся с диким кабаном, прежде чем убить его.


- Скажем так, ему необходимо учиться ловкости на охоте.


- Ты объяснял ему, что нужно делать?


- Он не очень хорошо выслушал меня в первый раз.


Барр сомневался, что кабан в лесу единственное животное, от кого Фионн должен защищаться. Ирк был терпеливым мужчиной, но не святым.


- Я усвоил урок, - произнес усталым голосом Фионн.


- Это важно, но если ты снова прослушаешь во второй раз, то тебе придется столкнуться не только с его гневом.


Фионн вздрогнул, но кивнул.


- Понял.



Сабрина спала, когда Барр вернулся в свою комнату, чтобы проверить ее.


- Я дала ей успокаивающий напиток, настоянный на травах, - объяснила Верика. – Она была неспокойной и хотела встать.


- Ты уверена, что для нее безопасно спать?


- Она всего лишь дремлет, спит не крепко.


- Достаточно ли твоих способностей? Не всегда легко различить, когда спят, а когда дремлют.


- Мои способности помогают в моих обязанностях целителя.


Он решил, что в это легко поверить.


- Объясни мне, почему ты удерживала своего брата от тренировок со старым криктом.


Киркин был самым преданным из тех, кого они обучали. Он жаждал наставлений, которые приобрел среди синклеров и теперь получал от Барра и Ирка.


Однажды Киркин станет прекрасным лэрдом, но сейчас ему не хватало тех знаний, которыми должен обладать лэрд.


- Я была не готова, чтобы из него сделали взрослого мужчину.


- Твои слова звучат правдиво, но есть что-то еще, - он улавливал недосказанность, как и с Сабриной ранее.


Верика суетилась с покрывалом, которым была накрыта дремлющая женщина.


- Это вас не касается.


- Я твой лэрд. Все, что происходит в моем клане, меня касается.


Именно настолько, насколько его обязывает положение, которое он добровольно выбрал, но теперь у него есть ответственность и он готов выполнять ее до конца.


- Похвально, главное быть уверенным в этом. Но некоторые вещи бывают личными.


- Если у тебя есть причина не доверять другим криктам в этом клане, мне необходимо знать.


- У меня нет ничего, кроме собственного мнения. Я не хочу обвинять кого-либо без доказательств.


Что ж такая позиция достойна уважения.


- Признаюсь, я хочу, чтобы кто-нибудь смог преодолеть твоё нежелание говорить.


Ее губы слегка дрогнули.


- Мы маленький клан. Слухи разлетаются намного быстрее, чем футбольные мячи, но любопытство опережает даже их.


- Я заметил.


- Вопросы о вашей пленнице отвлекали вас от занятий с воинами?


- Нет, - он воин, а не старуха. Сплетня не заставит его забыть о своих обязанностях. – И она не моя пленница. Сабрина – гостья.


- Значит, я могу покинуть комнату? – спросила Сабрина с кровати, ее глаза были открыты. –Я полагала… - бросив на Верику оценивающий взгляд, - что мне нельзя это сделать.


- Для твоей собственной защиты, я предпочитаю, чтобы ты не покидала комнату без сопровождения, - Теперь он пытался позаботиться о ее нежных женских чувствах?


Жена Талорка настаивала на том, что женщине не нравится, когда ей пробуют диктовать, как жить. Барр позволил своей гостье думать, что она может решать сама, но правда в том, что у него было на этот счет свое мнение.


- Мне нужна защита среди людей твоего клана? – спросила она, хотя удивления по этому поводу особо не прозвучало.


- Ты незнакомка для них. Донегалы не слишком дружелюбны с теми, кого они не знают.


- Думаешь, могут навредить мне? – Он посчитал, что неверие придало ее голосу еще больше наивности, чем прежде.


Но ведь она переживала потерю памяти. Конечно, Сабрина не помнила, как легко можно ранить эмоции человеческих женщин. Даже криктские женщины из его бывшего клана сталкивались с далеко не безобидными случаями.


- Ты еще не достаточно оправилась, чтобы рискнуть выйти из этой комнаты. Тебе нужен здоровый отдых, - он похлопал по не раненной руке, надеясь, что это утешит ее. – Ты очень слаба и должна беречь силы.


Она смотрела на него с явным недоверием полных три секунды, пока не моргнула, и лишь потом кивнула.


- Хорошо. Я слаба и мне нужен покой.


Собственные ощущения подсказывали ему, что она будет спорить. Эта неожиданная капитуляция сильно удивила лэрда.


- Да, это именно то, что тебе нужно, - произнесла Верика прежде, чем Барр смог что-нибудь сказать. – По крайней мере, вечером тебе придется ужинать в постели.


- Ты позаботишься об этом? – спросил Барр.


Верика кивнула.


- Бриджит и я поужинаем здесь.


Он испытывал желание присоединиться к ним. Но клан все еще нуждался в его видимом присутствии, и он старался так часто, насколько это было возможно, укреплять свою роль как лэрда в их сознании. Целительница и ее юная ученица составят компанию загадочной и такой соблазнительной гостье Барра.



Раньше, чем принесли еду из кухни, Роланд присоединился к Барру во главе стола. Хотя старый крикт не выказывал радости от того, что их король заставил его сложить с себя обязанности лэрда, он всегда ел с Барром. Ирк говорил, что это потому, что Роланд до сих пор считает: главное место за этим столом принадлежит ему.


После проведенных сегодня занятий Барр не был уверен, что еще долго будет это позволять. Присутствие мужчины лишь разжигало медленно кипящую ярость от бывшего неразумного руководства, послужившего причиной для появления нового лэрда Донегал.


- Я слышал, ты назвал меня идиотом, мальчишка, - произнес старик ворчливым голосом, когда усаживался.


Барр был совершенно уверен, что никто из мужчин, которых он тренировал, ничего не говорил, но тренировочная площадка находилась близко от кухонь. А там была группа наблюдателей на продолжении всей тренировки. Барра легко могли нечаянно услышать.


- А я слышал, что ты пренебрегал усерднее тренировать мужчин, которые горят желанием выполнять их долг перед кланом, - старик открыл рот, чтобы что-то сказать, но Барр опередил его. – Хуже того, я видел собственными глазами, как плохо ты обучил тех, кого все-таки побеспокоился тренировать.


- Теперь ты слушай сюда…


Но Барр услышал достаточно. Он наклонился вниз, пока их лица почти не соприкоснулись.


- Нет, старик, ты выслушаешь меня. Я твой лэрд, и ты должен обращаться ко мне так же, как и остальные. Ты потерял свое положение из-за глупости и пренебрежения, но если думаешь бросить мне вызов за право управлять этим кланом, подумай хорошенько. Я убью тебя.


Лицо старика посерело и перекосилось.


- Тебе стоит проявить уважение к старшим.


- Уважение надо заслужить, - пока лишь единственная вещь, которую заслужил этот мужчина от Барра – это незамедлительный пинок.


- Я возглавлял этих людей с тех пор, как моего дорогого друга и нашего законного лэрда убили во время охоты, когда Киркин был еще ребенком, - он указал на не имеющего нужной подготовки наследника кривым пальцем. – Это заслуживает уважения.


Со своей стороны, Киркин не выглядел сильно впечатленным замечаниями Роланда. Несомненно, ни выражениями, ни манерой поведения никакой привязанности старик не выказывал будущему лэрду.


Роланд занимал место отца Киркина, как вожака клана, но он не выполнял своей обязанности, как наставника для несмышленых волчат.


- Это было бы так, если бы твои действия не были так ужасны, - он не собирался приукрашивать свои слова ради чужого мужского эго.


Роланд пытался выглядеть достойно, но это было чересчур самодовольно в понимании Барра.


- Нам не нужно обсуждать это здесь.


- Мы ничего обсуждать не будем. Либо ты бросаешь мне вызов, либо заткнись к черту.


- С годами приходит мудрость.


- Для некоторых – да, но некоторые из нас превращаются в дураков, - произнес Осгард.


Пожилой мужчина был одним из тех синклеров, которые сопровождали Барра в донегальский клан. Это было не по собственному желанию, а лишь его попыткой извиниться за наглость своих поступков перед супругой бывшего лэрда. Осгард с трудом согласился на свое изгнание из клана Синклер, но все же принял его. Мужчина заслужил наказание, и он и Талорк знали и признавали это.


Разброд в мыслях, произошедший еще во владениях Синклеров и приведший к неприемлемым поступкам, теперь вдали от его клана уменьшился, так как перестали постоянно тревожить память напоминания, которые там ему становилось все труднее переносить. Хотя все еще были дни, когда он оставался в комнате, растворяясь в прошлом, слишком реальном для него, чтобы полностью забыть.


Барр кивнул Осгарду.


- Мне не помешает свежий взгляд завтра на тренировке.


- Я всего лишь старый придирчивый шельмец. Думаешь, твои ученики выстоят против колкостей моего языка?


- Они сегодня выдержали удар моего кулака.


- Из них могут выйти настоящие воины.


- Да.


Боковым зрением он увидел ухмылки и подтверждающие кивки.


- Вот еще! – Роланд поднялся и, притоптывая, покинул зал.


- Скатертью дорожка, - Осгард дернул за бороду, больше серую, чем белую, как если бы хотел оторвать ее. – Слышал, что ты поохотился более удачно и менее кровопролитно, чем наш Ирк.


- Сначала это была просто охота, но лишь до тех пор, пока наш лэрд не решил пойти поискать обнаженную женщину, - произнес Ирк со знающей ухмылкой и подмигиванием.


Осгард фыркнул.


- Так ты предпочитаешь не милую изумительно пахнущую женщину, а потного дикого кабана? Думаю, что здесь ты действительно мог хорошо поохотиться.


Ирк, выносливый воин и преданный крикт, покраснел как юнец в муках первой любви.


- Я не собираюсь охотиться на женщин, благодарю.


- Ну, если ты так утверждаешь… - слова прозвучали так, словно Осгард ему не поверил.


- Да.


- Тогда все в порядке.


- В порядке.


Барр слушал обмен любезностей с большим удовольствием. Он не знал, верил ли Осгард Ирку, которого подстрекал на глазах у всех, но старый воин уверенно чего-то добивался.


- Она была обнажена, когда ты нашел ее? – спросил Ирк, предпринимая попытку вернуться к интересующей теме.


- Да. В крови и без сознания, - сквозь рычания произнес Барр, потому что воспоминание о состоянии Сабрины все еще будоражило его.


Крикты, что находились в зале, отпрянули, некоторые даже едва удержались, чтобы не обнажить горло в подчинении.


- Что с ней произошло?


- Она не помнит.


- Это печально, - сказал Осгард. – Я знал одного воина. Он ударился головой. Забыл имя своей жены и как пройти к их жилищу. Умер через неделю.


- От удара? – спросил Киркин.


- Нет, от рук своей жены. Она нашла его спящим в постели вдовы.


Стол взорвался хохотом и обменялся похлопываниями по спине, но Барр не смеялся.


- Она не умрет.


Осгард одарил его долгим, проницательным взглядом.


- А похоже что она умирает?

Глава 4.

- Донес ее до своей спальни и настоял, что будет тем, кто останется с ней в течение ночи, потому что Верика посчитала это необходимым, - сказал Киркин.


- Он нашел свою суженную? – спросил Осгард.


- Ты шутишь, наверное, - произнес один из старых криктов со своего места за соседним столом. – Она – незнакомка, мы ничего не знаем о ней. Он не может объявить ее парой.


- Ты смеешь указывать мне, что делать, а что нет? – А кто вообще говорил что-нибудь о супружестве? Несомненно, его волк чувствовал необыкновенное притяжение, но Барр еще не был уверен, что обнаженная девушка из леса была той, на кого собирался заявить права.


Хотя не отрицал такой возможности.


- Сейчас вы наш лэрд, и должны быть верны этому клану.


- Я верен ему, но когда придет время выбирать себе пару, то не потерплю ни твоего, ни чьего-либо вмешательства.


- Тот, кого вы выберите, повлияет на клан.


Тогда нужно бы прогнать всех стариков, которые хнычут как маленькие дети, и сплетничают, как старухи, но Барр воздержался упомянуть этот факт. Не все старики были занозой в заднице. Таких было примерно двое или трое, но те очень смело раздражали его, потому что здесь был их дом.


- Ты доверишься выбору лэрда и тотчас примешь ее, - гневно произнес Осгард.


Ирк кивнул, как и другие за столом, что удивило Барра. Он рассчитывал на их верность, которая была как подарок, но не ожидал поддержки своего решения так скоро.


Это говорило больше о плохом, чем о хорошем, а именно: как в клане относились к бывшим вожакам.



Пациентка Верики осторожно вдохнула запах пищи, маленький носик сморщился на несчастном, исцарапанном лице. Как произошло, что эта хрупкая девушка была в лесу одна и подверглась нападению там, где этого меньше всего можно было ожидать?


Потеря памяти Сабрины волновала Верику больше, чем она рассказала лэрду. Кроме того, ее еще беспокоило что же привело девушку в ее нынешнее состояние. Нечто плохое, что могло повлечь за собой проблемы для клана.


Верика не жалела, что Барр оказал помощь молодой девушке, но целительница задавалась вопросом: какие изменения это понесет за собой внутри и вне владений донегалов.


- Для лэрда готовят лучшие повара, - успокоила ее Верика, уверенная, что Сабрина уловила лишь аромат хорошо приготовленной баранины с овощами в деревянной миске и ничего более.


- Одна из них моя мама, - с гордостью призналась Бриджит, но потом на ее личике в форме сердечка появилось выражение боли. – А отец умер.


Верика напряглась. Хотя она сохраняла нейтральное выражение лиц, ее сердце забилось чаще. Разговор о мертвом мужчине мог обернуться проблемой как для Верики, так и для ее ученицы.


Сабрина окинула Верику необычайно заинтересованным взглядом, словно читала мысли целительницы, несмотря на то, что та из последних сил контролировала выражение своего лица. Рости оборотнем с двумя ипостасями в донегальском клане было испытанием на выживание, и мотивом научиться прятать природу птицы вместе с настоящими мыслями и чувствами.


- Как он умер? – Мягко спросила Сабрина у девочки.


- Дикое животное во время охоты напало на него, - Бриджит повторила по памяти слова, словно заученные, но не была уверена в них.


Девочке нужно научиться лучше притворятся. Тем, кто повинен в смерти мужчины, ничего не стоит навредить ребенку. Верика единственная не винила Бриджит в недостатках. Отец девочки умер меньше года назад. Прошло недостаточно времени: подопечная целительницы похоронила своей горе настолько глубоко, насколько хватило ей сил.


Ради девочки и незаметно предупреждая Сабрину Верика произнесла:


- Так же, как и с моим отцом.


- Твой отец был лэрдом до прихода Барра?


- Нет, еще до этого. Раньше, чем Барр заменил лэрда, - Роланд, беспощадный и глупый мужчина. И коварный подобно зверю внутри него.


Верика всегда считала, что он был причастен к смерти отца, но не могла доказать этого. Даже если у нее получится, то ничем хорошим это не закончится. Роланд обладал огромной властью в криктской стае и донегальском клане, в котором они жили.


Прежде чем рассказывать о своих подозрениях, стоит подумать какими болезненными последствиями все обернется.


- Достаточно говорить о прошлом, - сказала она. – Доедай, Бриджит. Твоя мама заподозрит неладное, если на кухню вернется миска с нетронутой едой.


Еда была превосходной и Верика обратила внимание, что Сабрина ела жадно, как она вместе с Бриджит.


- Как долго Барр занимает пост лэрда? – спросила Сабрина, отставив в сторону чашку.


Целительница переложила ее к своей на стол у двери, напоминая себе быть осторожной, когда разговариваешь с этой девушкой. Было что-то в Сабрине, что вызывало доверие, но одновременно с этим и настораживало. Сильно.


- Меньше месяца.


- Он намного лучше нашего старого лэрда.


Верика слегка кивнула, упрекающее бросив хмурый взгляд на свою подопечную.


- Не отзывайся неуважительно о Роланде.


Девочка упрямо выпятила губы.


- Он был несправедливым лэрдом.


- Пусть так, но до сих пор он обладает властью в нашем клане. Если кто-то услышал, что ты произнесла, то это может плохо закончится для тебя и твоей матери.


- От этого маме хуже не станет, - надутые губы Бриджит сменились на гримасу боли, сжимая Верике сердце.


- Что ты имеешь в виду? – требовательно спросила та, чувствуя тошнотворное ощущение в животе. Она уже знала ответ, но как ей хотелось, чтобы это было не так. Ведь видела же, как Роланд смотрел на молодую вдову, когда девушка еще не потеряла своего мужа.


Краски сошли с лица Бриджит. Девочка сжала рот так, что губы сложились в две тонкие полоски, и покачала головой.


И дурное предчувствие Верики усилилось.


- Расскажи мне.


- Мама предупредила, чтобы я не рассказывала.


Тело Сабрины напряглось, лицо приобрело суровые черты. Такое выражение Верика видела только у воинов.


- Ваш бывший лэрд причинил вред твоей матери?


Глаза Бриджит наполнились слезами, но она стерла их рукой, сжатой в кулак, не позволяя им стечь по щекам.


- Мы с мамой сильные. Так она говорит.


- Вы сильные, - в воздухе витал отвратительный запах страха девочки. Верика дальше не стала расспрашивать.


- Это так. Не рассказывай, если не хочешь, - произнесла Сабрина, опередив другую девушку.


Бриджит кивнула, напряжение немного отпустило ее.


- Вы всегда говорите, что у стен есть уши, - сказала она Верике. – То же самое говорит и мама, но у них их нет. Это невозможно, - в словах было уверенности столько, сколько и в рассказе о смерти отца. Бриджит поглядела по сторонам, страх и бессильный гнев появились на ее лице. – Хотя иногда я думаю, что у них в действительности есть уши.


Потому что у Роланда был кто-то из криктов, кто следил для него. Ничего не могло быть произнесено вне слышимости волчьего слуха. Даже то, что рассказывали за закрытыми дверями.


- Роланд - ваш предыдущий лэрд? – спросила Сабрина, с отвращением произнеся его имя, чем вызвала ответный отклик в сердце Верики.


- Да, - подтвердила целительница. - Король заставил его отойти в сторону, чтобы заместитель Синклера смог занять должность.


- Барр замещал лэрда в клане Синклеров? – поинтересовалась Сабрина, словно находила это и впрямь странным.


Как и все, не важно, насколько молча, но сильно радовался такому повороту событий клан. Но каждый из них желал знать, долго ли продлиться их счастье. Как скоро Барр и его заместитель, Ирк, закончат так же, как ее отец?


Мысль, что Ирк умрет, принесла боль. И затронула то сокровенное, в чем Верика отказывалась признаваться. Этот мужчина был не для нее.


Она кивнула, перемещаясь по комнате и наводя порядок в ней.


- Верно.


- И он самый лучший воин, - благоговение в голосе Бриджит приятно отличалось от тех эмоций, которые вызвало упоминание о бывшем лэрде.


- Он достаточно большой, - похвала Сабрины прозвучала скупо.


Ее реакция заметно отличалась от реакции донегальских женщин, которые делали все возможное, чтобы привлечь к себе внимание нового лэрда. До сих пор никому из них не везло. Он не оказывал им ни малейшего предпочтения, полностью сосредоточившись на улучшении защиты владений.


- Кроме того, он быстрый, - увлеченно продолжила Бриджит. - Быстрее, чем любой из наших воинов.


- Теперь и он наш воин.


- Хотя он позволил Роланду остаться, - Бриджит негромко высказала мнение о положении дел в клане; ее голос и то, как она держалась, говорило об этом.


Верика вздохнула. Новый лэрд не понимал, с какой вероломной змеей делил свой стол во время каждой трапезы. Только возрастал шанс Барра встретить ту же судьбу, что настигла и ее отеца. Тогда мать целительницы предупреждала мужа, но он верил в свою неуязвимость.


Смерть лэрда оставила его жену-ворона, как и весь оставшийся клан, незащищенными от вероломства Роланда.


Именно такая неизбежная кончина ожидала и Барра.


- У Барра есть причина изгнать этого Роланда? – спросила Сабрина.


- Нет.


-Ты не разговорила с ним по этому поводу?


- У меня нет доказательств моим обвинениям.


Они обе взглянули на Бриджит. У мамы девочки, вероятно, имелось доказательство злодеяний мужчины, но захочет ли она предложить свою помощь.


- Я не могу винить женщину в нежелании выдвигать обвинение. Если что-то случится с лэрдом Барром, у нее никого не будет, кто смог бы ее защитить от гнева Роланда.


- Женщина должна быть в состоянии защитить себя, - слова Сабрины прозвучали вполне серьезно.


- Как? - спросила Бриджит, живой интерес сиял в ее темных глазах.


- В вашем клане девушек не учат сражаться? – Сабрина выглядела потрясенной.


- Нет. Женщина слишком слабые, - Бриджит по памяти озвучила один пункт из общей критики Роланда.


- Глупо.


- Ты знаешь, как надо сражаться? – Настойчиво интересовалась Бриджит.


Сабрина открыла рот и затем закрыла его, выглядя расстроенной.


- Я не расскажу, - пообещала Бриджит. – Верика тоже. Она умеет хранить секреты.


Сабрина с сомнением посмотрела на Верику.


- Лучше, чем думает моя ученица, - оборачивающиеся в птиц обязаны тщательней скрываться. Верику могли убить из-за того, что она с рождения обладает двумя ипостасями, если станет известно, что она превращается в ворона.


Тогда Сабрина кивнула.


- Действительно? Умеешь сражаться? Научишь меня?


То же мучительное выражение неуверенности вновь промелькнуло на ее лице.


- Может быть, когда твоя рука заживет, мы рискнем прогуляться по полуденному лесу, - Верика предложила девушке выход из ситуации.


Она слишком хорошо знала, как тяжело разочаровать Бриджит.


- Воин не позволит ране удерживать себя подальше от тренировок, - Сабрина вновь выглядела такой потрясенной, словно монашка, вышедшая к озеру, переполненному купающимися мужчинами.


- Ты не солдат, глупая. Ты девушка, - захихикала Бриджит.


Глаза Сабрины сузились, словно правда была не особо желанной.


- Конечно, мы можем попробовать завтра.


- Может быть, моя мама тоже придет.


- Она обязана, - ответила Сабрина голосом, не терпящим возражений. – Завтра я проберусь на кухни и приглашу ее на нашу прогулку в лес.


Улыбка Бриджит стоила затраченных усилий, чтобы эта вылазка обошлась без Роланда или его закадычных дружков. Верика стала перебирать в голове список трав, которые можно добавить в их утреннюю трапезу, чтобы вывести их из строя.


Если ее поймают, последствий не избежать. Было ужасно рискованно, но сделать надо.


Ради Бриджит; ради всех остальных.



Женский смех, доносившийся из его комнаты, остановил Барра перед дверью. Осознание того, что в этом клане такие звуки были не привычными, в отличие от владений синклеров, поразило его.


Лэрд отвечал за благополучие своих людей. Отсутствие радости был поводом для беспокойства, и в данном случае он признал свою слепоту.


Уже месяц он жил среди донегалов, но до сих пор не замечал отсутствие смеха. Присутствие чужой среди них помогло осознать это.


Конечно, Барр заметил другие вещи. Разделение на криктскую стаю и простых людей. Но до сих пор не понимал, насколько глубока пропасть между ними. Также было странным отсутствие мужчин-криктов его возраста. Их дети были здесь, как и старики, но стая была не просто маленькой, как полагали он с Талорком, прежде чем Барр пришел в донегальские владения. Это было очень подозрительно.



Волк ждал за дверью, и Сабрина удивлялась, почему не заходит. Его запах был частично скрыт, как и ее, он все время держал свою защиту, чтобы его не обнаружили. Тем не менее, она знала о его присутствии до того, как он подошел двери. И ее тело уже реагировало необъяснимыми и явными способами.


Ее ворон жаждал усесться ему на колени и прижаться к его шее и голове. Женщина в ней хотела намного больше, чем просто прижаться, а воин, воспитанный в ней, требовал быть осторожней, чем когда-либо в жизни. В борьбе против своих инстинктов может лучше будет проиграть.


Тяжелая дверь отворилась вовнутрь, резко оборвав детский смех Бриджит. В линиях ее лица можно было заметить страх, который она пыталась скрыть.


Барр зашел, его плечи едва не упирались в дверной проем. Он улыбнулся, но что-то было в изучающем выражении его глаз, что заинтриговало Сабрину.


- Похоже, наша гостья развлекает вас двоих.


- Лэрд, она рассказывала веселую историю, - Бриджит заметно расслабилась, увидев Барра, и робко склонила голову.


Барр вытянул руку и взъерошил волосы девочки, в очередной раз странно взглянув на Сабрину.


- Сейчас?


Юная ученица подняла глаза, в которых сияли поклонение и обожание, и кивнула.


- Конечно, чуть позже она расскажет ту историю и мне, - и вновь он обращался к ребенку, но взгляд был прикован к Сабрине.


Жар растекался по ее телу, подобно огню, вырвавшемуся из очага. И чувствовала, как горели те места, которых не касался ни один мужчина.


Сабрина не думала, что рассказывала такую уж особенную историю. Всего лишь про свои тренировки с кинжалом. Даже деревянный клинок может поранить, если достаточно сильно ткнуть им в себя. Все, что она смогла сказать:


- Может быть.


- Пошли, Бриджит, уже поздно, я отведу тебя к маме, - Верика подняла корзинку и чуть поклонилась, после чего обошла Барра и подошла к двери.


Обернувшись, она обратилась к нему.


- Несколько раз в течение ночи будите Сабрину. Она не показывает каких-либо признаков, чтобы волноваться о ней, но потерю памяти нельзя игнорировать.


Его быстрый взгляд пробежал от Верики к Сабрине и обратно, невозможно было прочитать выражение его грозовых глаз.


- Должно быть, воспоминания вернулись, если она вспомнила историю, которую рассказала вам.


- Наш разум не так легко понять, лэрд. Сабрина вспоминает урывками, но до сих пор пелена на ее мыслях не пропускает те важные кусочки о том, как она оказалась в лесу. Некоторые воспоминания могут никогда не вернуться.


Барр нахмурился, но кивнул.


- Я буду присматривать за ней этой ночью.


И не только, что с точностью подметила Сабрина. Хотя не могла поверить, что это возможно, но его запах стал более насыщенным при непосредственной близости. Она не имела представления, что будет делать, когда он опустит свои щиты и его запах снова сильно ударит по ее ощущениям. Сабрина редко пила вино, которое ее люди мастерски изготавливали, но чувствовала себя так, словно в одиночку выпила целую бутылку, просто находясь с ним в одной комнате.


Исходя из опьяняющего аромата окружающего его возбуждения, реакция на нее была невероятно сильной. И больше, чем небольшое волнение. Мало того, что ей приходилось бороться с собственными желаниями, но попытка противостоять ему вполне может закончиться ее гибелью.


По этой причине она не пила вино, а тем более эль. Сабрине не нравилось чувствовать себя уязвимой; не нравилось, что ее чувства могут сбить весь боевой настрой, что было еще хуже. Намного хуже. Опьянение не проходило в течение часа, и не таяло в воздухе.


Эта реакция, которую он вызывал у нее, даже не поддавалась контролю, выработанному годами защиты своих людей.


Барр прошел вглубь комнаты, и тепло затопило ее тело, пульс забился быстрее, во рту пересохло. По собственной воле ее рука резко взметнулась к шее, накрыла ее, чтобы этот трепет исчез.


- Знаю, что сделаете так, - смелые слова Верики показывали, что она доверяла этому лэрду намного больше, чем Роланду. Она доверяла ему достаточно, чтобы не бояться его.


Барр кивком отпустил ее, затем кивнул Бриджит.


- Тогда спокойной ночи.


- Подожди, - прокричала Сабрина, пока Верика не ушла.


Целительница с сочувствием посмотрела на нее, словно знала, что Сабрина хотела спросить, и какой ответ последует от лэрда.


- Не будет ли приличней, чтобы целительница посидела со мной в течение ночи? – Она ненавидела себя за то, что просила оставить ее, особенно потому что Сабрине это было не нужно, так как нет никакого сотрясения, но в данный момент лучше быть слабой и беззащитной.


В глазах Барра не было сочувствия, лишь разгорающееся пламя.


- Будет более неприлично, если она останется на ночь в моей комнате.


- Тогда позволь мне пойти в ее комнату, - в словах отчетливо звучала досада. Он – крикт. И точно знал, какой эффект производил на нее и возможно получал удовольствие от этого, черт возьми!


- Нет, я не позволю сменить свою постель ради удобства расположиться на полу в ее комнате.


- Ты нарочно ведешь себя глупо?


Искры в его серых глазах просто кричали об этом, но его квадратная челюсть была упрямо сжата. Она никуда не собиралась идти. Но не в ее природе сдаваться так легко.


- Будь благоразумным. Тебе хочется заклеймить меня так, как говорил тот мальчик из твоего охотничьего отряда?


- Спать в моей комнате ничтожно по сравнение с тем фактом, что тебя нашли одну голую в лесу.


- Я так не думаю. - Но так ли это? Без сомнения он прав.


У людей имелись другие взгляды на поведение женщины. И крикты, живя среди них, часто перенимали эту точку зрения.


Среди своих людей, Сабрина носила килт лишь на пару дюймов длиннее, чем мужчины-вороны. Здесь ношение такого предмета одежды вызвало бы скандал. Одна из многих вещей в человеческих кланах, которая приводила ее в замешательство.


Почему к мужчинам и женщинам относились по-разному? Она воин, но ее брат никогда им не будет. Роли распределялись по способностям и желанию среди Воронов, но даже Волки продемонстрировали, что не придерживаются таких стандартов с тех пор, как их женщины- воины стали опаснее мужчин в битве.


- Я лэрд.


- И что?


- А то, - затянул он слово, пока это не заняло времени в три раза больше обычного, - что я знаю, что будет намного лучше.


По какой-то смешной причине, Сабрина уже злилась на себя, что считала, будто он другой. Вот наглядное свидетельство того, что разрешила себе поверить, что Волки не только высокомерно жестокие палачи ее людей.


- Еще бы!


Он хмуро взглянул на нее.


- В твоем клане по-другому? Или ты не помнишь? – иронично спросил Барр.


Она не винила его за насмешку. Сабрина использовала потерю памяти как удобный предлог. И он был прав. Также считалось и среди ее людей. Различие было в том, что она почти редко не соглашалась со своим старшим среди воронов.


Однако Верика не так оптимистично смотрела на пренебрежение Барра. Она изумилась.


- Это не справедливо, лэрд. Сабрина не может контролировать то, что вспоминает.


Еще раз о продемонстрировала отсутствие страха к человеку, который управлял ее кланом.


- Я удивлен, - ответил Барр.


- Моя память не тема для разговора.


- Нет, но твое благополучие – да.


- Совершенно верно. Предпочитаю, чтобы меня не считали шлюхой.


- Слишком поздно.


- Лэрд! – выговорила Верика сдавленным голосом.


- Никто такое пока не говорил, но старухи уже думают об этом из-за обстоятельств, в которых я нашел тебя, - затем Барр предостерегающе хмуро взглянул на Верику. – И тебе лучше знать это, ведь живешь среди этих людей дольше, чем я.


- Предлагая остаться на ночь, ты лишь усугубишь дело, - настаивала Сабрина.


- Я уже заявил свое намерение оставить тебя.


Сабрина чувствовала, как не хватает воздуха в груди. Несмотря на ужасный беспорядок в чувствах, она обратила внимание на удивление на лицах Верики и Бриджит.

Глава 5.

- В своей комнате на ночь, - продолжил Барр, словно этой значительной паузы и не было. – Не имеет значения, останешься ли ты со мной или нет.


- Неправда.


- Тебе со мной безопаснее, чем с Верикой, которая лечит за тобой.


- Она – целительница.


- Несомненно. Но я – воин.


- Ты веришь, что на меня могут напасть в моей же постели?


Что за нелепая мысль.


Но в его глазах не было улыбки, а Верика сжала губы в беспокойную линию.


- Когда нет семьи и связи с каким-нибудь кланом, ты рискуешь попасть в руки кого-то менее деликатного. Я не так долго нахожусь среди донегалов, чтобы внушить им свою точку зрения на то, что такое приемлемое поведение. Прежний лэрд особо не задумывался над этим.


С этим заявлением она не могла поспорить. На основании сообщений разведчиков про Роланда, прочитанными ею до визита сюда, можно легко поверить, что тот был способен украсть Клах Гилах Гра.


Чего она не ожидала бы от Барра.


- А ты понимаешь, что твое присутствие в комнате нашей целительницы может поставить ее под удар? – поинтересовался Барр. – Я не просто так попросил ее посмотреть тебя сегодня в своей комнате. Никто не смеет вторгаться в мою святою святых.


Учитывая все услышанное за сегодня, Сабрине все-таки пришлось признать мудрость его слов. Вполне возможно, ей стоит пересмотреть и свое убеждение, что он не видит недостатков нового клана.


Очевидно, он осознавал их и действовал, защищая не только ее, но Верику и Бриджит тоже.


Этот мужчина состоял из массы противоречий. Он волк, но не проявлял никаких признаков откровенной жестокости. Высокомерен даже тогда, когда был полностью обнажен, но однако разъяснял свои решения без какой-либо злобы. Вожаки Воронов редко вели себя так. Когда один из тройки сильнейших вожаков говорил что-то, его слово было законом. Без вопросов, без споров; ожидалось полное послушание.


Сабрине никогда не выпадал случай усомниться в их приказах; впрочем, если у нее он и появился бы, она не думала, что они будут отвечать с терпением Барра, которое мужчина продемонстрировал ей и своим людям.


- Она будет в безопасности в моей комнате, если никто не будет знать, что она там, - в тишине спокойно произнесла Верика.


-Ты так уверена? – спросил Барр. – Мы не единственные крикты, кто считает эту крепость своим домом.


То, как Верика побледнела, говорило лишь об одном – она испугалась. Его напоминание заставило ее по-настоящему встревожиться. Сабрине не хотелось добавлять этой девушке еще один повод для беспокойства.


- Я останусь здесь. Извини, что не приняла во внимание всю важность ситуации. – Она думала лишь о себе, почти уверенная, что инстинкты ее ворона и женские желания были подобны буре, которая могла бы разрушить защиту, выстроенную ею как воином. Сабрина могла бороться с одним, но не с двумя. И никогда раньше порывы ее ворона не вступали в противоречие с поступками, совершенными ради самообороны.


Барр пожал плечами:


- Тебе не за что извиняться.


- Ты не знаешь наш клан. Ты будешь в безопасности в моей комнате. – Печаль в голосе Верики тронула сердце, которое Сабрина считала уже давно похороненным.


- Обязательно, в будущем, – нахмурился Барр, не предвещая ничего хорошего тем, кто попробует помешать ему. – Мне не под силу изменить слишком многое сразу.


- Но ты желаешь этого добиться? – Верике нуждалась в подтверждение.


- Да.


- Когда симпатичная леди уйдет, можно моя мама поспит в вашей комнате, лэрд? – спросила Бриджит.


Наступила гробовая тишина. В течение нескольких ударов сердца Сабрины никто не шелохнулся, никто ничего не произнес. Бриджит смотрела на лэрда с доверчивой простотой, не сознавая подтекста в своем вопросе.


Верика также с настороженностью наблюдала за ним, что принесло боль Сабрине, которая заметила это. Слишком долго этот клан был под властью мелкого самодура.


Ни один мускул на лице Барра не дрогнул, но гнев, исходивший от него, увеличился в десятки раз, и ощущение предстоящей опасности, витавшее вокруг него, усилилось. Его челюсть свело судорогой, но в остальном лицо не изменилось, когда он повернулся к Бриджит. Лэрд опустился на одно колено перед девочкой, его внимание почти полностью было сосредоточено на ней – почти, потому что оставалась связующая нить между ним и Сабриной даже тогда, когда он не смотрел на нее и что-то серьезно обдумывал.


- Твоей матери нужна моя защита, дитя?


Когда Бриджит осознала, что своим вопросом выдала мамин секрет, страх тотчас окружил ее словно умирающую добычу.


- Мы с мамой сильные, - слова слетели с дрожащих губ Бриджит. От умоляющего голоса сердце Сабрины забилось еще быстрей. Пребывание среди этих людей могло влекло последствия, которые она не предвидела, и ее больше пугало то, что и дальше придется быть стойкой.


Барр кивнул, на его лицо легли мрачные тени. Еще сильнее сжал челюсть.


- Да, это так. Вы хорошо управлялись без отца, но ты понимаешь, что я – твой лэрд?


Бриджит кивнула, дернув головой изо всей силы, что прядь волос цвета корицы упала на лица.


Барр издал звук удовольствия, будто признание девочки порадовало его.


- Это моя обязанность как лэрда - защищать вас.


Вместо того чтобы выглядеть успокоившейся, лицо девочки искривилось:


- Мама говорит, что никто не может помочь ей, но не позволит, чтобы со мной что-нибудь случилось.


- Она действительно любит тебя, но и ты ее также любишь.


- Да, - Бриджит так сильно закивала, что слезы, стоявшие в ее глазах, полились по щекам.


Барр зарычал слишком низко, и лишь благодаря своему криктскому слуху Сабрине удалось расслышать его. Его волк был более чем взбешен: в рыке слышалось обещание расплаты. Но когда он заговорил, голос лэрда был мягким, почти ласковым:


- Знаю, ты беспокоишься о маме, но теперь я позабочусь о вашей беде.


- Клянетесь? – спросила Бриджит, очевидно все еще терзаясь сомнениями.


- Клянусь.


Сердце Верики быстро забилось, на ее лице одновременно читался страх и надежда. Целительница хотела, чтобы лэрд защитил маму ее ученицы, но была неуверенна в том, что он сможет это сделать.


Барр посмотрел на нее, пристально, оценивая. Наконец, он кивнул, будто и ей давал клятву.


Ее глаза расширились, но потом она улыбнулась естественно и с облегчением.


- Сходи за Ирком и своим братом.


Девушка кивнула, ее лицо стало решительным и суровым перед тем, как она поклонилась и вышла выполнять поручение.


Барр положил руку на плечо девочке:


- Пойдем, расскажешь мне историю, над которой ты смеялась, когда я пришел.


Подобно Сабрине и Верике чуть ранее, лэрд видимо понял, что девочка молчала не из-за страха. Бриджит обещала своей матери, и принуждать ее нарушить это обещание было бы подло.


Каков бы ни был этот волк, он не применял силу ради достижения своих целей и, несомненно, был честен.


- Вы действительно тренировали Касала и Лайса на равнее с Муином сегодня? – спросила девочка, показывая, что она хорошо знала, как сохранить все свои секреты.


Откуда она научилась так ловко переводить темы, но это ранило Сабрину, принимающая близко к сердцу ситуацию с матерью Бриджит.


- Да, малышка. Они также хорошо проявили себя.


- Они мои кузены, - с гордостью произнесла Бриджит. - Роланд не обучал их, но они оба хотят знать, как защитить свои семьи.


Сабрине пришла в голову мысль, что речь шла не о клане в целом. Выражение лица Барра говорило, что он также уловил различие, и это ему не понравилось. Хотя он не упрекал девочку, но ничего кроме хмурого взгляда, направленного на нее, он себе не позволил.


- Сегодня они были на высоте, - в голосе Барра звучало одобрение.


Девочка улыбнулась, которая достигла ее мягких карих глаз, и они засияли:


- Вы и дальше собираетесь их тренировать?


- Да, хотя иногда с ними будет заниматься Ирк.


Бриджит, казалось, секунду обдумывала это и после одобрительно кивнула головой:


- Он почти такой же сильный, как вы.


- Ты так думаешь? – поддразнила Бриджит Сабрина. – Тяжело поверить, что есть кто-то такой же большой как ваш лэрд.


- Он не такой, но почти, - торжественно произнесла Бриджит.


Но глаза Барра сейчас были прикованы к Сабрине.


- Ты находишь меня огромным?


Соблазнительный и насыщенный, его голос проникал глубоко ей в душу.


Когда представила его полностью нагим, она впервые за всю свою жизнь оказалась не в состоянии произнести хоть слово.


- Конечно, я не смогла бы назвать тебя маленьким, - удалось ей выдавить с видимым спокойствием.


- Наш лэрд больше, чем любой другой воин в Хайлендею, - очевидное удовольствие Бриджит от этого факта сияло на ее лице и звучало в голосе.


- Кроме моего брата-близнеца.


- У вас есть близнец? – с трепетом спросила Бриджит.


Есть еще один такой? От этой мысли у Сабрины закружилась голова.


- Да, Найэль стал заместителем в клане Синклера, когда я ушел.


- Он такой же симпатичный, как и вы? – поинтересовалась Бриджит и покраснела.


- Хотя у него остался после сражения неприятный шрам, он любит думать, что намного симпатичнее меня, и это все, что имеет значение.


По взгляду наивных глаз Бриджит было понятно, что она очарована.


- Когда мы были немного моложе, наш клан предала та, кто должна была защищать нас ценою собственной жизни.


- Так вы считаете, что женщины также могут быть воинами? – С благоговением произнесла Бриджит.


- Нет, но они должны знать, как сражаться за свой клан, если необходимо, и как надо защищать себя.


Несмотря на то, что Сабрина не согласилась с первой частью его заявления, Барр в рассуждениях пошел дальше, чем мужчина, который управлял этим кланом до него.


- Вы будете обучать женщин? – спросила Бриджит голосом, полным надежды.


Прежде чем Барр успел ответить, в дверь постучали.


- Войдите.


Дверь распахнулась и вошла Верика, за ней по пятам следовал темноволосый воин, который был примерно одного возраста с Барром. Он был почти настолько же большим, как лэрд, и выражение его лица было почти таким же свирепым. Они не те мужчины, против которых Сабрина охотно бы выступила на стороне врага; может Роланду стоило быть мудрее.


Позади него стоял другой парень, моложе его. Небольшое сходство с Верикой было безошибочным. Вплоть до его прямых черных волос с прядями цвета бургундского вина. Ворон и к тому же с двумя ипостасями.


Мысли Сабрины вертелись вокруг этого, хотя она не могла принять этот факт. Какой странный клан эти донегалы? Конечно, они сильно отличались от всего того, чего она ожидала, их новый лэрд по другому отнесется к их двойственному превращению.


Она не знала, есть ли другие вороны, живущие среди волков. Знание об их существовании внесло бы много споров среди ее клана.


Тем временем мальчик, который был окружен запахом волка Киркина, подобно плотному одеялу в холодный день, но не было и намека в воздухе на его сущность ворона. Что подтверждало одно предположение, в котором она была почти уверена: волки не подозревали о присутствии ворона среди них. Сабрина рассматривала Киркина, выискивая какой-нибудь признак того, что его особый криктский дар мог существовать.


Способность Сабрины управлять чужим сознанием, вероятно, действовала и на других воронов. Она использовала ее, чтобы «скрыть» метки своего клана в лесу от Барра - голубого ворона на спине и кинжал под ним, что являлось меткой защитника ее людей.


Если она выберет себе пару, то к ним добавится цветущая виноградная лоза, символизирующая надежду на совместное будущее. У нее не было даже в планах, чтобы на коже появилась эта метка.


Киркин пристально рассматривал ее. Тем временем мужчина, должно быть Ирк, обратил все свое внимание на Верику.


Целительница посчитала лучшим притвориться, что ничего не заметила, но связь между ними двумя походила на яркую красную ленту, и это было так очевидно.


- Ты желал видеть нас, лэрд? – спросил Киркин, его голос до сих пор ломался из-за переходного возраста.


- Да, - Барр бросил пронзительный взгляд на Бриджит. – Беспокоюсь относительно Сорки. Ты, Ирк и Верика заночуете в ее коттедже. Завтра потребую ответы на свои вопросы.


- Прав ли я, пологая, что этой ночью других посетителей не должно быть? – уточнил Ирк, его голос был низким и слегка любопытным.


- Да.


Бриджит взглянула на лэрда широко раскрытыми удивленными глазами:


- Этой ночью целительница будет спать в нашем доме?


Очевидно, не было предела обожания девочки ее нового лэрда.


- Совершенно верно.


- Но что если он разозлится?


Еще чуть-чуть и Бриджит назвала бы имя мучителя своей матери, но хотя уже призналась в его существовании.


- Кого ты боишься? – спросила Верика и тут же пожалела, что не держала рот на замке.


Воздух зазвенел от тревоги Бриджит, и Сабрина просто не могла дальше это терпеть.


- Иди сюда, маленькая.


Не колеблясь, девочка подошла и залезла на кровать к Сабрине.


Сабрина взяла ее за руку, излучая теплый свет вокруг них, который не был виден другим. У Бриджит округлились глаза.


- Думаешь, есть какой-нибудь воин в этом клане, кто смог бы победить Ирка?


- Только наш лэрд.


- Но он не является причиной вашей беды?


Бриджит неистово закачала головой.


- Тогда тебе не стоит бояться этой ночью.


- Но что будет завтра?


- Ты должна довериться своему лэрду, который завтрашним утром обдумает всю ситуацию. - Сабрина искренне надеялась, что ее уверенность в гигантском воине была оправдана.


И затем Барр оказался рядом с ними, кладя огромную руку малышке на спину.


- Я никому не позволю причинить вред твоей матери.


- Она хотела, чтобы я никому не рассказывала, - в голосе девочки слышались слезы, и ее губы задрожали.


- Да, и ты не рассказала нам ничего, если бы не твой невинный вопрос. Твоя мама не будет тебя ругать.


- Я обещала.


- Ты не нарушила обещания, - мягкая манера Барра обращаться с ребенком тронула Сбарину за душу.


Как этот мужчина мог быть альфой этой стаи, которая украла священный камень воронов?


- Ты до сих пор хочешь завтра пойти с нами в лес на прогулку? – Обеспокоенно спросила Бриджит Сабрину.


- Конечно.


- Ты не покинешь эту кровать, - заявил Барр как лэрд и вожак стаи.


Она проигнорировала его тон:


- Пойду.


- Нет.


- Да.


- Ты ранена, - он произнес это так, словно пытался быть благоразумным, и не понимал ее упрямство.


- Не так сильно, чтобы я томилась в постели, - позволять ему верить, что она беспомощная девушка – это одно, но его уверенность, что она должна быть прикованной к кровати, срывала ее замысел поиска камня Сердца Луны.


Вместо того чтобы спорить с ней, Барр одарил ее задумчивым взглядом, от которого ее бросило в жар.


Как раз когда она поняла, что это было чуточку опрометчиво спорить о своем относительном здоровье перед ночевкой под присмотром Альфы, Ирк сказал:


- Полагаю, пришло время нам уйти.


Без сомнения, второй волк учуял повышенный уровень возбуждения, которое она испытывала. Как стыдно. Сабрина никогда раньше не попадала в такую ситуацию. Другие мужчины хотели ее, но не с таким желанием, настолько обволакивающим, что она была удивлена, что другие не видели этого. Но хуже всего было не то, как его волк реагировал на нее. А то, как она реагировала на него.


Ее возбуждение сгустилось над ними, пренебрегая даже болезненным чувством, которое она испытывала к матери Бриджит в данном затруднительном положении.


Губы Ирка дернулись, и Сабрина поняла, что он так же хорошо учуял ее возбуждение, как и возбуждение своего лэрда. Она свирепо посмотрела на него.

Загрузка...