Возвращение домой

Глава 4

К тому времени, как мужчины неторопливо добрались до места, Пенни уже разожгла костер, расстелила на земле небольшую скатерть и выложила из корзины все припасы, тарелки и столовые приборы.

Джон соскочил с лошади и стоял, обозревая импровизированный стол.

— Твоя мисс Диттон неплохо нас снабдила.

— Что скажешь, Пенни? — улыбнулся мистер Бартлетт. — По-моему, в целом мисс Диттон не так уж плоха…

— Я тоже так считаю. После такого… Прекращаю беспокоиться. Пусть она займется домашним хозяйством, а я буду ездить на пикники.

Джон широко улыбнулся:

— Придется все это съесть… или закопать. Иначе в следующий раз от мисс Диттон такого нам не дождаться.

После ленча они на полчаса прилегли, закрыв лица шляпами. Если мужчины и подремали, то у Пенни сна не было ни в одном глазу.

Джон не должен так неожиданно и дивно улыбаться! Или, наоборот, должен улыбаться часто, чтобы все к этому привыкли… или пусть вообще не улыбается… тогда с ее сердцем не будет твориться невообразимое!

Отара овец Джона, которую нужно было перегнать на луг, огороженный известняком, была гораздо больше, и возиться с ней пришлось дольше. Поэтому по дороге в Стоунвилл, вдоль которой росли деревья, они ехали уже в сумерках.

Пенни любила Стоунвилл. Каждый раз, направляясь сюда в гости, она с радостью ехала по этой длинной величественной дороге, ведущей к большому каменному дому, построенному на склоне холма. Длинные вечерние тени, гостеприимно распахнутая дверь и яркий свет в доме, вьющийся из трубы дым — все говорило о теплом приеме, который здесь ждет каждого.

Один из работников показался между деревьями, и Джон попросил его отвести лошадей в конюшню.

— Пенни, отправляйся в гостевую комнату. Ты знаешь, где что лежит. А мы с Бартом примем душ в доме для работников.

Поднимаясь в дом по каменным ступеням, Пенни слышала мычание коров, доносившееся с ближнего луга, и глухой стук мотора из сарая. В одном из небольших домиков кто-то играл на губной гармошке. Воздух был полон мягких вечерних звуков.

— Милый Стоунвилл… я люблю тебя! — в порыве нежности проговорила Пенни.

Из просторного холла девушка направилась прямо в ванную. После того как она приняла душ, всю усталость как рукой сняло. Она расчесала мокрые волосы и чуть подкрасилась. Из кухни доносились мужские голоса. Время от времени слышался хохот то ее отца, то Джона. Им явно было хорошо вместе. Пенни прекрасно знала, что не стоит заходить туда. Давным-давно Джон запретил ей появляться на кухне.

— Когда я приезжаю в Бинду, я гость, — сказал он. — Но когда вы приезжаете ко мне, готовлю я.

— Все дело в том, что Джон не выносит, когда женщины суетятся, — не раз повторял ее отец.

Пенни прошла в столовую и села в кожаное кресло, стоящее в углу.

Джон заглянул в окошко между столовой и кухней:

— Налей нам шерри, ладно?

Пенни подошла к шкафчику с напитками и налила три бокала — себе ровно столько же, сколько и мужчинам. Сегодня она работала наравне с ними!

Когда ее отец и Джон вошли в столовую, они очень тактично не заметили этого. Джон нес дымящееся блюдо, а шедший за ним мистер Бартлетт нес… нагретые тарелки.

— Карри приготовил Вонг Ли в поварской, — с полуулыбкой объяснил Джон Пенни. — Ты же не думала, что будут стейки?

— Раз сегодня карри Вонга, я не буду разочарована, — отозвалась Пенни. — Но все равно я очень люблю твои стейки, Джон.

— Тогда я тебя не разочарую. Но сначала давайте съедим карри.

Пока ели карри, Джон время от времени выходил в кухню переворачивать мясо, а когда наконец внес его, оно, как всегда, оказалось великолепным.

— Не представляю, как они получаются у тебя такими сочными, — заметила Пенни.

— Я сам выбираю мясо, — объяснил Джон. — Когда я вхожу, мясник тут же уступает мне место у колоды.

За стейком настал черед фруктов со сливками, а потом кофе.

Пенни пила кофе, слушая, как мужчины обсуждают хозяйственные дела. Ей было уютно и тепло; тело охватила приятная усталость. Хорошо бы не возвращаться домой. Ее дом здесь, в Стоунвилле.

Пенни вспомнила, как когда-то, совсем еще маленькой девочкой, она заблудилась. Доктор Дин нашел ее у речки и посадил на лошадь впереди себя.

— Поедем домой, милая, — сказал он. — Попьем с тобой чаю.

Пенни сидела в этой же комнате с доктором Дином и пила чай, как взрослая. А потом он сказал:

— Ну вот, а теперь, малышка, мы отвезем тебя в твой дом.

Мистер Бартлетт прервал ее воспоминания, сказав, что пора возвращаться.

— Мы бы с удовольствием остались еще поболтать, но сегодня наработались…

Джон распорядился, чтобы привели их лошадей, и немного проводил их.

Стало совершенно темно. На небе сияла луна, заливавшая луга серебряным светом. Кроме звуков, доносившихся из Стоунвилла, необъятную, бесконечную австралийскую ночь заполнила тишина.

— Ну, Пенни, как ты теперь относишься к тому, что в Бинду есть экономка? — обратился он к дочери, открывая ворота в поместье.

— Замечательно, пап. Ты выиграл. Что будем делать завтра?

— Завтра… нужно доделывать навесы, — неохотно отозвался он. — Работа чересчур грязная. Но ты можешь привезти нам ленч.

— Нет, лучше я займусь огородом. В конце концов, нечестно каждый день оставлять мисс Диттон одну.

Они подъехали к дому, и мистер Бартлетт заявил, что сам расседлает обеих лошадей.

— Иди в дом. В следующий раз расседлаешь ты.

Входная дверь была распахнута, в холле горел свет. Пахло спиртом… или чем-то вроде лака… Интересно, чем занималась мисс Диттон? В этот миг та вышла из маленькой гостиной, где Пенни держала свои альбомы с газетными вырезками.

— Как прошел день? — спросила экономка.

Пенни обратила внимание, что, несмотря на оживленное, даже энергичное выражение лица мисс Диттон… голос ее звучал монотонно и невыразительно.

— Прекрасно, — ответила Пенни. — Надеюсь, вам не было одиноко.

— Нет, нет. Мне некогда было скучать. Я провела такой день… можно сказать, занималась генеральной уборкой…

— Не настолько уж наш дом запущен, — неуверенно проговорила Пенни.

— Нет, не сам дом. Мебель. Ты даже представить себе не можешь, какая огромная разница между тем, что было и что стало. Я сняла все слои лака вот с этого шкафчика… и покрыла лаком заново.

Пенни с восхищением взглянула на шкафчик.

— Выглядит замечательно. Но это очень тяжело.

— Это ерунда. Ты еще не видела гарнитур из кедра.

У Пенни оборвалось сердце.

— Гарнитур из кедра?

— Да, который, как ты сказала, прежде стоял в угловой комнате. Гарнитур твоей мамы. Это такая красивая мебель. И очень ценная. Нельзя позволять ей пылиться…

Пенни с трудом выдавила улыбку.

Конечно, мисс Диттон действовала из добрых побуждений. И конечно, она права. Эта мебель требует ухода. Вот только как сказать мисс Диттон, что она неприкосновенна? Никто не смел ее касаться. Так хотел отец.

— Идем, сама увидишь, — позвала ее мисс Диттон.

— Да, пойдемте.

Пенни внезапно ощутила, что ноги ее не слушаются, и с трудом сдвинулась с места.

— Сегодня я поужинала пораньше, — рассказывала мисс Диттон. — И снова взяла посмотреть твои альбомы с вырезками. Ты ведь не возражаешь? — Не дожидаясь ответа, она продолжала: — Меня очень заинтересовала ранняя история этих мест… и трех семейств. Я прочитала абсолютно все.

Они подошли к задней комнате, и мисс Диттон с гордостью распахнула дверь.

Вся комната, служившая складом неиспользованных вещей, была прибрана и вымыта. Гарнитур из кедра был великолепно отполирован и сверкал при свете электрической лампочки. Пенни печально смотрела на него. Как он был красив!

— Видишь? — заговорила мисс Диттон. — Нельзя из-за переживаний забросить такую великолепную мебель. Я знаю, сначала тебе будет больно, но потом ты сама будешь рада.

— Потом? — повторила Пенни, возвращаясь к действительности и переводя взгляд на мисс Диттон. — Нет, мисс Диттон, не может быть никакого «потом». Вы помогли восстановить воистину ценную мебель. Обещаю содержать ее без пыли и сохранить полировку. Но я должна взять с вас слово не рассказывать папе…

— Перестань. — Мисс Диттон подошла к туалетному столику и начала выдвигать и задвигать средний ящичек, словно демонстрируя, как свободно он ходит. — Мистер Бартлетт человек практического склада ума…

— Но только не в отношении этого гарнитура, — прервала ее Пенни. — Пожалуйста, поверьте мне. Мы с вами будем знать, что отныне он не останется заброшенным, но никому об этом не скажем. Большое вам спасибо…

— Этот комод на аукционе в Сиднее можно продать за сто пятьдесят фунтов стерлингов. Ты даже не представляешь, каким спросом пользуется мебель из кедра…

Взгляд Пенни метнулся к комоду.

— Здесь лежат мамины коллекции. Папа никогда ничего не трогал…

— Дорогая, незачем беспокоиться. Я все оставила внутри, как и было. Чистила я только снаружи.

Пенни подошла к комоду, приоткрыла верхний левый ящик, где хранилась материнская коллекция бус, безделушек и всяких диковинок, и едва удержала вздох облегчения. Затем девушка выдвинула правый ящик… тот, где письма, которые никогда не выбрасывались, всегда лежали кипой — в том положении, как мама их туда бросила.

Пенни ахнула.

Вместо груды лежащих вперемежку писем она увидела аккуратно связанные пачки.

Мисс Диттон через всю комнату прошла к Пенни.

— А, это… — проговорила она. — Когда-нибудь они тебе пригодятся для твоих альбомов. Я их рассортировала для тебя. Здесь девять пачек… как видишь. В толстой — всякая всячина. Остальные разложены по адресам на конвертах. Похоже, твоя мама переписывалась с восьмерыми. Конечно, в этом, — она взяла в руку тоненькую пачку, — почти ничего нет. Видимо, переписка только начиналась.

Пенни молчала и была настолько напряжена, что в конце концов даже мисс Диттон заметила это.

— Ты ведь не думаешь, что я открывала или читала их? — наконец догадалась экономка.

— Нет, — ответила Пенни. — Я… Извините, мисс Диттон. Просто сейчас я пережила сильное потрясение. Я, пожалуй, пойду лягу. У меня разболелась голова.

— Ну конечно, дорогая. Я принесу тебе аспирин. Хочешь чаю?

— Нет, спасибо… мне ничего не нужно. — Уже у двери Пенни повернулась к мисс Диттон: — Пожалуйста… Обещайте мне ничего не говорить папе.

У мисс Диттон был такой вид, словно она собиралась сказать: «Глупости», но что-то в выражении лица девушки заставило ее промолчать.

— Хорошо, — ответила она ровным голосом. — Если тебе так хочется, мы скажем ему только о шкафчике в холле и мебели в гостиной.

— О мебели в гостиной? — рассеянно переспросила Пенни. — Я про нее не знала…

— Конечно, там особенно делать было нечего. Ты постоянно за ней ухаживала. Я только протерла и слегка отполировала ее.

Они вернулись в холл и стояли рядом с дверью в кабинет мистера Бартлетта. В это время из коридора, ведущего с веранды, послышались его шаги.

— Как прошел день, мисс Диттон? — добродушно спросил он, входя в холл. — Надеюсь, вам не было одиноко?

Чуть наклонив голову набок, мисс Диттон улыбнулась ему в ответ. На этот раз в ее голосе появились живые нотки:

— Я была очень занята. Полировала мебель. Люблю мебель, особенно старинную. Что скажете о моем шкафчике, мистер Бартлетт?

Он повернулся и внимательно осмотрел шкафчик.

— Лишнее беспокойство! — произнес он.

— Никакого беспокойства, только удовольствие, — возразила мисс Диттон. — Пойду поставлю чайник, — и по коридору пошла на кухню.

— Какая внимательная женщина! — заметил мистер Бартлетт, направляясь в кабинет. — Поужинаешь со мной, Пенни?

— Не сегодня. Я слишком устала. Мисс Диттон, скорее всего, составит тебе компанию, даже если и не будет ужинать.

Мистер Бартлетт, видимо, тоже устал. Иначе бы он заметил побледневшее лицо Пенни. Он похлопал дочь по плечу, когда она, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, папа… и спасибо за чудесный день.

— Спокойной ночи, Пенни.

Пенни закрыла дверь в свою комнату, повернула в замке ключ и бросилась на кровать.

Как может мисс Диттон совать нос в чужие дела? Или она сама так плохо думает о людях?

Пенни признавала, что была против приезда мисс Диттон, как и любой другой экономки. Признавала она и то, что немножко ревнует отца за его похвалы мисс Диттон. Однако она не смогла бы долго испытывать чувство зависти к человеку, который искренне заботился бы о ее отце и облегчил ему жизнь. Но Пенни чувствовала по отношению к мисс Диттон нечто другое. Нечто неуловимое, что девушка никак не могла точно определить.

Коснуться писем ее матери — на такую бестактность не был способен никто из знакомых ей людей. Тетя Изабелла, старая миссис Беннет, прачка миссис Кук… Пенни была уверена, что никому из них и в голову бы не пришло поступить так бесцеремонно. Чем объясняется поступок мисс Диттон — она что-то задумала или просто оказалась неделикатной, не в меру любопытной особой?

Пенни не знала, к кому обратиться за советом. Отец и тетя Изабелла… они сочтут, что она просто хочет избавиться от неугодного ей чужого человека.

Джон. Ну конечно, Джон! Если возникали какие-то сложности, всегда можно было обратиться за помощью к Джону. Джон человек справедливый… даже если иногда и действует жестко. Если она, Пенни, не права, он прямо скажет ей об этом.

Эта мысль успокоила Пенни.