Возвращение к мечте

6

Когда Лоури вспоминала потом те сумасшедшие дни с Адамом, ей казалось, что тогда постоянно светило солнце и она все время была счастлива, если не считать грызущей ее порой неопределенности по поводу отношения Адама к ней. Она никак не могла понять, то ли он искренне к ней привязан, то ли она для него просто маленькая кузиночка Клеров, веселая подружка, чью такую очевидную влюбленность в него он, забавляясь, подогревал. Единственное, что он ей сказал определенно, было то, что их совместные воскресные вылазки на природу свели бы всех его бывших подружек с ума от скуки.

— Подружек! — фыркнула Лоури, когда они возвращались из Котсволдса, проведя там чудесный день.

— Я специально употребляю этот термин, чтобы показать, что ни одна из них не была для меня ничем, кроме декоративной спутницы на вечер, — объяснил он. — Единственное, что они, во всяком случае те, которые были в последнее время, имели общего с тобой, это то, что они были незамужние.

— Ага! Никаких замужних дам?

Адам покачал головой.

— Только одна. Я всегда стремился избежать печальной участи соответчика по делу о разводе, — скорчил он гримасу отвращения, — хватит с меня одного раза.

Лоури так и вспыхнула.

— Я, наверное, сошла с ума, что связалась с таким распутником, как ты, Адам! Тебе надо было жить в другом веке — я так и вижу тебя кавалером эпохи регентства, игроком, повесой и грозой несчастных мужей.

— Ты такая забавная, — заметил Адам, нимало не задетый ее запальчивой тирадой и с удовольствием наблюдая за ней.

— Забавная?!! — взорвалась она.

— Ну хорошо, как бы тебе хотелось, чтобы я тебя описал?

Лоури размышляла на эту тему до Чизвикской дорожной развязки.

— Интересная? Приятная спутница?

— И то и другое, — согласился он и искоса посмотрел на нее, — а также чертовски соблазнительная в этих шортах.

Она покраснела до корней своих летящих на ветру черных волос и промолчала.

— Что, язык прикусила?

— Никто меня раньше не называл соблазнительной, — пробормотала она.

— Откуда ты знаешь? — сказал Адам, усмехаясь. — Мужчины обычно не разглашают своих тайных мыслей. И правильно делают, — добавил он с чувством, немного подумав.

Лоури попыталась немного одернуть свои джинсовые шорты, чтобы хоть немного прикрыть свои загорелые бедра.

— Я бы тебе не советовал это делать, — заметил Адам, смеясь глазами. — Ты только еще сильнее привлекаешь мое внимание к этим частям своего тела, до которых я мечтаю дотронуться весь день.

Лоури смешалась и разозлилась.

— Ты нарочно пытаешься меня смутить!

— Вовсе нет, я говорю чистую правду.

Она глубоко вздохнула и замолчала, не находя ответа и только искоса поглядывая на него.

— Сделай одолжение, Лоури, — чуть раздраженно сказал он ей, заметите ее замешательство, — перестань вести себя как девственница в ожидании удара жертвенного ножа! Я тебе обещаю, что ты в полной безопасности, по крайней мере до тех пор, пока мы не выберемся из этой проклятой пробки. Похоже, все население Великобритании съехалось сегодня в Лондон.

Оставшуюся часть дороги до Сент-Джон Вуда Адам вел машину, не обращая на Лоури никакого внимания и небрежно насвистывая сквозь зубы, чем довел ее до белого каления. Когда они подъехали к дому, она вышла, отперла боковые ворота и прошествовала к своей квартире, предоставив Адаму следовать за ней с Сариной корзиной для пикника, которую Лоури одолжила на этот день.

Отперев дверь, она протянула руку за корзиной, но Адам покачал головой.

— Можешь не рассказывать мне сказки о том, как ты занята сегодня вечером, потому что мне известно, что Клеры уехали. Я приглашаю тебя поужинать со мной.

— Я не голодна, — вызывающе ответила Лоури.

Адам засмеялся, глядя на нее.

— И весь этот девичий переполох только из-за того, что я сказал, что хотел до тебя дотронуться! Лоури, детка, мы провели великолепный день на чудесном солнышке в великолепном уголке природы, одном из самых красивых в стране. Я любовался твоим блестящим носиком и неприбранными волосами, когда мы лежали на холме и считали овец, и я был так доволен жизнью, что мне захотелось увенчать этот восхитительный день — обнять тебя и поцеловать. Но я не стал этого делать. Потому что я прекрасно знаю, что, если я сделаю что-нибудь не так, ты опять затворишься в этом твоем маленьком замке, и я тебя уже не смогу отсюда вытащить.

Лоури неуверенно взглянула на него, но наконец чувство юмора возобладало в ней, и она чуть виновато улыбнулась ему.

— Прости меня, я просто идиотка.

— Ну что же, можно и так это назвать, — согласился Адам, — но ты очень забавная маленькая идиотка, Лоури Морган.

Он отпрянул, чтобы не попасть под удар ее кулачка, а потом поставил корзинку и схватил Лоури, крепко прижав ее руки к бокам, чтобы она не сопротивлялась. Он посмотрел ей прямо в глаза, и всю их игривость как рукой сняло.

— Разрушит ли это нашу дружбу, если мы обменяемся поцелуем?

Несмотря на свое твердое убеждение, что, конечно, разрушит, Лоури не смогла сказать «нет». Ее губы раскрылись навстречу его губам с такой неожиданной страстью, что она почувствовала, как Адам весь напрягся. Не отнимая губ, он приподнял ее за локти и внес в дом. Он опустил ее на ноги и, прерывисто дыша, смотрел на нее сверху вниз.

Лоури провела рукой по волосам и улыбнулась ему застенчивой, дрожащей улыбкой, и в то же мгновение снова оказалась в его объятиях.

— Лоури, я намного старше тебя и многое повидал. Это была бы наглая ложь, если бы я сказал, что мне не доводилось в жизни расстегивать пуговицы на платьях, а также делать многие другие вещи. Я люблю женщин, и мне нравится заниматься с ними любовью, но я также забочусь и о том, чтобы этот процесс не принес им никакого вреда, ни морального, ни физического.

— Вот это речь так речь! — сверкнув на него глазами, сказала Лоури. — Хочешь еще кофе?

— Я бы предпочел уложить тебя в постель. Она уставилась на него в изумлении.

— Да, ты не разводишь церемонии!

— А зачем они нужны?

— То есть если бы была какая-нибудь другая девушка, ты бы уже давно лежал с ней в постели?

Адам кивнул, как будто она сказала нечто само собой разумеющееся.

— Да. Ты — исключение.

— Что ты говоришь! — Она встала и понесла грязные чашки на кухню. Адам пошел за ней. — Мне это нравится.

— То, что ты — исключение?

— Да.

Адам пожал плечами.

— В любом случае, это бы не зашло далеко, по крайней мере, на сегодня.

Наполняя водой чайник, Лоури насмешливо посмотрела на него через плечо.

— Если ты этой туманной фразой пытаешься дать клятву не лишать меня сегодня невинности, то зря так напрягался, чтобы принять столь героическое решение.

Адам уставился на нее с таким потрясенным выражением лица, что Лоури, которая в этот момент сыпала кофе в чашки, с трудом не прыснула от смеха.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что все это девичье сопротивление с твоей стороны — только дань пошлой традиции?

— Сопротивление — нет. Но если бы ты спросил, была ли я близка с мужчиной, то я ответила бы «да, была». Что тут такого странного? Мне уже почти двадцать один год, Адам. Лет на десять или около того меньше, чем тебе, но все равно многовато, для того чтобы оставаться девственницей.

Он пожал плечами, с трудом придав лицу бесстрастное выражение.

— Не знаю, я просто был уверен, что ты…

— …Девственница, — закончила она за него.

— Да. Я думал именно так.

Адам взял у нее чашку с кофе, машинально глотнул и обжегся.

Лоури протянула ему стакан холодной воды.

— На, успокойся. Я бы тебе не стала говорить, если бы знала, что это тебя так потрясет.

— Меня это удивило, а не потрясло. — Его яркие глаза под сдвинутыми бровями сузились. — Почему тогда ты вела себя как недотрога?

— Тот небольшой опыт, который я имела, заставил меня стать осторожной, — ответила она с кривой улыбкой. — Жаль, что я сказала тебе. Ты был бы счастливее, если бы я промолчала.

— Бессмысленно жалеть об этом, Лоури, — улыбнулся он, неожиданно опять став самим собой, — я бы это понял сразу, как только занялся с тобой любовью… Что, предупреждаю тебя, я и собираюсь сделать в один прекрасный день или ночь, и очень скоро.

Он вновь заключил ее в свои объятия и долго целовал. И вдруг, отпустил ее так резко, что она едва устояла на ногах. С победной улыбкой он подвел итог:

— Но я могу быть на удивление терпеливым, если захочу. Приятных снов, моя хорошая. Пойдем, запрешь за мной ворота. Если уж ты должна остаться здесь одна без меня, то я хочу, чтобы ты была в полной безопасности за крепко-накрепко запертыми дверями.

Позднее, лежа в постели, Лоури проклинала себя за то, что в решающий момент не решилась пойти навстречу его желанию. Она была уже так сильно влюблена в него, что эта победа над собой и над ним выглядела в ее глазах бессмысленной глупостью.

Она ворочалась в своей постели, заставляя взглянуть в лицо правде. Как она и сказала Адаму, это не стало бы первым опытом в ее жизни. От предыдущего раза у нее осталась глубокая душевная рана. Она предполагала, что ей и в этот раз будет плохо, когда все кончится, хотя и совсем по-другому. Адам совершенно честен с ней, она все знает о его принципе не вступать в серьезные отношения. А Филипп Гарфильд с самого начала обманывал ее.

Филиппа перевели в их ньюпортское отделение из Лондона, и Лоури была совершенно очарована этим умным, уверенным в себе мужчиной, который стал ухаживать за ней с той самой минуты, что они познакомились. Она знала, что ей завидуют все ее подруги. Филипп ухаживал за Лоури, говорил комплименты, приглашал в театры, в рестораны и наконец предложил встретиться в отдаленной маленькой гостинице в глубине Уэльса. Это выглядело как романтическое тайное свидание. Приглашение сопровождалось туманными намеками на некий очень важный разговор. Убежденная в том, что Филипп собирается сделать ей предложение, Лоури помчалась туда, где, как ей казалось, ее ждет сама Судьба. На самом же деле Филипп немедленно затащил ее в постель, наскоро проделав то, что в лучшем случае можно было бы назвать сексом, не имевшим ничего общего с любовью. Как только все закончилось, Филипп сказал ей, что женат. Он объяснил потрясенной Лоури, что живет отдельно от жены, которая отказывается дать ему развод. Но не существует никакого закона против того, чтобы он и его дорогая малышка Лоури могли иногда получать свое маленькое удовольствие, если только они будут очень осторожны.

Разъяренная, вмиг лишившаяся своих иллюзий, Лоури сказала ему все, что он может сделать со своими аккуратненькими планами, собрала свои вещи и на попутных машинах добралась до дома в Квамдервене. В течение некоторого времени после этого жизнь ее была жестокой тупой пыткой, так как ей приходилось сталкиваться с Филиппом каждый день на работе. Он демонстративно игнорировал ее, давая повод к разнообразным сплетням со стороны ее коллег, но Лоури ничем не выдавала своих мучений. Она не отвечала на поддразнивания и встретила новость о том, что ее сокращают, с искренним облегчением.

С Адамом все будет совсем по-другому. Она шла на это с открытыми глазами, готовая отдаться ему на милость и примириться с потерей, когда его обязанности окончательно отдалят его от нее. Или даже раньше, если она ему надоест… Или он ей! Лоури безрадостно хмыкнула. Кого ты хочешь обмануть? — спросила она себя. Тебе никогда не надоест Адам, даже если ты доживешь до ста лет.

Весь следующий день, болтая с вернувшимися домой Клерами или печатая свои выписки о жизни Англии четырнадцатого века при короле Эдуарде III, Лоури прислушивалась к тому, не зазвонит ли телефон. Нервы ее были натянуты как струна, готовая лопнуть. Когда Адам наконец позвонил, было уже так поздно, что Лоури обиделась и перестала ждать.

— Я только что вернулся домой. Прости, что так поздно, Лоури. Я надеюсь, что ты еще не в постели.

— Нет, я была в большом доме, болтала с Сарой.

— Я слышу холод в твоем тоне.

— Ты ошибаешься.

— Ну и хорошо. Я собирался позвонить тебе раньше, но мне пришлось провести почти весь день в совещаниях с отцом и советом директоров. Становится все жарче теперь, когда отец уже совсем скоро уходит.

— И ты, наверное, быстро устаешь в твоем-то возрасте, — сказала она с притворной заботой в голосе.

— Ах ты, маленькая чертовка! Если бы я был сейчас рядом с тобой, то бы показал тебе, какой я старый и усталый!

Интимные нотки в его низком, ласкающем голосе, прозвучавшие сквозь смех, заставили сжаться такие мускулы, о существовании которых она даже не подозревала.

— Что ж, ты никак не среагируешь на мои слова?

— Уже среагировала. Только не спрашивай меня, как именно.

— Ведьма! Когда мы с тобой увидимся? Сегодня вечером?

Собрав всю оставшуюся у нее силу, Лоури попыталась отложить свидание с Адамом на пару дней для того только, чтобы убедить себя, что она еще контролирует ситуацию. Но Адам попросту не пожелал об этом слышать, сказав ей без обиняков, что он намерен проводить с ней столько своего свободного времени, сколько ему позволят дела.

— Как насчет следующих выходных?

— Хорошо. Куда поедем?

— Я подумал насчет того, чтобы поплавать, а потом — пикник.

— Звучит заманчиво.

Лоури вдруг вспомнила, что ее единственный приличный купальник остался дома, в Квамдервене. Плавание не входило в ее планы, когда она переезжала в Лондон.

— Никаких проблем, — сказала Сара в субботу утром во время их традиционного еженедельного завтрака — приятного, ленивого ритуала, от которого Клеры получали не меньше удовольствия, чем Лоури, — ты можешь взять какой-нибудь из моих.

— Я в него не влезу, — сказала огорченная Лоури.

— Ерунда. После рождения Эмили я поправилась, а ты кажется, за последнее время похудела.

Когда Адам заехал за ней, они смогли отправиться только через час, потому что сначала Сара предложила ему выпить кофе, а потом дети уговаривали Адама побыть с ними. Когда они услышали о том, что Адам с Лоури собираются поплавать, на их лицах появилось такое умоляющее выражение, что Адаму пришлось пообещать им взять их с собой в следующий раз.

— Но не сегодня, — сказал он Лоури, когда они отъезжали от дома Клеров, — сегодня я хочу побыть с тобой вдвоем.

Радостно улыбаясь в знак согласия, Лоури спросила, куда они направляются.

— Скоро увидишь, — ответил он таинственно, — я надеюсь, что ты захватила купальник.

Лоури кивнула и откинулась на сиденье его открытого автомобиля, подставив лицо солнцу. Ее волосы развевались на ветру, когда они ехали через весь Лондон в таинственное место, которое Адам всю дорогу хранил в секрете. Наконец они, судя по всему, прибыли, и Лоури с удивлением поняла, что Адам заводит машину в подземный гараж, располагавшийся под многоквартирным домом.

— Почему мы тут остановились?

— Потому что мы будем плавать именно тут, детка, — улыбаясь, ответил ей Адам, выключая зажигание. — Это Уоппинг — жилище восходящей звезды электроники Адама Хокриджа.

Лоури послала ему убийственный взгляд, а потом расхохоталась.

— Я-то думала, что мы поедем в Брайтон.

— Неоригинально. В Уоппинге несравненно лучше.

Адам оказался прав. Закрытый плавательный бассейн, входивший в жилой комплекс, оказался комфортабельным, с колоннами, скрытой подсветкой и растениями в кадках. В бассейне не было ни души.

— А где же все? — спросила Лоури, выходя из раздевалки в Сарином купальнике.

— В постели или… в Брайтоне, — ответил, смеясь, Адам и быстро оглядел ее с головы до ног. — Очень мило, мисс Морган.

— То же самое могу сказать и о вас, мистер Хокридж, — кокетливо вернула она комплимент, слегка покраснев.

Хотя лучше было бы сказать — впечатляюще, подумала она про себя. Ей хватило одного быстрого взгляда на него, чтобы его широкие плечи, узкие бедра и длинные, мускулистые ноги заставили заколотиться ее сердце. Она прыгнула в воду и поплыла размеренным школьным кролем в дальний конец бассейна. Адам прыгнул вслед за ней и с легкостью догнав ее, поплыл рядом, а потом вдруг нырнул. Неожиданно вынырнув, он со смехом крепко обнял ее. Так же неожиданно резко отпустил, и они стали нырять и плескаться, как дети, потом опять поплыли наперегонки и, конечно, Адам быстро догнал ее.

— Ну все, ты победил, — задыхаясь, сказала она.

Адам вылез из бассейна, наклонился и одним движением вынул ее из воды и поставил на бортик. Когда он заворачивал ее, тяжело дышавшую, в розовый махровый халат, она заметила, что его дыхание даже не участилось.

— Это было здорово, — сказала она, вытирая волосы рукавом халата, — а куда мы поедем на пикник?

— Недалеко. Тебе даже не надо переодеваться. Возьми только свои вещи, и мы сможем подняться к месту пикника на служебном лифте как есть, не переодеваясь.

Лоури пристально посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что мы идем к тебе домой?

Он утвердительно кивнул, широко улыбаясь.

— Ты попала в десятку. Если ты будешь очень хорошо себя вести, я, так и быть, покажу тебе свои гравюры.

Квартира Адама находилась на верхнем этаже пирамидообразного здания, с террасы открывался вид с птичьего полета на Темзу. В этой просторной, незагроможденной обилием мебели комнате были белые стены и паркетный пол. Мягкая мебель была обтянута итальянской кожей цвета выдержанного портвейна, и все вместе производило впечатление чисто мужского жилья. На окнах вместо занавесок висели жалюзи, а на единственной не занятой книжными полками стене располагались картины — две из них были написаны маслом, а остальные представляли собой наброски пером. Кухня Адама своей белизной напоминала операционную и сохраняла деловую атмосферу, но ванная выдавала, что ее хозяину не чуждо сибаритство. Там были стены кораллового цвета, черно-белый пол в шахматную клетку, ванна викторианской эпохи на когтистых лапах и зеркало в золоченой раме с херувимами.

— Вот это да! Так значит, вот как живет светский человек.

Лоури по-быстрому приняла ванну, смыла хлорку с волос и вытерла их одним из висящих в ванной больших полотенец. Она слегка подкрасила губы и ресницы, надела желтое платье, в котором приехала, и прихватила мокрые волосы желтой махровой лентой. Адам возился в кухне. Он уже успел переодеться в джинсы и белую майку, на ногах у него были эспадрильи. Он с улыбкой поднял на нее глаза.

— Надеюсь, что у тебя нет аллергии на омаров.

— Только на их цену, — успокоила она его.

Адам повел ее на террасу, усадил в красное кожаное кресло перед столиком со стеклянным верхом и подал ей половину омара под майонезом с лимоном, хрустящим зеленым салатом и горячим итальянским хлебом. Они съели омара, запивая его сухим белым вином, а затем, немного передохнув, перешли к роскошному, покрытому шоколадной глазурью торту, перед которым Лоури не смогла устоять.

— Адам, — спросила она его напрямик, — сегодня — что, тот самый день, который наступил скорее раньше, чем позже? Ты привез меня сюда, чтобы соблазнить?

Откинув голову, он захохотал.

— Нельзя сказать, чтобы и ты была очень церемонной, Лоури Морган!

Она сняла с головы ленту и встряхнула мокрыми волосами, чтобы они скорее высохли на солнце.

— Да что уж тут церемониться — налицо все признаки: неожиданная поездка в твою квартиру, прекрасная закуска, вино.

Адам встал, чтобы собрать тарелки.

— Ты забыла кое-что, о чем я тебе уже говорил, Лоури. Я беру только то, что мне бывает предложено. Я ответил на твой вопрос?

— Не знаю, — зевнула она, неожиданно почувствовав себя очень сонной от купания, вина и солнца, — я подумаю над этим… потом.

— Ты посиди здесь, пока я уберусь. Когда я вернусь, ты мне скажешь, на что именно тебе хотелось бы потратить остаток дня.

Она сонно кивнула. Оставшись одна, Лоури совершенно расслабилась, шум уличного движения почти не доходил до нее. Ее веки отяжелели, и она уснула.

Лоури неожиданно проснулась, не сразу осознав, где она находится. Она лежала на широкой постели в прохладном полумраке, и, судя по всему, постель эта находилась в спальне Адама. Ей показалось, что уже поздний вечер. Взглянув на часы, она убедилась, что прошло три часа после ленча. Она вскочила с постели в смятении. Надолго заснуть, да и вообще просто заснуть — неслыханные манеры для гостя, приглашенного на ленч! Она раздвинула шторы на окнах и бросилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Ее сумка была трогательно положена на край постели, так, чтобы она ее сразу увидела. Подкрасив губы и причесавшись, она отправилась на поиски Адама. Он сидел на террасе, погруженный в воскресные газеты. Увидев Лоури, он медленно поднялся с кресла, улыбаясь ей.

— Ну что, теперь тебе лучше? — Его глаза пробежались по ее лицу. — Ты выглядишь раскрасневшейся и отдохнувшей — в самый раз, чтобы пообедать.

— Я проспала целую вечность. Мне очень стыдно, — сказала она с виноватым видом.

— За что? Я польщен, что ты почувствовала себя здесь настолько свободно, что расслабилась.

— Думаю, что женщины обычно не засыпают в твоем присутствии, — сухо заметила она.

— По крайней мере, не за ленчем, — с усмешкой ответил он.

Лоури покраснела.

— Я бы выпила того кофе, о котором ты говорил.

— Сейчас приготовлю, — живо ответил он, — но может быть, ты хочешь чаю?

— Можно и чаю! Может быть, мне…

— Посмотри на меня, — вдруг приказал он, — посмотри на меня, Лоури!

Медленно, неохотно она подняла на него глаза и увидела жгучий вопрос в его напряженном взгляде. Она ответила ему без слов, прижавшись к нему и потеревшись о его грудь щекой, и тогда Адам поднял ее и понес через большую комнату и холл. Он шел медленным шагом, как лунатик, давая ей возможность передумать до того самого последнего мгновения, когда он положил ее на кровать и лег рядом с ней.

Они лежали лицом к лицу совершенно неподвижно, так что слышали колотящиеся в бешеном темпе сердца друг друга, а потом он наклонил к ней голову, и Лоури ответила на его поцелуй с такой страстью, что все сомнения растаяли. Как будто по сигналу, они одновременно потянулись друг к другу ищущими, нетерпеливыми руками и губами, и наконец, тяжело дыша, Адам снял с нее одежду нетвердыми, сделавшимися неуклюжими от страсти руками. Неловкость такого опытного мужчины, как Адам, тронула Лоури и зажгла ее таким ответным желанием, что у нее больше не осталось сомнений. Он сорвал с себя одежду и крепко прижал к себе ее обнаженное тело, хрипло дыша. Твердые мускулистые углы и мягкие женственные изгибы так подошли друг к другу, что бедра Лоури невольно задвигались, и Адам хрипло застонал. В его поцелуях и ласках было что-то отчаянное, и наконец, охваченные неудержимым желанием, их тела соединились в восхитительной гармонии.

В этой комнате, высоко над Темзой, освещенной ласковым солнцем, свершилось чудо; и Адам со всем своим богатым опытом, и Лоури, не имевшая практически никакого опыта, чувствовали одно, желали одного и стали единым целым, и оба думали, что это отныне и во веки веков.