Возвращение милорда

ГЛАВА ШЕСТАЯ Когда еврейское казачество восстало

Следующим утром, однако, все было по-прежнему. Мама убежала на работу, как всегда, еще затемно. А отец остался дома по причине его нынешней безработности. И теперь слонялся по квартире печальной тенью, держа в руке прохудившуюся тапочку на манер черепа бедного Йорика. Соседи с утра травили тараканов, в квартире ощутимо попахивало, и отец бдил вдоль плинтусов, ловя подлых перебежчиков из соседских пределов и побивая их мелкими точечными ударами.

Лишь одно украшало это утро – Клоти уже плескалась в ванной, счастливо рыча под тугими струями воды и попутно заливая глубокими и широкими лужами весь пол. Серега, улыбаясь уголком рта и мурлыча что-то маловразумительное, убрал постель за собой и за своей боевой подругой, поскольку еще вчера успел понять, что леди Клотильда, находящаяся в его доме на положении желанной гостьи, заниматься уборкой простыней после себя заметно брезговала. Труд горничной леди-рыцаршу не прельщал, и даже очень явно не прельщал.

И в общем-то это было в пределах нормы. Неподходящее это дело для рыцаря – тряпочки складывать. Вот хвосты жеребцам крутить – это да. Просто жеребцов здесь не было, но это уж не вина Клотильды, скорее беда.

Серега запихал подушки на антресоли и пошлепал на кухню, дабы приготовить для своей боевой подруги что-нибудь на завтрак. Что-нибудь ощутимое и более съедобное, чем котлеты из овсянки.

В холодильнике обнаружились ветчина и сыр, предусмотрительно купленные им еще вчера. Серега не мудрствуя лукаво решил соорудить из имеющихся продуктов бутерброды в устрашающих количествах и внушительной величины. Чтобы уж хватило на всех присутствующих.

Клоти явилась из ванной как раз в тот момент, когда на блюде красовалась целая гора бутербродов, больше напоминающих маленькие айсберги, залитые и заляпанные со всех сторон кетчупом и майонезом. По бокам скособочившихся хлебных кусков торчали листья петрушки, сильно смахивающие на жалобно вытянутые по сторонам резные ладошки. И огурцы кое-где выглядывали огрызками, и ветчина свисала толстыми пластами, стыдливо занавешиваясь сверху сыром… Клоти бодренько прошагала на кухню, уселась за стол – табурет под ней при этом жалобно хрюкнул. Сказала добродушным басом:

– Сэр Сериога, а как же твой благородный отец? Разделит ли он нашу трапезу?

Серега согласно кивнул – рот у него был занят пережевыванием крошечного бутербродика, сооруженного на скорую руку для себя в качестве пробной дозы. Кинул на тарелку еще двух сляпанных его руками монстров. Затем откинул голову и этак картинно полюбовался делом рук своих. М-да… Вид у его бутербродов был не слишком аппетитный. Одна радость – леди Клотильда такое диво будет есть впервые в жизни. Даст бог, бедная девушка и не поймет, что выглядят бутерброды несколько неэстетично…

Он наскоро помыл руки, покосился на закипающий чайник и покричал:

– Па!

Отец тихо отозвался из коридора:

– Я не голоден, Сереженька. Завтракайте без меня.

Серега прикусил губу. Отец…

Отец явно был на грани. Он немного поразмыслил и пометил себе в уме, что следует сегодня же переговорить с родителями. Лично и наедине, без леди Клотильды. Поговорить, успокоить… сказать, что обязательно заберет их отсюда. И что участь местных бомжей им не грозит. Вот только как объяснить тот факт, что в телефонной будке всего в нескольких кварталах отсюда имеется проход в чужой мир, где их никуда не отлучавшийся сын умудрился стать герцогом? И как объяснить принцип перемещения по мирам – а в нем он, кстати, и сам ни бельмеса не понимает, – благодаря которому он провалился в другой мир в одну секунду, провел там больше месяца, но вынырнул обратно на родную твердь аккурат в следующую секунду после своего исчезновения?

И не побегут ли родимые вызывать дюжих ребят из «веселого» дома? Что оч-чень даже вероятно…

Он крякнул, выключил начавший свистеть чайник и заварил крепкого чайку. Кое-как сервировал стол для чаепития – лимон, сгущенка, сахар и конфеты. Затем разлил по чашкам горячий коричнево-прозрачный напиток, уселся напротив леди, гостеприимно помахал ладонью над столом:

– Угощайтесь… гм… миледи.

Приглашение несколько запоздало. Клоти уже ухватила бутерброд и теперь его рассматривала, с энтузиазмом примериваясь, с какого бы бока за него взяться. Затем с некоторым раздумьем откусила.

– При общей трапезе допустимо и более куртуазное обращение, сэр Сериога, – добродушно сказала она, одновременно пережевывая огромный кус бутерброда. – Типа дражайшая леди, светлоокая дева, средоточие хрупкости…

– Угощайтесь, средоточие хрупкости, – тут же послушно исправился Серега. – Поскольку свет зари в ваших очах требует немедленной подпитки топливом.

И ловко подхватил с тарелки бутерброд, который уже начал разваливаться в сторону стола.

Клоти одобрительно покивала – и не поймешь, к чему относилось одобрение в ее кивке, то ли в адрес его цветистой куртуазности (свет зари?!), то ли в адрес бутерброда… Затем она взяла следующий, пожевала, вдумчиво обводя взглядом стол. Углядела чашку с чаем, стоявшую возле ее локтя, заинтересовалась.

– Чай, Клоти, – напомнил Серега. – Помнишь, я тебе вчера объяснял?

– Угу, – задумчиво прочавкала сиятельная баронесса. – Горячий травяной взвар, который вы тут употребляете вместо вина… С медами и сахарами. И также сахарными заедками. А ты, сэр Сериога, продолжай учиться положенному вежеству. Если рядом сидит дама, то истинный рыцарь должен быть изыскан в манерах. Крайне изыскан, замечу. Иначе кто же за такого замуж пойдет?

– Это ты к чему? – сдавленно прошептал Серега.

Сердце отчаянно тукнуло – раз и два. Действительно, кто пойдет за такого? Не то чтобы он задумывался над этим вопросом – совсем наоборот. Восемнадцать лет еще не возраст для мрачных мыслей о браке и всем прочем, что сопутствует этому событию. Дети, пеленки, труды на прокормление семьи… Но вот если бы его женой стала леди Клотильда, вот от этого он не отказался бы даже сейчас, в свои юные и зеленые года.

Да еще если бы Клотильда стала его женой в Нибелунгии, где у него вроде как и поместье имеется, так что можно будет не беспокоиться о прокормлении семьи…

«Пентюх ты и лапоть необразованный», – отчаянно подумал он. Серега Кановнин, дитя бедных российских интеллигентов (происходящих, увы, от обычных крестьян Казанской губернии), и в подметки не годится благородной баронессе, гордящейся тем, что наперечет знает имена всех тридцати двух колен своего рода. Ну и пусть баронесса за столом иногда чавкает, но благородство у нее налицо, его не скроешь подобными мелочами. Так что тебе ли мечтать?

«Да, но если это не намек на определенные возможности – тогда что же?» – жалко проскулил он внутри себя.

Леди Клотильда между тем изящно рыгнула и продолжила:

– Должен ты даме непрестанно кушанья предлагать и восхвалять ее несравненную красу. Давай-давай, сэр Сериога. Пока я вкушаю твою легкую закуску…

Легкую?! Он подавил смешок, одновременно глянув на быстро уменьшающуюся гору гигантских бургеров. И поспешно заглотнул кусок бутерброда, на тот момент находившийся во рту. Затем после короткого раздумья сказал:

– Клоти… Не силен я в манерах. И к чему мне в куртуазных комплиментах изощряться? Я уж так как-нибудь.

– По возвращении в империю, – протянул а Клоти, рассматривая его с каким-то непонятным выражением лица, – тебе, сэр Сериога, надо будет тут же навестить своих соседей. Устроить для них один-два турнира, с пирами и приличными танцами, разумеется. И должна сказать тебе, сэр Сериога, что в твоих летах и при твоем титуле давно пора бы уже и женатым быти.

Серега подавился.

– Да, сэр Сериога! – на всю кухню прогремела Клоти. – Тебе следует жениться! На родовитой девушке, которая принесет тебе в приданое землю, деньги и связи со всем своим семейством. Тебе… гм… пришельцу из другого мира, сие будет как нельзя кстати! Лично прогляжу я список невест, дабы тебе не подсунули нечто порченое.

Серега почесал в затылке. Так. На Клоти напал своднический зуд, но себя она почему-то за непорченую невесту не считает. Интересно…

– Знаешь что, светлоокий свет зари, – с некоторой решимостью в голосе заявил он, – никаких танцев и балов не будет. Это мое решение.

– Но почему? – искренне изумилась Клоти. – Долг герцога – продлить свой род, и как можно скорее. Пока еще есть кому продлевать. Не собираешься же ты и в самом деле оставить свой лен тому… гм… подкидышу? Сие сойдет, пока там нет тебя, но стоит тебе вернуться, и твои вассалы тут же восхотят наследника твоей крови. Кто же согласится подчиняться в будущем безродному приемышу? Вот родному сыну герцога – это да.

Герцог Де Лабри как раз в этот момент размешивал в чашке сахар. Затем очень медленно вынул ложечку, положил ее на блюдце. Упер взгляд в противоположную стенку.

А то, что сам герцог абсолютно безродный, его вассалов никак не волнует? Не могут же они до бесконечности верить в сказочку о неизвестном благородном отце, которую сочинила леди Клотильда. К тому же даже по этой сказочке папаша его бросил и он остался бастардом. Без земель, без прикрытия имени отца и без дома. Что в феодальные времена отличием не считалось, скорее наоборот, пятном на репутации… Или рука, способная хоть как-то держать меч, с успехом заменяет все эти бредни о благородном происхождении? А вот маленький ребенок меч держать еще не способен, а потому геть его…

– Клоти. Ты считаешь, что я выбрал наследником этого ребенка просто так? Без всякой задней мысли?

– Э-э… – замялась Клоти. – Честно говоря, я думаю, ты предвидел, что тебя вот-вот выкинут из нашего мира, и решил на всякий случай назвать наследника. Ведь к нему переходит и право на мандонаду, то есть на защиту твоих земель со стороны эльфов. Есть наследник, есть и мандонада. И земли Де Лабри будут таким образом защищены даже в твое отсутствие – эльфы об этом позаботятся,,поскольку данное ими слово обязывает их позаботиться о твоем наследнике и его имуществе.

– К сожалению, я не настолько предусмотрителен, – тяжело вздохнул Сергей. – Я хотел только одного. Справедливости – мелочь, не правда ли? Этому… этому мальчишке слишком много досталось для его возраста. И я считаю, что он, а также память его родителей достойны герцогского титула. Хотя бы в качестве вознаграждения за их страдания. И все. Разговор окончен. Нравится это моим вассалам или нет, но ребенок получит право на все мои земли. И на эльфийскую мандонаду. А с эльфами они тягаться не смогут – те защитят в будущем и самого мальчишку, и все его права. Так что морщиться могут сколько угодно, но глотать им это придется. Да еще и с верноподданной улыбочкой.

– А как же твои родные дети?

Он перевел взгляд на Клотильду, улыбнулся:

– А они у меня будут?

– Да! – с жаром сказала Клоти. – Вот вернемся в Нибелунгию, устроим турнир с пиром и танцами! Ты теперь герцог, так что в девах для тебя недостатка не будет!

Он с грустью поглядел на ее лицо, такое прекрасное, такое одухотворенное. И чем? Мечтами о его невесте. Выходит, он ей безразличен. Абсолютно…

– Клоти, дело в том, что я, как бы это сказать…

– Есть препятствие? – грозно нахмурилась Клоти.

– Да, есть.

– И какое же?

Он мило улыбнулся, решив на этот раз для разнообразия промолчать. Клоти в этом вопросе можно довериться, она домыслит все остальное и сама. Без его помощи.

– Неужли страдаешь ты от безответной страсти? – с дрожью в голосе предположила Клоти. – И дал обет верности предмету любви своей? Пожизненный, я имею в виду.

– Точно, – кивнул он. Клоти, как всегда, не подвела.

– Ну, – задумалась баронесса. Потом, явно найдя какой-то выход из ситуации, радостно кивнула. – Но, сэр Сериога, при чем же здесь дело продолжения рода? Ради Всевидящего, храни обет в своем сердце. И жену – не хочешь, совершенно не люби. Но потомство оставь. Вот и все.

М-да. Вот он, прямой и жизнеутверждающий подход феодальной эпохи: любовь – это одно, а жена – это уже совершенно другое. Похоже, в Нибелунгии есть четкое разделение отношений между полами на духовные и материальные. И одно у них вполне может существовать отдельно от другого.

Следовало срочно выходить из ситуации. И отговорка типа – дескать, я еще молод и в мужья не гожусь по причине нежного возраста – здесь не пройдет. При феодализме, как помнится, и в двенадцать женились.

– Клоти, – твердым голосом напомнил он. – У тебя вроде были планы на сегодня?

– Не отлынивай от вопроса, сэр Сериога, – стальным голосом уличила его леди. – Ответствуй мне прямо – намерен ты жениться или нет?

– Нет! – Он с обожанием и грустью облизал Клотильду взглядом, всю – от всклокоченных светлых волос на макушке до черной рубахи, обтягивавшей выпирающие плечи (и не менее выпирающую грудь), вздохнул и повторил: – Нет. Она… Она единственная. Такой больше нет. А другой уже и не надо.

– Дурак, – коротко резюмировала Клоти. – Но, может, еще одумаешься. Ладно! Перекусили, теперь к делу. Аида к твоему ростовщику. Как это у вас говорится… Ах да! Побазарим. – И добавила чуть тише:– Хотя при чем здесь базар и разговоры серьезные? Что-то не так тут, сэр Сериога. Или речи серьезные лишь о деньгах ведете вы, уподобляясь базарным торговцам, или же и самую серьезную речь в торг превращаете…

– Устами младенцев, а также феодальных баронесс глаголет сама мадам Истина, – пробормотал Серега. Окинув взглядом блюдо, на котором остались теперь одни крошки и обломки ветчины и сыра, вывалившиеся из бутербродов, он подобрал их сложенными в горсть пальцами и бросил в рот.

И вышел вслед за Клотильдой в прихожую.

У вешалки, где находилась тумбочка с телефоном, стоял отец, держа в руке телефонную трубку. Заслышав шаги Клоти и Сереги, отец дернулся, но не обернулся. Он продолжал стоять к ним полубоком и взирал при этом на трубку со странным выражением лица – то ли ужаса, то ли восторга.

Клоти с любопытством посмотрела на старшего Кановнина, но промолчала. Хотя Серега и видел, что молчание далось ей нелегко.

– Отец?

Старший Кановнин медленно повернулся в их сторону. В свете, падающем из раскрытых дверей кухни, виски его блеснули серебряным. Хотя еще месяц назад они были густо-каштановыми…

Сердце у Сергея сжала какая-то лапа, и он прикусил губу.

– Сережа, – врастяжку произнес отец. – Мне тут только что позвонил один из наших знакомых. Общих с одним моим старым… приятелем, в общем. Приятелем, который уже не приятель. Н-да. Человек, о котором я говорю, сделал мне одну подлость. Ты, похоже, и сам уже в курсе. А знакомый слышал мельком о моих неприятностях и решил слегка помочь. Этот тип, Мерзавчиков, снял у него на время дом. В деревне. Всего в тридцати километрах отсюда. Меня только попросили не портить дом. В смысле, не дырявить там стены и кровью их не заливать…

Серега переглянулся с Клоти.

– Прекрасно, – деятельно заявила леди Клотильда. – Только не отправляйтесь туда в одиночку, сэр Владмир. Вам непременно потребуются свидетели того, что вы дрались честно и с отвагой, достойной отца моего друга, сэра Сериоги. Сейчас мы с сэром Сериогой прогуляемся по городу, уладим одно маленькое дельце, а затем с радостью сопроводим вас к месту вашего поединка с позорным предателем. Кстати, есть ли у вас достойный этого случая меч, уважаемый сэр Владмир? А то в доме вашем… гм… в общем, не зрила я тут вооружения боевого. Но с радостью одолжу вам свое в случае нужды.

Сэр Владмир глянул на нее выпученными глазами:

– Поединок?! Оружие?!

– Ну да. – Тон у Клоти стал несколько напряженным. – Не собираетесь же вы спустить сему мерзавцу учиненное им зло? Поверьте, сэр Владмир, не в деньгах тут дело, а в том, что предательству попустительствовать нельзя. Ни при каких условиях и ни в каких мирах! Не хотите же вы простить ему его позорное деяние?! Ну?!

– Нет, – растерянно сказал отец. – Вроде бы нет…

Успокоившаяся Клоти одобрительно похлопала отца по плечу:

– Вот и прекрасно. Я вам одолжу свой самый лучший меч, сэр Владмир. Он достался мне от предков и отстаивал дело чести не один раз. Откровенно говоря, я даже думаю, что за всю его жизнь он улаживал подобные случаи гораздо чаще, чем я за свою побегала в кустики по нужде. Ну, вперед, сэр Сериога. Нас ждут дела чести! И… проповеданного слова. Как видите, сегодня и в самом деле – все приходит в порядок…

Серега посмотрел на нее внимательно. И ощутил, как в душе поднялась волна какого-то… сомнения?

Удивления? Слишком уж гладко все складывалось. Слишком… Как по волшебству.

Как по волшебству?! Интересно, а не существует ли где-то на свете магия, приводящая все дела «в порядок»? И не привезла ли Клоти из своего мира что-то… что-то такое, что улаживает проблемы в этом мире как по мановению волшебной палочки? Ведь Мерзавчиков нашелся – и так вовремя нашелся…

«Думай головой, а не ягодичной мышцей!» – одернул он себя. Видеть во всем магию – это уже даже не паранойя, это прямое и натуральное впадение в детство. Отсюда рукой подать, до Микки Маусов под столом и прочей чуши. Существуй такое заклинание – им бы активно пользовались в самой Империи Нибелунгов. И была бы там тишь да гладь, и не шлялся бы семилетний император в рубище по своей собственной империи, не зная даже, что это такое – досыта поесть…

Но все-таки что-то странноватое во всем этом было. «Два слова» антиквару, теперь проснувшееся вдруг желание общего знакомого посодействовать старшему Кановнину. Глядишь, раз-два – и все проблемы его семейства будут улажены…

И тогда он с чистым сердцем и чувством неоплатного долга в этем самом сердце отправится в Нибелунгию. Где его, надо думать, тут же попросят начать улаживать дела тамошних семейств. В частности, семейства короля Эльфедры, как это уже было один раз, в деле с принцессой Эльлизрой. Не зря же Эльфедра так старается – и Клотильду сюда отправил, и красотку Эльфирру с денежной помощью для малообеспеченных подослал, и даже портал соорудил, чтобы сэр Сериога мог попользоваться им, как только возникнет такое желание…

Слишком уж хочет его король Эльфедра назад, и слишком уж все гладко складывается.

Конечно, он может и ошибаться. А может и не ошибаться. Но сейчас это все равно не узнать. Так. Сергей приглушил бешено бьющиеся в голове мысли и решил пока выждать. Посмотрим, что будет дальше.

Клоти одним богатырским замахом облеклась в черное великолепие своего плаща и выжидательно глянула на него, приподняв одну из соболиных бровей.

– Да, Клоти, очень мило, что ты предложила моему отцу меч, – торопливо сказал Сергей для того, чтобы нарушить паузу и заодно дать понять окружающим, о чем именно раздумывал последние две минуты (точнее, не дать понять, а этак мило соврать на тему собственных раздумий). – Но у нас поединков чести не проводят. Не принято у нас это дело.

– Глупости, сэр Сериога, – трубно возгласила Клотильда. – Человек не может жить без веры в себя. А ничто не укрепляет эту веру так сильно, как бой за истину. Словом, человеку нужна вера! И потом, что такое – не принято? Если у вас нет такого обычая, значит, самое время его ввести!

– Но мой отец никогда не держал в руках меч!

– Значит, истина направит его руку, – решительно отмела это возражение Клотильда. – А также укрепит. И тем славнее будет его победа, и чище правота Божьего суда над нечестивцем!

– У меня такое ощущение, уважаемая… леди, – вмешался вдруг в их разговор отец, – что вы прибыли сюда совершенно из другого мира. И даже не из Литвы. Вы так не похожи на обычных женщин и… так оригинально высказываетесь…

Сердце у Сереги екнуло. Ну и что теперь делать? Выкладывать геологу Кановнину теорию о множественности миров?

– Вы совершенно правы, о сэр Владмир, – брякнула в ответ Клоти. – Я из другого мира! И траву топтала я не грязно-желтую, как у вас, – а изумрудно-синюю! И солнце мне светило… Впрочем, я вашего солнца еще не видела. Не удивлюсь, если его вообще нет. Как ни глянешь на небо, так там одно серое марево. И холодно, как в горах Даркоты. В общем, не дивлюсь я, что так странны порядки ваши. Нет сомнения, что холода этого мира выстудили вам кровь! Иначе кто стерпел бы унижения такие…

– Это из «Гамлета», – задумчиво проговорил отец. – Только там немного по-другому – «иначе кто снес бы…».

– Это не из «Гимлета»! И я говорю чистейшую правду! Я из другого мира! – рыкнула Клотильда. – Слово рыцаря! И не советую вам сомневаться в моем слове, сэр Владмир!

– Фантастика какая-то, – совсем растерялся отец. – У меня в последнее время было такое ощущение, леди, что мой мир деятельно пытается опустить меня до своего уровня. А теперь вы так же деятельно пытаетесь поднять меня до уровня вашего мира. Мира, больше пахнущего неуемной фантазией и «веселым» домом желтого цвета, чем реальностью, – уж простите великодушно…

Сергей решил вмешаться:

– Ее мир вполне реален, отец. Честное слово. Множественность миров, о существовании которой столько твердили фантасты и наиболее стукнутые головами ученые, наконец-то осуществилась и все такое. Мир Клотильды – один из многих возможных. И хотя он так же бездоказателен, как существование атома, тем не менее…

– Да я вообще-то верю, – устало сказал отец. – Я сейчас готов верить во все что угодно. Даже в мир, по которому бродят рыцари вперемешку с баронессами и который выше нашего. Ибо в нем есть честь и достоинство…

– Не факт, что ее мир стоит выше нашего, – поспешно вставил Сергей. – Пап, надеюсь, тебя не слишком сильно выбили из колеи слова Клоти? Понимаешь, она и в самом деле из другого мира. Вообще с другой планеты. Поэтому… гм… и призывает нас с тобой к тому, что принято у них…

– Очаровательная планета! Правда, я все-таки не пойму, как ты с ней познакомился…

– Потом! – крикнул Сергей и ухватил Клоти за руку. – Мы сейчас по делам, а потом я тебе все объясню! Только обязательно нас дождись!

День был достаточно погожий. И редкое для октября солнышко по небу гуляло, и в воздухе уже не пахло морозцем, как во все последние дни. На кленах, что стояли группкой посреди двора, все еще болтались последние буровато-золотые листья. А на опавшей листве у их подножий в это утро не было изморози…

Серега вышел во двор вслед за Клоти, остановился, вдохнул терпко пахнущий прелью и осенней влажной свежестью воздух. Хорошо! Свежесть воздуха определенно бодрила, а неяркое осеннее солнце ласкало лицо теплыми лучами – словно напоследок пригревало. Радом удовлетворенно щурилась на солнышко Клоти, запрокидывая лицо и вытягивая шею. Серега повернулся к ней. Пробежал глазами по освещенному солнцем профилю, подумал и решился-таки:

– Насчет поединка, Клоти. Ты все же перегнула палку. Мой отец и в руках никогда не держал такую оглоблю, как твой дедовский меч. А уж о том, что противника на этом пресловутом поединке чести положено убивать, и желательно насмерть, он и помыслить не посмеет. Он, как бы это тебе сказать… из тех, кто не обидит и мухи. К тому же по нашим законам за это светит тюрьма. На много-много лет…

– Человеку нужна надежда…

– Да? Значит, мне послышалось, как некоторое время назад ты говорила, что человеку нужна вера.

– И то и другое, сэр Сериога, – строго проговорила Клоти и слегка распахнула плащ.

На свет высунулся очаровательный холмик груди, укутанный в черный шелк. От осеннего холода холмик очень быстро увенчался тугой, напряженно торчащей вперед вишенкой соска. Серега, сглотнув, перевел взгляд на осенние пожухлые газоны. Тело радостно наполнилось знакомой тяжестью, отвечая на соблазнительный вид Клотильды.

Он кое-как управился с реакцией собственного тела, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, затем покосился осторожно на точеный профиль Клоти. Не заметила ли?

Клотильда тем временем рассуждала:

– Человеку нужна надежда. Помимо веры. Надежда на лучшее, надежда на собственные силы.

– Это вера.

– Что – вера?

– Вера в собственные силы, – поправил Серега разошедшуюся в рассуждениях леди. – Нет такого выражения – надежда на собственные силы. У нас, во всяком случае.

– Знаешь, как у нас говорят? – быстро спросила Клоти. – Что в полдень грош, что наутро грош. Надежда, вера… Так вот, иногда нет лучшей возможности дать человеку надежду – или веру, если тебе так больше нравится, – чем позволить ему… гм… подраться. Просто и незатейливо дать в рожу кулаком какому-нибудь мерзавцу. Или хотя бы помечтать о драке. А что касается поединка, то твоему отцу достаточно вызвать своего обидчика на бой, определяемый уложениями рыцарскими как бой ради Божьего суда. А затем он может преспокойненько назначить защитника своих прав. Хоть меня, хоть тебя, сэр Сериога. Все честь по чести, все по правилам. Так что не трусь! Я уж поняла, что твой отец и муху не поимеет – даже если она ему глаз начнет грызть. Но мы-то с тобою знаем это самое… как мух обижать, во! И не только мух, собственно…

– У нас так не делается, – твердо стоял на своем Серега, – и отца давай-ка лучше не трогать. Он о таком только мечтать может, но вот когда дойдет до практики, скорее сам себя отделает, чем другому человеку посмеет пальчик прищемить. Так что и драться, и вызывать на бой придется нам самим. Хорошо, Клоти?

Леди-рыцарь обиженно поджала губы, но спорить не стала.

Магазинчик антиквара – или, как его упорно называла леди Клотильда, ростовщика – в лучах неяркого солнца блистал желтенькой краской. Мимо по тротуару шли немногочисленные прохожие. Двое или трое из них одарили Клотильду в достаточной степени равнодушными взглядами – если там и было любопытство, то относилось оно скорее к ее плащу. Но никак не к ней самой.

Серега остановился неподалеку от магазина, вынуждая остановиться и свою спутницу.

– Ну… Мы на месте. Последний раз призываю – облегчи душу признанием, дочь моя. На небе, вот увидишь, зачтется.

С Клоти, как ни странно, всю решимость к этому моменту как рукой сняло. Неужели ее решимость была наигранной? Она помялась и с преувеличенным вниманием принялась рассматривать ближайшую лужу.

Что-то тут было не то. Впрочем, как и вся эта история.

– Клотильда! – напористо продолжил Сергей, чувствуя, как начинает учащенно биться сердце и все нехорошие сомнения и мысли выплывают из глубин памяти. Нечто вроде гласа Божьего – восстань, сомнение! – Признавайся. Немедленно. Что ты сказала вчера? Чего ты ждешь сегодня?

– Сэр Сериога, я…

Он схватил ее за руку и прорычал:

– Клоти! Знаешь, я уже дозрел. Раз ты не хочешь говорить, то я прямо сейчас зайду в магазин и спрошу обо всем сам. У того, кто там найдется. И если что-то было или будет не так, то внутри меня встретят. И не с лучшими намерениями встретят. Прикинь последствия, Клоти, будет драка, даже если мы отмашемся, все равно на нас могут заявить в ми… властям. Меч останется у того, у кого он сейчас, а мы под фанфары загремим в тюрьму. В которой, кстати, порталов в Нибелунгию не предусмотрено. Ну?!

– Сэр Сериога, – с чопорным сомнением в голосе заявила леди Клотильда, – когда вчера я решилась на это, все казалось простым и ясным. Но сейчас почему-то кажется…

– Что ты сказала? И кому?

– Ну этому, кому же еще? Твоему ростовщику в полосатом рубище.

– Это не мой ростовщик, – хмуро заметил Сергей. – И на нем было не рубище, а очень дорогой костюм. Ладно. Проехали. Что именно ты ему сказала?

Клоти пожала плечами:

– Ну… Что завтра его ограбят.

– Что?!

Несколько прохожих обернулись. Но на этот раз не на Клотильдин плащ, а на его голос.

– Сдержанней надо быть, сэр Сериога, – менторским тоном тут же одернула Клоти. – Что подумают о тебе люди?

– Что я дурак, – мрачно сказал он. – Но это мне и так ясно. Сам ведь отпустил, сам… И до дверей довел. Не мог сообразить, что ты не можешь просто так… «На два слова». Да уж. Зачем ты это сделала, Клоти?

– Ну, это же ясно, – слегка самодовольным тоном заявила Клоти. – Раз он думает, что его сегодня ограбят, значит, будет сидеть у своего сундука и охранять его. Твой меч наверняка там же. Таким образом, мне не пришлось бы его искать. Сначала ростовщику в ухо, затем меч из скрыни – и все в порядке!

Сергея слегка затошнило. Клоти – гений кулачного боя. Вне всякого сомнения. Но вот планировать операции в условиях чужого мира – это явно не ее конек. Не рыцарское это дело – правильно организованная экспроприация ответного характера…

– Клоти, – с трудом выговорил он, – даже если это и так… Что, если упомянутый сундук у него дома? И он сидит там? Как ты найдешь его дом?

– Спрошу, – не очень уверенно сказала Клоти. – В наших городах всякий знает, где живет ростовщик…

– Клоти!! – заорал он. – Это – не ваш город! Это наш город! В наших городах не всякий знает даже своего соседа!

– Да?! – изумилась Клоти. – А как же вы живете? И ты не знаешь, сэр Сериога?

– Тихо!

Он схватил ее за руку и отволок за ближайший угол. Огляделся. Это был обшарпанного вида переулочек, рукавом убегающий под горку. Двое мужичков запойного типа распивали неподалеку от них пиво из целлофанового кулька, присев на корточки возле кирпичной стены одного из домов, где-то вдалеке семенила бабулька запенсионного возраста – и никто не обращал на них ровно никакого внимания. А еще метрах в трех от них важно проплывала женщина, вылитая мадам Грицацуева – лаково блестящий громадный кожаный плащ обворачивал ее наподобие кулька с расширением вверху, и это расширение было щедро драпировано поверху пышным черным мехом с торчащими во все стороны белыми щипаными метелками. Ни дать ни взять – рожок с мороженым, облитый черным и украшенный вишенкой головы, шествующий по улице на неведомо как отросших ножках, всунутых в сапоги на платформах. Мадам Грицацуева была полностью отдана важному делу перемещения собственного тела. И по округлому белому напудренному лицу с клюквенной щелью рта было сразу видно, что обращать хоть толику своего внимания на высоченного парня, стоящего в обнимку со странного вида девицей, мадам считает ниже своего достоинства.

Серега выдохнул, тщательно досчитал до десяти. Посмотрел на слегка задумчивое лицо Клотильды, заговорил, медленно и ритмично произнося слова:

– Так. – Голос был придушенным от ярости, но ничего, пусть Клоти восчувствует его злость. – Повтори-ка мне все еще раз, миледи баронесса. Ты с порога заявила этому хряку, что завтра… то есть уже сегодня, его ограбят. Так? И ничего больше?

Она помотала головой. Задумчивость на ее лице начала усиливаться. До баронессы, кажется, начало доходить, что она сделала что-то не то.

– И теперь надеешься, что он сидит над моим мечом в бессменном карауле? Так?

Клоти покивала. Ему до ужаса хотелось выругаться, и посочнее, чтобы хоть этажностью мата выразить всю гамму охвативших его чувств – от ярости до унизительного осознания, что и тут все пропало. А ведь он, дурак, отчаянно надеялся еще две минуты назад, что Клоти не просто так заскочила вчера к вороватому антиквару, что эти ее пресловутые два слова не что иное, как заклятие или еще что-нибудь наподобие (в конце концов, она же из мира, где магией чуть ли не суп заправляют), и что меч таки вернется к нему как по щучьему велению и у его родителей появится шанс. Хотел было выругаться Серега, но посмотрел на Клоти, налицо которой все больше и больше наплывала… виноватость?

И язык присох к небу.

– Ладно. Будем спасать ситуацию. Какой-нибудь из путей всегда ведет к победе. Вот только какой?

– Известно какой! – В голосе у Клоти появилась радостная готовность помочь всем, чем может, после того как напортачила. – Или он сидит в своей лавке, или у себя дома. Бдит под окошечком… и над сундуком. Я захожу, даю в морду всем, кто на мой кулак сам напарывается. Тех, кто по углам прячется, я, разумеется, не трогаю. Затем вырываю меч из рук мерзавца…

– Стоп, – оборвал разошедшуюся баронессу Серега. И ядовито дополнил обалденные Клотильдины речи: – Я, конечно, понимаю, что миледи несколько не в курсе… Но здесь у нас имеется такое приспособление для хранения особо ценных вещей – сейф называется. Сундук нашего времени. Кладешь туда вещичку, запираешь. И все. Вскрыть его невозможно. Если только ты сам не хозяин или не особый мастер по этому делу. Которого, между прочим, называют словом «вор» и которого время от времени сажают в тюрьму. Ты понимаешь, что в общем-то решилась на кражу? Которую еще надо суметь осуществить. И учти– это очень даже непросто.

Клоти надулась:

– Он сам первый у нас украл! Это… это несправедливо, сэр Сериога! Бесчестно! И наш долг – восстановить справедливость! Помнишь, как это было в благословенной Нибелунгии?

Последние два слова Клоти произнесла с тоскливым придыханием. И даже всхлипнула, кажись…

Н-да. В Нибелунгии… В Нибелунгии антиквар герцогу – не пара. Там бы он не ушел просто так, поджав хвост. Дал бы в харю, разобрался по-свойски. Благо и милиции на его землях нет – одни только герцогские вассалы, подчиняющиеся ему лично. Увы, здесь, на Земле, он не относится к сильным мира сего и сам это хорошо понимает. Так хорошо, что даже не ры-пается. Хотя, может быть, и зря…

– Итак, путь к победе…– Сергей на секунду представил все возможные последствия – тюрьма для него самого и Клоти, дополнительное горе для его и без того подкошенных бедами родителей. – Клоти, гм… Тебе придется рискнуть.

– Да? – с готовностью встрепенулась Клоти.

– Леди Клотильда, – наставительно заговорил он, сводя брови и сверля ее суровым взглядом, – это может оказаться совсем не так весело и безопасно, как ты думаешь…

У Клоти пренебрежительно дернулась верхняя губа, сделав девушку до ужаса похожей на большую кошку. Скажем, на львицу. Большую такую добродушную львицу, отмахивающуюся от шакала, который ни черта не смыслит в больших львиных делах.

– Сэр Сериога! Ты говоришь такое странствующему рыцарю? Из рода Дю Перси? Дщери колен Персивалевых, мотавшейся по таким дорогам, что даже и твой мир, полный бесчестных чудес, удивили бы? Я убила сэра Марлогу, который любил вытягивать кишки у своих пленников. Убила, пробившись сквозь стену его дружинников!

– Должно быть, дружина не слишком его защищала? – вполголоса предположил Сергей. И добавил еще тише: – Этакого-то милашку…

Клотильда посмотрела на него недовольно и продолжила:

– Я сцепилась в одиночку с бандой Кровоглаза, лютого разбойника, любившего хватать на дорогах именно безвинных рыцарей – и все потому, что один из них когда-то вырвал у него глаз…

– А тот, кто вырвал, конечно, тоже был безвинным… – саркастически пробормотал он.

– Я побила его! – победоносно закончила Клоти. И, поглядев на него с торжеством, заявила: – А ты пугаешь меня мелким ростовщиком!

– У него может быть поддержка. Или милиция. Хотя последнее маловероятно. Такие, как он, предпочитают не связываться с органами – может возникнуть слишком много вопросов. А то и всплывет что-нибудь на поверхность…

– Скорее всего, он наймет головорезов, – со скучающими интонациями проговорила леди Клотильда. И широко улыбнулась. Дескать, мне, нибелунгской леди, все эти головорезы – на один зубок.

– Значит, так, – сказал Серега. – Если ты еще раз появишься в магазине, интерес его подручных к тебе вырастет до величин запредельных. Надо думать, они тут же доставят тебя на фатеру к патрону, предварительно повязав… или в какой-нибудь другой укромный уголок. И там начнут вытрясать из тебя информацию. Вот в этот момент ты и…

– Понятно, – протяжно сказала Клоти. И деловито поинтересовалась: – Одного я, само собой, оставлю в сознании. Для того чтобы было кому проводить беззащитную девушку до этого, как его? Сейфуса. А что делать с остальными? Как это у вас говорится… мочить всех без разбору?

– Нет! – вскрикнул Серега и тут же обернулся – не привлек ли чьего внимания? – Отключи их. Но не навсегда, а временно. Ты поняла? И, Клоти…

– Мм? – вопросительно промурлыкала Клоти, уже приобретя воинственный вид. Рыцарь на тропе рыцарской войны! И все из-за украденного меча? Из-за железки с камушками по рукояти?

В эпоху менестрелей, вдруг вспомнил он, самые возвышенные чувства питались именно к мечу. И еще– к лошадям.

– Я поймаю такси и буду следовать за тобой… за ними. – Сергей сглотнул. – Может, смогу помочь. Но ты не зарывайся. Веди себя скромно, но и обижать себя не позволяй.

Клоти мило улыбнулась и потопала к магазину, занимавшему первый этаж дома. Двери раззявились, как пасть динозавра, втянули ее и захлопнулись за могучей девичьей спиной, обтянутой мокро поблескивающим черным шелком. И мир сомкнулся в ожидании.

Он нащупал в кармане долларовую бумажку. Огляделся, подошел к бровке тротуара, помахал рукой. Одно из такси, печальной вереницей торчавших у остановки поодаль, нерешительно газануло и приблизилось.

Водитель, с лицом хитрым и худеньким, как у шимпанзе, спросил:

– Машину, сынку? А куды…

– Сто долларов! – отчаянно брякнул Сергей, комкая в кармане означенную бумажку и пытаясь сразу же отвлечь водителя от вопросов, подчинить взамен этого радостной мысли о деньгах. – Сначала ждать, потом ехать.

– А куды пойдем-то? – деловито спросил таксист. И хитро заулыбался, морща лицо.

– Я… я слежу за одной девушкой, – гулким шепотом сообщил Сергей водителю. – Молча делаешь все как надо – и получаешь свои кровные. Не хочешь – я еще кого-нибудь поищу, вас там на остановке много, как я посмотрю.

– Не надо другого, – быстро отреагировал мужик. – Давай садись, хлопец.

Он распахнул перед Серегой переднюю дверцу, зазывно похлопал небольшой ладошкой по обтянутому кожей сиденью рядом с водительским. Серега отрицательно качнул головой и предусмотрительно перешел к задней дверце. Ни к чему, чтобы шофер мог еще и наблюдать за его лицом.

Минуты тянулись как часы. Или нет, секунды тянулись как часы. Или вообще – как кучи часов…

– О, глянь, солнышко вышло, – довольно сказал таксист.

Действительно, солнце, незадолго до этого ушедшее за серую мощную тучу, снова появилось на блекло-голубом небе. И обрызгало хмурую осеннюю улицу бледно-желтыми лучами. Последняя листва нескольких тополей, жалко сутулившихся по обочинам, зазолотилась в их свете желтыми и бурыми переливами.

– Холодная нынче осень, – тоном знатока-метеоролога объявил таксист. – Все дожди да дожди, а тут глянь-ка – солнце…

Ему явно хотелось поболтать. А вот Сереге болтать совершенно не хотелось. И поэтому он только одарил шофера хмурым взглядом. Очень хмурым. На некоторое время в машине воцарилась тишина.

Он сидел и нервно барабанил пальцами по обшивке переднего сиденья. Если в магазинчике что и происходило, то наружу это не выливалось. Спокойно. Спокойно.

Неожиданно откуда-то сбоку вынырнул неприметный «москвич» и припарковался недалеко от входа в лавку антиквара. Из машины вывалились громилы – числом трое. Интересно, как они поместились в небольшом салоне «москвичонка»? Парни дружным строем двинулись к зеркальным дверям. И исчезли за ними, едва слышно хлопнув створками.

И опять настало время ожидания. Томительного. Бес-ко-неч-но-го…

– Бонни и Клайд, – чуть слышно пробормотал Серега себе под нос. – Мы с Клоти прямо вылитые Бонни и Клайд. Е-мое. Не дай бог, и конец будет такой же.

– Ты что-то сказал, хлопчик? – тут же озаботился таксист. И обернулся назад, радостной улыбкой демонстрируя готовность к общению.

– Ничего, – прошептал Сергей, – эт-то у меня в животе бурчит.

Бонни и Клайд – парочка, занимавшаяся воровством. По сути, они тем же самым собирались заняться, хотя вещь, за которой они отправились, сама была ворованной. Вор у вора украл…

Двери магазинчика наконец распахнулись, и оттуда поочередно вышли два громадных мужика из той троицы – настолько громадных, что даже леди Клотильда на их фоне выглядела бы чуть ли не Дюймовочкой. Собственно, она и выглядела так – вывалившись следом за мужиками, и очень резво вывалившись. Складывалось ощущение, что из магазина ее вытолкнули хорошим пинком. Серега облизнул враз пересохшие губы и уставился в другую сторону. Шоферу не следовало знать… Нет, не так. Шоферу не следовало слишком уж наглядно демонстрировать, куда направлен его взгляд. И посему он старательно пялился в другое окошечко, не забывая, впрочем, краешком глаза отслеживать передвижение группы с леди Клотильдой в центре. Мужики слаженно уводили Клоти под локотки по направлению к неприметному «москвичу». Третий крупный индивидуум появился на свет божий из магазина чуть погодя, стрельнул глазами по улице с бдительным видом. И снова скрылся в магазине.

Подкрепление на случай внезапного нападения прямо на торговую точку, понял Сергей. Так.

Он качнулся вперед, постучал согнутым пальцем по плечу шофера:

– Трогайте. И вон за тем «москвичом», пожалуйста. Только не слишком впритык, ладно?

– А, так ты за той дивчиной доглядаешь? – заметил словоохотливый шофер. – Ну, ничего дивчина. Тильки великовата трохи…

– Ну поехали же! – чуть не взвился Сергей, глядя, как «москвич» заваливает за поворот в один из переулков и исчезает из виду. – Ну!

– Да что ты волнуешься-то? – удивился таксист. – Да счас мы его враз… Махом догоним.

Он мягко крутанул колесо руля, ласкательным движением переведя рычаг от коробки передач. Машина вжикнула, отваливая от тротуара. Сергея вдавило в спинку сиденья.

Они нагнали «москвич» достаточно быстро.

– Ой, не знаю, хлопчику, – рассуждал шофер, небрежно придерживая двумя пальцами рулевое колесо. – На что тебе дивчина, которая аж с двумя куды-то за город собралась…

– За город?! – Крик у Сереги вышел каким-то сдавленным.

«За город» – это у него ассоциировалось чуть ли не с темным лесом. Чаща, безлюдье. Не дай бог… Хоть леди Клотильда и бог в области рукоприкладства, но… нет приема против нацеленного на тебя ствола…

– Ну да, за город. Видишь, куды заворачиваем? Белоусовские коттеджи прямо по курсу…

Вдоль дороги и вправду потянулись заборы. И вдалеке начали проступать трубы над черепичными крышами. «Москвич», попетляв по местным ответвлениям дорог, остановился у одного из таких заборов. Дверцы разом отворились со всех сторон. Клоти, печально спотыкаясь, прошествовала от машины к воротам в сопровождении двух громил. Руки ей на этот раз, уже совершенно не стесняясь, заломили за спину.

– Эге, – односложно издал таксист.

– Проедете мимо и высадите меня за поворотом, – жестко распорядился Сергей. – Вот деньги. И еще…

Таксист молча заложил руль, объезжая «москвич». И не сказал ни слова в наступившей паузе – только чутко повел шеей, выдвигая свое правое ухо поближе к Сереге. Тот принял этот жест за молчаливое приглашение к дальнейшим откровениям. Шепотом посоветовал:

– А после езжайте прямо и не задерживайтесь.

Он вылез, выждал минутку. Затем осторожно заглянул за угол. «Москвич» стоял на прежнем месте, водитель вышел из машины и теперь беззаботно курил, стоя у передней дверцы.

Из дома никто не выходил. Было тихо. Ни вскриков, ни хруста ломающихся костей. Короче, никаких признаков привычных действий леди Клотильды.

Почему? Или она считает, что время еще не настало? Или же просто решила на этот раз устроить драчку без шума… Разнообразия ради.

Как бы то ни было, с собственным появлением во дворе коттеджа следовало подождать. Во-первых, чтобы не помешать планам леди, а во-вторых… Во-вторых, потому, что она вскорости и сама появится, не в ее обычаях оставлять у себя в тылу человека противника – а именно водителя «москвича»…

Серега стоял за углом с бешено колотящимся сердцем и покусывал краешек нижней губы. Ждать. Ждать.

Расслабления ради он решил подумать о чем-либо отвлеченном. Но, увы, единственное, что тут же полезло в голову, был его отец. Сломленный и растерявшийся, настолько не похожий на себя прежнего…

Классики до ужаса любили тему маленького человечка, застигнутого неприятностями врасплох. Интересно, в каком возрасте детям положено осознавать, что их родители – тоже обычные слабые люди, делающие время от времени глупости? Может, это и есть признак взросления?

Однако ждет он уже слишком долго… Снова заглянул за угол. Водитель докурил и теперь сидел в машине. Очевидно, такси, следовавшее за ним неотвязно от самого города, подозрений ни у кого ни вызвало. А если и вызвало, то ненадолго, стоило чужой машине проследовать мимо и уехать в поселковые закоулки. Действительно, мало ли кто может ехать вслед за тобой, но при этом исключительно по своим делам – поселок-то большой.

Сергей в последний раз огляделся по сторонам. Вокруг было пусто. Мощные заборы закрывали подворья от нежелательных взоров, но они же прикрывали и его самого от любопытства здешних обитателей. За окошками верхних этажей соседнего коттеджа тоже вроде бы никто не маячил.

Убирать… то есть отключать или нет того водителя из «москвича»? Да, стоило леди Клотильде появиться здесь, как мысли у него потекли очень, очень… по-нибелунговски.

Нет, водителя трогать не будем, решил он. Мало ли кто еще подъедет. Итак, путь внутрь бдает начинаться прямо отсюда. Ну и чего ж мы ждем?

Отступил на шаг, смерил взглядом стоявшее перед ним препятствие. Три метра добротно сложенного красного кирпича. А наверху наверняка еще и осколки бутылочные залиты в раствор, а может, и колючая проволока аккуратно уложена. Три метра. Если прыгнуть, хорошенько оттолкнувшись, затем ухватиться руками за край, а потом подтянуться, – может, и получится.

Серега отступил на другую сторону переулка. Выдохнул. Истово сообщил бледно-голубому небу, с которого неслись отдаленные птичьи крики, то ли вороньи, то ли еще чьи, что – «Отче наш…». И побежал.

На забор удалось взобраться только с третьей попытки. Он подтянулся – слава богу, не обнаружилось ни бутылочных осколков, ни проволоки. Ура! Цивилизация докатилась и до нашего дремучего угла. Надо думать, плебейские осколки владельцу строения заменяют камеры слежения и сигнализация на кажном углу…

Оставалось только надеяться, что в данный момент сигнализация отключена. В конце концов, навряд ли антиквар хочет огласки – да и Клотильду завели в дом не по собственной воле. А это уже пахнет киднеппингом. На что не может не обратить внимания даже вневедомственная охрана.

Не давая себе задуматься, Серега перевалил через забор. И свалился на жухлую травку. Двор с редко высаженными, по моде, группками кустов и невысоких деревьев был пуст. От дома Серегу довольно удачно заслоняла одна такая группка, возвышающаяся прямо перед его носом. Неплохо для начала. И что же дальше? Будем стучать в двери и проситься впустить?

Ага. Окошко неподалеку от заднего угла двухэтажного коттеджа было распахнуто. Так что вперед и с песней. Он, пригибаясь, добежал до окна, прячась за негустыми посадками и петляя при этом, как мартовский заяц. Подтянулся на руках, заглянул внутрь комнаты. Пусто. Только книжные шкафы остовами корабельного кладбища громоздятся вдоль стен, и корешки в них до смешного хорошо сочетаются по цвету: бело-золотые, сине-золотые и черные корешки. Гм… Книги явно подбирал дизайнер, а не владелец. Нахальной глыбой возвышался сбоку стол, крикливо заставленный глобусами, хрустальными письменными приборами и прочей сувенирной дребеденью.

Серега преодолел небольшое препятствие в виде стены, перекинул ногу через подоконник, скользнул внутрь. Вроде тихо, хотя массивная бархатная штора слева как-то странно оттопыривается…

В этот момент в затылке что-то резко ухнуло, и он провалился во тьму. Боли почти не было – только странное ощущение полета и тошноты.