Вперед, Паола!

2

Андрей Сосновский рассеянно смотрел в иллюминатор самолета на острые снежные верхушки Альп. Погода стояла ясная, и хорошо были видны отвесные ущелья, извилистые потоки на дне, острые скалы, которые, казалось, вот-вот пропорют днище самолета. Захватывающая дух суровая красота, где человеку нет места. Недаром нет никаких следов человеческого жилья. Удивительно, что в самом сердце старушки Европы, вдоль и поперек исхоженной, изъезженной, истоптанной, есть такие девственные уголки.

Однако скоро посадка. Три часа пролетели незаметно. Надо собраться с мыслями перед встречей. Идея о создании совместного с итальянцами рекламного предприятия возникла у Андрея несколько месяцев тому назад, когда он, анализируя возможные варианты расширения сферы деятельности своего банка, подумал о рекламном бизнесе. Стал наводить справки, и его внимание привлекла фирма Гольвезе. В его пользу говорило все: международный авторитет, репутация, опыт. Андрей раздобыл несколько рекламных роликов этой фирмы и понял, что не ошибся. Необычный замысел, оригинальное цветовое и музыкальное решение – все произвело впечатление. Топорная реклама российских агентств не шла ни в какое сравнение. Уж если вкладывать деньги, так во что-то стоящее.

Предложение Андрея неожиданно заинтересовало руководство банка, ему было поручено прощупать итальянскую сторону. И вот наступил момент выработки конкретных решений. За этим он и летит в Милан.

Если бы года два назад Андрею сказали, что он, выпускник МГИМО и сотрудник Министерства иностранных дел, станет начальником отдела внешних связей довольно крупного частного банка, он ни за что бы не поверил. Однако когда его бывший сокурсник по институту сделал ему это предложение, Андрей согласился, почти не раздумывая.

За последние годы многое изменилось, и карьера дипломата уже не казалась ему такой желанной. Кроме того, немаловажную роль сыграли деньги. В условиях непрерывного роста цен содержать семью на министерскую зарплату становилось все труднее.

Андрей женился еще в студенческие годы. Его жена, Ольга, училась с ним на одном курсе и была одной из самых завидных невест. Ее отец тогда занимал пост министра, а этого было вполне достаточно, чтобы не слишком задумываться о будущем. Избалованная и властная, Ольга отвергала ухаживания всех своих многочисленных поклонников, прекрасно понимая, что причина тому не ее исключительная привлекательность (чего не было, того не было), а видное положение отца и связанные с этим радужные перспективы.

Андрею не без труда удалось пробить стену холодного высокомерия, которой окружила себя Ольга. А под всем этим внешним лоском скрывалась одинокая душа, которой так хотелось простого бабьего счастья. Но счастья-то и не получилось.

Несколько лет они прожили вместе с родителями Ольги в их роскошной квартире в Старо-Конюшенном переулке. Андрею сразу дали понять, что он человек второго сорта, которого допустили в «святая святых» только по капризу дочери. Даже когда они получили отдельную квартиру и Андрей начал работать в МИДе, ничего не изменилось. Тесть твердой рукой продвигал Андрея по служебной лестнице, но в душе презирал его за это и называл не иначе, как «зятек». Он особенно и не скрывал своих чувств, считая зятя паразитом и бездарностью. В конце концов Андрей и сам поверил в это и окончательно потерял интерес ко всему, что его окружало. Очень скоро он убедился, что жену не любит, работой тяготится. Что касается дочери, то и она заразилась атмосферой семьи и ухитрялась при своем малом росте смотреть на папочку свысока. Андрей начал пить. Жизнь катилась в пропасть.

И вдруг – предложение новой работы. Андрей даже не стал советоваться с женой, просто поставил ее перед фактом и удивился той непроницаемой холодности, с которой встретил ее истерики. На ультиматум тестя он тоже не отреагировал. Он впервые в жизни почувствовал себя мужчиной, крепко стоящим на ногах. Ольга, видимо, тоже это поняла и притихла. Наконец все встало на свои места, но чего-то все же не хватало, смутные желания тревожили душу, не давали покоя.

– Пристегните, пожалуйста, ремень. Мы садимся, – раздался у него над ухом мелодичный женский голос.

Андрей поднял голову. Над ним склонилась молоденькая стюардесса. Нежный, легкий запах ее духов приятно щекотал ноздри.

– Простите, я первый раз лечу. Не могли бы вы мне помочь? – вдруг сказал Андрей и сам себе удивился.

Удивление мелькнуло и в глазах девушки, но тут же погасло. Она медленно улыбнулась и, перегнувшись через него, застегнула ремень. На мгновение прямо у его лица оказалась маленькая грудь, обтянутая форменной блузкой. Его пальцы скользнули по ее бедру легко, как бы невзначай. Девушка, помедлив, выпрямилась.

– Чтобы расстегнуть, надо потянуть вверх вот эту ручку.

Ее ловкие, длинные пальцы быстро расстегнули и вновь застегнули замок ремня. Может быть, ему просто показалось, что она слегка погладила его как раз там, где ему больше всего хотелось. Он вдруг ощутил дикое желание овладеть ею прямо здесь, сейчас, на глазах у всех.

Девушка отошла, унося его визитную карточку, и занялась другими пассажирами, а Андрей остался сидеть неподвижно, пытаясь стряхнуть наваждение.

Паола остановила мотоцикл у маленького придорожного кафе. Щеки ее раскраснелись от быстрой езды, глаза горели. От скорости и ветра хотелось петь. На душе было удивительно легко.

Заказав чашку «капучино», Паола прошла в глубь кафе к телефону. Найти номер отеля «Тремеццо» в телефонной книге не составило труда. Спустя пять минут уже был заказан одноместный номер с видом на озеро. Кроме того, на вопрос о господине Сосновском дежурная ответила, что номер для него заказан с завтрашнего дня.

Но как узнать его? Паоле не хотелось раньше времени обнаруживать себя. Если просто спросить дежурную, то она наверняка сообщит русскому, что им интересовалась какая-то дама. Нет, надо придумать что-то еще. Ну, конечно, как все просто! Она пошлет факс в отель на его имя и посмотрит, кому его передадут. Надо написать что-нибудь нейтрально-бессмысленное, например: «С приездом. До встречи. Гольвезе.»

Расспросив официантку насчет ближайшего почтового отделения, Паола расплатилась за кофе и помчалась дальше.

Риджини было совсем не до смеха. Поиски Паолы ни к чему не привели. Ни ее родители, ни Симона, похоже, действительно ничего о ней не знали. Девчонка как сквозь землю провалилась. Более того, ее машина по-прежнему сиротливо стояла у здания фирмы.

Как же он мог так проколоться, он, матерый волк, который всегда просчитывает все варианты. Нельзя было сразу все выкладывать ей. Сначала надо было осторожно ее прощупать. Идиот, старый дурак, кретин. Но ему и в голову не могло прийти, что кто-то в здравом уме может отказаться от такого предложения. В двадцать три года стать заместителем директора фирмы – не шутка! А теперь она может все рассказать Гольвезе и русскому. То, что она исчезла, только подтверждает его подозрения. Но это означает, что ее следует искать в Тремеццо. Риджини вызвал к себе Марио.

– Есть что-нибудь новое об этой стерве? – спросил он, как только Марио прикрыл за собой дверь кабинета.

– Ничего, шеф, никаких следов. Домой не приходила и не звонила. Ее подружка Симона обещала сразу же сообщить мне, если что будет.

– Ты думаешь, ей можно доверять?

– На все сто. Я все ловко разыграл. Она поверила, что я действительно беспокоюсь о Паоле. Кроме того, я дал ей понять, что интересуюсь ею. Наговорил ей комплиментов, она и растаяла.

– Ладно. Хватит об этом. Сейчас поедешь в Тремеццо.

– В Тремеццо? А что…

– Не перебивай, слушай внимательно. Девчонка может быть там. Остановишься где-нибудь недалеко от отеля «Тремеццо». Не светись, постарайся тихо разузнать о ней. Она может искать встречи с Гольвезе и одним русским, Андреем Сосновским. Этого нельзя допустить. Мне все равно, как ты это сделаешь, понял? Но только не заходи слишком далеко, чтобы не подставить всех нас. Если справишься, я буду готов обсудить любые варианты, слышишь, любые. Кроме того, у тебя будут расходы. Вот, возьми.

И Риджини протянул Марио увесистую пачку банкнот.

Машина мчалась по направлению к Тремеццо со скоростью 200 километров в час. Если бы это было на Ленинградском шоссе, то мы давно уже сломали бы себе шеи, подумал Андрей. А тут даже скорости не чувствуешь.

Ослепительно сияло солнце, голубело небо, мимо стремительно проносились рощицы, дома, щиты с рекламой. Миновав туннель, машина снова вынырнула на шоссе.

Внизу, под обрывом искрилось в лучах солнца озеро Комо, окруженное горными склонами. На вершинах белел снег. Внизу, вдоль берега зеленели мимозы и магнолии. Здесь как бы сошлись зима и лето во всем своем великолепии. Белый катерок неторопливо взрывал носом воду.

По берегу озера шла узкая извилистая дорога. Пришлось сбросить скорость. Крутые склоны были сплошь застроены небольшими домами, утопавшими в зелени. Интересно, как тут люди живут, усмехнулся про себя Андрей. Так и карабкаются всю жизнь вверх-вниз? После шумного, суматошного Милана казалось, что попал в другой век. Он ничуть не удивился, если бы навстречу из-за угла выехала карета, запряженная четверкой лошадей с султанами на головах, и загадочная прекрасная незнакомка улыбнулась бы ему из-под вуали.

Машина остановилась у высокого длинного здания с лепниной и кружевными балконами. Две полукруглые лестницы стремительно взбегали вверх, к входу. Но подниматься по ним не пришлось – внизу ждал зеркальный лифт.

Стойка дежурной располагалась в глубине просторного холла с колоннами. С высокого потолка улыбались прелестные нимфы.

Заполнив бланк регистрации, Андрей забрал ключ и подошел к лифту, чтобы подняться в номер. Тут его окликнули.

– Господин Сосновский, для вас факс.

Андрей обернулся. Дежурная протягивала ему бумагу.

Паола уютно примостилась тут же в холле на диванчике, полускрытом огромной вазой с цветами. Она сразу заметила невысокого светловолосого мужчину лет тридцати пяти, который вышел из лифта с чемоданчиком и направился к стойке регистрации. Услышав, что это именно его дежурная назвала «господин Сосновский», Паола облегченно вздохнула. Она почему-то ожидала увидеть пожилого, солидного человека, застегнутого на все пуговицы, а вместо этого у лифта стоял элегантный молодой человек в дорогом светло-сером костюме и рассеянно вертел в руках ее факс.

Паола встала и направилась к лифту. Хотелось рассмотреть его получше. Он посторонился, галантно пропуская ее вперед. Двери лифта закрылись и кабина беззвучно заскользила вверх. Номер Паолы находился на третьем этаже. На ключе, который держал в руке русский, стоял номер 32. Значит, он тоже на третьем.

Боже, какая красавица! И глаза, как у рыси, подумал Андрей. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Его круглому, бледному лицу со светлыми глазами, бровями и ресницами явно не хватало красок. А в общем, ничего, симпатичный.

– Вы только что приехали? – полувопросительно-полуутвердительно произнесла Паола.

– Да, только что с самолета. А вы?

– Я приехала вчера. Просто отдохнуть.

Лифт остановился и они вышли в длинный коридор.

– Мы, оказывается, соседи. Мой номер 37, а ваш?

– 32. Вы прекрасно говорите по-английски. Вы англичанка?

– Нет, вернее, только наполовину. Ваш английский немногим хуже, но вы не англичанин. Откуда вы?

– Я из России. Приехал сюда по делу.

– Из России? – Изумление в голосе Паолы прозвучало очень естественно. – Не так уж часто встретишь в Тремеццо русского. Но здесь не занимаются делами. Здесь отдыхают, развлекаются, все, что угодно, только не работают. Это противоестественно. Вы всегда все делаете наоборот?

– Всегда. У нас в России так принято.

Паола рассмеялась.

– Ну что ж. Удачи в ваших делах.

Андрею ужасно не хотелось ее отпускать.

– Послушайте, если у вас есть свободное время, то мы могли бы выпить кофе и поговорить. Вы рассказали бы мне о Тремеццо. Я ведь здесь впервые и уже чуть не нарушил местный уклад своим деловым настроем.

– Но вы, наверное, устали с дороги. Я не хотела бы ничего нарушать.

– А вы ничего и не нарушите. До шести часов я совершенно свободен.

– Хорошо. Но помните, что вы сами это предложили. Встретимся в баре внизу через полчаса.

Паола повернулась и пошла к своему номеру. Андрей смотрел ей вслед.

– Я ведь не знаю, как вас зовут!

– Паола.

И она скрылась за дверью. Паола, прошептал Андрей, как бы пробуя имя на вкус. Паола. Звук ласковый, как поцелуй, нежный, как вздох. Паола. С глазами и грацией рыси, только что была здесь – и вдруг ускользнула. Но он увидит ее всего лишь через полчаса, через целых полчаса.

Как все оказалось просто, думала Паола, разглядывая себя в зеркало. Если бы она согласилась на предложение Риджини, то дело уже можно было бы считать наполовину сделанным. Она чувствовала это по голосу русского, по его вдруг потемневшим серым глазам. Она явно произвела на него впечатление, и думать об этом было приятно. Интересно, что бы она почувствовала, если бы его руки прикоснулись к ней? Об этом думать тоже было приятно. А что если Риджини прав и она создана для того, чтобы завлекать мужчин? В ее двадцать три года у Паолы не было почти никакого опыта в любви. Она всегда была слишком занята, слишком активна, чтобы задумываться об этом. Если верить Фрейду, она подсознательно сублимировала свою сексуальную энергию во что-то другое, будь то верховая езда, учеба в университете, гонки на мотоцикле. Вокруг всегда было много поклонников, но никто еще не затронул ее душу, не разбудил в ней женщину. А сейчас Паола вдруг почувствовала в себе что-то новое, терпкое, будоражащее. Пьянящее чувство риска. Оно зародилось в глубине ее существа и разлилось по всему телу, заставив ее по-новому взглянуть на себя.

Паола стиснула зубы. Этого ей только не хватало. Она здесь для встречи с Гольвезе и только. Все остальное чепуха, не надо об этом думать.

Когда Паола спустилась в бар, Андрей уже был там. Он встал и пододвинул ей стул. – Вы здесь. Я рад. Что вам заказать?

– Капучино. Здесь делают отменный капучино, такой в Милане редко где встретишь. Вот если вы будете в Риме, обязательно зайдите в кафе «Тацца д'Оро», там кофе вообще лучший в мире. Или, может быть, я ошибаюсь, и в Москве варят кофе еще лучше?

– В Москве вообще не умеют варить кофе. Русские традиционно предпочитают чай. Однако все меняется. Меняются и русские. Может быть, скоро Москва станет столицей кофе, кто знает? Мы быстро учимся.

– А вы скромный! Вы хотели, чтобы я рассказала о Тремеццо. Городок стоит на озере Комо, вы уже, наверное, это заметили. Это самое большое озеро в Италии и одно из самых красивых.

Паола говорила, а сама рассматривала лицо Андрея. Он тоже смотрел на нее не отрываясь. Слова доносились до него издалека, он не вникал в их смысл. Какое ему дело до озера Комо, если перед ним сидит красивейшая женщина в мире и он хочет только одного: взять ее за руку и увести куда-нибудь, где нет людей, прикоснуться к ее губам, увидеть ее глаза совсем близко, ощутить руками ее кожу. Все, что томило его в последнее время, вдруг воплотилось в этом изумительном существе, которое щебечет о чем-то беззаботно, как птичка, не подозревая, какой вихрь чувств разбудила в нем.

– Вилла Карлотта? – Он вдруг вернулся к действительности. – Вы говорите, там ботанический сад? Красивое название. Пойдемте туда сейчас.

И, не дав ей опомниться, Андрей взял ее за руку и направился к выходу.

Они вышли на лестницу, ведущую к озеру, и сразу попали в объятия солнца. Оно зажгло огоньки в волосах Паолы, плеснуло в глаза. Девушка зажмурилась.

– Пойдемте же, скорее, – торопил Андрей.

– Я ничего не вижу, – жалобно простонала Паола. – Где мои солнечные очки?

– Вот, возьмите мои. Синьорина Контини, если не ошибаюсь? – произнес чей-то низкий, бархатистый голос.

Прямо перед Паолой из синевы неба и солнечных лучей соткалась высокая гибкая фигура. Рука протянулась к ее лицу и водрузила ей на нос солнечные очки. Тут же Паола почувствовала шутливо-ласковое прикосновение к кончику носа и непроизвольно улыбнулась.

Теперь она смогла разглядеть бесцеремонного незнакомца. Перед ней стоял молодой человек лет двадцати семи и улыбался во весь рот. Он был высокий, легкий, стремительный во всем, в словах и жестах. Легкий, вот ключевое слово для него, решила Паола. Легкая улыбка, легкие волнистые волосы, легкий прищур темных глаз. А может быть, это лишь на поверхности? Вон какой крутой подбородок, а плечи… Он возвышался над ней по крайней мере на целую голову, а ведь она тоже не малышка. И в то же время это не подавляло, его глаза смеялись, большие руки с длинными пальцами взлетали в такт словам. Легкий. Где же она его видела? Ведь где-то видела, это точно.

Белозубая улыбка его была столь открытой и заразительной, что Паола не выдержала и отчего-то засмеялась.

– Так вы меня узнали? Я об этом и мечтать-то не мог, – сказал незнакомец и так хитро подмигнул Андрею, что тот поморщился и подошел ближе.

– Эта прелестная синьорина навела такого шороху на контору моего отца, что…

– Я не понимаю по-итальянски, – произнес Андрей. – Если можно, говорите по-английски.

– Нет проблем, – бодро заявил незнакомец и продолжал уже по-английски. – Так вот, я говорю, что эта небесная фея произвела такое неизгладимое впечатление на фирму моего отца, что в течение недели вся мужская половина ходила, держась за сердце, а женская пригоршнями глотала успокоительные таблетки. Мой отец, старый сухарь, бизнесмен с черт знает каким стажем, начал путать доходы с расходами, а ваш покорный слуга, служитель муз некоторым образом и паршивая овца в своем добропорядочном семействе, даже сочинил балладу по этому поводу. Начало там довольно тривиальное, но выражает все, что на душе накипело.

– О, белла донна[2]! – вдруг запел он, отбивая ритм на перилах.

Но Паола уже не слышала ни его болтовни, ни пения, неожиданно звучного и красивого. У нее вдруг похолодели ладони, под ложечкой образовалась противная пустота. Нет, только не это, только не сейчас, промелькнуло у нее в мозгу. Она вспомнила, где видела эти смеющиеся карие глаза, эти длинные каштановые волосы. Проклятие, это же Роберто Орицио. Его отец был президентом крупной фармацевтической фирмы, которая обратилась в агентство Риджини с заказом на рекламный ролик. И Риджини поручил это дело Паоле.

В тот день Роберто совершенно случайно заехал в контору к отцу. Он уже не помнил зачем, может, чтобы показать ему ненароком новенькую красную «альфа-ромео», которую он только что купил на свои собственные доходы от нового компакт-диска. Это был больной вопрос для всей семьи. Единственный сын наотрез отказался продолжать дело отца и, не закончив химический факультет университета, сколотил рок-группу и стал профессиональным музыкантом. Первые год-два дела шли не ахти, но потом их заметили. Одна фирма грамзаписи предложила им записать диск. Жестковатый рок, который они играли, звучал необычно на певучем итальянском языке. Низкий, волнующий голос Роберто делал их композиции совершенно неотразимыми. Но отец отказывался верить в его успех, упрямо твердя, что сын его кончит свою жизнь под забором или в клинике для наркоманов.

Глядя сейчас на Паолу, на солнечные блики в ее волосах, Роберто вдруг ясно вспомнил, как увидел ее в тот раз. Она стояла напротив окна, и солнце играло с ней в свою божественную игру. Она была пронизана светом, молодостью, красотой, задором, и все, что она делала и говорила, было таким искрометным и необычным, что он, задохнувшись от восторга, врезался в разговор и, чтобы скрыть волнение, принялся критиковать ее идеи. Он язвил, поднимал все на смех, разыграл целый спектакль, но вдруг, столкнувшись с ее недоумевающим взглядом, запнулся и замолчал. Тут раздался голос отца. Он свободен и готов принять синьорину Контини сейчас же. Роберто почему-то расхотелось встречаться с отцом, он ушел. И долго потом проклинал себя за то, что не воспользовался случаем и не познакомился поближе с этой удивительной девушкой. Не раз перед глазами возникало ее лицо, манящие полуоткрытые губы. Но он сам все испортил, и делу уже не поможешь.

И вот теперь эта случайная встреча, дар Божий. А он опять принялся валять дурака и никак не может остановиться.

– Синьорина сделала классный рекламный ролик про новые убойные пилюли моего отца. Это было что-то особенное. Вся Италия перестала жевать спагетти, когда его показывали по телевидению.

– Реклама? Синьорина занимается рекламой? – недоуменно спросил Андрей и повернулся к Паоле.

Ну вот, началось, подумала она с ужасом.

– А вы не знали? У синьорины замечательный талант. Она делает честь своей фирме, – продолжал Роберто, не замечая замешательства девушки.

– Вы работаете у Гольвезе?

– Нет, я, я… Я вам потом все объясню, – пролепетала Паола.

Тут Роберто понял, что происходит что-то странное.

– Извините, если я помешал. Я буду здесь еще несколько дней. Номер 56. Позвоните, если будет желание. Я буду счастлив снова увидеть вас. До свидания.

И он исчез так же неожиданно, как и появился. Паола и Андрей остались на лестнице.

– Я думаю, нам стоит поговорить. Но только не здесь и не в баре. Пойдемте ко мне в номер, там нам никто не помешает, – жестко произнес Андрей и направился к лифту.

Паола пошла за ним, проклиная в душе себя за нерешительность и Роберто за его длинный язык.

А с набережной, из-за телефонной будки, никем не замеченный за ними наблюдал Марио.

– Так, значит, вы приехали сюда не случайно. Вас подослал ваш шеф, чтобы шпионить за мной. Я правильно понял? Только не лгите.

Андрей нервно ходил взад-вперед по комнате. Паола сидела в кресле, сцепив руки на коленях. Она уже несколько раз успела пересказать ему всю историю, не выпуская никаких деталей. Сколько раз она проигрывала про себя эту сцену, все получалось так просто и ясно. Она расскажет ему все, он кивнет, поблагодарит ее и… Честно говоря, о дальнейшем она не задумывалась. И вот он стоит перед ней с потемневшим лицом, смотрит сузившимися, неверящими глазами, и от этого взгляда у нее мурашки бегут по коже. Она не понимала, что происходит. Неудивительно, легко ли понять человека, выросшего в стране, где в каждом иностранце учили видеть врага и шпиона.

– …Соблазнить меня? – донесся до нее его искаженный голос. – Так давайте, я ничуть не против. Только это делается иначе. Вы что, не смотрели шпионских фильмов? Распустим волосы по плечам, вот так. Эти пуговки только мешают, расстегнем их. Отлично!

Она не успела опомниться, как он рванул блузку у нее на груди. Одна пуговица оторвалась и отлетела куда-то вбок. Остальные расстегнулись сами. Края блузки разошлись, обнажая грудь. Неожиданно он оказался перед ней на коленях. Его пальцы проскользнули под блузку и сошлись на нежных, вдруг затрепетавших сосках.

– Какая кожа! Откуда только берется такая кожа! – бормотал он. – Маленькая ведьма. Твой шеф лучше ничего и придумать не мог. Это он тебе посоветовал не носить белья? А под джинсами тоже ничего нет? Проверим.

Освободив одну руку, он стал нетерпеливо дергать ремень, пытаясь расстегнуть. Паола настолько растерялась, что не сразу поняла, что происходит. Собравшись с силами, она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно.

– Вы сошли с ума! Прекратите немедленно! – голос ее срывался.

– Нет, это ты сошла с ума. Являешься сюда с какой-то дикой историей и хочешь, чтобы я тебе поверил. Ну, помоги же мне. Не будем разочаровывать твоего шефа.

Он выдернул ее из кресла и попытался поцеловать. Паола в отчаянии замолотила кулачками по его груди.

– Отпустите, отпустите, отпустите!

Он только криво усмехнулся в ответ. Что-то темное поднялось из глубины его души и заволокло мозг. Голова кружилась от тонкого аромата ее волос. Испуг и ярость в ее глазах, трепещущее тело только распалили его. Он вдруг подумал, что умрет, если не подчинит себе эту сказочную плоть, не погрузится, не растворится в ней.

Паола билась в его руках, как рыбка в сетях. Тут резко зазвонил телефон. Не выпуская Паолы, Андрей протянул руку и снял трубку.

– Сосновский. Да. Синьор Гольвезе? Я очень рад. Я ждал вашего звонка. Сейчас буду. У меня для вас…

Паола резко дернулась и, почувствовав себя свободной, ринулась к двери. Рванула ручку, бросилась к лестнице и, не дожидаясь лифта, побежала вниз.