Временная ведьма

Глава 1

– Капризуля ты этакая! Да только посмотри, какая хата! Только и жить да женихов водить! Давай, съезжай из своей халупы, потом спасибо скажешь! – воинственно потрясая ухватом, снова предложила старушка.

Мои мозги объявили капитуляцию и пустились в отчаянный пляс. Я, конечно, отношусь с должным уважением к преклонному возрасту, да и бабулька с виду была вполне ничего: платочек, передничек, лапти – все как положено. Но три вещи натурально вгоняли меня в ступор. Во-первых, бабушка была мне чужой. Во-вторых, печное орудие, которое она держала в сухоньких руках, я только на картинках в книжках русских народных сказок и видела. Ну и в-третьих, почему это я, собственно, должна менять городскую квартиру на сельский домик без каких-либо удобств? Неизвестно зачем, но именно эту идею уже битый час втолковывала мне собеседница.

– Чего молчишь? – нахмурилась бабулька. Ухват в ее руках демонстративно дрогнул.

Беспокойно оглядываясь по сторонам на стены в дешевой побелке и косясь одним глазом на печную загогулину, казавшуюся тяжелой даже на вид, я отчаянно закивала головой подобно китайскому болванчику и в очередной раз завела вежливую шарманку. Мол, да, хата, конечно, отличная, но только мне в моей привычной «однушке» и так неплохо живется, а охоты к сельскому житью-бытью я отродясь не испытывала.

Старушенция хмыкнула в ответ и хитро прищурила на удивление озорные глазки. Потом, по-видимому, решила, что исчерпала все аргументы, молча ткнула ухватом в живот, от чего я подскочила (больно все же!), и припустила за мной мелкой рысью.

Пришлось побегать. Причем если я сначала, делая скидку на почтенный возраст, не восприняла эти гонки всерьез, то потом сильно пожалела, что не родилась спринтером. Бегала бабуся будь здоров! И не только по полу. Как в моей любимой «Матрице», под ее ногами побывали и пол, и стены, и даже потолок. Под моими, кстати, тоже. Вот это действительно было неожиданно!

Но самое обидное было то, что во время очередного круга я умудрилась свалиться с потолка, а бабуля, вопя, словно заправский индеец, отшвырнула в сторону ухват и оседлала меня, усевшись на живот и придавив коленями мои ладони к полу. Затем принялась что-то напевать-бормотать, слегка раскачиваясь из стороны в сторону.

Я настороженно следила за ее действиями, искренне жалея, что не могу потереть ноющий затылок, и внутренне тряслась от страха, не зная, чего ожидать в следующий момент от этой непонятной бабуси и ее таких же непонятных слов.

К счастью, старушка быстро выдохлась и от души припечатала меня ладонью в лоб, а потом наклонилась и… принялась вылизывать мое лицо.

Теплый шершавый язык сосредоточенно прошелся по щекам, носу, подбородку. Я завозилась, безуспешно пытаясь спихнуть странную бабушку. Та наконец оторвалась от меня, подмигнула на прощание и… вылетела через потолок, пробив головой большую дыру.

– Мр-р-р-р… – ласково влилось в мои уши.

Понимая, что происходит нечто странное, я села на полу, озадаченно покрутила головой и… проснулась.

На моей груди, преданно заглядывая в лицо большими изумрудно-зелеными глазами, сидела кошка Маруська – существо доброе, ласковое, покрытое большими пятнами бело-черно-серо-рыжего окраса. Получается, это она лизала меня, во сне же показалось, что бабулька.

Спихнув с себя кошку, я нашарила рукой будильник, взглянула на циферблат и поняла, что еще целых пять законных минут могу со спокойной совестью предаваться священной дремотной лени. Времени, конечно, не настолько много, насколько хотелось бы, но и на том спасибо. Лежать в уютной постели, под теплым одеялом, блаженно щуря сонные глаза и не думая ни о чем, – что может быть лучше для идеального начала рабочего дня?

Зевнув, я с удовольствием потянулась и… глухо застонала.

О боже, моя голова!

Несчастная конечность или скорее начальность моего тела болела так, словно я действительно очень сильно ею приложилась, причем наяву, а не во сне.

Горестно вздохнув о потерянных драгоценных минутах и отключив заранее будильник, чтобы потом не трещал на всю квартиру, пугая соседей, я встала с кровати и поплелась на кухню за болеутоляющим. Попутно сунула завтрак в микроволновку. Затем потащилась в ванную, ощущая себя уставшей и разбитой, а оттого очень несчастной.

Как ни странно, при рассматривании своего заспанного лица в зеркале над умывальником я обнаружила, что на лбу красуется приличных размеров красное пятно, как раз в том самом месте, куда ударила ладонью бабулька. Задумчиво вздохнула.

Жаль, что из-за подобной ерунды нельзя взять больничный. Оставалось лишь надеяться, что тональный крем надежно скроет это безобразие.

Совершив все необходимые водные процедуры, я покинула ванную комнату и пошла на кухню.

Кошка завтракала, хрустя сухим кормом. Я налила ей молока в блюдце и попыталась честно запихнуть в себя несколько ложек еды, поскольку рабочий день вполне мог затянуться до вечера, как это часто бывало, и оставить меня, а заодно и всех сотрудников фирмы, без обеденного перерыва.

Увы, есть не хотелось. Утешив себя тем, что в ящике рабочего стола валяется несколько сникерсов, на случай острого приступа голода, я отставила тарелку и вернулась в комнату. Подошла к окну.

За стеклом царил хмурый сентябрь, поливая местную флору (деревья, кустарники, островки чахлой травы в окружении вездесущего асфальта) и фауну (москвичей, спешащих на машинах и под зонтиками по своим делам) мелким дождем, льющимся из серых туч, затянувших плотной завесой все небо.

Придется надеть плащ, определила я. Настроения это решение не прибавило.

Обидевшись на природу, у которой, вопреки известной песне, все-таки бывает плохая погода, отошла от окна и принялась переодеваться. Точнее, критически осмотрев висевший на плечиках деловой костюм, потянула с себя верхнюю часть пижамы. Но снять не успела, поскольку почувствовала легкое головокружение, с каждой секундой приобретавшее все более тяжелую форму.

Прислонившись к дверце шкафа, я попыталась переждать странный приступ недомогания, но почему-то все закончилось тем, что покрытый светлым ковром пол молниеносно бросился мне в лицо. И еще перед глазами промелькнула пестрая кошачья мордочка. А потом наступила полная темнота.

Мм… Спать. Не вставать. И к черту работу! Не хочу выходить под дождь!

Блаженно потянувшись, я открыла глаза. Взгляд неожиданно наткнулся на низкий, плохо выбеленный потолок. Решив, что померещилось, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Я еще не сошла с ума и отлично помню, что в моей квартире потолки под три метра высотой.

Увы, при повторном открытии глаз потолок остался прежним.

Я подскочила на кровати и почувствовала, что у меня в прямом смысле слова отнимаются ноги, а челюсть с громким стуком падает на пол. Последняя в переносном смысле, разумеется. Я вернулась в свой сон! Только теперь у меня возникло стойкое ощущение, что сейчас все происходит очень даже наяву.

В дверном проеме, занавешенном по деревенскому обычаю шторками, виднелась та самая комната, в которой мы с бабулькой устраивали спринтерские гонки. И дыра в потолке имелась. Даже ухват наличествовал, валяясь на полу у стола. Сама же я сейчас сидела на кровати в соседней комнате, в пижаме и в домашних тапочках, а рядом на пестром лоскутном одеяле восседала моя Маруська и внимательно меня разглядывала. Причем во взгляде читалось явное беспокойство.

– Ни хрена себе! – выдала я первое, что пришло на ум.

Кошка согласно склонила голову и вновь просверлила меня изумрудными глазами.

Почесав в ноющем затылке и решительно наступив на горло возрастающей панике, я встала с кровати и принялась изучать место, в которое попала. Любопытство в этой ситуации оказалось сильней меня.

В доме было несколько комнат. Та, в которой я очнулась, по всей видимости, служила спальней, поскольку в ней стояли кровать и двустворчатый шкаф с зеркалом. Мебель времен царя Гороха, не меньше.

Вторая комната была достаточно просторной и оказалась набита под завязку какими-то старыми книгами, пожелтевшими свертками, баночками, железными мисками с непонятным содержимым, затянутым паутиной и плесенью, и прочей пыльной чепухой, расположившейся на многочисленных полках. Присутствовали еще пучки трав, развешанные под потолком сухими вениками. Вдобавок ко всему в комнате находился небольшой стол, на котором сиротливо торчала чернильница с настоящим пером. Покидая эту комнату, я отчаянно чихала и отряхивалась.

Третья комната была самой большой и, к сожалению, уже хорошо мне знакомой. Большой деревянный стол у окна, пара лавок вдоль стен и беленая печь в углу с приоткрытой заслонкой. Под ногами пол из скрипучих крашеных досок и относительно ровные стены, выбеленные, как и потолок с печью, широкими неаккуратными мазками.

Я вздохнула. Дыру в потолке следовало латать, в доме проводить евроремонт, а мебель выносить на помойку. Да и вообще, на мой вкус, здесь много чего не хватало для нормального житья. Утешало одно: несмотря на полнейший идиотизм ситуации, Маруська была рядом и ходила за мной по пятам, не сводя внимательных глаз. Закончив осмотр помещения, я присела на лавку и принялась размышлять над ситуацией.

Меня похитили? Ну, это вряд ли. Я не дочь олигарха и даже не жена. Последнее что помню – головокружение в обнимку с рабочим костюмом. Тогда как я оказалась в этом доме? И что немаловажно – зачем? И еще вопрос: а была ли бабулька? Предположим, была. В таком случае, куда делась? Вдруг сейчас появится и устроит мне очередные гонки с ухватом наперевес? Что я тогда буду делать? А может, это все-таки очередной сон? Я просто потеряла сознание и сплю. Душа моя бродит здесь, а бездыханное тело валяется в глубоком обмороке на полу возле шкафа.

Я ущипнула себя за руку и поморщилась от боли. Попрыгала. Подумала. Прогорланила пару частушек. Снова подумала. На бабушку мои вопли точно должны были подействовать, но вокруг по-прежнему стояла тишина. Значит, не сон…

Что тогда? Переселение в другой мир? Ну-ну, как же…

Ладно, подождем. Рано или поздно в доме кто-нибудь появится, тогда я и потребую объяснений. А пока остается ждать.

– Странная штука – жизнь, – глубокомысленно обратилась я к Марусе, присаживаясь на лавку. – Видишь, какие финты ушами делает!

Кошкины ушки слегка дрогнули. Она молча внимала моим речам, сидя на полу неподвижным разноцветным столбиком и не спуская внимательных глаз.

Я задумчиво усмехнулась:

– Слушай, ты так смотришь, будто хочешь что-то сказать! Если что, то давай, не стесняйся! Я уже ничему не удивлюсь. Наверное…

– Очень хорошо! А то я думала, что ты в обморок грохнешься, – неожиданно мелодично ответила кошка. – А ты молодец, быстро адаптировалась!

В ответ я лишь пораженно похлопала глазами и свалилась с лавки, едва не придавив своим весом вовремя отскочившую Маруську.

– А говорила, что не удивишься, – задумчиво произнесла кошка, трогая лапой пребывающее в глубоком обмороке тело.

Глава 2

Пошлявшись невесть где довольно приличное количество времени, сознание все же решило смилостивиться и вернуться в мою многострадальную голову. Я не преминула воспользоваться столь щедрым подарком и открыла глаза, вовремя вспомнив, что обстановка вокруг кардинально отличается от привычной. Твердо решила ничему не удивляться ради собственного же спокойствия.

Увы, не получилось. Потому что неожиданно моему взору предстали… глаза. Большие, круглые и ярко-желтые, похожие на пуговицы, которые пришивают к китайскому игрушечному ширпотребу.

Оно, конечно, понятно, сей незаменимый парный э-э-э… зрительный орган имеется не только у меня одной. Но вся проблема заключалась в том, что принадлежали эти глаза кому-то большому, лохматому и серому.

– А-а-а! – Я подпрыгнула на кровати, приняв еще в воздухе сидячее положение, и прижалась к стене, обхватив руками колени. – Страшилище! Маруся, гони его в шею!

– Сама страшилища страшенная! – От моего визга нечто подпрыгнуло и соскочило с кровати на пол. Оно было похоже на большой мохнатый шар, около полуметра в диаметре, и имело две мохнатые ножки с довольно широкими пушистыми ступнями, которыми сейчас забавно шлепало по дощатому полу. Судя по всему, это мохнатое нечто обиделось, поскольку бубнило недовольным, тонким, но приятным голоском: – И это я тебя сейчас саму из дома выгоню! В шею! Да, именно в шею! А то приходят тут всякие! Сваливаются без спросу ниоткуда, так еще и оскорбляют!

– А ты кто такой? – полюбопытствовала я у шара, прерывая занудный бубнеж.

– Так я тебе и сказал! – Шар развернулся, зыркнул на меня своими желтыми пуговицами, а затем пошлепал в другую комнату.

– Ну и ладно! – отреагировала я на его ворчливый тон. – Я-то думала, ты добрый, вон какой пушистый, а ты зудишь, словно столетний дед.

– А нечего было обзываться и орать дурным голосом! И кошкой пугать! Кстати, кошка, в отличие от тебя, хорошая. – Шар вновь показался в дверном проеме. – И к тому же мне уже давно за сто, так что ворчать могу сколько влезет.

– Ну извини. Я орала от неожиданности, – принялась оправдываться я. Потом до меня дошел смысл последних слов, заставив восхищенно раскрыть глаза: – Как это «давно за сто»?! Ты что?

– Я не «что», а домовой! – просветил меня шар, для назидательности поднимая вверх палец.

Блин, только этого не хватало! Куда же меня занесло?!

– Домово-ой? – Восхищенно ахнув, я слетела с кровати и в два больших прыжка оказалась рядом с пушистиком. Плюхнулась на пол и вытаращилась на него восторженными глазами. – Настоящий домовой?! Не может быть!

– Настоящей не бывает. Фальшивых не держим. – Шарик осторожно попятился от меня. – Ты чего удумала? Сидела бы на кровати, а вдруг ты буйная? И не смотри так, дырку просмотришь!

– Это ты тот самый, которому блюдечко с молоком и конфеты оставляют? – догадалась я, пропустив мимо ушей все его высказывания.

– Ну, можно не только молоко и конфеты. – Домовой вдруг засмущался и принялся ковырять лапкой пол. – Я еще варенье малиновое люблю, орешки, яблочки. Но конфеты больше всего.

– Ой, надо же! С ума сойти! – Я протянула руку и осторожно погладила шарик. На ощупь его шерстка оказалась мягкой, словно пух.

– Не надо! Не сходи! – Домовой отпрыгнул от моей ладони, словно от чего-то кусающегося. – Тебе и так достаточно!

– Неправда, я хорошая! – Мне вдруг стало обидно. Нахожусь невесть где, в первый раз в жизни встречаю домового, а он только и делает, что меня оскорбляет. Жалобно вздохнув, я отвернулась от мохнатого шарика.

За спиной некоторое время молчали, потом натужно засопели и, наконец, громко, возмущенно запыхтели. Желая усилить эффект, я закрыла лицо руками и ссутулила плечи. Этого зрелища домовой не вынес.

– Ну ладно, – примирительно пробубнил он, обходя меня по кругу и заглядывая в лицо. – Договорились, ты – хорошая. Только не плачь, пожалуйста!

– Ага, не буду. – Я отняла ладони от лица и подхватила пушистый шарик на руки. Уставилась на него во все глаза.

Надо же, я держу на руках настоящего домового! Блин, кому сказать – не поверят. И он такой мягкий, теплый, пушистый. Только ругается сильно…

– Поставь меня на пол! Кому говорю, поставь! Где это видано, чтобы домовых, словно котят, тискали? Непорядок! – надрывно вопил шарик, дергая ручками и ножками.

– Придется привыкать. – Спрыгнув с кровати на пол, к нам подошла Маруська. – Дарья у меня любвеобильная.

– Вот ненормальную семейку Мироновна прислала! – вздохнул домовой и неожиданно послушно замолчал.

– Кто-кто? – Я удивленно застыла.

Воспользовавшись моментом, домовой сбежал из рук:

– Не «кто-кто», а Мироновна! Хозяйка моя то есть.

– А-а-а, это та бабулька, которая мне снилась? – догадалась я. – Она еще дыру в потолке головой пробила.

– И ничего она не пробивала, – заупрямился домовой. – Голова не для этого нужна.

– Как не пробивала! Я сама видела.

– Подумаешь, видела она, – съехидничал домовой. – Повторяю: ничего она не пробивала. Просто в нужный момент крыша сама съезжает. И не надо никому ничего пробивать. Понятно?

– Крыша съезжает, говоришь? – Я захихикала. Так вот откуда пошла присказка: «Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша». Догадку следовало проверить. – Слушай, а чем тут крышу кроют? Соломой?

– Обижаешь! – Домовой покачался на ножках, имитируя качание головой. – Какая еще солома? Шифером кроют. И качественным, между прочим.

Ну вот, точно!

– И на место эта твоя крыша когда теперь встанет? – Я перевела взгляд на потолок. – А то как-то неудобно жить с дыркой. Вдруг дождь пойдет или воры залезут? Нужно быстрей плотников нанимать.

– Не нужны мне твои плотники! – Домовой возмущенно подпрыгнул. – Сам разберусь! И воры твои тут тоже не нужны!

Не знаю, что и как он там сделал, но прямо на моих глазах крыша стала абсолютно целой, причем моментально.

– Э-э-э… Ты видишь то же, что и я? – обратилась я к Маруське. – Или у меня галлюцинации?

– Успокойся, нет у тебя никаких галлюцинаций. – Кошка насмешливо прищурилась. – Но советую ничему не удивляться, потому что здесь ты найдешь еще много чего нового и непонятного. Этот мир настолько полон загадок, что просто устанешь удивляться.

Значит, все-таки другой мир…

– Любопытно, откуда ты все это знаешь?

– Ну, пока ты в обмороке валялась, мы с домовым нашли общий язык, – не без гордости сообщила Маруся. – Надеюсь, этому ты не будешь удивляться?

– А-а-а, ну да, ясно… – Я понятливо закивала. – Чему уж тут удивляться, если ты теперь даже разговаривать умеешь. Кстати, в свою очередь, советую воспользоваться моментом и высказать мне все претензии, которые накопились у тебя за время нашего совместного житья-бытья.

– Интересное предложение, когда-нибудь воспользуюсь. – Кошка зевнула, потянулась, вонзая когти в доски пола, а затем посмотрела на меня в упор, подергивая кончиком хвоста. – Но на данный момент, вынуждена тебя разочаровать, претензий у меня не накопилось. Вообще, думаю, мне с тобой повезло: не ругала, не била, «Вискасом» не травила, мясо давала, молоко наливала.

– Ой, слушай, ты меня уж совсем идеальной не делай! – Я смущенно потупилась. – Сухим кормом я тебя все равно иногда кормила.

– Ну да, помню. – Маруська потешно сморщила мордочку. – Заграничный, суперпремиум-класса, с кучей витаминов и травяными добавками.

– А ты откуда знаешь? – Я пораженно уставилась на кошку.

– Ну-у, во-первых, я его ела. А во-вторых, видела, как ты часами просиживала в Интернете, выбирая эти самые корма. Так что успокойся, я не в обиде!

– Слушайте, – встрял в наш разговор домовой. – Раз никто ни на кого не в обиде, может быть, поедим?

Маруська вышла в соседнее помещение вслед за лохматым шариком. Я же еще некоторое время провела сидя на полу, сосредоточенно вспоминая, чего еще такого могла насмотреться любимица в Интернете с моей легкой руки. И стоит ли за это краснеть.

Глава 3

Несмотря на вредный характер, угощенье домовой собрал на славу. Еды хватило бы на роту солдат или ораву вечно голодных студентов. Одной только квашеной капусты стояло четыре вида. Еще были грибочки, огурчики, блюдо жареной рыбы (когда только успел!), блинчики, пирожки с брусникой, лукошко малины и кувшин молока. Причем настоящего, а не того подобия, что в магазинах продают.

Не помня себя от восторга, я воздала должное восхитительным кушаньям и теперь уминала уже пятый по счету пирожок. Молоком поделилась с Маруськой, оставшуюся часть забрала себе. Лопну, но из рук не выпущу, пока не допью.

Наконец отставив в сторону пустой кувшин, с ощущением полного блаженства привалилась к стене и уставилась в приоткрытое окно. Теплый воздух радовал ароматом трав и цветов, легкий ветер доносил далекий лай собак, кудахтанье кур и редкое мычание коров. Сейчас я чувствовала себя так, словно вернулась в далекое детство и приехала к бабушке в деревню на летние каникулы. Кстати, о бабушке…

– А где бабулька? – полюбопытствовала я у домового, подтягиваясь на лавке и принимая ровное сидячее положение, что с набитым животом было довольно трудно. – Как-то некрасиво получается – мы наелись, не дождавшись хозяйки. Сейчас она придет и начнет ругаться. Или, еще хуже, обидится.

– Не придет она. – Домовой вздохнул. – Теперь ты за нее. И ешь очень мало. Непорядок. Смотри, сколько еды осталось!

– Как так не придет? Что значит «я за нее»? – Услышанное заставило меня подскочить, несмотря на набитый живот. – Что все это значит?!

– Не кричи. – Домовой опять вздохнул. – И чего ты такая шумная! Все очень просто: Мироновна не придет, потому как умерла она, а ты пришла на ее место. Вот и все.

– Ни на чье место я не приходила! – возмущенно завопила я. Потом осеклась. Замолчала. Встала из-за стола, прошлась по комнате взад-вперед и повернулась к домовому: – Она действительно умерла? Но во сне я ее видела очень даже живой. И зачем ей я?

– Не знаю! Чего пристала? Сама у нее спроси, если так интересно. Кошмар ты сущий, а не преемница! Не ешь, кричишь, обзываешься, да еще с вопросами глупыми пристаешь! – Домовой запыхтел, словно самовар, слез с лавки и потопал к печке.

Вот теперь мне стало по-настоящему обидно. Я никого не просила выдергивать меня из привычной жизни, и не моя вина, что я многого из происходящего не понимаю. Мне, может быть, вообще спасибо нужно сказать за выдержку. Любая другая на моем месте уже давно бы в истерике билась, требуя вернуть ее обратно. Я же сохраняю ясность ума и относительное спокойствие. И вообще, моей жизнью распорядились без моего ведома, и я же еще виновата?

Едва сдерживая злые слезы, я прошла в другую комнату и легла на кровать, отвернувшись к стене. Некоторое время в душе еще бушевала обида, а затем незаметно подкрался сон.

Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Раскрыв глаза, я обернулась, а затем села на кровати, удивленно потирая глаза.

– Вставай, поговорить надобно, – велела мне уже знакомая старушка. Выглядела она при этом совершенно живой и настоящей.

Я послушно слезла с кровати, одернула пижаму и обула тапочки. Вышла в соседнюю комнату. Старушка сидела за столом. Перед нею горела большая свеча, а за окном сгущались сумерки. Ни Маруськи, ни домового видно не было. Я осторожно села напротив, косясь по сторонам в поисках ухвата.

– Ну здравствуй, Дарена! – улыбнулась старушка.

– Здравствуйте. Только меня Дарьей зовут вообще-то, – поправила я.

– Знаю, только мне так больше нравится, – кивнула старушка. – А я Мироновна.

– Мироновна, а по имени?

– А разве это важно? – Старушка удивленно вскинула тонкие брови. – Меня все зовут Мироновной, так что и ты зови. Ну и как тебе в моем мире, нравится?

– Забавно! – Я пожала плечами. – Только зачем мне все это?

– Зачем? – Мироновна помолчала, глядя на огонек и думая о чем-то своем, мне неведомом. – Сложный вопрос ты задала, ну да я тебе отвечу. Скажи, Дарьюшка, ты землю любишь?

– Есть не пробовала! – ответила я, подавив неуместный смешок.

– Шутки шутишь? Это хорошо, – кивнула старушка. – Значит, привыкнешь быстрее, чем я думала. Только не о том спрашиваю. Скажи, есть разница между моим миром и твоим?

– Нашли что спросить! – Я фыркнула, поражаясь явной глупости вопроса.

– Вот именно, что вопрос-то правильный, – усмехнулась бабуся. – Только ты этого не понимаешь.

– Ой, хватит говорить загадками! – Неторопливая речь ни о чем начинала меня раздражать. – Давайте, рассказывайте, что хотели, и отправляйте меня обратно! В отличие от вас, мне на работу нужно. И так объяснительную шефу писать придется из-за вашей выходки с перемещением!

– Скажи, Дарена, а какой мир лучше – мой или твой? – не унималась старушка, пропустив мимо ушей мою длинную речь.

– Разумеется, в каждом есть свои прелести. – Отложив на время возмущение, я пустилась в рассуждения. – Но, конечно, в моем мире правит прогресс, а в вашем… кошка заговорила.

– Вот то-то и оно! – с готовностью закивала Мироновна. – Прогресс, говоришь? А скажи, разве этим прогрессом люди не разрушают самих себя? Разве принес вам счастье этот ваш прогресс?

– А как же? – Чувство патриотизма проснулось в моей душе, расправило крылья, подняло голову и разоралось изо всех сил криком голодной вороны. – У нас таблица Менделеева, компьютеры, ракеты, электричество. А еще телевидение есть! У вас же, судя по всему, ничего такого и в помине нет.

– А нам ничего такого и не нужно! – парировала Мироновна. – Зато в нашем мире домовые есть и в продуктах нет никакой химии!

– Это да! – вздохнула я. – Молока такого я с детства не пробовала.

– Так чего ж тебе еще в моем мире для счастья не хватает? – удивилась бабуля.

– Как это чего? – Я принялась загибать пальцы на руках. – Хочу мобильник, Интернет, компьютер и Майкла Джексона! А еще телевизор, метро…

– Ничего такого тебе не нужно, – усмехнувшись, перебила меня старушка. – Поверь, здесь ты найдешь намного больше интересного.

– Но я домой хочу! – возмущенно выкрикнула я.

– Отправлю я тебя домой, не волнуйся. – Старушка тихо вздохнула. – Но только при условии, что тебе здесь не понравится. Искренне не понравится. Понимаешь? Тогда я тебя верну в то же самое время и в тот же день, откуда взяла. И ни с каким шефом объясняться не придется. Договорились? Ты все забудешь и продолжишь жить так, словно ничего этого не было. А пока осмотрись, поживи, вдруг найдешь что-то новое. В конце концов, тебе это ничего не будет стоить. К тому же я тебя магии обучу.

– Магии? – Я презрительно скривилась. – Это типа «приворожу, сниму порчу и бла-бла-бла»? Ну нет, этим меня не удивить! В моем мире все газеты пестрят подобными объявлениями. Только правды в них ни на грош. Одно сплошное шарлатанство.

– Это у тебя там шарлатаны. – Мироновна качнула головой. Огонек свечи затрепыхался. – У меня же знания настоящие, по наследству передающиеся.

– Ага, все так говорят! – усмехнулась я. – К тому же раз по наследству, так и передавали бы наследникам. А при чем здесь я?

– В том-то и дело, что нет у меня наследников, – вздохнула Мироновна. – Потому и решила доброе дело сделать. Ты вот о чем подумай: ваш прогресс до добра не доведет. К сожалению, за всеми научными достижениями люди перестали ценить и уважать природу. А ее запасы и терпение небесконечны. В домах больше нет домовых, в лесах – леших, а животные и люди перестали понимать друг друга. Люди уничтожают сами себя. Поэтому я решила показать этот мир человеку из будущего. Понимаешь теперь зачем?

– Ну-у, бабушка… – Речь меня, конечно, тронула, но все равно не покидало ощущение какого-то абсурда. – Это вам нужно было сразу какого-нибудь президента воровать. И даже не одного. Зря вы меня выбрали. Я вам не помощник, чтобы донести «идею светлую в души темные». Ошибочка вышла!

– Нет никакой ошибки. – Старушка посмотрела мне в глаза внимательным взглядом. – Дело в том, что выманивать сюда человека, который нарушит равновесие миров, никак нельзя. К тому же эти твои президенты вечно заняты. Когда им любоваться здешними красотами, если все дни по минутам расписаны? Они же сразу обратно запросятся, да еще и отругают меня, старую, за непотребные действия. Али я неправа?

«Интересно. – Я задумчиво прищурилась. – И откуда эта бабушка так много знает?».

Ее глаза были глубокими и черными, словно ночь за окном, но внутри плескалось такое спокойствие и умиротворение, что все дальнейшие слова и мысли благополучно застряли у меня в горле, а затем попросту выветрились из головы. Хотелось вот так сидеть и смотреть, позабыв обо всех проблемах, выкинув абсолютно все мысли из головы, растеряв все тревоги и заботы. Казалось, из этих глаз, окруженных теплой сеточкой старческих морщинок, смотрели сами Любовь и Вечность.

В моей душе внезапно стало горячо и уютно, словно внутри свернулся ласковым клубочком крохотный котенок. Эх, люблю я кошек! К тому же и Маруся в этом мире заговорила. Идеальный повод для того, чтобы узнать, что творится в ее маленькой ушастой головке. Вот только домовому я не нравлюсь, обижается он на меня, хотя ничего плохого я ему не делала и не собираюсь делать. Жаль, что не подружились…

– Вот теперь, когда ты все поняла, наш разговор можно считать законченным. – Я скорее почувствовала, нежели услышала слова Мироновны. – Не волнуйся, с домовым я поговорю, он на самом деле добрый. А ты лучше скажи, какую самую незаменимую вещь хочешь получить из своего мира?

– Что? – Я вздрогнула и вдруг обнаружила, что сижу в одиночестве за столом, перед горящей свечой. В приоткрытое окно слышен стрекот цикад, а лавка напротив меня пуста. Мироновна исчезла.

Боясь, что меня уже никто не услышит, я закричала в темноту:

– Джинсы! Я хочу только джинсы!

Свеча моргнула несколько раз и погасла…

Глава 4

– Если ты все время собираешься так орать, просыпаясь, я тебя на ночь буду на улицу выставлять! – проворчал кто-то над ухом тонким голосом. – Свежий воздух всякой организме полезен, а твоя организма отродясь свежего воздуха не видала! Вставай, ужин уж на столе. Блинчики стынут. Весь день проспала, между прочим!

– А где Мироновна? – Открыв глаза, я села на кровати, рассеянно наблюдая, как домовой спрыгнул с одеяла и потопал из спальни в комнату, которую я про себя окрестила столовой. А что, раз есть обеденный стол, значит, столовая. – Она же ночью приходила!

– Это она к тебе в сон приходила, – просветил меня домовой, обернувшись и укоризненно просверлив взглядом желтых пуговиц. – А тебя, повторяю, блинчики ждут. Но если не хочешь, то я сам съем.

– Хочу! Еще как хочу! – Я слетела с кровати, на ходу одергивая пижаму. На пол что-то упало. Наклонившись, я подобрала сверток и, развернув, завизжала от радости.

Джинсы!

Все-таки Мироновна была на самом деле! И услышала мою просьбу. Вот уж действительно, в этом мире джинсы мне просто необходимы, потому что юбки и платья, которые, уверена, поголовно носят здешние женщины, я на дух не переношу. Единственные моменты, ради которых я впихивала себя в платья, относились только к корпоративам и походам в ресторан. Но, думаю, в этом мире ничего подобного не существует. К счастью.

– И все-таки ты буйная, – мрачно оповестил меня домовой, когда я вышла из спальни. – Визжишь как резаная, без дела! А зачем штаны непотребные надела? Давай я тебе в сундуке нормальную одежду подберу, а свою стыдобу сними.

– Ни за что! – отчеканила я, мысленно поморщившись от слова «сундук», и смягчила категоричность отказа довольной улыбкой. – Ты не понимаешь, джинсы – самая удобная вещь на свете.

– Эх! Ладно! – Домовой махнул на меня рукой. – Давай уже блины ешь, а то такая тощая, что смотреть страшно.

Понимая, что спорить бесполезно, я промолчала, присела за стол и с аппетитом принялась за блины с молоком. Для ужина, возможно, и тяжеловато, зато вкусно как! И это, может быть, по здешним канонам я тощая, но для своего мира у меня приличная фигура, причем без каких-либо диет. Правда, я периодически довожу ее до совершенства в тренажерном зале. А домовому вообще сто лет, куда уж тут в канонах красоты разбираться!

– Тебя зовут-то как? – прожевав неизвестно какой по счету блинчик, спросила я домового. – А то ругаться – ругаемся, а познакомиться даже не успели.

– Да хоть горшком зови, – буркнул домовой, – только в печку не сажай. Тихон я.

– А меня Дарьей зовут. – Я облизнулась и вцепилась в очередной блинчик. – Подходящее у тебя имя. Тишиной и покоем прямо светишься.

То ли домовой не понял сарказма, то ли просто не захотел отвечать, но на мои слова никак не отреагировал. Пришлось довольствоваться тишиной. Тем более что вкуснейшие блинчики отбивали всякую охоту к разговорам.

Незаметно для себя я опустошила тарелку и выпила все молоко. Расстегнула верхнюю пуговицу на джинсах, блаженно привалилась к стене. Встать из-за стола казалось сейчас совсем невыполнимым делом.

Я пребывала в этом счастливом заблуждении ровно до того момента, пока кто-то неожиданно не заскребся в дверь. Аккуратно так, я бы даже сказала, робко.

Тяжело вздохнув, я сползла с лавки, одернула пижамную рубашку, целомудренно прикрыв ею расстегнутую пуговицу, и поплелась к двери. Открыла.

Первым делом заметила широко вытаращенные глаза, а только потом рассмотрела их обладателя. Невысокий мужичок при виде меня стал еще ниже ростом (присел, что ли, от страха), скомкал в руке соломенную шляпу с широкими полями и заблеял что-то невнятное.

С минуту я честно пыталась разобрать звуки, а потом решила прийти бедолаге на помощь:

– Уважаемый, вам кого? Если Мироновну, то я за нее. Слушаю вас!

Увы, мои слова не только не помогли, но вконец испортили все, что только можно было испортить в данной ситуации.

Услышав мою речь, мужичок перестал блеять, бодро развернулся, едва не кувырнувшись носом со ступенек, и задал стрекача, смешно сверкая босыми пятками. Успешно проскочил калитку и помчался по широкой поселковой дороге.

Понимая, что знакомство провалилось, я вздохнула и уже собиралась закрыть дверь, но тут увидела небольшой мешок, который неразговорчивый визитер обронил в спешке на моем (теперь уже моем) крыльце.

– Эй, уважаемый! – Подхватив мешок, я потрясла им в воздухе, вопя во всю глотку, чтобы докричаться до растеряши. – Товарищ, мешок забыли! Гражданин! Эй, как вас там! Вернитесь!

Ну да, так он меня и послушал. Наоборот, припустил еще быстрей, словно за ним бесы гнались, и вскоре совсем пропал из виду, затерявшись в сумерках. А я, между прочим, никакой не бес. И вообще, раз мешок забыл, его проблемы. Как говорится, что упало, то пропало.

Я вернулась в дом, держа на весу трофей, дотащила свое объевшееся пузо (если так питаться, то очень скоро вырастет) до лавки и плюхнулась на нее с громким стоном.

– Кто был? Чего хотел? – осведомился домовой. Затем увидел мешок и бодро подскочил к лавке. – Что принесла? А ну показывай, вдруг брюкву лежалую подбросили, а ты и рада в дом всякую гадость тащить!

– Тиша, уймись, – мягко попросила я. – От твоих вопросов голова болит.

– Ежели что лежалое, сама дом проветривать будешь, – мрачно буркнул домовой и затих, подозрительно глядя на мешок. Тот вдруг зашевелился. Домовой отпрыгнул, взвизгнув: – Что это?!

– Еще не знаю что, – я почесала макушку, едва сдерживая смех, – но точно не брюква. Если, конечно, она в вашем царстве-государстве шевелиться не умеет. А может, брюква лежалая оттого и шевелится, что лежать ей надоело?

Домовой перевел на меня тако-ой взгляд, что я не удержалась и прыснула в кулак. Затем развязала мешок, не потрудившись даже слезть с лавки.

– А ежели оно кусается? – спохватился домовой, поспешно отскакивая к печке и хватая… ухват. Вот дался им всем этот ухват! И как еще силы хватило!

Мешок вел себя на удивление тихо. Устав маяться неведением (терпение – не мой конек), я потыкала пальцем грубую серую ткань. Внутри немедленно зашевелилось, горловина раскрылась, и мы наконец получили возможность рассмотреть обитателя полотняных недр.

Матерь божья, это ж как и чем нужно было обкуриться природе, чтобы она создала такое!!!

Черное, совершенно лысое, тщедушное тело больше всего напоминало собачье. Красноречиво выпирали острые ребра, и можно было пересчитать все суставы на тонких конечностях. Картину завершали узкая, словно крысиная, морда со встопорщенными пучками усов и непропорционально большие, заросшие шерстью уши-лопухи. Ростом это безобразие было примерно мне до колен, а когда домовой, возопив визгливым голосом: «Крысолак!», двинулся на страшилище с ухватом наперевес, я успела рассмотреть длинный, абсолютно лысый хвост.

Крысолак, испугавшись то ли домового, то ли ухвата, а может, и обоих сразу, соскочил с лавки и понесся большими скачками прямиком в спальню. Туда же забежал домовой. Мгновение спустя послышался страшный грохот.

В раскрытое окно заскочила Маруська и уставилась на меня с немым вопросом в глазах. Я ответила ей тем же, и мы, не сговариваясь, рванули в спальню.

Представшую перед нашими изумленными взорами живописную картину я назвала бы так: «Мамаево побоище, или Насколько страшен в гневе домовой». Кровать (между прочим, металлическая) была перевернута, шкаф разломан, содержимое шкафа разбросано по полу. Испуганный крысолак дрожал всем тщедушным телом в дальнем углу, а на него, угрожающе выставив ухват, грозно надвигался Тихон.

Как апофеоз этого зрелища над всем этим безобразием кружились перья из разодранной подушки, оседая повсюду, в том числе и на самих участниках, чистейшим белым пухом. Честно говоря, я залюбовалась, а потому пропустила момент финала.

Догадливый крысолак, не желая погибать на ухвате, перепрыгнул через Тихона и в два прыжка оказался… у меня на макушке. Крепко уцепился за волосы, благо растительность у меня на голове была густая и длинная, и замер совершенно неподвижно.

Повисла пауза.

Домовой опустил ухват, растерянно топчась на месте, Маруська громко хохотала, сидя рядом со мной, а я мучительно соображала, как быть дальше.

С одной стороны, жутко не хотелось, чтобы это сидело на моей голове. С другой стороны, не хотелось становиться свидетельницей убийства. Если учесть тот факт, что в моем времени по мне Гринпис рыдал горькими слезами, то, разумеется, после непродолжительного сопения победила жалость ко всему живому.

Решительно приставив к голове раскрытую ладонь, я твердо приказала:

– Эй, наверху! Лезь сюда!

На макушке почувствовалось шевеление, и мгновение спустя ошибка природы сидела, а точнее, висела там, где и было приказано, безвольно свесив голову, четыре тощих лапы и зад с хвостом. На моей растопыренной ладони уместилось только костлявое брюхо, то есть ребра с хребтом. Кстати, весило существо совсем ничего.

– И что мы будем делать? – прекратив хохотать, совершенно спокойным голосом поинтересовалась Маруська, ввергнув своим спокойствием домового в глубокий ступор.

– Кормить будем, – вздохнула я. – Все равно ни на что другое он сейчас не годится.

– Крысолака – и кормить!? – истерично взвизгнул домовой, выходя из ступора. – С ума сошла? Его истребить надо, нежить поганую, чтобы людям зла не причинял!

– Знаешь, – обернувшись к домовому, я посмотрела на него в упор, прижимая несчастного уродца к груди, – не знаю, где, кому и какое зло он успел причинить, но последние несколько минут я только и делаю, что наблюдаю за тем, как ты, и только ты пытаешься причинить вред этому вполне безобидному существу, которое виновато только в том, что голодало невесть сколько времени. Ты посмотри на него – только кожа да кости. Ну… и еще глаза.

Действительно, глаза у крысолака были просто удивительные: большие, пронзительно-синие, обрамленные длинными, густыми, черными словно смоль ресницами. И в данный момент эти самые глаза смотрели на меня с такой мольбой, что я чувствовала, что скорее удавлюсь, чем позволю причинить их обладателю хоть какой-нибудь вред.

– Пей давай. – Вернувшись в столовую, я ссадила зверя возле блюдца с молоком, предназначенным для Маруси. Она у меня добрая, возражать не будет.

Крысолак понюхал блюдце, обернулся ко мне, одарил странным взглядом и, заскочив на лавку, сунул узкую морду в мою чашку с остатками молока.

– Эй, ты! Брысь! – Опешив от столь наглого поведения, я замахнулась на зверя. Тот взвизгнул, но от чашки не отошел.

В дверях спальни показался домовой с ухватом в мохнатых ручках. Судя по непродолжительному грохоту, он наводил порядок после разгрома. Увидев крысолака у стола, он вновь застыл истуканом, ухват гулко грохнулся на пол. Зверь подпрыгнул и заработал языком быстрее прежнего. Когда молоко закончилось, поднял морду и посмотрел на меня, явно прося добавки.

– Вот что… – Я осторожно взяла чашку двумя пальцами (вдруг зверь заразный), налила еще молока и обратилась к уродцу: – Чашку, так и быть, я тебе уступлю. Но вот есть за столом ты не будешь. Понятно? Твое место будет… здесь. – Я наклонилась и поставила чашку у ножки стола. Когда буду есть, не будет портить мне аппетит своим видом.

Зверь молча спрыгнул на пол и принялся лакать.

А чего я, собственно, ожидала? Что он мне ответит? Спасибо скажет, ага!

– Чувствую, ты тут такой бардак устроишь! – мрачно пробурчал домовой, швыряя ухват к печке.

Глава 5

Я, конечно, существо мирное, но насчет бардака Тихон оказался абсолютно прав. Все началось с того, что утром я перебудила весь дом громким визгом. Повернувшись во сне на бок, я привычно подгребла на подушку Марусю, но, неожиданно ощутив под пальцами жесткую шкуру вместо приятной мягкой шерстки, раскрыла глаза и заорала от ужаса.

В предрассветных сумерках, да еще и спросонья, крысолак показался мне настоящим исчадием ада. Впрочем, не выдержав моего визга, он быстро смотался под кровать, а в комнату ворвался встревоженный домовой.

– И что у нас на этот раз? – скептически поинтересовался он. Заглянул под кровать, увидел крысолака и ехидно заметил: – А вот нечего было в дом всякую гадость тащить! Тогда и спала бы спокойно.

Я пропустила колкость мимо ушей и, слетев с кровати, напустилась на крысолака. Для этого, правда, пришлось присесть на корточки перед кроватью.

– Не смей больше залезать ко мне в постель! – завопила я, грозя пушистым тапочком тощему уродцу, улегшемуся на полу в самом дальнем углу. – Со мной может спать только одна Маруся, понял! А ты, если еще раз сунешься… – Тут я задумалась, не зная, чего такого устрашающего наговорить. Наконец решила не изобретать велосипед: – В нос получишь, вот что! И потом не говори, что я тебя не предупреждала! Если хочешь, можешь спать под кроватью, но никак не на кровати. Не хватало еще, чтобы ко мне, приличной девушке, всякая посторонняя гадость в постель прыгала, – пробубнила я, поднимаясь на ноги.

Мне показалось или напоследок крысолак действительно одарил меня насмешливым взглядом?

Выронив тапку, я повторно забралась под одеяло. К счастью, Маруся уже свернулась клубком на подушке, а домовой, видимо быстро потеряв интерес к инциденту, незаметно ушел из комнаты. Вот только сон, потревоженный столь резким эмоциональным подъемом, благополучно испарился. Я несколько минут ворочалась в кровати, а затем села, понимая, что заснуть повторно у меня больше не получится.

Несмотря на раннее пробуждение, душу приятно согревала мысль, что не нужно идти ни на какую работу. Вот ведь здорово – ни тебе трещащего будильника, ни мрачной физиономии шефа, грозящего штрафом за опоздание на десять минут, ни промозглого сентября за окном, ни тряски в автобусе в толпе таких же полусонных товарищей по несчастью. В общем, красота.

– Завтрак уже на столе. – В спальню заглянул домовой, вырвав меня из блаженных размышлений. – Все равно не спишь, а значит, нечего в постели валяться. Вставай, дела ждут!

Я недоуменно уставилась на домового. Ну и чем не шеф? Только выглядит иначе, а так и тон приказной, и дела у него для меня уже нашлись, прямо с утра пораньше… Правда, есть и кое-что хорошее, а именно – завтрак.

Вздохнув, я покорно поднялась с кровати и пошла в столовую. Маруська и крысолак пошли следом.

На столе моего появления дожидался чугунок с гречневой кашей, плошка с медом и кувшин молока. Я плюхнулась на лавку, разлила молоко в блюдце для Маруси и в чашку для крысолака, а затем уставилась задумчивым взглядом на домового, который деловито шлепал своими пушистыми лапами от печки к столу, неся перед собой блюдо с горкой ароматных, исходящих паром пирожков. Присмотревшись, я заметила, что домовой просто шел, а блюдо самостоятельно плыло перед ним по воздуху. Я даже привстала от удивления.

Блюдо плавно доплыло до стола и аккуратно водрузилось в центр, не уронив ни одного пирожка. Увидев мой ошарашенный взгляд, домовой гордо хмыкнул и вновь отправился к печке.

Я надулась и уткнулась в чашку с молоком. Ну и подумаешь, магия! А в моем мире, того… прогресс.

Посуда, кстати, здесь была глиняной, а ложки деревянными. Ни тебе фарфора, ни хрусталя. А уж про тефлоновое покрытие и говорить нечего.

Начерпав себе каши в миску, я щедро залила ее молоком, добавила мед и принялась за еду. К тому времени, когда я оторвалась от каши, Тихон опять успел заставить весь стол аппетитными кушаньями.

Осмотрев ближайшее блюдо с варениками, залитыми сметаной, я огорченно вздохнула: куда ни глянь, кругом одно тесто. Похоже, понятие правильного питания в этом мире напрочь отсутствует.

– Тиша, а Тиша! – осторожно окликнула я домового. – Слушай, спасибо тебе, конечно, за щедрость и вкусности. Но только ты это, прекращай меня кормить такими порциями. А то я скоро растолстею настолько, что в дверь буду боком проходить.

– Ишь какая! – моментально вскинулся домовой. – Я тут для нее стараюсь, а она еще и нос воротит!

– Да я же не об этом. – Ну вот, так и знала, что он обидится! – Я просто прошу поменьше готовить.

– Поменьше-поменьше! – передразнил домовой. – И так кожа да кости. Если хочешь знать, кто мало ест, тот плохо работает. А глядя на тебя, сразу понятно, что работник из тебя никудышный.

– А мне что, еще и работать придется? – с сомнением прислушавшись к набитому животу, спросила я. – Сад-огород, да?

– Не пущу! – неожиданно взвизгнул домовой, заставив меня подпрыгнуть на лавке. – Никакого огорода! Таких безруких, как ты, нельзя в огород пускать. Еще потопчешь там мои травки!

– Ну-ну. – Решив, что в данном вопросе не стоит отстаивать свою профпригодность, я отвернулась к окну.

В конце концов, огород действительно не мой конек. Вот комнатные растения – это я люблю, всю квартиру ими заставила. Кстати, как же они там без меня? Засохнут ведь, потому что полить некому! А огород – не больно-то и хотелось.

– Туда иди, – буркнул домовой, ткнув тонкой ручкой в сторону комнаты с мешочками, травками и прочей дребеденью. – Там твое рабочее место.

– И что мне там делать? – Я тоскливо проследила за мохнатым указующим перстом. Отправляться в пыль и хлам после сытного завтрака было откровенно лень.

– Магию изучать, вот что! – припечатал домовой. – Или забыла, о чем с Мироновной договаривалась?

– Магию? Ну нет! – Мне наконец надоело, что со мной обращаются как с новобранцем, и я решила устроить небольшой бунт. В конце концов, я же теперь вроде как хозяйка, а значит, имею право голоса. – Для начала я хочу умыться, переодеться, выйти на свежий воздух, а только потом буду заниматься этой вашей магией! Все равно толку от нее никакого!

Домовой как-то странно на меня посмотрел, затем указал в пустой угол возле двери:

– Умываться будешь там, а полотенце возьми в шкафу. Одежда в сундуке. – После чего попросту испарился. Только что он был, и вот уже его нет. Нахмурившись, я встала и пошла в спальню за полотенцем, недоуменно покосившись на пустой угол. Ну и где тут вода? И что за сундук? Пошутил, что ли, Тихон? С него станется!

К счастью, домовой и не думал шутить. Когда я вернулась с полотенцем, на удивление мягким и белоснежным, в углу, на широкой табуретке, стояла деревянная лоханка с водой. Рядом стоял большой сундук, обитый по углам железом: пара метров в ширину, столько же в длину и высотой мне по пояс.

С удовольствием умывшись прохладной водой, я закопалась в сундуке, откинув скрипучую крышку. Вот что странно: когда я в первый раз осматривала дом, никакого сундука и в помине не было. А тут вдруг и сундук объявился, и даже одежда, не говоря уже о лохани с водой.

Одежда действительно была, причем вполне приличная и словно на меня подобранная. Я обнаружила пару сарафанов средней длины, несколько расшитых рубашек со шнуровкой и, к счастью, ни одной ненавистной юбки. Из обуви нашлись легкие сандалии без каблуков.

Решив больше не разгуливать в пижаме, я достала одну рубашку и захлопнула сундук. Он моментально пропал из виду. Я несколько мгновений похлопала ресницами, а затем, обернувшись, увидела, что и лохань с табуреткой тоже пропали. Решив более ничему не удивляться в этом переполненном магией доме, направилась в спальню, чтобы переодеться.

На столе послышалось чавканье: воспользовавшись отсутствием меня и домового, крысолак торопливо поедал вареники, сунув узкую морду в аппетитно пахнущую миску. Кошка молча наблюдала за его действиями и насмешливо щурила глаза, явно соглашаясь с подобными вольностями.

Глава 6

Сменив пижаму на джинсы и рубашку, а тапочки на легкие сандалии, я расчесала волосы найденной в недрах шкафа расческой и взглянула в зеркало. Вновь возникло ощущение, что я просто приехала к бабушке на каникулы, а не попала невесть куда, в неизвестно какое время. Впрочем, никаких волнений по этому поводу я уже не испытывала, воспринимая происходящее как экскурсию. Оставалась непонятной лишь цена за входной билет.

Со слов Мироновны, мне от этого перемещения светили одни только блага: живи, гуляй, обучайся магии, а когда надоест, добро пожаловать обратно в свой мир без каких-либо последствий. Но как любой здравомыслящий человек, я отлично знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Оставалось лишь понять, где здесь находится тот самый сыр, который мне строжайше запрещено трогать, даже несмотря на то, что ни о каких запретах и речи не было. С другой стороны, подозревать, а тем более обвинять в каких-то кознях и каверзах добропорядочную старушку, коей мне показалась Мироновна, очень не хотелось. Более того, было совестно.

Устав копаться в собственных подозрениях, я закрыла шкаф. Обещала же домовому, что выйду из дома, так что настала пора подышать свежим воздухом.

В столовой было пусто. Маруся и крысолак отсутствовали. Видимо, покинули дом привычным маршрутом через раскрытое окно. Взяв со стола еще теплый пирожок, я толкнула входную дверь, вышла на крыльцо и моментально зажмурилась от яркого солнца. Эх, надо было еще очки солнечные у Мироновны попросить!

Приставив ладонь козырьком ко лбу, я с любопытством осмотрелась, поскольку вчера, во время краткого визита пугливого мужичка, мне было как-то не до созерцания местных красот.

Прямо от крыльца вилась, утопая в ярких клумбах, широкая дорожка, засыпанная мелким щебнем, и упиралась в невысокую калитку. От нее в обе стороны тянулась такая же невысокая ограда, вдоль которой выстроились плодовые деревья и цветущий кустарник.

Я скептически хмыкнула.

В моем мире заборы строят в три метра высотой, навешивают сигнализацию и видеонаблюдение, спасаясь таким образом от непрошеных гостей, а тут, пожалуйста, – ограда чуть выше пояса и простая калитка с запором-перекладиной. И никаких тебе проблем!

Хотя, кто знает, вполне возможно, авторитет Мироновны в народе так велик, что ворам, как говорится, шастать не велит. А вдруг вырастит бабушка охальнику рога козлиные за непотребщину?

Хотя с рогами и собственная жена может помочь. Но, может, у них тут с супружеской верностью все в полном порядке и я совершенно зря напраслину возвожу? Так это я не со зла, а скорее по привычке…

Рассмеявшись собственным мыслям, я сбежала со ступенек и пошла вдоль дома.

За домом, как я и думала, обнаружились ровные ряды грядок, а среди этих самых рядов обнаружился и домовой. Подняв над головой тонкие мохнатые ручки, он медленно раскачивался из стороны в сторону и что-то тихо бормотал себе под нос. Глаза его были закрыты, поэтому меня он не видел. Зато я наблюдала за ним с большим интересом.

От того места, где стоял домовой, словно разбегались небольшие волны. Земля явственно поднималась, не тревожа растительность огорода, но лично я не чувствовала никакой вибрации.

Будучи не в силах понять, что, как и, главное, зачем он делает, решила не мешать и тихо отошла к ограде, туда, где заканчивались грядки и начинались густые заросли малины. Вряд ли нанесу какой-нибудь ощутимый урон здешнему хозяйству, если немного полакомлюсь душистой ягодой.

Набрав пригоршню спелой малины, я осмотрелась по сторонам. Справа и слева от нашего огорода расположились многочисленные ровные лоскуты чужой земли с аккуратными рядами грядок, разделенные между собой невысоким частоколом. На некоторых суетились люди, привычно подставляя спины еще не вошедшему в зенит, но уже яркому солнцу. С третьей стороны вдоль всего горизонта расстилался лес – темно-зеленая густая полоса.

Я вздохнула. Как только освоюсь, обязательно схожу за земляникой. И Марусю с собой возьму, она уж точно не позволит мне затеряться. Похоже, быстрее меня освоилась в этом незнакомом месте. Вот где ее сейчас носит, позвольте спросить? А вдруг в чужой двор попадет? А если собаки? Или мальчишки с камнями и палками?

Так, стоп! Хватит всякой ерундой голову забивать! Если бы здесь было настолько опасно, думаю, Мироновна меня бы предупредила. А так не стоит искать лишний повод для волнения.

Вон на соседнем огороде женщина с деревянным ведром ходит, и на меня, между прочим, ноль внимания, хотя уже несколько раз смотрела в мою сторону. Или слепая, или нелюбопытная. Первый вариант точно отпадает. А может, новичкам здесь принято первыми здороваться?

Я высыпала в рот оставшуюся малину, прожевала, отряхнула руки и, подойдя вплотную к ограде, крикнула:

– Здравствуйте, уважаемая! Хорошая сегодня погода, не правда ли?

А что, известный способ: не знаешь, о чем говорить, – говори о погоде. Только в моем случае этот способ не сработал. Женщина переставила ведро среди грядок и равнодушно повернулась ко мне пятой точкой.

Я озадаченно нахмурилась. Вроде законы элементарной вежливости должны действовать повсеместно. Или я что-то не понимаю? Почесав макушку, предприняла вторую попытку докричаться до несговорчивой соседки. Хотя докричаться – громко сказано, поскольку женщина находилась буквально в десяти метрах от меня.

– Уважаемая, вы меня слышите?

– Она тебя не слышит, и не стоит так орать, – мрачно оповестили откуда-то снизу.

Опустив глаза, я увидела Тихона. Либо домовой передвигается абсолютно бесшумно, либо я настолько увлеклась попытками наладить контакт с соседкой, что пропустила его приближение. Впрочем, в данный момент меня волновало не это.

– И почему же она меня не слышит? – подозрительно прищурилась я. – Только не говори, что здесь все вокруг глухие. Это будет слишком банальным объяснением. Уж придумай что-нибудь позаковыристей.

– И не буду ничего придумывать! – возмутился домовой, стрельнув в меня своими желтыми пуговицами. – Вот когда не будешь выделяться среди всех, как бельмо на глазу, тогда и люди тебя услышат. А пока я отвел от тебя глаза. Тебя никто не слышит и не видит. Так что радуйся спокойной жизни.

– И чему же тут радоваться? – Я непонимающе вскинула брови. – Сделал меня для всех пустым местом, и я же еще радоваться должна?

– Не пустым местом, а просто не привлекающей ничьего внимания. – Тихон страдальчески закатил глаза. – Да пойми ты, глупая, как только в деревне узнают о тебе, тут же проходу не будут давать, вопросы начнут разные задавать, приставать с просьбами о помощи. А ты сейчас словно беспомощный кутенок: ни ответов толковых дать не можешь, ни в хворях-проблемах помочь не умеешь. Как тебя такую народу показывать? Ты что, будешь каждому встречному-поперечному рассказывать о том, как попала сюда из своего неведомого мира?

– А что? – Я даже растерялась. – Ну-у… Если не надо рассказывать, то могу вообще молчать.

– Не знаю, как там у вас, но в нашем мире к чужакам, а тем более к неизвестно откуда взявшимся личностям, относятся очень подозрительно и плохо. Если ты взялась ниоткуда, то и житья тебе в деревне не будет, – доходчиво объяснил домовой. – Понимаешь?

Я потрясенно молчала. Ну конечно, это же не многомиллионный город, в котором до тебя никому нет дела. Здешние жители наверняка хорошо знают друг друга, живут рядом поколение за поколением. И чужаку здесь действительно нет места. Но что же делать? Я уставилась на домового с немым ужасом в глазах.

– Успокойся, – неожиданно мягко произнес он, успокаивая меня, словно напуганного ребенка. – Для всех ты будешь просто внучка Мироновны. А насчет того, почему так долго не появлялась в деревне, поверь, каждый поймет, что у Мироновны найдутся причины для того, чтобы скрывать тебя. Но, как ее внучка, ты должна знать магию. Так что ничего не поделаешь, тебе придется учиться. К тому же ты обещала Мироновне, что научишься.

Обещала? Я было открыла рот, чтобы рассказать, что обучение магии мне было просто предложено любезной старушкой в качестве бонуса и ни в коей мере не вменялось в обязанность. Но внезапно до меня дошел тот самый смысл, над которым я ломала голову с самого утра.

Вот она, цена за входной билет! В этой экскурсии мало быть сторонним наблюдателем, здесь нужно жить по-настоящему, причем по здешним правилам. Как там говорят: «С волками жить – по-волчьи выть». Хотя, конечно, насчет волков это я загнула, но в целом суть та же. Короче, не видать мне спокойной жизни. Так, может, лучше сразу попроситься обратно – и дело с концом?

В памяти моментально возникла картинка из моего прошлого: унылый пейзаж многоэтажных домов на фоне дождливого сентябрьского утра; жители, спешащие по своим делам по бесконечному асфальтовому лабиринту, украшенному блестящими островками луж. Все серо, мокро и монотонно. Никакой тебе романтики.

А вот здесь, прямо сейчас: и лето, и тепло, и малина, и даже домовой. И ожидание чего-то неведомого в душе. Так стоит ли спешить с возвращением? Подумаешь, магия! Не самая большая цена за подобное приключение!

– Между прочим, когда немного подучишься, поймешь, что в нашем мире без магии никуда! – бодро воскликнул Тихон, резко прервав мои размышления.

Склонив голову, я несколько мгновений рассматривала домового, задумавшись над тем, чего бы такого ему ответить, чтобы он перестал носиться со своей магией, как курица с яйцом, а затем выпалила как можно небрежней:

– Если хочешь знать, в нашем мире тоже без магии никуда. Мужчины помешаны на страшном боге – бизнесе, в котором не обходятся без ритуалов на успех, прибыль и устранение конкурентов, а женщины изобретают тысячи приворотных обрядов для удержания этих самых мужчин и устранения своих соперниц. А уж магов, жаждущих предложить народу все вышеперечисленные услуги, так просто пруд пруди. Вот так!

Я выжидающе уставилась на Тихона, но домовой молчал. Казалось, мои слова не произвели на него абсолютно никакого эффекта. Зато из кустов малины неожиданно выскочил крысолак и широкими скачками понесся к дому. Было похоже, что он кем-то или чем-то сильно напуган. Домовой резво отпрыгнул в сторону, а я оказалась сидящей на пятой точке. Воспользовавшись моим замешательством, крысолак попросту сбил меня с ног и, не заметив, помчался дальше.

– Чего это он? – Поднявшись с земли, я недоуменно уставилась на домового в ожидании ответа. Но тот и не думал отвечать на вопрос. Напротив, подскочил на месте и неожиданно завопил:

– Растяпа, смотри, куда падаешь! Всю траву помяла! Сказал же, в огород ни ногой! Так нет, пришла и все потоптала! Катастрофа!

Я обернулась, ища следы той самой катастрофы, о которой стенал домовой. Увидела позади себя небольшой пятачок земли, заросший симпатичной фиолетовой травкой. Половина этого самого пятачка была основательно примята моей филейной частью.

Этот факт заставил меня смущенно потупиться. Ну да, понимаю, жалко травку, но только я же не сама на нее уселась. Меня толкнули, а значит, я ни при чем!

Продолжая бубнить, домовой поднял свои ручки над головой и потряс ими в воздухе. Фиолетовые стебли самостоятельно распрямились и замерли, словно я никогда на них и не падала. Подобного зрелища мои нервы не выдержали.

– Ах вот, значит, как? – грозно нависла я над домовым. – Раз ты в состоянии все исправить, тогда зачем нужно было так вопить и возмущаться?

– Затем, что природу беречь надо, – не остался в долгу домовой, шустро отскакивая от меня на приличное расстояние. – Ценить и уважать. Вот пока не будет в тебе этого, так и будешь падать да шишки набивать.

– А тебе какое дело? – Что-то непонятно, домовой о природе волнуется или о набитых мною шишках… – У тебя же магия есть. Раз-два – и все готово. И можно обойтись без криков и нравоучений.

– Если хочешь без нравоучений, тогда иди и учись, – буркнул домовой. – И чем быстрее, тем лучше. Да зверюгу свою уйми, чтобы малину мне не портила!

– Ну и пойду! – Гордо вздернув подбородок, я развернулась и зашагала к дому, бросив напоследок: – Между прочим, знания – это сила!

Домовой задумчиво смотрел мне вслед, медленно покачиваясь на пушистых ножках.

– Ты права, знания – это сила, – наконец тихо прошептал он, дождавшись, когда я скроюсь за домом. – Вот только покоя тебе эти знания не принесут.

Глава 7

Замерев на пороге, я скептически осматривала унылое убранство комнаты, в которой мне предстояло провести невесть сколько времени. Бесчисленное количество пыльных банок и склянок на затянутых паутиной полках не вызывали никакого желания учиться. Единственное, к чему тянулись руки, так это навести порядок.

Кстати, не совсем понятно, почему именно в этой комнате так грязно, учитывая тот факт, что повсюду в доме царила чистота. Быть может, домовому запрещено заходить сюда? В таком случае, получается, Мироновна умерла давно, если все уже успело затянуться паутиной. Тогда почему в мой сон она пришла всего несколько дней назад?

Вопросы были, ответов не было. Пыль тоже была. Вздохнув, я вернулась в столовую, исполненная решимости найти хоть какую-нибудь подходящую тряпку. Жертвовать на уборку одно из чистых полотенец в шкафу очень не хотелось.

К моему удивлению, в углу возле входной двери я снова увидела знакомую лохань на табуретке. Она была полна воды, а с края свисала так необходимая мне сейчас тряпка. Кстати, под табуреткой сидел крысолак и таращил свои обалденные глазищи. Был в них испуг или удивление, я не поняла. Получается, дом исполняет желания?

Подмигнув ходячей страшилке, я закрыла глаза и пожелала кофе, представив крохотную фарфоровую чашечку, полную ароматной горячей жидкости. Видение было настолько четким, что я даже ощутила на языке пряный горько-сладкий привкус. Вопреки привычке истинных гурманов пить кофе без сахара, я упорно портила натуральный вкус напитка в угоду своим пристрастиям сладкоежки.

Открыла глаза, осмотрелась. Вожделенная чашка с кофе отсутствовала.

Состроив разочарованную гримасу, я схватила тряпку, пару раз окунула ее в воду и поплелась обратно в комнату, оставляя на полу мокрую дорожку капель. Из вредности.

Наблюдавший через окно столовой домовой озорно улыбнулся и поспешил вернуться в огород.

– Это же надо, выдумала! Кофе! Знать не знаем, ведать не ведаем!

Поначалу было скучно, к тому же пауки, вылезавшие на потревоженную тряпкой паутину, вызывали у меня чувство брезгливости и заставляли срываться на визг. Зато мои вопли привлекли внимание крысолака. Он застыл на пороге, встопорщив уши-лопухи, и наблюдал за мной с легкой смешинкой в синих глазах. Когда я в очередной раз взвизгнула и отскочила от полки, пульнув тряпкой в крупного паука, зверь даже закашлялся, явственно скрывая душивший его смех.

– Ненавижу пауков, и ничего смешного! – вызверилась я на крысолака. – Между прочим, они симпатичнее тебя будут!

Тут я, конечно, соврала. Лично для меня пауки были самыми отвратительными существами, наравне с тараканами, гусеницами и прочей насекомой гадостью. А у крысолака все его внешнее уродство полностью затмевали потрясающие глаза. Но я была злая из-за пауков и обижена на молчаливые насмешки, поэтому разошлась не на шутку:

– Если такой храбрый, мог бы и помочь! А смеяться мы все умеем! Между прочим, по законам жанра, мне при подобном перемещении прекрасный принц положен, а вместо него достался ты – ушастое недоразумение. Хотя не спорю, оно и лучше: от мужиков, знаешь ли, одни проблемы. Им бы бутылку пива – и на диван, к телевизору. Или, как вариант, к компьютеру. Ни на прогулку его не вытащишь, не говоря уже о магазинах, ни гвоздь прибить не допросишься. Никакой тебе нет ни помощи, ни романтики. Им женщина – что предмет мебели, только передвижной, на ножках. Мельчает настоящий представитель рода мужского, вымирает! Понимаешь?

Выпалив сию тираду, я замолчала, рассеянно глядя на крысолака и комкая в руках какой-то мешочек с неизвестным содержимым, с которого до появления уже забытого паука прилежно стряхивала пыль. Злость испарилась, испугавшись моего воинственного настроения, зато пришло полное осознание абсурдности происходящего.

Здесь ведь не двадцать первый век, и сидящий напротив зверь не имеет ни малейшего понятия о пиве, телевизоре, компьютере и прочем. Кстати, даже неизвестно, понимает ли он мою речь. Впрочем, судя по виновато прижатым ушам, настроение уж точно уловил. Но и в моем плохом настроении он тоже не виноват.

Решив более не грузить крысолака моими воспоминаниями, я принялась за уборку с удвоенным усердием, активно заработав тряпкой. Повисла тишина, прерываемая моим сосредоточенным сопением и звоном передвигаемых склянок.

Закончив с полками и их бесконечным содержимым, я обернулась к столу и замерла.

На столе, рядом с уже знакомой чернильницей и одиноко торчащим пером, лежала книга. Настоящий фолиант в потертой обложке, увесистый даже на вид и порядком потрепанный. Осторожно потыкав книгу пальцем, я обернулась к крысолаку и задала ему глупейший вопрос:

– Это ты принес?

Зверь не ответил, только склонил ушастую голову набок. Впрочем, я и сама поняла неуместность вопроса. Книга придавила бы тщедушного уродца своей тяжестью. И вообще, пора уже привыкнуть к тому, что в этом доме вещи живут своей собственной жизнью. А значит, ничего не происходит просто так.

Смахнув пыль с коричневой обложки без какой-либо надписи, я раскрыла книгу. Мелкий, но разборчивый почерк, слегка пожелтевшие страницы. Пособие по магии в рукописном варианте. Почему-то половина книги была совершенно пустой. Возможно, Мироновна просто не успела исписать листы, или книга нарочно не открывала мне всей информации. Придвинув табуретку, я углубилась в чтение. Медленно потекли минуты…

Поначалу сведения, содержащиеся в частых строчках, вызвали во мне вполне уместный скептицизм, потом он сменился легким любопытством, и наконец любопытство уступило место искреннему интересу. Я жадно вчитывалась в бисерный почерк, впитывая, словно губка, совершенно неведомую для себя область знаний. Минуты сменились долгими часами.

Позднее, когда день за окном сменился голубоватыми сумерками, домовой принес свечу. Я лишь рассеянно кивнула в ответ на любезность, не будучи в силах оторваться от чтения. В итоге так и уснула за книгой, положив голову на фолиант и лишь чудом не опрокинув горящую на столе свечу.

– Вижу, понравились тебе мои записи?

Вздрогнув, я открыла глаза и выпрямилась, едва не свалившись с табуретки. Напротив сидела Мироновна и смотрела на меня с доброй улыбкой. Свеча, оставленная мне домовым, полностью догорела, и теперь на столе стояла только пустая плошка-подсвечник. За окном серел предрассветный туман.

– Вы мне снова снитесь? – ответила я вопросом на вопрос.

– Кто из нас знает, что есть сон, а что есть явь? – уклончиво ответила старушка. – Ведь в каждом из обоих случаев мы чувствуем себя одинаково правдоподобно. Не так ли? Так что насчет книги-то? Какие впечатления?

– Достаточно противоречивые, – честно призналась я. – Забавно, что, к примеру, обычная петрушка может сыграть далеко не последнюю роль в составлении приворотного зелья. Я не говорю уже о целебных свойствах куриной слюны. Весь вопрос в том, как заставить эту самую курицу плеваться. Ведь так? И кстати, учтите заранее – резать головы черным петухам и кому-либо другому я ни за что не буду!

– Каким еще петухам? – удивилась Мироновна.

– Ну как же? – в свою очередь удивилась я. – В этой, как ее, черной магии везде пишут: возьмите голову черного петуха, черного козла или кого-нибудь еще, но обязательно черного цвета. Так вот, я буду учиться только тем видам магии, которые не требуют жертвоприношений всякой живности!

– Договорились! – Мироновна усмехнулась. – Только на будущее ты тоже учти, что магия, не знаю как у других, но моя в частности, направлена как раз на то, чтобы эту самую живность оберегать. Так что никаких жертвоприношений не потребуется. Разве что лешему хлебушка отнести в подарок. Да яичек куриных. Он их страсть как любит.

– Кто любит? – Я чуть не свалилась с табуретки, убаюканная тихим голосом бабули.

– Так леший же! – повторила Мироновна, глядя на меня с лукавым прищуром. – У вас ведь такие не водятся?

– Не-а, у нас эти, лесники только водятся да браконьеры, – согласилась я. – Лешего как раз не хватает. Народ бы валом в леса повалил, чтобы поглазеть на диковину, а потом его в зоопарк забрали бы и цены на билеты повысили. В нашем мире с дивом и чудесами разговор короткий, а во главе всего стоит выгода. А у вас здесь как с порядочностью, все благополучно?

– Да и у нас по-всякому бывает. – Мироновна перевела взгляд на окно и глубоко вздохнула. – Ты читай дальше книжку-то, она тебе многое расскажет.

– Так ведь я уже все прочла! – воскликнула я, взглянув на увесистый фолиант. – К тому же половина книги состоит из пустых страниц. Но если вы настаиваете, могу перечитать еще раз. Все равно хорошей библиотеки здесь не найти.

Ответом мне послужила тишина. Посмотрев на собеседницу, я обнаружила, что Мироновна исчезла. Зато появился Тихон. Застыв на пороге комнаты, он смерил меня строгим взглядом и, уперев тонкие руки в пушистые бока, ворчливо возвестил:

– Ты давай просыпайся, а то уже завтрак на столе стынет, а тебе еще размяться нужно после сна за столом. И на будущее учти, что спать нужно только в кровати, а то шею свернешь, да так и останешься!

После этого домовой сделал какой-то пасс ручкой и на меня навалилась темнота.

Глава 8

В уши визгливой пилой врезались петушиные вопли. Я открыла глаза и чуть слышно застонала. Прав домовой, сон за столом в согнутом положении никому не добавляет здоровья. Спина ноет, шею ломит, и ощущение такое, будто на мне мешки таскали.

Припомнив ночной разговор, я с сомнением оглядела книгу. Чего еще такого она мне может дать, кроме знаний о травках, собранных на убывающую луну? Честно говоря, я считала, что магия основывается на каких-то других знаниях, отличных от обыкновенного знахарства, коим старушки в деревнях моего мира владеют. А впрочем, если подумать – тут тебе тоже и бабушка, и деревня. По сути, одинаково.

Кстати, а почему это нервничала Мироновна? Я, конечно, не настолько хорошо знаю старушку, но вполне способна прочитать беспокойство во взгляде и движениях. Глаза, знаете ли, при случае мы все отводим.

– Ты уже проснулась? – На пороге возник домовой. – Тогда есть иди, а то завтрак стынет!

– Да, сейчас. – Я встала с табуретки и потянулась. Мысли улетучились, словно их и не было. – Хочу с тобой согласиться, спать за столом совершенно неудобно!

– И откуда такие умные мысли? – Тихон подозрительно прищурился.

– Так ты же сам сказал. – Я так и застыла с поднятыми руками. – Во сне.

– Ах, значит, во сне-е? – как-то странно протянул домовой. – А я тебе не говорил в этом самом сне, что вовсе не обязан быть ответственным за весь тот бред, который тебе по ночам мерещится? Нет? Тогда говорю сейчас. Мне безразличны все твои сны, и я тебе в них не соучастник! Вот так!

Тихон вышел, а я осталась стоять столбом, раздумывая над причинами, которые заставили домового рассердиться. Причин не нашла. В итоге махнула рукой и пошла в столовую, из которой доносились умопомрачительные запахи.

Все домашние были уже в сборе. Крысолак под столом чинно лакал молоко из чашки, утопив в ней свою остроносую морду, Маруся разлеглась на лавке, подставив пушистый живот солнечным лучам, а домовой суетился у печки. Увидев меня, пробурчал что-то обиженно под нос и пропал из виду.

– Что-то не ладится у меня с Тихоном! – пожаловалась я, плюхаясь на лавку и придвигая к себе еще теплый чугунок. На сей раз, разнообразия ради, в нем оказалась румяная картошка, щедро пересыпанная укропом, петрушкой и прочей зеленью. В кувшине же обнаружилась простокваша.

– Слишком ты быстро хочешь получить одобрение хозяина дома. – Маруська перевернулась на лавке и уставилась на меня изумрудными глазами. – Он тебя не знает и не привык к тебе. К тому же он просто грустит. Твоя Мироновна за столько лет ему самым близким человеком стала. Но подожди, думаю, скоро все устроится! Как твои успехи?

– Да нет никаких успехов. – Я вяло зачерпнула картошки. – На одном чтении далеко не уедешь. И Мироновна во сне ничего объяснять не захотела. Сказала только, чтобы книгу читала. А я ее еще ночью закончила. Ты вот лучше расскажи мне, дорогая моя кисонька, где целыми днями пропадаешь? А то ведь я беспокоюсь. – Сунув ложку в рот, я лукаво прищурилась.

– Гуляю! – Разноцветная мурлыка и ухом не повела. – Деревня большая, народ добрый, то и дело норовит угостить чем-нибудь вкусненьким. Да и коты тут, сама понимаешь, один другого лучше.

– Только появилась, и уже коты? – Я смерила кошку укоризненным взглядом. – Не рановато? Или у вас в кошачьем племени общепринятые нормы морали не действуют?

– Ну почему же? – Маруська хихикнула и потянулась, царапнув лавку когтями. – Нормы, конечно, действуют, вот только не знаю, каким именно обществом они приняты. Но согласись, когда за тобой, словно привязанные, ходит десяток сильных и ладных котов, готовых вцепиться друг другу в морды из-за одного только благосклонного взгляда, да еще мышек приносят, избавляя от необходимости охотиться, это ли не есть счастье? Конечно, в итоге придется отдать предпочтение лишь одному из всех, но пока у меня еще есть возможность выбирать, так что я с чистой совестью ею пользуюсь. В конце концов, находясь на такой умопомрачительной природе, да еще и при такой отличной погоде, сидеть постоянно в четырех стенах просто неразумно. Но у некоторых из нас, к сожалению, нет выбора. Так что, Дарья, желаю тебе скорейших успехов, а я пошла. К счастью, меня учиться магии не обязывали!

Вильнув хвостом, плутовка вскочила и одним прыжком перемахнула через подоконник.

С гулким стуком я выронила ложку на стол и в немом изумлении уставилась на раскрытое окно, в котором мгновение назад исчезла Маруська.

Нет, ну кто бы мог подумать, что моя скромная киса окажется такой хм… нескромной. Но в одном я с нею все же согласна: мужчина должен быть добытчиком. В этом плане кошачье племя явно имеет выигрышную позицию, потому что среди людей определение «мужчина-добытчик» уже давно не соответствует действительности.

Вздохнув, я схватила ложку и принялась методично уничтожать содержимое чугунка, запивая густой простоквашей.

Когда чугунок опустел, отставила его на край стола, расстегнула пуговицу на джинсах и блаженно потянулась. Затем обвела задумчивым взглядом комнату. Никого. Домовой наверняка сбежал в огород, Маруся флиртует с поклонниками, лишь я одна вынуждена сидеть в четырех стенах. И все потому, что нужно учиться, учиться и еще раз учиться. Интересно, а в саду, к примеру, нельзя учиться? Те же знания, только на воздухе.

Над столом показался черный крысиный нос. Я взвизгнула от неожиданности и лишь потом признала крысолака, о котором совершенно забыла.

– С ума сошел, так пугать? – завопила я на зверя, который от моего визга замер неподвижным столбом, присев на задних лапах и повернув остроносую морду в мою сторону. – Я же приняла тебя за крысу и хотела уже ложкой запустить! А она, между прочим, деревянная. Была бы у тебя шишка.

Зверь в ответ громко фыркнул, показывая таким образом все свое презрение к какой-то там пустяковой шишке, а потом запрыгнул на лавку и уставился на меня в упор. От его пристального взгляда стало как-то не по себе.

– Эй, крыси… крысо… как тебя там? – Я запнулась и на всякий случай отодвинулась подальше. – Ты на меня так не смотри. Мне не нравится. И вообще – поел, так иди себе гуляй. Слышал, что Маруся сказала? Глупо сидеть дома в такую погоду, так что это… брысь!

Зверь переступил с лапы на лапу, припал к лавке, словно перед прыжком, и неожиданно оскалил клыки. Не рычал, не бросался, но вид мелких и длинных, словно иглы, зубов меня глубоко впечатлил. Проверять на собственной шкуре их остроту я крайне не желала, а потому покрутила пальцем у виска и встала с лавки, заявив как можно беспечнее:

– Крыс ты и есть! К тебе по-хорошему, а ты в ответ зубы скалишь.

Подхватив со стола чугунок и кувшин, я спокойно направилась к печке, стараясь не выдать своего волнения. Крайне неприятно, когда за спиной находится опасный и невесть чем разозленный зверь неизвестной породы, но гораздо неприятней, когда этот самый зверь осознает, что его боятся.

Поставив посуду на печку, я обернулась и увидела, что лавка пуста. Видимо, крысолак внял моему совету и удрал через окно. Ну и правильно, и ему так полезней, и мне намного спокойней. Смогу полностью сосредоточиться на книге, не ожидая, что мне вот-вот вцепятся в шею.

Вздохнув, я пошла в комнату, где меня ждали, если верить словам Мироновны, новые открытия. Правда, особого энтузиазма эти самые слова совершенно не добавляли. Да и поведение крысолака, которого я, чтобы не ломать язык при произношении, решила назвать коротко Крысом, упорно не шло из головы. Злиться ему на меня вроде бы не за что. Тогда почему вдруг зубы?

Глава 9

Несмотря на мой скептицизм и периодические стенания на тему «надоело, устала» и прочее, время неумолимо побежало вперед.

Книга прилежно открывала мне все новые знания, проявляя их на чистых некогда страницах, и в итоге все ее листы оказались покрыты бисерным почерком. К своей великой радости, я обнаружила не только знахарские сведения, но и те, которые мечтала найти с самого начала: о ментальном уровне, ауре, энергии и прочей чепухе. Также книга рассказала, как можно управлять четырьмя стихиями: огнем, воздухом, водой и землей. Нет, летать я, к своему глубочайшему сожалению, так и не научилась, но при необходимости могла вызвать ветер, пожар, наводнение и еще кучу полезных в хозяйстве вещей.

Разумеется, изучив все в теории, я была вынуждена (действительно вынуждена, где воплями домового, а где и пинками от него же) приступить к практической части занятий. Вот тут досталось всем. Мне, конечно же, в первую очередь – как главному зачинщику, а остальным за компанию и неуемное любопытство.

Пожелав украсить наш обеденный стол скатертью, чтобы привнести хоть немного красоты и разнообразия в интерьер, я чего-то там пошептала, и в итоге стол, радостно взбрыкнув ногами, подобно строптивому коню, сбежал из дома, высадив входную дверь и напугав Марусю с Крысом.

Возвращать блудную мебель пришлось домовому. После инцидента он, конечно же, громко и долго ругался, а я скромно отмалчивалась, косясь на неподвижно замерший на привычном месте стол, и периодически пожимала плечами, мол, не виноватая я, сами заставили, а потому нечего теперь ругаться.

Со стихиями вышло и того хуже. Пытаясь вызвать небольшой дождь для полива огорода, я перестаралась с пропорциями. В итоге туча над грядками все же зависла, но, грозно поплевавшись молниями, она извергла из своих недр целый поток воды, подобный глубоководной реке. Все присутствующие вымокли в момент: я до нитки, животные и домовой до шерстинки.

Разумеется, спасать огород от затопления и уничтожения саженцев в который раз пришлось Тихону. К счастью, он не отходил от меня ни на шаг во время моей практики. Вот только ругать меня почему-то перестал, лишь периодически тяжело вздыхал и сверлил взглядом, когда считал, что я этого не вижу.

Практиковать с огнем я, видя плачевные результаты собственных умений, так и не решилась. Остановилась на более безобидной, как считала, во всех отношениях земле. В результате вместо того, чтобы совершить аккуратную прополку грядок, едва не устроила землетрясение.

Недовольны остались все: и я, и домашние, и кроты, которых мое заклинание выбрасывало из земли, подобно мячикам. О червях и жучках даже говорить нечего. Едва мне на ногу шлепнулся дождевой червь, превратившийся из-за моего заклинания в червя летающего, я покинула поле неудачной практики с оглушительным визгом. Порядок, естественно, снова наводил домовой.

Пребывая в отвратительнейшем настроении, я решила хоть раз принести пользу домашним без помощи магии и, погрузившись в собственные невеселые мысли, принялась готовить обед. К сожалению, когда все уже было вымыто, очищено и нарезано, явился домовой и бесцеремонно отправил все мои приготовления в помойное ведро, объяснив свой поступок тем, что «нельзя готовить пищу, будучи в плохом настроении». Видите ли, все негативные эмоции, которые в этот момент испытывает человек, переходят на картошку, лук и прочие ингредиенты. Обидевшись, я задушила в себе порывы, отвечающие за помощь ближним, и отправилась в уже порядком надоевшую комнату, в которой проходили мои занятия.

Я часто злилась, впадала в отчаяние и раз за разом штудировала книгу, пытаясь найти решения собственных ошибок. Потом понемногу отношения с магией у меня все же наладились, и Тихон снял заклинание отвода глаз. Вот тут-то я наконец осознала, что все то, что происходило со мной ранее, было лишь цветочками. Теперь же посыпались ягодки. Причем ягодок этих был щедрый урожай, и каждая из них норовила как можно больней щелкнуть меня по лбу, а иногда и по носу.

Вопреки опасениям моим и домового, жителям оказалось абсолютно по барабану, кто я такая и откуда взялась в их скромной деревушке. Гораздо больше их волновали куры, утки, козы, овцы, коровы и прочая живность вместительных сараев, а также урожай садов-огородов и, разумеется, собственное семейное благополучие, удача и все тому подобное, оставшееся без присмотра Мироновны. Не проходило ни дня, чтобы я не решала чьи-нибудь любовно-семейные проблемы, не изгоняла мышей из амбара, не помогала выправить грядки, потревоженные кротом, не восстанавливала молоко у Дуськи, Муськи, Пеструшки, Лаврушки и прочих рогатых-хвостатых кормилиц.

О проблемах со здоровьем даже и говорить не хочу. Ко мне бежали со всем, начиная от обычной занозы, заканчивая серьезными повреждениями и заболеваниями. Короче, в деревне я была нарасхват.

С одной стороны, все происходящее мне безумно нравилось, поскольку закончилось вынужденное заточение в четырех стенах и началась настоящая, полная забот и приключений жизнь. С другой стороны, я всецело принадлежала народу, и на собственную жизнь уже не хватало ни сил, ни времени.

Впрочем, учитывая неоценимую помощь Тихона по хозяйству и полную незаинтересованность мной представителей мужского населения деревни, ущемления этой моей собственной жизни я никак не ощущала и была вполне довольна. Ввиду малочисленности домов все парни подходящего мне возраста были женаты, сосватаны, да и попросту шарахались от меня, боясь то ли моих знаний, то ли джинсов, которые я, вопреки увещеваниям домового, практически не снимала.

Вот и сейчас я еще не успела закончить завтрак, а в дверь уже барабанят. Хотя нет. Стучат. Сдержанно, но громко. Я бы даже сказала, властно. Совсем не похоже на деревенских жителей…

Переглянувшись с Тихоном и Крысом, я встала с лавки и пошла открывать.

За дверью оказался усатый незнакомец, обряженный в длиннополый светло-зеленый кафтан из довольно плотной ткани. И это при такой-то жаре! Затем я перевела взгляд выше и встретилась с пристальным, цепким, словно репей, взглядом из-под насупленных бровей.

– Слушаю вас. – Почему-то внутри поселилось стойкое предчувствие скорых и крупномасштабных неприятностей.

– Мы разыскиваем беглого преступника. Видели такого? – Мужчина бесцеремонно сунул мне под нос помятый лист бумаги.

Помедлив с ответом, я вгляделась в незнакомые черты, отметив про себя, что почему-то ожидала увидеть в руках незваного гостя свиток с печатью, но никак не обычную бумагу. К тому же предложенное моему вниманию изображение было, ко всему прочему, еще и цветным. Прямо настоящее фото альбомного формата. Интересно, здесь что, фотоаппаратом пользуются? Или просто маги постарались?

А вот преступник мне, как ни странно, понравился. Жгучий брюнет а-ля Антонио Бандерас. Пронзительный взгляд синих очей, роскошные кудри цвета воронова крыла, чувственные губы. Я едва не облизнулась, но вовремя вспомнила, что сейчас не одна и мне задали вопрос, на который нельзя не ответить.

– Не знаю, не знакома, – быстро ответила я, добавив про себя: «К сожалению».

Мужчина с цепким взглядом коротко кивнул и отчеканил по-военному:

– Если встретите, постарайтесь задержать его в своем доме и передайте королю весточку через вашего старосту. За помощь в поимке преступника вам будет пожалована награда в тысячу золотых!

После чего замолчал и, развернувшись на каблуках, сошел со ступенек и пошел к калитке. Я же пожала плечами и закрыла дверь.

– Кто был? Чего хотел? – поинтересовался домовой, вырисовываясь из воздуха у печки.

– Мужик какой-то в кафтане приходил, – беспечно отмахнулась я, плюхаясь на лавку. – Говорит, преступника ищет. За него награда королем в тысячу золотых обещана. Тиша, а тысяча у вас это много или мало? Ты просвети меня, а то я в местной валюте ни фига не смыслю!

Домовой неожиданно вытаращил глазищи, а под столом тоненько заскулили, мне почему-то показалось, что насмешливо. Приподняв край скатерти (после упорных магических тренировок скатерть все же появилась), я заглянула под стол. Крыс тихо ржал на полу, завалившись на спину. Нахмурившись, я цапнула крысолака поперек пуза, которое давно уже перестало быть тощим, и водрузила на лавку. После этого перевела подозрительный взгляд на Тихона.

– Может, ты объяснишь мне, почему это ушастое недоразумение ржет надо мной? Да еще и так нагло!

– Понимаешь, Дарья… – Домовой вдруг смущенно потупился. – Тысяча золотых – это, как бы тебе сказать… не просто много, а очень даже много. За эти деньги не только какого-то там преступника, но и маму родную могут продать. Теперь тебе понятно? И сумму такую может только король назначить.

– Понятней некуда, – кивнула я. – Любопытно, что же такого натворил этот самый преступник, если за него такие огромные деньги сулят. Тем более сам король. Стоп! – Я вдруг подскочила на лавке. – У вас тут что, еще и король имеется?

– Имеется, – вздохнув, подтвердил Тихон.

– Настоящий? – Я удивленно раскрыла глаза. – С короной, мантией и прочим?

– С короной, мантией – это да, а вот насчет того, настоящий или нет, тут как раз проблемы имеются.

– Еще бы! Где же ты видел власть без проблем? – Я благодушно фыркнула и отмахнулась. – Политика – дело темное, за ней даже вашей черной магии не угнаться. А преступник, честно тебе скажу, хорош! Красивый, зараза, настолько, что я прямо слюной подавилась! А взгляд… ну просто закачаешься! Вот только сильно сомневаюсь, что ваш король его достанет. Полагаю, отсиживается сейчас этот красавчик у какой-нибудь своей любовницы, и вряд ли она его продаст даже за все деньги мира.

– Почему ты так думаешь? – озадачился домовой.

– Ну не знаю. – Я поморщилась. – Сам посуди: где постель, там любовь, а где любовь, там нет места выгоде. Не знаю как у вас, но в нашем мире к такому мужчине целая очередь выстроилась бы, и женщины друг дружке волосы выдирали бы в приступе азарта и ревности.

– Ты бы тоже выдирала волосы? – не отставал домовой.

В ответ я категорично замотала головой:

– Ни за что! Лично я бы к нему и на пушечный выстрел не подошла!

– Почему?! – Домовой явно опешил.

– Да потому, что красивый мужик – это вечная головная боль. И еще он козел, который постоянно пасется в чужом огороде. Ну, это я образно, понимаешь? А мне свои нервы дороже, так что пусть по нему другие дуры с ума сходят. А я умная!

Сбоку послышался придушенный хрип. Обернувшись, я увидела крысолака. Зверь сидел на лавке с ошалелым видом, уставившись стеклянным взглядом в пустоту.

– Ой, слушай! – подскочила я, обращаясь к домовому. – А глаза у того преступника на очи нашего Крыса похожи! Честное слово!

Крысолак вышел из ступора, взглянул на меня и, совершив длинный прыжок, выскочил в окно. Я недоуменно пожала плечами. Нервная какая-то живность сегодня!

Глава 10

Ночью ко мне пришла Мироновна. По обыкновению разбудив, пригласила прогуляться по саду. Возражений с моей стороны не нашлось. Летом в пижаме даже ночью нехолодно.

– Что-то давно вы не приходили, – пожаловалась я, разглядывая шуршащий под ногами щебень на дорожке. – Я уже соскучиться успела. И столько всего произошло…

– Соскучиться? Это хорошо. – Мироновна улыбнулась. – А насчет происшествий… Хочу, Дарена, тебя поздравить – книгу мою вычитала до последней буковки, прилежно и внимательно. Людям помочь умеешь. Теперь полноправной ведьмой считаться можешь!

– Так уж и ведьмой? – Я усмехнулась. – Получается, вы ведьма?

– А не похожа? – Мироновна хитро прищурилась.

– Нет, конечно! А где же ступа, помело, нос с бородавкой и прочая атрибутика?

Мироновна покачала головой:

– Ступу, если хочешь, сотвори, только дерево потолще выбери, помело из веток сделай, а бородавок можешь себе навести хоть целую дюжину, если легче от этого станет. Но я тебе и без всех этих заморочек говорю, что ты теперь настоящая ведьма. Вот так-то.

– Временная ведьма, – тихо поправила я Мироновну.

– Что?

– Говорю, я – временная ведьма, потому что вы обещали вернуть меня домой, как только я этого захочу. А значит, я здесь временно. Кстати, а по возвращении я буду помнить все то, что здесь со мной произошло?

– Это только от тебя зависит. – Старушка вздохнула. – Если захочешь запомнить – запомнишь. А если захочешь забыть, то забудешь.

– Вряд ли я захочу забыть этот необыкновенный мир! – Я мечтательно вздохнула. – Он потрясающий и замечательный!

– Ты не знаешь, в каком настроении решишь вернуться, – тихо произнесла Мироновна.

– А кто знает? – Я восприняла ее слова как шутку.

Мироновна не ответила. Обернувшись, я увидела, что она ушла, по обыкновению не попрощавшись.

Возвращаться домой не хотелось. Вокруг царила теплая уютная ночь, звонко пели цикады, а с небес светила полная желтая луна, заливая землю мягким светом и навевая романтичные мысли. Свернув с дорожки, я прошла под раскидистую яблоню и растянулась на траве. На душе было легко, только в самой глубине роились неоформившиеся вопросы, вызывая смутное беспокойство. Впрочем, я не стала придавать этому значения и довольно быстро уснула, убаюканная теплом ночи и богатым ароматом летнего сада.

Утром меня разбудил стук. Кто-то привычно ломился в дверь, жалобно причитая надрывным речитативом. Нашарив тапочки под кроватью, я одернула пижаму и пошла открывать. Несмотря на то что после разговора с Мироновной заснула я в саду, сейчас проснулась в собственной постели.

– Дарьюшка, помоги! – кинулась мне на грудь грузная тетка, едва не придавив своим весом. – Веська, ирод, подавился! Лежит, землю лапами загребает!

Я вздохнула. Веська – не в меру горластый и скандальный петух моей соседки. То-то я сегодня не слышала его воплей!

Обычно утро начинается так: Веська несколько раз самозабвенно дерет горло хриплым, но оглушительным «кукареку», а потом подключается Маланья и начинает гонять птицу по двору, размахивая полотенцем или передником, в зависимости от того, что первое попадет в руки. Ругательства в адрес несчастного петуха сыплются самые разнообразные и не всегда приличные. Даже я, зная великий и могучий матерный язык, с интересом заслушиваюсь. Кочет же улепетывает от хозяйки, дико вытаращив глаза и поднимая клубы пыли роскошными крыльями.

В отличие от нашего двора, двор Маланьи гол как сокол. По неизвестным мне причинам в его убранстве отсутствуют клумбы и трава. Я несколько раз предлагала вырастить ровный аккуратный газон, но меня вежливо обрывали и спроваживали. Ну и ладно, навязываться не в моих правилах.

– Пойдем спасать Веську! – согласно просипела я, ужом выползая из мощных объятий.

В глазах Маланьи заблестели слезы.

Увы, не успели мы спуститься с крыльца, как путь нам преградили несколько мужиков в уже знакомых мне зеленых кафтанах. Я вопросительно уставилась на них.

– Ведьма Дарья? – вопросил один из них, сурово сдвинув брови на переносице.

Внутренне я восхитилась: «ведьма Дарья»! А что, совсем неплохо звучит! Но внешне сохранила полное спокойствие и невозмутимость и лишь слегка склонила голову в ответ. Маланья, кстати, боязливо отступила мне за спину. Уловка была достаточно смешной, поскольку, учитывая размеры соседки, я попросту терялась на ее фоне.

– Его величество Фрей Мудрый приказал доставить вас во дворец! И немедленно! – бодро отрапортовал мужик и попытался схватить меня за руку.

– Прямо так и немедленно? – усмехнулась я, предусмотрительно отступая в сторону. Рука мужика мазнула по животу Маланьи. Та подпрыгнула. – А могу я узнать, зачем вдруг понадобилась вашему мудрому королю? Своей мудрости, что ли, не хватает?

– Не пойдешь к королю – пойдешь на плаху, – кратко и доходчиво объяснил второй мужик.

– Понятно, – кивнула я. – Только не боитесь, что в свиней, к примеру, превращу за отсутствие свободного выбора действий?

– Ты превратишь – Фарах расколдует, – не сдались незваные гости.

– А Фарах – это кто? – лениво поинтересовалась я.

Маланья за спиной сдавленно засипела, а мужики озадаченно переглянулись, но потом один из них все же соизволил ответить:

– Фарах – королевский колдун. Как ты можешь этого не знать?!

– Извиняйте, от цивилизации далеко, вот и не успеваю уследить за событиями. – Я виновато потупилась, лихорадочно соображая, как быть и что делать.

Разумеется, превращать в свиней я никого не хотела и к тому же никогда не пыталась на практике. В теории, конечно, читала, но одно дело буквы рассматривать, а совсем другое – с живыми людьми так поступать. Да и портить отношения с королем очень не хотелось. К тому же мне для полного счастья только плахи и не хватало. Кстати, меня же петух ждет! Эх, была не была!

– Значит, так, господа хорошие, я, конечно, пойду к этому вашему королю, но вам придется меня немного подождать. Сейчас одно дело закончу и вернусь.

– Никаких дел! – дружно рявкнули мне в ответ. – Король не может ждать! Никто и никогда не смеет отказывать королю!

Я разозлилась. Ненавижу, когда мне приказывают!

– Значит так. – Я задрала повыше подбородок и смерила обоих мужиков мрачным взглядом. – Я не отказываю королю, а всего лишь прошу меня подождать. Сейчас я должна ненадолго уйти и, если попытаетесь меня задержать, превращу в свиней. И мне по барабану, когда и как вас потом будут расколдовывать! А плахи я не боюсь. Если за все время нашего разговора вы меня и пальцем не тронули, значит, я нужна вашему королю живой и невредимой. А сейчас извините – меня петух ждет!

Я обошла застывших истуканами мужиков и открыла калитку. Маланья бодро засеменила следом.

Несчастный петух лежал пластом, прикрыв глаза и не шевелясь. Я осторожно прижала пальцы к длинной шее, укрытой тугими цветными перьями.

– Давай, птичка, дыши!

Петух судорожно дернулся и, махнув крылом, вскочил на ноги. Спустя мгновение двор огласило надрывное «кукареку!».

– Веська, заткнись, ирод! – взвизгнула Маланья.

Я покачала головой и поспешила ретироваться со двора, не желая становиться свидетельницей очередных петушиных гонок. К тому же меня саму ждали нешуточные разборки. Вряд ли от подобного королевского внимания стоит ждать чего-то хорошего.

Выпросив у своих конвоиров еще пару минут для того, чтобы переодеться, я торопливо натянула джинсы, легкую вышитую рубаху со шнуровкой на вороте и провела расческой по волосам, приводя их в нормальный вид.

– Дарья, ты меня с собой возьми, – неожиданно попросил домовой, когда я вышла из спальни. – Мало ли что случиться может. Вдруг пригожусь?

– А как же дом? Разве можно оставлять его без присмотра? – удивилась я.

– С домом ничего не случится, он заклинаниями сильными защищен, – пояснил Тихон, – а вот за тебя я волнуюсь. Король у нас не очень-то хорошей славой в народе пользуется. Так что возьми меня с собой!

– Ну пошли. – Я пожала плечами.

– Нет, не так! – Домовой качнулся из стороны в сторону. – Ты должна найти какую-нибудь обувку и предложить мне со словами: «Батюшка-домовой, пошли со мной! Этот сапог – лапоть или что-то там еще – теперь будет твой дом родной!» Поняла?

– Угу! – Я лихорадочно огляделась в поисках подходящей обуви. Сандалии мои не годились, пушистые шлепанцы тем более. Внезапно в голову пришла забавная, но неплохая мысль.

У Мироновны было много вышитых мешочков с разнообразными травками и амулетами. Сбегав в свою учебную комнату и вытряхнув травку, я показала мешочек домовому, а затем произнесла необходимые слова. В ответ по комнате закружился легкий вихрь. Спустя минуту все стихло, а из мешочка послышался голос Тихона:

– Вот теперь можно идти!

Крысолак что-то коротко тявкнул и исчез в раскрытом окне. Видимо, попрощался таким образом. Оно и правильно, нечего своим видом людей пугать. Вряд ли они все будут к нему добрыми. К тому же я скоро вернусь.

Вздохнув, я стянула шнурки и повесила мешочек с домовым себе на шею. Если возникнут вопросы, скажу, что оберег. Взяв на руки кошку (в конце концов, я без своей мохнатой подружки никуда), толкнула входную дверь и улыбнулась застывшим на крыльце конвоирам:

– Я готова!

Глава 11

К несчастью, добираться до мест обитания короля пришлось верхом. Провожатые со мной особо не церемонились, коней не сдерживали, а потому я всю дорогу молчала и усиленно стискивала зубы. А еще отчаянно материлась про себя не только трех-, но и гораздо более высокоэтажной бранью. Признаться, и сама не ожидала, что мои познания в этой области столь обширны.

К счастью, у меня хватило ума правильно сесть на лошадь, перекинув одну ногу через хребет. Будь я в юбке или сарафане, сидеть пришлось бы по-другому, и за время пути наверняка не раз и не два слетела бы на землю, учитывая скорость, с которой шла лошадь. Конечно, мой попутчик крепко держал меня за талию, тяжело сопя в затылок, но это не спасало меня ни от подпрыгиваний в такт скачке, ни от боли в ногах от непривычной позы, ни от тошноты. К сожалению, мой желудок самозабвенно скакал вместе с лошадью, и радости по этому поводу я абсолютно никакой не испытывала. Зато твердо пообещала себе, что больше никогда не сяду ни на одну из этих животин. Лошади мне всегда нравились, но любоваться ими я предпочитала издали. Вот и дальше буду только любоваться, а зад пусть себе другие отбивают.

Маруся ехала на руках второго мужика. Я честно его предупредила, что если с моей любимицей хоть что-нибудь случится – с лошади, там, свалится, или потеряется по дороге, или он ее прижмет нечаянно крепкой рукой, – то я лично сделаю из него зомби и натравлю на короля. Пусть потом сам оправдывается перед его величеством. Разумеется, я блефовала, поскольку этих самых зомби никогда в глаза не видела и заранее боялась до полусмерти, но мужик угрозе поверил, а большего мне и не требовалось.

Мы миновали деревню, потом долго скакали по широкой дороге среди полей, а затем я увидела высокую каменную стену, мощную и неприступную даже на вид. В центре стены одиноко темнел проем, забранный ажурной решеткой, а к нему тянулся небольшой мост.

«Вокруг стены должен быть ров», – догадалась я.

Действительно, ров был. Широкий и наверняка глубокий. Мост, кстати, вблизи оказался довольно длинным и деревянным. Наверное, чтобы легче было его сжечь, если пожалует противник.

Копыта гулко застучали по доскам. Решетка в проеме, похожем на высокую арку, пришла в движение. Навстречу вышли несколько человек с копьями наперевес. Рассмотрев моих конвоиров, молча расступились, не отрывая от меня внимательных, липких, словно смола, взглядов. Таким парням и стриптиз без надобности, ощупают глазами сквозь одежду.

Не выдержав, я скрутила одному из них кукиш, прекрасно понимая, что, пока рядом со мной мужики в зеленых кафтанах, эти, с копьями, мне вряд ли что сделают.

Объект моей трехпальцевой фигуры побагровел, а остальные заржали. Лошади вновь перешли с шага на бег. Подпрыгнув и лязгнув от неожиданности зубами, я лишь чудом не прикусила язык. Блин, еще немного, и встречу с правителем придется срочно менять на встречу с тазиком! Честное слово!

Пытаясь хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей и порядком осточертевшей скачки, я принялась рассматривать открывшуюся моему взору непривычную панораму. Как и следовало ожидать, город этого, бог знает какого, времени разительно отличался от привычного для меня мегаполиса.

Непривычно низкие дома, редко достигавшие в высоте трех-четырех этажей, в большинстве своем сложенные из дерева, реже – из камня. Под ногами полное отсутствие асфальта, только утоптанная земля и вдавленные прямо в эту землю широким рядом тонкие бревна. Они образовывали некое подобие главной дороги: начинались от самой городской стены и непрерывной лентой тянулись к горизонту. Наши лошади скакали именно по этим бревнам и никуда не сворачивали. Вероятно, эта улица была самой широкой в городе, потому что остальные улочки, которые я успевала замечать, были чрезвычайно узкими. Казалось, встань, раскинь руки вширь и сможешь дотронуться пальцами до стен противоположных домов. В общем, мрак, да и только!

Жители здесь тоже были под стать своим домам и улочкам: какие-то неприметные, одинаковые. Клянусь, даже жители в деревне Мироновны одевались ярче. Здесь же одежда и мужчин и женщин была сплошь да рядом из серого сукна, унылость которого не спасала даже вышивка.

Внезапно впереди послышался стук копыт. Мои конвоиры придержали лошадей. Нам навстречу скакали еще два мужика в кафтанах цвета зеленого яблока. Народ на улице пришел в движение и стал разбегаться в стороны. В основном женщины. Я озадаченно нахмурилась, не понимая столь резкой перемены в поведении женской половины населения. Но тут один из мужиков, отсалютовав моим провожатым на манер пионеров и как-то очень нехорошо ухмыльнувшись, осадил лошадь и, спрыгнув на землю, бесцеремонно схватил за длинную косу молодку, которая не успела скрыться. Девушка заголосила, но, получив кулаком под ребра, замолчала. Подтащив девицу к лошади, мужик перекинул ее через седло и, вскочив следом, отправил лошадь в галоп, одной рукой по-прежнему крепко держа косу девушки.

Второй в это время без обиняков зажал еще одну нерасторопную жертву в узком переулке. Пышная женщина оказалась не робкого десятка и принялась от души лупить незадачливого хама по голове деревянной бадейкой, которую, на беду последнего, держала в руках.

Еще не продумав до конца свои действия, но поняв, что на моих глазах творится недопустимое и омерзительное самоуправство, я тихо шепнула пришедшее на ум короткое заклинание. Последствия не заставили себя ждать.

Лошадь, уносившая мужика с девицей, встала на дыбы, свалив всадника на землю и уронив на него сверху девицу. То, что жертва при падении въехала ему локтем по причинному месту, было моим особым пожеланием. Мужик взвыл, скорчившись на земле неизвестной, но всем понятной буквой «зю», а девица резво вскочила и убежала.

Второму мужику повезло больше. Бадейка, которой тетка долбила совратителя, неожиданно перевернулась и со всего маху наделась ему на голову. Разумеется, тетка тут же ретировалась с места баталии, напоследок дав хорошего пинка под зеленокафтанный зад, а вот мужик, поднявшись с четверенек, расставил руки и принялся бестолково ощупывать воздух перед собой. Нащупав стену, пополз вдоль нее, словно слепой, глухо что-то бубня себе под нос.

– Твоя работа, ведьма? – мрачно спросили у меня над ухом.

– Работа? – Извернувшись, я поймала взгляд насупленных глаз. Наивно захлопала ресницами: – Нет, что вы! Просто рано или поздно Бог всем воздает по заслугам. Разве вы этого не знали?

В ответ мой провожатый лишь молча вздохнул. Дальнейший путь, к счастью недолгий, прошел в тишине и без происшествий. Наконец мы выехали на широкую площадь, в центре которой возвышался красивый белокаменный терем.

Так же молча мой провожатый подъехал к крыльцу и снял меня с лошади. Второй передал мне в руки Марусю. Судорожно вцепившись в кошку, я пошла вверх по ступеням. После продолжительной скачки моя походка оставляла желать лучшего, а спина и ноги, не говоря уже о самом мягком месте, которого я сейчас попросту не чувствовала, невыносимо ныли. Стража у высоких двустворчатых дверей отнеслась ко мне более чем равнодушно. Пришлось самой открывать тяжелые створки.

Оказавшись в помещении, конвоиры подхватили меня под руки и быстро повели одной им известной дорогой, я же торопливо осматривалась.

Довольно большой зал, на полу цветная мозаика, одна из обитых узорчатой тканью стен полностью занята высокими узкими окнами, забранными решетками, украшением второй служили несколько резных дверей, ведущих неизвестно куда, а у самой дальней стены расположилась большая винтовая лестница. С высокого потолка спускалась тяжелая роскошная люстра с множеством горящих свечей.

Я подавила скептическую улыбку: решетки, свечи – неужели сильный маг короля не способен защитить этого самого короля без всяких банальных решеток? А свечи? Понятно, что маг не знаком с лампочками, потому что Владимир Ильич в его эпоху еще не родился, но ведь можно придумать что-нибудь менее трудоемкое и более долгоиграющее, нежели свечи! А еще маг называется!

Меня подвели к самой дальней двери и раскрыли ее. Затем бесцеремонно втолкнули внутрь. Пролетев пару метров, я приземлилась на ковер пятой точкой, чудом не выпустив из рук Марусю, и сдавленно зашипела. Дверь тем временем закрылась. В тишине послышался характерный щелчок.

– Вот тебе и приглашение короля! – задумчиво произнесла кошка.

Время тянулось медленно и бестолково. Не впадая в панику, я первым делом выгнала ноющую боль из собственного тела, поселившуюся в нем после скачки, а затем обследовала комнату и осталась крайне недовольна.

Окна, в количестве двух штук, были забраны не только решетками, которые я могла бы высадить легко и незаметно, но и магическим заслоном, снять который оказалось не так-то просто. Также из комнаты были благоразумно убраны все вещи, которыми я могла бы вскрыть замок, который, кстати, тоже не обошелся без магического усиления. В моем распоряжении оставили лишь кровать под шелковым балдахином, расписанным в жутчайший цветочек, невысокий столик и пару мягких пуфиков по углам. Маруся заняла один пуфик, я же, бесполезно послонявшись по комнате, прилегла на кровать и уставилась задумчивым взглядом на балдахин.

Безусловно, король неплохо подготовился к нашей встрече, даже к помощи мага не забыл обратиться. Вопрос лишь в том, зачем я ему понадобилась. Да и место для встречи было выбрано странное, не говоря уже о том, как со мной обращались. Согласитесь, ни пинки в спину, ни тем более заточение никак не располагали к дружелюбности с моей стороны.

Внезапно послышался тихий щелчок и часть стены рядом с кроватью бесшумно отъехала в сторону. Я вскочила на ноги. Из проема вышел мужчина и уставился на меня в упор.

– Так вот ты какая, ведьма! – задумчиво произнес он и беззастенчиво прошелся оценивающим взглядом по моей фигуре.

Я же замерла, ощущая в горле неприятный комок, а в голове рой тревожных вопросов. На меня смотрел красавец с фотографии, только волосы его были светлыми, а глаза холодными, словно осколки льда.

– Не хочешь поклониться? – вновь обратился ко мне мужчина. – А жаль! Обычно строптивые долго не живут. Особенно те, которые отказывают королю.

Глава 12

Скептически поджав губы, я все же поклонилась (подумаешь, жалко, что ли?), если обычный кивок головой можно считать поклоном, а потом ответила:

– Видимо, ваше величество, вам отказывают немногие и нечасто, если улицы города до сих пор полны народа.

Наверное, ответ королю понравился, потому что он хмыкнул и отошел к окну. Повисла напряженная тишина, во время которой я рассматривала мужчину, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий, и, честно говоря, заведомо не ждала ничего хорошего.

Характер короля отлично читался по его лицу, причем с первого взгляда: злой, деспотичный, законченный эгоист, который всерьез уверен в том, что мир существует только для того, чтобы лежать у его ног. Кстати, как ни странно, этот эгоист был умным.

Любопытно только, почему я за все время, проведенное в деревне, ни разу не слышала о короле ни хорошего, ни плохого. Вообще ничего не слышала и, более того, даже не подозревала о его существовании.

– Как ты думаешь, зачем тебя привезли сюда? – спросил король, поворачиваясь ко мне лицом.

– А мне нужно об этом думать? – Я удивленно подняла брови.

Увы, почтения к этому человеку я не испытывала. Значит, без конфликта мы уж точно не обойдемся. Сейчас он мне тут истерику закатит, а потом и пошвыряется чем-нибудь тяжелым. Нужно будет только не растеряться и вовремя отшвырнуть все ему обратно. А что дальше? Тюрьма? Как-то печально…

– И откуда же ты взялась, ведьма? – мрачно продолжил мужчина, глядя на меня с какой-то ленивой злостью. – Только предупреждаю, не нужно мне рассказывать байки о том, что старушенция всю жизнь прятала тебя в лесу или в подвале, а после смерти ты пришла на ее место. Поняла? Не ври мне! Иначе на твою силу у меня найдется другая сила. И вряд ли тебе понравится то, что она с тобой сделает!

– А можно без угроз? – Жутко не люблю, когда меня начинают прессовать. Начальству своему не позволяла, а уж какому-то там королю тем более не позволю. К тому же начальство мне хотя бы зарплату платило, а тут сплошной прессинг мозгов, и вряд ли за него предусмотрена моральная компенсация. – Мне все равно скрывать нечего! К вашему сведению, моя совесть чиста. Что именно вы хотите знать?

– Только то, что спросил. Как ты попала в дом к старухе? – Король нехорошо прищурился.

– Просто проснулась в этом доме, на кровати, – честно ответила я. – А почему вас так интересует старуха? Кстати, если вы ее хорошо знаете, может, расскажете мне о ней? А то у меня данная информация полностью отсутствует.

– Меня интересует не старуха, а ты, – просветил меня король. – Но ты, похоже, не хочешь ничего рассказывать. Значит, останешься в этой комнате до тех пор, пока не вспомнишь подробности. А если в следующий раз ты снова не будешь говорить, отправишься к палачу. Поверь, он быстро сумеет развязать тебе язык. До скорой встречи, ведьма!

Мужчина подошел к стене и коротко постучал. Часть стены пришла в движение, и я вновь осталась в одиночестве.

За окнами уже давно сгустились сумерки, а я все сидела на кровати, уставившись в одну точку, и пыталась осмыслить происходящее. То, что король сразу не потащил меня к палачу, было крайне странно, учитывая его крутой нрав и кипевшую во взгляде злость. Возможно, я была ему зачем-то нужна, а возможно, он чего-то опасался. И откуда он знает Мироновну? Причем старушка явно ему чем-то насолила, иначе не объяснить тот пренебрежительный тон, которым он о ней высказывался. Но самое странное – это сходство короля с портретом преступника. Словно король и человек на фото один и тот же или… близнецы?

– Тиша! – Я схватилась за мешочек на шее. – Вылезай, есть разговор!

– Не вылезу, – шепотом отозвался домовой. – Нас подслушивают.

– Ничего, я сейчас звукоизоляцию сделаю, – зашептала я в ответ.

– Не надо! Лучше сиди и строй из себя неумеху, чтобы король подумал, что ты ничему серьезному не научилась, кроме как людей лечить.

«Так это он моей магии боится! – ахнула я про себя. – Получается, Мироновна была гораздо сильней хваленого королевского мага? Ну ладно, уже понятней. Значит, строить неумеху? Так это я запросто…»

– Интересно, а кормить меня тут собираются? – громко поинтересовалась я. – А то как-то некрасиво получается: в гости зазвали, а гостеприимство на нуле. Хоть бы воды дали!

Предусмотрительно встав с кровати и отойдя подальше, я попыталась наколдовать чашку с водой. Раньше получалось без проблем, теперь же вода вылилась мне на руки щедрым потоком. Естественно, никакой чашки и в помине не было.

– Вот черт! – выругалась я и отряхнула ладони.

Вода впиталась в ковер. Я попробовала еще раз. В итоге надо мной пошел дождь.

Махнув рукой и насупившись, я тряхнула мокрыми волосами (чего только не сделаешь ради искусства) и забралась с ногами на кровать. Маруська, все это время следившая за моими действиями, запрыгнула на одеяло и принялась тереться об меня с громким урчанием, подражая самой обыкновенной неговорящей кошке.

Король не заставил себя долго ждать и через несколько минут вновь вошел в мою комнату, остановившись напротив меня.

– Скажи, ведьма, ты ведь читала книги в доме старухи.

Вопрос прозвучал утвердительно, отпираться было глупо. Я посмотрела на короля:

– Ну читала. Была там одна, с наполовину чистыми страницами.

– Чистыми? – Мужчина пристально посмотрел мне в глаза и наконец расслабился: – Тогда все с тобой понятно. – Его взгляд опустился ниже и стал фривольным.

Опустив глаза, я вспыхнула: дождь, который я так предусмотрительно вызвала, совершенно непредусмотрительно намочил не только мои волосы, но и рубашку. И теперь она предательски облепила мою грудь.

Величество, более не видя никакой угрозы, неожиданно шагнул ко мне и, опрокинув на кровать, навалился сверху. Я даже пикнуть не успела. Кстати, король оказался еще и садистом, потому что вместо поцелуя больно вцепился зубами в шею. А может, он хренов вампир?!

Одурев от боли и ярости, я сначала пнула его коленкой в самое ранимое место, благо мои ноги никто держать не собирался, а потом обездвижила заклинанием. Натужно сипя, мужик застыл, я отскочила к стене, мокрая и взбешенная, словно тысяча чертей, а из-за потайной двери выскочил еще один мужик и бросился к величеству. Обнаружив, что с последним все в порядке, повернулся ко мне и с любопытством уставился, словно видел перед собой нечто диковинное. Я, в свою очередь, уставилась на мужика, который неожиданно оказался весьма преклонных лет.

Ничего особенного. Старый, щуплый, с маленькими злыми глазками. Этакий сморчок, который вполне способен отравить жизнь любому, кто ему не понравится. В моем мире такие заискивающе улыбаются в глаза, а за спиной строчат жалобы и прокалывают шины автомобилям, а еще, словно невзначай, прижимаются к девушкам в лифтах. Я с уважением отношусь к людям преклонного возраста, но, к сожалению, некоторые подобные старички любого молодого заткнут за пояс в злости и наглости. Разумеется, лицезреть подобный экземпляр прямо перед собой мне было крайне неприятно.

– А ты не так проста, ведьма, как хочешь казаться, – протянул старичок неожиданно густым и бодрым голосом. – Только я сильней тебя! Не боишься?

– Волков бояться – в лес не ходить. Тем более что у некоторых волков уже все зубы от старости выпали! – огрызнулась я. Кипящая внутри злость мешала трезво соображать.

– Хамить мне вздумала? – вскинулся старик, неожиданно выбрасывая вперед сухую, словно птичья лапка, руку.

Грудь обожгло огнем, дышать резко стало нечем. Я упала на пол, судорожно царапая пальцами ковер и панически соображая, что, похоже, наступил мой последний час. От нехватки воздуха потолок бешено завертелся перед глазами, как волчок. Стало страшно и обидно. Я, понимаешь, только зажила спокойной жизнью в этом мире, а теперь по причине вмешательства ненормального короля в компании со старым сморчком все летит в тартарары! Уже не видя ничего перед глазами, но ощущая дикую ярость, я схватилась за грудь и неожиданно нашарила что-то липкое. Интуитивно сжав пальцы, оторвала это нечто от себя и зашвырнула подальше, шепнув вдогонку какое-то короткое слово, внезапно пришедшее на ум. В голове немедленно прояснилось, а воздух беспрепятственно проник в легкие. Еще не веря в собственную удачу, я отрывисто задышала и приподнялась на локтях.

В комнате стояла глухая тишина. И король, и старик молчали, поедая меня пораженными взглядами. Тряхнув головой, я встала на ноги и отошла к окну, стремясь оказаться как можно дальше от обоих.

– Значит, говоришь, страницы были наполовину пустыми? – наконец произнес старик. – Ну-ну…

Покачав головой, он направился к стене, а когда она открылась, поманил за собой короля.

– Ни черта не понимаю! – простонала я, падая на кровать.

– Поставь звуконепроницаемую защиту, и я кое-что смогу тебе объяснить, – шепнули из мешочка.

Сосредоточившись, я прочитала заклинание. К счастью, нужные слова легко пришли на ум. Тут же рядом со мной на кровати материализовался домовой.

– Ты что?! – ахнула я. – Зачем вылез? Тебя же этот сморчок сейчас увидит!

– Не увидит, – вздохнув, сообщил домовой, – потому что меня вот так запросто можешь видеть только ты и те, кого ты считаешь жильцами нашего дома. Не знала?

– Не знала, – честно призналась я.

– Ну даешь! – поразился домовой. – А иначе как же я, по-твоему, в огороде хозяйничал? Только представь, какая потеха была бы, если бы меня все видели!

– Представляю. – Я покаянно опустила голову. – Только я думала, что в каждом доме свой домовой, поэтому на тебя никто и не обращает внимания. Вроде как привыкли.

– Ну, домовой действительно есть в каждом доме. Только не всякий его видеть может, а уж тем более запросто с ним общаться. Тут таланты особые нужны и отношение уважительное.

– Догадываюсь. – Я вновь посмотрела на домового. – Тиша, это все, конечно, очень интересно, но что там по поводу короля? Ты обещал объяснить.

– Да нечего особенно объяснять. – Домовой вдруг потупился. – Боится король твоих знаний. Слава Мироновны далеко в свое время гремела, вот и пытался он понять, чему и насколько она успела тебя обучить. Понял на свою голову. Точнее, на твою.

– Ничего же особенного не случилось! – не сообразила я.

– Ну да, не случилось! Всего лишь сбросила удушающую сеть, как нечего делать, и посягнула на естество самого короля. А в остальном, согласен, ничего особенного не случилось.

– Что еще за сеть? Кажется, я не изучала ничего подобного! – Вопросы посыпались из меня, словно горошины из стручка. – И как же я ее сбросила?

– Хотел бы и я это знать, – задумчиво произнес домовой, внимательно сверля меня своими желтыми глазами.

Глава 13

Выспаться толком мне не дали. Проговорив почти до середины ночи, я так ничего и не выяснила. Все суждения домового сводились к одному: король боится моих умений, а мой спектакль на тему «неумехи» окончательно и бесповоротно провалился. Теперь, скорее всего, они вдвоем с магом строят планы по поводу моего уничтожения – это в самом страшном варианте. Или же ломают голову над тем, как заполучить меня в ряды союзников, которые, как оказалось, были весьма и весьма нестройными. Второй вариант был щадящим, к тому же выгодным для короля.

Как и следовало ожидать, особенно после увиденного мною по пути к дворцу, народ к королю относился более чем плохо. Величество не любили, не уважали, а послушания от людей добивались страхом и наказаниями. Нормальных мужиков, способных хоть как-то противостоять деспоту, Фрей засадил в темницу и после этого провозгласил себя Мудрым. Спорить, разумеется, никто не захотел. Оно и понятно: сила есть – ума не надо.

Сила короля заключалась в старом прихвостне, который хотя и был слаб телом, но магией владел – будь здоров. Все это было понятно и неприятно, но вполне предсказуемо. Власть делили всегда и во все времена. А по голове меня шарахнуло совсем другое известие: оказывается, Мироновна ушла в мир иной не без помощи проклятого старикашки. Видите ли, ему помешали знания и умения безобидной бабушки.

В моей душе моментально взыграли месть и чувство справедливости. Старикашку следовало придушить, чтобы больше не портил жизнь окружающим, но вот над реальным способом расправы следовало основательно подумать. Я как-то еще не научилась убивать, пусть даже и того, кто этого в полной мере заслуживал. Другое дело – сплавить преступника в руки милиции, засудить, посадить и все дела. Здесь же такое вряд ли возможно. Впрочем, об этом я буду думать позже.

Во всей этой истории была одна-единственная, пусть и не слишком радостная, но внушающая надежду новость: мужчины, которых король не успел посадить, по-быстрому смотались в густые леса, оставив семьи на произвол судьбы, и принялись готовить дворцовый переворот. Ушли, так сказать, в оппозицию. Теперь Фрей со товарищи – отрядом головорезов в кафтанах, с несколькими из которых я имела сомнительную честь познакомиться, – безнаказанно отрываются на женщинах.

Все правильно: когда настоящие мужики развязывают войну, страдают в основном женщины и дети. Закон неписаный, но повсеместно выполняемый. Если бы не старик с его магическими способностями, Фрея давно бы уже свергли и под радостные крики толпы повесили на главной площади. Но… Вот именно это «но» в лице старикашки всем и мешает. Против магии не попрешь ни с ножом, ни с топором, а рисковать напрасно головами никому не хочется.

Разумеется, его величество крайне огорчился, неожиданно узнав о новой ведьме, так некстати появившейся в этих местах, где он обезвредил всех своих соперников. В общем, спокойной жизни наступил конец. Причем не только королевской, но и моей собственной. Но мне не давал покоя один вопрос: почему люди в деревне ничего мне об этом не рассказали? Может, жалели, а может, еще что-то. Кто их поймет!

Зато теперь, благодаря молчаливости одних и беспокойству других, вырисовывается картина маслом: я – главный конкурент старикашки, головная боль короля и единственный толковый соратник лесных оппозиционеров. И какие теперь шишки посыплются из-за всего этого на мою многострадальную голову, знает один только Бог. Откровенно говоря, даже и подумать страшно!

Наслушавшись страшных сказок на ночь от домового, я заснула беспокойным сном и всю ночь гоняла сачком партизан этого мира.

Разумеется, выспаться мне не дали. Сначала послышалась какая-то возня, а потом долгий и неразборчивый шепот. Когда воцарилась тишина, я, во-первых, окончательно и бесповоротно проснулась, а во-вторых, сгорала от любопытства и страха.

Кто знает, что задумали мужики?

Конечно, перед тем как предаться сну, я наговорила кучу охранных заклинаний, оберегов, даже молитв. Вдобавок навешала на себя всевозможные защитные круги, зеркала, щиты и прочую ментальную атрибутику. Если бы эти заклинания имели хоть какой-нибудь вес, я бы, скорее всего, почила смертью храбрых (в данном случае как раз наоборот, трусливых) от тяжести собственной защиты. Но, к счастью, никакой тяжести не ощущалось, а разлепив глаза, я обнаружила, что осталась жива и невредима. Зато в комнате произошли явные изменения.

Видимо, король решил заполучить меня в союзницы, а потому презентовал мне шикарнейшее платье, надетое на манекен, и футляр с драгоценностями, возложенный на туалетный столик и заботливо открытый.

Правильно, нечего убивать курицу, несущую золотые яйца! Это я к тому, что маг-сморчок уже старый, того и гляди копыта откинет.

Переглянувшись с Марусей, я слезла с кровати и подошла к платью. Корсаж, оборки, юбка в пол, внизу подол диаметром больше метра, золотое шитье. В общем, страх божий и ничего больше. Познакомившись столь близко с модой богатеев этого мира, я им от души посочувствовала. Носить это было не только неудобно, но и тяжело. Пытаясь заглянуть под юбку, чтобы узнать, на чем держится пышность тканевого колокола, я едва смогла его приподнять. Ткань была накрахмалена до безобразия, а корсаж жесткий, словно и не корсаж, а пыточные тиски. Обойдя несколько раз манекен, я отошла и потеряла к платью всякий интерес. Драгоценности, как и следовало ожидать, меня заинтересовали куда больше.

В футляре из черного бархата лежали ожерелье и длинные серьги. Крупные прозрачные камни, попадая на свет раннего утреннего солнца, сверкали так, что было больно глазам. Получается, я очень нужна королю, если он расщедрился на такие бриллианты. Даже самый маленький камушек из этого великолепия запросто сделает меня в моем собственном мире олигархом, если, конечно, до этого момента криминал голову не открутит.

Взяв одну сережку, я принялась отламывать крайний камушек в подвеске.

– Ты что делаешь?! – Рядом со мной возник домовой. – Остановись немедленно!

– Да ладно тебе, – отмахнулась я, – пропажу одного камушка никто не заметит, а я его зачту как моральный ущерб за перенесенные волнения.

– Волнения? – Домовой даже подпрыгнул. – Вот пропадет камень – тогда будут тебе волнения, какие и не снились! Не порти вещь, она все равно не твоя!

– Как не моя? Мне подарили! – Камушек я все-таки отламывать перестала, возмущенно уставившись на домового.

– Фрей этой вещи не хозяин, поэтому не может ее дарить, – осадил меня Тихон. – Так что положь на место и не трогай!

– А кто хозяин? – Я положила серьгу в футляр и закрыла крышку, чтобы не подвергаться соблазну.

– Невеста короля! – ошарашил меня домовой. – Этот комплект предназначен ей в качестве свадебного подарка.

– У этого извращенца еще и невеста есть? – поразилась я. – Вот так новость! Это кто же за него в здравом уме пойдет? Хотя, собственно, чего я удивляюсь, ведь деньги и богатство всегда играют решающую роль в делах сердечных. Ну и где же эта мымра?

– Никакая она не мымра, – неожиданно вступился за невесту домовой. – Между прочим, местами получше тебя будет! И к тому же к Фрею она не имеет абсолютно никакого отношения.

– Как не имеет? Сам же сказал, что она невеста короля! – завопила я, но тут же прикусила язык, потому что стена возле кровати пришла в движение.

Ой, как не вовремя! Надо не забыть этот занимательный диалог и уточнить потом у домового, какими же такими местами эта будущая королева лучше меня.

В комнату вошел король, сложил губы в подобие улыбки и вежливо предложил мне переодеться в предоставленные его щедрым величеством наряды.

В ответ я некоторое время молчала, раздумывая над тем, что эта образина, оказывается, еще и улыбаться умеет, а также лихорадочно подыскивала подходящую причину для отказа.

Конечно, чего греха таить, если бы этот Фрей не был таким самодуром с колючими глазами, девицы к его ногам падали бы и без всякого принуждения, причем богатым урожаем. Неизвестно, зачем мужчина, обладающий такой красивой внешностью, выбрал путь тирана и деспота. Впрочем, мне сейчас не о нем нужно думать, а о том, как отказать, чтобы живой остаться.

– Благодарю вас, ваше величество, – учтиво пропела я, скрывая брезгливую гримасу за коротким поклоном, – но я не нахожу себя достойной носить такие роскошные наряды! Воспитание, знаете ли, не позволяет.

– Твой наряд таит в себе какую-то магическую силу? – как-то странно посмотрел на меня Фрей.

– Вы о чем? – в свою очередь уставилась я на него.

– Многие колдуны предпочитают не расставаться с плащами, потому что они хранят в себе их магическую силу, – пояснил его величество. – Вероятно, твои э-э-э… штаны тоже из числа подобных вещей?

Я едва не почесала в затылке от удивления.

Мужик, это где же ты наслушался подобной хрени? И после таких перлов называешь себя Мудрым? Ну-ну, ума закрытая палата, а ключ потерян без возврата…

– Пойдемте со мной! – По-видимому устав ждать ответа, король приблизился ко мне и схватил за руку. Тут же охнул и отскочил.

Я поморщилась. Защиту убрать забыла, вот она и отреагировала. Король тоже отреагировал.

– Значит, так, – зашипел он, более не предпринимая попыток дотронуться до меня, – либо ты сейчас же убираешь все свои примочки и общаешься со мной как нормальная женщина, либо я отдаю тебя в руки палача и Фараха. В конце концов, королевство вполне обойдется без простолюдинки вроде тебя!

В ответ я пожала плечами и убрала защиту. Если что, вполне успею пальнуть чем-нибудь. Но про себя подумала: «Интересно, чего он пытался добиться своей последней фразой? Всего лишь угрожал мне или убеждал себя в моей незначительности?» К тому же очень хочется выяснить, что значит «общаться, как нормальная женщина» в понятии короля.

Впрочем, учитывая наклонности его величества, вопрос может быть чреват очень крупными неприятностями. Лучше не рисковать.

Глава 14

Погрузившись в тягостные думы по поводу моего ближайшего будущего, я торопливо шла за королем по бесконечным коридорам. Как оказалось, дворец имел множество помещений под землей. А я-то, наивная, думала, что все, что возвышается на поверхности, и есть весь дворец.

Увы, нет, королевские палаты могли дать фору бункерам моего времени. И пусть здесь не было навороченной электроники и охранных заморочек, зато их отсутствие с лихвой заменяли вооруженные до зубов мужики, расставленные попарно у каждой двери. Надо сказать, меня они встречали весьма удивленными взглядами.

Несмотря на то что мы спускались все глубже (коридоры четко шли по наклонной вниз), я не ощущала ни холода, ни сырости. Повсюду на стенах горели факелы, давая ровный свет, а бесконечные двери сменяли одна другую. Когда же наконец король остановился, я сначала уткнулась ему в спину от неожиданности и лишь потом затормозила.

Открыв очередную дверь, король за руку вытащил меня из-за спины и подтолкнул вперед. Я оказалась нос к носу с тем самым противным стариком, только на этот раз он заискивающе улыбался, глядя на меня своими выцветшими глазками.

– Посмотри, если ты мне поможешь, это все будет твоим! – неожиданно предложил король, бесцеремонно отодвигая старика в сторону и давая мне возможность оглядеться.

Я медленно обвела внимательным взглядом помещение. Оно напомнило мне пещеру Али-Бабы: россыпи золотых монет, сундуки, доверху набитые драгоценными камнями, статуи, увешанные потрясающими украшениями. Короче говоря, вся королевская сокровищница была передо мной как на ладони.

С одной стороны, подобный жест короля меня умилил: ну право, ваше величество, неужели вы всерьез полагаете, что, действуя подобным образом, вы можете меня купить? Неужели и в этом времени продажность столь высока, что превышает все мыслимые и немыслимые пределы?

С другой стороны, поразила беспечность короля: а вдруг мне придет в голову идея обчистить всю сокровищницу? Допускаю, что здесь много охраны, плюс старичок чего-то намагичил, но ведь он не вечный, старик-то! Вот подготовлю план, поднаторею в магии, свистну сокровища и подамся в дальние страны на ковре-самолете! Ищите меня сколько хотите! Я еще и политического убежища потребую. Весьма недальновидно со стороны величества.

Ну и с третьей стороны, так я и поверила в лестные байки «поможешь – все будет твоим». Во-первых, ни один король не очистит добровольно сокровищницу, независимо ни от каких услуг. А во-вторых, король явно считает меня дурой. Потому что только дура польстится на невыполнимые обещания.

Ну и с четвертой, последней стороны, во всем этом обязательно должен быть подвох. Теперь нужно подумать о том, как повести себя в данной ситуации. Конечно, проще всего прикинуться дурой. Вот только вопрос в том, сумею ли я, да и насколько мне это выгодно.

– Чего молчишь? – не выдержал Фрей затянувшейся паузы. – Не ожидала? Понимаю, в своей дыре ты вряд ли когда-нибудь могла увидеть подобную роскошь. А теперь подумай, что это все может стать твоим, причем за совершенный пустяк!

Пустяк? Ну-ну… Чем больше кричат о таких вот «пустяках», тем серьезней и сложней оказываются они на поверку…

– И чем же я, простая деревенская девчонка, могу помочь королю?

– Говорят же тебе: пус-тяк! Ты вот лучше на это ожерелье посмотри, – встрял старикашка. Подцепил из кучи золота ближайшее украшение и протянул мне.

Я лениво пропустила сквозь пальцы тонкую цепочку, на которой крепились несколько подвесок, и поморщилась:

– Мелковато что-то! Если уж пошла такая пьянка, хочу вон то ожерелье!

Повернувшись вслед моему указующему персту, старик крякнул, а король усмехнулся. Шею одной из статуй украшало роскошное широкое ожерелье: россыпь рубинов на золотой сетке. Причем складывались эти рубины в замысловатый иероглиф.

– А рожа не треснет? – неожиданно нагрубил старикашка.

Я усмехнулась: вот вы и прокололись, ребята!

– Помнится, всего лишь несколько минут назад мне была обещана вся сокровищница, а теперь вдруг выясняется, что мне отказывают в каком-то пустяковом ожерелье? – Я недоуменно пожала плечами, старательно придавая своему лицу глупое выражение.

– Пустяковом? – вскинулся старикашка. – Да ты знаешь…

– Фарах! – вопли старика неожиданно оборвал король. – Будь добр, заткнись! (Я тихо хмыкнула: ну и обращение у них!) – А ты наконец ответь, будешь мне помогать или нет?

– Сначала хотелось бы узнать, чем и в чем я должна помочь. – Я посмотрела на короля в упор. – А то вдруг пустячок окажется настолько непосильным, что и сокровища будут не нужны.

– Сокровища нужны всегда и всем! – отрезал король. – А насчет пустяка… Я предлагаю тебе должность придворного мага. Разумеется, под началом Фараха. Вот и все!

И все… Состроив заинтересованную мину, я отошла к ближайшей статуе и сделала вид, что рассматриваю украшения. Сама же лихорадочно обдумывала услышанное.

С виду все звучит вполне прилично, а вот на поверку отдает такой гнилью, что хоть нашатырь доставай. Кстати, любопытно, есть он в этом мире? Ведь стоит мне согласиться, и этот старикашка будет крутиться возле меня круглыми сутками, причем на вполне законных основаниях. И можно только догадываться, чем обернется для меня подобная внимательность с его стороны. Начиная от роли подопытного кролика для всевозможных экспериментов, заканчивая безвольной игрушкой в руках обоих.

Вполне возможно, во мне сейчас говорит паранойя, только старик не преминет засунуть свой дряблый нос во все, чем я живу и дышу. А это значит, никаких разговоров с Марусей и домовым, а также полное отсутствие личной свободы. К тому же для старика я как заноза в зад… ну, в общем, любить ему меня не за что. Так что от навязываемого контроля необходимо срочно избавляться. Что ж, попробуем…

– Слушай, величество, – обратилась я к королю. – Предлагаю продолжить наш разговор в более приватной обстановке и без лишних ушей. Согласен?

К словам я добавила томный взгляд, который скопировала в одной откровенной телевизионной рекламе (спрашивается, и куда только цензура смотрит, дети ведь тоже зрители).

Видимо, на короля так еще никто не смотрел (естественно, он же всех потенциальных претенденток давно распугал), поэтому мой взгляд подействовал на него как красная тряпка на быка. Он покраснел и тяжело задышал. Того и гляди, начнет землю рыть копытом, точнее, мозаичный пол долбить сапогом. Наконец промычав что-то невнятное, схватил меня за руку и потащил к стене. Нажал куда-то, открыл проход и, бросив на прощание Фараху: «Закроешь сокровищницу, если что, отвечаешь головой!» – скрылся вместе со мной в тоннеле.

Почти бегом миновав узкий длинный извилистый коридор, король в очередной раз остановился перед стеной, я же пыталась в это время безрезультатно унять дрожь в коленках. Видя, как раззадорился король, я уже боялась оставаться с ним наедине. Тем более в мои планы совсем не входил интим, просто хотелось отделаться от Фараха, и наиболее правдоподобной уловки, чем вспыхнувшее желание, я придумать не смогла. Учитывая психологию самца, король не смог устоять против подобного предложения. А учитывая привлекательность этого самого короля, у старика не должно было возникнуть никаких подозрений на мой счет.

– Входи! – Справившись со стеной, король втолкнул меня в проем.

Подавив тяжелый вздох, я с тоской осмотрела комнату, единственным убранством которой была огромная кровать. Интересно, я хоть слово успею сказать, прежде чем величество набросится на меня? Блин, и почему все мужики думают только одним местом!

К счастью и вопреки моим опасениям, Фрей не стал набрасываться на меня прямо с порога. Лишь жестом указал на кровать и уставился мне в глаза, застыв возле стены и сложив на груди руки.

Вздохнув, я расслабилась и, присев на край кровати, посмотрела на короля:

– Спасибо за то, что уважил мою просьбу! Итак, давай по-хорошему и без обиняков? Ваше величество, я понимаю, что нужна тебе только потому, что владею магией. А без магии свое королевство ты не удержишь. Ты же, в свою очередь, нужен мне, потому что я не хочу к палачу. Кстати, терпеть рядом с собой старика мне тоже не хочется, потому что он мне просто противен. Согласись, гораздо приятнее видеть рядом такого уверенного красавца, как ты. – Так, главное – с лестью не перестараться… – Поэтому предлагаю заключить взаимовыгодный для нас обоих договор. Я тебе – помощь, а ты мне – отдельные апартаменты, без надзора своего старикашки.

– И каждую ночь я в твоей постели! – хрипло подытожил король.

Я подавилась вдохом. Пока приходила в себя, Фрей без дальнейших разговоров набросился на меня. Опрокинул на кровать и принялся срывать джинсы.

Поначалу я стойко боролась, напрочь забыв о магии. Знаете ли, выдирать одежду из рук стокилограммового мужика (к слову, король был высоким и плечистым), извиваясь под этим самым мужиком, то еще удовольствие. Но когда услышала фразу, которая сбила меня с толку, рассмешила, а затем напомнила о незаурядных способностях, наподдала королю со всей своей магической силы.

– Пусти штаны, девка! – натужно шипел его величество, вцепившись в мои джинсы. – Без них ты пустое место! Думаешь, я не понял, почему ты не тронула платье?

Я честно хотела рассмеяться, но не хватило дыхания. Затем король понял, что словами меня не достать, и решил достать распространенным мужским способом – попросту со всей силы заехал кулаком мне в висок.

Я сдавленно охнула, выпустив несчастные джинсы из рук, которые уже находились в районе колен, и припечатала величество первым пришедшим на ум заклинанием.

Король сполз на пол, не подавая никаких признаков жизни, а я вскочила с кровати, привела себя в порядок и схватилась за голову. Убийство монарха – это же государственный переворот и немыслимое преступление! Пусть он, конечно, и сволочь порядочная, но ведь человек! Тот же старикашка, если узнает, четвертует меня прямо на расстоянии! Боже, что же делать?!

– Сматываться, и как можно быстрее! – кратко объяснил Тихон, материализовываясь прямо передо мной.

Впервые осознав, что время, проведенное со мной, не прошло для домового бесследно и лексикон моего мира с успехом укореняется в его пушистой голове, я с ужасом уставилась в желтые глаза:

– Но куда сматываться? Меня же теперь везде найдут!

– Дарья, это у тебя от страха все мозги отказали? – возмущенно воскликнул домовой, выразительно постучав себя кулачком по лбу. – Во-первых, тебя не найдут, потому что при желании ты сумеешь спрятаться или просто станешь незаметной. Выбор за тобой, а нужные заклинания в памяти. А во-вторых, жив твой король, только сейчас пребывает в беспамятстве. Зато когда очнется, вряд ли будет настроен к тебе душевно и положительно. Так что беги, пока не поздно.

– Но как? Я же не выберусь из этого проклятого дворца! Здесь куча охраны! К тому же и Маруся в комнате осталась!

– Марусю я беру на себя, а ты открывай портал и беги куда подальше. Я тебя потом найду. Главное, не возвращайся в деревню.

– А куда же тогда? – озадачилась я, выискивая в памяти заклинание портала, никогда ранее мной не практикованное.

– Да хоть в лес, – отмахнулся домовой. – Только быстрей!

– В лес… – растерянно пробормотала я, удивленно рассматривая большой радужный круг, зависший в воздухе и непрерывно мерцающий.

Рядом застонали. Видимо, король понемногу приходил в себя. Я подскочила от страха, а затем огляделась по сторонам. Увидев, что домовой благополучно исчез, зажмурилась и сделала шаг вперед, растворяясь в радужном сиянии.

Глава 15

В уши приветливо ворвалось птичье пение. Тряхнув головой, я раскрыла глаза. Повинуясь моему невнятному бормотанию, портал вывел меня именно туда, куда я и просила – в лес. Крохотную полянку, на которой я в данный момент стояла, со всех сторон обступали густые заросли.

Интересно, как же меня Тихон найдет невесть в каком лесу?

– А Тихон – это кто? – неожиданно послышалось в шелесте листьев на легком ветру.

– Ой! – Я подпрыгнула и осмотрелась по сторонам. Никого не увидела. Пожала плечами и предположила: – Ну вот, уже и галлюцинации начались.

– А что за галлюцинации? – не унимался ветер.

– Кто здесь? – громко крикнула я, на всякий случай приготовив отражающее заклинание, позволяющее обернуть все козни противника против него самого. Эх, жаль, с королем я не додумалась до этого заклинания! Иначе попрыгало бы его величество со спущенными штанами!

– Эй, девка, а ну брось магией баловаться! – неожиданно припугнул меня голос. – Я не позволю портить лес без всякой на то надобности. Быстро сказывай, зачем пришла, а то войско комариное натравлю!

В подтверждение угрозы над ухом противно запищало.

– Да не собираюсь я портить лес! – рявкнула я в ответ. – Больно надо! И к тому же совершенно не мой профиль! Что за манера разбрасываться голословными обвинениями? Если хотите знать, в свое время я даже в Гринпис хотела податься. Или в «зеленые», если там откажут. Ясно?

Вряд ли невидимый собеседник понял мои слова, но внезапно воцарилась тишина, словно мир на несколько мгновений замер. Потом раздался тихий, но строгий голос:

– Сюда посмотри!

Я недоуменно обернулась. Никого не увидела.

– Да не туда, – укорил голос, – а сюда!

Я обернулась в другую сторону. Снова никого.

– Ну ты слепая, что ли? – воскликнул голос. – Тут же вот я! Считай, прямо перед тобой!

Увы, несмотря на заверение, прямо передо мной никого не оказалось.

– А может, хватит в прятки играть? – не выдержала я.

Мало того что умудрилась потеряться после почти удачного государственного переворота. Мало того что осталась, считай, без дома в этом чужом для меня мире и времени. Мало того что сейчас мне очень страшно за свою дальнейшую судьбу, а возвращаться в свой мир совсем не хочется. Так еще и какая-то невидимка будет мне тут голову морочить! Точнее, судя по голосу, какой-то невидимка.

– Может, и хватит! – неожиданно миролюбиво согласился голос, и в траве возле меня зашуршало, а затем прямо из воздуха начало вылепливаться какое-то существо.

Сквозь злость во мне заговорило любопытство, и, желая поближе рассмотреть собеседника, я присела на корточки. Существо завершило трансформацию и представилось:

– Леший я! И в прятки играть мне по обычаю положено. Али не знаешь?

– Понятия не имею, – честно ответила я, внимательно разглядывая лешего.

В магической книге Мироновны не было сказано ни слова о повадках лешего. Лишь только помню, как Тихон однажды рассказывал, что лешие любят хлеб. Вот только у меня с собой нет ничего съестного. Кстати, совсем скоро мне придется озаботиться добычей воды и пропитания, а то уже так кушать хочется, что и переночевать негде.

Леший молчал и внимательно наблюдал за мной из-под кустистых пучков травы, служивших ему бровями. Невысокого роста, вряд ли и полметра наберется, хозяин леса состоял из… этого самого леса. Туловище – из двух шишек-переростков, голова – травяной шар; на голове – нагромождение дубовых листьев вперемешку с желудями – по-видимому, волосы; внимательные черные бусины ягод из-под травяных бровей – глаза. Ручки и ножки лешего состояли из обычных веточек, расходившихся на концах на несколько более тонких.

– Ты кто такая будешь? Зачем пожаловала? Что тебе в лесу нужно? – Леший наконец перестал меня разглядывать и засыпал вопросами: – А ну отвечай, а то комарам скажу, чтобы закусали!

– Слушай, ты достал уже своими комарами! – возмутилась я, вновь переходя из расслабленного состояния в возмущенно-воинственное. – У меня тут, можно сказать, жизнь рушится, а ты, вместо того чтобы помочь, еще и угрозами бросаешься! Хозяин называется! Пугало ты, а не хозяин!

– Ты кого это пугалом обозвала? – неожиданно грохнуло над моей головой.

Вокруг резко потемнело, а я вскочила на ноги, на всякий случай прикрывшись защитным куполом. Леший неожиданно вырос до исполинских размеров и теперь возвышался надо мной подобно могучему дубу.

Вместо того чтобы испугаться, я восхищенно раскрыла глаза. Вот такой хозяин леса мне нравился куда больше, чем фольклорное существо из прочитанных в детстве сказок. По этому поводу очень захотелось высказаться.

– Слушай, вот это я понимаю! Сразу видно, что хозяин! – заорала я, стараясь перекричать шум поднявшегося ветра. В рот попал листок. Отплевавшись, подняла кулак, вытянув вверх большой палец: – Впечатляет!

– Почему не боишься? – удивленно грохнуло с небес. Даже ветер слегка приутих.

Ответить я не успела, потому что неожиданно мне в руки свалилась кошка, а рядом послышался знакомый голос:

– С нашими обычаями не знакома, потому и не боится!

– Тиша! Маруся! – Прижав к себе кошку, я наклонилась, чтобы подхватить домового, но тот отбежал от меня к лешему, который, увидав нового гостя, немедленно уменьшился в размерах. Парочка о чем-то зашепталась. Я села в траву и принялась тискать кошку, которую в общем-то уже и не чаяла увидеть.

– Там во дворце такой переполох начался! – сообщила Маруська, стойко вытерпев шквал моих объятий и поцелуев. – Этот король, когда очнулся, дал приказ перевернуть каждую пылинку, но найти тебя живой или мертвой!

– Второй вариант звучит весьма оптимистично. – Я поморщилась.

– Не переживай, все будет хорошо! – подбодрила кошка. – Зато подумай, сколько пыли наглотается стража, пока будет тебя искать!

– Ничто не длится вечно. – Я вздохнула. – Это только в боевиках один на всех – и всех на фиг! В реальной жизни так не бывает. К тому же не забывай, там этот противный старикашка. Уж он-то меня точно из-под земли достанет в угоду своему королю.

– Подумаешь! – Кошка беззаботно махнула лапой. – Мы тут тоже не лыком шиты. Нас просто так голыми руками не возьмешь. Кстати, что ты собираешься дальше делать?

– В оппозицию уйду! Если помнишь, нашим доблестным воякам как раз не хватает толкового мага.

– Ну-ну… – Кошка задумчиво прищурилась. – А с каких это пор вояки стали «нашими»?

Я усмехнулась:

– Ты лучше спроси, с каких это пор я стала толковым магом!

– Мне это тоже интересно. – К нам подошел домовой, сжимая в мохнатой руке краюху белого хлеба.

Я подскочила от удивления и вцепилась обеими руками в кусок:

– Откуда взял? Я тоже хочу!

– Да пожалуйста!

Сверху, прямо мне на макушку, свалился еще теплый ароматный каравай. Недолго думая я вцепилась в него зубами и, откусив едва ли не половину, принялась с наслаждением жевать.

Домовой задумчиво понаблюдал за мной некоторое время, размышляя о чем-то мне неведомом, а затем «подарил» еще крынку молока и отошел к лешему, который в данный момент был занят пирожками.

Внушительная горка вкуснейшей выпечки высилась прямо перед лесным хозяином, по высоте равняясь с лиственно-желудевой макушкой. Леший уплетал эти пирожки с завидной скоростью, словно это были какие-нибудь семечки. Словом, не успела я дожевать каравай и выпить молоко, как пирожки исчезли, словно их и не было.

Блаженно взмахнув руками-ветками, леший рухнул в траву, а домовой растянулся рядом. Оставив недопитое молоко кошке, я тихо подошла к обоим, присела.

– А почему тебе по обычаю положено в прятки играть? – поинтересовалась у лешего.

– Вести разговоры на полный желудок крайне вредно! – буркнул леший в ответ.

– Ну а все-таки почему? – не отставала я, для верности потыкав пальцем в одну из шишек, служивших лешему туловищем.

– Ну вот что ты пристала: «Почему да почему»? – возмутился леший, подпрыгивая в траве и принимая вертикальное положение. – Между прочим, незнание наших законов и обычаев вовсе не избавляет тебя от соблюдения элементарной вежливости по отношению к окружающим.

– Красиво сказал! – впечатлилась я. Сорвала травинку и сунула ее в рот. – Ну а все-таки – почему?

Леший закатил глаза-ягоды.

– Слушай, если в вашем мире все такие приставучие, то понятно, почему у вас никого не водится из наших!

– Из ваших, может, и не водится, – согласилась я, – зато своих хоть отбавляй! Одна милиция с рэкетом чего стоят!

– Таких не знаю. – Леший развел руки-ветки в стороны и покрутил травяной головой.

– Твое счастье! – парировала я.

Леший задумчиво помолчал, а затем неожиданно пустился в объяснения:

– Вот скажи, увидев в первый раз человека, ты сможешь сказать, что у него на уме и зачем ему понадобилось в лес?

– Ну-у… Если человек с корзинкой, то, вероятно, по грибы пришел или там по ягоды, – лениво предположила я.

– А ежели с топором? – Глазки-ягодки прищурились.

– Дерево срубить? – пожала я плечами.

– Верно! – кивнул леший. – А теперь глубже смотри: давать ему срубить дерево али нет?

– Если ему дрова нужны, то давать! – категорично заявила я, внутренне подобравшись в ожидании подвоха.

– Кому дрова, а кому гнезда и дупла загубленные! – припечатал леший, не сводя с меня прищуренного взгляда.

Я прикусила язык и замолчала, беспомощно подыскивая варианты для ответа. Вот он, подвох…

– Вот так-то! – воскликнул победно леший, подпрыгнув от распиравшего его чувства превосходства. – Не знаешь, что сказать? Ну да я тебе сам расскажу! Всего-то нужно, это привести человека к засохшему дереву. И птиц уберегу со зверушками, и сухие дрова легче горят. Только в своем настоящем виде я далеко не каждому показываюсь, поэтому прячусь, а человеку только тропинки нужные указываю, чтобы привели куда следует. А иного, задумавшего лихое, так закручу-заверчу, что неделю будет в трех соснах ходить, а дороги из леса не найдет. Вот так я в прятки играю! Поняла?

– Поняла, конечно, – кивнула я. – А скажи мне, леший, может, ты и мне нужную тропинку укажешь, чтобы привела куда следует?

– Да жалко, что ли? – Леший стрельнул глазами вбок. – Вот она, твоя тропинка. Иди по ней и не заблудишься. Только пирожков еще дайте, а то ко мне с такими гостинцами редко приходят.

– Это мы мигом! – ответил вместо меня домовой. На мгновение пропал из виду, а затем появился вновь. Вместе с ним появились три большие глиняные тарелки, на которых красивыми горками высились румяные пирожки. – Вот, угощайся на здоровье!

– Спасибо, леший… – Я наконец созрела для благодарности, но закончить свою речь не успела, потому что неожиданно, снеся горку пирожков, в меня врезалось нечто черное, лысое и ушастое.

– Крыс! – ахнула я, машинально отбившись от нападения и лишь потом рассмотрев бездыханное тело виновника устроенного беспорядка.

Глава 16

– Интересно, ты всегда сначала даешь по голове, а потом только соображаешь, кому и зачем? – задумчиво поинтересовался Тихон, неторопливо вышагивая по тропинке впереди меня.

Посмотрев на азартно нарезавшего широкие круги по поляне Крыса, я виновато опустила голову. Сама перепугалась до смерти, разглядев бездыханную тушку крысолака на коленях. К счастью, с этой мечтой зоопарка ничего не случилось. Ну а вдруг случилось бы?! Я же первая рвала бы на себе волосы.

Маруська вынырнула из ближайших зарослей высокой травы, тоненько хихикнула и скрылась обратно. Ситуация с крысолаком впечатлила всех, даже леший не стал ругаться из-за рассыпавшихся пирожков. Впрочем, с хозяином леса мы распрощались довольно давно и уже несколько часов шли по указанной им тропинке.

– А скажи мне, Тихон, – в свою очередь, обратилась я к домовому. – Откуда ты среди леса пирожки берешь?

– Все мое ношу с собой! – гордо ответил домовой, не удостоив меня даже взгляда.

– А подробней?

– Экая ты недогадливая! – Домовой остановился и сунул нос в ближайший цветок. Из него с громким жужжанием вылетел шмель. – Я же домовой! Хотя теперь, скорее, мешковой. А значит, в любой момент могу получить доступ к нашему дому. Ты же меня из него не выгоняла. Просто предоставила второе жилище, только и всего.

– То есть, – опешив от услышанного, я остановилась, – хочешь сказать, что, несмотря на расстояние, ты мотаешься за секунду в нашу деревню и обратно?

– Ну это у тебя здесь секунда, а у меня время иначе течет, – поправил меня домовой. – Я и за домом присматриваю, и пирожки испечь успеваю.

– Ничего себе! – Я озадаченно присвистнула, проникнувшись еще большим уважением к мохнатому другу.

– Знай наших! – прищурился домовой.

– А ну стоять, руки за голову! – неожиданно рявкнули из-за ближайшего дерева.

Я послушно остановилась, приготовив отражающее заклинание, но не активировала его, памятуя недавнее высказывание Тихона о том, что я сначала даю по голове, а потом только соображаю. В конце концов, даже если мы нарвались на разбойников, все равно сумеем выбраться.

– Кто такая? – Из-за деревьев ко мне, окружая в кольцо, шагнули несколько мужчин, угрожающе нацелив луки и арбалеты.

С первого взгляда в глаза бросились тонкие, тускло блестевшие на солнце кольчуги и добротные сапоги с заправленными внутрь штанами не первой свежести. Оно и понятно: помотайся по лесу, потрись о кору деревьев и траву – та еще чистота получится. С загорелых заросших лиц на меня смотрели четыре пары серьезных, но ясных глаз без малейших признаков агрессии.

«Им бы автоматы – смотрелись бы куда внушительней»! – подумала я про себя, а вслух сказала:

– Ребята, если грабить надумали, то не советую. Ни денег, ни золота у меня отродясь не водилось. Это вам к королю надо. У него сокровищница забита под завязку побрякушками. А насчет того, кто я такая, сами посмотрите – вполне себе обычный человек и иду своей дорогой. И мешать мне очень не советую.

– Если обычный человек, то почему сама с собой на весь лес разговариваешь?

На весь лес? Ну это он загнул, конечно! Мы с Тихоном совсем не шумели. Кстати, а где Крыс и Маруська? Только бы не вздумали сейчас показываться!

– Что молчишь? – Мужик напротив угрожающе ткнул в мою сторону наконечником арбалетной стрелы. – Отвечай, почему сама с собой говорила!

– Да мало ли какие у людей странности бывают. – Я равнодушно пожала плечами. Почему-то, несмотря на щекотливую ситуацию, страха не было. – Ребята, а вы разбойники? – поинтересовалась я.

– А что, похожи? – хохотнул другой. – А расскажи, голуба, откуда ты знаешь, что у короля сокровищница под завязку набита?

– Сам показал.

– И за какие же это заслуги перед тобой сокровищницу распахнули? – нехорошо прищурились мужики. Вопрос вырвался практически у всех одновременно.

– И почему у мужчин всегда одно на уме! – Я поморщилась, а затем предложила: – Слушайте, уважаемые, вы, наверное, в этом лесу знаете все и всех гораздо лучше меня? Поэтому давайте сделаем так: вы расскажете мне, где я тут могу найти вояк, мечтающих свергнуть короля, а я, в свою очередь, расскажу вам, какими окольными путями попала в сокровищницу. Идет?

– Ты шпионка? – внезапно догадался самый молодой из всех. На вид парню было едва за двадцать.

– Угу, а ты папа римский, – огрызнулась я. – Глаза раскрой! Была бы я шпионом, точно бы к вам в руки не попала!

– Зачем тебе нужна армия повстанцев? – не унимался паренек.

– Добровольцем записаться. – Я устало закатила глаза. – Им вроде как мага не хватает. Вот я и решила возложить на себя добровольные обязанности. Или там уже нашли подходящую кандидатуру?

Парни переглянулись. Один из них неожиданно выпустил стрелу. Чувствуя, как сердце рухнуло в пятки, я активировала отражающее заклинание. Стрела ударилась о щит и развернулась к горе-стрелку. К счастью, из-за того, что расстояние между мной и мужиками было непозволительно коротким, а сила натяжения тетивы во много раз превысила скорость полета, смертоносное оружие сломалось о мой щит и вернулось к стрелку в сломанном виде, не причинив последнему никакого вреда.

«Ура! – обрадованно взвизгнула я про себя. – Получается, уже и стрелы отводить умею!» А вслух заорала:

– Идиот! Совсем с ума сошел – вот так запросто в людей стрелять!

– Если ты маг, как говоришь, то стрела для тебя не опасна, – коротко объяснил мужик, ничуть не смутившись от моей грубости.

– Я не маг, я – ведьма! – огрызнулась я, все еще пребывая в состоянии дикой ярости.

– Ну тогда пошли, ведьма! – Мужик приглашающе махнул рукой в гущу леса.

– Куда пошли? – Я подозрительно прищурилась.

– Как это куда? Ты же хотела к повстанцам. Или уже передумала?

Повстанцы! Повстанцы… Повстанцы?

Поначалу с удивлением, а под конец с откровенным недоумением я осматривалась по сторонам, разглядывая сборище мужиков, беспорядочно расположившихся на поляне и гордо именующих себя армией повстанцев. Уж не знаю на кого, но на армию они точно не тянули.

Нет, я, конечно, согласна, что любой человек с колюще-режущим оружием в руках, будь то мужик, баба или даже малолетний пацан, становится весьма опасен для окружающих. Но в армии, если уже на то пошло, должна быть хоть какая-то дисциплина и амуниция, наконец! Или долгое сидение в лесу безвозвратно превратило всех вояк в сборище бомжей?

Черные пятна выжженной кострами травы на поляне (и куда только леший смотрит!); мужики, тесными кругами сидящие у этих кострищ; привязанные в тени деревьев лошади; бряцание оружия, доносящиеся отовсюду шутки, смех… Романтика, да и только! Но стоило присмотреться внимательней, а тем более принюхаться, как мне тут же захотелось бежать отсюда как можно дальше.

Огромной бочкой дегтя в ложке меда оказалось то, что над поляной витало неповторимое амбре немытых человеческих тел вкупе с лошадиным потом. Тихон шагал впереди меня, залепив место, где предположительно у него находился нос, листом неизвестного мне растения. Я молча завидовала домовому белой завистью, искренне радуясь тому, что его никто, кроме меня, не видит. Маруся и крысолак на глаза не показывались, но я чувствовала, что они неподалеку.

К счастью, довольно скоро дышать стало легче – мои провожатые остановились перед невысоким шатром, стоявшим на краю поляны, под тенью деревьев, на некотором расстоянии от основного сборища вояк. Молодой парень нырнул внутрь. Прошла пара минут, и он выскочил из шатра, махнув мне рукой:

– Входи, ведьма, тебя ждут!

Домовой после этих слов растворился в воздухе, по всей вероятности вернувшись в мешочек у меня на шее. Кивнув парню, я откинула полог и вошла в шатер.

– Так вот ты какая, ведьма! – послышался из глубины звонкий девичий голос. – Ну проходи, садись, рассказывай, зачем пришла.

В крыше шатра зияло круглое отверстие, через которое внутрь проникал свет, довольно сносно освещая на удивление комфортное убранство и молодую девчонку, приветливо мне улыбающуюся.

На всякий случай я пробормотала «здрасте» и с любопытством уставилась себе под ноги, мучительно соображая, нужно ли снимать обувь для того, чтобы пройти по ковру, укрывавшему пол шатра, или же шагать прямо так, без заморочек.

– Ну иди же! – поторопила меня девчонка. – Чего задумалась?

Я прошла по ковру и присела рядом с девчонкой, скрестив ноги по-турецки.

Миловидная, с двумя толстенными иссиня-черными косами и глазами, словно спелые вишни, она лучилась озорством. Вместе с тем в ее небрежной позе чувствовалась грация дикой хищницы. Такая при случае прирежет не задумываясь. Недаром на поясе кинжал висит. Рядом с девчонкой я неожиданно ощутила себя бледной мышью: мало того что блондинка, так и грацией такой кошачьей не обладаю. Да – стройная, да – подтянутая, но… другая.

– Я Гертруда! – протянула девчонка узкую ладошку. – Королева здешнего войска.

– Дарья. Ведьма. – Я ответила на рукопожатие, раздумывая сразу над двумя вещами. Во-первых, для такой девчушки, как эта, имечко было тяжеловато, как кирпич для воробья, а во-вторых, королева-то тут при чем? Или здесь, куда ни плюнь, попадешь в особу царских кровей?

Впрочем, учитывая ковер, на котором мы сейчас сидели, кинжал, украшенный позолотой и камнями на рукояти и ножнах, а также потрепанную, но со следами былой роскоши одежду на девчонке, можно сделать выводы о том, что эта Гертруда привыкла жить со вкусом и на широкую ногу.

– Ну что, ведьма Дарья, – девчонка лукаво подмигнула, – давай рассказывай!

Глава 17

Мы просидели за разговорами до позднего вечера. Понимая, что терять мне в общем-то нечего, а отступать некуда, я рассказала Гертруде все, начиная с того момента, когда на пороге моего дома появился королевский прихвостень в зеленом кафтане и до самого побега из дворца.

Девчонка слушала, не перебивая, но когда я закончила рассказ, пустилась в пространные рассуждения, периодически задавая вопросы.

– Когда Фрей занял престол, он велел своему Фараху уничтожить любого, кто владеет хоть каплей магических способностей, – настолько боялся за свою жизнь. Боялся и того, что найдется кто-нибудь, кто окажется сильней придворного мага. На все въездные пути этот маг наложил заклинания, которые не впускают чужаков, мы живем, словно под колпаком, отрезанные от всего мира. Никто не может войти и никто не может выйти. К нам даже торговые караваны не ходят!

– Зачем же вы выбирали такого правителя? – поразилась я.

– Выбирали? Мы? – Девчонка горько усмехнулась. – С каких это пор правителя можно выбрать?

С наших! – хотела было ляпнуть я, но вовремя придержала язык. Во-первых, Гертруда понятия не имеет о том, что я из другого мира, а во-вторых, даже у нас власть бывает продажна – часто побеждает тот, кто больше платит. Так стоит ли хвалиться?

– Престол передается по наследству от отца сыну и далее, – продолжала девчонка, к счастью, не заметив моего состояния, – но Фрей при помощи своего мага отобрал престол у брата.

– Ясно, – кивнула я. – Как говорится, было у отца два сына, старший та еще скотина.

– Точно! – усмехнувшись, подтвердила Гертруда. – Только в данном случае скотиной оказался не старший, а младший брат.

– Брат… – рассеянно повторила я, нащупывая какую-то смутную, еще толком не оформившуюся мысль.

– У короля-отца появились близнецы. Такое крайне редко, но случается, хотя обычно Всевышний награждает правителей одним ребенком. В данном случае появились два мальчика. Один был похож на мать – синеглазый брюнет с ясным взглядом, вдумчивый, общительный и вечно влипающий в неприятности из-за своего пытливого ума. Второй оказался копией отца и полной противоположностью брату: блондин с льдистыми глазами, холодный и молчаливый, вечно строящий козни исподтишка. О таких, как он, говорят: сделал гадость – на сердце радость.

Услышав знакомое высказывание, я даже закашлялась. Вот уж не думала, что у знаменитой ироничной присказки моего времени «ноги растут» черт знает с каких времен!

– До поры до времени братья ладили, но когда умер король, тут-то Фрей и показал свою истинную натуру во всей красе. Он убил брата и захватил престол. Хотя в народе ходят слухи, что Грею удалось каким-то образом избежать смерти. Вполне возможно, слухи не лишены оснований, потому что дыма без огня не бывает, тем более что никто не видел тело Грея, да и похорон никаких не было. Только я лично думаю, что, если бы Грей остался в живых, я узнала бы об этом в первую очередь.

– Почему именно ты? – тихо спросила я, глядя на грустное, слегка осунувшееся лицо собеседницы.

– Да потому что Грей мой жених. Если бы не вмешательство Фрея, я уже давно была бы замужем. Вот так. Этот самодур в одночасье лишил меня всего: счастья, любви, даже моей собственной жизни. Да падет на его голову гнев небесный! Да растерзают шакалы его мерзкую плоть!

– Как же сильно ты должна его ненавидеть! – прошептала я, до глубины души пораженная услышанным.

– Да уж, – призналась собеседница. – Именно поэтому я собрала армию и готовлюсь лично снести голову этому мерзавцу! Тем более что все равно не могу вернуться в свои земли. А ты бы на моем месте как поступила?

– Да точно так же! А что означает «не могу вернуться в свои земли»? – не поняла я.

– Да просто, – отмахнулась Гертруда. – Я же из южных земель. Тамошняя принцесса. Приехала сюда на собственную свадьбу, а получила, образно говоря, похороны. И к своим теперь вернуться не могу из-за бесчисленных постов на дорогах, и за жениха не могу толком отомстить из-за мерзкого королевского прихвостня!

– Одежду смени, переоденься крестьянкой – и пройдешь посты, – небрежно пожала я плечами.

– Думаешь, все так просто? – Гертруда подняла на меня донельзя удивленные вишни глаз. – Да обозы на выходе так шерстят, что не позавидуешь! А с женщин платки стягивают, чтобы на косы посмотреть.

– Так постригись, – предложила я. – Или покрась волосы.

– Ни за что, – вздохнула Гертруда. – Да и не поможет. Во-первых, Грей любил мои волосы, любил зарываться в них лицом в моменты наших свиданий. Так что я не трону косы хотя бы в память о нем. А во-вторых, Фрей ведь и сам на меня глаз положил. Понравилась я ему, видите ли. Так что он меня с любыми косами узнает.

– Говоришь, Фрей блондин, а Грей брюнет? – наконец дозрела я в своих размышлениях. – Когда ко мне приходил мужик из королевских приспешников и показывал портрет разыскиваемого преступника, то мужчина на портрете как раз был очень похож на короля. Только взгляд был добрый такой, надежный. Я, кстати, когда Фрея в первый раз увидела, так и подумала, что это тот, кто на портрете. Потом только поняла, что цвет волос разный. Да и глаза тоже разные.

– Полагаю, на том портрете и был Грей, – усмехнулась Гертруда. – Ну и как он тебе, понравился?

– Ну да, – кивнула я, решив, что не стоит скрывать очевидного. К тому же если я отвечу, что Грей некрасив, то вызову куда больше подозрений у девчонки, не говоря уже о банальной обиде.

– Вот я за своего красавчика и откручу голову этому мерзавцу! – воскликнула принцесса, молниеносно выхватывая кинжал из ножен и воинственно потрясая им в воздухе.

Я невольно отшатнулась. Не люблю колюще-режущие предметы, даже в руках у принцесс.

– Ладно, Дарья. Давай, что ли, спать ложиться. – Гертруда неожиданно успокоилась, убрала кинжал. – Завтра с утра будем проверять твои способности. Кстати, что-то мои мужики совсем забыли о нас. А может, просто мешать разговорам не хотели. – Девчонка расслабленно потянулась.

– Ты о чем? – спросила я, деликатно зевнув в кулак.

– А о том, что без ужина нас оставили, – пояснила принцесса. – Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь горяченького. Да и ты, думаю, проголодалась. Пойти к дозорным, что ли, да заодно крышу пологом накрыть, хотя дождя вроде не ожидается.

В ответ я лишь развела руками, а возле меня неожиданно материализовался домовой. Озорно подмигнув, поставил на ковер чугунок с жарким и, помахав ручкой, сообщил, что уходит покормить живность, которая ждет неподалеку. Я моргнула в ответ, показывая, что поняла и услышала. Домовой исчез, а я окликнула принцессу, уже откинувшую полог шатра.

– Труди, посмотри – такая еда тебя устроит?

Принцесса приблизилась, вдохнула аромат жаркого и уставилась на меня долгим восхищенным взглядом.

Я смутилась – не привыкла приписывать себе чужие заслуги, – и указала на торчащие из чугунка черенки двух деревянных ложек:

– Давай есть, а то остынет.

Несмотря на тяжелый, насыщенный событиями день, сон ко мне не торопился. Я вертелась на щедро выделенном принцессой одеяле и уже в десятый раз прокручивала в голове наш разговор. Как жаль, что красавчика с портрета уже нет в живых. Увы, это только в песне поется, что все могут короли…

Лунный свет, льющийся из дырки на крыше шатра, неожиданно загородил чей-то силуэт. Я сначала вздрогнула, а потом рассмотрела узкую крысиную морду со встопорщенными пучками усов. Крыс сунулся в шатер, настороженно понюхал воздух, затем решил, что ему здесь ничего не угрожает, и легко спрыгнул ко мне на одеяло. Следом за ним в дырке мелькнул второй силуэт, и рядом со мной приземлилась Маруська.

– Привет! – тихо мурлыкнула кошка. – Не соскучилась тут без нас?

– Соскучилась, еще как соскучилась! – шепотом обрадовалась я, опрокидывая кошку на одеяло и прижимая к себе. – Я уже волноваться начала.

– Ведьма, может, все-таки поспишь? – сонно предложила Гертруда, поворачиваясь с боку на бок. – А ежели заклинания какие шепчешь, то потише, спать ведь мешаешь!

Я притихла, словно мышь под веником, и послушно закрыла глаза. Теперь, когда Маруся рядом, а крысолак свернулся в ногах, можно было и поспать.

По моим ощущениям, прошло всего несколько минут, когда прямо над ухом пронзительно завизжали. Я подскочила на одеяле, еще толком не соображая, что к чему, но ощетинившись сразу десятком пульсаров.

– Ведьма, убей это! – надрывно вопила Гертруда, тыкая пальцем в противоположную стену. – Убей это, пока оно нас не укусило!

Присмотревшись в рассветных сумерках, я погасила пульсары, подошла и подхватила Крыса на руки.

– Не бойся, это моя домашняя зверушка! – успокоила я. – Вчера, когда твои ребята вели меня сюда, он просто потерялся по дороге.

– А это тоже твоя зверушка? – Принцесса ткнула пальцем в лежащую на одеяле Марусю.

– Ну да. – Я пожала плечами. – Только не говори, что еще и кошек боишься.

– Я никого не боюсь! – вдруг надулась принцесса. – А кричала просто от неожиданности. Надеюсь, больше домашнего зверья у тебя нет? Если есть, лучше сразу покажи!

– Больше нет. – Я миролюбиво улыбнулась, решив не рассказывать о Тихоне. В конце концов, принцесса спросила о животных, а домовой никак не животное.

– Тогда давай дальше спать. – Вздохнув, Гертруда вернулась на одеяло и моментально уснула.

Я посадила крысолака к себе на одеяло и погладила его по ушастой голове. Зверь показался мне не на шутку расстроенным, но, к сожалению, в силу определенных обстоятельств не мог объяснить причину своей хандры. Чувствуя, что засыпаю, я потеснила Марусю и легла, прижав лопоухого уродца к своей груди. После чего моментально уснула.

Глава 18

Пробуждение на этот раз оказалось куда более тихим. Гертруда просто потрясла меня за плечо, вынуждая распрощаться со сном.

– Труди, опять что-то случилось? – сонным голосом поинтересовалась я, с трудом разлепив веки.

– Ничего, утро пришло, – улыбнувшись, пояснила девушка.

Я встала, подавив зевок, потянулась. Потом скатала одеяло. Крыс отсутствовал, зато Маруся спокойно сидела у входа и внимательно за мной наблюдала. Разговаривать с ней при Гертруде я не решилась.

– Сразу за шатром деревья, пройдешь вглубь, увидишь ручей. Там можно умыться. Потом подходи на поляну, завтракать будем, – скороговоркой объяснила принцесса, потом осеклась и взглянула на меня смущенно: – Только не обессудь, наша каша совсем не чета твоему вчерашнему жаркому.

– Не страшно, пережуем! В смысле, переживем, – растерявшись, выдала я.

Девушка рассмеялась и исчезла за пологом.

Я взяла на руки Марусю и тоже вышла из шатра.

Светило яркое солнце, на поляне уже горели костры, над которыми висели исходящие паром котелки, а в зелени деревьев звонко щебетали птицы. Приветливо помахав заметившим меня мужчинам, я пошла за шатер.

К счастью, ручей оказался неподалеку, и дорога к нему заняла не более пяти минут. Отпустив кошку на траву, я склонилась над ручьем. Не по-летнему холодная вода приятно освежила и взбодрила.

– Ну что, познакомилась с будущей королевой? – полюбопытствовал Тихон, неожиданно появившись передо мной и напугав до нервного тика. – И как она тебе?

– Да ничего, очень даже приятная девушка, – честно ответила я. – Только какая же она будущая королева? Скорее, несостоявшаяся.

– Ну, рано или поздно она все равно станет королевой, – философски подытожил домовой, сунув мне в руки чистое полотенце. – Вот, возьми. А это отнесешь на поляну своим воякам. Я посчитал, должно всем хватить.

На траве появилась небольшая кадка, доверху наполненная… пирожками. Я задумчиво склонилась над угощением.

– Мало того что ты за мной смотришь и меня балуешь, так теперь решил взять шефство и над целым войском? Не тяжело тебе, Тиша?

– Смотреть за тобой и обеспечивать тебе нормальные условия для жизни – моя прямая обязанность, я же твой домовой, а не чужой. А насчет парней… Просто жалко стало! Кто им тут, среди леса, пироги испечет? Только кашами да дичью перебиваются. Кстати, ты пирожки-то раздавай, а сама присматривайся повнимательней: может, и понравится кто! – неожиданно подмигнул пушистик.

– Тиша, ты что? – Я выпрямилась и уставилась на домового, словно баран на новые ворота. – Они же все немытые, словно чушки! И к тому же у них семьи в городе остались, жены там, дети. Вот если бы красавчик, которого преступником обзывают, оказался жив, тогда… – Я мечтательно прикрыла глаза.

– Грей? – Вопль домового выдернул меня из романтических мечтаний, с размаху приложив о землю. – Ты с ума сошла? Разве не слышала, кому он в мужья предназначен? И… и к тому же нет его, и точка! И чтобы я больше подобных глупостей от тебя не слышал!

Удивившись внезапной агрессии домового, который вопил так, что только слюной не брызгал, я положила полотенце на траву, подняла кадушку, оказавшуюся совсем не тяжелой, и направилась к поляне.

В конце концов, а чего я, собственно, такого сказала? Да, Грей красив, словно… ну, красив, в общем, и все тут. Но я прекрасно знаю, что, во-первых, у него есть невеста, а во-вторых… будто уже и помечтать нельзя!

– Только не влюбись, – тихо прошептал мне вслед домовой, когда я скрылась за деревьями. – От этого еще хуже будет!

– Ребята, кому пирожков горячих? А ну, налетай! – Стоило мне только появиться возле костров со своей кадушкой, как мужчины побросали свои котелки и столпились вокруг меня. Постепенно сформировалась очередь. Я едва успевала совать горячие пироги в протянутые ладони.

– Красавица, где пирожки взяла? – подмигнул вчерашний мой знакомый, допытывавшийся насчет того, почему я сама с собой в лесу разговаривала.

– У ручья нашла, – улыбнулась я. – Иду себе, а она стоит. Наверное, зайцы испекли.

– Ой и хороши нынче зайцы! – Паренек покачал головой, явно собираясь сказать что-то еще, но его довольно быстро оттеснили в сторону. Через несколько минут на траве осталась пустая кадушка. Пирожки закончились. Очередь, впрочем, тоже подошла к концу.

– Хорошо придумала, – похвалила меня Гертруда. – И пирожки вкусные. Повезло нам с тобой! А еще что умеешь?

– Ну не знаю… – Я задумчиво пожала плечами. – Вроде много всего, но так сразу не вспомню. Ты лучше закажи что-нибудь, а я сделаю.

– Одежду мою можешь в порядок привести, а то истрепалась вся?

– Легко! – Я ухватилась двумя пальцами за подол и быстро нашептала нужные слова.

Принцессу окутал легкий дымок. Спустя мгновение, расшитая бисером и бахромой рубаха вместе с бархатистыми штанами смотрелись как новые. Идея чрезвычайно понравилась наблюдавшим за процессом превращения мужикам. Снова выстроилась очередь…

В течение следующих нескольких часов я только и делала, что стригла, брила, латала и занималась прочими очистительно-восстановительными работами. Разумеется, никаких особых усилий для этого мне не требовалось, но очередь показалась бесконечной. Конечно, магия значительно упрощает жизнь, но только окружающим. Лично мне как ведьме очень быстро захотелось полезть на стенку. Разумеется, не полезла. Во-первых, из-за отсутствия этой самой стенки, а во-вторых, терять авторитет в глазах целого войска мужчин, которые теперь, после моего интенсивного вмешательства, стали походить и на мужчин, и на войско, мне очень не хотелось.

Когда наконец очередь подошла к концу, а я прошлась магией не только по воинам, но заодно по лошадям и оружию, я без сил опустилась на землю и получила на руки миску с уже остывшей кашей. Мужички виновато заулыбались и тихо разошлись в разные стороны, оставив меня наедине с усталостью, грустными мыслями и собственно кашей.

Вяло поковыряв ложкой успевшую загустеть до состояния клейковины серую массу, своим видом окончательно лишившую меня аппетита, я отставила миску и направилась в лес. В ближайшее время моя помощь вряд ли кому потребуется, а значит, я имею право на свободное время и на прогулку.

Трава вперемешку с опавшими листьями послушно ложилась под ноги, легкий ветер мягко перебирал волосы, а от звонких голосов щебечущих птиц, укрытых от глаз пышной листвой, на душе разливалось спокойствие. Только, несмотря на столь уютную окружающую обстановку, мне было грустно. Убедившись, что отошла довольно далеко, настолько, чтобы не слышать доносившиеся с поляны голоса, я растянулась в пышной траве под раскидистым деревом. Сорвала травинку и принялась задумчиво жевать стебелек.

Подумать только, ведь с того момента, как я оказалась в этом мире, прошло всего несколько месяцев, но почему-то нынешняя моя жизнь со всеми ее необычностями и ощутимым налетом жанра народных сказок казалась мне сейчас настоящей и единственной. Прошлая же жизнь воспринималась словно дурной сон.

Жители этого мира не были озабочены проблемой ядерных войн и терроризма, никогда не слышали ненормативных выражений великого в своей разнузданности матерного языка, не посещали стилистов и прекрасно обходились без сотовой связи и Интернета. Права была Мироновна, сказав в самом начале, что в этом мире и без достижений моего времени я найду много нового и интересного. Так и есть. Только вот теперь, на фоне всех этих открытий, вполне закономерно возникла следующая проблема: я не хочу возвращаться.

Это как если вдохнуть глоток лесной свежести, а потом вернуться в комнату с кондиционером. В первом случае – все настоящее, во втором – все фальшиво. Подобную ситуацию показывали в фильме «Матрица»: увидев правду, человек не захочет вернуться в ложь. Но на экране подобная ситуация воспринимается иначе, совсем не так, как наяву.

Разумеется, меня никто не гонит обратно ровно до тех пор, пока я сама не захочу вернуться. А я не захочу. И нужно будет об этом сказать Мироновне, когда она придет в следующий раз. Кстати, что-то давно она не появлялась. Интересно почему?

– И что ты будешь дальше делать?

Я вздрогнула от неожиданности и посмотрела по сторонам. Из-за дерева вышла Маруся, а за ней по пятам крался крысолак.

– В каком смысле? – Расслабленный воспоминаниями мозг отказывался столь скоро соображать. – Жить буду, если пинком под зад обратно не выгонят.

– Я не об этом. – Кошка задумчиво прикрыла глаза. (Похоже, философское настроение сегодня не у меня одной.) – Надеюсь, ты помнишь, что у тебя появились враги? Точнее, один враг.

– А-а-а, ты про старикашку, что ли? – догадалась я. – Ну помню, как же. Такую образину вряд ли забудешь!

– Ну и что ты собираешься с ним делать? – на помощь кошке пришел домовой, появившийся в нашей скромной компании, как всегда, без предупреждения.

– Истребить его – и дело с концом! – наугад брякнула я. – Или имеются еще какие-нибудь варианты?

– Допустим… – Домовой сосредоточенно почесал в затылке. – И как же ты его истребить собираешься?

– А-а-а… – Не найдя достойных вариантов ответа, я растерянно замолчала.

Действительно, назвалась ведьмой, пришла к людям, мол, вот она я, волшебная, блин, палочка для осуществления вашего заветного желания. А как на деле осуществить это самое желание, даже не подумала. Бытовая магия – это же совсем не боевая, а в боевой магии я полный… теоретик. В смысле, на практике абсолютный ноль. Если из какого-то несчастного полива умудрилась устроить целый потоп, то что же будет, когда я начну практиковаться в боевых заклинаниях!

– Ты не делай такие страшные глаза, а лучше почитай вот это. – Домовой протянул до боли знакомую книжку в потрепанном переплете.

– Да я ее уже раз сто читала! – возмутилась я, отпихивая томик.

– Ничего, прочтешь в сто первый. – Тихон все-таки сунул книгу мне в руки. – И причем чем внимательней будешь читать, тем лучше.

На колени шустро забрался крысолак и уткнулся мокрым носом в ладонь. Удивившись, я положила книгу в траву и погладила зверя по голове.

– Чего тебе, ушастик?

«Ушастик» поднял морду и впился мне в глаза немигающим взглядом. В яркой синеве зрачков неожиданно вспыхнула надежда, перешедшая в отчаянную мольбу, словно от меня зависела едва ли не жизнь этого странного существа. Взгляд давил, мешая дышать, и вместе с тем дарил какое-то необъяснимое блаженство. Ощущение было сродни наркотику – вроде и сладко, а вместе с тем губительно. К счастью, зверь отвел глаза и, коротко тявкнув, быстро скрылся за деревьями.

– Что это с ним? – Я отрешенно посмотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на домового.

– Ты читай! – коротко посоветовал он и растворился в воздухе.

– Марусь?.. – Я обернулась к кошке, но пестрой красавицы и след простыл.

Осознав, что осталась совершенно одна, я разочарованно раскрыла томик и пораженно вскрикнула. Между исписанными страницами лежала самая настоящая фотография свергнутого короля – красавца Грея, – точная копия того портрета, который был в руках у мужика в зеленом кафтане. С небольшого бумажного прямоугольника на меня смотрели ярко-синие, пронзительные, до боли знакомые глаза. Глаза, которые я видела всего несколько минут назад. Крыс…

Глава 19

Крыс… Крыс?!

Я озадаченно потрясла головой, все еще будучи не в силах осознать и принять столь неожиданное открытие. Если когда-то шутка по поводу похожести глаз Грея и очей тощего уродца показалась мне смешной, то сейчас шарахнула по голове своей явственностью. А что, в этом мире, под завязку напичканном магией, может произойти все что угодно, даже превращение человека в животное… Почему бы и нет?

С другой стороны – нет, не может быть! Подобное просто невозможно! Чтобы этот красавец оказался крысолаком? Точнее, крысолак оказался красавцем? Крысолак никак не может быть Греем, потому что крысолак – это крысолак, а Грей, соответственно, – это Грей. А глаза – просто случайное совпадение. Достаточно оригинальное, но все же совпадение. Просто, видимо, я настолько сильно хочу, чтобы Грей, вопреки проискам его непутевого братца, оказался жив и здоров, что готова его увидеть в ком угодно, даже в крысолаке.

Немного успокоившись, я повертела в руках фотографию. Очень похоже, что, создавая этого красавца, природа явно пребывала в состоянии пьянящей влюбленности. От Грея просто невозможно было отвести глаз. Ранее я сравнила его с Бандерасом. Да, конечно, определенное сходство было, но актер моего времени удавился бы от зависти, увидав здешнего свергнутого короля. Только, к счастью, подобное столкновение никому из двоих не угрожает, ни актеру, ни королю. Хорошо, что король. Плохо, что свергнутый. Ничего, Грей, ты только окажись живым, а уж твое право на трон мы быстро восстановим. Кто такие мы? Ну я, разумеется, и невеста твоя, которая уже неизвестно сколько времени отсиживается в лесу, горя праведной местью.

Эх, вот была бы я твоей невестой, вряд ли бы сейчас отсиживалась, уж точно бы мстила! А над способом мести нужно очень хорошо подумать. Точнее, в книге посмотреть. Наверняка найдется что-нибудь интересное. Не зря же домовой ее принес из дома, кстати, впервые за все время. Раскрыв томик, я углубилась в чтение частых строчек…

Вокруг постепенно сгустились вечерние сумерки, читать стало неудобно. Я перевернула последнюю страницу, закрыла книгу и тяжело вздохнула. Увы, никаких новых заклинаний для уничтожения злобного старикашки я не нашла. Видимо, книга всерьез полагала, что полученных ранее знаний мне более чем достаточно. Но кое-что новое все же присутствовало.

Во-первых, я узнала, что крысолак есть личина, сотворенная магией, а в природе подобного зверя и в помине не существует. Проще говоря, а казачок-то засланный, точнее, заколдованный. А во-вторых, в книге давалось подробное описание необходимого ритуала, способного снять личину и, соответственно, вернуть прежний облик.

Я вновь посмотрела на фотографию. Получается, Грей уже довольно долгое время находится в непосредственной близости от меня, более того, даже спит со мной в одной кровати, свернувшись калачиком на одеяле, а я только и делаю, что мечтаю с ним встретиться.

Последняя мысль показалась мне очень смешной, и я расхохоталась. Потом сквозь смех неожиданно стало обидно: домовой наверняка знал обо всем, но почему-то молчал, Мироновна тоже ничего не сказала. Почему? Понятно, сам Крыс, точнее, Грей молчал, он в этом образе разговаривать не умеет, но остальные точно все знали!

Послышалось шуршание. Крысолак вынырнул из травы и уставился на меня внимательным взглядом. В сумерках его синие глаза казались драгоценными сапфирами.

– Это ты? – Я без предисловий сунула ему под нос фотографию.

Зверь моргнул, во взгляде засветилась надежда.

А вот у меня на душе резко потяжелело.

– Думаешь, смогу? – Я нахмурилась. – Ты же помнишь, как у меня складываются отношения с новыми заклинаниями! А тут даже не заклинание, а целый обряд, черт бы его побрал! Боюсь я, понятно тебе? Боюсь сделать еще хуже, чем есть!

По выражению синих глаз стало понятно, что хуже, чем есть, быть уже не может.

– Ладно, – сдалась я, – попробуем! Потому что оставлять тебя в таком виде – чистой воды преступление! Да и Гертруда твоя мне голову живо открутит, если узнает, что ты бегаешь вокруг нее на четырех лапах. Сначала только луны дождемся!

– Сначала ты поешь! – Возле нас материализовался домовой.

Лениво проследив за тем, как пушистик колдует (в процессе его колдовства на траве появилась скатерть с кучей всякой еды на тарелках и в горшочках), я терпеливо дождалась конца, а затем схватила домового на руки и крепко сжала, чтобы не сбежал.

– Еда – это, конечно, хорошо, а теперь давай колись, почему сразу мне правду не рассказал?

– Я не еж, чтобы колоться, – усмехнулся домовой. – Но рассказать могу.

– Так рассказывай уже! – прикрикнула я. – Сейчас не время для шуток!

– Не шуми. – Домовой вздохнул. – Не рассказывал, потому что нельзя было. Как только стало можно, так и рассказал. Что тут непонятного?

– Да все тут непонятно! – возмутилась я. – Можно – нельзя! Ты проще говорить можешь?

– Могу и проще, – согласился домовой. – Вот человек, прежде чем на ноги встать, учится сначала ползать. Так и ты – нельзя тебе было сразу превращениями заниматься. Ты вон из полива потоп устраивала, и как тебе после этого можно было жизнь человеческую доверить?

– Допустим. – Несмотря на злость, я действительно согласилась с его доводами. – Но рассказать-то мне все можно было с самого начала!

– Ага, – поддакнул домовой, прямо лучась ехидством. – И про короля, и про превращение. Так бы ты и поверила! А если бы и поверила, то спокойствие напрочь бы потеряла! Что я вас, женщин, не знаю? Начала бы с того, что «ой, он, бедненький, в шкуре мается», а закончила бы тем, что «караул, посторонний мужик в доме»! Где была бы сейчас твоя учеба? И за год ничего бы не освоила!

Я надулась. Мало того что меня обвели вокруг пальца, так еще получается, что я сама же в этом и виновата. Я отпустила домового в траву и взяла со скатерти ближайший горшок. Не глядя, схватила ложку и отправила в рот. Во-первых, после единственного утреннего пирожка безумно хотелось есть, а во-вторых, разговаривать все равно было не о чем.

– Не обижайся, – домовой примирительно тронул меня за рукав, – просто пойми, что в магии все постигается с азов и совершенствуется не сразу, а постепенно. Тем более что Грей все это время терпеливо ждал, когда ты достигнешь нужного уровня в магии. Ему-то пришлось ведь куда хуже, чем тебе. Как думаешь?

От последних слов я замерла, ложка глухо звякнула о горшок. А ведь действительно, именно Грею хуже всех, причем не только сейчас, но и было все это время. Представляю, в какое отчаяние он впадал, когда видел мою неудачную практику.

– Доедай, и я пойду, – засуетился домовой, – а то уже полночь скоро. Обряду никто мешать не должен.

– Сейчас! – Я быстро заработала ложкой и минуту спустя отдала домовому пустой горшок. – А Грей почему не ест? – До меня только сейчас дошло, что ужинала я в гордом одиночестве.

– Он позже поест, если после твоих экспериментов живым останется! – фыркнул домовой.

Я нахмурилась. Домовой подпрыгнул:

– Да шучу я! Просто его при превращении так выворачивать будет, что вся еда сейчас только во вред пойдет. Не бойся, от тебя это не зависит. Все, я пошел, а вам удачи! Вот еще, пригодится…

В траву упал небольшой нож.

Посидев еще некоторое время в тишине, я подняла нож, встала с травы, прошла несколько шагов и посмотрела на небо. Луна мягко светила желтовато-серебряным светом прямо над моей головой, а вокруг стояла глухая тишина. Даже сверчки молчали.

Решив, что места для обряда вполне хватит, я начертила ножом на земле большой круг и растянулась в центре. Крысолак, словно зная, что именно нужно делать, подошел и улегся на груди. Немного повозился и затих.

Подавив тяжелый вздох, я произнесла несколько слов. Крысолак на груди дернулся и завыл: надрывно, тяжело, с хрипами и сипением.

Протяжный вой, местами напоминающий лающий кашель, меня оглушил. Я вцепилась в крысолака, не давая тому сдвинуться с места, и произнесла следующую часть заклинания.

Вой перешел в рычание, зверь впился зубами и когтями в мои руки. От жуткой боли я едва не заорала в голос, но вовремя стиснула зубы. По ритуалу орать мне строго запрещалось. Несмотря ни на что, я должна была только говорить, причем внятно и без запинки.

Третью часть я выпалила скороговоркой, на одном дыхании, уже не слыша собственного голоса из-за громкого рычания зверя, который словно обезумел и остервенело рвал мои руки в лохмотья. Кровь летела мне в лицо горячими каплями, а луна, на которой я неотрывно концентрировала взгляд, казалось, заняла собой все пространство необъятного ночного неба.

Следовало признаться, что я никогда не считала себя выносливой и терпеливой, а от одного только вида крови могла запросто упасть в обморок. Сейчас же во мне что-то изменилось – ответственность не за свою жизнь, а за чужую неожиданно придала мне столь необходимые сейчас силы и терпение.

Боль, конечно же, я чувствовала в полной мере, но вот только воспринимала ее иначе – когда от тебя зависит будущее кого-то другого, то не задумываясь жертвуешь ради него всем. Я сейчас не думала о себе, только отчаянно желала, чтобы ритуал прошел успешно и закончился как можно быстрее.

Наконец почувствовав, что сознание заволакивает мутной пеленой, я последним усилием воли вытолкнула сквозь сжатые зубы три последних слова и отключилась, по-прежнему крепко сжимая в объятиях крысолака и не имея ни малейшего понятия о том, свершился ли обряд.

Глава 20

Первым делом ко мне вернулась боль, а только затем сознание. Застонав, я завозилась и открыла глаза, чувствуя непонятную тяжесть на всем теле. Тут же застыла, разглядев прямо перед носом черноволосую макушку. Сердце немедленно затопило горячей волной радости, но радость довольно быстро сменилась тревогой. Грей, если это был он, не шевелился, не дышал и вообще не подавал никаких видимых признаков жизни.

Я аккуратно выползла из-под мужчины и перевернула его на спину. Несомненно, это был Грей, тот самый красавец с фотографии. Слегка осунувшийся, в лохмотьях, ничуть не прикрывавших крепкое, восхитительно сложенное тело, с заляпанными кровью – моей кровью – руками, с роскошной копной иссиня-черных волос, на фоне которых бледное лицо выглядело восковым, с синюшными губами – это был он, и только он. Кстати, даже сейчас, несмотря на его плачевный вид, от красавца нельзя было оторвать глаз.

Прильнув к его груди, я услышала уверенное, ровное сердцебиение, а затем, не будучи в силах сдержаться, легонько поцеловала в губы. В конце концов, имею я право на небольшое вознаграждение за боль в исполосованных руках? К тому же Грей без сознания и нас сейчас никто не видит!

Утешив себя подобным образом, я с сожалением отодвинулась от бывшего Крыса и тихо позвала домового. Пушистик появился сразу.

– Поздравляю! Ты молодец! – заявил он, усмотрев произошедшие изменения. – Теперь нужно еды побольше, а то он, когда проснется, есть захочет. А ты вот держи, руки намажь.

Я взяла крохотный пузырек и последовала совету домового. Боль моментально утихла, а раны затянулись прямо на глазах, словно их и не было. Только почему-то вместо радости я почувствовала печаль.

Вот проснется сейчас Грей и не узнает, что я ничем не хуже его невесты, вон на какие жертвы ради него пошла. А так увидел бы – сначала пожалел, а там, глядишь, и другие чувства проснулись бы. Но нет, не суждено. Да и ни к чему мне его жалость! Если понравлюсь, он меня и без всякой жалости полюбит.

Мое сердитое сопение прервал тихий стон Грея. Забыв разом все мысли, я подскочила к нему.

Синие глаза смотрели спокойно и осмысленно, на бледные щеки вернулся румянец. Не зная, что сказать, я просто улыбнулась.

– Жив, здоров и с памятью все в порядке! – с одного взгляда определил домовой и, открыв крышку на одном из горшочков, подмигнул лежащему Грею: – Кушать подано, ваше величество!

Дразнящий аромат подхватил легкий ветер, и величество, не дожидаясь повторного приглашения, легко вскочил на ноги, подсел к скатерти и принялся методично уничтожать кушанья. Торопливо, но с изяществом, присущим особам королевской крови. Короче, тот факт, что за время пребывания в чужой шкуре красавчик не растерял навыки этикета, сразу бросился в глаза.

Мы с домовым скромно сидели в сторонке, ожидая конца трапезы, и присоединяться к завтраку не спешили. Не знаю, как у домового, но у меня кусок в горло не лез, а вместо радости по поводу удачно проведенного ритуала на душе было тоскливо, хоть волком вой. Зато для всех остальных сегодняшний день должен был стать настоящим праздником. Представляю, как обрадуется Гертруда, а про народ и вовсе говорить нечего.

Дождавшись, когда все тарелки, горшочки и кувшины опустели, домовой молча пропал из виду вместе со скатертью и посудой, а мы с Греем остались вдвоем.

Грей осматривался по сторонам, словно заново воспринимая мир, а я молчала, не зная, что сказать, и, не таясь, рассматривала красавца. Разумеется, мы далеко не первый день вместе и уже давно привыкли друг к другу. Только сейчас мы были абсолютно чужие, причем нас разделяла такая пропасть, через которую вряд ли получится построить мост.

Пока я предавалась невеселым мыслям, Грей завершил визуальную экскурсию и обернулся ко мне. Сверкнула открытая белозубая улыбка.

– Давно я не видел таких ярких красок! В шкуре крысолака все воспринималось в черно-белых тонах, – кратко и просто объяснил он. – Спасибо тебе!

– Да не за что. – Я пожала плечами и смущенно улыбнулась в ответ. – Рада, что смогла помочь тебе с первого раза. В том смысле, что у меня с новыми заклинаниями отношения сложно строятся, если ты помнишь.

– Я все помню, – серьезно кивнул Грей и, приблизившись ко мне, протянул руку. – Пойдем отсюда?

Подавив скептическую усмешку, я встала, проигнорировав дружелюбно протянутую ладонь, и направилась в сторону поляны. Ну конечно, ему же не терпится как можно быстрей встретиться со своей невестой! А моя миссия закончена, точнее, почти закончена, потому что лично его величество в моих услугах больше не нуждается. А злобный старикашка – так это уже, можно сказать, моя собственная головная боль. Если я хочу и дальше спокойно жить в этом мире, то просто обязана поставить его на место. А вернуть трон Грею – это так, попутно, сущий пустяк.

– Спасибо тебе! – Воспользовавшись моей задумчивостью, Грей обогнал меня и взял за руку, преградив дорогу. – Спасибо за упорство, которое ты проявила в обучении, спасибо, что не прогнала меня из дома в образе страшилища, спасибо, что решилась на обряд. Спасибо за силу и стойкость. В данный момент я не могу отблагодарить тебя, но позже, когда верну себе трон, ты получишь титул, земли, богатство. Надеюсь, хоть так я смогу отблагодарить тебя!

– Хватит уже! – Я вырвала ладонь и попыталась смягчить грубость голоса неловкой улыбкой. – Лучшая награда для меня – это то, что ты сейчас жив и здоров и находишься в своем нормальном облике. Все остальное ерунда! Пошли, а то меня уже, наверное, ищут, я же почти сутки на поляне не появлялась.

Я обошла Грея и прибавила шагу, чтобы он не увидел обиды в моих глазах. Дождалась! Поблагодарили! Сказали «спасибо», предложили титул и земли. А чего я, собственно, хотела? Любви? Ага, разбежалась! У него невеста есть, и к тому же любовь с первого взгляда бывает только в приторных книжных романах. «Они увидели друг друга и в ту же секунду лишились чувств от страсти…» Ага, как же! От страсти чувств не лишаются. От страсти друг другу на шею вешаются! В общем, моя песенка спета, осталось только привести этого красавца к его невесте и тихо зеленеть от зависти, глядя на то, как эти двое лобызаются друг с другом в едином страстном порыве. Кстати, вот тут как раз этой страсти самое место – они же друг с другом черт знает сколько времени не виделись! А мне придется срочно сменить место ночлега, потому что Гертруда стопроцентно утащит своего суженого в шатер на постоянное место жительства. В смысле, до того времени, пока оппозиционеры власть не сменят. А потом парочка пожалует во дворец. Хотя мне-то какое до этого дело? Никакого, и точка.

Под мрачный марш моих гневных мыслей мы появились на поляне. Скромно так встали в сторонке, ожидая, когда нас заметят. Заметили, нужно сказать, тотчас же. Только вот опомнились далеко не сразу. Сначала дружно впали в столбняк, потом у кого-то сбежала из котелка каша (мы появились в самый разгар готовки завтрака), и народ ожил: радостно загомонил и двинулся к нам в едином порыве.

«Задавят! – мелькнула у меня паническая мысль. – Щитом, что ли, каким-нибудь прикрыться?».

Но тут сквозь строй стрелой пролетела Гертруда и, радостно взвизгнув, бросилась Грею на шею. Правильней сказать, запрыгнула на него, обхватив руками шею, а ногами бедра, и впилась в губы страстным поцелуем.

Толпа остановилась, кто-то присвистнул. Я скромно позеленела от зависти, как и собиралась. Потом отошла в ряды вояк, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, и ощутила себя бесконечно одинокой. К счастью, видимый лишь мне одной домовой колдовал над завтраком, шустрой юлой носясь между котелками, и отвлекал мое внимание. Я решила ему помочь.

– Я тут травки-приправки добавил, – объяснил домовой, заметив меня. – И мясо вяленое в кашу засыпал. Надоело им, поди, на крупе одной сидеть, а уток и зайцев леший в эту часть леса не пускает. На такую ораву никаких зверушек не напасешься!

За спиной послышался шорох. Я оглянулась. Судя по тому, что Грей с прилепившейся к нему Гертрудой направились, как и ожидалось, в шатер, к завтраку эта парочка точно не выйдет. Хорошо если к ужину появятся.

Вздохнув, я помешала кашу. Мужички, сообразив, что представление продолжится в другом месте, почесали в затылках и направились ко мне и к котелкам. Пусть не так зрелищно, зато сытно.

Завтрак прошел весело: то и дело сыпались шуточки и анекдоты. Но когда он закончился, лично мне стало еще веселей. Мужички, не хуже меня сообразив, что в шатре мне больше не ночевать (по крайней мере, сегодня), принялись наперебой предлагать разделить с ними одеяла.

В отличие от Гертруды, все ее войско спало под открытым небом, и в распоряжении каждого имелась только пара одеял, так что в предложениях не было ничего оскорбительного. Тем не менее я отказалась от предложений и отшутилась тем, что превращусь в птицу и буду спать на ветке. Шутку восприняли хорошо, а я взяла свою книгу, вновь незаметно подсунутую домовым, и отправилась под дерево, преисполненная желания в очередной раз штудировать страницы в поисках новых записей и знаний. Берегись, злобный старикашка!

Увы, я просидела почти до самого вечера за чтением, но и на этот раз не нашла ничего нового. Захлопнув книгу, разочарованно поджала губы: либо рано я собралась воевать, либо уже стала такая умная, что дальше просто некуда.

Сбоку послышался шорох. Повернув голову, я увидела Грея и, не сдержавшись, искренне округлила от удивления глаза. Надо же, а я всерьез полагала, что он со своей невестой до самого ужина не расстанется. Промолчать, впрочем, ума хватило.

Грей присел рядом на траву, я с любопытством на него уставилась, пытаясь понять, с чего это вдруг он решил почтить меня своим присутствием. Помощь, что ли, понадобилась? Ах, ну да, как я могла забыть! Престол!

– Новых заклинаний не нашла! – бодро отрапортовала я, предвосхищая ненужные вопросы. – Видимо, ничего больше мне знать пока не полагается.

Красавец удивленно вскинул брови. Похоже, мысли его в данный момент были далеки от выбранной мною темы. Да и выглядел он каким-то грустным. Совсем не таким, каким положено быть после встречи с любимой.

– Не волнуйся, я обязательно придумаю, как разобраться со стариком! – решила подбодрить я его. Мало ли, вдруг нервничает, а сказать не может. Мужики, они же всегда все молча переживают, демонстрируя силу духа.

Грей вздохнул, промолчал. Взгляд стал виноватым. Я опустила голову, едва не выругавшись с досады. Хотела как лучше, получилось как всегда. Решив извиниться, вновь посмотрела на Грея. Извинения застряли в горле.

Красавец смотрел на меня в упор, причем таким взглядом, что по спине моментально дружным строем замаршировали мурашки. В синих глазах, несмотря на сумерки, отчетливо читались тоска, мольба, восхищение и нечто невысказанное, такое, от чего меня резко бросило в жар. В груди противно заныло, а в висках застучало. Совершив неимоверное усилие над собой, я отвела взгляд. Дышать моментально стало легче, голова прояснилась.

Грей тихо поднялся с травы и ушел. Быстро и молча.

После нескольких глубоких вдохов я попыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло, и принялась вновь перелистывать уже надоевшую за сегодняшний день книгу. Радуясь вечеру, вокруг запели сверчки, я же лихорадочно размышляла над странным поведением Грея, машинально переворачивая страницы.

Зачем приходил? Чего хотел? Может, зря я начала разговор первой, не дав ему возможности высказаться? Но что такого особенного он мне может сообщить? И с чего вдруг виноватый взгляд? Может, мне просто показалось? А потом тоже показалось? Как же! От «показалось» в жар не бросает! Хорошо, что стемнело, а то у меня есть дурацкая привычка краснеть по поводу и без. Кстати, он такими глазами должен не на меня смотреть, а на свою обожаемую Гертруду! Впрочем, если он на меня смотрит так, что в жар бросает, то представляю, какими глазами он смотрит на нее. Эх, ревность, конечно, плохое чувство, но подавить ее порой очень трудно даже ведьмам.

– Дарья, с тобой Грей поговорить хочет!

Я обернулась на голос. Неспешным шагом ко мне приближалась бодрая, улыбающаяся и ничего не подозревающая Гертруда. Я ощутила укол совести.

– Не знала, что ты видишь в темноте! – усмехнулась подруга, присаживаясь рядом.

Я захлопнула бесполезную книгу, она моментально пропала из рук, наверняка стараниями домового, и задала в ответ совершенно глупый вопрос:

– Ты счастлива?

– Невероятно! – Гертруда доверчиво прижалась к моему плечу и заглянула в глаза сияющим взглядом. – Ты молодец! Даже представить не могу, что было бы, если бы ты не появилась. Я теперь твоя должница на всю жизнь. Проси все, что хочешь!

– Боюсь, что мне в жизни всего хватает, – усмехнулась я, осторожно отодвигаясь от сияющей подруги. На душе заскребли кошки, потому что в голове, напрочь игнорируя совесть и здравомыслие, сумасшедшим дятлом долбилось единственное желание: «Отдай мне Грея»! Я стиснула зубы, чтобы, не дай бог, эта бредовая мысль не вырвалась наружу. Человек – это не вещь, чтобы его по заказу передавать!

– Это сейчас тебе кажется, что всего хватает, но жизнь – она длинная и переменчивая, так что не спеши отказываться, – философски заметила Гертруда и мягко толкнула меня в бок: – А сейчас иди в шатер, тебя там Грей дожидается. Хочет поговорить. А я пока с ужином разберусь.

Я молча встала и пошла. Возражать побоялась, чтобы не наговорить лишнего, но внутренне, конечно, удивилась. Во-первых, Грей уже подходил ко мне с разговором, но попытка провалилась. А во-вторых, знала бы Труди, какие мысли меня одолевают, и на дух к своему суженому не подпустила бы.

Хотя, с другой стороны, чего ей бояться? Я, конечно, вполне хороша собой – зеленоглазая блондинка с тонким станом, но рядом с горячей южанкой смотрюсь словно белая мышь. В общем, та еще соперница. Тем более что Грей меня в целом не замечает, только в частности, да и то не находит слов.

Я сжала ладонь, ногти больно впились в кожу. Грей, черт тебя побери, что ты со мной делаешь!

Глава 21

В полумраке шатра одинокая фигура, сидящая на полу, выделялась светлым пятном. Изорванные лохмотья сменила белая одежда. Когда Грей подходил ко мне на поляне, я почему-то не обратила на это внимания, но сейчас перемена резко бросилась в глаза. Виновата игра света, точнее, сумерек.

Я не стала подходить слишком близко, опустилась на ковер на некотором расстоянии. Мне так будет проще общаться. Уняв предательскую дрожь в коленях, взглянула на Грея.

– Ты звал меня? Что случилось?

Сумрак окутал мои слова мягким шлейфом, сделав их едва слышными. На какой-то момент появилось зыбкое ощущение нереальности всего происходящего.

– Ничего не случилось, – тихо, но сухо отозвался Грей. – Просто есть одно незавершенное дело.

– Да, конечно, я помню. – Романтика разлетелась вдребезги, оставив лишь сухой деловой тон. Примерно таким я общалась на работе со своим начальством, когда предоставляла отчеты. – Обещаю, что не стану затягивать с решением этого вопроса и в ближайшее время найду способ разобраться с магом, который не дает тебе спокойно вернуться на трон.

Повисла долгая тишина. Поначалу я настороженно следила за Греем, ожидая ответа, потом расслабилась, и меня потянуло в сон.

– Я не хочу, чтобы ты рисковала своей жизнью! – наконец ответил Грей.

Я вздрогнула и выплыла из состояния полудремы. Абсурдность услышанного быстро привела меня в адекватное состояние.

– И что же ты, позволь спросить, собираешься делать, если я не разберусь с магом? – иронично поинтересовалась я. – Будешь понапрасну рисковать жизнью людей? Или своей? Полагаю, что своим обликом тощего страшилища ты обязан как раз этому старику? Поправь меня, если я неправа. Молчишь? Вот именно! Поэтому давай не будем больше тратить время на глупые разговоры. Тем более что всех твоих людей ждут семьи: жены, родители и дети. Им есть к кому возвращаться. Я же подобным грузом не обременена. И если не разделаюсь со стариком, то все усилия – и твои, и твоей невесты, и людей, что собрались на этой поляне, – пойдут прахом. К тому же зря я, что ли, по-твоему, столько времени магию штудировала?

Посчитав, что к сказанному добавить нечего, а выслушивать дальнейшие пустые уговоры незачем, я вскочила с ковра и покинула шатер.

Болван ты, Грей, но ради тебя я готова не только жизнью рискнуть!

После ужина, как ни странно, Гертруда позвала меня в шатер, а Грей, подхватив пару одеял, отправился под открытое небо к мужчинам. Либо парочка не поладила, что маловероятно, либо меня не стали лишать теплого во всех смыслах места по той простой причине, что я женщина. Второй вариант куда более правдоподобен.

– Грей рассказал тебе о том, какие вести принесли дозорные? – спросила Гертруда, как только мы обе устроились на ночлег.

– Не успел, – тихо отозвалась я, чувствуя, как виновато сжимается сердце. Ну вот, выскочила из шатра, не дослушала, а Труди теперь может черт знает что подумать!

– Тогда слушай, – прошептала подруга, к счастью, не придав никакого значения моим словам. – Сегодня вернулись дозорные. Тебя ищут по всему городу и близлежащим деревням. За голову обещана награда. Так что появляться открыто среди народа нельзя. Деньги, как ты понимаешь, могут оказаться сильнее человеколюбия. В общем, нужно как можно быстрей придумывать план нападения, иначе приспешники Фрея скоро доберутся до нашей стоянки.

Услышанное не стало для меня новостью. Все вполне предсказуемо. Но сейчас меня больше интересовали другие вопросы. И раз у меня не получилось задать их Грею, придется спросить Гертруду.

– Скажи, Грей тебе рассказывал, как умудрился обзавестись обликом крысолака? – поинтересовалась я.

– А как же! – возмущенно воскликнула подруга. – Этот плешивый Фарах хотел его убить, но заклинание сработало иначе. Вместо неминуемой смерти Грей получил новое тело и полный бардак в голове. К счастью, он успел улизнуть из дворца и долгое время скрывался в лесу. Потом ему приснилась какая-то старушка и показала дорогу к одной деревне, пообещав, что там он найдет помощь. Грей пришел в деревню, но там его поймал какой-то мужик и посадил в мешок. А потом он оказался у тебя. Вот и все.

– И все? – удивленным эхом откликнулась я. – А дальше?

– А дальше ты и так все знаешь, – отмахнулась Гертруда. – Ты училась, он ждал. И вот наконец дождался!

Я подавила тяжелый вздох. Да, действительно, время, проведенное со мной, вполне укладывается в четыре коротких слова. Он просто ждал. И все. Ни чувств, ни переживаний. Я вообще пустое место – некий инструмент для достижения цели.

– А если Грей вернет себе престол, пойдет ли за ним народ? – Я не узнала своего неожиданно глухого голоса. – Ведь его считают преступником. Кстати, за что?

– А никто и не считает Грея преступником. – Гертруда села на импровизированной постели. Одеяло соскользнуло, обнажив плечо. – Если тебе фреевский прислужник что-то сказал, то это вовсе не значит, что так оно и есть на самом деле. Просто всех людей, неугодных власти, обычно объявляют преступниками или отступниками. Но народ, вопреки ярлыкам, прекрасно понимает, кто есть кто. Кстати, окажись на месте тебя кто-нибудь другой из жителей, плюнул бы прислужнику в рожу и разговаривать не стал. Вот так.

Я скептически усмехнулась, вспомнив свою соседку Маланью. Что-то не похоже, чтобы она собиралась плеваться. Скорее дрожала, словно осиновый лист, и явно не от ветра. Увы, Труди, далеко не все такие боевые, как ты думаешь. Но вслух сказала другое:

– Ладно, давай спать, подруга. Утро вечера мудренее.

И первая отвернулась к стене шатра, подтянув к животу Марусю, свернувшуюся теплым мохнатым клубком под одеялом.

Эх, услышала бы меня сейчас Василиса Прекрасная… Голову оторвала бы за плагиат!

Ночная тишина мягко стелилась по шатру, попадая под серебристый свет лунного сияния. Я в который раз прислушалась. Подруга спала тихо, не было слышно даже легкого дыхания. Оставалось надеяться на то, что сегодняшний день утомил Труди и в данный момент она видела десятый сон. К тому же вряд ли ей сумеет прийти в голову то, что пришло мне. Она боец, но не авантюристка. Я же как раз наоборот.

Пока я дожидалась крепкого сна подруги и окружающих, в сотый раз прокрутила в голове план нападения на мерзкого старикашку. Остальные для меня были не страшны. Даже Фрей без своего мага мало на что способен. Вот только никаких разумных вариантов в голову никак не приходило. Наоборот, лезла всякая муть, успешно прижившаяся в моем высокотехнологичном мире, как то: пистолет, автомат, граната. Ни первое, ни второе, ни, разумеется, третье меня категорически не устраивало.

Во-первых, стрелять я не умею, а старичок, даже если и заинтересуется неизвестной штуковиной в моей руке, вряд ли безболезненно подпустит на близкое расстояние, чтобы я наверняка смогла попасть. Во-вторых, ну нет на моих руках крови невинно и даже винно убиенных, и пачкать их очень не хочется, даже для блага кучи знакомого и малознакомого народа. Ну и, в-третьих, самый облом состоит в том, что даже если я и решусь наплевать на вышеперечисленные препятствия, то все равно ничего не получится. Я сюда из моего мира не могу даже малюсенькую чашку кофе протащить, хотя мне так не хватает обожаемого напитка, а уж про пистолет и вовсе говорить нечего.

В общем, имея в голове сей неповторимый бардак и отсутствие хоть какого-нибудь логического плана, я решила по-тихому свалить из спящего лагеря и разобраться с проблемой уже на месте. Разумеется, мою прыть немало подогрел вечерний рассказ Труди. Рисковать несколькими сотнями чужих жизней из-за себя одной было, откровенно говоря, стыдно. К тому же у меня в арсенале имелась магия и домовой, на помощь которого я, в случае чего, отчаянно надеялась. А вот у повстанцев имелись только луки да мечи с кулаками. Короче, силы явно неравные.

Решительно вздохнув, я ужом выползла из-под одеяла, стараясь не потревожить Марусю. Иначе с нее станет увязаться за мной, и проблем в таком случае только прибавится. Тихо поднявшись на ноги, медленно и аккуратно пересекла шатер, бесшумно откинула полог и выбралась на воздух. Облегченно выдохнула, огляделась.

Неподалеку бродили дозорные, скользя плотными тенями по периметру поляны, а под рубашку настойчиво пробирался прохладный ночной воздух. Убедившись, что вокруг все спокойно, а ко мне никто не собирается бросаться с вопросами, я обогнула шатер и скрылась за деревьями. В этом лесу, где хозяйничал леший, я совершенно ничего не боялась. Особенно учитывая тот факт, что у меня на шее в мешочке живет домовой.

Впрочем, памятуя рассказы Тихона о том, что у него время течет иначе, чем у меня, до сих пор не могу понять, как и в каком измерении существует пушистик. Спрашивать не хочу, вдруг от объяснений голова лопнет. Только бы сейчас не появился, иначе весь настрой перебьет!

Домовой, к счастью, и не думал появляться, только мне упорно казалось, что за мной все время кто-то крадется. Несколько раз я оборачивалась, но в итоге списала все на слишком напряженные нервы. Решив, что отошла достаточно далеко, сосредоточилась и открыла портал.

Туманное марево, похожее на спустившееся с неба облако, бесшумно и послушно повисло в метре над землей. Я несколько раз обошла его по кругу, критически осматривая со всех сторон, словно сомневаясь в том, что это именно то, что мне нужно, а затем, решившись, зажмурилась и шагнула.

Едва моего лица коснулась мягкая, едва ощутимая пелена, как я почувствовала чьи-то руки, крепко обхватившие меня за талию. Ни вырваться, ни позвать на помощь, ни вернуться уже было невозможно. В итоге переход я совершила в обнимку с кем-то неизвестным.

Глава 22

Не удержавшись на ногах, рухнула во что-то звенящее, придавленная сверху чужим нехилым весом. Глухо выругалась. На спине завозились, тяжесть исчезла. Потом меня рывком подняли на ноги, послышался очередной шуршащий перезвон. Открыв глаза, я обнаружила, что попала не куда-нибудь, а прямиком в королевскую сокровищницу и перезвоном обязана залежам золотых монет, в которые, собственно, и свалилась. Интересно, а кто-нибудь еще из моих современников сможет похвастаться тем, что лежал в золоте по самые уши? Вряд ли. Современники, они больше лицом в салат предпочитают. Особо стойкие – в десерт.

Преисполнившись кратковременной заслуженной гордостью, я обернулась, чтобы посмотреть, кто это увязался за мной по любопытству или неосторожности, да так и застыла с открытым ртом, не зная, материться ли долго и упорно, или сразу въехать кулаком в глаз, без лишних разговоров. Выбрала первый вариант, потому что на эти глаза у меня кулак категорически не поднимался.

– Грей, идиот! – зашипела я, брызгая слюной от злости. – Какого черта ты за мной увязался! Кто тебя просил? Проваливай немедленно к своей драгоценной принцессе, и чтобы духу твоего тут не было!

– Я никуда не пойду! – коротко мотнул головой Грей и вновь уставился на меня своими синими глазищами.

В отличие от меня, он был спокоен словно удав. Во всяком случае, я отчетливо почувствовала себя кроликом, которого успешно гипнотизируют взглядом.

Ненавижу! Ненавижу, когда от одного взгляда на красивого мужика начинают трястись колени! Впрочем, сейчас я была злой словно тысяча чертей, а потому трясущиеся колени только прибавили мне ярости.

– Слышь, ты, умник, вали отсюда немедленно! Или хочешь, чтобы твоя Гертруда мне потом шею свернула, если по моей вине с твоей головы слетит хоть один волосок? Ты мне здесь на фиг не нужен! – Отвернувшись, чтобы не видеть его лица, я сотворила портал и указала на него Грею: – Уходи!

– Не знаю, что такое «на фиг», но, судя по тону, явно что-то грубое, – усмехнулся Грей. – Только я все равно не уйду. К тому же осмелюсь заметить, что ты сейчас рискуешь жизнью ради меня, а значит, я не имею права оставлять тебя одну.

– Ну и на кой черт мне сдалось твое благородство? – мрачно усмехнулась я, лихорадочно придумывая способ, чтобы спровадить неподходящего помощника. – Лишние проблемы, только и всего. К тому же с чего это ты вдруг решил, что я пришла сюда, чтобы рисковать своей жизнью? Ошибаешься! Я всего лишь хочу добавить ярких ощущений! Ночь, как ты понимаешь, время свиданий. Вот я и пожаловала к королю. Не забывай, что, несмотря на подлость, мужик он видный. Правда, комнатой немного ошиблась, но эту оплошность легко исправить.

Эх, блин, топорная ложь… но вдруг поверит?

– К королю? На свидание? – неожиданно усмехнулся Грей. В синих глазах появилось незнакомое мне прежде выражение. – Что ж, пусть будет свидание!

Я уже готова была облегченно выдохнуть, решив, что ложь удалась, но Грей сделал несколько шагов по направлению ко мне, неожиданно крепко схватил за плечи и впился в губы поцелуем.

?!

Черт!

!!!

Удивление быстро улетучилось, сменившись восторгом, а потом столь же быстро включились мозги. Понимая, что повторного шанса у меня больше не будет ни для первого, ни для второго поступка, я с удовольствием ответила на поцелуй, а затем сделала то, чего в данной ситуации Грей от меня ждал меньше всего.

С трудом оторвавшись от манящих губ, со всей силы толкнула красавца в портал.

Получилось. Туман померк, я осталась одна.

В голове плясал хмель от неожиданного подарка судьбы, а в душе шевелилось смутное чувство вины. Готова спорить, что с Греем после поцелуя так еще никто не поступал. По крайней мере я могу поздравить себя с нестандартным мышлением. А вот задаваться вопросом «почему это вдруг меня поцеловали», не буду ни за какие коврижки. Может, он решил таким способом мой боевой дух поднять? М-да, не буду себя расстраивать. Но теперь, Грей, я не только горы сверну, но и… впрочем, там видно будет.

– Я так и знал, что это ты!

Вздрогнув, я обернулась на звук.

Однако целоваться перед важными событиями все же нехорошо. Грозит кратковременным выключением мозгов и погружением в нирвану. Соответственно, теряешь связь с реальностью в тот самый момент, когда это категорически запрещено. Я вот потеряла – и пропустила появление главного злодея, причем не где-нибудь, а прямо за моей спиной.

– Зачем в сокровищницу пришла? – нехорошо прищурился старик.

Ой, дядя, ну кто же такие глупые вопросы задает…

– Воровать! – невозмутимо пожала я плечами, прикидывая, на сколько атак старика хватит всей той защиты, которую я нацепила на себя перед тем, как сунуться во дворец. А также над тем, какую тактику лучше выбрать: нападение или ожидание. Остановилась на последнем. Иначе вдруг мой первый выпад окажется настолько пустяковым, что старикашка меня попросту засмеет и поймет, что сражаться со мной – дело двух секунд.

В отличие от меня, дедуся не стал маяться лишними размышлениями и без предупреждения пальнул в меня сгустком огня. Не успев даже пискнуть, я рыбкой улетела за ближайший сундук с драгоценностями.

Половину сундука снесло, меня засыпало камнями. Оказывается, когда драгоценных камней много, по весу они мало чем отличаются от обычных булыжников.

Какое-то заклинание возникло в голове, настойчиво просясь на язык. Не стала спорить, произнесла. Тяжесть моментально исчезла.

Высунувшись из-за остатков сундука, я с удивлением и любопытством смотрела на то, как камни, еще мгновение назад похоронившие меня под своей массой, полетели в старика. Против половины дедуся выставил щит, еще часть спалил прямо в воздухе, а некоторые, облетев преграду, все же достигли своей цели.

Увиденное меня серьезно впечатлило. Во-первых, красиво, «Матрица» отдыхает. Во-вторых, опасно, я реально могу не выжить.

Потерев макушку и выплюнув пару ругательств, из которых я узнала о себе прелюбопытные вещи, в природе совершенно невозможные, дедуся решил не мелочиться и запустил сгустком побольше.

Огненный шар размером с футбольный мяч с опасным свистом двинулся ко мне. Его продвижение прикрывала странная, влажно поблескивающая туманная сетка. Видимо, дедуся решил таким образом обезопасить себя от моих ответных выпадов.

В памяти быстро всплыли бисерные строчки на пожелтевших от времени страницах. Вскинув руку, я шепнула всего одно слово. Следовавшая на некотором отдалении за шаром сетка изогнулась и окутала огневой мяч. Бабахнуло знатно. Как человек осведомленный, я вовремя укрылась за сундуком и открыла рот, чтобы избежать удара звуковой волны. А вот дедушка такого ответа с моей стороны явно не предвидел. Поэтому молча плюхнулся на пятую точку и затряс головой, словно китайский болванчик. По описанию долго, на деле же вся операция не заняла и десяти секунд. Признаться, не ожидала от себя такой скорости!

К несчастью для меня, старикан довольно быстро пришел в себя и от падения, и от удивления. Не потрудившись даже встать, что-то прошептал и несколько раз взмахнул руками, словно заправский дирижер. Пол подо мной ощутимо тряхнуло, подбросив меня в вертикальное положение, а воздух перед лицом принялся сгущаться с ужасающей быстротой, грозя раздавить меня своей плотностью.

Паника быстро вскипятила мозг. Я отчетливо осознала, что против этого ничего не смогу противопоставить. Выжить, впрочем, тоже не смогу, потому что вся защита на мне – это просто шелуха по сравнению с надвигающейся мощью.

«Портал! – отдаленно мелькнуло в голове. – Нужно сматываться, и быстро!»

Я попятилась, а через несколько шагов уперлась во что-то твердое, мешающее дальнейшему продвижению. Обернулась. За спиной оказалась та самая статуя, ожерелье с которой мне ранее отказались отдать. Золотая сетка с рубинами по-прежнему украшала каменную грудь.

Решив, что имею право на компенсацию за испытанный риск, я потянула ожерелье через мраморную голову. Замысел удался – ожерелье легко снялось со статуи, благо сама скульптура была почти одного роста со мной.

Неожиданно в уши врезался громкий вопль. Забыв о статуе, я обернулась и увидела, что передо мной сгустилось матово-черное облако, а старик, дико вопя и вытаращив до предела глаза, несется ко мне на крейсерской скорости, совсем не присущей его почтенному возрасту. От удивления я застыла памятником самой себе, а дальше случилось непредвиденное.

Черное облако со всей силы врезалось мне в грудь, и почти одновременно подоспел старик. Ощутив толчок, будто меня двинули тяжеленной каменной плитой, я нелепо взмахнула руками и упала, больно ударившись затылком. Почему-то статуи за спиной не оказалось. Неожиданно воцарилась тишина. Я же решила, что попросту оглохла.

Пролежав некоторое время в полнейшем безмолвии, я все же открыла глаза и попробовала пошевелить конечностями. Попытка удалась. Приподнявшись на локтях, с любопытством огляделась.

Черное облако куда-то исчезло, словно его никогда не существовало, никакой дырки в моей груди и поломанных ребер тоже не наблюдалось, а рядом со мной, на том самом месте, где я в последний раз видела старика, стояла статуя мужчины. На шее этой статуи висело мое ожерелье, а сама статуя была подозрительно похожа на мерзкого старикашку, раскрывшего рот в беззвучном крике.

Кажется, я начинала кое-что понимать. Встала на ноги, отмечая, что в теле ничего не болит, и обошла статую по кругу, внимательно разглядывая каждую морщинку на белом мраморе. Потом ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулась.

Женщина с подозрительно знакомыми синими глазами ласково улыбнулась и протянула мне руки:

– Ну здравствуй, Дарена!

Глава 23

– Мы знакомы? – Я недоуменно нахмурилась.

– О да, конечно! – Женщина звонко рассмеялась, а затем провела ладонью перед лицом: – В таком виде ты меня куда быстрей вспомнишь. Не так ли?

Ее черты потекли, словно подернутые дымкой, и мгновение спустя передо мной оказалась пожилая женщина с темными, удивительно добрыми глазами, окруженными сеточкой ласковых морщинок. Мироновна…

– Вы?.. – От удивления все слова застряли в горле. Я застыла, тупо глядя на неожиданную метаморфозу, даже не пытаясь осмыслить произошедшее.

– Не ожидала? – Мироновна лукаво прищурилась, словно не заметив моего состояния. – Только не нужно удивляться и тем более пугаться. Это действительно я, и спасибо тебе огромное за то, что ты меня спасла!

– И что все это значит? – Восторженный тон не произвел на меня особого впечатления, но главную суть я все же уловила. Теперь душа и разум жаждали подробностей.

– Может, я сначала увижусь с сыновьями, а с тобой поговорим потом? – Мироновна задумчиво склонила голову, глядя на меня внимательным взглядом.

– Ну уж нет! – не поддалась я на сентиментальную провокацию. – Ваших сыновей я знать не знаю, зато себя знаю более чем достаточно. А потому не хочу изнывать в ожидании ответов на многочисленные вопросы. Тем более, сначала сыновья, потом появятся дочери, внучки, Жучки и прочая родня – так обо мне вы и через год не вспомните. А между прочим, я, как далеко не последнее действующее лицо в недавнем происшествии, имею право на предоставление полной информации хотя бы в знак вашей благодарности, если таковая вообще существует.

– Красиво сказано! – Мироновна согласно кивнула. – А ты уверена, что хочешь все знать? Ведь многие знания – большие печали.

– Вот только не надо мне зубы заговаривать красивыми речами! – Я поморщилась, ощущая, как в недобром предчувствии сжимается сердце. – И так уже понятно, что ничего хорошего я от вас не услышу.

– Почему понятно? – Старушка удивленно вскинула брови.

– Да потому что от двуликих людей вряд ли можно ожидать чего-то хорошего, – мрачно процедила я, присаживаясь на край ближайшего сундука.

– Двуликих? – Старушка задумчиво качнула головой. – Возможно, ты и права. Только жизнь порой диктует такие условия, что двуликость, а порой и многоликость подчас просто необходимы. Ну да ладно, сейчас ты хочешь услышать информацию, а не скучное морализаторство. Тогда слушай. На деле все очень просто. Я была заключена в камень при помощи рубинового ожерелья, а сейчас пришла ты и меня освободила.

– И почему именно я? Неужели не нашлось других желающих?

– Желающих было много, но сумела лишь ты одна.

– Почему? Потому что дуракам и новичкам всегда везет?

– Потому что только ты одна сумела пройти в сокровищницу и снять ожерелье! – серьезно пояснила Мироновна. – Для человека, не обладающего магическими способностями, это ожерелье невидимо, а единственный маг во всем этом королевстве ни за что бы не снял ожерелье по той простой причине, что сам же на меня его и надел.

– Почему? – Я пристально посмотрела на Мироновну. – Испугался конкуренции?

– Именно, – кивнула старушка.

– Странно выходит: ожерелье надел, а статую в сокровищницу спрятал. По-моему, если он вас так сильно боялся, то не проще ли было разбить статую, чтобы уже наверняка избавиться от конкуренции?

– Конечно, проще, – не стала отпираться Мироновна. – Только сын ему не позволил трогать меня. Фрей хоть и не самый порядочный человек, но на мать руку не поднял.

– Фрей? – Я едва не свалилась с сундука. – Ваш сын?

– Ну да, – пожала плечами Мироновна. – Я, если хочешь знать, вдовствующая королева-мать.

«Бог мой, я же с Греем прямо на ее глазах целовалась!» – вспыхнула в мозгу паническая мысль. Вслух, к счастью, я произнесла совсем другое:

– Дворец, стало быть, тоже ваш? А зачем тогда был нужен домик в деревне, все эти сны и мое перемещение?

– А вот здесь, дорогая, не все так просто, как ты думаешь. – Мироновна глубоко вздохнула и принялась медленно ходить взад-вперед по сокровищнице, глядя по сторонам, но избегая смотреть мне в глаза. – Насчет домика – ничего необычного в нем нет. Это своего рода отдушина, место, где я могу под видом пожилой женщины заниматься своим любимым делом – помощью людям. Королеве, как ты понимаешь, подобное занятие не к лицу. Да и очереди страждущих у дворца не слишком привлекательное зрелище. К тому же к королеве далеко не все пойдут со своими проблемами, многие постесняются, оробеют. Куда симпатичней в этом плане выглядит обычная деревенская знахарка, умудренная годами и убеленная сединами. Согласна? К ней и доверия больше, и тайн, соответственно, меньше. Только когда Фрей задумал забрать престол у Грея, заманил меня обманом его маг-прислужник и накинул на шею проклятое ожерелье. Честно говоря, я до сих пор не знаю, где Фарах сумел его достать. Но факт остался фактом: я перестала существовать и как человек, и как, собственно, ведьма. Без моей поддержки и защиты черная магия Фараха быстро сделала свое черное дело – власть целиком и полностью досталась Фрею, а Грей, заключенный в личину крысолака, был вынужден бежать из города и скрываться в лесу, опасаясь за свою жизнь. Вот тогда-то мне и понадобилась ты. Точнее, я долго перебирала варианты, пока не нашла тебя. Поскольку магия Фараха раскинула свои щупальца буквально по всей моей земле, я не могла договориться с человеком из окрестностей. Пошли бы слухи, сплетни. К тому же основным условием выбора являлись задатки магии в самом человеке. Как ты понимаешь, просто выучить магию по учебнику невозможно. Нужно, чтобы магический дар присутствовал в самом человеке, и тогда его можно разбудить, совершенствовать, шлифовать. Наш мир, в отличие от вашего, беден на такие самородки, поэтому маги здесь на вес золота. В вашем же мире способных людей намного больше, но вся проблема заключается в нехватке знаний. Вот я и решила забрать тебя сюда, чтобы, с одной стороны, ты помогла мне, а с другой стороны, я помогла тебе. Ты же, когда вернешься, сумеешь помочь другим людям. Если, конечно, захочешь. Вот такая история. Что скажешь, Дарена? – Старушка остановилась и посмотрела на меня внимательным взглядом.

– Бред! – мрачно припечатала я. – Бред сивой кобылы, и ничего больше! Зачем нужно было морочить мне голову красивыми сказками насчет любви к родине и прочей чепухой? Разве нельзя было просто появиться в своем обычном облике и прямо сказать, мол, я такая-то: и мне нужна такая и такая помощь. Зачем нужны были все эти хождения вокруг да около?

– Думаешь, ты поверила бы? – Мироновна усмехнулась. – Вот представь, явилась бы тебе во сне незнакомая женщина и сказала: помоги мне спасти мое королевство! Только тебе для этого придется переселиться, где-то так на полгодика, в иное время, а еще просидеть не один десяток дней за скучной зубрежкой и в конце концов реально пожертвовать жизнью на благо неизвестного тебе королевства. Ну и как, ты бы согласилась?

– Да уж вряд ли! – вынужденно признала я. – Вот только насчет жертвования жизнью вы что-то перебрали. Все получилось довольно гладко, а сегодняшние разборки со стариком лишний раз доказали, что я вполне освоила магию, если сумела выстоять против его непонятной черной тучи. Страх, разумеется, не в счет.

– Выстоять? – Мироновна горько усмехнулась, я же искренне удивилась. – Тот факт, что ты спаслась от заклинания раздавливающей мглы, лишний раз доказывает твою уникальную везучесть. В момент своего падения ты удачно взмахнула руками и выпустила ожерелье. Я же благодаря тебе к тому времени уже ожила и успела не только развеять смертоносное заклинание, но и немного подкорректировать траекторию полета ожерелья. И все.

– Выходит, я так ничему и не научилась?

– Ну почему же? – Мироновна ласково улыбнулась. – Ты прекрасно помогала людям и животным в деревне. Вспомни! И не твоя вина, что Фарах воспользовался запрещенным заклинанием. Итак, у тебя еще остались вопросы? Не забывай, что история еще не закончилась и нам нужно вернуться в лес. Только подумай, какую панику поднял там Грей и какую бурную деятельность развил он после того, как ты выкинула его отсюда!

Мои щеки предательски залило горячей волной. Все дальнейшие вопросы, если таковые и оставались после рассказа Мироновны, разом отпали. Смущенно потупив глаза, я отрицательно покачала головой.

Действительно, пусть и не панику, но деятельность Грей развел впечатляющую: нас встретили ровные шеренги подтянутого и снаряженного по всем правилам войска. Опоздай мы хотя бы на полчаса, пришлось бы довольствоваться пустой поляной. К счастью, успели вовремя.

Разумеется, с нашим появлением войско потеряло строй по причине любопытства и последующей радости. А главнокомандующие в лицах Грея и Гертруды спешились с коней и кинулись к Мироновне, которая успела сменить облик старушки на свой настоящий.

Теперь это была миловидная женщина примерно сорока пяти лет, невысокая, но статная, и от ее облика веяло мудростью и спокойствием. Величием, впрочем, тоже веяло, только не тем кичливым, которым за версту разит от новоиспеченных толстосумов, а тем величием, которое неотделимо от достоинства и благородства. В общем, от такой королевы и я бы сама не отказалась.

Кстати, насчет меня. Теперь, когда, как выяснилось, моя миссия была выполнена до самого конца, я оставила всех присутствующих наслаждаться радостью и долгожданным праздником, а сама тихо ушла в лес, подхватив на руки ожидавшую меня под деревом кошку. Во-первых, не хотела никому мешать, а во-вторых, понимала, что на этом празднике жизни я была чужой и к тому же прекрасно знала дальнейшее развитие событий.

Теперь, когда с магией злобного старика покончено, повстанцам будет несложно скрутить приспешников Фрея. И Грей без всякого труда вернет себе корону. А там и до свадьбы недалеко. А дальше, как в сказке, будут Грей с Гертрудой жить долго и счастливо, а Мироновне больше не нужно будет искать себе помощников для спасения королевства. Кстати, а как на самом деле ее зовут, если старушка – это всего лишь образ?

В общем, все у всех хорошо, кроме меня.

Несмотря на откровенный рассказ вдовствующей королевы, который я поняла и приняла, в душе поселилось стойкое ощущение предательства. С одной стороны, все вроде было правильно, а с другой стороны, на душе скребли острыми когтями десятки, если не сотни, кошек. Мною просто воспользовались, пусть даже и для всеобщего блага, вот только меня забыли спросить. Заманили, приручили, а затем сделали все для того, чтобы я выполнила предназначенную миссию. Но разве это честно? Нет. Потому что я живой человек и умею чувствовать.

Кстати, о чувствах: если бы я заранее знала все правила этой игры, то вела бы себя по-другому и не совершила бы одну ужасную, грубейшую ошибку, которая в данной ситуации просто недопустима, – не влюбилась бы в того, кто не может быть моим, потому что предназначен другой и влюблен в другую. А в качестве компенсации за все свои заслуги я получила магические способности, будь они неладны, и разбитое сердце. Разве это справедливо?

Увы, никого, кроме меня, этот факт не волнует. Жаль, конечно, но вполне законно – жертвовать незначительными мелочами в пользу всеобщего блага. В данном случае незначительная мелочь – это я.

– Дарья, ты – молодец! – Неожиданно впереди меня пушистым серым шариком по траве заскакал домовой. – Извини, что не помог тебе в битве с магом, но только в людские разборки мы, домашние духи, не можем вмешиваться. По хозяйству помочь – это всегда пожалуйста. А вот ежели какие битвы, так это извольте сами, без нашего участия. А ты почему такая грустная? Ведь все хорошо закончилось!

– Значит, ты дух? – улыбнулась я, уходя от душещипательной темы. – Странно, а я думала, что ты мелкая домашняя нечисть. Духов ведь не видно, они же призраки. Или я неправа?

– Духи разные бывают, – пояснил домовой, судя по голосу, ничуть не обидевшись на колючее слово «нечисть». – Бывают домашние духи, вроде меня, лесные, вроде лешего, а бывают и, как ты говоришь, призраки. Мы все разные и неповторимые, а потому и общаться с нами нужно осторожно и уважительно.

– Угу, – подтвердила я, размышляя над тем, что, попадись мне, к примеру, сейчас привидение, вряд ли бы я вспомнила об осторожности и уважении. Наверняка понеслась бы с оглушительными воплями через весь лес, да так, что только пятки бы сверкали.

– Возвращаемся? – поинтересовался домовой, помахав мне веточкой земляники с сочными красными ягодами, зажатой в мохнатой ручонке. – Или сначала ягод наберем?

Глава 24

Дом, милый дом. Чужой дом…

Поставив на стол берестяное лукошко, презентованное нам лешим, полное душистой земляники, я огляделась по сторонам. Прошло несколько долгих месяцев с тех пор, как я попала в этот дом, и почти неделя, как его покинула, но только сейчас я остро ощутила, что соскучилась по этому тихому месту, не обремененному благами цивилизации. Теперь я не знала, останусь ли в этом времени, или все же вернусь в свой мир.

Здесь, несмотря на междоусобные разборки, было тепло и уютно, словно в детской волшебной сказке, прочитанной бабушкой у жарко натопленного очага зимним вечером. В моем же мире меня ждали обычные будни с редкими праздниками, заранее известные и в большинстве своем одинаковые, похожие друг на друга, словно близнецы. Но самое главное, никакого волшебства в нем и в помине не существует. Только красивый мир фэнтези, иногда показанный на телеэкране.

Смогу ли я теперь жить без дружбы с домовым? Не потому, что он выполняет всю домашнюю работу, а потому, что он милый, забавный и с ним интересно. Смогу ли прийти в лес без подарка для лешего? Вряд ли. Без этой уникальной и совершенно неотъемлемой части этого мира, называемой в моем времени фольклором, или в последнее время чаще фэнтези, в моем мире будет серо и скучно.

Выходит, придется проситься у Мироновны, точнее, у королевы, на постоянное место жительства в ее королевстве и подыскивать себе новый дом, потому что теперь, после своего освобождения, она точно вернется сюда, в свою отдушину, в свою тихую гавань. Вернется не сейчас, потом, после свадьбы…

Свадьба в данном случае – счастье для двоих и душевная боль для третьего. Но ничего, я помимо любви найду себе занятие, ведь помогать людям куда важней. А любовь… пройдет время, и придет другая любовь. А Грей пусть будет счастлив со своей принцессой. Во всяком случае, я ему этого искренне желаю. Им обоим желаю.

– Дарья, ты пирожки будешь? – неожиданно вмешался в мои мысли негромкий голос домового. – Если будешь, то давай к столу, а то остынут.

Вздохнув, я плюхнулась на лавку. Пирожки пахли потрясающе: теплым запахом ароматной сдобы с нотками ванили и сладкой свежестью душистой земляники. Вдохнув умопомрачительный запах, я потянулась за первым пирожком…

Наверное, я смогла бы съесть их все, но внезапно тарелка с пирожками уплыла на дальний конец стола, а мои пальцы схватили пустоту.

– Много горячего теста есть вредно, – объяснил домовой. – Может, поговорим? Какие у тебя дальнейшие планы на жизнь?

– Остаюсь! – кивнула я, не поддавшись на здравые рассуждения и все-таки отлевитировав тарелку с пирожками поближе к себе. – Мне здесь у вас понравилось. Или, думаешь, двум ведьмам будет тесно в одном королевстве? Если так, то подамся в другое. Мне Мироновна говорила, что с магами в этом мире большой напряг, так что, думаю, не пропаду.

– А зачем тебе другое королевство? – не понял домовой. – Оставайся с нами. Со мной! Я к тебе привык, ты ко мне вроде тоже. И Мироновна тебя не выгонит. Или есть еще какие-нибудь причины?

«Угу, – мрачно подумала я. – Есть одна причина – темноволосая и синеглазая». Вслух же ответила, что все отлично и замечательно.

Кажется, домовой мне не поверил. Во всяком случае, желтые пуговицы смотрели очень уж пристально.

Воздев глаза к потолку в мечтательном взгляде, я стянула с тарелки еще один пирожок и принялась уминать его с удвоенной силой. Вроде как рот занят, и ни на какие вопросы отвечать не могу.

Тихон наглядную демонстрацию оценил и ретировался, попросту растворившись в воздухе.

Обернувшись к Марусе, сидевшей на противоположном конце лавки, я неожиданно наткнулась на еще один рентгеновский взгляд. Удивленно приподняла брови.

– Думаешь, я не знаю, что ты с Греем целовалась? – мелодично произнесла кошка. – Ну и как? Понравилось?

В ответ я запустила недоеденным пирожком.

Маруся поймала его на лету и перемахнула через подоконник, зажав в зубах вкусный трофей. До меня донеслось звонкое хихиканье. Я же осталась в компании с одной-единственной мыслью: кто и когда успел наябедничать и кому за это дать по голове?

Несмотря на тоску, которая стойко одолевала меня вечерами, моя жизнь легко вошла в прежнее русло: снова во двор потянулся народ со своими проблемами и заботами, и о Грее я могла вспоминать лишь поздним вечером, когда ложилась спать. Поскольку удовольствие от таких воспоминаний было, мягко говоря, сомнительное, то я нарочно загружала себя делами до предела, чтобы сил хватало лишь на то, чтобы дойти в спальню, упасть на кровать и отключиться без всяких сновидений.

Новостями из дворца я особенно не интересовалась, хотя, разумеется, земля полнилась слухами, и нашу деревню они не обходили стороной. Как выяснилось, Мироновна, которую на самом деле звали просто и незатейливо Миррой, после своего возвращения довольно быстро взяла власть в свои руки, а после свадьбы намеревалась передать эту власть старшему сыну, как, собственно, и положено. О судьбе младшего королевского сына сарафанное радио упорно молчало, о судьбах его зеленокафтанных приспешников тоже.

Проявлять любопытство о королевской семье я принципиально не хотела, надеясь таким образом избавиться от пусть и не совсем далекого, но прошлого. К сожалению, никаких результатов подобное поведение не принесло, потому что в один из дней прошлое нашло меня само в облике Мироновны. Точнее, я хотела сказать, королевы Мирры.

Она пришла среди дня, когда я сидела в одиночестве (довольно редкий случай при моей занятости) и чистила овощи на обед – еще более редкий случай, учитывая, что к хозяйству домовой подпускал меня крайне неохотно, предпочитая все делать самостоятельно. Мирра просто появилась из портала посреди комнаты.

Я отвлеклась от овощей и поздоровалась с гостьей. Подниматься с лавки, впрочем, не спешила.

– Все еще обижаешься на меня? – мягко улыбнулась королева, присаживаясь на другую лавку с противоположной стороны стола.

– Уже нет, – честно призналась я. – Наоборот, даже благодарна вам, что вытащили меня из моего скучного времени. Вы были правы, сказав в самом начале, что здесь я открою для себя много нового и интересного, гораздо более интересного, чем технический прогресс и гламур глянцевых журналов. Спасибо!

– Значит, ты остаешься? – тихо подытожила королева, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Если позволите, – улыбнулась я, отводя глаза и хватаясь за очередную картофелину, в безуспешной попытке унять бешено бьющееся сердце – из-за того, что глаза королевы в очередной раз напомнили Грея, будь он неладен.

– Вот и хорошо. – Не заметив моего душевного смятения, Мирра извлекла из складок платья небольшой конверт и положила его на стол, поближе ко мне. – В таком случае, я с еще большей радостью вручаю тебе приглашение.

– Куда? – упавшим голосом поинтересовалась я, чувствуя, как тревожно замирает сердце.

– Как это «куда»? – Королева изумленно приподняла тонкие брови и улыбнулась. – Дорогая, ты настолько заработалась, что потеряла связь с внешним миром? На свадьбу, конечно же! Грей и Гертруда хотят видеть свою спасительницу в числе почетных гостей. Разумеется, и я тоже хочу тебя видеть. Ты же понимаешь, что, если бы не ты, ничего этого могло бы и не быть. Так что откладывай нож и овощи, бери конверт и пойдем во дворец!

– Я… я не могу! – выдохнула я, судорожно пытаясь найти оправдание своему отказу.

– Почему? – моментально отреагировала королева, не оставив мне на размышления и нескольких секунд.

– А… дома никого нет, а я овощи обещала почистить… – Я продемонстрировала зажатую в руке измусоленную картофелину с болтающейся лентой кожуры. – Тихон появится – ругаться будет. Он же у нас с характером, если помните.

– Ох, Дарена! Вроде такая умная, столько всего знаешь, а самых элементарных вещей понять не в состоянии! – Королева покачала головой и шутливо погрозила пальцем. – Да твой домовой лучше тебя знает, что и когда с тобой происходит! Ты же его хозяйка, поэтому он в ответе – как перед тобой, так и за тебя. Знать о том, что с тобой происходит – его прямая обязанность.

«Так вот кто донес до Маруськиных ушей весть о поцелуе! – догадалась я. – Ну Тихон! Ну и тихоня!»

– Так что бросай свою картошку и пойдем! – Мирра встала с лавки и, подойдя ко мне, вынула из одеревеневших пальцев нож и несчастный клубень.

– Но… зачем так рано? – предприняла я последнюю попытку отдалить неизбежное. – Свадьба ведь только завтра. Вот завтра я и приду.

– Нет, так нельзя! – Мирра бесцеремонно сдернула меня за руку с лавки и потянула за собой к зависшему посреди комнаты облаку портала. – Сегодня вечером мы даем праздничный ужин в честь наших гостей. Тебе еще нужно успеть переодеться и сделать красивую прическу. И, ради Всевышнего, не придумывай больше поводов для отказа, иначе мы на тебя обидимся всей семьей!

Чувствуя, как подкашиваются ноги в предчувствии чего-то непоправимого, я обреченно шагнула в портал вслед за королевой.

Глава 25

Несмотря на упомянутых королевой гостей, в данный момент во дворце царила тишина. Вероятно, все были заняты подготовкой к предстоящему ужину. Не миновала сия чаша и меня. Выйдя из портала, я оказалась в просторном светлом помещении, обозначенном Миррой как «предоставленные в мое личное пользование лучшие покои для гостей». Не знаю, как насчет лучших покоев, поскольку ранее не имела возможности ознакомиться с убранством комнат во дворце, за исключением двух, но вот покой в прямом смысле этого слова мне сейчас точно не светил, причем даже далеким, призрачным светом.

Дело в том, что моего прибытия в этом самом помещении ожидали сразу несколько человек, и стоило нам появиться, как я моментально оказалась в самой настоящей осаде парикмахеров, модисток и прочих законодателей местного мира моды и красоты. Удовлетворенно улыбнувшись, Мирра исчезла из моего поля зрения, я же смогла в полной мере ощутить на собственной шкуре, что бывает, когда красота начинает требовать жертв.

Для начала меня провели в отдельную комнату, оказавшуюся купальней. Первое, что бросилось даже не в глаза, а в нос, это запах: теплый, почти горячий воздух изобиловал ароматами, словно парфюмерный магазин. Лично я одурела от запаха за считаные минуты, а потому все дальнейшее воспринимала почти безучастно, лениво скользя взглядом по окружавшей меня обстановке.

Посмотреть было на что: купальня представляла собой довольно большую комнату, сплошь выложенную серым мрамором с зеленоватыми прожилками, а в качестве украшения по стенам змеились замысловатые узоры, выполненные золотом с вкраплением крупных желтых камней. Добрую половину площади пола занимало подобие бассейна – круглая мраморная чаша с росписью по невысокому бортику, наполненная странной красной пеной. Вокруг чаши прямо на полу стояли батарея разнокалиберных посеребренных кувшинов и кувшинчиков, расписные плошки с неизвестными мне мазями и порошками всевозможных цветов и, разумеется, свечи в высоких канделябрах. Вокруг суетились служанки.

Сначала я хотела выставить всех за дверь за ненадобностью, но, погрузившись в подозрительную пену, оказавшуюся горячей и нежной, словно пенка капучино, неожиданно почувствовала восхитительную слабость. Такую, что расхотелось не только мыться, но и вообще шевелиться хоть как-нибудь.

Меня искупали в пене, затем вытерли, завернув в широкую простыню, и подтолкнули к лежанке, где в течение часа растирали пахучими маслами. В итоге я сама себе стала напоминать парфюмерный магазин, а от изобилия ароматов закружилась голова. К счастью, мне разрешили подняться, завернули в очередную простыню и наконец выпустили из купальни.

Едва я успела вдохнуть глоток свежего воздуха, как меня снова взяли в оборот и, усадив на высокий стул без спинки, в течение целого часа терроризировали в четыре руки мои несчастные волосы, успевшие к этому времени высохнуть. Когда я, было, испугалась, что осталась без волос, местные цирюльники сунули под нос большое зеркало в оправе и с гордостью продемонстрировали мне прическу а-ля «взрыв на макаронной фабрике», в которой я свою родную растительность признала с огромным трудом.

Нечто более всего напоминавшее воронье гнездо, высотою в добрых полметра (благо длина волос позволяла), обильно присыпанное пудрой и перевитое жемчужными нитями.

Первой и единственной реакцией был шок, но споры я решила отложить до тех пор, пока меня хотя бы не оденут. Возмущаться, будучи завернутой в одну лишь простыню, на мой взгляд, не слишком удобно, еще, гляди, свалится по неосторожности. А стриптиз в мои планы никак не вписывался.

За одеждой дело не стало. Закончив с прической, цирюльники удалились, передав меня двум портнихам. Те быстро облачили меня в подобающий празднику наряд, настолько туго стянув корсет, что я едва могла дышать, и повели к зеркалу. Причем именно подвели, взяв под руки, иначе под тяжестью наряда я споткнулась бы на первом же шагу.

Высокий блестящий прямоугольник в витой раме равнодушно отразил мой нынешний, совершенно непривычный, если не сказать кошмарный, вид.

«Гнездо» грозилось засыпать пудрой глаза как мне, так и всем тем бедолагам, которым на празднике выпадет несчастье оказаться рядом со мной. Корсет довольно четко разделял тело на две половинки на манер песочных часов, из-за чего у меня возникло стойкое ощущение скорого перелома собственного позвоночника. А само платье из-за обилия воланов и жесткой серебряной вышивки оказалось настолько плотным и неудобным, что меня незамедлительно бросило в пот.

Ни о каком ужине, а тем более вечере в подобном облачении не могло быть и речи, если я хотела остаться живой. К тому же из-за пышной юбки-колокола я совершенно не представляла, как в подобном наряде можно присесть за стол. Фантазия рисовала жуткие картины от сломанного под тяжестью веса стула до перевернутого объемами юбки стола. Надо сказать, нынешних модниц я пожалела искренне, от всей души.

Подавив тяжелый вздох по причине боязни сломать собственные ребра, я обернулась вокруг своей оси, волоча по кругу тяжеленный подол с хвостом шлейфа, и процедила сквозь зубы:

– Благодарю за труд. Но буду еще куда более благодарна, если вы немедленно освободите и меня, и мои волосы от всего этого безобразия!

Угрозу-просьбу подкрепила небольшим пульсаром, красноречиво покачав его на ладони перед носами оторопевших портних.

Подействовало. Оправдываясь на два голоса, что королева будет недовольна, а другого наряда для меня не предусмотрено, женщины все же сняли кошмарное платье и распустили прическу.

Вычесав пудру, я оставила волосы свободными, а к объемному наряду даже не прикоснулась, оставив сие сомнительное удовольствие портнихам. С интересом понаблюдав некоторое время, как женщины воюют с платьем, водружая его на отдаленное подобие манекена, я мысленно представила наряд, который хотела бы видеть на себе, воссоздавая его во всех деталях. А мгновение спустя уже держала на руках длинное вечернее платье нежно-бежевого цвета.

Летящая ткань легко заструилась по телу, мягко обнимая фигуру. Облегченно вздохнув, я откинула за спину волосы и в очередной раз подошла к зеркалу. Вот теперь отражение меня вполне устроило: платье на тонких бретельках выгодно подчеркивало силуэт, оставляя открытыми плечи, грудь и часть спины в допустимых пределах, а книзу расходилось мягкими складками. Получилось красиво, женственно и, главное, легко. Почувствовав вожделенную свободу, я с удовольствием вдохнула полной грудью.

Как выяснилось, рано обрадовалась. Чуть слышно скрипнула дверь и появилась королева в праздничном наряде, почти полном подобии отвергнутого мной. Я замерла в ожидании неминуемой взбучки на тему «в чужой монастырь со своим уставом», но взбучки не последовало. Взглянув на мои новшества, Мирра лишь улыбнулась и, взяв за руку, повела из комнаты.

– Куда мы идем? – настороженно спросила я, шагая рядом с королевой и бегло осматривая пустой коридор, богато украшенный золоченой лепниной и фресками по потолку и стенам.

– На ужин, – послышался краткий ответ. – Все уже собрались и ждут одну лишь тебя.

Я повернула голову в сторону узких витражных окон, расположенных на противоположной стороне коридора. Никаких признаков наступившего вечера не наблюдалось. Хотя кто сказал, что ужин в королевском дворце должен проходить обязательно в темное время суток?

Толпа собравшихся изобиловала яркими красками. Оправдывая мои ожидания, женщины все как одна были облачены в чересчур пышные платья, а замысловатые прически могли поспорить своей сложностью и масштабностью с самым грандиозным сооружением моего времени. Эйфелевой башней, например.

Из-за этой пышности сопровождавшим кавалерам приходилось держаться на приличном расстоянии от своих дам и далеко выдвигать локоть, держа руку на бедре, чтобы спутница могла ухватиться за предложенную опору без ущерба для своего наряда.

Оказавшись морально не подготовленной к подобному зрелищу, я едва удержала улыбку на лице. Ну что же вы, дамы, проще надо быть, тогда и кавалеры к вам потянутся! Кстати о кавалерах…

Судя по многочисленным заинтересованным взглядам, потянуться ко мне хотели все без исключения. Даже Грей, идущий нам навстречу через весь зал под руку со своей невестой, смотрел на меня так, как никогда раньше. Впрочем, анализировать его взгляд я намеренно не стала и сосредоточилась на Гертруде. Вопреки местной моде, южная красавица была облачена в изящный кружевной наряд цвета слоновой кости, щедро расшитый золотыми нитями, а волосы завила тугими кольцами и распустила. Смелое декольте украшало то самое бриллиантовое ожерелье, из которого я ранее пыталась заполучить камушек. Сочетание белого и золотого цветов, смуглой кожи, пышного плаща волос (кольца спускались до самой талии) и огромных, блестящих, словно спелая вишня, глаз даже у меня вызвали укол легкой зависти. Могу представить, что творилось с окружающими. Бесспорно, Гертруда была самой красивой среди всех присутствующих дам, а вдвоем с Греем они составляли просто великолепную пару.

Я, разумеется, ни на что не претендовала, но вновь получила лишнюю возможность осознать, насколько невозможными были все мои прошлые мечты. Труди была похожа на бархатную летнюю ночь, жаркую и пьянящую. Я же была настоящим днем, безоблачным, теплым и светлым. Грею конечно же подходила ночь…

К счастью, мои размышления довольно быстро прервали. Ее величество, кратко поприветствовав сына и будущую невестку, подвела меня к высокому, довольно симпатичному мужчине и принялась знакомить. Я не сразу поняла, в чем суть, и очнулась лишь тогда, когда Мирра, перечислив титулы и звания, перешла к цели знакомства, попросту объяснив, что вручает меня незнакомцу (имя я тоже благополучно пропустила мимо ушей) на весь вечер. Если бы сейчас на дворе был двадцать первый век, я бы непременно насторожилась из-за двусмысленности фразы. К счастью, век был невесть какой, но точно не двадцать первый, поэтому подобный сарказм посетил исключительно мою голову, благополучно миновав остальные.

Кавалер расцвел в восхищенно-радостной улыбке, словно ему преподнесли не меня, а как минимум половину королевской казны, и склонился в изящном поклоне. Ощущая себя полной дурой, я присела в реверансе, старательно удерживая равновесие. Увидев, что знакомство состоялось, королева удалилась с гордо поднятой головой.

Кавалер выпрямился, в меня незамедлительно вонзились две пристальные горячие иглы его карих глаз. Забыла добавить – восхищенных. Приятно, но не сногсшибательно. Хотя столь повышенное внимание мне, бесспорно, польстило.

Что же, если Грей находится вне зоны досягаемости и недоступен, словно пресловутый журавль в небе, придется извлекать выгоду из синицы, которую сунули в руки. В конце концов, сегодня праздник, и я хочу внимания и веселья.

– Могу я узнать ваше имя, прекрасная незнакомка? – неожиданно спросил незнакомец, учтиво, но крепко беря мою руку своими ладонями и прикасаясь к ней губами.

Я недоуменно воззрилась на него, едва не брякнув в ответ «Дуся», и раскрыла от удивления глаза. Он что, глухой? Даже несмотря на рассеянность, я прекрасно помню, что королева называла ему мое имя! Впрочем, мне тоже не мешает задать ему подобный вопрос. Хотя зачем? Вряд ли я увижу этого человека еще хоть раз в жизни, потому что появляться в замке не планирую, а он, похоже, даже и слова «деревня» не знает. Так что…

– Предлагаю обойтись без имен и сохранить интригу, – улыбнулась я, вынимая руку из крепких пальцев.

Ответить мужчина не успел, потому что звонкий голос королевы пригласил всех к праздничному столу. Взяв спутника под руку, я принялась лавировать между парами, стараясь не наступить на шлейфы дам – еще одну головную боль здешней моды.

Глава 26

За столом пришлось изрядно понервничать. Дело в том, что мое место оказалось рядом с Гертрудой, а напротив, соответственно, сидели Грей и мой спутник. Если слова благодарности, которые периодически шептала мне Труди, я еще могла спокойно выдерживать, то взгляды, которыми меня одаривал незнакомец, вызывали во мне безудержное веселье.

Когда мужчина тебе нравится, то страстные взгляды с его стороны воспринимаются благосклонно и разжигают в крови ответный огонь. Если же мужчина тебе, что называется, до лампочки, причем самой что ни на есть высокой, то его взгляды вызывают лишь желание расхохотаться, причем от души.

В общем, мой бедный кавалер искренне старался, смотрел на меня горящими глазами, едва не прожигая взглядом стол. А я в ответ тихо бесилась в душе и раздумывала над тем, как прекратить этот призывный фейерверк, который уже давно заметили окружающие и теперь с нескрываемым интересом наблюдали за развитием событий.

В голове, конечно, крутилось несколько вариантов. К примеру, можно было от души наступить источнику красноречивых взоров на ногу, пользуясь тем, что этого никто не увидит. Опасность заключалась лишь в том, что можно было ошибиться и навредить не тому человеку.

Также я могла воспользоваться магией, но колдовать при таком количестве народа попросту боялась. Вдруг опять что-нибудь не так рассчитаю и переверну весь дом вверх дном.

Был и еще один немаловажный фактор, который останавливал меня от решительных действий. Не знаю почему, но Грей тоже не сводил с меня глаз, правда, лишь в том случае, когда этого не видела Гертруда. Вот только в его взгляде я читала такую безысходную грусть и тоску, что мне хотелось завыть в голос на луну, которая к этому времени с любопытством заглядывала в узкие окна залы.

С одной стороны, я старательно запрещала себе думать об этих взглядах и Грее вообще, с другой – искренне недоумевала по поводу столь явной грусти. Судя по всему, в его жизни наступили счастливые перемены, все складывается наилучшим образом, а через несколько часов состоится свадьба с самой красивой девушкой в королевстве. Ладно, не буду отвечать за все королевство, но, во всяком случае, здесь, во дворце, Труди, бесспорно, самая восхитительная. Так с чего же вдруг грусть? Тоска по холостой жизни? Сущий бред! Ревность ко мне? Ага, как же! Размечталась! Бред вдвойне! Тогда в чем же дело? Хотя, впрочем, меня это не касается – и точка. Знать ничего не желаю!

Я задумчиво подцепила вилкой лист неведомого растения, более всего напоминавшего по форме подорожник, и покосилась на соседа, бойко уписывающего неизвестно какого по счету рябчика.

Как ни странно, в этой стране напрочь отсутствовал этикет. Точнее, он присутствовал, но совсем не в той форме, к которой я привыкла в своем мире. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего нож я, как ни старалась, так и не увидела. Жареных барашков и поросят подавали уже разделанными, причем мясо с общего блюда полагалось брать руками. А птицу ставили перед каждым гостем на отдельной тарелке. Благо вилки были в ходу: маленькие, двузубые.

Салатов, в каком виде я их знала, не существовало и в помине, а грандиозную в своем величии смесь овощей и всевозможной травы, аккуратно выложенную высокой горкой, вынесли на нескольких блюдах. Присмотревшись, я определила, что овощи не потрудились нарезать, а трава торчала со всех сторон живописными пучками.

Не стану спорить, со стороны сей шедевр смотрелся красиво, но стоило только первому гостю посягнуть на это великолепие с ложкой, которую любезно поместили на край блюда, как горка овощей рассыпалась по скатерти, оставив незадачливого любителя витаминов практически ни с чем.

Любитель, правда, ничуть не расстроился и быстренько помог себе руками, попросту накидав овощей на тарелку, но подобное поведение мало сочеталось с его пышной, расшитой золотом и камнями одеждой, а также шляпой а-ля д’Артаньян. Роскошное белое перо на шляпе периодически задевало за высокие прически сидевших поблизости дам, когда мужчина начинал слишком интенсивно вертеть головой. Дамы испуганно взвизгивали и игриво шлепали обладателя шляпы по плечам.

Я следила задумчивым взглядом за застольем и прикидывала в уме, что могу оказаться в этом мире очень даже полезной и без всяких магических способностей. Во-первых, расширю ассортимент столовых приборов, далее внесу некоторые поправки в этикет, а еще смогу научить здешних поваров многочисленным интересным рецептам из моего мира. Покажу, к примеру, как готовить домашний майонез, потом сварганю любимый оливье – классику новогодних застолий, научу печь торты.

Кстати, вот тортов я здесь за все время так и не увидела. Пироги, блинчики, расстегаи, кулебяки и прочая выпечка была прочно в ходу, а вот тортов не попалось ни одного. Короче, будет чем заняться. Тем более что готовить из здешних продуктов – сплошное удовольствие. Никакой тебе химии, концентратов, загадочных ГМО и прочей хрени, которой щедро изобилуют продукты моего времени, где в одной несчастной колбасе вместо положенного мяса приобретаешь всю таблицу Менделеева. Представляю, как бедный Дмитрий Иванович целыми сутками в гробу вертится – он-то свою таблицу явно не для таких целей составлял.

В общем, все было, конечно, хорошо, но слишком утомительно. Учитывая тот факт, что праздничный ужин, начавшийся чуть позже полудня, благополучно растянулся до позднего вечера, я успела наесться едва ли не на год вперед и теперь застыла на стуле скорбной статуей, ожидая конца этого разгула чревоугодия. Хотелось как можно быстрей выйти из-за стола и удалиться в предоставленную мне комнату, спокойно растянуться на кровати кверху объевшимся пузом, подальше от этой глупой, никчемной суеты и озабоченного страстью блондина напротив.

Грей, с его тоской в глазах, к этому времени уже бесил изрядно – ну не пристало счастливому жениху взирать на мир с такой неподдельной грустью!

К счастью, наконец подали десерт, и когда большинство гостей перестало размазывать по изящным тарелочкам разноцветную смесь, в которой я с трудом признала мороженое, королева объявила танцы.

Я озадаченно прикусила губу. Вряд ли здешние танцы будут похожи на дискотеку. Оркестр скорее порадует нас заунывными вальсами, менуэтами, мазурками и подобной дребеденью, в которой я нисколько не разбираюсь и, честно говоря, не горю желанием разбираться. А значит, наступил самый подходящий момент свалить с праздника, не привлекая излишнего внимания.

Я аккуратно сползла со стула, намереваясь раствориться в толпе ринувшихся к выходу из залы парочек, но неожиданно была схвачена за локоть прытким кавалером, неизвестно каким образом оказавшимся столь быстро рядом со мной. Едва не уткнувшись носом в его расшитый серебром камзол, я выдала сквозь зубы пару ненормативных словечек и испуганно прикусила язык. Потом, правда, успокоилась, догадавшись, что в этом мире матом не только не ругаются, но и, к счастью, даже не понимают смысл подобных выражений.

– Потанцуем? – улыбнулся кавалер, подавая мне руку.

– Искренне советую поберечь ноги, уважаемый, – честно ответила я, но, не найдя свободных путей к отступлению, вложила пальцы в его ладонь. – Я танцую словно слон, поэтому быстро отдавлю вам ноги. Лучше поищите себе другую партнершу!

– Исключено. – Собеседник вежливо улыбнулся, в глазах запрыгали шальные чертики. – Я мечтаю, чтобы мои ноги в танце отдавили именно ваши туфельки и ничьи больше.

Я смогла лишь огорченно вздохнуть в ответ. Вот мазохист хренов! Туфельки ему понадобились! Так, может, стоит разуться, отдать эти чертовы туфли, а самой свалить подобру-поздорову? Пусть себе пляшет с туфлями, если они ему так нравятся!

Невысказанное предложение застряло на языке, потому что, закончив словесную перепалку, кавалер потянул меня в толпу. Среди болезненных тычков локтями под ребра и прочих «прелестей» толкотни, стало совсем не до разговоров.

В итоге в предназначенный для танцев зал мы выбрались всего лишь немного помятыми, а кому-то повезло меньше – нашлись оторванные манжеты, оборки и съехавшие набок грандиозные прически. Еще было слышно много жалоб из-за истоптанных шлейфов. В общем, танцы начались весело: дамы манерно отряхивались, а кавалеры чертыхались сквозь зубы под аккомпанемент нежных звуков вальса, издаваемых горсткой музыкантов, стоявших на небольшом возвышении у дальней стены.

Именно в этот момент Грей, как, видимо, полагалось по этикету, вывел в пустой центр залы Гертруду. Грациозно поклонившись друг другу, они плавно заскользили по мозаичному полу под чарующие звуки музыки. Присутствующие быстро прижались к стенкам, образуя большой круг, и принялись наблюдать за танцем.

Я честно подавилась слюной зависти, глядя на пару, и осознала, что по сравнению с ними буду смотреться не просто как слон, а как очень неуклюжий слон. Все мои дискотечные подергивания не шли ни в какое сравнение с тем, что вытворяли в данный момент Грей с Гертрудой. Танцевать в такой манере я не умела, хотя, признаюсь, теперь, после увиденного, была бы совсем не прочь научиться. Вот только для этого, похоже, нужно несколько лет потеть в танцклассе. Причем потеть как следует. Я же никогда в жизни не переступала порог подобного заведения.

В круг медленно потянулись пары. Понимая, что приближается момент моего неминуемого позора, я оглянулась в сторону выхода, пытаясь понять, насколько далеко мы от него отошли. Потом взглянула на своего кавалера и, наплевав на то, какой дурой покажусь ему сейчас, решительно выдернула руку из стальной хватки.

– Извините, сейчас вернусь. Понимаете, утюг забыла выключить!

Оставив блондина озадаченно хмурить брови, раздумывая над загадочным словом «утюг», я смешалась с толпой и заторопилась к выходу, ощущая на щеках лихорадочный жар.

Выбежав из танцевальной залы, я благополучно миновала помещение, в котором нас столь долго угощали, и выбежала в пустой коридор. К счастью, никто не окликнул, никто не остановил. Не желая и дальше испытывать везение на прочность, я быстро открыла портал и мгновение спустя упала на вожделенную кровать в предоставленных мне апартаментах.

Разумеется, было немного стыдно за свое поспешное бегство перед безымянным кавалером, но, с другой стороны, если бы я осталась, то краснеть пришлось бы сразу перед сотнями людей. Так что я выбрала наименьшее из двух зол. На том и покончим с угрызениями совести. Надеюсь, что кавалер не отправится на мои поиски по всему замку. Впрочем, даже если сунется, не открою!

Поднявшись с кровати, я подошла к двери и повернула торчавший в замке ключ. Послышался тихий щелчок. Вот и все, я вне зоны досягаемости. Так, чем бы теперь заняться?

В комнате царил мягкий полумрак, на прикроватном столике ярким пятном горели три свечи в золоченом подсвечнике. Я тоскливо вздохнула.

Эх, сюда бы люстры и свет! Много света! Да здравствует лампочка Ильича! А полумрак я не люблю, он селит тени по углам и создает ощущение одиночества. Некоторые барышни находят в полумраке романтику, но я не из их числа, меня от недостатка света клонит в сон. Искупаться, что ли? А то платье и волосы впитали в себя все запахи местной кулинарии.

Вот ненавижу это свойство волос и одежды! Еще в своем мире бесилась, когда попадала в курящую компанию – сама не куришь, зато волосы потом воняют, словно пепельница, а одежду нужно срочно стирать, а то впору задохнуться в никотиновом дурмане.

Я обошла кровать и толкнула небольшую дверь. В воздухе запахло влажностью, перемешанной с ароматами масел и благовоний. В купальне вместо пены в этот раз обнаружилась чистейшая вода, благоухающая розами. На дне отчетливо виднелась каменная мозаика. Самоцветы складывались в сложное переплетение цветов и листьев.

Разувшись, я спустила с плеч тонкие бретельки, позволив платью легко соскользнуть на пол, потом переступила ставший ненужным наряд и спустилась по каменным ступеням в купальню. К моему огорчению, воды было мало. Она едва доставала до середины бедер. Впрочем, в прошлое мое купание красной пены было ровно столько же. Просто в тот раз голова была занята другими мыслями, поэтому на глубину купальни я совершенно не обратила внимания. Сейчас же сдержала вздох огорчения и опустилась на дно, удобно устроив голову в специальной выемке на каменном бортике. Вода приятно обняла тело прохладой, намочила вмиг потяжелевшие волосы. С наслаждением вдохнув аромат роз, я закрыла глаза.

В памяти незамедлительно всплыли события сегодняшнего вечера. Пестрая толпа гостей, королева, произносящая благодарственную речь, мой вынужденный кавалер с восхищенным взглядом, скользящие в центре зала под звуки вальса Грей с Гертрудой…

Вопреки здравому смыслу, сердце кольнула острая игла. Я тяжело вздохнула. Ничего, все пройдет и забудется. Не имею привычки уводить чужих женихов, тем более что в данном случае у меня действительно нет никаких шансов. Память услужливо переключилась на прошлое: вот я открываю мешок и вижу страшнейшую образину, которая может существовать только в чьей-нибудь воспаленной фантазии, но никак не в природе. Потом эта образина спит со мной в одной постели, спихнув с законного места Марусю, и уже совсем не кажется страшной. А потом в дом приходит стража и показывает мне портрет беглого преступника, чей образ моментально западает в душу. И наконец, судьба делает финт ушами, и образина оказывается самым красивым мужчиной на всем белом свете. Чужим мужчиной…

Все. Стоп. Хватит воспоминаний. Лучше всего сейчас вернуться домой к Тихону и Марусе, а на свадьбе и без меня будет вполне достаточно гостей. Скорее всего, моего отсутствия даже не заметят.

Я резко поднялась из воды, отжала волосы и… застыла неподвижно, глядя в сторону каменных ступеней.

На самой верхней ступеньке, не сводя с меня горящих глаз, стоял Грей и, судя по всему, намеревался сойти в воду…

Глава 27

Он сделал шаг.

Я автоматически отметила, что вода лизнула носки остроконечных сапог.

Второй.

Мой разум панически заметался в поисках выхода.

Третий.

Словно загипнотизированная, я не могла отвести глаз. Его взгляд умолял, обжигал, манил, обещая все то, в чем я отказывала себе даже в мыслях.

Четвертый.

Не придумав ничего лучше, я побежала к дальнему бортику, поднимая тучи брызг. Ноги неуклюже заплетались в воде, сердце готово было выскочить из груди, а щеки горели, словно от мороза.

Догнать меня Грею не составило никакого труда. Я лишь услышала короткий всплеск, и через мгновение сильные руки обхватили меня за талию. Золоченая вышивка костюма оцарапала обнаженную кожу. Развернув меня к себе лицом, Грей впился в губы поцелуем.

«Нельзя! Неправильно! Он чужой и любит другую»! – оглушительно вопила одна половина моего рассудка.

«Дура! Ты же любишь его, значит, можно. К тому же если он любит другую, то какого черта приперся к тебе»? – вещала другая половина.

«Нельзя, это другой мир, другие правила и нравы. Поддавшись на соблазн сейчас, потом ты не сможешь все забыть и будешь страдать. Не делай этого»! – вразумляла меня здравая часть.

«Если не сделаешь этого сейчас, потом уже не будет возможности. Никогда»! – постанывала другая, порядком опьяневшая от происходящего часть.

Пока я выбирала между здравым смыслом и искушением, Грей покрывал мое тело горячими поцелуями, изредка что-то бормоча глухим голосом, и торопливо срывал с себя мокрую одежду. Срывал в прямом смысле: несчастная материя безжалостно трещала по швам и лоскутами летела в воду.

Едва под моими руками оказалось его обнаженное, горячее тело, я потеряла голову. В конце концов, я живая женщина, а не робот какой-нибудь, и передо мной сейчас любимый и желанный мужчина. Тот, о ком я так долго мечтала и кого звала в своих снах. И неважно, что от него разит спиртным, неважно, что утром он женится на другой, неважно, что потом я не смогу жить без него, в то время как он будет счастлив с моей почти подругой…

Отрезвление наступило так быстро, что у меня на глаза навернулись слезы. Действительно, я самая последняя дура, потому что думаю в самый неподходящий для этого момент! Правду говорят – горе от ума. Вот только я не могу иначе…

Оттолкнув Грея обеими руками, я отрицательно качнула головой и помчалась к ступеням. В память врезался последний взгляд, которым наградил меня любимый – взгляд побитой собаки, донельзя удивленный и обескураженный. К счастью, догонять меня он не стал.

Подняв с пола платье, я торопливо вышла из купальни. Оказавшись в комнате, натянула его прямо на мокрое тело. Увидела ранее отсутствовавший проем в стене – потайной ход, которыми изобилует дворец. Именно через этот ход проник сюда Грей…

Послышался плеск. Видимо, Грей все же решил догнать меня. Очень жаль.

Шепнув несколько слов, я открыла портал и шагнула в туманное марево, даже не оглянувшись. Вслед полетел короткий окрик – мое имя голосом Грея…

Вот я и дома. Знакомая до мелочей комната в свете предрассветных сумерек. Сумасшедшая ночь близится к концу. И не только она…

– Проблемы с платьем? – Домовой сидел на лавке, сочувственно глядя на мое мокрое платье.

– Небольшие, – кивнула я и щелкнула пальцами, высушивая мокрую ткань, а заодно и волосы. Еще бы щеки высушить…

– Похоже, проблемы не только с платьем, – определил домовой, пристально разглядывая мое лицо.

– Что? – Я кинулась в спальню, но вдруг застыла, сообразив, что мои любимые джинсы остались во дворце. Из-за поспешного бегства и сумбура в голове я просто о них забыла. Ну и плевать! В конце концов, платье тоже одежда, пусть и не такая удобная.

– Уходишь?

Тихий вопрос буквально припечатал меня к полу. А ведь правда, ухожу. Тяжело вздохнув, я подошла к домовому, присела рядом на лавку. Виновато заглянула в желтые круглые пуговицы глаз.

– Так будет лучше, понимаешь? – Черт, ненавижу оправдываться! И тем более ненавижу чувствовать себя виноватой! – Одно дело прийти и все исправить, а совсем другое – взять и сломать все собственными руками. Я не могу. Мне очень дорого все, что я узнала в этом мире, и все, кого я узнала. И очень понравилось жить здесь. Но я не хочу жить и страдать. Лучше забыть… Мироновна, то есть королева Мирра, пообещала, что я все забуду, если вернусь. Теперь я хочу вернуться. Раньше думала – останусь. Но теперь поняла, что не смогу. Прости.

– Дело в Грее, верно? – Домовой осторожно коснулся своей мохнатой ручкой моей руки. – Он причина твоего бегства.

Последние слова прозвучали утвердительно. Я опустила голову, разглядывая свои босые пальцы, выглядывающие из-под длинного подола. Надо же, и туфли забыла надеть…

– У Грея все будет хорошо. Через несколько часов состоится свадьба, потом он получит престол и заживет спокойной, счастливой жизнью. Он этого достоин.

– А чего достойна ты?

– Я? – Подняв голову, я обвела долгим взглядом комнату. Задержала взгляд на небольшой уютной печи, которую, как только освоилась в магии, раскрасила затейливым узором; на столе, покрытом ажурной скатертью; на ровных, снежно-белых стенах и потолке, который сделала выше на целый метр, упражняясь в изменении пространства. – Я оказалась достойна замечательного, потрясающего приключения! Только каждое приключение имеет начало и конец.

– Что ж, твой выбор – твое право, – кивнул домовой и слез с лавки. Деловито пошлепал к печке.

– Тиша, а пойдем со мной? – окликнула я пушистика. – Будешь у меня в квартире жить. Не дом, конечно, но тоже ничего.

– И рад бы, да не могу. – Домовой даже не обернулся, зашуршал чем-то в углу. – Мой дом тут. Да и тебе по возвращении положено забыть все. И брать отсюда никого и ничего нельзя. С чем пришла – с тем и уйдешь. Таковы правила.

– Да, знаю. – Я поднялась с лавки, не отрывая взгляда от серого пушистого шарика. – А где Маруся?

– В саду, – буркнул домовой. – Не волнуйся, ее ты заберешь обратно независимо от того, где она сейчас находится. Таков закон равновесия. И вещи, в которых пришла сюда, тоже получишь.

– Хорошо. – Я еще раз бегло оглядела комнату. – Тогда спасибо тебе за все и… удачи.

Сказать «прощай» язык почему-то не повернулся. В комнате замерцал портал. Не зная, что еще сказать, я шагнула в туман.

– Постой! – Домовой в последний момент неожиданно запрыгнул на руки, прижался к щеке. – Знаешь, я говорил, что ты устроишь здесь бардак, а получилось так, что это мы устроили бардак в твоей жизни. Верно?

– Зато это самый увлекательный бардак! – искренне улыбнулась я.

Домовой соскочил на пол, махнул на прощание. Туман растаял.

Королеву я нашла в танцевальном зале. В полном одиночестве она стояла у окна. Едва вышла из портала, тут же услышала ее спокойный голос:

– Я ждала тебя, Дарена.

Прозвучало несколько грустно, но твердо. Итак, сейчас меня будут обвинять в совращении королевского отпрыска? Нет, ошиблась.

Обернувшись, Мирра окинула меня внимательным взглядом.

– Я хочу… – начала было я.

– Знаю, – мягко перебила королева. – И отговаривать не стану. Ты вольна поступать так, как считаешь нужным.

Я не удержалась от саркастической усмешки. Ну конечно! Теперь, когда все, что от меня требовалось, оказалось выполненным, я вольна в своих поступках. Особенно учитывая события последней ночи. В том, что Мирра в курсе произошедшего, точнее, чуть не произошедшего, я ничуть не сомневалась. Поэтому и отговаривать не станет. Наоборот, думаю, считает секунды до моего исчезновения.

– Зря ты так, Дарья! – неожиданно осадила меня королева, впервые за все время назвав настоящим именем. С укором взглянула в глаза, словно прочитала мысли. – Будь моя воля, я удержала бы тебя всеми доступными способами. Но закон равновесия миров таков, что главную роль в нем играют желания перемещаемого. Именно поэтому я старалась всеми способами вызвать в тебе искреннее желание остаться, когда переместила сюда. И сказала, что верну, как только ты этого искренне захочешь. Сейчас этот момент наступил. Пойми, я ведь слушаю не твои слова, а твое сердце. Только оно знает наши истинные желания.

Я опустила глаза. Если бы королева и впрямь слушала мое сердце, то вряд ли отпустила обратно. Потому что как раз сердце в данный момент обливается горькими слезами, несмотря на все мое внешнее спокойствие. Но, к счастью, боль очень скоро закончится. А потом все пойдет так, как и должно быть: все будут на своих законных местах и заживут предопределенной жизнью. Жизнью без приключений. Закон равновесия, черт бы его побрал!

Яркая мозаика пола неожиданно бросилась в лицо, перед глазами потемнело. Не успев даже испугаться, я потеряла сознание.

Королева вздохнула и вновь посмотрела в окно. Первые робкие лучи солнца раскрасили утреннее небо. Рассвет. Жизнь продолжается, и окончание чего-либо несет в себе лишь новое начало…