Время для откровений

Глава 2

– Невесты? – с трудом выдавила Эйвери.

Ей и так-то нелегко было с ним встретиться лицом к лицу, а теперь нужно еще говорить о его невесте? Разве можно быть настолько бесчувственным?

Потрясение помогло Эйвери справиться с нахлынувшей слабостью, и теперь ей нужно было лишь собраться и подумать, вот только, пока Мал в изящном костюме, выгодно подчеркивающем ширину плеч, стоял от нее всего в двух шагах, у Эйвери никак не получалось ни на чем сосредоточиться. Ну разве так можно? Стоило ему только объявиться, как она опять не может думать ни о чем, кроме его мускулистого, подтянутого тела и своих собственных гормонов. Это ее кабинет, ее личное пространство, он не имел права вот так без спроса сюда врываться. Эйвери уже давно научилась контролировать себя в любой ситуации, но почему-то именно сейчас, когда это умение пригодилось бы ей как никогда, у нее никак не получалось с собой справиться.

Все это время Эйвери откладывала в сторону журналы, если в них хоть в двух словах упоминалось об экономике или политике Зубрана, и даже несмотря на то, что она лично занималась подготовкой свадебного приема, она старалась без необходимости не читать заметок о предстоящем торжестве. А если они с Малом случайно сталкивались на каких-либо мероприятиях, то Эйвери сводила все общение к короткому кивку вместо приветствия и убегала куда-нибудь подальше, а потом весь вечер не могла думать ни о чем, кроме него. Неужели она так никогда и не сумеет его забыть? Прошло всего пять минут, а она уже снова чувствует себя на грани.

И сильнее всего ее пугали не властность и могущество, которым беспрекословно подчинялись чуть ли не все, с кем его сводила жизнь, и даже не безупречная внешность и рельефная мускулатура, толкавшие на измену любимым мужьям даже самых счастливых жен. Нет, больше всего ее пугал чувственный блеск черных глаз. Пугал и непрестанно напоминал о собственной уязвимости.

Так неудержимо ее еще не тянуло ни к одному мужчине.

Под его пристальным взглядом Эйвери невольно вспоминала все то, что между ними когда-то было и о чем ей сейчас совершенно не хотелось думать. Нельзя относиться к человеку сугубо профессионально и при этом раз за разом перебирать в памяти все те незабываемые мгновения, что были у них с Малом.

Но совсем скоро он женится на другой, так что пора оставить прошлое в прошлом.

Вооружившись этой мыслью, Эйвери решила не обращать внимания на взгляд, способный пробить ее заботливо созданную броню. Сейчас речь не о ней, а о его невесте.

– Калила пропала? – озабоченно спросила Эйвери. Она пару раз встречала эту девушку, и та вела себя вполне приветливо. – Хочешь сказать, что ее похитили?

– Нет.

– Но раз она пропала, как ты можешь быть в этом уверен? То есть она принцесса, так что наверняка есть люди, которые…

– Я получил записку.

– Записку? – Эйвери постаралась сосредоточиться, но ее мозг упрямо отказывался думать о чем-либо, кроме самого Мала. – Но…

– Записку от нее самой.

– Ничего не понимаю, – произнесла Эйвери, стараясь отогнать те образы, что обычно преследовали ее лишь по ночам.

– Она сбежала… – с видимой неохотой признал Мал, немного помолчал и добавил: – В общем, она сбежала, и не важно, почему она это сделала.

– Не важно? – Эйвери покачала головой, надеясь избавиться от излишне навязчивых мыслей. Но что могло заставить скромную, сдержанную Калилу решиться на такой отчаянный шаг?

– Сейчас важно не это, а то, как вернуть ее назад.

– И, по-твоему, одно с другим никак не связано? Почему она сбежала? Наверняка у нее были какие-то серьезные причины.

– Она не хочет выходить за меня замуж, – сквозь зубы выдавил Мал.

Интересно, он так напряжен из-за того, что кто-то посмел его ослушаться, или потому, что действительно что-то чувствует к своей невесте?

– Тогда я понимаю, в чем трудность. Чтобы жениться, нужна невеста.

– Это не просто «трудность», но я все равно не собираюсь отменять свадьбу.

– Потому что этого хочет ее отец?

– Потому что этого хочу я. Но сначала мне нужно убедить Калилу, что у нас все получится и что я всегда буду ее защищать.

Эйвери удивленно уставилась на Мала.

Пытался ли он когда-нибудь так защищать ее саму? Разумеется, нет. Да Эйвери и сама бы этого не захотела, она же никогда не нуждалась в защите. Просто больно сознавать, что Мал с такой легкостью смог сойтись с другой женщиной после того, что у них когда-то было.

– Значит, ты собираешься вскочить в седло и размахивать мечом, защищая невесту? Хорошо. Я не сомневаюсь, она обязательно это оценит.

Неужели она напрасно так старательно пыталась убедить себя, что этот брак – всего лишь политический союз и сама Калила Мала совершенно не интересует? Похоже, она серьезно ошиблась. Принцесса явно для него много значит, иначе он не стал бы ее искать.

Эйвери почувствовала, как у нее к горлу подкатывает ком.

– Она очень уязвима, хотя сомневаюсь, что ты в состоянии это понять. «Уязвимость» – это не про тебя, ведь так? Как можно быть таким слепым?

– Я так понимаю, ты хочешь победить всех ее драконов.

– А ты бы предпочла, чтобы мужчины не мешали тебе самой сражаться с драконами.

– Ошибаешься, я люблю животных, так что предпочла бы его приручить.

Раньше такой разговор обязательно закончился бы смехом. Мал бросал ей вызов, она отвечала, а потом они плавно перебирались в спальню или любое другое укромное местечко, чтобы закончить спор без лишних свидетелей.

– Мне просто кажется, что ей не помешало бы самой научиться защищаться.

– Не все женщины похожи на тебя.

В голосе Мала было столько горечи, что Эйвери почувствовала, как вновь начинают болеть так и не зажившие после их расставания раны. И чем больше проходило времени, тем сильнее она сомневалась, что они вообще когда-нибудь заживут.

– Ладно, я все поняла: тебе нужна невеста, чтобы жениться, и ты готов ее защищать ценой своей жизни. Она наверняка это оценит, вот только при чем тут я?

– Калила всегда очень высоко тебя ценила и считала подругой. – Мал слегка повел плечами, и Эйвери только теперь заметила, что он напряжен ничуть не меньше ее самой. – И я пришел просить тебя о помощи.

– Моей помощи? – Эйвери была довольно высокой, но рядом с Малом всегда чувствовала себя хрупкой и уязвимой. – Но чем я могу помочь?

Сейчас Мал как нельзя лучше подходил на роль властного и самоуверенного кронпринца, и она невольно задумалась о том, как они сумели столько времени провести вместе. И куда только делся тот человек, с которым она когда-то смеялась и до поздней ночи обсуждала философские вопросы?

Как-то Мал признался, что может многое узнать о человеке не только по словам, но и по жестам. Этот навык не раз помогал принцу, когда ему приходилось решать дипломатические вопросы с соседними странами, и сейчас Эйвери буквально чувствовала, как его пристальный взгляд проникает ей в душу, читая самые сокровенные мысли.

Не отводя от него глаз, она замерла не месте. Может, она и не в силах полностью заглушить язык тела, но лишних подсказок Мал точно не дождется.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ты умная, независимая женщина и хорошо знакома с Калилой, и я подумал, что ты можешь знать, где она сейчас находится. Ты много с ней общалась. Прошу тебя, подумай, может, она говорила что-нибудь такое, что могло бы помочь ее найти?

Все последние месяцы Эйвери старательно пыталась забыть и эти разговоры, и саму Калилу, ведь стоило ей только вспомнить принцессу, как она сразу же представляла ее в объятиях Мала, и тогда ей хотелось лишь закрыть глаза и завыть от несправедливости этого мира.

Почувствовав, что у нее снова начинают дрожать руки, Эйвери торопливо спрятала их за спину.

– Я правда не…

– Эйвери, прошу тебя, подумай! О чем вы с ней разговаривали? Ты помогла ей выбрать наряд, когда она устроила тот благотворительный ужин, а потом посоветовала дизайнера свадебного платья. Она буквально на тебя молилась и говорила, что мечтает стать такой, как ты.

– Серьезно? – Эйвери невольно усмехнулась. – Но, думаю, ты быстро ее отговорил от подобной глупости.

Мал лишь чуть плотнее сжал губы и повторил свой вопрос:

– Так она тебе все-таки что-нибудь говорила?

– Нет. – «Уходи, ну что тебе стоит? Просто уходи и оставь меня в покое». Но, разумеется, принц не собирался уходить, пока не получит то, что ему нужно. – Я честно не имею ни малейшего представления о том, где она сейчас может быть.

Эйвери уже и сама начала волноваться, ведь она прекрасно знала, как уязвима Калила. И ей совершенно не нравилась сама мысль о том, что женщина может быть так уязвима. Как только Мал уйдет, она обязательно позвонит принцессе. Калила, может, и не ответит, но попытаться нужно в любом случае.

– Она говорила тебе о каком-нибудь конкретном месте?

Мал все также пристально на нее смотрел, видимо считая, что так его слова прозвучат весомей. Но в результате оба лишь почувствовали, как разгораются искорки той обжигающей страсти, что когда-то пылала между ними. Мал нахмурился, а Эйвери поспешно отступила. Иначе бы она просто не удержалась и прикоснулась к тому, кто не покидал ее мыслей ни днем ни ночью.

Мал все еще смотрел ей прямо в глаза, и Эйвери чувствовала, как по ее телу пробегают горячие волны, сосредоточиваясь где-то внизу живота, но не могла отвести взгляд. Не могла и не хотела. Ведь этот взгляд соединял их сильнее, чем любые слова.

– У тебя полно охранников. Разве они не могут отследить ее телефон?

– Не могут. Чтобы что-то узнать, придется задавать вопросы, а я не хочу без лишней необходимости поднимать шумиху.

– А с ее друзьями ты говорил?

– Ей не разрешали иметь друзей, ее воспитывали в очень замкнутой обстановке.

Да, Калила ей как-то об этом говорила. Эйвери до сих пор не могла представить, каково это – жить в роскошной тюрьме, полностью изолированной от внешнего мира.

– Ты на ней женишься, так что это ты должен знать, куда она могла направиться.

– Мы почти не виделись, – неохотно признал Мал, снова поворачиваясь к окну. – Похоже, я ошибся, когда кое-что решил.

– Ты вообще слишком часто все пытаешься решать за других.

– Сейчас это не важно. Важно найти Калилу. Если свадьба не состоится, то меня ждут серьезные дипломатические сложности.

– Дипломатические сложности? – Эйвери устало закатила глаза. – Тогда понятно, почему Калила ушла. Дай попробую угадать. Особой романтики у вас не было, ведь так?

– А ты, оказывается, знаешь такое слово?

– А что в этом удивительного? Может, сама я и не слишком склонна к романтике, но речь-то сейчас не обо мне. Неужели Калила никогда не давала тебе понять, что чувствует? Вы же знакомы много лет.

– За все это время мы и пяти слов друг другу не сказали.

– Понятно, – удивленно протянула Эйвери.

Но раз он ее не любит, зачем так торопиться взять в жены? Этому есть лишь одно объяснение. Когда они расстались, Мал разозлился и решил сделать ей больно.

– И те пару раз, что мы все же разговаривали, она лишь соглашалась с моими словами.

Эйвери невольно вспомнила их оживленные споры обо всем на свете – от экономики до прав человека. Разве такой мужчина сможет стать счастливым с женой, которая лишь тихо ему поддакивает, не решаясь отстаивать собственное мнение?

Он же умрет от скуки.

Впрочем, Мал это вполне заслужил, раз готов сделать такой важный шаг, только чтобы заставить ее страдать.

– Ну раз она такая послушная, то ты мог бы просто сказать ей «к ноге».

– Сейчас не время для шуток. Я пришел, чтобы узнать, сможешь ли ты мне чем-нибудь помочь.

– Не могу и вообще не понимаю, почему ты решил обратиться за помощью именно ко мне. – Сейчас Эйвери хотелось, чтобы он просто ушел и оставил ее в покое, дав позвонить Калиле и попытаться во всем разобраться.

– Когда-то мы были друзьями… – В его глазах мелькнули отблески прошлого. – Хорошими друзьями.

Сейчас Эйвери бы предпочла столкнуться с десятком драконов, чем вспоминать былое.

– Мал…

– Я прошу тебя как друг. В моей жизни не так уж много людей, которым я могу действительно доверять, но тебе я доверяю несмотря ни на что. Если о моем положении узнает кто-нибудь еще, могут возникнуть сложности. – Мал так пристально на нее смотрел, как будто пытался прочитать ее мысли. – Если бы ты все еще питала ко мне какие-либо чувства, я ни за что не стал бы тебя во все это втягивать. Я так решил, потому что ты сама оборвала наши отношения. Но если я не прав, скажи об этом прямо сейчас.

Что сказать? Что он снится ей каждую ночь? Что она не может толком ни на чем сосредоточиться и тратит в два раза больше времени даже на самые простые задачи? Что несколько месяцев после того, как они расстались, она ходила сама не своя?

Даже сейчас, глядя в зеркало, она порой не узнавала свое отражение.

Сердце Эйвери билось так громко, что и глухой смог бы услышать. «Если бы ты все еще питала ко мне какие-либо чувства…» Но о своих чувствах он ни слова не сказал. Хотя чему она, собственно, удивляется? Если бы она действительно значила для него что-то особенное, он не поменял бы ее с такой легкостью на другую женщину.

– Нет у меня никаких чувств, – ответила она тем ледяным тоном, который обычно помогал ей отгонять слишком близко подобравшихся к ее сердцу мужчин. – Я ничем не могу тебе помочь, но дело не в нашем прошлом. Просто я ничего не знаю.

– О чем вы с ней разговаривали наедине?

– Не помню. – Или, точнее, у нее не было ни малейшего желания вспоминать, ведь каждое слово его невесты было для Эйвери как удар ножа в спину. – Обувь, платье, женское образование. Она никогда не говорила о том, что собирается убежать. – Или все же говорила? Припоминая, Эйвери слегка нахмурилась, и Мал сразу же придвинулся к ней ближе.

– Ты что-то вспомнила?

– Ничего, – Эйвери покачала головой, – просто…

– «Ничего» меня не устраивает.

– А она случайно не могла убежать в пустыню?

Мал на мгновение прикрыл глаза:

– Нет, Калила ненавидит пустыню.

– Я знаю. – Эйвери никогда не понимала, как девушка, выросшая среди бесконечных песков, может их ненавидеть. Да при этом еще и согласиться стать женой человека, не скрывавшего свою любовь к величественным барханам. – Она говорила, что боится ее. – Эйвери вдруг кое-что вспомнила.

– А что ты ей на это посоветовала?

– Я сказала – нельзя убегать от того, что тебя пугает. – Она слегка покраснела.

– И?

– И все. Я просто сказала: чтобы побороть страх, нужно встретить его лицом к лицу. По-моему, это весьма здравая мысль, но я говорила вообще, а не советовала ей что-то конкретное.

Но что, если Калила приняла ее слова именно за указание к действию? Эйвери нерешительно переступила с ноги на ногу.

– Ты сказала, что она должна в одиночку пойти в пустыню? – резко побледнев, спросил Мал.

– Нет. Разумеется, нет! – Но ведь при желании ее слова можно было понять и так! – Я только сказала: если ты сделаешь что-то, что тебя пугает, и сможешь побороть свой страх, то станешь намного сильнее.

– Или умрешь. Ты хоть представляешь, как опасна пустыня для неопытного человека?

– Представляю! Но не понимаю, в чем ты сейчас меня обвиняешь. Я не говорила, что ей нужно одной идти в пустыню!

– Тогда будем надеяться, что Калила туда не пошла. Она же не протянет там и пяти минут.

Вытащив телефон, Мал кому-то позвонил, и Эйвери могла лишь с болью в сердце слушать, с каким видимым беспокойством он говорит о своей невесте.

Что, если Калила действительно поняла ее буквально и пошла в пустыню?

Но разве она способна на такую глупость?

И что делать, если все-таки способна?

Эйвери прижала руки к вискам:

– Слушай, может, я могу…

– Ты и так уже достаточно помогла. Спасибо, что честно во всем призналась, теперь я хотя бы знаю, с чего начать поиски.

Мал еще никогда не говорил с ней так холодно. Нет, Эйвери, конечно, всегда знала, что он умеет нагонять страх, но сама-то она его никогда не боялась! А Мал в свою очередь не боялся ее независимости и успешной карьеры, тем самым выгодно отличаясь от большинства мужчин, с которыми ей приходилось сталкиваться.

– Я ни в чем не виновата, – не слишком уверенно начала Эйвери, хотя где-то в глубине души уже сама начала сомневаться. Вдруг Калила все-таки приняла ее слова за руководство к действию? – А даже если она и отправилась в пустыню, может, это не так уж и плохо. По-моему, это очень смелый поступок, так она сможет набраться уверенности в себе…