Время, гравитация, любовь и прочие неприятности

1 декабря

У меня еще сорок минут. Вызываю такси до ресторана, указанного в пригласительном. Смотрю в зеркало. Рыжие локоны спадают на полушубок из искусственного меха, зеленое платье за 235 тысяч и туфли на каблуке в пару сантиметров. Надеюсь, не придется скакать по сугробам. С накрашенными ресницами, ровным тоном кожи, красными губами, я действительно выгляжу иначе. На нижнем уровне стандартов земной красоты. Скорее это только мое восприятие, а другие видят иначе.

Зачем я иду туда? Потому что очень хочется не пойти. Как важно уметь слышать себя и отличать интуицию от страхов. Переход на линию реальности, где у меня есть мужчина, возможен только через действия, которые противоречат старой линии. Делать неожиданное даже для себя. Как в фильме «Всегда говори: «ДА».

Прошу водителя подъехать ближе ко входу. Еще раз смотрю в пригласительный, сверяю адрес и строчку «дресс-код коктейльный». Поправляю волосы и выхожу.

У арки с массивной дверью курят двое мужчин. Узнаю в чертах одного их них одноклассника, который одиннадцать лет назад так же озирался по сторонам, выпуская дым в сторону. Дима Шипелин – кошмар для преподавателей и одноклассников. Ему не диагностировали синдром дефицита внимания и гиперактивности. При этой особенности нервной системы физически сложно сидеть на одном месте и тем более запоминать, когда кто-то кого-то куда-то отправил сделать что-то для чего-то с кем-то. С математикой и физикой были проблемы скорее всего из-за дискалькулии – нарушения в понимании математических действий. Это тоже никто не обнаружил, окрестив Диму на весь период школы «ленивым, глупым и невоспитанным». Сейчас, благодаря развитию детской психиатрии, это можно было бы скорректировать.

Дима нервно переминается с ноги на ногу и крутит в левой руке зажигалку. Ниже на две головы, он обзывал меня «вышкой» и подшучивал до 9 класса, а в один дождливый осенний вторник перестал. Я так и не поняла почему.

Поднимаюсь, возвышаясь над обоими, и молча прохожу в вестибюль. За разговорами они, кажется, меня не замечают.

– Вышка, это ты что ли? – царапает спину хриплый голос. Замираю, как будто надеясь, что сольюсь с обстановкой и он пройдет мимо. Эволюционный инстинкт.

– По-любому ты – приближается голос и мне приходится повернуться.

– Дмитрий – с намеренной серьезностью обращаюсь, глядя вниз. Мужчина довольно улыбается, задрав голову.

– Ну ты, вышка, красотка – маленькие глазки на сером лице, свитер из синтетики и темные джинсы. Залысины и запах машинного масла в перемешку с одеколоном. Поджимаю губы, не зная, что сказать.

– А где все? – нахожусь я.

– Уже в зале. Пошли – уверенным шагом мужчина направляется вперед по коридору и сворачивает за угол. Следую за ним.

В большом зале с оранжевым тусклым светом вдоль стен стоят три длинных стола, за каждым человек восемь-десять. Мозг пытается обработать поток информации, и я почти слышу, как скребутся нейронные связи, которые не были задействованы целое десятилетие. Как вспомнить имена всех этих людей? Ближе всего к нам – компания из женщин, которые, прервав разговоры, пялятся на меня.

– Смотрите, кого я привел – радостно объявляет Дима, подталкивая меня вперед – Это ж Вышка! – прожекторы глаз поворачиваются в мою сторону. Хочется съежиться и убежать.

– Амалия, садись сюда – доносится откуда-то сбоку. Пытаюсь найти, кому принадлежали слова. Поднятая рука Кристины – одноклассницы, которая всегда была добра и терпима ко всем. В ее маленьком, почти детском теле, скрывается мудрая и светлая душа. Рост Кристины полтора метра, миниатюрные руки, темные прямые волосы и миндалевидный разрез глаз. Кажется, ее родители из Узбекистана. Она выглядит точно так же, как на последнем экзамене, если не считать одежды. Черное бархатное платье на запах, брендовые украшения, мне такие Оля показывала, в надежде, что я проникнусь их эстетикой.

– Амалия, как хорошо, что ты пришла – улыбаясь всем лицом, звонко говорит Кристина, когда я занимаю место за столом. Не проходит и 10 минут, как двери в зал снова открываются и заходит Коля. У меня перехватывает дыхание, по рядам проносится почти коллективный возглас удивления и восхищения. На нем черный костюм, футболка, часы и нишевый аромат, который долетел до моего чувствительного носа. Он пришел один. Мое дыхание прерывается, как разметка на сложном участке дороги. Через минуту вижу только возвышающуюся голову, потому что его окружили почти все присутствующие. Наконец все расходятся по местам, Николаю выделяют место за столом. Бывшая девушка почти набрасывается всем телом и прижимается грудью к его предплечью. Прошло одиннадцать лет, но расселись все опять по кастам: популярные, ботаники, середнячки. Я в самом конце, потому что не вписываюсь ни в одну из этих групп.

Он смотрит в сторону нашего стола, Кристина рядом со мной громко смеется, запрокидывая голову. Я молчу, если не считать нескольких вопросов о том, кем я работаю и не вышла ли замуж. Нет, не вышла, я – психиатр. Услышав ответ, они отворачиваются с натянутой улыбкой и больше не поднимают на меня глаз.

Слышу непрерывный поток вопросов Коле, как будто он на пресс-конференции. Звучный бас рассказывает, что в Россию вернулся пару лет назад, сейчас живет в Москве, продолжает играть в баскетбол, но теперь не профессионально. Не женат – на этой фразе хищницы выдыхают напряжение. Злата наклоняется ближе, снова касаясь грудью огромной руки. Вспоминаю образ женщины, с которой он был в нашу нелепую встречу. Сжимаю челюсть и стараюсь переключиться.

Бывшая Коли извиваясь встает, чтобы сказать тост.

– Сегодня я смогла увидеть тех, кто мне очень дорог – она даже не пытается скрыть свой интерес – может быть, эта встреча станет началом новых историй – Елейный тон, взгляд с поволокой, все в зале понимают ее намек. Но Коля остается нейтрален. Он, как всегда, вежливо улыбчив и отстранен.

«Ник, ты тоже скажи тост» – доносится за моей спиной. Он остается на месте, просто приподнимая бокал.

– Я счастлив, что здесь. Воспоминания о школьном времени были всегда очень особенными для меня. И сейчас видеть всех вас – удивительно и странно. И я хочу сегодня сделать кое-что, что испугался двенадцать лет назад. Но я вам не расскажу. Поэтому давайте выпьем.

Коля говорит без акцента, но его речь звучит как гугл перевод. Подозреваю, что думает он на английском.

Я теряю ощущение времени, погрузившись в свои мысли и подобие транса. Где-то на фоне остаются голоса и хохот знакомых, но неизвестных мне людей, с которыми мы живем как будто в разных мирах. Так и есть, мой мир IC 1101. Кручу в руках бокал, морщусь сделав глоток, это не вино, а спирт с ароматизатором. Пытаюсь оправдать решение прийти сюда, но с каждым циклом стрелки на циферблате, становится сложнее это делать. Я здесь лишняя. На этой мысли слишком резко поднимаюсь и немного теряю равновесие. В голове правильные когнитивные заключения, скрытые интоксикацией и туманом эмоций. Я пьяна и рассерженна. На поверхности – злость на этих недалеких людей, которые притворно улыбаются, скрывая за масками настоящую личность. Но на самом деле, это злость на себя. Не смотря на бонус воспоминаний о природе души, у меня не получается быть здесь своей, не получается создать отношения, не получается наладить контакт к мамой. И я застряну на этой планете на ближайшие 100 лет, а может и дольше. Это испытание – как тюремная ссылка с квестом. Это утомительно и грустно.

Выхожу из зала, следую через холл и коридор в уборную. В отражении вижу эффектную женщину и даже не сразу осознаю, что это я. Волосы медью спадают на плечи, обтянутые зеленым шелком, статная осанка, чувственные губы. Вспоминаю слова Оли о том, что любая женщина становится красивой, если ухаживает за собой. Но красота – не только внешние признаки, она больше зависит от состояния, уверенности, внутренней опоры. Я знаю, кто я и чего достойна. Почему тогда не делаю того, что знаю и умею? Этот вопрос отрезвляет и разгоняет туман в мыслях. На горизонте когнитивного разума появляется план. Улыбаюсь отражению, делаю вдох и выхожу в холл, как в открытый космос. Все гораздо проще, если поднимаешься над проблемами и смотришь на них с разных точек восприятия. Как я не додумалась раньше? Человеческая любовь – химическая реакция, предсказуемая и управляемая. Я просто создам ее искусственно с кем-то, кому это может быть выгодно.

Дима. Синхронично возникая в холле, бывший одноклассник двигается в мою сторону. Это идеальный момент для осуществления плана.

Вышка – чуть размазывает он, видимо из-за количества выпитого – ты такая красивая сегодня. Ты всегда красивая – неожиданно бормочет мужчина, продолжая приближаться. Я теряю решительность и замираю.

Амалия – чеканя каждую букву произносит Дима, подходя на расстояние, с которого я чувствую перегар и запах машинного масла – прости меня, прости, что такой дебил – он плюхается на кресло, которое стоит у стены. Я молчу, не понимая, как реагировать. План начинает проваливаться.

Ты ж мне так нравилась, понимаешь? – заплетающимся языком жует он самую неожиданную фразу. – Ну я ж не дурак, понимаю, что такой как я тебе не нужен – глядя в пол, продолжает Дима. Дар речи ко мне не возвращается и я просто стою, как вышка и смотрю на мужчину, которому я, оказывается, нравилась. Моей психике приходится нелегко с перевариванием такой информации.

Я ж хотел тебя позвать гулять, но потом этот Попула сказал… – дальше что-то не членораздельное. Понимаю, что ситуация даже лучше, чем я думала.

– А можешь притвориться, что у нас отношения? – выпаливаю я и наблюдаю за медленно доходящим до сознания Димы смыслом. Он не спеша поднимает голову, словно она слишком тяжелая.

Это как?

Буквально на один вечер, это не по-настоящему – объясняю я.

– Я могу – раздается за моей спиной, по плечам прокатывается волна. Замираю, прежде чем повернуться. Приходится немного поднять глаза.

– Никто не поверит, что он твой парень – Коля делает два шага, мое тело каменеет. Снова не получается говорить в его присутствии – Дим, ты лучше иди – звучит сверху вниз, и мы трое понимаем, у кого преимущество.

– Вышка, ну я это – поднимаясь мямлит Дима – вы тут сами разбирайтесь – виновато пригнувшись, он скрывается за поворотом. И мы остаемся вдвоем.

– Так что нужно делать?

– Коля, – начинаю я с намерением списать все на вино и юмор.

– Лучше Ник, мне так привычнее.

– Ник.

– Это я – улыбается он.

– Ты же понял, что это была шутка, да?

– Тон был серьезный – мужчина устраивается на бархатном кресле, где до этого сидел Дима. Теперь я смотрю на него сверху и это действительно ощущается как преимущество, от чего я смелею.

– Тебе показалось – пытаюсь выглядеть непринуждённо.

– Всего один ужин? С родителями, да? – чуть заметно киваю, как будто сдаваясь. – Это легко. Они будут в восторге. Все родители от меня в восторге. Кроме моих. От моих только претензии и расспросы, когда я женюсь. У тебя тоже?

– Да. Мама невыносима – плюхаюсь на кресло рядом, без сил к сопротивлению его глазам, бархату голоса и улыбке. Он не антагонист, а криптонит. Оружие, которому бесполезно сопротивляться.

Полчаса мы обсуждаем родителей, их недовольство, игнорирование успехов и придирки. Это наш самый длительный разговор, тем более наедине. Может дело в алкоголе, но мне становится легко.

– Ой, а я тебя ищу – из коридора появляется грудь, а потом Злата. Ник молчит – Коль, отвезешь меня домой? Я что-то устала – мурчит она на пьяном.

– Три бутылки вина называются усталостью теперь? – она подходит ближе и чуть не падает – Gosh – вырывается у него, когда он подхватывает девушку.

– Мы должны посадить ее в такси. Пошли вместе? – взгляд серых глаз направлен на меня, от чего в ногах снова дрожь.

Зима врывается в легкие обжигающим холодом и отрезвляет, как будто собирая меня воедино. Я все еще не могу осознать, что вот она я, а рядом он, который навязчиво всплывает во снах. Наблюдаю за тем, как он усаживает Злату в такси, убирает от себя ее руки и закрывает дверь. Тело дрожит изнутри, но не от мороза. Коля возвращается ко мне, перешагивая сугроб. Серые глаза скользят по моему лицу, отчего я еще больше дрожу. Мы молча смотрим друг на друга, не замечая полетевшие сверху снежинки.

– Ты к родителям? – прерываю я игру в гляделки.

– Не, я в Mariott остановился.

– Обожаю мариот. Такое красивое здание – мечтательно бормочу я, вспоминая витиеватые детали фасада.

Поехали со мной? – смотрю на него, не моргая – Шучу – не улыбаясь, говорит он и протягивает свой телефон – Напиши номер. – Набираю цифры, эхом в сознании гудит его «поехали со мной». Сглатываю. Он нажимает вызов и через пару секунд моя сумка начинает вибрировать. Черный мерседес заползает на сугроб.

Ты первая езжай, не мерзни, я сейчас вызову еще – Ник открывает заднюю дверь и протягивает мне руку. Впервые касаюсь его ледяными пальцами, еле удерживаю равновесие, большая ладонь сжимает сильнее. Хочется остановить этот момент и одновременно убежать из него. Меня как будто разрывает на части от радости, страха и еще тысячи эмоций.

– Ама, напиши, как доедешь. И завтра, как проснешься – заставляю себя кивнуть и, кажется, машу рукой из отъезжающего такси.

Несколько минут трачу на поиск мобильного в сумке, руки не слушаются от холода и волнения. Смотрю на пропущенный с незнакомого номера, набираю «Ник» и сохраняю в контакты. Это снова сон?