Время любви

Глава 7

Языки пламени в камине весело трещали, обогревая просторную гостиную, но их жар не шел ни в какое сравнение с огнем, сжигавшим тело Глории. Она просто кипела от злости.

– Этот человек опасен! Мне он не нравится. Я уже собиралась уволить его, когда ты пришел! – запальчиво говорила она, обращаясь к Райли. – Зачем ты нанял этого Брауна? И вообще, зачем ты нанял их обоих? Ладно, против мистера Джастиса я пока не возражаю. Но ведь ты сам мне говорил, что я должна избавиться от лишних людей, а вовсе не набирать новых, когда зима на носу.

Райли пожал плечами:

– Оказалось, что ты была права, а я ошибался. Тебе действительно нужны еще люди. Зима обещает быть суровой – достаточно посмотреть на лошадей, на их толстую шкуру. Смайли отпустил слишком много наемников после осенних работ. Я всего лишь хотел исправить его оплошность.

– Его оплошность? – Безусловное доверие к человеку, который столько лет был постоянным управляющим у Лолесов, заставило Глорию встать на его защиту: – Смайли не допускает оплошностей!

Райли сурово сжал губы.

– На этот раз допустил.

Она прищурилась и хотела ему возразить, но решила пока не вмешиваться. У молодого Торна и мистера Рэнкина свои счеты, и ей не стоит разжигать страсти.

– Ладно, – примирительно произнесла Глория, – допустим, что он ошибся. Но ведь у тебя не было никакого права нанимать людей, пока десять минут назад в конторе Смайли я не дала тебе на это разрешения.

Удобно развалившись на широком кожаном диване напротив зажженного камина, Райли неторопливо положил ногу на ногу и посмотрел на Глорию, не произнеся ни слова. В наступившей тишине было хорошо слышно, как Бидди медленно двигается на кухне.

Глория с трудом поборола раздражение.

– Там, в конторе, – она махнула рукой в сторону домика рабочих, – я была вынуждена признать, что у тебя есть право голоса в делах Лолесов. И ты сам видел лицо Сордоу, когда попросил его помочь устроить этих двух новичков. Остальные парни на ранчо будут воспринимать твои приказы с еще меньшим энтузиазмом, уж поверь мне. Думаю, нам еще повезет, если кто-нибудь из них останется работать на ферме.

– Они останутся.

Глория недоверчиво взглянула на Райли.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что они привыкли к этому месту. Они жили и работали здесь годами. Они преданы семье Лолесов. Это ранчо – их дом. А ты теперь их семья.

Слова Райли проникли в самое сердце Глории, и она смягчилась. Гнев ее испарился. Но вместо злости она вдруг ощутила неимоверную тяжесть ответственности, которая отныне легла на ее плечи, и покорно опустила голову. Глория совсем не была уверена, что справится со своей новой ролью и сумеет сохранить ранчо Лолесов.

– Так много людей надеется на меня, Райли, – тихо проговорила она, глядя в пол. – А я зачастую и сама не знаю, что надо делать. Иногда я мечтаю о том, чтобы кто-нибудь пришел и снял с меня этот груз.

– Никто не справится с этим, кроме тебя самой, Глория, – тихо ответил Райли.

Она кивнула:

– Я знаю, и это меня пугает.

Внезапно она нахмурилась, как будто ей в голову пришла какая-то неожиданная мысль.

– А ты… тебе ведь это все не нужно. Тебя здесь ничто не держит, но ты остался. Почему?

Райли переменил позу и сидел теперь на самом краю дивана.

– У меня есть свои резоны, – ответил он коротко. Немного помолчав, Торн продолжил: – Ничего не бойся и не сомневайся в себе, Глория. Это самое страшное, что только может быть. Тогда-то люди и совершают самые большие ошибки. Просто принимай решения и действуй, пусть даже неправильно. Если окажется, что решение было неверным, спокойно извлеки из этого урок и иди дальше, вот и все. – Некоторое время Райли внимательно рассматривал плетеный ковер на полу, потом пригладил рукой непослушные волосы и снова взглянул на Глорию: – Ты должна научиться думать как мужчина.

Глория недоуменно заморгала.

– А я как думаю?

Лицо Райли смягчилось, озабоченное выражение сменилось мягкой улыбкой, жесткие линии подбородка и губ разгладились.

– Иногда ты так и делаешь. Ты хорошо справляешься с работой, Глория, хоть и не всегда отдаешь себе в этом отчет. Честно говоря, я удивлен, хотя мне не следовало бы удивляться. Просто для меня ты по-прежнему осталась все той же робкой маленькой девочкой со смешными косичками и в фартучке, надетом поверх платьица, с которой я играл в прятки. Я все время забываю, что ты теперь… взрослая женщина.

Глория до боли стиснула руки и произнесла слова, которые – она знала – ей не следовало говорить, но удержать их в себе она не смогла:

– Я не была уверена, что ты это заметил.

В темных глазах Райли вспыхнули искры. Его длинные ресницы дрогнули.

– Я заметил.

Внезапно почувствовав себя той самой робкой девочкой, о которой он только что говорил, Глория прошептала:

– Ты тоже изменился. – Райли рассмеялся:

– Не сомневаюсь, что это ты заметила.

Щеки Глории вспыхнули. Он имеет в виду прошлую ночь, когда она застала его без одежды. Она бросила на Райли лукавый взгляд из-под опущенных ресниц.

– Мне понравилось то, что я увидела.

Райли откинулся на диванные подушки. Лениво потягиваясь, как молодой тигр, он уставился в потолок. Когда он заговорил, Глория обратила внимание, что на его мускулистой шее двигается кадык.

– Ты играешь с огнем, Глория.

Девушка не знала, что на это ответить, поэтому предпочла вообще не отвечать. Райли посмотрел ей в глаза.

– Ты знаешь, что это означает?

Глория покачала головой, и тяжелая волна растрепанных волос упала ей на плечи.

– Не знаю, – пробормотала она, внимательно разглядывая пестрое индейское одеяло, висевшее на дальней стене комнаты.

– Нет, знаешь. Любая взрослая женщина это знает. – Глория храбро взглянула в глаза Райли и твердо произнесла:

– Я не понимаю, к чему ты клонишь, Райли Торн.

Он усмехнулся, показывая ровные белые зубы. В его глазах горел насмешливый огонек.

– Иди сюда, и я тебе объясню.

Чувствуя, как в ней борются страхи жгучее любопытство, Глория исполненным пренебрежения жестом вздернула подбородок и заявила:

– И не подумаю.

Она действительно не двинулась с места, хотя ей больше всего хотелось именно этого. Все так же ухмыляясь, Райли пожал широкими плечами.

– Ну, как хочешь.

Это подействовало. Глория сердито топнула ногой и, наклонившись, шлепнула его по руке.

– Если бы ты знал, как трудно с тобой разговаривать!

Внезапно Райли одним стремительным движением схватил ее и повалил на диван. Не успела Глория опомниться, как она уже лежала в его объятиях, а крепкие руки Райли нежно сжимали ее, не давая ускользнуть.

– Тогда не будем разговаривать, – тихо шепнул он, глядя ей в глаза, – лучше просто поцелуй меня. Или целовать меня тоже трудно?

Чувствуя, как бешено колотится сердце, не в силах отвести глаза от лица Райли и ощущая на себе вес его тела, Глория смогла лишь покачать головой. Эта неожиданная близость, этот взгляд, проникающий в душу, вызывал странное томление. Глорию затопило желание. Тяжесть тела Райли, его запах, близость его губ – все это было так волнующе, так удивительно и так запретно.

– Я только о тебе и думаю, Глория. Я мечтал об этой минуте с тех самых пор, как впервые увидел тебя на веранде вместе с Бидди, когда Джейси уехала. Во мне какой-то дьявол пробудился, когда я встретил тебя после всех этих лет.

Глядя на Глорию так, будто она была в чем-то виновата, Райли наклонил голову и завладел ее губами. Она не стала даже изображать сопротивление. Обхватив его шею руками, выгибаясь дугой, Глория прижалась к Райли, стремясь ощутить это острое, не изведанное доныне ощущение единства с ним. Хриплые звуки, рвущиеся из его горла, подсказали ей, что он испытывает те же чувства, и новая волна желания захлестнула Глорию с головой. Она глухо застонала и раскрыла губы навстречу его жадным губам.

Совсем не думая о том, что ее одежда измята, волосы растрепаны, а сама она пригвождена к постели, словно бабочка, приколотая булавкой к подушке, Глория самозабвенно отдавалась чувству, овладевшему ею. Она вовсе не считала себя взятой в плен, ей нравилось ощущать тяжесть тела Райли, ей нравилось быть такой… развратной, ей хотелось большего, но она и сама не могла бы сказать, чего именно она хотела.

Райли оторвался от ее губ, когда Глория уже думала, что вот прямо сейчас потеряет сознание от неистового желания и нехватки воздуха. Задыхаясь, ловя воздух ртом, она беспомощно ухватилась за Райли, который, так же тяжело дыша, приподнялся на локтях, чтобы посмотреть в ее глаза. Отблески огня в камине отбрасывали причудливые тени на лицо Торна, выхватывая из темноты высокие скулы, темную прядь волос, падающую на лоб, красиво очерченные губы. Казалось, Райли видел только Глорию и думал только о ней.

Когда Торн снова заговорил своим хрипловатым голосом, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.

– В первый же день, как я приехал сюда, ты заявила, что не испытываешь ко мне никаких чувств. Но мы оба знаем, что ты тогда лгала. Я хочу тебя… как мужчина может хотеть женщину. И сейчас я вижу, что ты тоже хочешь этого. Твою спальню отделяет от моей всего две комнаты, и я не могу уснуть, когда думаю об этом. Я сгораю от желания, мечтаю о тебе. Позволь мне прийти к тебе, Глория. Сегодня ночью. В твою комнату.

Глория еще чувствовала вкус поцелуя Райли на своих губах, все ее тело охватило какое-то странное оцепенение, и вдруг она явственно увидела себя со стороны, как будто она сама стояла здесь, посреди комнаты, и наблюдала за собой, лежащей на диване в объятиях Райли. Она, Лолес, и он, Торн, были сейчас сплетены: воедино. Это зрелище так напугало ее, что она почувствовала острое сожаление, раскаяние, внезапное, как укол.

– О Райли, что же мы делаем? Я не могу. Нам нельзя. Это неправильно, – испуганно заговорила она, задыхаясь.

Райли замер, закрыл глаза и попытался выровнять дыхание. На его щеке задергался мускул. Наконец он открыл глаза и взглянул на девушку.

– Это правильно, Глория, – тихо произнес он. – И это единственное, что правильно в моей треклятой жизни.

Не зная, куда деваться от страха и стыда, Глория попыталась встать, но не смогла, и тогда, желая отстраниться от Торна, поглубже вжалась в мягкую кожу дивана и отвернулась.

– Ты меня пугаешь, Райли, – прошептала она сквозь слезы.

Наступила тишина, прерываемая лишь тиканьем каминных часов. Наконец Райли наклонил голову, мягко коснувшись подбородком виска Глории.

– Все хорошо, Глория, все хорошо, – прошептал он еле слышно. – Взгляни на меня, милая, – попросил он, погладив ее по щеке.

Глория повернула голову, но, не желая встречаться с ним взглядом, уставилась на его шею, туда, где под тонкой кожей бешено бился пульс. Ей захотелось поцеловать его, успокоить, почувствовать вкус его кожи, но она не решилась. Она интуитивно понимала, что малейшее движение с ее стороны сейчас способно вызвать столь неистовый взрыв страсти, что она не сможет ни сдержать его, ни остановить.

– Извини меня, Райли, – пробормотала она. Торн покачал головой и усмехнулся.

– Ты ни в чем не виновата дорогая, – проговорил он, нежно целуя Глорию в лоб. – Это все я. Мне нужно извиниться перед тобой.

Райли отстранился от Глории и встал. Не отрывая от нее взгляда, он провел рукой по спутанным волосам и глубоко вздохнул. Глория свесила ноги с дивана и села, тщательно расправив юбки. Она испытывала неловкость, непривычное чувство легкости и одновременно разочарования от того, что Райли уже не давил на нее своим весом. Убрав с лица непослушные волосы, она сложила руки на коленях. «И что же, во имя всего святого, принято говорить в таких случаях? – размышляла она. – Мама никогда не затрагивала эту тему, обучая меня основам этикета».

От дальнейших терзаний Глорию спасли быстрые шаги и окрик Бидди:

– Райли! Глория! Вы здесь?

Не успела старая ирландка выкрикнуть имя Глории, как она уже вскочила с дивана и подбежала к двери. Райли последовал за ней. Увидев их, Бидди тяжело привалилась к стене. Ее лицо раскраснелось, тонкие седые волосы растрепались, тесемки фартука развязались и болтались по бокам. Райли и Глория подхватили няню под руки. Старушка была очень взволнованна и не сразу смогла заговорить.

– Вот вы где, слава Богу! Пойдемте скорей, вы, оба. Что-то случилось со Скитером. Он лает и лает так, что, кажется, мертвого разбудит.

Глория посмотрела на няню, хотела что-то сказать, но промолчала и перевела взгляд на Райли. Торн нахмурился и заявил, обращаясь к. Глории:

– Оставайся здесь с Бидди. Я схожу посмотрю, что случилось.

– Нет! – запротестовала Глория. – Я пойду с тобой. – Она осторожно подвела Бидди к кожаному креслу рядом с диваном, бросив через плечо: – Подожди меня, Райли.

– Иди, иди, детка, – ласково произнесла Бидди, похлопывая Глорию по руке. – Со мной все в порядке, просто на дворе сильный ветер, и мне трудно выходить. Поди посмотри, что там с собакой. Боюсь, кроме тебя, Скитер никого к себе не подпустит. Только будь осторожна, слышишь? И не отходи от Райли ни на шаг.

Глория погладила Бидди по мягкой морщинистой щеке.

– Ну, раз с тобой все в порядке… Только ты уж сиди здесь и никуда не уходи. – С этими словами она повернулась к двери. Райли и след простыл. Не особенно удивившись, Глория подхватила свои юбки и бросилась к двери. Пробегая мимо кухни, она заметила на столе приготовления к ужину – видимо, Бидди начала готовить еду и бросила это дело.

Глория на бегу сорвала с гвоздя отцовскую куртку и распахнула дверь. В следующий миг она едва не упала – так силен был обжигающе ледяной ветер. На этот раз он дул в спину, и ей не пришлось мучительно преодолевать его порывы. Главное – удержаться на ногах.

Волосы падали на лицо Глории, но она смогла разглядеть маленькие фигурки людей на холме, рядом с могилами. Райли стоял, опираясь на ограду, а по ту сторону изгороди был виден коротышка – наверное, мистер Джастис. Он, похоже, боялся пошевелиться. Скитер, огромный, взъерошенный, шерсть дыбом, стоял перед ним, заходясь бешеным лаем. Глория, поминутно спотыкаясь и путаясь в юбках, начала карабкаться на холм. Дышать было трудно, мешал ветер, гнавший тучи-песка и пыли, волосы лезли в рот, но она неуклонно приближалась к маленькому фамильному кладбищу. И все это время она слышала, как кричит Райли и как яростно рычит и лает Скитер.

Наконец Глория поравнялась с Торном, схватила его за руку и повисла на ней. Райли машинально поддержал ее и помог встать прямо, но все его внимание было поглощено разыгрывавшейся перед ним сценой.

– Не двигайся, Джастис! – крикнул он, обращаясь к насмерть перепуганному коротышке. – А не то эта собака разорвет тебя в клочья.

Джастис кивнул. В его мутных глазах отражался неподдельный ужас. На тонкой шее быстро двигался кадык. Бедняге еще никогда не доводилось попадать в подобный переплет.

– Что вы здесь делаете? – подала голос Глория.

– Отзови Скитера, Глория, – попросил ее Райли. – Тогда мы сможем поговорить. Я сам пытался его подманить, но он сегодня не обращает на меня внимания.

Глория закусила губу. Привычным жестом она откинула волосы с лица и вдруг обнаружила, что ветер почти стих. Темно-рыжие пряди больше не закрывали ей глаза. Это был добрый знак. Может, и в остальном ей повезет. Она отпустила руку Райли и пошла к воротам.

– Я войду и подержу его. Скитер сам не свой с тех пор, как убили Старого Пита.

Но в следующее мгновение Райли крепко схватил ее за руку и повернул к себе, и она громко вскрикнула от изумления.

– Ты с ума сошла, если думаешь, что я позволю тебе войти в ограду! Скитер может броситься на тебя.

Глория попыталась вырвать руку, но безуспешно.

– Я пойду туда, Райли. Убери руки.

– Нет, – решительно заявил Райли, доставая револьвер из кобуры. – Ты позовешь его отсюда. Если он бросится на тебя, я его пристрелю.

– Если застрелишь его, я никогда тебе этого не прощу, – ледяным тоном ответила она.

Лицо Райли приняло суровое выражение.

– Это твое дело. Но если будет стоять выбор между тобой и Скитером, то я его застрелю, можешь мне поверить.

Глория смотрела на Райли. Он был прав, а она не права, и оба понимали это. На его стороне были логика и здравый смысл. Но ведь речь шла о Скитере. Собаке Старого Пита. Она помнит этого пса с тех пор, когда он еще был щенком. Теперь Пита уже нет в живых. Как нет в живых мамы и папы. И никто не посмеет застрелить Скитера.

– Позволь мне войти туда, Райли, – тихо попросила Глория, глядя в глаза Торну. – Он послушает меня, я знаю. Только не ходи за мной, это может его испугать. Дай ему шанс, Райли. Один-единственный шанс.

Райли окинул ее внимательным взглядом, словно пытаясь оценить, насколько она тверда в своем намерении. Наконец он вздохнул и неохотно выпустил ее руку.

– Ну хорошо. Это будет последний шанс. Но все остается в силе. Если он бросится на тебя, я его прикончу.

Глория оставила предупреждение без ответа и молча вошла в калитку. Ее переполнял гнев, но не страх. Постаравшись успокоиться, она нагнулась и тихонько хлопнула в ладоши.

– Скитер, иди сюда, мой мальчик. Все хорошо, это я, Глория. Иди ко мне, малыш. Скорей. Все хорошо.

Постепенно понижая голос до тихого доверительного шепота, она медленно подходила к оскалившемуся псу. Скитер повернул свою крупную лохматую голову в сторону Глории. Она сразу замерла. Не проявляя никаких признаков узнавания, пес зарычал, показывая острые клыки. Это прозвучало как предупреждение. Глория с шумом втянула в себя воздух. Она взглянула на Эйбела Джастиса, он продолжал стоять неподвижно. Вокруг валялись остатки пищи и стояла нетронутая миска с водой. «Пожалуй, отвлечь Скитера едой не удастся», – подумала Глория.

Зная, что Райли стоит за ее спиной и держит наготове револьвер, Глория обернулась. Лицо Торна было суровым. Она тяжело вздохнула, заметив, как Райли нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Опасаясь, что он может выстрелить в любой момент, Глория решила рискнуть и храбро шагнула к собаке. Сделав несколько шагов, она встала так, что револьвер Райли оказался у нее за спиной.

Не зная толком, как вести себя, и не слишком задумываясь об этом, Глория решила сменить тактику. Если раньше в ее голосе звучали ласковые и заискивающие нотки, то теперь она заговорила твердо и решительно:

– Скитер, это я, Глория. Посмотри на меня, малыш. Никто не причинит тебе вреда. Ни тебе, ни Старому-Питу, слышишь? Иди сюда, Скитер. Иди ко мне.

Злобные глаза Скитера уставились на нее. Пес тихо зарычал и сделал слабый выпад в сторону Глории, но не двинулся с места. Глория настороженно замерла.

– Прекрати! – крикнула она, прежде чем успела осознать, что делает. – Сейчас же прекрати, Скитер! Старый Пит сгорел бы со стыда, глядя, как ты на меня кидаешься. Какая муха тебя укусила?

Скитер повернул к ней морду и заинтересованно приподнял уши. Глория провела кончиком языка по пересохшим губам.

– Иди сюда, Скитер. – Глория опустилась на колени и раскинула руки в стороны. – Иди сюда, мальчик. – Длинный хвост Скитера шевельнулся почти дружелюбно. Глория перевела дыхание. – Хороший мальчик. Иди сюда, дорогой. Иди к Глории.

Пес опустил голову и медленно пошел к ней, виляя хвостом. Когда он ткнулся мокрым носом ей в плечо и лизнул в лицо, Глория обхватила руками его косматую голову и прошептала:

– Хороший мальчик. – В глазах у нее стояли слезы, она непрерывно гладила густую собачью шерсть.

Поверх его головы она сделала знак Джастису перебраться через изгородь позади пса. Человечек кивнул и, перемахнув через забор, умчался прочь с такой прытью, как будто за ним гналась целая стая волков.

Глория поднялась на ноги, продолжая поглаживать Скитера, и повернулась к Райли. Он уже убрал свой «кольт» в кобуру и теперь стоял, скрестив на груди руки. Заметив взгляд Глории, он покачал головой и с трудом сдержал усмешку. Внезапно Глории самой стало смешно. Она широко улыбнулась:

– Я же говорила, что сделаю это. – Райли не выдержал и расхохотался:

– Я ни минуты в этом не сомневался.

Поздно вечером Райли вошел в теплую кухню. Он был голоден и чуть не падал от усталости, но его влажные волосы были тщательно причесаны, а щеки были розовыми от холодной воды. Райли приветливо кивнул Бидди, хлопотавшей у печки, а затем Глории. Она робко взглянула на него огромными зелеными глазами, потом взяла из рук Бидди миску с чем-то горячим и необыкновенно вкусно пахнущим и поставила ее на стол, на то место, которое Райли уже привык считать своим. Затем она вернулась к печке, чтобы взять у Бидди вторую миску.

Райли любил, когда они ели здесь, на кухне, а не в просторной полутемной гостиной, больше подходящей для приема важных гостей. В кухне было гораздо уютнее, здесь он чувствовал себя свободно, как будто в своем семейном кругу. Райли посмотрел на Глорию, которая в этот момент стояла к нему спиной. Каждый раз, когда он задумывался о семье, о своем будущем, в центре этой воображаемой картины всегда присутствовала Глория. Внезапно осознав, что он по-прежнему стоит посреди кухни и не двигается с места, Райли громко поздоровался:

– Добрый вечер всем. Как тут у вас здорово пахнет! Тут бы и святой не устоял.

Помешивая в большой кастрюле какое-то аппетитное варево, Бидди весело подмигнула Райли. Широкая улыбка осветила ее доброе круглое лицо.

– Спасибо, мистер Торн. Я смотрю, к ужину вы приоделись как должно. У нас сегодня тушеная говядина и свежий хлеб. Надеюсь, все это пойдет тебе впрок. Не мешало бы тебе нарастить немного жирку. А теперь, Глория, возьми это. И осторожно, оно горячее.

– Да знаю, Бидди. Давай сюда. Хлеб остынет, пока мы все усядемся за стол. В самом деле, почему бы тебе не сесть и не предоставить это мне? Ты ведь только встала с постели.

Бидди возмущенно фыркнула:

– И как раз вовремя. А то мы бы тут грязью заросли, не так ли, мисс? Вот уж не завидую я тому, кто станет твоим мужем. Да он просто помрет от голода.

Райли весело ухмыльнулся, слушая эту шутливую перепалку. В их семье не было других женщин, кроме его матери, и молодому Торну не доводилось прежде слышать, как женщины поддразнивают друг друга. Но тут он заметил, как Глория заговорщически ему подмигнула, и его лицо вытянулось от изумления. Неужели она настолько свободно чувствует себя в его обществе, что считает возможным позволить и ему включиться в их общую игру?

Глория сверкнула зелеными глазами, поставила на стол очередную миску с мясом и, хитро поглядывая на Райли, заговорила, обращаясь к Бидди:

– Мужчина, который станет моим мужем, уж точно не будет забивать себе голову всякими глупостями. Он и не заметит, какой я повар. Он будет слишком занят, складывая подарки к моим ногам и покупая мне все, чего только пожелает моя душа.

– Ха! – громко выразила свое мнение Бидди. Для пущей выразительности она махнула половником в сторону Глории, обдав деревянный пол темными мясными брызгами. – А за эти свои побрякушки он потребует от тебя кой-чего еще, помимо тушеной говядины, правда, Райли?

Райли едва не поперхнулся. Он перевел глаза с Бидди на Глорию, которая молча накрывала на стол, и промямлил:

– Хм-м, да, мэм. Думаю, что так. – Бидди понимающе засмеялась:

– Думаешь? Ну ладно, думай, думай, молодой человек. А знаешь, Глория тут собралась уже посылать людей на твои поиски, она так волновалась, спрашивая всех, куда это ты подевался.

Глория повернулась.

– Бидди, замолчи! – возмутилась она и обратилась к Райли: – Ничего подобного. У меня и в мыслях не было отправляться тебя искать. В конце концов, ты взрослый человек и сам можешь о себе позаботиться. – Она сердито вытерла руки о фартук. – Но вообще-то мог бы хотя бы из вежливости сказать, куда ты собрался. У нас и без того хватает забот, чтобы еще следить за тобой.

– Извини, что заставил волноваться. Я просто зашел в пару мест, только и всего.

Она сделала вид, что слова Райли ее не касаются, но молодой Торн довольно улыбнулся – ему было приятно, что Глория думала о нем. Женщины продолжали накрывать на стол. Наблюдая украдкой за Глорией, Райли заметил, что ее медно-рыжие волосы аккуратно зачесаны назад, но вместо привычного узла голову ее украшает пышная волна распущенных волос, перевязанная ярко-голубой ленточкой. Внезапно Глория повернулась. Их взгляды встретились, и на какое-то мгновение время остановилось. Затем все снова пришло в движение, и она, держа в руках тарелку, направилась к печке. Правда, ее походка стала теперь какой-то неуверенной, как будто порывы ветра снова пытались сбить ее с ног. Глория грохнула миску на стол и прикусила губу.

– Чего ты так на меня уставился? Что-то случилось? – Этот вопрос застал Райли врасплох.

– Нет, все в порядке, – поспешно ответил он.

Но чем больше пытался молодой Торн сосредоточиться на том, что происходило на кухне перед его глазами, тем труднее ему было сделать это. Мысли его неизменно возвращались к недавним событиям, к тому, что случилось днем на диване в гостиной. Стоило ему вспомнить, как они лежали там с Глорией, тесно прижавшись друг к другу, как он ощущал под собой ее гибкое тело и ее поцелуй, и Райли терял рассудок от страсти.

– Райли?! Ты опять за свое! Ну что ты опять на меня уставился? Ты что, белены объелся?

Пойманный с поличным, Райли покачал головой и отвернулся от предмета своего безумия.

– Извини. Наверное, я просто устал.

Бидди хихикнула и, по обыкновению, громко высказала свое мнение:

– Устал? Теперь это так называется, мой мальчик?

Ох уж эта Бидди, черт бы ее побрал! Щеки Райли вспыхнули, как фейерверк, который ему довелось увидеть как-то в Канзасе на праздновании Дня независимости.

– Да, мэм. То есть нет, мэм, – смущенно замямлил он. Из-за поддразниваний Бидди лицо Глории стало таким же пунцовым, как и у Райли. Она сидела за столом с деланно-безразличным видом, устремив взгляд в тарелку с дымящейся говядиной. Наконец Бидди, неугомонная и сияющая как медный грош, присоединилась к ним. Все они взялись за руки, образуя маленький круг.

В левой руке Райли держал теплую крепкую руку Бидди, в правой – маленькую нежную ладошку Глории. Он склонил голову и, стараясь не сжимать слишком сильно эту хрупкую руку, выслушал короткую и бесхитростную ирландскую молитву о щедрости Господней и о хлебе насущном. Вслед за «аминь» последовали тихое звяканье посуды и серебряных приборов, вежливые просьбы передать то или другое блюдо со стола и тому подобные реплики, сопровождающие любую трапезу.

– Райли, ты спрашивал Джастиса, что ему понадобилось там, на холме? Он так быстро удрал после того, как мне удалось успокоить Скитера, что я просто не успела расспросить его об этом.

– Да, я говорил с ним, – кивнул Райли, намазывая хлеб маслом. – Он сказал, что хотел лишь отдать дань уважения покойным, как и подобает христианину.

Бидди зацокала языком:

– Ну что ж, нельзя его за это винить.

– Я тоже так думаю, – кивнул Райли, поглощая мясо.

Глория недоверчиво фыркнула:

– Отдать дань уважения? Что-то не верится. Должно быть, Джастис сделал что-то еще, раз Скитер пришел в такое бешенство. Я никогда не видела, чтобы он бросался на людей. Никогда. – Глория нахмурилась, как будто пыталась что-то вспомнить. – Да, вот еще. Совсем забыла. Смайли и его ребята уже вернулись?

– Да, им удалось загнать около двадцати голов скота. Как я понял, коровы не успели уйти слишком далеко.

– Ну что ж, я рада, что они вернулись, пока этот дьявольский ветер не превратился в ураган.

Райли взглянул на Бидди и отметил, что Глория тоже смотрит на няню, пытаясь сдержать улыбку. Старуха сердито отмахнулась от них и проворчала:

– Я знаю, что у тебя на уме. Хорошо, что ты хотя бы соблюдаешь приличия, юная леди.

Глория засмеялась и повернулась к Райли:

– Наша Бидди влюблена в мистера Рэнкина.

Няня свирепо швырнула ложку в тарелку с едой, так что часть соуса выплеснулась на стол, и обвела взглядом довольные, улыбающиеся лица молодых людей.

– Что, черт побери, ты болтаешь? Да ничего подобного! Чтобы я, да в моем возрасте! Да у меня и времени нет на подобные глупости.

– И все же это так, – поддела ее Глория.

Бидди схватила ложку и замахнулась ею на воспитанницу, обдав все вокруг брызгами соуса.

– Ты на себя-то погляди, юная леди! Вот уж тут есть о чем порассказать. Или тебе напомнить? Как насчет этой твоей истории о голых мужчинах?

Голые мужчины? Райли удивленно взглянул на Глорию. Голые? Может, речь идет о нем самом? Она рассказала об этом Бидди? Так и есть. У бедняжки все написано на лице. Глория растерянно покосилась на Райли и снова уставилась в свою тарелку.

– Я так и думала, – заявила Бидди, усаживаясь поудобнее и переключая внимание на Райли. – Ты и сам-то не слишком веришь в христианские чувства этого твоего нового работяги.

Положив локти на край стола, Райли уверенно и открыто встретил взгляд Бидди.

– Я рад, когда предоставляется случай оправдать человека. – Глория фыркнула, всем своим видом выражая недоверие.

– Штука в том, Райли, что ему там нечего было делать. Где он должен был быть в это время?

Райли повернулся к Глории:

– Я посылал его поработать в конюшню.

– Так вот там он и должен был находиться. – Райли прищурился:

– А знаешь, что он мне ответил, когда я поставил ему это на вид? «Это был приказ мисс Лолес». По-твоему, я должен был все это время глаз с него не спускать?

– Ты его нанял, – ответила Глория. – И я много думала об этом. В первый же день, как он здесь появился, он высказал мне свои соболезнования по поводу потери родных. Откуда он мог узнать о наших бедах?

– Имя Лолес довольно известно, – осторожно заговорил Райли. – Он запросто мог слышать какие-то разговоры, пока переезжал с одного ранчо на другое.

– Допустим, – согласилась Глория. – Но как он мог разглядеть кресты на холме? От конюшен и дворовых пристроек их не видно. Значит, он что-то тут вынюхивал, совал свой нос во все углы. – Глория наклонилась вперед и добавила, глядя в глаза Райли: – Как и Картер Браун незадолго до него. Он ведь тоже крутился тогда здесь, возле дома, когда так напугал меня.

Райли ничего не ответил, но тут вмешалась Бидди:

– Силы небесные! Так ты думаешь, детка, эти двое действуют в сговоре?

Глория пожала плечами:

– Может, и так. Картер Браун сказал мне, что он из Бостона.

Бидди раскрыла от удивления рот и повернулась к Райли:

– Это как раз там, где сейчас Ханна. С родными ее матери. И видит Бог, эти Уилтон-Хьюмсы жалкие люди. Все, кроме моей Катрин да еще Ардис, ее бабушки.

Прежде чем Райли успел что-либо на это ответить, Глория сказала:

– Я хотела бы знать… Браун и Джастис приехали вместе? А, Райли?

Задетый ее жестким тоном, Райли отрицательно покачал головой.

– Нет. Один появился примерно через час после другого.

Глория задумчиво кивнула:

– Не вижу, почему бы им не договориться и не приехать сюда порознь, верно?

Лицо Райли застыло:

– Что ж, ты высказала свои подозрения, Глория, – процедил он сквозь зубы. – Но я нанял этих людей, и я за них отвечаю. Если потребуется их уволить, я об этом позабочусь.