Всё будет хорошо

12

Когда Марго проснулась, Сет еще спал, растянувшись на животе. Его золотисто-рыжие волосы были встрепаны, словно мимо только что пронесся ураган. Она любовалась его светло-соломенными ресницами, спокойно лежащими на плотных скулах и делающими его похожим на невинного младенца.

Он повернулся к ней во сне. Как же я люблю его, думала она. Мои чувства становятся глубже с каждым часом. Просто лежать здесь под одеялом рядом с ним — райское блаженство.

Уже вторую ночь подряд они не предохранялись. Марго сказала ему, что будет счастлива иметь от него ребенка, и он поймал ее на слове. С его точки зрения, вопрос был решен. Намек на то, что она теперь думает иначе, мог бы непоправимо нарушить их близость.

Он не поймет, если она попытается объяснить свою позицию. За последние сутки Марго стало казаться, что ребенок только усилит те сложности, которые возникли между ними. Когда она говорила Сету, что готова на все, она не могла знать, что Сью убежит из дому, и была уверена, что добьется ее дружбы и доверия.

Будет у них ребенок или нет, то счастье, о котором они с Сетом мечтали, когда решили пожениться, невозможно, если ему придется выбирать между ней и Сью. Каждый раз, когда Сет спрашивал мнение Марго или обращался к ней за помощью, Сью становилась настороженной и даже враждебной. В результате Сет мог потерять дочь, как уже потеряла она.

Марго этого вовсе не хотела. Как и не хотела, чтобы между ним и его обожаемой неразговорчивой девятилетней малышкой возникла стена отчуждения. Она не представляла жизни без них обоих. Пока ей остается только одно — не терять голову, или не вешать нос, как говорит Нелл.

Я думаю, Сет может еще поспать, решила Марго, осторожно выбираясь из кровати и надевая халат и шлепанцы. Он несколько дней не будет ходить на свою верфь, а побег Сью явился для него серьезным испытанием.

Еще раз нежно взглянув на его непокорные волосы на подушке, она спустилась вниз сделать на завтрак оладьи и выжать апельсинового сока. Занимаясь этим в знакомом уголке, где она и Сью так часто делали вместе печенье и горячий шоколад, Марго не видела и не слышала, как Сью вошла в кухню в отороченных кроличьим мехом тапочках и стеганом халатике, прижимая к груди своего мишку.

— Можно, я помогу, — неуверенно спросила она.

Марго постаралась скрыть удивление, прежде чем повернуться к ней.

— Конечно. Почему бы и нет? — ответила она. — Хочешь, будешь разбивать яйца?

Явно довольная предложенным делом, требующим ловкости рук, Сью положила мишку так, чтобы он мог видеть ее работу, и влезла на табуретку.

— Разбивать в стакан? — спросила она. — Сколько штук?

Марго даже не стала предлагать Сью надеть фартук. Несколько минут они мирно работали вместе, обмениваясь только необходимыми для дела замечаниями. Наконец все было готово: тесто взбито, сок выжат. Сью, как всегда, сидела за кухонным столом. Здесь было три места с приготовленными приборами — тарелками, салфетками, вилками и ложками.

Почему бы не устроить прямо здесь семейный завтрак? — подумала Марго. Хотя начало было многообещающим, она боялась поверить в такую удачу.

Но все-таки она не стала спешить. Марго не хотела будить Сета. У Сью сегодня день для домашней подготовки, и ей не надо торопиться в школу. День обещал быть совсем свободным, не отмеченным никакими событиями или конфликтами.

Не совсем понимая, как дальше себя вести, Марго решила заняться мытьем посуды после готовки, чтобы дать себе время подумать. Интуитивно она чувствовала, что контакт между ней и Сью только-только восстанавливается и надо отнестись к этому очень бережно. Нельзя больше допустить ни одной ошибки.

Сью накручивала кончики волос на палец, не спуская глаз с Марго.

— Когда мы разговаривали с папой вчера вечером, — медленно заговорила она, — он сказал, что у тебя есть фотографии твоей маленькой девочки. И человек, из-за которого проводили тест, был… — Она остановилась, очевидно не зная, как назвать это родство, которое так напугало ее. — Я хочу сказать, из-за человека, который был твоим мужем и умер, — закончила она наконец.

Марго кивнула, потрясенная мыслью, что ей придется объяснять все девочке.

— Понимаешь, хочешь ты того или нет, — собравшись с духом, начала она, — но эта путаница все изменила. Бет стала моей дочерью, хотя не я ее родила. А ты стала папиной дочкой. И всегда будешь ею.

Хотя Марго не ответила прямо на заданный Сью вопрос, девочка казалась удовлетворенной.

— Я удивилась… — призналась она с необычной для нее застенчивостью.

— Хочешь посмотреть фотографии? — прервала ее Марго.

В ответ Сью схватила мишку и крепко прижата его к себе.

— Да, пожалуйста, — прошептала она.

С трудом удерживая желание обнять Сью, отложив это для более удобного случая, Марго повела ее в гостиную. Альбом, который они с Сетом рассматривали той ночью, когда он постучал в дверь ее бунгало, теперь стоял на одной из полок над камином. Сет просил принести его, чтобы продолжить дальше историю их жизни, но уже втроем.

Опустившись на кушетку, Марго положила альбом на колени. Все еще стесняясь, Сью устроилась рядом. Они начали смотреть альбом, но не с фотографий маленькой Бет, как Марго смотрела вместе с Сетом. Они начали с тех снимков, которые были сделаны еще до помолвки Джима и Марго.

Один из них особенно болезненно разбередил душу Марго. Это было как раз тогда, когда они впервые задумались о браке и о том, какую семью каждый из них хотел бы иметь. Стройный, темноволосый, мужественный, остроумный Джим был замечательным человеком. В ее сердце хранилась и память о нем, и любовь к нему, хотя сейчас все ее мысли и чувства принадлежали мощному, беспокойному строителю яхт с его рыжей львиной гривой.

Марго думала, как бы получше рассказать Сью о Джиме.

— Он был полицейским детективом, — сказала она. — Резкий и веселый, очень смелый. На работе он сталкивался с ужасными вещами, но никогда не говорил об этом дома. Он всегда верил в лучшие свойства людей. Когда я вспоминаю о нем, то так и вижу его улыбку. Она была как свет в доме…

Сью ничего не говорила.

— Какая красивая вуаль и платье, — заметила она, рассматривая их свадебные фотографии. — Где они теперь?

— Я сохранила их, надеясь, что Бет когда-нибудь их наденет. Они запакованы и лежат у меня дома на чердаке.

Маловероятно, чтобы Сью заинтересовали фотографии, где Марго была беременной. При ее не слишком большом росте будущему ребенку было трудно равномерно разместиться, и потому живот Марго вызывающе торчал вперед.

Это ты, хотела сказать Марго Сью, когда та рассматривала снимки новорожденной малютки в разных видах, лежащей на руках Марго. Она не могла передать Сью свои чувства при виде этой малышки. Ведь это еще была ее настоящая дочь — Сью, а не Бет.

Потом все изменилось. Сью и Марго так долго шли навстречу друг другу. Но их перемирие пока еще очень ненадежно.

Они уже добрались до фотографий маленькой Бет, когда Сет в джинсах и старой рубашке спустился вниз. Он недоверчиво, но с удовольствием смотрел на них, сидящих рядом.

— Так-так… И что делают милые леди здесь столь ранним утром? — весело спросил он.

Смущенный взгляд Сью показал, что она не хочет пока говорить об альбоме. Марго быстро захлопнула его, и девочка, вскочив, бросилась к отцу и звучно чмокнула его в щеку.

— Мы взбивали тесто для оладий, папочка, — непринужденно защебетала она. — Марго сказала, что я могу пожарить первую порцию.

По предложению Марго, Сью сделала маленькие оладьи размером с серебряную монету. Они легко переворачивались и прекрасно подрумянивались. Радуясь похвале отца, она трещала как сорока, рассказывая ему обо всех деталях их приготовления.

Хотя Сью держалась достаточно приветливо с Марго, все ее поведение говорило о том, что она по-прежнему считает Марго нежеланной гостьей в доме и заключила перемирие только по настоянию отца. Неужели я никогда не стану для нее матерью? — с тоской подумала Марго.

К ее огорчению, за кофе Сет начал разговор об их медовом месяце.

— Он все-таки был не совсем испорчен, нам удалось побыть наедине целые сутки, — заметил он. — Тогда выбирал не я. А теперь моя очередь, и я предлагаю провести его по-другому.

Марго не считала возможным оставить Сью, пока все не встало на свои места. Ей не хотелось, чтобы Сет вообще обсуждал этот вопрос.

— Я могу узнать как? — осторожно поинтересовалась она, стараясь, насколько могла, не нарушать доброжелательной атмосферы за столом.

Но уверенный в себе мужчина, теперь ее муж, только улыбнулся и покачал головой.

— Нет, — ответил он, с удовольствием накладывая в тарелку новую порцию оладий, — пока я хочу сохранить план поездки в тайне. Так, чтобы никто не мог найти нас и вернуть домой, если маленькая упрямая девочка опять захочет убежать.

При упоминании о неудачном окончании свадебного путешествия Сью опять спряталась в защитную скорлупу, как моллюск прячется в раковину.

— О, папа! — простонала она. — Ты не должен больше беспокоиться об этом.

— Я искренне надеюсь, что это так, тыквочка, — смягчился он, с озорным огоньком в глазах взъерошив ее волосы.

Позже, когда Сью убежала играть с подружками, а Сет с Марго ходили по дому, намечая, куда поставить мебель Марго, они вернулись к более подробному обсуждению их путешествия. Сет признался, что подумывает о Париже.

— Франция, — подчеркнул он, — достаточно далеко, и это гарантия, что мы сможем побыть одни.

— Я действительно считаю, что мы можем оставить Сью дома не раньше чем через полгода… или около того, — возразила Марго. — Она, конечно, отдохнет от нас, но будет чувствовать себя брошенной. Она ведь еще совсем маленькая! Мы должны дать ей время привыкнуть.

До чего же они с Черил разные, подумал Сет, целуя Марго в нос. Я просто не могу представить себе Черил, откладывающую поездку в Европу из-за детских переживаний.

— Я даю тебе на раздумье две недели, — решил он. — И, если это будет после первого апреля, уточни время. Кстати, ты не боишься, что, после того как мы вели себя последние ночи, нам может помешать другая маленькая личность?

Они договорились на апрель. За прошедшие недели их совместная жизнь начала налаживаться. Хотя Марго и Сет на многое смотрели по-разному, они умели находить общий язык. Огромный серебристо-серый дом с окнами на Саунд становился настоящим семейным очагом.

Их личная жизнь временами от восторга переходила к экстазу. Единственное, что огорчало Марго, это Сью, по-прежнему сторонившаяся ее. Вежливая, доброжелательная, как и обещала, Сью держалась на расстоянии. Она не просила снова показать ей альбом и не спрашивала о путанице с детьми, которая сначала разлучила их, а потом свела вместе. Иногда Марго приходила в отчаяние, не надеясь когда-либо добиться расположения Сью.

Подошло время собираться в путешествие. Нелл согласилась эти дни ночевать после работы у них дома, чтобы миссис Джонсон и Сету с Марго было спокойнее. Она и Сью отвезли их в аэропорт на старом пикапе Нелл.

Сью крепко обняла отца, когда объявили их рейс. Марго она не обняла, но все же попрощалась и с ней.

— Счастливо отдохнуть, — с дрожащей улыбкой пожелала она.

Нарядная, в светло-желтом костюме, Марго старалась не показывать Сету своего беспокойства. Она была уже на втором месяце беременности, и он очень заботливо опекал ее. Радуясь поездке, Марго все-таки сомневалась в правильности их решения. Сью явно была расстроена. Когда они сказали ей, что Марго ждет ребенка, девочка промолчала.

Ответит ли Сью на мою заботу? — думала Марго, поднимаясь по трапу в самолет. Не потеряю ли я за время отсутствия все, чего добилась? Как она воспринимает известие о том, что теперь будет не единственным ребенком в семье?

В последний вечер в Париже Марго и Сет лежали на смятых простынях, укрывшись одеялом. Они отдыхали, перед тем как отправиться на обед в «Максим».

Сет лениво поглаживал ее животик.

— Трудно поверить, что там растет малыш, — ласково заметил он. — Твоя талия такая же тонкая, как и была.

Марго нежно улыбнулась.

— Подожди, все впереди.

Неожиданно она нахмурилась и тяжело вздохнула.

— Ты о чем? — спросил Сет.

— Я немного беспокоюсь, как Сью встретит появление ребенка. Совершенно себе этого не представляю.

— Я тоже. Не сомневаюсь, какие бы ни были ее чувства, мы поступаем правильно. Той ночью, когда ты позволила мне не предохраняться, я был потрясен до глубины души. И стал мечтать о нашем ребенке.

— Откровенно говоря, я счастлива это слышать, — ответила Марго.

— А потом, мы, наверное, придумываем себе всякие страхи, — предположил Сет. — До развода с Черил Сью охала и ахала при виде любого младенца, который встречался по пути. Она просто умоляла нас завести маленького братика или сестричку. Может быть, когда мы вернемся, она уже одумается.

Они спали всю дорогу от Парижа до Нью-Йорка. В Нью-Йорке Сет провел деловую встречу и завязал прочный контакт с богатым бизнесменом, у которого был солидный счет в банке и второй дом на севере. Он заказал яхту высшего класса, постройка которой могла занять почти все лето. Они отметили это событие праздничным обедом, поскольку по здешнему времени было уже пора перекусить.

До Сиэтла они добрались только к полуночи. Когда они подъехали к дому, везде было тихо. У входа горела лампа. Они открыли дверь и сразу, не сговариваясь, поднялись в комнату Сью.

Сью сладко спала. В слабом отсвете лампочки холла она казалась почти ангелом. Сет заметил, что в комнате что-то изменилось, но не мог понять что. Как хорошо, что мы уже здесь, подумала Марго, с нежностью глядя на Сью. Я знаю, она на меня больше не злится. Может быть, она согласится считать меня второй матерью?

В комнате для гостей спокойно похрапывала Нелл.

— Мы должны что-то придумать, чтобы отблагодарить ее, — прошептала Марго. — Она верный друг.

Они еще не вошли в свою комнату, как Сет понял, что так удивило его в комнате Сью. Теплое чувство благодарности и нежности охватило Сета и Марго, когда они увидели приветствие, с любовью приготовленное Нелл и Сью.

Над изголовьем их кровати был натянут плакат с надписью «Добро пожаловать!» На подушке Сета торжественно восседал любимый мишка Сью с большим красным бантом на шее, с которым девочка не расставалась даже во сне. Лапой он указывал на приветственную надпись.

На подушке Марго лежала картинка, нарисованная ее вновь обретенной дочерью, которую она так полюбила. На ней были изображены мужчина и женщина, обнимающие маленькую девочку. Мужчина был рыжеволосым, а девочка и женщина с темными кудряшками. Позади них сияло солнце. А девочка держала на руках младенца, завернутого в розовое одеяльце.