Все, что мне нужно

Глава 2

Никогда прежде лорд Истлин не испытывал подобной растерянности. Леди София Колли могла поставить в тупик кого угодно. Истлину доводилось улаживать территориальные споры между целыми государствами, и они сейчас казались ему куда менее хлопотными, чем переговоры с Софи. Теперь же речь шла о его собственном «территориальном суверенитете», и сидящая перед ним женщина ничем не напоминала тех бесстрастных государственных мужей, искушенных в нюансах дипломатического искусства, с которыми он привык иметь дело.

Судя по легкой улыбке, игравшей на губах Софи, она явно получала удовольствие от замешательства маркиза. Красивые черты лица лорда Истлина хранили невозмутимость, но продолжительное молчание в ответ на вопрос леди Колли оказалось красноречивее слов и выдавало его с головой.

– Какое счастье, что под вами прочная скамья, - насмешливо вымолвила Софи.

Проницательное замечание Софи не облегчило положения маркиза. Он и в самом деле готов был рухнуть под тяжестью удара, если бы не каменные херувимы, вовремя подставившие свои плечи. Удивительно, как ей удавалось выбить его из равновесия и как ловко она рассчитывала свои уколы. Нужно учесть на будущее, а сейчас как можно быстрее следовало ответить на вопрос, который она задала.

– Естественно, я действовал обдуманно. Разве я не сказал, что вы сделаете меня самым счастливым мужчиной, если окажете мне честь и станете моей женой?

Теперь Софи казалась серьезной, хотя и продолжала улыбаться.

– Мне бы следовало сказать «да». Не в ответ на ваш последний вопрос, а в ответ на ваше предложение. Это лучше всего помогло бы доказать, как вы не правы, хотя и заняло бы очень много времени. Но, боюсь, такой способ преподать вам урок слишком серьезно отразился бы и на моей жизни. А я чересчур эгоистична, чтобы променять собственное благополучие на возможность разрушить вашу жизнь. Вы действительно повели себя сегодня весьма благородно, сделав мне предложение. Весьма дурно было бы дразнить вас. Я не стану отвечать вам согласием, когда вы так явно надеетесь на отказ. Но хотя и признаю жестокость своего поступка, ничуть о нем не жалею. Вы это заслужили, милорд.

Софи взглянула в лицо Истлину. Он не пытался возражать леди Колли и молча принял ее упреки. Подобная реакция обескуражила Софи, и она продолжила чуть менее уверенно:

– Вы говорили о своем счастье, но ни слова не сказали о моем. В самом деле, у вас ведь нет ни малейшего представления о том, что могло бы сделать меня счастливой. Как вы сами заметили, мы едва знакомы. Вряд ли наша встреча сегодня утром изменила ваше отношение ко мне. По крайней мере вы меня не убедили.

Ист заметил, что яркий румянец на щеках Софи побледнел. Теперь чувства девушки выдавал лишь блеск глаз. Слова Софи больно задели маркиза, но, казалось, она от них не испытывала никакого удовольствия. На губах ее вновь появилась странная улыбка, выражающая то ли сожаление, то ли замешательство. Софи выглядела почти печальной. Возможно, она чувствовала неловкость из-за неуклюжего предложения Иста или ее смущала необходимость продолжать обсуждать неприятную тему.

Истлин поставил пустой стакан на поднос между собой и девушкой. Он медлил, пытаясь подобрать нужные слова. Ничего не приходило ему в голову. Вряд ли бы Софи понравилось, если бы Истлин сказал, что ему пришлось в очередной раз изменить мнение о ней, что он никогда не предполагал в ней подобной смелости.

– Конечно, вы правы, - согласился он наконец. - Я не принял во внимание ваши чувства, говоря о женитьбе. Я думал главным образом о нашей уже свершившейся благодаря слухам помолвке. По-видимому, тот факт, что за последние девять дней мы стали главной сенсацией в жизни светского общества, не произвел на вас ни малейшего впечатления.

– Вы правы, - подтвердила Софи, - но и вы должны признать, что поспешная женитьба не сможет прекратить пересуды вокруг нас.

– Боюсь снова вас оскорбить, но посмею сказать, что я вовсе не предлагал действовать скоропалительно.

– Продолжительное ухаживание? Но оно станет для вас чистой мукой, просто агонией.

Истлин улыбнулся, вопросительно изогнув темную бровь.

– Агонией? Ну, слишком сильно сказано, вы не считаете?

– В таком случае агонией для меня.

– Умоляю вас, не следует щадить мои чувства.

Софи неожиданно поняла, что Истлин вовсе не оскорблен или обижен - он откровенно забавлялся.

– Вы все еще смеетесь надо мной, - тихо произнесла она, отводя глаза, чтобы маркиз не заметил, как сильно задел ее.

– Все еще? - Истлин попытался поймать взгляд Софи, но она старательно отворачивалась. В ее утверждении не чувствовалось и намека на упрек. Леди Колли просто произнесла вслух то, о чем подумала. - Мне и в голову не приходило смеяться над вами. Совсем наоборот. Вы заставили меня посмеяться над самим собой. Стоило мне вознестись и надуться от самодовольства, как вы тотчас опустили меня на землю. Моим друзьям очень бы понравилась ваша реакция. Они никогда не упускают возможности проделать со мной то же самое.

Софи настороженно взглянула на маркиза, раздумывая, так ли он искренен.

– В таком случае, милорд, вам, должно быть, здорово достается. Вы всегда смеетесь в компании своих друзей.

Истлин серьезно задумался.

– Не всегда, но довольно часто. Знаете, так обычно бывает, когда старые друзья собираются вместе.

Софи кивнула. Судя по всему, друзья занимали значительное место в жизни маркиза, и если бы он догадался, что у Софи нет друзей, он обязательно почувствовал бы к ней жалость. Одна даже мысль о подобном ранила ее невыносимо.

– Вы подумали, что моих друзей позабавил слух о нашей помолвке? - спросил Истлин, внимательно глядя на Софи.

Когда она кивнула в ответ, маркиз уловил легкую нерешительность, как будто девушка не хотела выдавать своих чувств и боялась обнаружить их своим маленьким признанием.

– Вы отчасти правы, - улыбнулся Ист и заметил, как сразу смутилась его собеседница, - но они посмеялись над тем затруднительным положением, в которое попал я. Они никогда бы не стали смеяться над вами, леди София. Напротив, они бы искренне вам посочувствовали.

– Я не верю вам.

Ист в ответ лишь пожал плечами.

– Значит, вы изменили свое мнение обо мне как о честном человеке?

– Хорошо, - согласилась наконец Софи, выдержав паузу, - но, надеюсь, вы не станете отрицать, что их реакция не делает чести ни одному из нас.

– Ну, в ней можно винить одного лишь меня, - невозмутимо ответил маркиз.

Софи почувствовала, как уголки ее рта предательски дрогнули, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы не улыбнуться.

– А я вовсе не нуждаюсь в сочувствии ваших друзей, - холодно заявила девушка, гордо вскинув подбородок.

– Я непременно поставлю их в известность о ваших словах. Они узнают правду как можно скорее.

– Что, собственно, вы имеете в виду?

От Истлина не укрылась мгновенная перемена в поведении Софи. Воинственно поднятый кверху подбородок опустился, а из голоса исчезли ледяные нотки.

– Возможно, мне не следовало давать так много пищи вашему воображению и бросать вызов вашей проницательности, - миролюбиво заверил Ист. - Я просто не подумал, что следовало кое-что разъяснить.

– Но вы ведь не собираетесь и в самом деле представить меня своим друзьям? Или их мне? Да и зачем?

– Да ни за чем. Просто так принято в обществе. Люди знакомятся друг с другом. Обмениваются ничего не значащими любезностями. Если никто не станет прилагать такого рода усилий, боюсь, всей нашей цивилизации придет конец.

Истлин испытующе взглянул на Софи.

– Только не вздумайте говорить, что хотели бы положить конец человеческой цивилизации. Она и так достаточно хрупка и уязвима. Один неверный шаг, и… - Голос Истлина снизился до шепота. Он поднял руки вверх, изображая полнейшую беспомощность.

– Как вам не стыдно, - сердито отозвалась Софи.

– Увы!

– Вы способны вывести из себя даже святого.

– Вы очень добры ко мне, - улыбнулся Ист.

Софи медленно покачала головой. Она рассердилась, но не чувствовала себя побежденной.

– Как прикажете вас понимать, милорд. И умоляю, не говорите больше, что я смогла бы составить ваше счастье. У меня нет никакого желания выставить вас дураком.

– Повтори-ка еще раз, - попросил Джон Блэквуд, одаривая своего гостя кривой усмешкой и сдерживаясь, чтобы не рассмеяться во весь голос. - Леди сказала, что выставила бы тебя дураком?

– Возможно, ее слова и прозвучали забавно, когда я вам об этом рассказал в первый раз, - сухо заметил Истлин, - но при повторении шутка не кажется мне такой смешной.

Теперь полковник уже не пытался скрыть улыбку.

– Прости, если я с тобой не соглашусь. Звучит чертовски комично. У нее настоящий талант, у этой леди Софии. Она, безусловно, заслуживает внимания. Я бы на твоем месте не дал ей так легко ускользнуть.

Истлин медленно опустился в кресло напротив полковника. Расставшись с Софи, Ист направился прямо в свой лондонский дом на Эверли-сквер. Там он сбросил с себя грязную одежду и погрузился в ванну. Теперь, полностью переодетый, он сидел в кабинете полковника и, слегка сутулясь, разглядывал свои длинные ноги, вытянув их перед собой. Его начищенные сапоги блестели. Бриджи были тщательно выглажены. Медные пуговицы на жилете сияли. Элегантный сюртук выглядел очень эффектно на широких плечах маркиза. Довершал картину свободно повязанный галстук. Впечатление легкого и небрежного изящества достигалось напряженными усилиями его камердинера Сэмпсона, который требовал от своего хозяина беспрекословного подчинения и на несколько минут буквально завладевал им.

Маркиз не был щеголем и не слишком беспокоился о своем гардеробе, предоставляя заботу о нем Сэмпсону. Той небрежной элегантностью, отличавшей его манеру одеваться, Истлин был обязан ему. Но на сей раз он весьма серьезно отнесся к своему наряду. И все из-за Софи, которая оставила неизгладимый след в его душе.

– И что ты думаешь делать? - поинтересовался полковник, нахмурив брови. - Каковы твои планы на будущее? О леди Колли полковник знал чрезвычайно мало.

– Послушай, - промолвил он более уверенным тоном. - Ты видишь в ней свое будущее?

Ист оторвал взгляд от своих ботфортов.

– Простите, вы что-то сказали, полковник? - спросил он с рассеянным видом. - О, вы, конечно, имели в виду, что я слишком углубился в созерцание своих сапог.

– Совершенно верно. Они так блестят. Можно подумать, что в них отражаются какие-то сцены из твоего будущего.

– Как в магическом кристалле? - Истлин криво усмехнулся и отрицательно покачал головой. - Вряд ли. Хотя мой камердинер так отполировал их замшей, что они действительно блестят как стекло. Интересно, как ему удается?

– Надеюсь, ты не ждешь, что я отвечу на твой вопрос. - Теперь полковник удостоверился, что Истлин задет гораздо больше, чем хочет показать. Маркиз выглядел опустошенным и измученным.

– Нет, - ответил Ист.

Здоровье Блэквуда, некогда сильного и выносливого, подорвала болезнь. Руки и ноги теперь отказывались ему служить. Но острый ум работал по-прежнему ясно. Недуг его не коснулся. Полковник подкатил свое кресло на колесах поближе к маркизу и задумчиво оглядел его сквозь стекла очков в золотой оправе. От внимательного взгляда Блэквуда не укрылись легкие складки в уголках губ маркиза, его поникшие плечи, усталая поза и потухший взор. Заметно, что Гейбриел страшно устал, но старается держаться непринужденно. Маркиз с заметным усилием подавил зевоту. Блэквуд лукаво ухмыльнулся и покачал головой.

– А ну давай-ка сюда свою выпивку, парень. Еще один глоток, и ты просто заснешь прямо у меня в библиотеке.

Похоже на правду, подумал Истлин и наклонился вперед, протянув полковнику свой бокал. Высохшая рука Блэквуда слегка дрожала, когда полковник взял фужер, и Ист поспешил сразу отвести глаза, чтобы не смущать старика, но тот заметил его маневр.

– Черт бы побрал мои руки! - Блэквуд помахал в воздухе другой рукой. - Не обращай внимания. Я заметил, что виски действует на них благотворно.

Истлин вежливо улыбнулся. Полковник, как и леди София, не нуждался в сострадании. Ни в его, Истлина, ни в чьем бы то ни было.

– Возможно, дело в том, что спиртное притупляет чувства и вы перестаете ощущать дрожь?

– Ты рассуждаешь прямо как мой врач. Но, честное слово, ваши домыслы так просто проверить. - Блэквуд залпом опрокинул в себя содержимое бокала Истлина и поставил пустой фужер на столик рядом с собой. Затем вытянул вперед обе руки с растопыренными пальцами, в которых теперь не было и намека на дрожь. - Ну, что скажешь? Больше не дрожат. Или мы оба просто не замечаем. Ну да какая разница. - Он положил локти на изогнутые подлокотники своего кресла и сложил вместе пальцы рук. - Признаться, я собирался послать за тобой в Баттенберн, но ты меня опередил из-за того, что пожелал увидеть леди Софию. Пожалуй, мне следует поблагодарить ее за неожиданную удачу. Я непременно это сделаю, если представится возможность.

– Боюсь, я не смогу вам устроить встречу, - с сомнением высказался Истлин. - Так что меня благодарить вам не придется.

Хрупкие плечи полковника затряслись от низкого грудного смеха. Поручение, которое им предстояло обсудить с Истлином, вполне могло подождать день-другой. Теперь полковнику гораздо интереснее выслушать подробности возвращения маркиза от леди Колли.

– Она настоящая мегера? - спросил Блэквуд, не скрывая любопытства.

– Мегера? - Истлин покачал головой. Перед его мысленным взором возникли лицо Софи, совершенная линия ее чувственных губ, выразительные глаза, природное изящество облика. За все время их разговора она ни разу не повысила голос, умудрившись задать ему хорошую взбучку все тем же спокойным рассудительным тоном. - Нет, леди София нисколько не напоминает мегеру. И я готов побиться об заклад, что вы не сможете назвать ни одной другой женщины, которая способна так убедительно доказывать свою точку зрения.

– По какому поводу?

– Абсолютно по любому. Хотя, боюсь, главными темами нашего разговора оказались женитьба и особенности моего характера. И леди Колли, как ни прискорбно, не находит ничего хорошего ни в том, ни в другом. - Истлин усмехнулся и продолжил с обезоруживающей искренностью: - Мне здорово досталось за мою любовь к спорам.

– Интересно. - Полковник задумчиво потер рукой подбородок, пытаясь скрыть растущее изумление.

– Еще мне попало за страсть к выпивке, - добавив Ист.

– В самом деле? - Блэквуд откашлялся, прочищая горло.

– Она заявила, что я убийца.

– Убийца? Как ей пришло в голову бросить тебе такое обвинение? - Лицо полковника внезапно приняло серьезное выражение.

– Конечно, Софи слышала о моей дуэли с Хэйганом, хотя, вы знаете, она произошла довольно давно. - Истлин пожал плечами. - Но ведь я действительно стрелял в человека.

– Ты не убил его.

Маркиз ничего не ответил, губы его сами собой сложились в горькую усмешку.

– Понятно, - вздохнул Блэквуд. - Ты не стал оправдываться и позволил ей подозревать тебя в убийстве.

– Я всего лишь старался не разочаровать леди Софию.

– Тебя трудно понять. Ист. - Полковник направил свое кресло в сторону серванта. Достав бутылку, он налил себе в стакан на два пальца виски. - После стольких лет ты по-прежнему для меня загадка.

– Я вовсе к этому не стремлюсь.

– В самом деле?

Истлину следовало бы догадаться, что полковник не позволит ему так легко отделаться.

– Ну что ж, возможно, тут есть доля моей вины, - признался он. - Но во всяком случае, вы знаете меня лучше, чем большинство других.

– Так же, как и остальные из Компас-клуба? Ист задумался. Наверное, полковник прав.

– Да, вы знаете меня так же, как и они.

– Значит, ты и для них остаешься загадкой.

– Вполне вероятно. Но они достаточно добры ко мне, чтобы не обращать внимания на такой недостаток и не ставить мне его на вид.

– Ну что ж, я понял твой намек. - Полковник рассмеялся и развернул свое кресло так, чтобы видеть Истлина.

Полковник считал, что знает Истлина и его друзей всю жизнь. Его отношения с каждым из четверки Компас-клуба складывались по-разному. Характер и продолжительность этих отношений тоже различались. Своим знакомством с друзьями Блэквуд был обязан Брендану Хэмптону - ныне графу Нортхему. Полковник впервые услышал о Компас-клубе, когда юный Хэмптон, второй отпрыск в знатном семействе, без всяких надежд унаследовать титул, служил под его командованием в Индии. Молодой лейтенант рассказывал вполне безобидные и довольно забавные истории о своих школьных годах, проведенных в Хэмбрике. Озорные и остроумные проделки и шалости Брендана и его друзей выдавали недюжинный ум мальчишек.

Позднее тяжелая болезнь вынудила полковника оставить свою должность в Индии. Блэквуд вернулся в Лондон и получил неплохое назначение в Министерстве иностранных дел. Очень скоро полковник сумел оценить особые таланты Норта и убедиться, что молодой человек - отличный солдат и выдающийся стратег. Когда Блэквуду потребовался хороший моряк, он спросил Норта о Мэтью Форрестере, виконте Саутертоне. Затем внимание полковника привлек Эван Марчмен по прозвищу Уэст. И наконец, последним состоялось его знакомство с Мастером, Гейбриелом Ричардом Уитни - ныне маркизом Истлином, чье искусство оказалось как нельзя кстати в одном деликатном деле с участием члена австрийского королевского дома и бывшей любовницы принца-регента. Истлин неплохо показал себя, проявив необходимый такт и понимание.

Полковник знал, что методами обычной дипломатии не всегда удается добиться даже хрупкого равновесия. Истлин обладал настоящим талантом находить и поддерживать тонкий баланс.

– Баланс, - произнес полковник вслух, вторя своим мыслям.

– Простите, сэр… - Истлин нахмурился, пытаясь сообразить, уж не заснул ли он ненароком ненадолго. Маркиз с трудом поспевал за ходом мыслей Блэквуда и не понял его последней фразы.

– Баланс, - повторил полковник более уверенно. - Сдается мне, что ты его потерял. - Блэквуд бросил на Истлина изучающий взгляд. Морщинки в уголках его глаз и напряженная линия губ обозначились резче.

Ист молча выжидал, пока Блэквуд закончит свой придирчивый осмотр. Уже не в первый раз Истлин попадал под внимательный взгляд темных глаз Блэквуда.

– Да, - медленно протянул полковник после нескольких мучительно долгих мгновений. - Похоже, ты умудрился-таки утратить равновесие.

– Так оно и есть, - подтвердил Ист. - А все потому, что я никак не могу понять, куда вы клоните. Когда я только сюда вошел, с равновесием было все в порядке.

– Посмотри на себя. - Полковник презрительно фыркнул и вздернул вверх свой ястребиный нос, затем поднес к губам бокал с виски и сделал еще один глоток. - Ты развалился в моем кресле, как в шезлонге где-нибудь на пляже, и ведешь себя так, будто воспитан вдали от всякой цивилизации. Где-нибудь, скажем, в Америке.

Заметив вызов во взгляде маркиза, Блэквуд оставил его без комментариев. По мнению полковника, он увидел еще одно доказательство, что маркиз не владеет собой.

– Ты как-то странно держишь голову, клоня ее набок, и мышцы глаз у тебя явно напряжены - одно веко кажется длиннее другого. Возможно, ты очень устал. Однако я помню, как ты провел в пути целых два дня без сна и отдыха, после чего вел сложные переговоры. А сейчас я бы не поручился, что ты способен найти дорогу к двери.

Ист повернул голову и угрюмо взглянул на входную дверь.

– На это я еще способен.

– Я не собирался бросать тебе вызов, хотя ты можешь попробовать, если хочешь. Я просто выразился метафорически.

– Тогда, если вам все равно, я бы предпочел остаться на месте.

Казалось, Ист с трудом выговаривает слова, и тонкий слух полковника мгновенно отреагировал на очередное проявление его слабости.

– Скажи, когда ты в последний раз сегодня ел?

– Я не ел. - Истлин устало закрыл глаза.

– Совсем ничего?

Ист попытался покачать головой, но не смог. Он лишь молча склонил голову.

Блэквуд нахмурил брови. Он всегда заботился о подчиненных, а уж об Исте и других членах Компас-клуба тем более. Полковник питал искреннюю привязанность к четверке молодых людей.

– А что ты сегодня пил, Ист?

– Лимонад, - произнес Ист и протянул руку к столику, где раньше стоял стакан с виски, но теперь его там не было. Пальцы Истлина сомкнулись в воздухе. Он с недоумением взглянул на пустой столик и затем бессильно уронил руку, которая повисла как плеть.

Полковник поставил бокал и вызвал дворецкого. То, что происходило с Истлином, совсем не объяснялось выпитым виски. Доза явно недостаточна, чтобы вышибить дух из здорового мужчины.

Блэквуд не сразу уловил смысл ответа Иста.

– Что ты сказал. Ист?

– Лимонад… с леди Софией.

– Ну конечно, - сухо проговорил полковник. - Лимонад. Я бы скорее поверил в чары самой леди Софии.

– Она заставила меня утратить равновесие. - Ист попытался изобразить нечто вроде улыбки, которая вышла у него слегка кривоватой.

– Вполне возможно, - предположил полковник. Слава Богу, Истлин вместе с равновесием хотя бы не утратил чувства юмора.

Истлину стоило немалых усилий сдерживаться, чтобы не провалиться в сон, поэтому, когда появился дворецкий, полковник распорядился, чтобы маркиза устроили со всеми удобствами в одной из спален и немедленно послали за врачом.

Солнечный луч, пробивающийся сквозь щель между бархатными шторами, скользнул по массивной кровати с пологом на четырех опорах. Истлин взглянул на полоску света, охватившую его запястье наподобие золотого браслета. Нечто похожее случилось вчера, подумал Гейбриел. Если бы леди София не проявила присущего ей здравомыслия и не отклонила его предложение, он мог бы оказаться прикованным к ней надолго такими вот золотыми наручниками.

Тихонько охнув, Истлин приподнялся над кроватью. Кто-то чуть слышно царапнул дверь, и Истлин громко пригласил робкого посетителя войти.

Одна из служанок полковника тихо скользнула в комнату, держа поднос с завтраком. Устроив поднос на столике у стены, девушка присела в реверансе.

– Полковник Блэквуд велел пожелать вам доброго утра и передать, что сам выбирал завтрак для вашей светлости. Он будет ждать вас в библиотеке, если вы сможете встать с постели.

– Хорошо сказано, - кивнул Истлин, Служанка вновь сделала реверанс, и ярко-желтые пряди ее волос взлетели над кружевной отделкой чепца.

– Вам может понадобиться моя помощь, милорд?

– Тебе полковник велел спросить или самой пришло в голову?

Служанка нахмурилась, не вполне понимая, к чему клонит маркиз.

Заметив ее растерянность, Истлин вздохнул:

– Скажи, пожалуйста, полковнику, что я присоединюсь к нему как можно скорее.

– Хорошо, милорд.

Истлин подождал, пока не закроется дверь и не стихнет приятное шуршание накрахмаленных юбок, после чего притянул к себе поднос с завтраком. Маркиз никогда не имел обыкновения заигрывать со служанками, даже будучи совсем юным. Его отец сумел достаточно строго внушить ему, что недопустимо пользоваться своим превосходством над другими. Если положение наделяет человека определенными привилегиями, то оно накладывает на него и дополнительные обязательства. Стоило Истлину закрыть глаза, как тут же перед его мысленным взором возникало лицо отца, и он вновь слышал знакомые интонации его голоса вместо хрипловатого голоска хорошенькой горничной, готовой оказать ему услугу. Как ни прискорбно, подумал Истлин, отец совершенно прав. Привилегии, даруемые титулом, к сожалению, не освобождают от ответственности за слуг, даже если слуги не находятся у тебя в прямом подчинении. Кокетливая горничная полковника производила впечатление особы, вполне способной сделать самостоятельно свой выбор.

Истлин снял крышку с блюда. Сваренное всмятку яйцо, поджаренный ломтик хлеба, два тонких кружка помидора и кусочек копченого бекона. Выбор полковника абсолютно верен как в количественном, так и в качественном отношении, и Ист подумал, что такой завтрак явно пойдет на пользу и его настроению, и его урчащему желудку.

У Истлина сохранились довольно смутные воспоминания о вчерашнем вечере. Вопрос об утраченном равновесии, заданный вчера полковником, продолжал звучать в голове на разные лады подобно эху. Истлин помнил чудовищную усталость, буквально свалившую его с ног, но в то же время маркиз испытывал странную уверенность, что она не была следствием обычного утомления. Вчера им овладела какая-то непривычная слабость. Ист решил пока не думать о ней и переключил свое внимание на завтрак.

Блэквуд ждал Истлина у себя в кабинете, как и обещал. Несмотря на теплую погоду, худые ноги полковника заметно дрожали, и в камине горел небольшой огонь. Кресло Блэквуда стояло поближе к огню, а на коленях полковник держал кочергу. Истлин почтительно шагнул в комнату и, повинуясь знаку Блэквуда, закрыл за собой дверь.

– Так лучше сохраняется тепло, - объяснил полковник. - Держу пари, для тебя тут дьявольски жарко, но последние дни меня все чаще знобит. - Жестом руки полковник указал Истлину на кресло, которое тот занимал накануне вечером. - Садись. Посмотрим, сможешь ли ты сегодня не свалиться на пол.

Истлин удивленно приподнял бровь, но повиновался.

– Кажется, сегодня ты в полном порядке, - проворчал полковник.

– А что, вчера я выглядел иначе?

– Вчера тебя можно было собирать ложками.

– Я опьянел? Прошу прощения; Я не помню ничего, кроме единственного глотка виски.

– Ничего удивительного. Вряд ли ты сделал другие. Ты вовсе не был пьян. Ист.

– Значит, я просто смертельно устал. Каждый год из моих тридцати двух громко заявил о себе.

– Я сомневаюсь, что твой путь из Баттенберна объясняет происшедшее с тобой вчера вечером. Я опасался, что у тебя приступ мигрени, пока мой врач не разубедил меня.

– Неужели? - Истлин расслабленным жестом прикоснулся к виску кончиками пальцев.

– Нет. Ничего похожего. Доктор Кибл подозревает, что ты находился под действием наркотика.

– Вам не следует доверять свое здоровье какому-то шарлатану. - Истлин криво усмехнулся и уронил руку на подлокотник кресла.

Блэквуд никак не отреагировал на его реплику.

– Белладонна, - отметил он. - Симптомы очень похожи. Возможно, настойка опия. У тебя были сильно расширены зрачки, а мускулы чрезвычайно слабы.

– Но я ничего не ел вчера. В Баттенберне произошел невообразимый переполох незадолго до рассвета. Поднялся страшный шум, и мне волей-неволей пришлось встать с постели.

– С пистолетом наготове, не сомневаюсь.

– Само собой. - Истлин и не думал оправдываться. - Баронесса была вне себя, потому что в ее спальню вторгся вор Джентльмен. К вящему негодованию баронессы, негодяй ускользнул, похитив ее любимое ожерелье. Я присоединился к Норту в поисках, но нам так и не удалось поймать мерзавца. В результате я лишился славного завтрака. Вскоре выехал и направился прямо в Лондон.

– И затем? - Полковник выделил последнее слово, приглашая Истлина продолжать рассказ.

– И затем я прибыл на Боуден-стрит, четырнадцать, - поведал маркиз. - Там живет леди София со своим кузеном и его семьей.

– И больше ничего?

– Ну, она сказала мне, что скорее выставит меня дураком, чем составит мое счастье.

– Кажется, ты уже говорил об этом.

– В самом деле? - Истлин попытался напрячь свою память, но весь их вчерашний разговор с Блэквудом напрочь вылетел из головы. - Я расстался с ней вполне миролюбиво, направился домой, принял ванну, сменил одежду и явился сюда. Все, что случилось после, я помню не слишком отчетливо.

– Запоздалое действие наркотика. Очевидно, ты получил его в дозах, недостаточных для того, чтобы вызвать мгновенную реакцию. Доктор Кибл считает, что симптомы усилили усталость и подавленность.

– Я был подавлен? - Истлин задумался, припоминая обрывки вчерашних разговоров. Мысленно он вновь перенесся в сад леди Софии. - Леди Колли… - мечтательно улыбнулся он уголком рта. - Не смею отрицать, она совершенно замечательная женщина.

– Насколько я помню, она предложила тебе лимонад.

– Да. Откуда вы знаете?

– Ты упоминал о нем вчера.

– Вы думаете, что леди София дала мне наркотик? - По голосу маркиза угадывалось, что он считает абсолютно абсурдной подобную мысль. - Лимонад принесли в кувшине, и мы оба наливали себе из него.

– И оба пили?

Истлин вспомнил, что осушил свой стакан, но не мог бы с уверенностью утверждать, что леди София сделала то же самое. Он отчетливо помнил, как она поставила свой стакан обратно на поднос, но был ли там лимонад, он не знал.

– Мы оба пили лимонад, - повторил наконец Ист, не желая бросать тень подозрения на леди.

Полковник разгадал ход мыслей маркиза по тому, как тот рассеянным жестом поправил прядь темных волос надо лбом. Истлин всегда откидывал волосы со лба и приглаживал их пальцами особым жестом, когда обдумывал какое-нибудь решение.

– Я не допускал мысли, что леди виновна, но такой случай определенно нуждается в расследовании, - медленно произнес полковник. - Я постараюсь навести справки о состоянии здоровья леди Колли. - Блэквуд поднял руку, предупреждая возражения Истлина. - Не бойся, я сделаю все крайне осторожно. Никто из членов ее семьи даже не догадается, что его подвергли расспросам. Ты говоришь, она живет в доме кузена? Он тоже носит имя Колли?

– Вы не станете наводить справки.

– Не стану? - Блэквуд прищурился и нахмурил брови.

– Нет. То, что произошло между леди Софией и мной, - сугубо личное дело, полковник. Оно не имеет ничего общего с теми поручениями, которые вы когда-либо мне давали. Леди Колли не представляет никакой опасности для общества, и я не хочу, чтобы с ней обращались так, будто она несет в себе угрозу.

– Я не смогу тебя переубедить? - спросил полковник.

– Нет.

Блэквуд взял в руки кочергу и нанес яростный удар по углям в камине, обдумывая свой следующий шаг.

– Я намерен твердо стоять на своем мнении, - подчеркнул Истлин. Он правильно истолковал молчание своего наставника и понимал, что полковник собирается сменить тактику. В действительности Ист отдавал себе отчет, что не в состоянии запретить Блэквуду совершить задуманное, но в то же время у него возникло такое чувство, что, если полковник начнет проводить свое дознание, что-то в их отношениях будет безвозвратно утрачено. - Мы не можем оставить все как есть?

– Если ты ошибаешься насчет леди Софии, ты можешь жестоко поплатиться. Твоя жизнь тогда окажется в опасности. Неужели ты полагаешь, что я не сделаю попытки тебя защитить? - Кочерга замерла в руках Блэквуда.

– Я не ошибаюсь, - ответил маркиз со спокойной уверенностью в голосе.

– Кто она такая. Ист?

– Она не является частью моей жизни и не станет ею. Да и к лучшему.

– Попробуй хоть немного пойти мне навстречу и отнестись серьезнее к моим словам. Скажи хотя бы, как получилось, что вы оказались помолвлены? Я в курсе событий в общих чертах, но к тому моменту, как я получил известие о вашей помолвке, ты уже уехал в Баттенберн. - Полковник вернул кочергу на место. Теперь она стояла рядом с другими каминными принадлежностями.

– Вы удивились?

– Я отнесся к новости с недоверием.

Истлин немного успокоился. Его пальцы, нервно сжимавшие подлокотники кресла, расслабились, а на губах появилась легкая улыбка. Вполне в духе полковника - не принимать на веру городские сплетни.

– Мне пришлось выслушать немало насмешек по этому поводу, - вздохнул Истлин.

Блэквуд кивнул:

– Я удивлюсь, если они упустят такую возможность.

– Я тоже. - Ист удобно откинулся в кресле, запрокинув голову. - Нет никакой помолвки, сэр.

– Я начинаю тебе верить, хотя в обществе ее считают делом решенным.

– Мне кажется, что родственники леди Софии лишь поддерживали распространяемые слухи, когда сплетни дошли до них. По крайней мере они ничего не отрицали.

– Ее родственники? Не она сама? - Полковник задумчиво потер подбородок.

– Я уверен, что она ни в чем не замешана. - Истлин знал, что полковника трудно убедить. - Я ничего не слышал о своей предполагаемой помолвке, пока находился в Лондоне. Я думаю, что слухи начали распространяться, когда я направлялся в Баттенберн. Впервые я услышал о ней там, на приеме, кое от кого из гостей барона. - Ист глубоко вздохнул, вспомнив свое внезапное смущение, когда в первый раз на балу ему пришлось выслушать поздравления с удачным выбором невесты. Тогда ему потребовалось немалое самообладание, чтобы ничем не выдать себя. - Они просто из кожи вон лезли, спешили наперегонки, чтобы пожелать мне счастья.

– Но ведь и ты не стал ничего отрицать.

– Я рассказал правду только Норту, Уэсту и Сауту. Признать слухи лживыми означало выставить леди Софию в неблагоприятном свете. Она ничем не заслужила, чтобы с ней обошлись столь низко. Шутка, которую с нами сыграли, сулила большие неприятности, главным образом мне. Меня поставили в крайне неловкую ситуацию.

– Полагаю, у тебя есть предположения, кто мог пустить слухи. - Полковник прищурил глаза, обдумывая слова Истлина.

Ист кивнул. Его длинные пальцы снова напряглись и легонько постукивали по подлокотнику кресла.

– Пока у меня нет возможности подтвердить их или опровергнуть. Прежде всего я должен был исполнить свой долг по отношению к леди Софии.

– Она освободила тебя от всяких обязательств?

– Она - само великодушие.

– Очень удачно, ты не находишь? Тебе было бы гораздо труднее выкрутиться, если бы она ожидала, что ты ей сделаешь предложение.

– Да, действительно - ее поступок для меня большая удача. - Маркиз поднял голову и заметил внимательный взгляд полковника. Он улыбнулся и принял более свободную позу, вытянув ноги. - Кажется, мне всегда везло, не так ли?

Блэквуд с удивлением заметил, что в словах Истлина не слышалось ни счастья, ни удовлетворения. Леди София предстала перед полковником еще более любопытной особой.

– Пожалуй, я совсем не знаю леди Колли, - заявил он. - А как давно вы знакомы?

Вопрос полковника заставил Иста вновь вспомнить обстоятельства своего знакомства с Софией.

– Наше знакомство произошла на одном из музыкальных вечеров леди Стэффорд. Кажется, играли Моцарта. А может, Баха. Не знаю. Там присутствовали Дансмор со своей женой и…

– Дансмор? - переспросил полковник, перебивая маркиза. - Дансмор - кузен леди Софии?

– Да, двоюродный или троюродный брат, по-моему. Я не уверен. Как-то не пришло в голову поинтересоваться.

– Значит, Тремонт…

– Тоже ее родственник. Граф приходится отцом Дансмору.

– Ну конечно. - Что-то щелкнуло в мозгу полковника, и все разрозненные детали головоломки стали на место. - Леди София - дочь покойного графа Фрэнсиса… Фрэнклина… - Блэквуд предупреждающе поднял палец, прежде чем Истлин назвал верное имя. - Ха! Его звали Фредерик Колли. Законченный грубиян. Совершеннейший гуляка из всех, какие только бывают на свете.

– Похоже, вы знали его?

– Нет, слава Богу. Но мне хорошо известна его репутация, как и тебе, надо полагать.

– Пожалуй, нет, - возразил Истлин. - Я плохо знаю семейство леди Софии.

– Тебе бы следовало побольше узнать о нем, перед тем как обручаться с ней.

– Великолепно, - насмешливо откликнулся маркиз. - Надеюсь, полковник, вы не намерены оттачивать на мне свое остроумие сегодня утром. Боюсь, в таком случае меня ожидает головная боль пострашнее вчерашней.

– Прости меня. - Полковник нацепил очки, сдвинул их на кончик носа и теперь смотрел на Истлина поверх золотой оправы. - Я думаю, что подробности жизни покойного графа Колли не имеют никакого значения сейчас, когда вы уже уладили дело с леди Софией.

Блэквуд замолчал, сохраняя бесстрастное выражение лица, и ждал, пока Истлин попадет в расставленную им ловушку. Однако маркиз быстро оценил комичность ситуации.

– Я оказался бы никуда не годным учеником, если бы попался на эту уловку. Боюсь, полковник, вы будете разочарованы.

– Сражен своею собственной стрелой. - Блэквуд тяжело вздохнул.

Улыбка осветила лицо Истлина. Нечасто выпадает удача посадить в лужу полковника Блэквуда.

– Вы можете рассказать мне о покойном графе или промолчать. Вряд ли у меня будут причины искать общества леди Софии снова. После нашего вчерашнего разговора я могу свободно опровергать все слухи, не опасаясь поставить ее в затруднительное положение. А она, в свою очередь, с самого начала могла так поступать.

– Ее родные могут не разделять вашу точку зрения.

– Возможно. Но я уверен, она сумеет их укротить.

– Но ведь ты для нее - весьма подходящая партия. Тремонт располагает…

– Леди София так не думает, - отрицательно покачал головой Истлин, не давая полковнику продолжить.

– Что? - Блэквуд поправил очки на своем орлином носу и изумленно воззрился на Иста. - Повтори-ка, что ты сказал.;

– Леди София считает, что мы не подходим друг другу, хотя я думаю, она имеет в виду, что я ей не подхожу. Я смутно припоминаю, как рассказывал вам, что она считает меня убийцей. К тому же еще картежником и пьяницей.

– И ты говоришь серьезно?

– Абсолютно. И она также.

– Но ведь ты довольно богат. - Полковник насупился, всем своим видом выражая неодобрение.

– Не думаю, что она придает значение деньгам. Подобное обстоятельство в ее глазах не уменьшает моих недостатков.

– Вряд ли Дансмор считает так же, - заверил Блэквуд.- У него долги. И насколько я знаю, довольно значительные. Да плюс неудачные финансовые операции.

Истлин особенно не удивился. Еще до того, как полковник прямо указал на долги Дансмора, Ист подумал, что образ жизни покойного графа не способствовал наполнению карманов его наследников.

– Леди София не производит впечатления человека, собирающегося переложить финансовые проблемы своей семьи на мои плечи.

– Но кто-то сделал такую попытку, - напомнил Блэквуд.

– Да. Но явно не она сама. Дансмор, да, пожалуй, и Тремонт, возможно, не прочь воспользоваться слухами, но, как я уже говорил, я искренне сомневаюсь, что они могли послужить их источником.

Полковник имел свои соображения насчет того, кто мог распространять слухи о помолвке, но он не стал делиться ими с Истлином.

Блэквуд мог бы сделать ставку на Саута или Уэста, хотя и они вряд ли посвящены в то дело, о котором он вопреки своему желанию собирался просить Иста.

– Когда ты собираешься встретиться с этим человеком?

– Скоро.

– У меня есть особое поручение для тебя. Ист. Если его выполнение непременно потребует кровопролития, я хотел бы, чтобы пролилась не твоя кровь.

– Меня всегда искренне трогала ваша забота, полковник, - ответил Истлин, растягивая слова. Теперь он сидел совершенно прямо, мгновенно переключившись на деловой тон. - Что я должен буду сделать?

– Вокруг ситуации в Сингапуре идут ожесточенные споры. Ост-Индская компания хотела бы получить контроль над данной территорией не позднее следующего года, и мне не нужно тебе говорить, как это важно для короны. Если островом удастся завладеть без лишних политических осложнений, нам будет только на пользу. Ты проследишь за положением дел, да, Ист? Ты хорошо знаешь и пьесу, и актеров. Недавнее заявление принца-регента в поддержку колонизации имело неприятные последствия и вызвало массу догадок и подозрений. В парламенте нашлось немало сомневающихся в целесообразности сингапурского предприятия, и Ост-Индская компания нуждается в более широкой поддержке.

– Вы имеете в виду военную поддержку?

– Может быть, и так.

Ист немного помолчал, обдумывая услышанное.

– Значит, мне придется вступить в переговоры с Хелмсли и Барлоу, самыми злостными клеветниками и активными противниками проекта. Боюсь, чтобы склонить их на нашу сторону, потребуется предложить им нечто существенное. Возможно, акции компании.

– Я уверен, ты знаешь, как лучше поступить. Насколько я помню, тебе удавалось найти нужные средства убеждения Барлоу, - кивнул в ответ полковник.

– Например, похитить его ночной горшок. Самое беспроигрышное начало.

Блэквуд тихонько рассмеялся. История с горшком была одной из самых его любимых.

– Ливерпул «Ливерпул, Роберт Банке, граф Дженкинсон (1770-1828) - премьер-министр Великобритании в 1812-1827 гг., тори. - Здесь и далее примеч. пер.)» фактически уже одобрил высказанное мною решение, - уведомил полковник. - Он считает, что любые шаги, направленные на переубеждение противников, принесут пользу тори.

Премьер- министру необходим последний штрих для окончательной победы, этакое перо, чтобы украсить им шляпу, подумал Истлин. Умелое руководство Ливерпула во время наполеоновских войн сыграло решающую роль и определило благополучный исход кампании, но жесткая политика, проводимая им в военное время, продолжала действовать и поныне, не встречая поддержки населения. Истлин восставал против любого курса, который ущемлял бы свободу слова или ограничивал свободу прессы.

– У премьера есть противники, - невозмутимо пояснил Ист, понимая, что его мнение вряд ли интересует полковника. - Он должен сознавать, что оппозиция растет.

– А как же иначе? Политика - его жизнь. - Полковник вопросительно изогнул бровь. - Ну что, ты займешься этим? Поговоришь с Хелмсли и Барлоу?

– Когда вы задумывали данное поручение, полковник, вы уже знали о моей помолвке? - Ист не спешил дать свое согласие, и его лицо хранило непроницаемое выражение.

Блэквуд угадал направление мысли Истлина еще до того, как тот успел закончить фразу.

– Да, знал, но новость не сыграла существенной роли, поскольку я не усматривал никакой связи между леди Софией и Тремонтом. - Полковник прекрасно понимал, что граф Тремонт, равно как Хелмсли или Барлоу, жестоко мучивший Иста в детские годы, способны сильно осложнить переговоры, а то и сорвать их вовсе. - Если ты предвидишь здесь проблемы, ты вправе отказаться от поручения. Я поговорю с Саутом, когда он вернется из Баттенберна.

Ист проявил сдержанность и не бросился заверять полковника в своем согласии потому лишь, что тот предложил кандидатуру Саутертона. Друзья могли устраивать соревнования в беге по узким улочкам Лондона или, будучи навеселе, держать пари, кто первый заснет, но они никогда не соперничали друг с другом из-за поручений Блэквуда.

– Вряд ли Саут способен испортить дело, - спокойно произнес Ист. - И я думаю, перспектива покинуть Баттенберн не слишком его огорчит.

– Саут выполняет задание в Баттенберне, - объяснил полковник. - А ты намеренно все усложняешь.

– Хорошо. Конечно, я все сделаю. Я постараюсь избежать конфликтов с Тремонтом, но все же вы должны с самого начала знать, что я не собираюсь приносить себя в жертву и вступать в брак во имя интересов Великобритании в Сингапуре, - рассмеялся Ист. Обвинение, что он все усложняет, ему частенько доводилось слышать от собственной матери.

– Я никогда и не думал об этом, - пожал плечами Блэквуд.

– А вот здесь позвольте вам не поверить, - беззлобно заявил Истлин. - Вы всегда продумываете все варианты.

– Вернее сказать, я подумал о такой возможности и отверг ее. - Блэквуд нисколько не обиделся, более того, расценил высказывание маркиза как комплимент.

– Уже ближе к истине. - Истлин поднялся. - К сожалению, мне нужно ехать, сэр. Я еще не повидался со своими матерью и отцом. Они остаются в заблуждении относительно помолвки, которой не было. Что же касается сингапурского дела, я приложу все усилия и постараюсь наладить нужные связи. Я не могу сказать сейчас, сколько времени потребуется, чтобы отстоять интересы короны и Ост-Индской компании, но вы можете не сомневаться, что я сделаю все необходимое.

– Я никогда не был ни в чем уверен так, как в тебе, Ист, - мягко уточнил полковник.

– Чрезвычайно благодарен за гостеприимство, оказанное вчера и сегодня. С вашей стороны крайне великодушно позаботиться обо мне, - поблагодарил Истлин.

Блэквуд жестом отмел изъявления благодарности.

– Пожалуйста, передай наилучшие пожелания сэру Джеймсу и твоей матери. Кажется, я не видел их целую вечность.

Родители Иста посещали светские приемы достаточно часто. Сам Гейбриел находил их довольно утомительными. Полковник же, напротив, вел затворнический образ жизни. Собственно, поэтому их пути и не пересекались.

– Я непременно передам. Они всегда справляются о вас, полковник, - улыбнулся Гейбриел.

Блэквуд, ничего не ответив, направил свое кресло к двери, чтобы проводить маркиза. В дверях полковник поднял глаза и, сохраняя невинное выражение лица, проговорил:

– Обязательно поставь меня в известность, если после повторного разговора с леди Софией тебе понадобится врач или разрешение на брак.