Все, что от нас останется

Глава 21

Стас

— Мое желание, — ноги резко замерли и я из-за всех сил сжал дверную ручку, в попытке выдержать собственные эмоции. — Я хочу, чтобы вы остались…

Мозг перекрыло вместе с кислородом, что равномерно поступал в мой организм Здравый смысл кричал мне: "Толкни эту гребанную дверь! Уйди! Просто уйди, Стас!"

Но ноги… Они отчаянно не желали слушаться. Сколько бы раз я не моргал, пелена животного желания не исчезала перед глазами. Сколько бы сил я не прикладывал для того, чтобы открыть чертову дверь, но тело словно потеряло все силы в тот момент, когда я сжал дверную ручку.

Бешеное дыхание смешалось с возбуждением, что уже щекотало рецепторы и заставляло грудь быстро вздыматься. Глаза все сильнее затягивала тьма. И я мог бы сдержать себя в любой из моментов. Смог бы побороть себя даже увидев перед глазами голую Агату. Я бы мог оставить цепи на своих руках целыми, но не сейчас… Не тогда, когда Агата просила меня об этом сама…

— Не надо было, Агата, — как дикое животное прорычал я, грубо впечатывая ее тело в холодную стену.

И словно мечтая поделиться этим бешенством с ней, я впился в ее губы в поцелуе, вновь почуяв на языке сладкий сироп. И как бы рьяно я не терзал ее губы. Сколько бы не слизывал с них сладкий сироп, он не исчезал никогда.

Обхватил пятерней голое бедро, вынуждая закинуть на меня ногу и Агата с громким стоном подчинилась.

— Уверена, что хочешь этого? Знаешь ведь, что мы не должны…, - шептал я, блуждая второй ладонью по аккуратной груди через тонкую ткань футболки.

Губы обжигали тонкую шею, которую Агата специально подставляла под каждый поцелуй. Зубы оставляли красные следы вслед за нежностью, а руки увереннее пробирались все ниже. И я не знаю… Не знаю точно, смогу ли я остановиться, если вдруг она решит оттолкнуть.

— Д-да, мы точно не должны… Но мне нужны гарантии того, что вы отымеете меня прямо сейчас, — задыхаясь прошептала Агата, вызывая у меня довольную улыбку и радостный рык.

Мозг тут же вспомнил ситуацию в казино.

— Будут тебе гарантии, — зарычал я, к чертям разрывая ненавистную футболку на две части.

Рука в нетерпении забралась под резинку джинсовых шорт, пробираясь к кружевным трусикам и Агата сильнее отвела ногу в сторону, закинув голову на стенку позади себя.

Член рвался из штанов. Тело горело от каждого прикосновения, оголяясь как уличные провода. И как только подушечки пальцев размазали горячую влагу по истекающему лону, я взорвался.

Мозг перекрыло так сильно, что казалось я залпом опустошил минимум пол бутылки хорошего виски. Крышу вырывали вместе с гвоздями, и не выдержав, я подхватил Агату на руки, молясь о том, чтобы донести ее до комнаты раньше, чем мой член окажется в ней.

Нежность осталась там, у стены. Мозг отъехал еще в тот момент, когда рука отпустила дверную ручку. И все те моменты, когда я сдерживал себя, сейчас же казалось собрались внутри меня с удвоенной силой, мечтая отомстить за каждую пытку. За каждую невозможность дотронуться. За все те моменты, когда выводила. Когда заставляла взрываться от ревности. За все те дни, когда дикое желание разрывало член вместе с быстро хватающими кислород легкими.

Руки грубо скинули хрупкое тело на кровать, и словно бросив мне вызов, Агата развела ноги, хитро улыбаясь. И это завело меня пуще прежнего.

— Дразнишь меня?

Взгляд стал опускаться ниже, по разгоряченному телу Агаты, в окружении белых простыней и меня автоматически потянуло ближе к кровати, но уперевшись ногой в мою голую грудь, Агата не подпустила ближе.

— Вы будете трахать меня или болтать? — очередная провокация и вены вскипели от злости и не возможности получить желаемое.

Грубо схватил ее за щиколотку, и резко перевернув Агату на живот, я грубо вцепился в молочные бедра, заставляя ее подняться на четвереньки.

Со звонким шлепком рассек ладошкой нежную кожу и стон удовольствия вырвался из пухлых губ. А я в нетерпении уже расстегивал пряжку ремня, пока ее попка терлась через штаны о вставший член, словно Агата просила об очередной порции острого наслаждения.

— Хочешь еще? — зарычал я, и намотав темно-русые пряди на кулак, я оставил красный отпечаток своей ладони на второй ягодицы.

— Ахм…, - сорвалось с губ что-то не внятное, а я в экстазе прикрыл глаза.

Брюки уже давно были где-то в ногах. Полоска черных трусиков отодвинута в сторону. А горячая головка члена упиралась во влажный вход, пока я издеваясь погружался в нее на пару миллиметров, а затем выходил обратно, пытая до нервного тика каждого из нас.

Первым не выдержал сам же. До боли впился в молочные бедра и одним движением полностью заполнил ее такую горячую и до невозможности влажную.

— Ох, блять, — выругался я, пытаясь сдержать искры, что посыпались из глаз от удовольствия.

Агата как кошка сильнее прогнулась в спине, а мне казалось отпечатки на ее теле под конец перестанут быть невидимыми.

Казалось мне под кожу внутривенно вводили сыворотку с нечеловеческим наслаждением. Мучили меня как подопытного, что однозначно не выдержит этого эксперимента. И чем глубже я входил в нее, тем все больше ощущал себя безумцем.

Первый грубый толчок, после того как позволил ей привыкнуть, и Агата томно застонала, толкаясь попкой навстречу.

Не знаю почему впервые я позволял себе чувствовать так много. Именно с ней. А может я лишь самонадеянно убеждал себя в том, что весь контроль принадлежит мне, когда на деле…

Мое тело подчинялось той, что я сейчас жадно трахал, по новой вколачиваясь в горячее лоно. Мозг не слушался, потому что Агата имела куда сильный пульт управления — мое сердце. И как бы сильно мыслительная коробка не противилась, тело знало. Чувствовало. Отзывалось тягой на каждое прикосновение.

Необходимость увидеть темно-карие глаза, вынудила остановиться. Быстро развернул Агату лицом к себе, заставляя спиной рухнуть на кровать, и она довольная подчинилась.

— Хочу видеть тебя… Я хочу смотреть на тебя, Агата, — прошептал я в пухлые губы, навалившись на нее сверху, и Агата задышала чаще.

Нежные ладони опустились на напряженную шею, а меня затрясло. Член вновь погрузился в эту девчонку и Агата сильнее сцепила ноги на моих бедрах, закатывая глаза.

Толчок за толчком и я уплывал все дальше. Глаза напротив затягивали. Взрывали вены. Вынуждали быть нежным, несмотря на дикое желание оторвать от нее кусок. Теплые ладони плавили тело. А мягкие губы на моих доводили до такой точки пика, что казалось после мне будет светить только дурка вместо Солнца.

По-хозяйски сжал в ладонях аккуратную грудь, и прогнувшись в спине Агата начала дышать чаще, а ее лоно все сильнее сжимало член. Так я понял, что она скоро кончит.

Глаза налились кровью. Вены вздулись на руках от напряжения. Кровать колотилась о стену при каждом моем бешеном толчке. И казалось хрупкое тело Агаты не выдержит такого напора, но ее стоны становились все громче, а в глазах читался приближающийся оргазм.

С бешеным желанием. Со всей необходимостью впился в ее губы, мечтая к чертям стереть с них помаду. Мы уже оба были на гране. Оба взрывались от чувств внутри, вдыхая в легкие чистое возбуждение, из-за которого мне пришлось еще яростнее сцепить волосы на ее затылке в кулак.

— О, Боже! — застонала в голос Агата, с громким шлепком опуская ладонь на мой напряженный пресс, словно ей нужно было ухватиться хоть за что-то лишь бы не упасть в пропасть. Лишь бы выжить.

Пульсирующее лоно до боли сжало член внутренними мышцами. Глаза полезли на лоб от наслаждения. Тело продолжало наращивать темп, в желание догнаться в след за ней. И финиш настиг слишком быстро.

Тепло собралось внизу живота. Сердце уже перекачивало то самое нечеловеческое возбуждение, что попало в кровь. И сделав последний решительный толчок, я быстро вышел, кончая на плоский живот, и казалось мою сперму на своей коже Агата ощущала как капельки горячего воска.

Без сил рухнул на соседнюю сторону кровати, смакуя собственные чувства, и это было лучше, чем обдолбаться.

В свете уличного света на секунду нашел блестящие глаза Агаты, а затем прижал ее как можно ближе к себе, а внутри мне хотелось так много ей сказать. Так много… Но казалось тело от усталости и удовольствия утеряло даже возможность говорить. Не хотелось… Я не хотел разрушить то, что, возможно, закончиться раньше, чем мы успеем выспаться. Раньше, чем снова придем в себя.

Хотелось насладиться каждой секундой пока она рядом. Хотелось вдыхать ее запах до тех пор, пока я не вынюхаю его весь. Хотелось обнимать, пока не оттолкнула. Хотелось представлять ее рядом совсем при других обстоятельствах, словно я не босс, а Агата никогда и не была моей помощницей. Мне просто хотелось верить, что завтра есть… И оно наступит для нас двоих.

Агата

Холодный воздух щипал щеки и заставлял пряди волос разбиваться о лицо. Обхватила себя руками лишь бы уменьшить дрожь в теле вместе с надоедливыми мурашками, но они слишком уверенно забрались под кожу.

Погода навевала мысли на ураган. Пыль периодически попадала в глаза и царапала тело. Быстро задрала голову к небу, прослеживая взглядом одиноко летящую птицу.

— Черт, что ж так холодно, — стуча зубами выдохнула я, и сложив руки в форму лодочки, я начала дышать на них горячим дыханием в надежде оттаять.

— Кар! Кар! — закричала на весь пустырь ворона и я нервно подскочила на месте, оборачиваясь назад.

— А! — вскрикнула я и казалось животный страх отозвался во всем теле параличом в тот момент, когда глаза наткнулись на мужскую фигуру. Губы задрожали, приобретая цвет синевы. Соленые слезы уже щипали ранку на нижней губе, раздражая щеки. И казалось сердце каждую секунду напоминало о том, что оно уже на грани остановки. — П-папа?!

Силуэт самого дорогого мужчины застыл перед глазами, а тело боялось собственной реакции. Дрожь колотила все тело маленьким молоточком. Звон в ушах пищал все надоедливее, что казалось в ближайшее время я решусь слуха. А рука так желала дотронуться до него, но я почему-то ужасно не решалась.

— Пап… Господи, пап, что ты здесь делаешь? — осознание того, что это действительно он, заставило счастье бурлить в организме и я со всех ног ринулась к нему навстречу распахнув руки для крепких объятий. — Я так скучала, пап, — прошептала я, глотая соленые слезы, до боли зажмурив глаза. Спина не почувствовала теплые мужские руки и я задрала голову на суровое лицо отца. — П-пап, ну же, обними меня.

— Ты меня подвела, Агата.

Хотелось закричать от резкой боли в сердце. Хотелось выколоть себе глаза, лишь бы не видеть столько призрения в том, кого я люблю больше жизни. Хотелось встать на колени и молить о чертовом объятье.

— Нет, нет, нет, — словно в бреду замотала головой, разжимая руки.

— Подвела, — заладил отец, а у меня уже началась истерика.

— Пап! — в попытке остановить это безумия вскрикнула я, хватаясь за руку отца, но она слишком быстро перестала быть осязаемой, а я лишь разрезала воздух.

Ноги предательски подкосились. Прерванный выдох на грани новой истерики сорвался с губ. А слезы огромным потоком хлынули из глаз, пока я тихо скулила от боли в сердце.

— Нееет… Ну нет, — и я так быстро замахала головой, словно из-за всех сил мечтала превратить в мираж появившуюся перед глазами могильную плиту с инициалами отца и его годами жизни. — НЕТ!

Истерика прорвала платину. Я кричала как душевнобольная, раздирая свое горло от смертельных чувств. Колени разбились о холодную землю, а тело уже скручивало от боли, которую невозможно было бы пережить даже под огромным количеством обезбола. Казалось она разорвет внутренности. Уничтожит меня. Сломает кости до открытых переломов и от меня ничего не останется уже совсем скоро. Я утеряю любые признаки жизни прямо здесь… На могиле своего отца. На холодной земле, что пропахла смертью, я оставлю саму себя.

— Агата! — голос эхом раздался где-то вдалеке, а я уже скулила как побитая собака, подбирая колени к груди. — Агата!

Словно вынырнув из-под воды, я громко схватила ртом глоток свежего воздуха, распахивая глаза.

Холодное дуло пистолета застыло в миллиметре от моей щеки и мои глаза стали больше в несколько раз. Сердце уже долбило о грудную клетку из последних сил не позволяя мне умереть. Оно боролось за меня как могло, через силу заставляя жить. И мне снова до ужаса сильно захотелось замотать головой. Хотелось зажмурить глаза, потому что я отчаянно не желала верить в то, что мой босс действительно сейчас направлял на меня пистолет.

— Не двигайся, — прорычал он, а мир слишком быстро перевернулся с ног на голову.