Все краски магии (СИ)

Глава 46

Секретаря в предбаннике уже не было. Я робко постучалась в двустворчатую деревянную дверь, и она резко распахнулась, я еле успела отскочить.

— А, это вы? — спросил ректор и, дождавшись, пока я войду, взмахнув рукой, магически заставил дверь закрыться. — Ну как, позанимались?

Он встал из-за стола и подошёл ко мне.

— Да.

— Садитесь, — указал на кресло.

Я скромно села, расправила юбку на коленях, смахнула клочок паутины, прицепившейся к подолу. Наверное, где-то в библиотеке собрала, пока по баррикадам лазила.

— Как к вам относиться профессор Воклеоншип?

Я вздернула голову.

— Не могу сказать, чтобы я была довольна его отношением. Он меня обзывал, он гонял меня по всей библиотеке, пугал! — Я заводилась всё больше и больше. — Высмеивал меня, обзывал словами, которые я не понимаю, командовал, грубил! Это неслыханно! Это непрофессионально так вести себя преподавателю по отношению к студенту!

Ректор выслушал меня, кивая.

— Вы правы в своём возмущении, но и в защиту профессора у меня есть несколько слов. Он очень хороший специалист в своей области, но в силу своего характера много конфликтовал с коллегами и не смог продвинуться в научной карьере. Это ещё больше портило его характер. Замкнутый круг. Он был человеком старой закалки и подход к студентам имел соответствующий: за людей не считал. Сейчас мы уже используем другие приёмы в обучении, можно сказать, пряник, а раньше это был преимущественно кнут. С годами профессор Воклеоншип становился всё склочнее и раздражительнее, что уже начало сказываться на учебном процессе. К своему стыду, признаю, что я допускал это и на многое закрывал глаза, но делал это исключительно потому, что предмет словесности не относится к основным учебным дисциплинам, а само противостояние с профессором, оно, скажем так, обучало студентов преодолевать трудности, закаляло стресоустойчивость, подготавливало студентов ко встрече со злом, так сказать. После лекций по словесности бороться с чудовищами было уже не так страшно.

Я быстро взглянула на него: шутит или говорит серьёзно? Но лицу ректора было непонятно.

— Опять же, повторюсь, профессор был прекрасный специалист по словесности. Писал научные работы, то, что он здесь работал, было честью для нас. Но внезапно он скончался.

— Простите, что перебиваю, а каковы причины смерти профессора?

— Остановка сердца.

— Он болел?

— Он ни на что конкретно не жаловался, но любил кричать, что эти безмозглые студенты его до могилы доведут. Он был человеком шестидесяти четырёх лет с очень раздражительным складом характера. И у него не было супруги, которая следила бы за его здоровьем, направляла бы его вовремя к лекарям. То есть смерть его, хоть и была внезапна, но не необычна. Так, о чем я говорил? Мы предприняли, все что положено в таких случаях, проводили его со всеми полагающимися почестями. У профессора не было семьи, только очень дальние родственники на юге, и все печальные обязанности Академия взяла на себя. Каково же было наше удивление, когда лердейса Герзотта спустя неделю обнаружила профессора, работающего на своём обычном месте. Только бесплотным духом. А профессор ей ещё и нагрубил, когда она начала кричать. В общем, я чудом уговорил лердейсу Герзотту не увольняться. Но мы не представляли, что с ним делать. Опять же, вся эта ситуация со срывом лекций, с тем, что он никого не пускает в свою секцию, мешает студентам заниматься… Со всем этим надо что-то делать, надо помочь профессору. Если его душа осталась с нами, значит, у него есть какое-то незавершённое дело, и надо помочь его решить.

— Да-да, мне об этом рассказывали. Неоконченное дело, завещание или… — я осеклась.

— Да. Нельзя не обращать внимания, что профессор явно к вам расположен. Поэтому я полагаюсь на вас. Разговорите его, выведайте, что его держит на земле. Потом расскажите мне, что узнали, и мы решим, что можно сделать.

— Если честно, мне не совсем приятно его общество.

— Но вы же согласились сегодня послушать его лекцию? Вот и продолжайте в том же духе: ходите к нему на лекции в библиотеку, пишите конспекты и незаметно задавайте разные личные вопросы. И это не просьба, — в голосе ректора неожиданно послышался металл. — Я пошёл вам навстречу, когда вы хотели поступить в Академию, взял, хотя по всем показателям вам не положено здесь учится, а теперь жду ответной помощи. Если бы профессор не зацепился именно за вас, если бы я мог попросить кого-то другого, я бы и не поднимал такой вопрос, но ситуация сложилась именно так. Поэтому вы нас сейчас очень нужны. Мы должны помочь профессору закончить свой жизненный путь. Вам понятно?

— Да. И кстати, я тут думала, что мне всё-таки не стоит ходить на лекции, у меня нет магии, я в этом окончательно убедилась.

— Глупости. Ходите на лекции и повышайте общий уровень образования. Вам в этом мире жить, так узнайте о нём как можно больше. Мир, откуда вы явились, не магический же?

— Нет.

— Вот именно. Просвещайтесь, пока есть возможность. На первом курсе очень много общеобразовательных предметов, к нам попадают ребята со всей страны, талантливые, но с разной степенью подготовки. Кто-то заканчивал обычные сельские школы в семь классов. Так что пользуйтесь моментом. Вот на второй курс я вас не переведу при всём желании — почти девяносто процентов работы — магическая практика.

— Хорошо, буду ходить, — сказала я. А что оставалось делать?

— Я так понимаю, что мы договорились? Вы приходите завтра на лекции, а потом отправляетесь в библиотеку?

— Да.

— У вас есть какие-то вопросы ко мне?

— Есть, но не по теме. Я ищу информацию про иномирян, попадавших в ваш мир. Может быть, вы что-нибудь подскажите?

Профессор задумчиво посмотрел на меня.

— Иномиряне — это редкость на самом деле. Чаще к нам являются какие-то опасные твари, а вот чтобы люди… Мне надо подумать. Если больше вопросов нет, тогда на сегодня вы свободны. Помните, если вы узнаете что-то важное, незамедлительно сообщайте мне.

— Хорошо.

Я вышла из кабинета ректора и поспешила в библиотеку — я могла ещё помочь ребятам с книгами. На пороге столкнулась со взволнованной Стёфой — женщина так переживала, что меня увели, а потом я пропала, что не выдержала и пришла сюда.

— Стёфочка, не стоило беспокоится, со мной всё в порядке сказала я. — Тут произошло чрезвычайное происшествие в библиотеке, и я помогаю с ним разобраться.

— А я уже и не знала, что и делать. Ты… тебе ничего не грозит?

— Нет, что ты!

— И куда ты сейчас?

— Опять в библиотеку. Я была у ректора.

Я пошла дальше по аллее по территории Академии, Стёфа за мной.

— Иди домой, со мной всё в порядке.

— Я хочу посмотреть, что тут происходит.

Мы вместе дошли до здания.

Внутри работа кипела, но без сильно заметных результатов. Единственное, что шкафы уже стояли стройными рядами, как раньше, а вот книги так и валялись. Стёфа ахнула.

— Что тут произошло? — спросила она. — Как будто ураган прошёлся.

— А, это…

Я не успела договорить, как меня окликнули. Лерейд Мелк стоял на пороге зала каталогов.

— Добрый вечер, госпожа Стёфа. Маришка, иди сюда.

Я, удивлённая, подошла к нему.

— Ты же помогать пришла? Давай-ка здесь лучше приберёмся. Магические книги тебе ни к чему лишний раз трогать.

— Хорошо.

Каталожный зал тоже был не в порядке. Сами шкафы остались на месте, они были, видимо, вмонтированы в пол, но вот длинные ящики с карточками были выдернуты из своих мест и раскинуты.

— Нужно вернуть их по своим местам. Смотрите, у каждого шкафа свой цвет карточек. Вообще, ящики и пазы для них подписаны, видите, прибиты жетоны с нумерацией и алфавитными указателями, но часть из них отвалилась, и надо восстанавливать, исходя из того, какие ящики соседние. И смотрите, призрак не просто выкинул ящики на пол, он часть из них вставил на чужие места. Так что это всё нужно проверять.

Я в замешательстве смотрела по сторонам. Стёфа сняла легкий плащ, пристроила его на спинку стула и решительно засучила рукава.

— Стёфа, ну ты что! Иди домой!

— Нет, раз уж я пришла, то помогу, чем могу. Сюда какого цвета карточки искать? — она похлопала рукой по ближайшему шкафу.

— Сюда — жёлтые, — подскочил к ней библиотекарь.

Хорошо, что призрак не порвал сами карточки, этим он нанёс бы непоправимый урон библиотеке.

Я принялась за соседний шкаф, где хранились голубые. Ящики для них пришлось собирать по всему залу, не всё получилось найти сразу, что-то лежало ниже, под другими, но в принципе работа двигалась. Я отодвигала каждый шкафчик сверху до низу, проверяла сначала цвет карточек, если были «чужие», то оттаскивала их к нужному шкафу, если «свои», то проверяла верное ли у него расположение. Работа была не самая тяжелая физически, ящики весили килограммов по пять, наверное, но приходилось довольно часто наклоняться, чтобы поднять их с пола, выдвигать-задвигать, и через час руки и спина у меня болели так, словно я провела его в тренажёрке.

— Да что с этим призраком не так! — в конце концов возмутилась я. — Как вообще это возможно, нанести такой урон? Он что, такой небывалой силы?

— У некоторых призраков бывают приступы ярости, в которых они приобретают такую разрушительную силу. Но мы не знали, что и у нашего профессора есть такие способности, — библиотекарь понизил голос. — Он казался докучливым, но не опасным. А теперь уже и не знаю, как быть.

— Но погодите, а вдруг он повторит? И в зале будут люди? Да если он швырнёт кого-нибудь по темечку таким ящиком или горой книг со шкафа засыпет, считай всё! Нет человека! Разве это не опасно оставлять его в библиотеке?

Стёфа охнула и принялась оглядываться по сторонам, словно в поисках призрачного недоброжелателя, а у библиотекаря глаза забегали.

— Ну что вы! Вряд ли это возможно, по крайней мере пока. Он уже израсходовал порядочный запас энергии на это, а новый надо ещё накопить. Призраки подпитываются негативной энергией, страхом, кстати, вы знали? Так что не бойтесь.

— Нет, откуда мне это знать, — я раздраженно задвинула очередной ящик, слишком громко хлопнув им. — Извините.

— Вы до чего договорились с ректором? Хотя нет, не говорите, лучше на улице это обсудим, чтобы никто не услышал.

Я тоже поняла, что призрак может незаметно подслушивать, и разговор свернула. Правда не выдержала один раз:

— А не окажется наша работа напрасной? Вдруг он за ночь опять что-то начудит?

— Нет, что вы! Я же говорил, что энергию призрак наверняка всю израсходовал.

Мне это утверждение показалось довольно-таки сомнительным, но я кивнула в знак того, что поняла.

Примерно через полчаса в зал вошла библиотекарша.

— Трудитесь? — спросила она и обвела помещение взглядом. Я тоже посмотрела по сторонам. Не сказать, чтобы улучшение было заметным, но ящики, раньше смешанные, как конфетти из хлопушки, сейчас были более менее рассортированы по цвету. — Я студентов отпустила. Всё равно за сегодня всё не переделать. Кого-то с лекций отпустят, обещали завтра подойти.

— Тогда и вы тоже собирайтесь, — сказал лерейд Мелк и повернулся к Стёфе. — Спасибо за помощь, это большой, неоценимый вклад.

Библиотекарша, прищурившись, посмотрела на нас, и мне стало тревожно.

— Да, идите, — сказала она. — Только подождите нас на улице, мы вас немного проводим, прогуляемся.

Мы со Стёфой вышли из здания. Студенты уже разбежались, их цветные макушки мелькали где-то впереди, почти у главных ворот. Кажется, и зелёная шевелюра Верта там виднелась.

Библиотекари вышли спустя пять минут, и мы медленно пошли по аллее. Когда спускались с холма, лерейда Герзотта заговорила.

— Лерейда Стёфа, вы стали свидетельницей того, что произошло, к моему сожалению. Я знаю, вы женщина порядочная, и прошу вас никому не сообщать о том, что видели.

— Да, конечно!

— Поймите меня правильно. Я здесь честно служу уже двадцать три года, я здесь училась, и мысль, что кто-то может узнать, в какой бардак превратилась библиотека, за которую я ответственна, причиняет мне боль. А вы работаете в магазине, каждый день общаетесь с десятком покупателей, и стоит только хоть кому-то обмолвится, по городу поползёт эта сплетня. Она и так поползёт, я иллюзий не питаю, но чтобы хотя бы после того, как мы наведём порядок, и я смогу предъявить общественности безукоризненное рабочее место.

— Да, конечно, не переживайте, от меня никто ничего не узнает.

— И к вам моя просьба тоже относится, — сказала мне библиотекарша.

— Да, хорошо. Вы считаете, это я виновата? В той истории с профессором Воклеоншипом. Он же меня хотел увидеть.

— Я считаю, что та история с профессором — это была пороховая бочка около камина, которая непременно вспыхнет, это был лишь вопрос времени. Я неоднократно предупреждала об этой опасности руководство, но оно не придало ей значения. Но теперь у меня будет серьёзный разговор с ректором Норвингелом.

Лердейса Гюрза сказала последнюю фразу таким тоном, что мне стало немного страшно за ректора.

— А что вы решили с ректором? — спросил лерейд Мелк.

— Я хожу на лекции словесности к профессору, учусь и пытаюсь узнать, какие дела держат его на земле.

Библиотекари переглянулись.

— По крайней мере, вы его отвлекёте от хулиганства, — мрачно заметила библиотекарша. — Пожалуй, дальше я не пойду, продолжу уборку. Всем приятного вечера, — траурно добавила она.

Мы попрощались, а лерейд Мелк вызвался проводить нас дальше. Он взял под локоть госпожу Стёфу, а я пошла по другую руку от неё.

— А неужели нет никаких специалистов, которые могли бы решить вопрос с профессором вместо меня? — спросила я. — Что я могу?

— Безусловно, специалисты есть, они все в столице, на королевской службе. К ним надо за месяцы вперёд записываться. Но, наверное, ректору Норвингелу всё-таки придётся это сделать.

Тут меня посетило дежа вю, потому что из-за поворота к нам выехал отряд защитников. Снова Элденор окинул рентгеновским взглядом всю нашу компанию.

— Добрый вечер, лерейды, — поздоровалась я.

— Добрый вечер, — ответили маги.

— Хорошей смены! — сказала я.

— Спасибо, и вам хорошего вечера.

Защитники поехали дальше к окраине.

Вдруг я подумала, что каждый раз, как мы с Элденором пересекаемся, он видит меня с новым мужчиной. Даже как-то неудобно становится за свой разгульный образ жизни.

Я, движимая порывом, обернулось, и оказалось, что в этот момент Элденор тоже посмотрел мне вслед. Я помахала ему рукой и пошла дальше.