— Анют, не уходи, я все прощу!
Наткнувшись на скептический взгляд, тут же исправился.
— Я изменюсь!
— Перестанешь под утро подлезать под руку в кошачьей форме, чтобы я тебя погладила?
— Не-е-ет, — неохотно протянул, так и не заставив себя соврать.
— Будешь превращаться только в ванной, где лежит твой одежда?
Шаркнув ногой, подтянул одеяло повыше.
— Вряд ли, — выдавил честное. — Но в свое оправдание скажу, что пока я одевался, ты бы ушла!
Кудряха пододвинула мне чашку с чаем и тарелку с омлетом.
— Я и уйду. Приятного аппетита и хорошего дня.
— Аню-ют, я же вижу — ты и так умная, — схватив ее за руку, забормотал я. — Не уходи. Хорошо же лежали.
Я так точно. Не часто меня во сне за ушком чешут.
Одеяло попыталось сползти, но я наскоро запахнулся, не выпуская кудряху.
— Ник, это перестает быть забавным. Я и правда могу опоздать.
Какие-то странные собственнические инстинкты заставляли подтянуть Анюту ближе, обнять все той же свободной рукой и зарыться носом в волосы.
Но это спросонья. Не иначе.
— Ты же сама не хочешь идти, — попытался я изменить подход. — Сначала долго ехать, потом скучать на лекциях...
— Я иногда вставать по утрам не хочу, но не лежать же весь день? — хмыкнула в тон. — Давай, Ник. Пошутили и хватит. Что за внезапное желание «не пущать»?
Что ты знаешь о моих желаниях, кудряха?
Самое невинное, подтянуть поближе и просто приобнять. Как ты отнесешься? Не поймешь? Да я сам себя не вполне понимаю.
Молчание затягивалось. Просто держать ее за руку становилось странным, надо что-то сказать.
— Представляешь, каково мне, целый день взаперти? Придешь только днем. Вечером опять куда-то убежишь, да?
Аня смущенно кивнула.
— Ну, хочешь, никуда не пойду и сегодняшний вечер, проведу с тобой?
— Хочу.
И вроде все, можно отпускать ее руку, но как?
— Отлично. Ник?
Со вздохом разомкнул пальцы, сразу же вцепившись в чашку, чтобы рука сама не потянулась за Аней.
— Хорошего дня, — кивнул, выдавливая улыбку и провожая до двери. — Обнимашки на прощание?
Анюта фыркнула, покачав головой.
— Ну уж нет. Только когда приду.
Чуть не сказал: «ловлю на слове». Не поняла бы.
Ник будто ждал под дверью. Стоило открыть ее, как он тут же начал отчет:
— У меня было время подумать, какой фильм посмотреть, так что можешь смело называть жанр, а я тебе три варианта на выбор. Если смотрела — не страшно. Хочешь сериал — тоже говори. Можем и мультик, лишь бы ты не чувствовала, будто я тебя дома насильно держу.
— Эй, эй! Подожди. Я не планировала смотреть кино, — остановила я разошедшегося Ника.
Он оторвался от стены, принимая у меня куртку, и с подозрением осмотрел, остановившись на свертке в руках.
— Что ты планировала? И что внутри?
Усмехнулась, отдавая пакет в требовательно протянутую ладонь. Ник с опаской заглянул внутрь, после чего театрально прижал руку к груди:
— О нет…
— О да. Настолки. Специально заехала за ними. Не волнуйся, тебе понравится.
— Ну-ну. Только зря время тратила. Кушать будешь?
— Конечно.
Уже второй раз у меня появилось ощущение, что я пришла не домой, а в фешенебельный ресторан.
Ник дождался, пока я разуюсь, проводил меня помыть руки, посетовав, что приготовил только второе, после чего довел до кресла.
— Ого! Еще и салат. Смотри, разбалуешь, я ведь привыкну.
Парень самодовольно хмыкнул, пододвигая картошку с грибами и салатницу. Включил чайник.
— Значит, детсадовский вечер с настолками?
— Чтобы точно нескучно было, можем еще и вареники слепить.
Ник откровенно скис.
— Какое-то искаженное у тебя представление о скуке. Определись, мы маленькие детишки или почетные пенсионеры? Стоит ли совмещать?
Я невнятно угукнула, накладывая себе простецкий салат из помидоров и огурцов. Вроде мелочь, делать-то пять минут, но приготовил же! Приятно.
Ник же продолжал бухтеть, заваривая свежий чай:
— Вот старались, придумывали замороженные полуфабрикаты, а ты?..
Не улыбнуться, слушая его ворчание, было невозможно. Особенно после того, как он заботливо поставил две чашки на стол.
— Ладно, Анют. Я голосую за вареники с вишней. И мой голос идет за два, имей в виду. Если нужно подтвердить, могу перекинуться в кота и поднять лапу.
Про вареники я просто так сболтнула и даже хотела об этом сказать, но не стала. Ник с внезапной ностальгией улыбнулся, вслух вспоминая, как лет в восемь лепил вареники с бабушкой. И когда он закончил, замерев с непривычно милой улыбкой, оставалось только добавить:
— Я тоже голосую за вишню.