Все о страсти

Глава 6

— Готов сделать последний решающий шаг?

Джайлз бросил досадливый взгляд на Девила, как ни в чем не бывало ворвавшегося в его личную гостиную. Перед ним громоздились блюда с завтраком, но он почти ничего не ел. Сегодня ему не до еды.

Уоллес пришел на рассвете. Джайлз не спал, но был благодарен дворецкому за приход. Он и без того провел достаточно времени наедине со своими мыслями. Ванна, одевание, необходимость решать последние сиюминутные детали занимали его до тех пор, пока Уоллес не подал завтрак, а сам ушел прибирать спальню.

И тут заявился Девил.

— Пришел стать свидетелем последнего завтрака обреченного человека?

— Да, нечто подобное приходило мне в голову.

Выдвинув стул, Девил сел напротив и оглядел нетронутую еду.

— Бережешь аппетит на потом?

— Совершенно верно.

Он почувствовал, как дернулись губы.

— Не могу сказать, что осуждаю тебя, особенно если все, что говорят о будущей графине, — правда.

Джайлз слегка нахмурился:

— А что о ней говорят?

— Да то, что твой выбор именно таков, какого следовало ожидать. Твой дядя был просто потрясен. Правда, никто из нас ее не видел: они прибыли поздно вечером.

Джайлз всегда считал, что стандарты Хорэса мало чем отличаются от его собственных. Правда, дяде уже за шестьдесят, и возможно, вкусы его изменились и теперь ему нравятся покорные и воспитанные.

— Ты познакомишься с ней довольно скоро, тогда и сможешь составить свое мнение.

Девил потянулся к булочке.

— Не собираешься снова твердить, что женишься не по любви, а по обязанности?

— Чтобы навеки разрушить твои заветные мечты? Для этого я слишком учтивый хозяин.

Девил пренебрежительно фыркнул.

Джайлз глотнул кофе. Он вовсе не собирался вводить Девила в заблуждение, но и объяснять ничего не желал. Отказ от цыганки и от своих мучительных желаний истощил его энергию. Ему следовало бы самодовольно потирать руки, лучиться триумфом, предвкушая успешное завершение тщательно продуманных планов. Но вместо этого он ощущал, как внутри что-то умерло, оставив лишь равнодушие и глухую тоску.

Он сделал верный шаг. Единственное, что смог предпринять, и все же… и все же чувствовал, что ошибся, жестоко ошибся. Совершил некий грех, куда худший, чем тот, в который она пыталась его втянуть. И не мог отделаться от этого чувства, хотя и пытался. Почти всю ночь. И вот теперь собирался идти под венец с одной женщиной, хотя его мысли занимала другая. Сочетание сумасбродства и невинности, красоты и необузданности, вместе с обещанием безумной страсти, раскованных ласк… Этого было достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину.

Цыганка потрясла его, зачаровала так, как ни одна женщина до нее.

Но сегодня он от нее избавится. Как бы ни была привязана к ней Франческа, он запретит жене видеться г подругой. Цыганка уберется отсюда самое позднее к завтрашнему дню.

— Не хотелось бы напоминать, но для сомнений, пожалуй, немного поздно.

Джайлз вздрогнул.

Девил кивнул на каминные часы.

— Нам пора.

Джайлз обернулся. Кажется, Девил прав. Стараясь скрыть свои идиотские колебания, он одернул рукава и поправил фрак.

— Кольцо?

Джайлз сунул руку в карман, вынул кольцо и протянул Девилу. Тот оценивающе оглядел затейливую золотую лету.

— Изумруды?

— Оно хранится в моей семье много поколений. Мама посчитала, что изумруды пойдут невесте, но…

Мать и в самом деле сказала нечто подобное. Мало того, войдя в спальню графини, расположенную рядом с его собственной, он пораженно огляделся. Мать обставила комнату в любимом цвете будущей невестки: ярком, насыщенном, изумрудно-зеленом. В смежной с ней гостиной оттенок обоев и обивки тоже был зеленым, но элегантно сочетался с бирюзовым и другими тонами. Зато в спальне он преобладал. Тяжелые шелка и атлас лишь слегка разбавляла позолота мебели.

Стоя на пороге, он изумленно поднял брови. Невозможно представить его бессловесную, тихую, светловолосую невесту в такой обстановке. Да она просто потеряется! И все же, если, как настаивала мать, Франческа утверждала, что это ее любимый цвет, кто он такой, чтобы спорить?

Он кивнул на кольцо, которое Девил как раз клал в карман:

— Надеюсь, оно будет впору.

Мужчины направились к двери.

— Не мог бы ты хотя бы намекнуть? Как выглядит это средоточие всех добродетелей? Брюнетка или блондинка? Высокая или маленькая? И…

Джайлз на ходу оглянулся.

— Сам через пять минут увидишь, — буркнул он и, поколебавшись, добавил: — Только помните, что я предупреждал, что женюсь по обязанности. Не по любви.

Девил глянул в глаза друга:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Браки имеют обыкновение длиться не один год.

— Это, — признался Джайлз, — и есть один из тех аспектов, которые заставили меня так долго колебаться.

Часовня находилась в самой старой части замка. Войдя в нее, они увидели, что гости уже расселись. Джайлз прошел прямо в ризницу, где кузен его отца, Гектор, епископ Луэсский, надевал облачение.

— А, вот и ты, мальчик мой, — приветствовал он. Джайлз представил Девила.

— Мы встречались прошлой ночью.

Гектор ответил на кивок Девила и поднял руку, прислушиваясь к музыке, доносившейся из часовни.

— Ну вот, знак подан. Невеста грядет! Нам нужно поторопиться.

Джайлз пропустил его вперед, а сам пошел следом. Процессию замыкал Девил. Гектор замедлил шаг, входя в часовню. Джайлз едва не наткнулся на него. Он услышал шуршание одежды, вежливые перешептывания, но не посмотрел в сторону гостей. Гектор повел их к алтарю. Джайлз остановился на назначенном месте, перед ступенькой, поднял голову и расправил плечи. Девил встал рядом, плечом к плечу.

Джайлз ничего не чувствовал.

Гектор поднялся на ступеньку и величественно повернулся лицом к собравшимся. Жена Гектора, сидевшая за спинетом, положила руки на клавиши. Прозвучали первые аккорды свадебного марша.

Джайлз наблюдал за Гектором. Прелат поднял голову. На ангельском лице, как всегда, сияла дружелюбная улыбка. Он посмотрел в сторону прохода и ошеломленно открыл рот. Неизменно безмятежные глаза вдруг сверкнули. Щеки зарумянились.

— Ну и ну! — пробормотал он. — Вот это…

Джайлз замер. Что же, черт побери, сотворила его послушная, воспитанная невеста?

Снова послышалось шуршание. Присутствующие оборачивались. Выжидательная тишина сменилась тихими возгласами Взволнованными и удивленными. Потом по часовне прокатилась волна приглушенных восклицаний, охов и ахов. Джайлз ощутил, как напрягся Девил, очевидно, борясь с порывом посмотреть, в чем дело. Но борьбу он проиграл Обернулся. И застыл.

Уже начиная закипать — неужели Чарлз позволил девушке появиться в чем-то неподобающем? — Джайлз решил, что вполне может убедиться собственными глазами в том, что остальные уже знали. Сжав губы, он повернулся…

Его взгляд скользнул по первому ряду скамей, по другой стороне прохода. Тому самому, что предназначался для родственников девушки. Угловатая женщина средних лет улыбалась сквозь слезы, глядя на приближавшуюся невесту. А рядом… рядом те самые голубые глаза, распахнутые еще шире, чем он помнил. Смотревшие на него, как на призрак. Его…

Его покорная воспитанная невеста.

Сидит вместе с незнакомой пожилой женщиной.

Джайлз не мог отвести от нее взгляда. Он не мог дышать.

Голова шла кругом.

— Если она тут, тогда кто…

Неприятное предчувствие неминуемого охватило его.

Медленно, скованно он совершил полный оборот. Чтобы удостовериться в том, о чем вопил мозг.

И даже когда он увидел ее, все равно не поверил. Все равно не мог дышать.

По проходу плыло видение, способное лишить сил любого мужчину. Вуаль из тонких кружев, обшитая речным жемчугом, была прикреплена к венку, покрывая, но не пряча роскошной массы волос. За вуалью сияли изумрудные глаза, словно два диковинных цветка. Край вуали доходил до губ. Он помнил их вкус.

Ее наряд был старомодной фантазией из жесткого шелка цвета слоновой кости, расшитой жемчугом. Он сидел на, ней словно вторая кожа. Низкий квадратный вырез служил идеальной рамкой для ее великолепных грудей. Золотистый оттенок кожи, темное облако волос, сияющие глаза делали ее ожившей картиной, позволяли носить изысканное платье с прирожденной безупречной грацией. Но не платье привлекало взоры мужчин, а полная грудь и тонкая талия, которую можно было обхватить ладонями. От талии юбка расширялась и ниспадала тяжелыми складками до пола, пробуждая нескромные мужские фантазии. Руки так и тянулись обнять ее. Ласкать. Целовать до потери сознания.

Она была богиней, родившейся из пены морской, чтобы тревожить мужские умы чувственными образами, похищать сердца и навсегда запирать их мире плотских желаний.

И она принадлежала ему. И была вне себя от злости. На него.

Джайлз с трудом перевел дыхание, когда она, в шуршании шелка, встала рядом с ним. Он смутно сознавал, что в глазах посторонних она казалась самой счастливой на свете невестой. Улыбка радости играла на устах, едва прикрытых вуалью.

Только он один знал правду.

Только для него ее глаза полыхали. Предостережением и обещанием.

Но тут она взглянула на Гектора и снова улыбнулась. Бедняга едва не выронил Библию. Пока он переминался с ноги на ногу, пытаясь совладать с собой, Джайлз упорно смотрел в пол и старался вдохнуть поглубже. Цыганка держалась куда лучше, чем он, но это и неудивительно: в конце концов, она с самого начала знала, кто перед ней.

Он попробовал выбросить из головы неуместные сейчас мысли. Не хватало еще вспылить у самого алтаря! Нужно все хорошенько обдумать.

Но разум отказывался прийти на помощь, Джайлз чувствовал себя так, словно очутился в ловушке, вернее, в лабиринте, где на каждом повороте перед тобой встает глухая стена.

Девил незаметно подтолкнул его. Джайлз поспешил вскинуть голову. Гектор, собравшись духом, наконец начал:

— Дорогие и любимые! Мы собрались здесь…

Своим низким, грудным голосом она, Франческа Эрмиона Роулингс, клялась быть его женой, в болезни и в здравии, в беде и в радости, пока смерть их не разлучит.

И ему пришлось стоять и слушать все это без малейшей надежды на лучшее.

Девил дал Гектору кольцо. Епископ благословил его и положил на раскрытую Библию.

Джайлз взял кольцо и повернулся к новобрачной.

Она протянула левую руку. Он сжал ее ладошку, такую хрупкую и маленькую, и надел кольцо на безымянный палец. Кольцо легко надевалось до второго сустава, а потом пришлось нажать чуть сильнее. Впрочем, оно идеально подошло по размеру и засверкало зеленым огнем, совсем таким, какой сейчас горел в ее глазах.

Он поймал ее взгляд и оцепенел. Она чуть сжала губы и уже хотела незаметно отнять руку, но он не дал.

На счастье или несчастье, но теперь она принадлежит ему.

Он только сейчас отчетливо осознал это. Буйная, неуправляемая сила, совершенно примитивная и нерассуждающая, взыграла в нем.

— А теперь властью, данной мне Господом, объявляю вас мужем и женой. — Гектор закрыл Библию и расплылся в отеческой улыбке. — Можете поцеловать невесту.

Джайлз выпустил ее руку Франческа, внешне спокойная, откинула вуаль. Он обнял жену и привлек к себе. Она быстро посмотрела на него: глаза расширены, губы приоткрыты…

Он наклонил голову и накрыл ее губы своими.

Этот поцелуй должен был стать простой формальностью. Легким соприкосновением уст.

Но все произошло иначе.

Его рука напряглась, удерживая Франческу. Язык скользнул сквозь преграду зубов. Невинная ласка превратилась в поцелуй обладания, утверждавший права мужа на жену, напоминавший о данных обещаниях, о принятых обетах, заключенных сделках, которые отныне следует выполнять.

Если она и удивилась, то лишь на миг. Переведя дыхание, она ответила поцелуем — огненным, вызывающим, безгранично страстным.

Первым пришел в себя Джайлз. И отстранился, понимая, что сейчас не время и не место для подобных вещей. Они молча смотрели друг на друга. И оба помнили, где находятся и что еще предстоит впереди. Они словно заключили безмолвное соглашение. Поскольку она была намного ниже и он прижимал ее к себе так сильно, никто ничего особенного не заметил.

Вновь зазвучали и раскатились аккорды: жена Гектора заиграла церковный гимн.

Франческа моргнула, уставилась на Гектора и попробовала высвободиться, но Джайлз лишь усилил хватку. И тотчас почувствовал руку епископа на своем плече.

— Прекрасно, прекрасно! Могу я первым поздравить новобрачную?

Ему пришлось отпустить Франческу. Он вынудил себя сделать это. Вынудил себя позволить Гектору взять ее за руки и поцеловать в щеку.

Девил похлопал епископа по плечу.

— Чудесная обязанность, требующая немедленного исполнения.

Джайлз повернулся, но было уже поздно. Девил не слишком вежливо отодвинул его в сторонку.

— Отойди-ка, Гектор. Сейчас моя очередь.

Их немедленно окружили гости, спешившие пожелать молодоженам счастья. Но Джайлз не отходил от невесты и упорно не желал подвинуться, хотя задние ряды напирали на передние. Все жаждали поприветствовать прелестную графиню, пожать руку жениха и высказать, какой же он счастливчик.

Дамы толпились перед Франческой. Хорэс дружески похлопал графа по спине:

— Ну и хитрюга же ты! Все эти разговоры насчет женитьбы ради наследников! Подумать только, что за вздор ты нес! Впрочем, я тебя не осуждаю: чертовски хорошенькая малышка!

— Она принесла в приданое Гаттинг, — напомнил Джайлз.

— Да, думаю, именно это и повлияло на твое решение, — ухмыльнулся Хорэс. — Но мне тоже не терпится поцеловать невесту.

Он отошел. Джайлз только головой покачал. Если уж Хорэс не верит…

Франческа приветствовала родственника с привычной учтивостью, хотя в голове беспорядочно метались невеселые мысли. Она была благодарна тем, кто спешил пожать ей руку, поцеловать, поздравить — словом, дать возможность отдышаться. Роль светской дамы не представляла для нее трудностей. Единственный ребенок у родителей, она сопровождала их на все балы и маскарады и чувствовала себя в высшем обществе как рыба в воде. Поэтому ее беспокоили вовсе не тяготы свадебного приема.

Она понятия не имела, что творится в голове мужа, но и это мало ее волновало. Вчера после ухода Джайлза у нее не было времени подумать, потому что, к собственному изумлению, она почти сразу же заснула и проснулась как раз вовремя, чтобы скрыть следы ночных похождений от Милли и леди Элизабет, которые пришли, чтобы помочь ей приготовиться к венчанию. Эстер присоединилась к ним и заверила, что Френни крайне возбуждена и не дождется начала церемонии.

Франческа не знала, что предпринять.

Пробудившись, она прежде всего подумала о том, что следовало бы исполнить желание Джайлза и отправить к алтарю Френни. Она отдаст кузине Гаттинг, о котором так мечтал граф… И тут Франческа припомнила условия брачного контракта, где на каждой странице стояла подпись. Ее, а не Френни!

Хотя главным условием контракта был брак, все же церемония считалась только его частью, публичным признанием соглашения. По закону Гаттинг переходил к графу сразу после заключения контракта.

И Чарлз, и Уэринг, поверенный Джайлза, приехавший в Гэмпшир с документами, твердили ей о нерушимости условий уже подписанного договора.

Она все подписала. И теперь не может пойти на попятный. И к тому же нельзя так поступать с Френни. Граф был не в своем уме, когда воображал, будто из Френни выйдет прекрасная графиня… Кстати, а говорил ли он с ней вообще?

Она понятия не имела, о чем думает Френни. Неужели Чиллингуорт и есть тот джентльмен, о котором упоминала кузина? До церемонии у Франчески не было возможности поговорить с ней с глазу на глаз. Френни на самом деле была по-детски взволнована, когда вместе с Эстер спешила в часовню.

Шагая по проходу, она увидела, как Чиллингуорт глянул туда, где, по ее расчетам, должна была сидеть Френни, но под перекрестным огнем взглядов сама она не осмелилась удостовериться, так ли это. Она играла роль и обязана была сыграть ее хорошо. Заставить людей поверить в то, что перед ними — счастливая невеста. Она надеялась посмотреть на Френни, когда остановится у алтаря и Чарлз отступит, но стоило лишь оказаться рядом с Чиллингуортом, и…

Отрешившись от воспоминаний, она снова попыталась разглядеть Френни, но теперь мешал Чиллингуорт, не отходивший от нее ни на шаг. Ни Эстер, ни Френни не подошли ее поздравить. Чарлз держался поодаль, хотя и улыбался.

Расстроенная Франческа посмотрела на леди Элизабет, понявшую причину ее нервозности, но неверно ее истолковавшую. Свекровь громко хлопнула в ладоши:

— Пора перейти в столовую. Расступитесь и дайте пройти новобрачным, а я велю подавать завтрак.

Франческа послала ей благодарную улыбку. Чиллингуорт предложил руку, и Франческа оперлась на нее, стараясь сохранить маску сияющей, радостной невесты, пока они шли по коридору под дождем риса.

Но, очутившись за порогом, она перестала улыбаться. Чиллингуорт поспешно сжал ее ладонь и потащил за собой:

— Сюда!

Ей пришлось подобрать юбки и почти бежать, чтобы поспевать за ним. Он тянул ее по коридорам, лестницам, они огибали углы, переходили из комнаты в комнату, подальше от гостей, подальше от столовой. Он и не думал замедлить шаг. Потом они свернули в какой-то узкий, полутемный коридор, в конце которого была закрытая дверь. Ей показалось, что они попали на первый этаж. Она уже была готова заупрямиться и потребовать, чтобы ей сказали, куда они идут, но Чиллингуорт остановился рядом с дверью, втолкнул жену в комнату и прижал к стене.

Франческа одновременно ощутила холод между лопаток и жар, распространявшийся от его тела. Он захватил ее в плен, упершись руками в стену по обе стороны от нее, и наклонился еще ближе. Оба тяжело дышали. Жилка, бьющаяся у основания ее горла, кружила ему голову, но он не отрывал взгляда от Франчески.

С любой другой женщиной он пустил бы в ход свой немалый опыт, чтобы заставить ее потерять равновесие, взять над ней верх.

Но с ней… он попросту не смел.

Слишком много всего было между ними. Даже сейчас. Даже здесь. Горячее дыхание, ласкающее кожу, нечто почти ощутимое, сознание греха, старого как мир.

У них было всего несколько минут, а он еще не знал, что она предпримет. Собирается ли доиграть сцену до конца или взорвется на середине.

— Френни…

Дикая ярость, блеснувшая в ее глазах, мигом заставила его замолчать. Ее бешенство было столь очевидным, что он едва не отступил.

— Я не Френни!

Каждое тщательно выговариваемое слово было как пощечина.

— Но ты — Франческа Эрмиона Роулингс.

Лучше бы ей оказаться Франческой Эрмионой Роулингс, иначе он свернет ей шею!

Девушка кивнула.

— А моя кузина, дочь Чарлза, — Френсис Мэри Роулингс. Известная всем как Френни.

— Дочь Чарлза?

Кажется, что-то начало проясняться.

— Но какого черта вам дали почти одинаковые имена?!

— У нас разница в возрасте всего несколько недель. Правда, я родилась в Италии, Френни — в Гэмпшире, но нас обеих назвали в честь дедушки.

— Френсиса Роулингса?

Девушка снова кивнула.

— Теперь, когда все улажено, у меня есть несколько вопросов. Ты встречался с Френни, когда наезжал в Роулингс-Холл?

— Я дважды прогулялся с ней, — неохотно выдавил Джайлз.

— Подумай хорошенько, прежде чем ответить, — допытывалась она, — ты сказал что-то такое, что заставило Френни поверить, будто ты собираешься жениться на ней?

— Нет.

— Нет? — ахнула она. — Ты приехал в Роулингс-Холл, чтобы найти подходящую невесту. Тебе показалось, что ты нашел таковую. Ты дважды гулял с ней… и ничего не сказал? Даже не намекнул, каковы твои намерения?

— Нет, — сухо повторил он, боясь, что не выдержит и вспылит. — Если припоминаешь, я настаивал на строгом соблюдении всех формальностей. Ухаживать за твоей кузиной, пусть и самым поверхностным образом, в мои планы не входило.

Судя по выражению лица, она не знала, верить или нет. Поэтому он процедил сквозь зубы:

— Клянусь честью, что никогда не сказал и не сделал чего-либо, позволившего твоей кузине считать, что я каким-то образом ею интересуюсь.

Франческа, поколебавшись, медленно наклонила голову.

— Ты видел, что с ней случилось? Ее не было в часовне, когда мы уходили, но я не заметила, когда она исчезла.

Джайлз никак не мог понять, что происходит.

— Я мельком видел ее, как раз когда ты подходила к алтарю. Она узнала меня и казалась потрясенной. С ней была дама постарше.

— Эстер, свояченица Чарлза. Тетка Френни. Она живет с ними.

— Позже ни той ни другой не было. Должно быть, покинули часовню, пока остальные толпились вокруг нас.

Франческа задумчиво свела брови:

— Чарлз, похоже, не волновался.

Ее взгляд стал рассеянным. Отчужденным. Интересно, почему она была так уверена, что он сделал предложение ее кузине? Неужели посчитала, что он пробудил во Френни бесплодные надежды? Но ведь она знала с самого начала…

Ему нужно больше времени. Гораздо больше времени, чтобы подумать. Понять, кто что знал.

Откуда-то донеслись голоса. Джайлз выпрямился:

— Нас ждут. — Он снова взял ее за руку и вывел в холл перед парадной столовой.

— Вот они!

Гости, ожидавшие застать новобрачных в столовой, улыбались и хлопали в ладоши.

Франческа понимала, о чем они думают. Ее румянец только подтверждал общее мнение. Впрочем, как и довольная ухмылка на слишком красивых губах мужа.

— Всего лишь маленькая экскурсия, чтобы показать Франческе ее новые владения.

Толпа со смехом расступилась. Выступив вперед, чтобы вместе с мужем возглавить процессию, она услышала немало двусмысленных реплик на тему того, с какой именно частью новых владений ей пришлось познакомиться.

Подобные комментарии отнюдь не улучшили ее настроения, но она держалась как могла, стараясь скрыть свои чувства. Ни один гость, ни один член семьи не должен заподозрить, какой вулкан бурлит под внешне невозмутимой маской.

Идеальная пара, стоя бок о бок, принимала гостей в дверях столовой. Чарлз вошел первым и, пожав руку Джайлзу, поцеловал племянницу.

— Я так счастлив за тебя, дорогая!

— А мне за столько нужно тебя поблагодарить, — прошептала она, стискивая его ладонь. — Где Френни? Улыбка Чарлза померкла.

— Боюсь, она слишком утомилась, как мы и опасались, — вздохнул он. — Френни не слишком крепка здоровьем, и всякое волнение ей вредно. Эстер посидит с ней и придет. Френни немного не по себе… ты знаешь, как это с ней бывает.

Франческа не знала. Совсем не знала. Но и говорить с Чарлзом больше времени не было. Она с понимающей улыбкой отпустила его руку и обернулась к следующему гостю.

Высокий нескладный джентльмен, вне всякого сомнения, тоже Роулингс, расплылся в восторженной улыбке и энергично потряс руку Джайлза.

— Наконец-то, кузен! Не знаю, как и благодарить тебя! Огромная тяжесть свалилась с моих плеч, доложу я вам!

До чего же странно выглядел этот джентльмен среди празднично одетых гостей! Мешковатый фрак, темный засаленный жилет и мягкий галстук с обвисшими концами. Судя по лицу, он был немного моложе Чиллингуорта.

— Дорогая, — сказал Джайлз, — позволь представить моего кузена, Осберта Роулингса. В настоящее время Осберт — мой наследник.

— Только в настоящее время, ха-ха! — просиял Осберт, но тут же, сообразив, что именно ляпнул, медленно залился краской.

— То есть… я хотел сказать… не то чтобы…

Франческа, метнув быстрый взгляд на Чиллингуорта, ослепительно улыбнулась Осберту и пожала вялую руку.

— Я так рада видеть вас.

Осберт неловко попятился, закашлялся и пробормотал:

— Огромное удовольствие.

Все еще не отпуская Франческу, он пристально уставился на нее.

— Вы дьявольски красивы, знаете ли.

Франческа добродушно рассмеялась:

— Спасибо, но я тут ни при чем. Каприз природы.

— Все же, — настаивал Осберт, — должен сказать, что, едва вы появились в часовне, меня как громом поразило.

Он ступил ближе к Франческе, словно его подтолкнули.

— Я подумывал написать оду…

— Осберт… — предостерегающе вмешался Джайлз.

— О! Да, конечно… — смешался бедняга, отпустив Франческу. — Я… я поговорю с вами позже.

Он поспешно отступил. Его место занял другой гость.

Улучив минуту, Франческа прошептала:

— Что плохого в одах?

— Не просто в одах, — поправил Джайлз, — а в одах Осберта. Подожди, пока не услышишь очередной шедевр.

Они продолжали приветствовать гостей, текущих мимо непрерывным потоком. Джайлз сохранял приятную мину, но терпение его быстро истощалось. Близость Франчески сводила с ума, пьянила, мучила.

Когда уселся последний гость, Джайлз предложил жене руку. Они вместе прошествовали по комнате под аплодисменты присутствующих. Вдоль стен тянулись два длинных стола. Поперек был поставлен третий, за которым сидели почетные особы. Джайлз выдвинул стул для Франчески. Слева от него было место матери. Справа от Франчески сидел Хо-рэс. За другими столами сидели Девил, его жена Онория и три пэра с женами. Кроме них, посторонних не было. Джайлз добился, чтобы на свадьбу пригласили только родственников и ближайших друзей.

Ирвин отодвинул его стул. Джайлз сел, и лакеи стали немедленно наполнять бокалы. Завтрак начался.

Они хорошо притворялись. Джайлз чувствовал, что никто не предполагает правды, даже его проницательная мать. Франческа играла свою роль идеально. Впрочем, она охотно согласилась пойти за него, пока не узнала о роковой ошибке. Но и тогда не отступила и, хотя разозлилась, приняла все, что было ей предложено.

Это его тщательно составленные планы рухнули. Это он зашел куда дальше, чем хотел, получив то, чего не хотел ни в коем случае.

И ничего, ничего не может теперь сделать. Поздно.

Одно блюдо сменялось другим. Джайлз старался не замечать царившее в мозгу смятение. Старания казаться довольным и гордым женихом дорого стоили. Тосты становились все непристойнее. Искренность пожеланий, сыпавшихся на него, все больше действовала на нервы.

Почти все присутствующие считали, что ему необыкновенно повезло. Почти любой мужчина в комнате, исключая Девила, охотно поменялся бы с ним местами. Он женат на невероятно красивой женщине, которая к тому же обладала безупречными манерами и знанием этикета. И это еще не все. Она была так неотразимо очаровательна, так обаятельна, так располагала к себе… Нет, он не был слеп к ее достоинствам!

Они женаты. Они супруги. Он ничего не в силах изменить. Придется извлечь из этой ситуации возможно больше пользы.

А судя по тому, что Джайлз узнал о своей жене, если он хочет единовластно править в семье, следует приложить немало усилий, чтобы установить правила. Его правила.

Пусть он женился на ней, это еще не значит, что он сдался. Даже она не сможет взять того, чего он не собирается дать. Он сильнее и намного опытнее ее…

Болтая с Чарлзом и другими соседями, он не переставал размышлять о прошедшей ночи. До того ей не в чем было его упрекнуть. До того… А вот вчера…

Придется возводить новые мосты, взамен тех, что снесло вчера.

Франческа, поигрывая бокалом, о чем-то говорила с Онорией. Он протянул руку и положил поверх ее ладони свою. И почувствовал, как она вздрогнула. Ощутил ответный озноб. И стал выжидать.

Лакеи разносили следующее блюдо. Франческа под шумок обернулась к нему. Она не пыталась отнять руку, но по ее глазам ничего нельзя было прочитать.

— Насчет ошибки, которую я совершил…

Она выгнула бровь, но ничего не ответила.

— На это есть причина, — продолжал он. — У меня вполне определенные взгляды на то, каким должен быть наш брак. А ты…

Она спокойно наблюдала за ним.

— Ты… и я… — Он резко выдохнул. — Я не хотел сказать, что ты совершенно неприемлемая жена…

Франческа снова вскинула брови, на этот раз надменно. Глаза ее сверкнули. Но она тут же ослепительно улыбнулась, наклонилась ближе, погладила его руку и, ловко выдернув пальцы, заговорила с Хенни.

Джайлз подавил порыв схватить ее за руку и повернуть к себе лицом. Гости наверняка приняли эту сценку за флирт влюбленных. Он не может лишить их иллюзий. Искривив губы в подобии улыбки, он снова вступил в оживленную беседу с соседями по столу.

И все это время он выжидал. Одержимый своей проблемой, одержимый Франческой…

Часы тянулись нестерпимо долго.

Но банкет наконец закончился, и все перешли в бальный зал, в глубине которого разместился небольшой оркестр. Танцы открыли невеста с женихом.

Раздались звуки вальса. Франческа приготовилась к новому испытанию и повернулась к мужу с беспечной улыбкой на губах. Он привлек ее к себе, и хрупкое тело Франчески снова сотрясла дрожь, когда их бедра соприкоснулись. Джайлз мгновенно напрягся. Только она почувствовала, как по-хозяйски властно он положил руку на ее спину. Только она была достаточно близко, чтобы увидеть стальной блеск его серых глаз.

Мгновенное колебание охватило обоих при мысли о том, сколько глаз наблюдает за ними. И оба взяли себя в руки, выступили на середину зала и стали кружиться. Сначала медленно, осторожно, потом, когда она поняла, какой он прекрасный танцор, все быстрее.

Он в самом деле умел танцевать вальс. Как и она. Правда, сейчас ее занимали дела поважнее.

Он увлекал ее все дальше, она охотно покорялась каждому движению. Пусть он прижимает ее к себе так тесно, как пожелает, так, чтобы их тела прильнули друг к другу: она знает, что это действует на него так же сильно, как на нее. Она смотрела на него, чуть кривя губы.

— Я вышла за тебя, потому что не было иного выхода. Ни у меня, ни у тебя. Соглашение подписано, гости приглашены. И пусть мне не нравится твое отношение ко мне и к браку, не вижу причин извещать кого бы то ни было о своем разочаровании. — Она посмотрела ему в глаза, прежде чем отвести взгляд.

Франческа весь последний час готовила свою речь, мысленно репетируя каждое слово, каждую интонацию. Если забыть о том, как волновало ее каждое его прикосновение, она была довольна тем, с каким достоинством выговаривала слова.

Они совершили круг по большому бальному залу, и к ним присоединились другие пары. Франческа улыбнулась.

— Твое разочарование? — спросил Джайлз.

Она снова подняла глаза на человека, в чьих объятиях танцевала. До чего же он спокоен! Почти безразличен. Его равнодушие тревожило ее. Она высокомерно усмехнулась, но, тут же вспомнив о посторонних, приняла беспечный вид.

— Я не знал…

Ледяной тон предупредил ее, что она идет по тонкому льду.

— …что ты не совсем удовлетворена нашей сделкой.

При этом у него был вид человека, сгоравшего от любви к невесте, но даже сейчас он держался с нескрываемой спесью, от которой ей становилось дурно. А холод, которым от него веяло! Стальные двери, закрывающиеся перед ее носом…

Весело смеясь, она покачала головой:

— Мое разочарование происходит из несоответствия между тем, во что я верила… имела причины верить… верить в то, что должна получить от мужчины, и тем, что мне предложил некий граф. Знай я об этом, никогда не подписала бы проклятый контракт и мы не были бы обречены жить во лжи.

При мысли о том, во что он их втравил, ее снова затрясло, на этот раз от злости. Его рука сжала ее талию. Он привлек ее еще ближе, и у Франчески перехватило дыхание. Вскинув голову, она вызывающе посмотрела на него.

— Предлагаю, милорд, оставить обсуждение наших разногласий до тех пор, пока мы не останемся наедине. Впрочем, может, вы хотите свести на нет все наши труды сегодняшнего дня?

Куда девалась его сдержанность? Перед ней стоял вышедший на охоту хищник! Неужели они опустятся до того, что начнут скандалить на людях, посреди бальной залы, в день своей свадьбы?

Та же самая мысль пришла в голову и ему: она видела это по глазам. Тот факт, что он поколебался, прежде чем отступить, поразил ее. Заинтриговал. Подорвал ее уверенность в себе.

На помощь пришли музыканты и громкими аккордами торжественно закончили вальс. Франческа, смеясь, выскользнула из его объятий и склонилась перед ним в глубоком придворном реверансе.

Он был вынужден поклониться и поднять ее. Лучившаяся деланным восторгом девушка попробовала отнять руку. Придется расстаться, чтобы выполнять обязанности хозяев дома и развлекать многочисленных гостей.

Но его пальцы судорожно сжались. Он подступил ближе и встал у нее за спиной.

— О нет, дорогая, наш танец только что начался, — пробормотал он ей на ухо. Франческа поежилась, как от озноба.

Подняв подбородок, она улыбнулась лорду и леди Чартерис и дала его светлости другую руку.

Джайлз учтиво ответил на приветствие леди Чартерис и обменялся кивками с ее супругом, действуя машинально, по давно укоренившейся привычке, хотя и мысли, и чувства были сосредоточены на стоявшей рядом женщине.

Всякий раз, когда речь шла о ней, им владели инстинкты, исключительно инстинкты, как бы он ни пытался действовать разумно и рассудительно. Но она возбуждала в нем эмоции, подавить которые оказалось невозможно, и он был бессилен взять себя в руки и действовать, как подобает человеку его происхождения и титула.

Значит, она разочарована? Уже? Так скоро?

Но ведь они еще даже не возлегли на брачное ложе! А когда дело дойдет до этого, они… она увидит. Он может отказаться любить ее, вернее, уже отказался. Но никогда не отрицал, что желает ее. Вожделеет. И женитьба по расчету ничего тут не изменила.

Они отошли от лорда и леди Чартерис; Франческа обернулась к нему. Он крепче сжал ее руку. Ее взгляд коснулся его губ, задержался на них и снова поднялся к глазам.

— Я должна поговорить с твоей теткой.

Он улыбнулся. Вернее, ощерился. По-волчьи. Поднял ее руку и прижался губами к чувствительной внутренней стороне запястья.

Ее глаза загорелись. Он снова довел ее до дрожи!

Следующие двадцать минут все шло, как диктовал он. По праву супруга он коснулся ее щеки, провел пальцем по обнаженной руке. Чувствовал, как она теряется, трепещет, смягчается. Чувствовал, как се нервы натягиваются, измотанные ожиданием. Он играл на этом, позволяя своей ладони то погладить голое плечико, то властно скользнуть по спине, бедрам и изгибам попки.

Обхватив тонкую талию, он провел Франческу сквозь толпу — словом, вел себя как настоящий ревнивый новобрачный. Все, кто видел это, снисходительно улыбались. Только Франческа понимала его намерения. Только она знала, потому что он хотел, чтобы она знала: с ним она проиграет любую чувственную игру. Не сможет выиграть. И все же играть придется.

Никто — ни Хенни, ни даже мать — не разгадал его замыслов. Никто, кроме Франчески, его прекрасной, обольстительной невесты.

Он сжал ее предплечье, намеренно проведя при этом большим пальцем по груди. Франческа лихорадочно гадала, как далеко он зайдет. И решила, что отныне ей все равно.

Легкий румянец окрасил ее щеки; дыхание было затруднено. Подняв голову, она с деланной нерешительностью заглянула через его плечо. И при этом прекрасно представляла, какой восхитительно хрупкой, тоненькой и растерянной она выглядит.

Он сильнее стиснул пальцы, снова задев грудь.

Она замерла, помедлила и прижалась к нему. Бедром. Ее губы внезапно оказались совсем рядом. Его ноздри раздувались. Глаза потемнели. Она услышала, как он скрипнул зубами, и, не отрывая от него взгляда, прильнула еще теснее.

— Милорд? — выдохнула она ему в губы, бросив неприкрытый вызов.

Он зловеще прищурился. Она игриво улыбнулась, напоминая ему о необходимости сделать то же.

Он понял намек. Уголки губ чуть искривились, но огонь в его глазах, истинный характер этой улыбки не предвещали ничего хорошего.

— Миледи!..

Он выгнул бровь, но ничего больше не сказал. Не спросил.

Битва началась.

Он нанес удар первым, закружив ее в вальсе, лишившем ее способности соображать. Но она достойно ответила, флиртуя с тремя джентльменами сразу. Когда он безжалостно увлек ее за собой, прервав представление, она понимающе улыбнулась, довольная, что вывела мужа из себя.

Вскоре после этого она обнаружила, что у него есть преимущество, против которого она бессильна. Он мог дотронуться до нее, где только хотел, и у нее отнимались ноги. Все тело, каждый кусочек кожи сделались необычайно чувствительными не только к его прикосновению, но и к дыханию, и к самой близости. Она остро ощущала каждое движение, каждую запретную ласку.

Он заслуживал своей репутации: она довольно насмотрелась. И намеки леди Элизабет не пропали даром. Франческа все поняла. Только истинный распутник способен вытворять такое в переполненном бальном зале! Почти никто ничего не видел, разве что в редких случаях она замечала слишком широкую улыбку или снисходительную ухмылку.

Целых двадцать минут она пыталась не споткнуться. Не выдать своих чувств. Не показать, что задыхается. Разгадать, что он предпримет в следующий миг. Попытаться ответить обходным маневром. Правда, она вдруг осознала, что каждое отступление — путь к поражению. Но у нее было так мало возможностей для атаки…

Она попыталась найти новые… и обнаружила, что мочка его уха — крайне чувствительное место. Как и шея. Правда, более глубокому проникновению помешал галстук. Руки, плечи, бедра тоже могли «пригодиться», если бы были обнаженными. Зато грудь… Когда она позволила себе на миг прислониться к нему, распластав ладони по мощным мышцам, он скрипнул зубами.

Эта выходка привела к тому, что он опять и чересчур крепко сжал ее талию, но она выскользнула из стального кольца. Улыбаясь.

Они продолжали болтать, изображая главный аттракцион для любопытных и одновременно ведя свою игру. Необходимость скрывать растущее взаимное влечение поднимала ставки. Усиливала напряжение.

Наконец она нашла то, что искала. Его бедра. Он явно сжался, когда она незаметно провела пальцем по упругим мышцам, натягивавшим панталоны.

На какую-то долю секунды его маска соскользнула, и перед ней предстал тот мужчина, что целовал ее в лесу. Но тут он, словно спохватившись, отстранился и увлек ее в толпу, где она немедленно почувствовала его руку на своем бедре. Рука опустилась ниже… Благодаря небо, за тяжелый шелк юбок и многочисленные нижние юбки, она с насмешливой улыбкой отстранилась. И, в свою очередь, поймала его в тот момент, когда он оказался спиной к стене, так что Франческа загораживала его от посторонних взглядов. Погладив его по бедру, она пробежалась пальцами чуть левее, и…

Джайлз поймал ее руку в стальной захват и невольно уставился в блестящие, зеленые, чуть расширенные глаза. Какого черта они вытворяют? Оба?! Ему не нужно ее прикосновение, чтобы возбудиться: он уже пылал. Их игра и ее неожиданное участие довели его до точки.

Если она дотронется до него…

Он метнул взгляд на собравшихся. Они уделили внимание каждому, выполнили свой долг гостеприимных хозяев. Пора и честь знать. Правда, день только клонился к закату, сумерки еще не наступили, но большинство гостей разъедутся по домам. Распрощаются, как только они с Франческой уйдут.

Он обернулся к невесте:

— Давай продолжим все это в более уединенном месте.

Она удивленно усмехнулась, но тут же наклонила голову:

— Как тебе угодно.

Франческа выпрямилась, но тут же опустила глаза, поняв, что он так и не отпустил ее запястий. Джайлз вынудил себя разжать пальцы и освободить ее. Она молча наблюдала, как он это делает. Он увидел, как одна бровь вопросительно изогнулась, и понял, что она чувствует, сознает, каких усилий ему это стоит. Сознает все, что он скрывает, даже от нее.

— Дверь справа по этой стене… Как выйдешь — первый поворот направо, третий налево, первый направо. Увидишь лестницу. Поднимешься и окажешься около галереи. Там будет ждать горничная, чтобы отвести тебя в покои графини.

Она снова подняла глаза, в которых он так и не смог ничего прочесть.

— А ты?

— Я пройдусь по залу и выйду в другую дверь. Таким образом мы избежим лишней суеты, — пояснил он и, помедлив, добавил: — Впрочем, может, тебе нравится вся эта суета?

Франческа, стойко выдержав его взгляд, надменно качнула головой:

— Увидимся наверху.

Повернувшись, она величественно поплыла к двери. Джайлз наблюдал за женой, пока та не исчезла, и лишь потом последовал ее примеру.