Всё получится

Дрю

Какого, блин хрена?! В какой из своих предыдущих жизней я настолько провинился, что теперь разгребаю это дерьмо? Эта взбалмошная девица не просто сломала мою ногу, она в буквально смысле прокатилась на своей ржавой развалюхе по моей жизни. Благодаря ей я буду вынужден лежать на диване и смотреть, как мои товарищи по команде надирают задницу золотому составу Университета Южной Каролины, не имея возможности ступить на поле. Я зол? Нет, мать вашу, я в бешенстве!

Больше пятнадцати лет, я лупил по мечу, оттачивая безупречные удары, а теперь мне предстоит горстями жрать обезболивающее и пялиться в телек, только потому что Оливия, мать ее, Фостер не научилась отличать педаль газа от педали тормоза. Да я прямо сорвал куш.

Не понимаю какой идиот выдал этой девчонке права, но он явно был не в себе. Если бы я знал, что на меня планируется покушение, я бы и носа не высунул из дома. А теперь мне приходится сидеть в кабинете врача, вместо того, чтобы кувыркаться с сексапильной брюнеточкой из торгового центра.

– Док, ну что там? – спрашиваю я. Знаю, в моем голосе отчетливо слышится надежда, что с моей ногой все в порядке, но по тому как доктор Саймон хмурит брови и цокает языком, рассматривая рентгеновский снимок, можно сделать вывод, что мои надежды напрасны. Я совершенно точно убью эту сумасшедшую, как только покину кабинет. Правда есть вероятность, что тренер Джексон прикончит меня еще раньше.

– У тебя перелом лодыжки, Морис, – со вздохом произносит доктор, – Нужно наложить гипс.

– Вы серьезно? – кажется, у меня только что остановилось сердце. Перелом? Как, черт возьми, я буду играть в футбол со сломанной лодыжкой?

Доктор Саймон бросает на меня суровый взгляд и садится за свой стол, заваленный всяким бумажным хламом. Я все еще в шоке от услышанного, поэтому тупо пялюсь на него.

– Дрю, ты же понимаешь, что по меньшей мере половину грядущего сезона тебе придется провести на скамейке запасных?

Эта девчонка отняла у меня единственную вещь в жизни, в которой я был полностью уверен.

– Сколько? – с опаской спрашиваю я.

– Восстановление может продлиться от двух месяцев до года. Тебе придется набраться терпения.

– Да ладно, Док. Вы серьезно?

От услышанного мне хочется расплакаться. Что я буду делать без возможности гонять мяч по полю?

– И что мне теперь делать?

Доктор Саймон откладывает в сторону бумаги, что заполнял минутой ранее, и поднимает на макушку очки в квадратной оправе

– Поиграй в видео игры, почитай книги,…в конце концов, ты можешь уделить больше времени учебе. Не раскисай, Морис. Во всем есть свои плюсы.

– Да неужели? И какие плюсы вы видите в моем случае?

– Та девушка, что привезла тебя сюда очень даже ничего, так что…

– Вы издеваетесь?! Да она же блин сбила меня, – негодую я.

– В таком случае, ты еще легко отделался. Сейчас придет медсестра и отвезет тебя в перевязочную. Наложим гипс и можешь отправляться домой.

Как только доктор договаривает, в дверь легонько стучат и в кабинет просовывается рыжая голова медсестры.

– Готовы, мистер Морис? – спрашивает она, и дождавшись утвердительного кивка, заходит в кабинет. Впереди себя она катит инвалидное кресло, и я едва не ругаюсь в голос.

– Кстати, Морис, – останавливает доктор, когда я уже перебрался в кресло и был готов отправиться на очередную пытку, – Дважды в день тебе нужно будет колоть препарат для увеличения регенерации хрящевых тканей. Кто-нибудь из твоих друзей сможет помочь тебе?

Отлично, мать вашу! Теперь мне предстоит подыскать себе подходящую сиделку.

Зажав пальцами переносицу, я глубоко выдыхаю, пытаясь успокоится. На буро-фиолетовый цвет лодыжки, увеличившейся в несколько раз, стараюсь вообще не смотреть.

– Не волнуйтесь, док, – заверяю я, хотя понятия не имею кто из моих друзей согласиться вонзить иглу мне в зад. Лиама я и близко к себе не подпущу, – Я разберусь с этим.

– Хорошо, – доктор встает из-за стола и подходит ко мне, – Мисс Айс выпишет тебе рецепт. Поправляйся, чемпион, – говорит мужчина, протягивая мне руку.

В перевязочной мне накладывают гипс и выдают упаковку обезболивающего, уверяя, что в ближайшее время оно мне сильно понадобиться. В углу кабинета стоят любезно приготовленные костыли, окончательно выбивая меня из колеи.

– Дрю, как ты? – в отчаянии произносит девушка, как только я выхожу из перевязочной. Она вскакивает с металлического стула и несется в мою сторону. Испуганный взгляд зеленых глаз говорит о том, что она сожалеет, но сейчас я слишком зол, чтобы думать об этом. Возможно, я не смогу играть в футбол целый год. Это волнует меня намного больше. Не говоря уже о реакции моего тренера, который уверен, будет в ярости.

– Ты теперь заявишь на меня в полицию?

Признаюсь, честно, сначала мне действительно хотелось сделать это. Примерно первые две минуты после того, как она наехала на меня, я был готов нарушить свою репутацию идеального парня и оторвать ей голову. Но вот прошло полтора часа, я остыл и начал понимать, что даже если я и напишу заявление, то не получу от этого ни капли морального удовлетворения.

Вообще – то док прав. Она невозможно горяча. Намного лучше той стервы из отдела антикварных часов, что повисла на мне в торговом центре. Я зашел присмотреть новые бутсы, а после пропустить с приятелями по бутылочке "Ирландского эля", но у брюнетки был такой соблазнительный вырез на рубашке, что я поменял планы, даже не удосужившись спросить ее имени.

Кстати, об именах.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я. Озадаченный взгляд, которым девчонка на меня уставилась, подсказывает, что очевидно я уже должен владеть этой информацией. Но, черт возьми, у меня так болит нога, что сейчас я не могу думать ни о чем другом и даже если мне известно имя девушки, оно спрятано под толстым слоем гипса.

– Оливия, – раздраженно выплевывает девушка и я буквально чувствую, как она проглатывает колкость, которую ей так и хочется отпустить в мой адрес. Я обращаю внимание на каштановые волосы, прикрывающие тонкие покатые плечи Оливии и… Черт, она такая красивая! Как я мог не заметить ее раньше?

– Знаешь, Оливия, ты могла бы выбрать другой способ со мной познакомиться. Этот был слишком жестоким.

Разумеется, я издеваюсь.

– Ты издеваешься? – будто прочитав мои мысли, выпаливает девушка. Она пыхтит, как рассерженный ежик.

– А ты, что злишься? Вообще-то пострадавший здесь я, – многозначительно посмотрев на лодыжку, упакованную в гипс, напоминаю я.

– Так ладно, – с хмурым видом Оливия плюхается на металлический стул, – Давай просто дождемся полицию.

С помощью костылей, я осторожно начинаю движение в сторону выхода. Эти штуки жутко неудобные и непривычно больно впиваются в подмышки.

– Я не буду звонить копам, милая. Можешь расслабиться, – произношу я и продолжаю идти, чувствуя себя полным придурком. Слышу, как она соскакивает со стула и несется следом за мной.

– Что ты сказал?

Я повторяю фразу, что сказал секундами ранее.

– Ты что-то задумал? – Оливия становится подозрительной и прямо сейчас мне бы очень хотелось оказаться в ее милой головке и узнать, что за манипуляции там происходят.

Остановившись, я смотрю на нее своим самым обаятельным взглядом, перед которым еще не устояла не одна девчонка.

– Послушай, – начинаю я, сам не веря в то, что собираюсь произнести, – Может, ты станешь моей сиделкой?

Господь всемогущий, я на самом деле это сказал?

Вот придурок!

– Что? – пораженно спрашивает девушка, часто моргая. Окей, очевидно у нее иммунитет к обаятельным взглядам. К слову сказать, у нее охренительно-чарующий взгляд и густые черные ресницы.

Оливия отходит на несколько шагов назад.

– Ты башкой треснулся?

– Ой, да ладно тебе. У меня дома намного лучше, чем в тюремной камере.

– Не сомневаюсь, – ворчит Оливия, – Но твой шантаж не сработает.

– Я могу платить тебе, – предлагаю я, не понимая зачем вообще все это делаю. Думаю, найти симпатичную медсестричку не окажется для меня невыполнимой задачей, но ведь не могу же я просто так отпустить эту маленькую преступницу.

Девушка приподнимает идеально очерченную бровь.

– Слушай, у меня и так полно проблем. Я не собираюсь быть тебе нянькой.

– Мне не нужна нянька, – раздражаюсь я. Меня уже порядком задолбали эти проклятые костыли. Я облокачиваюсь на стену, – Доктор сказал, что мне нужно делать уколы. Сам я этого сделать не смогу и можешь поверить мне на слово, никто из моих друзей тоже.

– С чего ты вообще взял, что это умею делать я?

– Ну…мне кажется…ты умная.

Бог ты мой, да я мямлю как второклассник.

– Спасибо за комплимент.

– Я просто прошу помочь мне. По-дружески, – бурчу я. В ответ Оливия складывает руки на груди, а в ее глазах читается брошенный мне вызов.

– Две минуты назад ты даже не знал, как меня зовут.

– Вообще-то ты меня сбила, – напоминаю я, пытаясь призвать девчонку к ответственности.

– Но…, – начинает заикаться Оливия. Я достаю из кармана толстовки ключи и кидаю ей. Она удивительно ловко хватает их на лету.

– Отвези меня домой, – я отклеиваюсь от стены и снова опираюсь на костыли, – Но только будь добра, не сбей кого-нибудь еще.

– Ты что пустишь меня за руль своей машины?

Честно говоря, я сам в шоке.

– А ты быстро соображаешь, -ухмыляюсь я, и преодолев невысокий порог, выхожу из больницы. Девушка бормочет ругательства, а я отчаянно пытаюсь удержать улыбку. Гнев понемногу отступает, но тут я вспоминаю о предстоящем разговоре с тренером и снова хмурюсь. По крайней мере, к тому что случилось с моей ногой, я не причастен.

Пребывая в размышлениях, я не сразу замечаю, что Оливия продолжает стоять на месте, сжимая в руке ключи от моей машины. Как бы мне не было сложно в этом признаться, но мне нужна ее помощь. Мой сосед Лиам такой же безответственный, как банка из-под газировки, поэтому положиться на него равносильно самоубийству. А Оливия могла бы стать отличной сиделкой. Конечно, я мужик и не переношу, когда меня начинают жалеть, но эту девчонку послал мне сам Господь Бог, осталось только выяснить хорошо это или плохо.

– Давай же, Ливи, – подгоняю я, – Ты ведь не против, если я буду тебя так называть?

Она закатывает глаза и все-таки снимает машину с сигнализации. Облегченно вздохнув я открываю пассажирскую дверь и забираюсь в салон, затаскивая следом за собой костыли, которые мне хочется сжечь.

– Ну так что? – спрашиваю я, когда девушка занимает водительское место.

– Что? – переспрашивает она.

– Можно мне звать тебя "Ливи"?

Передернув плечами, девушка вставляет ключ и включает зажигание.

– Друзья зовут меня "Ливи". Я не возражаю.

Я расплываюсь в улыбке понимая, что лед потихоньку трогается.

– Значит мы все-таки друзья?

– Ничего это не значит, – произносит Оливия, пристегивая ремень безопасности. Да, я уже понял, что девочка с характером. Но, блин, я футболист, а мы к слову сказать, до чертиков упорные ребята.

Называя Оливии адрес, я откидываю голову и закрываю глаза. Девушка осторожно выезжает со стоянки, и я расслабляюсь. Должен признать водит она вполне прилично. Мне, кажется, что обезболивающее начинает свое действие, потому что на некоторое время я отключаюсь, а когда открываю глаза, Оливия уже паркуется на моей подъездной дорожке, которая, пуста, что говорит о том, что моего соседа Лиама нет дома. Телефон девушки разрывается от входящего звонка, но судя по ее лицу она совсем не настроена на разговор. Оливия сбрасывает звонок и прячет телефон в задний карман.

– Слушая, Дрю, мне жаль, – говорит она, поворачиваясь в мою сторону, – Я не хотела травмировать тебя. Честно.

– Ясное дело, – отвечаю, стараясь не показывать насколько сильно я подавлен. Я знаю, что переехать машиной мою лодыжку не входило в список обязательных дел Оливии.

– Можешь выписать мне счет. Я все оплачу.

От этого разговора моя нога начинает гореть адским пламенем. Я хочу принять обезболивающее и лечь в постель.

– Это лишнее. Все, что мне нужно от тебя – это пара уколов в день.

Ее телефон снова взрывается мелодией, и она снова сбрасывает вызов. Мне становится любопытно, почему Оливия так решительно игнорирует звонившего.

Девушка неловко ерзает по кожаной обивке салона.

– Я не могу, – наконец произносит она, – Извини.

И знаете, что происходит потом? Она, черт возьми, сбегает. Еще ни одна девчонка не сбегала от меня так будто я разносчик свиной чумы, но Оливия сделала именно это, убивая всю живущую во мне самоуверенность. В итоге я остался без потенциальной сиделки в компании с ненавистными костылями и полной уверенностью в том, что весь грядущий год превратится для меня в седьмой круг ада.

Но ведь я уже говорил, что мы футболисты упертые ребята?