Всего лишь поцелуй

Глава 10

Джесс стояла у кухонной раковины особняка, мыла тарелки и наблюдала, как Люк, Оуэн и Кендалл сражаются с ее братьями в матче по бесконтактному регби на газоне под окном. Люк выглядел счастливым. Он был грязным и потным, но заливисто смеялся над оскорбительными выпадами ее братьев.

Почувствовав прикосновение женской руки к спине, Джесс улыбнулась Клем и про себя возблагодарила Ника за то, что привел в их семью эту девушку. Джесс обожала всех своих невесток, но, несмотря на то что знала Клем всего ничего, чувствовала особое расположение к этой светской львице.

— С тобой все в порядке, Джесс?

— Да… нет… я совсем сбита с толку.

— Насчет Люка?

— Кого же еще? У него такой груз проблем за плечами…

— А у кого из нас его нет, солнышко? У вас — временами просто несносная семья и яростное стремление к независимости в характере. — Клем прислонилась к столешнице рядом с Джесс, скрестив длинные стройные ноги. — Никто из нас не совершенен.

— И он сказал, что в принципе не хочет «притираться» к женщине.

— Ой… А ты хочешь с ним отношений?

— Вроде того. — Джесс горестно улыбнулась. — Я влюбилась в него. Когда Люк заступился за меня перед братьями, я осознала: этот мужчина создан для меня.

— Да, я тоже это поняла. Он силен, надежен, умен — он идеально тебе подходит.

«Это и есть любовь», — осознала Джесс. Он идеально подходил ей, но…

— Но его это не интересует. Ни серьезные обязательства, ни брак.

Клем ободряюще потерла ее плечо, и Джесс поведала о недавней катастрофе на съемках ролика.

— Я очень хочу снять семейную сцену, но не могу снова подвергать Люка такому испытанию.

Клем смерила ее долгим взглядом, многозначительно вскинула палец и куда-то ушла. Спустя несколько минут она вернулась с маленькой видеокамерой в руке. Клем кивнула на окно и протянула камеру Джесс.

— Вот твоя семейная сцена. Снимай.

Проследив взглядом в указанном направлении, Джесс поняла идею Клем. Красивые жены Шервудов с бокалами вина расположились на участке травы рядом с импровизированным полем для регби и о чем-то беседовали. Джесс приблизила изображение, а потом плавно перевела объектив на веранду, где в кресле сидел отец с этюдником и трехлетним сыном Джона на коленях. Лайза наблюдала за матчем со спящим ребенком на руках.

Камера скользнула по столу: бутылки сен-сильвского вина и наполовину полные бокалы, открытая книга, детская соска, раскраска и цветные мелки, миска с остатками яблочной крошки…

Джесс навела камеру на Люка, который стоял, отвернувшись и уперев руки в бедра. Он был счастливым, раскрепощенным — именно таким, каким она и хотела запечатлеть его на днях.

Не выпуская камеры из рук, Джесс восхищенно протянула:

— Ты, Клем Кэмпбелл, гений!

— Я знаю, только не стесняйся напоминать об этом Нику.

Люк проследовал за солидным кланом Шервудов к машинам и отошел в сторону, когда Джесс стала прощаться с родными. Дни пролетели быстро, и он вдруг понял, что прекрасно провел время в обществе этой семьи. Он возил родных Джесс по поместью, объяснял им суть процесса виноделия, рассказывал историю владений. Он занимался спортом в тренажерном зале с ее братьями, позировал для наброска ее отца, катал детей на мотоцикле и тракторе.

И теперь его от души благодарили, целуя и тиская в объятиях. Люк наклонился так, чтобы крошечная бабушка Джесс смогла поцеловать его, а потом обернулся, чтобы пожать руку главе семейства.

— Спасибо за гостеприимство, Люк, — сказал Дэвид. — Присмотри за моей девочкой.

— Это не то, что вы… — промямлил Люк, чувствуя, как на его шее затягивается удавка.

Теплые карие глаза Дэвида насмешливо сощурились.

— Ага, ну конечно!

Лайза оттолкнула мужа и положила клочок бумаги в карман рубашки Люка, похлопав его по груди.

— Имя и адрес твоей тети. Мне сообщил один старый университетский друг. Съезди, поговори с ней. И позаботься о моей девочке. — Лайза расцеловала его в обе щеки.

Удавка затягивалась все сильнее. Его обняли и расцеловали жены Шервудов, потом к нему подошли братья, грозно выстроившись в одну сплошную линию. Люк оглянулся на Джесс, но она понеслась в дом, чтобы принести забытую бабушкой книгу.

Джон вытащил из заднего кармана сложенный лист бумаги и торжественно развернул его.

— Как старшему брату, мне надлежит…

— Надлежит? — прыснул Патрик.

— Заткнись, выскочка. Мне надлежит установить, достоин ли ты Джесс.

Люк закатил глаза. Они что, решили подвергнуть его допросу?

— Чемпионат «Супер Регби 14». За кого ты болеешь?

— Шутишь? Это что, так важно?

— «Манчестер юнайтед» или «Челси»?

— «Ливерпуль», — в шутку бросил Люк.

— Садишься за руль пьяным?

— Нет.

— Становишься агрессивным, когда выпьешь?

— Нет.

— Умеешь готовить?

Да, слава богу, ведь кулинарные навыки Джесс оставляют желать лучшего.

— Слышал об африканской традиции лобола?

Люк нахмурился, а Ник усмехнулся:

— Это выкуп невесты — семье платят за честь получить руку дочери.

Люк взглянул на Дэвида, но тот лишь с улыбкой развел руками:

— Я передал им право вести переговоры.

Скрестив руки на груди, Люк насупился. Боже праведный, да что такого ужасного он наделал в жизни, что обрек себя на это?

— Мы хотим пятнадцать ящиков того превосходного мерло 2005 года и возможность проводить в этом поместье семейные праздники, а папа жаждет получить племенную пару кур-бентамок, — пояснил Джон.

Люк всплеснул руками.

— Кур? Ты шутишь!

— Я хотел разводить коз, но Лайза воспротивилась этой затее, — встрял Дэвид.

— Ничего себе! — еле слышно произнес Люк, потерев шею. — Надеюсь, вы все-таки шутите. Мы не думаем о свадьбе. Я не хочу жениться!

Крис усмехнулся:

— Ни один из нас не хотел, чувак! Но все мы женаты…

Джесс вышла из дома с книгой, и братья сделали невинные лица.

Джон сжал руку Люка. Сильно.

— Если причинишь ей боль, будешь иметь дело с нами.

Люк хотел отмахнуться от его бахвальства, но понял, что братья настроены серьезно. Облажается с Джесс — пойдет на корм рыбам. Люк пожал руки Крису и Патрику, снова ощутив всю мощь ладоней Шервудов и еле удержавшись от желания размять пальцы перед прощанием с Ником.

Люк мрачно взглянул на любимого брата Джесс.

— Ну да, да… Я понял. «Не облажайся с Джесс».

Ник покачал головой и приобнял Клем за талию.

— Я лишь собирался пожелать тебе удачи. Она тебе потребуется, раз уж связался с этой несносной девчонкой.

— Спасибо, — с чувством произнес Люк. Хоть кто-то из этой семейки был на его стороне!

Ник похлопал его по плечу и пожал — нет, стиснул! — его руку, добавив:

— Но если она прольет по твоей вине хоть слезинку, я посажу тебя голым задом на муравейник.

Посмотрев вслед отъезжавшему семейству, Люк покосился на Джесс, которая не отрывала взгляда от удалявшихся машин. Семья оставалась ее каменной стеной, родные иногда доставали ее, но она их обожала. И очень по ним скучала…

Живя с ним здесь, в Сен-Сильве, Джесс лишалась общения с семьей. И это был еще один довод в длинном списке причин, по которым они не могли оставаться вместе. Джесс требовалась семья, а Люк не мог окружить ее подобной атмосферой. Кроме того, его жизнь протекала в Сен-Сильве. Ее — была связана с поездками по всей стране. Люк не мог бросить Сен-Сильв, но и не мог просить ее оставить «Джесс Шервуд концепт».

Что же ему делать? Джесс стала для него так много значить… Ощутив во рту едкий привкус паники, Люк ослабил ворот рубашки. Эти несколько дней он жил в мире грез, и теперь пришло время вырваться оттуда.

— Ну, как там Люк?

Джесс сидела за столиком в ресторане в Ламбертс-Бэй и ждала кузину Люка, болтая по телефону с Клем.

— Отстраненный, угрюмый и придирчивый.

— О… гм… это не то, что я ожидала услышать. Я думала, вы там отрываетесь в постели.

— Мы и отрываемся, — подтвердила Джесс. — Просто не разговариваем в промежутках между сексом. Мы оба знаем, что мне пора упаковывать вещички к отъезду, но дружно молчим об этом.

Когда Люк занимался с ней любовью, он был страстным, нежным… А потом снова становился унылым и злым.

— Ты говорила с ним об этом?

— Пару раз. Вчера я спросила, почему он стал таким отчужденным, и он ответил, что его заботят какие-то дела, он просто устал.

— Он дает задний ход отношениям?

Джесс положила лоб на кулак и кивнула, будто Клем могла ее видеть.

— Отчасти так и есть. А еще мне кажется, что он много размышляет о своей маме. Думаю, это нормально — после того, как он встретился с нашей семьей.

Как-то утром Джесс застала Люка сосредоточенно смотрящим на фотографию матери и сразу все поняла. Проведя так много времени с семьей Шервуд, он задумался о своей семье. Джесс снова предложила ему разыскать тетю, но Люк лишь отмахнулся.

— Я — в Ламбертс-Бэй, жду его кузину, — сообщила Джесс.

Она нашла клочок бумаги, который ее мама дала Люку, и поговорила с кузиной. Та объяснила, что тетя Люка умерла несколько лет назад, но сама она выросла на печальной истории Кейтлин и будет счастлива поделиться информацией.

— Он знает?

— Нет.

— И ты считаешь, это разумно?

— Это мой подарок ему, Клем. Сведения о его прошлом, его матери.

Таким был способ Джесс продемонстрировать Люку свою любовь. Дать ему понять, что ей хотелось бы создать с ним семью.

— Я хочу, чтобы рядом был мужчина, который будет любить меня, как Ник любит тебя, как папа любит маму.

— О, солнышко, я тебя понимаю! Но не уверена, что ты поступаешь правильно, — отозвалась Клем. — Кстати, что с той семейной рекламой?

— Сегодня мы со Сбу все окончательно смонтировали. Ролик получился замечательным — забавным, сердечным и понятным каждому. Именно таким, как я и хотела. Осталось только показать рекламу Люку и получить его добро, чтобы дать старт кампании. На этом все будет закончено — в том, что касается бизнеса.

— То есть тебе придется вернуться домой?

Внутри у Джесс все оборвалось. Она не хотела покидать Люка, не хотела возвращаться к своей пустой жизни в Сэндтоне. Джесс уже все продумала: если Люк попросит ее не уезжать, она откроет филиал «Джесс Шервуд концепт» в Кейптауне, оставив Элли управлять подразделением в Сэндтоне.

Можно было устроить удаленный офис в Сен-Сильве… зачем еще существуют все эти замечательные технологии вроде видеоконференц-связи и электронной почты, как не для того, чтобы ими пользоваться?

Джесс скучала бы по своей семье, но жить без Люка она уже не могла.

— Он разобьет мне сердце, Клем, если не попросит остаться…

Джесс подняла глаза на звякнувшую дверь ресторанчика и увидела высокую женщину своих лет.

— Мне пора, Клемми. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Звони, если понадоблюсь.

Хорошие новости, ах, какие хорошие новости! Она не могла дождаться, когда же расскажет их Люку. Джесс покрепче взялась за руль и подняла ногу с педали газа, сбрасывая скорость. Даже торопясь домой, она не могла рисковать на обдуваемых ветрами дорогах, скользких от дождя. Хляби небесные разверзлись сразу после ее отъезда из Ламбертс-Бэй, и дождь преследовал Джесс весь путь.

Она направила внедорожник в ворота Сен-Сильва и заметила темно-зеленый «Мерседес-Бенц», припаркованный у двери дома Люка. Джесс наморщила нос. Люк сказал, что проведет весь день на деловых встречах, и она надеялась, что его переговоры не слишком затянулись.

Этим вечером у нее были особые планы на его счет…

Джесс схватила лежавшие на пассажирском сиденье конверт и диск, сунула их в листы газеты и, выскочив из машины, рванула вперед. Дверь дома открылась, как только Джесс взялась за ручку, и она с размаху налетела на твердую грудь Люка.

— Джесс!

Она со смехом обвила руками его шею и прижалась губами к его губам.

— О, я счастлива тебя видеть! Я так по тебе скучала…

Он усмехнулся:

— Мы виделись этим утром, но все равно приятно слышать.

Джесс рассмеялась, глядя на его ошарашенное лицо, и вдруг уловила какое-то движение на лестнице. Кровь застыла в жилах, стоило ей увидеть Келли, спускавшуюся по ступеням босиком, в одной только любимой регбийной рубашке Люка — ее, Джесс, любимой рубашке. Джесс уронила руки и сделала шаг назад. Волосы Келли были спутаны, косметика размазалась по лицу. Джесс почувствовала себя так, словно ей дали под дых.

Люк проследил за ее полным ужаса взглядом, и невнятная ругань слетела с его губ. А потом ошеломленная гневная пелена сползла с сознания Джесс, и она упрямо тряхнула головой, сказав себе: «Это — Люк, мужчина, который никогда не изменяет». Он никогда не поступил бы так с ней. Она ему доверяла.

Встретив грозный взгляд Люка, Джесс поняла, что должна как можно быстрее спасти ситуацию. Она шагнула вперед:

— Привет, вы Келли, не так ли? Попали под ливень?

Келли нервно улыбнулась:

— Да. Я здесь, чтобы купить немного вина. Люк, мы с Оуэном вышли из погреба и попали под дождь.

— Привет, Джесс! — донесся из гостиной голос Оуэна, и Джесс прикрыла глаза. Слава богу, она не стала сходить с ума и обвинять Люка в измене…

— Люк одолжил мне ваши спортивные шорты. Надеюсь, вы не возражаете. — Келли приподняла подол рубашки, и Джесс увидела свои шорты.

Она заверила Келли, что совсем не возражает, и посмотрела вслед ее удаляющейся в гостиную спине.

Джесс направилась было за Келли, но Люк удержал ее на месте, положив ладонь на предплечье.

— Ты думала, что я спал с Келли, — прошипел он.

Джесс хотела все отрицать, но Люк видел ее насквозь. Он злился… и имел на это полное право. Ей стоило извиниться.

Джесс развела руками.

— Привычная реакция… Да брось ты, Люк! Я неправильно отреагировала, осознала, что была не права, а потом попыталась все исправить. Мне очень жаль, что я засомневалась в тебе, но, ей-богу, лишь на мгновение.

Люк с подозрением сощурился.

— Никогда больше так не поступай.

И тут Джесс вспомнила про конверт.

— У меня новости!

Люк вскинул брови.

— Похоже, у тебя был интересный день.

— У меня был превосходный день, — ответила Джесс, когда они вошли в гостиную. — Я провела его в компании Сбу. Мы закончили монтаж последнего ролика.

Люк нахмурился.

— Какого еще ролика? Мне казалось, из последней съемки ничего путного не вышло.

— Верно, но я кое-что придумала. — Джесс вытащила диск из газеты и помахала им. — Хочешь посмотреть?

Люк пожал плечами:

— Конечно. А что в конверте?

Джесс посмотрела на Оуэна с Келли и решила, что не стоит обсуждать это при свидетелях.

— Скажу тебе позже. — Джесс подошла к DVD-плееру и поставила диск. Включив плазменный экран, она отошла назад, к Люку. — Думаю, тебе понравится.

Он пришел в восторг.

Он возненавидел это.

Он выглядел счастливым, подумал Люк, засовывая руки в карманы, и тогда он на самом деле чувствовал себя таким. Это был один из самых приятных, самых беззаботных дней в его жизни. Люк смеялся и наслаждался теплом клана Шервудов весь уик-энд.

Тем днем, а потом и вечером, он заметил, как Джесс и Клем снимают происходящее на камеру, но подумал, что речь шла о видео для семейного архива. А Джесс превратила домашнюю съемку в нечто особенное. Гениальный ход.

В этом коротком ролике Джесс отразила все его надежды и мечты. Вот сын Джона, Келби, весь чумазый после выкапывания червяков из пустой клумбы, и Клем, расслабленно откинувшаяся на локтях в лучах заходящего солнца. Сам Люк и братья Джесс, сидящие на лужайке и подтрунивающие друг над другом…

И вот на экране появился последний кадр. Кто-то взял камеру и запечатлел Джесс, несущуюся к Люку по лужайке. Она бросилась ему на шею, прижалась, вспорхнув вверх, и со смехом взглянула ему в глаза. Джесс излучала любовь и восхищение. Все, что она чувствовала к нему, было написано на ее лице. Она любила его.

Джесс не нужно было ничего говорить — все и так отражалось на экране. Люк схватился за горло, почувствовав, как его сжало спазмом. Он не хотел этого, он не просил об этом. Он не знал, что делать с открывшейся ему истиной, с любовью Джесс.

— Ну, что ты об этом думаешь?

Люк не сразу осознал, что Джесс обращается к нему, и не смог найти слов. Он просто не знал, что сказать.

— Люк, тебе понравилось? — снова спросила Джесс, неуверенно засмеявшись. — Мне нужен ответ, в противном случае мы начнем все с чистого листа.

— Это просто замечательно, — с дрожью в голосе произнесла Келли.

— Превосходно, Джесс, — согласился Оуэн.

Люк облизнул губы и перевел взгляд с Джесс на экран и обратно.

— Я подумаю об этом. Мне нужно уйти.

Люк поспешно вышел из гостиной и тяжело зашагал по лестнице наверх. В своей комнате он стянул с себя влажный свитер — у него не было времени переодеться между заботами о сухой одежде для Келли и возвращением Джесс, сбросил мокрые ботинки с джинсами и надел тренировочные штаны и толстовку.

Согревшись, Люк сел на кровать и опустил глаза в пол. Ему нужно было решить, как вести себя с Джесс. Рекламная кампания была разработана, и Джесс предстояло вернуться в Сэндтон, оставив его одного в Сен-Сильве.

Люк понимал, что не вынесет этого. Он хотел, чтобы Джесс жила с ним, хотел видеть ее лицо, просыпаясь утром и засыпая ночью. Но он не мог просить ее отказаться от своей жизни, своего бизнеса, своего дома, ведь сам был не готов развивать их отношения.

Он панически боялся брака. Всякий раз, когда он думал об этом, вокруг его шеи будто затягивалась удавка. А Джесс не могла бросать свою жизнь ради чего-то меньшего, чем твердые, незыблемые обязательства.

Шесть недель назад у него была мирная жизнь: легкие отношения с симпатичной женщиной, хорошие друзья, напряженная работа. Он смирился со своим детством, свыкся с неудавшимся браком, оставил в прошлом отношения с отцом.

И тут в его жизнь вернулась Джесс, перевернув все вверх тормашками.

Люк потерял свою семью, а его хлестнули по лицу счастьем ее семьи. А теперь он собирался продемонстрировать мечту всей своей жизни по национальному телевидению. И Джесс полюбила его. Он не просил об этом, так почему же должен был со всем этим разбираться?..

— Люк?

Подняв взгляд, он увидел стоящую в дверном проеме Джесс. Боже, ну что еще? Неужели он не может побыть наедине с самим собой пять проклятых минут?

— Можно войти?

Его раздражало, что она считает нужным спрашивать разрешения. За последнюю неделю эта комната стала больше ее, чем его. Он кивнул, Джесс подошла к нему, все еще держа тот конверт, и села рядом.

— Мне очень жаль, что тебе не понравилась реклама.

Присущая Люку честность заставила его ответить правдиво:

— Мне понравилась реклама. Я просто был… удивлен.

Джесс запустила дрожащую руку в волосы и постучала по лежавшему на коленях конверту.

— Я принесла тебе подарок. Надеюсь, он придется тебе по душе.

Люк взял конверт и вытащил оттуда пачку бумаг. Разложив их на кровати, он просмотрел документы и понял, что они имеют отношение к его матери и его детству. Его прошлому… В котором покопалась Джесс. Копившийся внутри гнев стал закипать: у Джесс не было ни малейшего права вмешиваться.

«Ты раздражен, расстроен и, возможно, нарываешься на ссору, — раздался тихий голос в его сознании. — Ищешь повод выкинуть Джесс из головы. Она вывела тебя из состояния равновесия…»

— Твоя мать не бросала тебя. Она вернулась за тобой…

Он вскочил и гневно взглянул на Джесс. И никаких «возможно» — он на самом деле хотел ссоры. Он тоже умел выводить из себя.

— А у тебя есть скверная привычка считать, что ты все знаешь, Джесс.

Кровь отхлынула от ее лица.

— Ты не понимаешь! Люк, это не то, что ты думаешь. Это — хорошие новости!

— Мне все равно! Что я сказал, когда ты предложила мне связаться с тетей?

— Что ты этого не хочешь, — одними губами произнесла Джесс.

— И какую часть этой фразы ты не поняла? Да как ты посмела наводить справки о моем прошлом без моего ведома? Если бы я хотел что-то узнать, вполне мог выяснить все и сам!

— Прости. Я думала, что делаю что-то полезное! Мне казалось, тебе нужно это знать, и я просто помогла.

— Знаешь, во время нашей первой встречи я счел тебя бесцеремонной заносчивой стервой. В сущности, так и есть.

На ее лице мелькнули потрясение и обида, и Люк понял, что попал прямо в цель. Но Джесс быстро пришла в себя.

— Ты не считал так всякий раз, когда затаскивал меня в постель.

— Твое тело оказалось поблизости. Я — мужчина. И просто взял то, что было доступно.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

А ему было наплевать. Где-то в глубине души, за слоем злости и страха, Люк осознавал, что каждое его слово будто кислотой разъедает душу Джесс. Он не хотел причинять ей боль, но содержимое конверта пугало его до мозга костей. Люк жаждал выплеснуть свой гнев куда-нибудь еще… на кого-нибудь еще.

Джесс обхватила руками свою талию и задрожала. Она чувствовала себя потерянной, уничтоженной… Кто был этот мужчина, который из кожи вон лез, чтобы оскорбить ее? Явно не Люк, которого она так любила. Кто-то холодный, жестокий, отвратительный…

— Почему ты так себя ведешь?

— Как я себя веду? Пытаюсь быть честным?

Джесс бросилась вперед и хлестнула его рукой по груди.

— Не смей! Не смей называть это честностью! Ты трусливая мокрая курица! Ты панически боишься сблизиться, признать, что я значу для тебя больше, чем мимолетное увлечение!

— Спустись на землю. Речь идет о тебе, которая принимает решения за меня, лезет в мою постель и мою жизнь…

«Лезет в мою постель и мою жизнь?» — эти слова заревели в ушах Джесс, обрушившись на нее с силой товарного поезда.

— А кто же из нас, интересно, говорил, что это — плохая идея, что нам не стоит спать вместе? Я!

— Хорошо, мы стали спать вместе, и я знал, что пожалею об этом!

Глаза Люка стали твердыми, как гранит. Он отступал от Джесс все дальше и дальше.

— Люк, пожалуйста, не делай этого… — гнев Джесс померк, и она протянула к Люку руку, но он отшатнулся от ее прикосновения. Ушел, ускользнул. Она потеряла его… — Зачем ты намеренно искажаешь смысл моих поступков? — в отчаянии бросила Джесс. — Когда-то я пыталась предостеречь тебя насчет Сен-Сильва, и ты чуть не порвал меня в клочья. Я думала, тебе нужно знать, что твоя мама любила тебя, обожала тебя, но теперь я оказалась назойливой и бесцеремонной стервой. — Джесс расправила плечи и взглянула Люку в глаза. — А самое «приятное», так сказать, «бонус»? Ты спал со мной, потому что я оказалась под рукой? Прекрасно, Люк. — Джесс устало провела ладонями по лицу. — Я думала, ты тот самый, Люк.

— Тот самый?

— Человек, с которым я хотела провести остаток жизни. Это лишь доказывает, какой бесконечно глупой я иногда бываю. — Голос Джесс сорвался. — Но знаешь что? Я заслуживаю большего и определенно лучшего. Можно было найти и более гуманный способ отделаться от меня.

Вытащив из заднего кармана ключи от машины, Джесс повертела их в руках.

— Попроси, пожалуйста, Энджел собрать мои вещи. Я заплачу ей за это. Я пришлю кого-нибудь из курьерской службы, чтобы забрать их. Не могу больше ни секунды здесь оставаться. Считай меня историей, Люк.

Уже в дверях Джесс показалось, что она слышала, как Люк произнес ее имя — тихо, с болью в голосе. Но, обернувшись, она увидела, что он по-прежнему сидит на краю кровати, потупив взор.

На часах было два сорок ночи, а Люк все не спал. Вместо этого он лежал на кожаном диване перед плоским экраном, просматривая последний ролик для Сен-Сильва… Люк уже забыл, сколько раз смотрел эту рекламу. Он наблюдал, как Джесс бросается в его объятия, и каждый раз его сердце сжималось.

За окном, как и всю прошлую неделю, барабанил дождь. Люк провел весь день, обкладывая мешками с песком берег ручья. Еще немного дождя — и ручей мог выйти из берегов, затопив близлежащие виноградники. Люк вспомнил, как дедушка рассказывал о подобной ситуации, случившейся в 1958 году.

У Люка неплохо получалось учиться на чужих ошибках. А с собственными ошибками дело обстояло куда труднее.

Ночью, так и не сумев заснуть, он снова открыл конверт и прочитал документы. Согласно кратким пометкам, сделанным Джесс, его тетя умерла вскоре после смерти его отца, но ее дочь, которая теперь жила в коттедже, знала о Кейтлин.

Суть прочитанного сводилась к следующему: мама его не бросала. По словам кузины, Кейтлин оставила его в Сен-Сильве на пару дней, чтобы уладить дела с переездом и снять дом недалеко от сестры. Мать уже перевезла большую часть игрушек и одежды Люка, и его отец прекрасно об этом знал.

Оказывается, Люк был случайным, незапланированным ребенком — серьезной, но все-таки очень желанной ошибкой матери, из-за которой ей и пришлось выйти замуж за его отца. Их отношения всегда были бурными. Интрижки отца, его неспособность делить время, деньги и Сен-Сильв и подтолкнули мать к решению расстаться.

Кейтлин как раз ехала забирать Люка, когда попала в ту аварию. После этого отец категорически запретил ее сестре общаться с племянником. Каждый год тетя присылала письма и подарки к его дню рождения. К тому моменту, как Люк окончил школу, здоровье тети пошатнулось, и она решила положиться на судьбу: если Люк захочет ее разыскать, так тому и быть.

Он, должно быть, и захотел бы разыскать ее… если бы знал о ней. Естественно, он никогда не видел ее писем и подарков. Это было так типично для отца… Джед не нуждался в Кейтлин, но ее решение об отъезде из Сен-Сильва должно было исходить от него, а не от нее. И у отца осталось живое напоминание о том, что она уехала без разрешения: Люк, собственной персоной.

Теперь-то он осознал истинный смысл поступка Джесс. Она знала, что глубоко в его сердце таится нагноившаяся рана. И вскрыла эту рану, разыскав его кузину, начав процесс исцеления. Джесс знала: Люк вряд ли решится на это сам, без толчка с ее стороны.

Эти бумаги дарили ему свободу от переживаний, осознание того, что он был желанным — любимым. Если бы он уехал с матерью, лишился бы всех материальных благ… но был бы по-настоящему счастливым. И не испытывал бы теперь панического страха перед отношениями.

«Спасибо, папочка».

Читая бумаги, Люк в полной мере осознал, что до беспамятства полюбил Джесс. И понял, что действительно был «трусливой мокрой курицей»: боялся любить Джесс, потому что мог ее потерять, приходил в ужас при мысли о том, как это будет больно. И знаете что? Он и правда ее потерял. Она ушла.

Ему так не хватало Джесс… Она была его второй половинкой, Люк мог представить ее носящей под сердцем его ребенка. Она была бы превосходной матерью — цементом, скрепляющим семью. С Джесс он чувствовал бы себя безмятежно, уверенно. С ним никогда не случилось бы ничего плохого, если бы утром, просыпаясь, он первым делом видел ее улыбку.

Он наконец-то понял, что такое любовь… это Джесс.

Просто Джесс.

Они были созданы друг для друга, им суждено было быть вместе. Оставалось лишь найти способ это устроить.

Если подумать логично, их ждала катастрофа. Жизнь Джесс протекала в Сэндтоне, жизнь Люка — в Сен-Сильве. И Люк вдруг понял: если бы потребовалось, он бросил бы поместье. Это стоило бы ему душевных мук, но, если бы пришлось выбирать между Сен-Сильвом и Джесс, он выбрал бы Джесс. Сен-Сильв был его наследством — Джесс была его душой.

Люк перекатился по дивану и выключил телевизор. Как только за окном прояснится, он поедет в аэропорт, сядет на первый же самолет и отправится к Джесс.

Он отправился бы к Джесс, где бы она ни оказалась, потому что именно там ему и следовало быть.

Джесс расхаживала по кухне родителей с бокалом вина, унесясь мыслями далеко-далеко… Отец сидел за столом и делал наброски, мать готовила яблочный пирог с крошкой. Клем стояла у плиты, Ник занимался чем-то по дому. Они приехали на несколько дней, у Клем опять нашлись какие-то «дела в городе». Джесс забавляло то, что эти дела всегда совпадали с чем-то, что требовалось сделать в доме родителей. Это был умный способ Клем восстановить отношения Ника с родителями после всех тех лет, что они почти не общались.

Клем приобняла Джесс за плечи.

— О, я понимаю, что ты сейчас испытываешь… Месяц, который я провела без Ника, был самым тяжелым в моей жизни.

Джесс положила голову ей на плечо.

— Прошла неделя, а сердце все еще ноет… Я и подумать не могла, что будет так больно.

— Твои братья вынашивают планы всыпать ему по первое число, — сообщила Клем. — Я слышала что-то о сломанных ногах и разбитой голове.

Джесс пришла в ужас.

— И что им не живется! Почему они лезут не в свое дело?

— Потому что ты — их дело, Джессика, — встрял отец, не отрывая глаз от наброска. — Но лично я верю в этого молодого человека. Ему просто нужно осознать, что он любит и любим.

— Ты не знаешь Люка, папа. Он — упрямый…

— Но я знаю молодых людей. Я вырастил четверых, а когда-то и сам был молод. В свое время каждому из твоих братьев потребовалось время, чтобы избавиться от их… гм… привязанности к холостяцкому образу жизни. И со мной было то же самое.

— Дэвид визжал, как девчонка, когда я сказала ему, что не потерплю его встреч с другими девушками, — заметила Лайза.

Клем засмеялась, а Джесс лишь выдавила из себя жалкую улыбку и плюхнулась на стул. Она жалела, что не может рассказать родным все. Поведать, что нежелание Люка заводить серьезные отношения объясняется не нормальным мужским страхом перед обязательствами, а уходит корнями в его детство.

— Ты была права, Клем. Черт, он был прав… Мне не стоило вмешиваться.

— Он поймет, что ты сделала это из любви к нему, и простит тебя.

— Сомневаюсь.

Дэвид поднял глаза от наброска портрета Клем.

— Его кузина что-нибудь сказала о картинах Кейтлин?

— Похоже, они пылятся на чердаке ее коттеджа. Она и не понимала, что Кейтлин была такой значительной художницей.

— Кузина собирается продать их? — спросила Лайза.

— Нет, она сказала, что картины принадлежат Люку, и она будет хранить их на прежнем месте, пока Люк не решит, что с ними делать. Если он, конечно, вообще что-то решит, — мрачно пробормотала Джесс. — Список картин был в конверте вместе с остальными документами.

— Мне бы хотелось взглянуть на эти работы, — с благоговением произнес Дэвид.

— Мне тоже. Но у нас нет ни малейшего шанса, папа.

— Не теряй надежды, милая. — Дэвид потрепал ее по руке. — А если с Люком ничего не выйдет, вспомни, что у твоей матери есть на примете как минимум три молодых человека, которые горят желанием с тобой встретиться.

Джесс не могла заставить себя улыбнуться его шутке. Она сомневалась, что когда-либо снова сможет с кем-то встречаться.

Лайза подошла к дочери и погладила ее по голове.

— Забудь о своих братьях. Я сама выбью из него всю дурь.

— Мне так больно, мама…

Джесс прижалась щекой к животу матери, и та обняла ее.

— Я знаю, моя девочка. Я все понимаю.

Тем же днем, чуть позже, не зная, что разминулся с Джесс всего на каких-то пару минут, Люк стоял у двери ее родителей и смотрел в холодные серые глаза Ника. Он думал о том, что вот-вот пропустит прямой удар в челюсть. Брат Джесс неодобрительно взирал на него, грозно скрестив руки и расставив ноги. Люк наверняка мог одолеть его, но, если бы Нику вздумалось задать ему хорошую трепку, не стал бы отвечать тем же. Он это заслужил.

— У тебя есть пять секунд, чтобы изложить свои доводы, а потом я оторву тебе голову, — прорычал Ник, и его глаза заметали молнии.

Люк сразу перешел к делу:

— Я люблю ее и хочу на ней жениться.

Лицо Ника прояснилось, его губы растянулись в улыбке.

— Круто. Входи. Правда, Джесс нет.

Но Люк застыл на пороге.

— И ты не собираешься меня бить?

Ник развеселился:

— А ты хочешь, чтобы я это сделал?

— Нет, я лучше войду. Но… почему нет?

— Тебе потребовалась почти неделя, чтобы осознать, какой ты идиот. У меня ушел на это целый месяц. Главное, что ты — здесь и собираешься все исправить. Ты ведь собираешься все исправить?

— Конечно, — с жаром заверил Люк.

— Тогда почему ты тут, а не у нее дома, униженно моля о прощении?

— Я пока не готов видеть Джесс. Ладно, готов, но первым делом мне нужно кое-что сделать, и мне требуется помощь.

Ник похлопал его по плечу:

— Я к твоим услугам. Сгораю от нетерпения понаблюдать за тем, как моя сестра устроит тебе «райскую» жизнь, чувак.

«Пока она рядом со мной, мне плевать на все», — подумал Люк.

— Я хочу попросить тебя и кого-нибудь из твоих братьев помочь мне кое-что перевезти…

Джесс сидела дома и мечтала перестать жить в ожидании звонка Люка. Расставание с ним оставило огромную дыру в ее жизни, рядом зияла дыра поменьше — от потери Сен-Сильва. Джесс неустанно твердила себе, что жизнь имеет забавное свойство устраиваться, что миллионы людей переживали нечто подобное, и это был не конец света… хотя именно так и казалось.

Услышав скрежет ключа в замке, она насторожилась и, обернувшись, увидела, как открывается входная дверь.

— Черт возьми, Патрик! Подними повыше!

До нее донеслась парочка приглушенных бранных слов, сказанных… Ником? В дверном проеме появились три пары ног: в кроссовках, мокасинах и — о боже! — потертых рабочих ботинках. Обладатели ног скрывались за массивной рамой, обернутой в бумагу.

Схватившись рукой за сердце, Джесс вскочила, и в этот момент рама покачнулась.

— Черт возьми! — раздался голос Люка. — Осторожнее. Ладно, давайте опустим у дивана. Медленно… Это явно была не лучшая моя идея.

Потеряв дар речи, Джесс во все глаза смотрела на них. Ник зыркнул на Люка поверх картины.

— А я ведь говорил, Шерлок.

Патрик выпрямился и театрально положил руку себе на спину.

— Ну и дела, мне казалось, я тоже упоминал об этом! Но нет, ты вознамерился сделать шикарный жест!

— Вы ноете, как старухи! — усмехнулся Люк. — Для двух фанатов спорта вы стонете слишком громко — вас, наверное, по всей Африке слышно!

Ник с раздражением взглянул на него.

— Да пошел ты…

Люк был здесь — наконец-то. Он стоял спиной к ней, и Джесс жадно пожирала его глазами. Его волосы казались нелепо-длинными, они волнами спускались к воротнику и падали на глаза. Длинные рукава футболки были закатаны до локтей, на бедрах сидели самые старые, самые потертые его джинсы. Трехдневная щетина дополняла брутальный образ красавца-серфера.

У Джесс чуть слюнки не потекли, но потом сердце ожесточилось. И как братья посмели воспользоваться ключом, который она дала им на всякий случай, чтобы ввалиться к ней в дом, даже не удосужившись поздороваться?

Она была сыта по горло высокомерными, наглыми, эгоцентричными мужчинами!

— У вас есть тридцать секунд, чтобы убраться из моего дома прежде, чем я окончательно рассвирепею, — холодно отчеканила Джесс и махнула на их ношу в оберточной бумаге. — И заберите это с собой. Мне не о чем с тобой говорить, Сэвидж.

— Зато мне есть что тебе сказать, — мягко произнес Люк, и его глаза, встретившись с ее глазами, потеплели. А потом, приняв прежний невозмутимый вид, он бросил ее братьям: — Что ж, вам пора уходить.

Они переглянулись, и Патрик покачал головой:

— И не мечтай… Я хочу знать, зачем ты зафрахтовал самолет, чтобы доставить эту картину, и зачем нам пришлось нянчиться с ней, как с малым ребенком, в грузовике всю дорогу сюда. Ты куда-нибудь торопишься, Ник?

Тот скрестил руки на груди.

— Черт, нет! Клем убьет меня, если я упущу хоть одну романтическую деталь. Не тяни, Люк, хватит канителиться!

— Вы что, правда думаете, что я буду разговаривать в вашем присутствии? — насмешливо бросил Люк.

— Никто ни с кем не собирается разговаривать! — Джесс в ярости бросилась к двери, жестом приказав им выметаться. — А ну-ка, прочь, сейчас же!

Люк взглянул на ее братьев.

— Да бросьте, ребята, хватит уже! Мне нужно поговорить с Джесс, а вы только мешаете. Уходите! Пожалуйста!

Ник сложил ладони в молитвенном жесте и отвесил низкий поклон. Патрик последовал его примеру.

— Да пребудет с тобой сила, — провозгласил Ник.

Братья попятились к выходу и захлопнули за собой дверь.

Люк пробормотал о них что-то нелестное и взглянул на Джесс:

— Привет.

Джесс сунула дрожащие руки в карманы:

— Что ты здесь делаешь, Люк? Я думала, ты сказал все самое важное неделю назад.

— Не совсем. — Он оглядел ее маленький дом. — Славное местечко.

Она посмотрела на картину и жестом пригласила Люка на кухню. Джесс сгорала от любопытства, но из гордости не могла спросить об упакованном в бумагу полотне.

— Хочешь что-нибудь выпить? — подчеркнуто вежливо произнесла она.

Люк кивнул и направился следом за ней в залитую солнцем кухню. Джесс вручила ему бутылку пива, и они привычно расположились друг напротив друга, прислонившись к противоположным сторонам столешницы. Пару минут они молча смотрели друг на друга.

Гнетущую тишину нарушил Люк:

— Хорошо выглядишь.

Джесс вскинула брови. Или он грубо льстил, или ее внешность не совсем еще зачахла от переживаний.

— А ты выглядишь уставшим.

Люк нервно сковырнул этикетку с бутылки.

— Послушай тех двух нытиков несколько часов, и еще не то с тобой будет. — Скатав крошечный шарик бумаги между пальцами, он щелчком отправил его в ведро.

— Оказывается, ты в таких хороших отношениях с моими братьями, — раздраженно бросила Джесс. А где же благородный братский гнев? Хороша родня — настоящие предатели!

— Ну, до приезда сюда мне пришлось основательно попресмыкаться перед ними.

— За этим ты и приехал? Попресмыкаться?

— Если потребуется, то да. — Люк поставил непочатую бутылку на столешницу и потер ладонью подбородок. — Мне многое нужно тебе сказать, и, надеюсь, ты выслушаешь меня до конца.

— Ты — на моей кухне, я не могу выставить тебя или заткнуть тебе рот, так что у меня просто нет выбора, не так ли? — огрызнулась Джесс.

Ах, как же это было несправедливо — он выглядел так привлекательно, а она не могла коснуться его! Он был совсем близко и в то же время недосягаем…

— Спасибо за то, что выяснила, что произошло с моей матерью.

— Даже притом, что я вмешалась и сделала это без твоего ведома? — скептически вопросила Джесс.

Люк сунул руки в задние карманы и задумчиво покачался на пятках.

— Я боялся сделать это — боялся того, что могу узнать. С годами я свыкся со смертью матери. Когда ты вручила мне тот конверт, я почувствовал себя так, будто ты толкаешь меня куда-то против моей воли.

Джесс поморщилась, уловив нотки нежелания в его тоне.

— Ты по-прежнему не рад, что я сделала это.

— Я так долго жил сам по себе, что мне трудно принимать помощь — чувствовать себя комфортно с кем-то…

— Назойливым? Беспардонным? Сующим нос не в свои дела?

— Беспокоящимся обо мне, — твердо произнес Люк. — Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому.

Сердце перевернулось в груди Джесс, но она отмела робкий проблеск надежды.

— Это означает, что у нас будет «завтра»?

— Надеюсь, этих «завтра» у нас наберется на целую жизнь.

Джесс облизнула губы.

— Ты назвал меня фанатичкой контроля и бесцеремонной стервой. Обозвал назойливой и…

— Знаю, знаю… прости. Но в тот день меня стольким огорошили, что я буквально слетел с катушек. Ты просто попалась под горячую руку.

— С какой это стати?

— Когда ты — допускаю, совсем ненадолго — подумала, что я переспал с Келли, мне стало больно. Я хотел, чтобы ты слепо доверяла мне, но ты колебалась. Затем я увидел ролик, увидел все свои мечты, отразившиеся на экране, и совсем растерялся. А потом осознал, что ты любишь меня…

— Больше не люблю, — заявила Джесс, предательски покраснев.

— Лгунья! Я понял, что ты любишь меня, но не знал, что с этим делать. Как я мог просить тебя бросить все ради меня? Меня, у которого нет ни малейшего представления о семейной жизни? Тут-то ты и вывалила на меня информацию о моем прошлом, и это было уже чересчур… Мне не хватает тебя, Джесс. Ты нужна мне.

— Ты сделал мне больно, — еле слышно произнесла она. — Ты вырвал у меня сердце и потоптался на нем. А теперь ты вернулся, чтобы попросить меня снова рискнуть?

— Я хочу быть с тобой, Джесс. Хочу, чтобы ты стала моей семьей. — Люк шумно выдохнул. — Когда мой гнев поутих и я еще раз просмотрел бумаги, мне потребовалось некоторое время, чтобы все хорошенько обдумать.

— И?

— И я рад осознавать, что моя мама любила меня. Теперь детские переживания остались в прошлом, и я хочу быть с тобой — связать себя обязательствами по отношению к тебе. Это не дается мне легко и просто, ведь я поступаюсь всем, что имею. — Люк шагнул вперед и положил руки на бедра Джесс, не давая ей двинуться с места. — Я так люблю тебя…

Джесс впилась зубами в свою нижнюю губу и подняла на него удивленные, испуганные глаза.

— Так что именно ты предлагаешь, Люк?

— Я понимаю, ты не можешь бросить свой бизнес, но, наверное, мы могли бы найти компромисс? Например, ты проводишь со мной неделю в Сен-Сильве, а потом я провожу неделю здесь, с тобой.

Джесс промолчала, и Люк поспешил добавить:

— Если тебя это не устраивает, я уеду из Сен-Сильва, оставлю Оуэна управлять поместьем. Найму винодела… снова посвящу все свое время венчурным проектам.

— И возненавидишь это, — заметила Джесс.

— Но я буду с тобой, а это для меня — самое главное. — Люк вопросительно вскинул бровь, заметив тень сомнения на ее лице. — В чем проблема, Джесс?

Она отступила и принялась расхаживать по кухне, ломая руки.

— Послушай, Люк, сейчас ты говоришь, что любишь меня, но что, если ты снова передумаешь? Не знаю, могу ли я так рисковать. Не знаю, сможет ли… — Джесс запнулась, но заставила себя продолжить: — Мое сердце вынести это.

Люк решительно взял Джесс за руку, потянул за собой в гостиную и подвел к упакованной в бумагу картине. Потом еле заметно улыбнулся:

— Я так и знал, что потребуется шикарный жест. Это — самое ценное, что у меня есть. Единственная материальная вещь, которую я бросился бы спасать из огня. И ты полюбила ее несколько недель назад.

Люк разорвал бумагу, и взору Джесс предстала картина, украшавшая стену над его кроватью в Сен-Сильве. В глаза бросились горы, окутанные искрящимся туманом. Помнится, Джесс так хотелось пробраться в глубь рамы и заняться с Люком любовью меж виноградных лоз…

Силясь унять колотящееся сердце, она вымученно пожала плечами:

— Я не понимаю.

Люк погладил раму:

— Не считая тебя, это — мое самое большое сокровище. Я просто хочу поделиться им с тобой.

— Но почему? Ты отдаешь ее мне? Ты не можешь так поступить! Это — одна из двух картин, доставшихся тебе от матери.

Люк слабо улыбнулся.

— Могу, потому что то, что привлекает меня в этой картине, привлекает меня и в тебе. Твоя сила, твое великодушие, твоя необычайная храбрость и твое проклятое упрямство. А еще я поступаю так потому, что люблю тебя. Ты должна знать, как сильно я тебя люблю.

Колени Джесс подогнулись. Она опустилась на край дивана и подняла на Люка ошеломленные глаза. Почувствовав, как его рука обвилась вокруг ее плеч, Джесс зарылась лицом ему в шею, будто боясь, что он исчезнет так же внезапно, как появился.

Люк провел рукой по ее волосам.

— Милая, ты плачешь? Потому что, если это так, Ник сделает из меня отбивную. Не то чтобы я не заслужил этого, но по возможности предпочел бы избежать такой участи.

Джесс подняла голову, и ее глаза ярко, счастливо засияли. Она рассмеялась:

— Ты это серьезно?

— Какую часть ты имеешь в виду? О том, что я люблю тебя, или о том, что Ник сделает из меня отбивную? — поддразнил Люк.

Джесс шутливо шлепнула его по груди, а он коснулся губами ее волос.

— Я люблю тебя, Джесс, всем своим существом. Думаю, я влюбился в тебя еще восемь лет назад и все это время не переставал тебя любить. Прости, что причинил тебе боль. Позволь мне стать частью твоей жизни — в Сэндтоне, если ты хочешь остаться здесь, или в Сен-Сильве.

Джесс посмотрела на картину, перевела взгляд на Люка и, из последних сил сдерживая смех, поджала губы.

— Мое решение будет основываться на паре гарантий с твоей стороны.

— Я отдам столько вина, сколько ты сможешь выпить, я компенсирую все стринги, которые порвал, в двойном объеме, а мой дом, мои земли и мое сердце отныне в твоих руках.

— Заткнись, — приказала Джесс, и ее рот нервно дернулся. — Я хочу ребенка. Или двух. Возможно, трех.

— Идет, — тут же кивнул Люк, и радость озарила его лицо. — Что еще?

— Я хочу вернуться домой — обратно, в Сен-Сильв. Я хочу, чтобы эта картина вернулась в нашу спальню. И я хочу, чтобы ты женился на мне. Если ты не считаешь, что это может произойти через некоторое время, в будущем, тебе стоит уйти прямо сейчас.

Взяв Джесс за подбородок, Люк взглянул ей в глаза.

— Я был создан для того, чтобы любить тебя, заботиться о тебе, защищать тебя, сделать с тобой красивых-красивых детишек. Ты выйдешь за меня?

Рот Джесс изумленно открылся.

— Ты делаешь мне предложение? Прямо сейчас?

— Именно это и означает вопрос «Ты выйдешь за меня?». Не стесняйся сказать «да» в любое время.

Джесс коснулась подбородка Люка кончиками пальцев.

— Я выйду за тебя, потому что мое солнце встает вместе с тобой, потому что я хочу носить под сердцем твоих красивых-красивых детишек, потому что я хочу каждый день повторять тебе, что никто и никогда не будет любить тебя так сильно, как я.

Люк прижался лбом к ее лбу.

— О, Джесс, я от тебя без ума! У меня пока нет для тебя кольца. Я сосредоточился на том, чтобы вернуть тебя, и не смел надеяться на то, что ты согласишься стать моей женой. Давай сделаем его на заказ?

Джесс задержала на нем полный обожания взгляд.

— Мне достаточно осознания того, что я проведу с тобой остаток жизни.

Люк взял ее лицо в свои ладони.

— Я так сильно люблю тебя!

Он прильнул к ее губам в нежном, благоговейном поцелуе, и Джесс упала в его объятия, чувствуя, как счастье сочится из каждой ее клеточки. Она уже расстегивала пуговицы на рубашке Люка, когда вдруг зазвонил его мобильный.

Ругнувшись, Люк выдернул телефон из кармана и повернул экран к Джесс.

— Ник, твой любопытный братец.

Джесс коснулась губами его груди.

— Не обращай на него внимания.

Люк бросил телефон на диван, но, стоило тому коснуться подушки, как снова раздался звонок. Спустя пару секунд на кухне защебетал мобильный Джесс.

Она откинула голову и с досадой прошипела:

— Они так и будут доставать, пока не узнают, что происходит.

Джесс потянулась к телефону Люка и ответила на звонок.

— Неужели я не могу побыть изумительно счастливой хотя бы пять минут без вашего, ребята, активного участия? — Она улыбнулась, когда Ник что-то ответил, попрощалась и ошеломленно взглянула на Люка.

— Ник просил передать, чтобы ты не забыл о бентамках. Гм… а зачем тебе покупать каких-то кур?

В ответ Люк лишь рассмеялся и поцеловал ее.