Маркиз мерил шагами свою спальню, каждый раз останавливаясь перед дверью в гардеробную, а затем опять возобновляя движение. Он будет идиотом, если войдет в ее комнату, – она сама должна попросить его об этом.
Итак, эта соплячка оспаривает его любовь к Англии, кокетливая и избалованная лондонская красотка ставит под сомнение его преданность. Конечно, это было бы занятно: создать у всех – тем более у Бонапарта – впечатление, что он слишком занят собой, чтобы думать о политике, и будет заниматься чем угодно, лишь бы это забавляло и приносило ему пользу. Эти самые качества, возможно, дадут ему свободу действий в Лондоне, чтобы найти убийцу Томаса.
Часы пробили два; проклиная свою забывчивость, маркиз схватил накидку и проскользнул в темный холл, затем поспешно спустился вниз и тихо вошел в кабинет на первом этаже.
В темноте ему хватило секунды, чтобы снять крючок и распахнуть окно.
Перешагнув через оконный проем, Синклер оказался на земле и, прячась в глубокой тени дома, добрался до конюшни.
– Бейтс, – прошептал он.
– Самое время, – ответил за его спиной более низкий и гортанный голос.
Он развернулся, в мгновение ока вытащил из кармана пистолет и прицелился.
– О боже!
– Не двигайся! – приказал Синклер.
– Где уж там, с этой пушкой, направленной на меня. Побойся Бога, Син, это была всего-навсего шутка.
Маркиз медленно опустил пистолет, затем положил его обратно в карман.
– Право, Уолли, мертвые наемные убийцы не представляют никакого интереса.
– Я говорил тебе, – произнес Бейтс, выходя из-за угла дома вместе с высоким мускулистым человеком, – это не смешно.
Уолли провел рукой по своим уже начинающим выпадать светлым волосам.
– Если бы ты не опоздал, у меня не было бы времени шутить.
Синклер кивнул:
– Я потерял счет времени.
– Чего и следовало ожидать. – Бейтс улыбнулся, и его зубы блеснули при свете луны. – Ведь это твоя свадебная ночь, и все такое.
– Я удивляюсь, как ты вообще решился покинуть теплую мягкую постель, – продолжил Уолли.
Так как у него не было намерения сообщать им подробности первой брачной ночи, Синклер просто пожал плечами.
Рыжеволосый великан, который сопровождал Бейтса, выступил вперед.
– Предполагаемый свидетель, за которым мы следовали, оказался старым, испитым сквайром, у которого ума не больше чем на пенс.
Мягкий шотландский акцент не сделал новость более приятной.
– Совсем ничего?
– Да. Я предлагал деньги за информацию, но не думаю, что он отличит твоего брата от принца Джорджа.
– Все же мы должны были попытаться.
Уолли покачал головой:
– Если бы дело было в деньгах, кто-нибудь выдал бы негодяя еще два года назад.
– Я знаю. Мы собираемся вести это дело по старинке и не можем исключить никого из подозреваемых без доказательств противного.
– Но это займет массу времени.
Синклер взглянул на Бейтса.
– Ты не обязан помогать мне.
Молодой человек хмыкнул.
– Не начинай снова молоть чепуху.
– У нас две крайности, из которых можно выбирать, – медленно произнес маркиз. – Ни один из прислуживающих в тот вечер не видел и не слышал ничего особенного. Итак, речь идет либо о постороннем, который проник в этот огромный дом и умудрился найти и убить Томаса, не встретив никого на своем пути, либо мы имеем дело с кем-то, достаточно знакомым с домом и его обитателями, чтобы сделать свое грязное дело и незаметно ускользнуть.
– Причем ему помогла гроза, разразившаяся в ту ночь. Мне кажется, что возможны обе версии, – размышлял вслух Бейтс.
– Мы уже говорили на эту тему, – проворчал Уолли, втягивая голову в плечи, чтобы хоть как-то защититься от ночного прохладного ветра.
– И мы продолжим, пока не найдем проклятого убийцу. – Синклер пристально посмотрел на него. – Я проверил: стол в кабинете расположен в двенадцати футах от двери. Он ближе к окну, но одна оконная створка забита намертво, а другая так скрипит, что поднимет мертвого из могилы.
– Достаточный сигнал для твоего брата, – сказал Криспин с его обычной проницательностью, – но он не видел необходимости встать или достать оружие.
– Точно. Готов биться об заклад, что Томас был хорошо знаком со своим убийцей. И мне кажется, мы должны исходить из этой предпосылки.
– Тогда никаких изменений в списке подозреваемых?
– Незначительные. Я хочу иметь твердое алиби от каждого из свидетелей, прежде чем мы отметем их. Уолли, ты займись мистером Рамсеем Дюпоном. Сомневаюсь, что это наш человек, но у него сейчас полоса неудач. Ты, Бейтс, возьмись за лорда Перингтона, который любит топить котят и успешно занимается экспортом. А граф Килкерн – твой, Криспин.
– Ну и повезло мне, – пробормотал шотландец. – Сам Сатана. Ты не подозревал его раньше.
– Зато сейчас подозреваю. – Это была не совсем правда, но Синклер не мог забыть радостную реакцию Виктории на появление Килкерна. Он был бы более чем доволен, если бы удалось выяснить что-нибудь неприятное о Люсьене Балфуре.
– Мы будем связываться через леди Стэнтон, а если я не получу от вас известий до четверга, встретимся в борделе Джезебель в полночь.
Бейтс прищурил глаз.
– Эй, Син, ты уверен в этом?
– Да. А что?
– Ты же знаешь, что женатый джентльмен у Джезебель вызовет удивление многих посетителей.
Синклер выругался.
– Ты прав, черт побери. Значит у Будлса. Ты там по-прежнему на хорошем счету, Криспин?
– Надеюсь! Слишком приличное местечко для нас, но мы справимся.
– Тогда до встречи. И будьте осторожны.
– Тот же совет тебе, Син, – сказал Криспин. – В твоей жизни были сумасшедшие поступки, но жениться потому, что тебе нужен список подозреваемых, – это ненормальный поступок даже для тебя.
– Или, возможно, моя самая блестящая операция, – предположил маркиз.
– Да. Или это произошло по совершенно иной причине.
Синклер нахмурился:
– Например?
Криспин улыбнулся:
– Спокойной ночи.
Через минуту трое мужчин растворились в темноте.
Синклер на мгновение задержался на месте встречи, затем подошел к открытому окну кабинета. Захочет Виктория разделить с ним ложе или нет, она уже ответила на несколько вопросов о трех подозреваемых и о реальном пути проникновения в дом.
Виктория отошла от окна. Она не могла отчетливо видеть их, но была абсолютно уверена, что именно с этими тремя джентльменами Синклер разговаривал на свадьбе. Забавно. Тогда они выглядели безнадежно глупыми и пьяными, но сейчас, на конном дворе, казались такими же трезвыми, как и он. Весьма странно.
Девушка села на край постели и с отсутствующим видом погладила Лорда Бэгглса. Она не знала таких повес, которые прятались на своем собственном конном дворе посреди ночи, с оружием и, очевидно, были способны умело обращаться с ним. И это было еще не все. Прямая напряженная линия его фигуры, свобода в разговоре и жестах напомнили ей о другом Синклере Графтоне, о том, чей поцелуй опрометчиво толкнул ее на этот брак.
Виктория вздохнула, чувствуя безграничную усталость. В том, что ей приходилось следить за ним, была его вина, потому что она лишь смотрела на лунный свет – именно он дал ей возможность все видеть.
Вероятно, у него найдется совершенно логичное объяснение этой странной короткой встречи, однако ее вопрос означал бы признание в том, что она наблюдала за ним из окна. Пока еще она не была готова услышать или дать объяснения, так как до сих пор не разобралась, как в такой короткий срок ей удалось оказаться замужем.
Когда Виктория спустилась к завтраку, Синклер уже отправился на конную прогулку. Обычно к этому времени в маленькой гостиной Фонтейн-Хауса уже находились два-три молодых человека с приглашениями на пикник или прогулку в экипаже на тот случай, если у нее вдруг появится свободная минута в течение дня.