Встретимся вновь

Глава 8

Ронин с ребенком на руках подошел к ней. Эли едва не отшатнулась. Защитная реакция. Она не думала, что все так обернется, когда подписывала договор.

Она боялась признаваться себе, что в Ронине есть все, что должно быть в мужчине. Сильный. Надежный. Мужчина, который свернет горы. Потрясающий любовник…

Нет! Она отогнала от себя эту мысль. Она не позволит себе вновь переступить черту. Это все равно что лечь на рельсы и ждать, когда ее переедет поезд.

А еще у него был ребенок. Чудесный малыш, который уже вил из нее веревки. У нее вновь защемило сердце. Она сделала шаг назад, и Ронин остановился. Он смотрел на нее настороженно.

— Спасибо, Эли! Спасибо, что осталась. Я не шутил, когда говорил, что не постою за ценой. И я попрошу Мэв — это моя личная помощница — прислать кого-нибудь Дэб в помощь. Отвечать на звонки или разбирать бумаги. В общем, взять на себя рутину, а она пусть занимается важными делами.

Эли кивнула:

— Отлично! Это всего на пару дней.

— У меня есть подходящая сотрудница. Очень опытная. Она поможет Деби во всем.

— Прекрасно.

Прекрасно-то прекрасно, но это значит, что у нее не будет предлога, чтоб отлучаться отсюда. Одежду ей уже привезла Деб. Можно сказать, что ей надо съездить за чем-нибудь, но это будет лишь отговоркой, чтоб не быть рядом с Ронином. Она согласилась остаться и должна сдержать слово.

Эли взглянула на мужчину с ребенком, стоявшего в метре от нее. В ее груди заныло от боли. Немного же стоил ее хваленый самоконтроль! Поддалась инстинктам — и все пошло прахом. Это плохо кончится. Она не сможет остаться. Она — гнилое яблочко. Ричард ясно дал это понять.

— Пожалуйста, возьми Джошуа, я позвоню Мэв.

Эли взглянула на ребенка: похоже, на руках у дяди он задремал.

— Пора тебе научиться пеленать и укладывать его.

— Пеленать?! Это целая наука.

Она тоже так думала, когда поняла, что Джошуа просыпается по ночам. Шатаясь от усталости — она не спала два дня и две ночи, — она позвонила матери. Все ей растолковав, ее мать напоследок спросила:

— Ты разве не помнишь? Твои сестры делали то же самое.

Эли мысленно обругала себя за глупость. Сначала у нее ничего не получалось, но уже на третий день она неплохо справлялась.

— Давай его сюда, — сказала она Ронину, который шел за ней к кроватке. — Я купила ему муслиновое одеяльце. Оно теплое, но малыш не потеет.

Она развернула одеяло, велела Ронину уложить на него Джошуа и показала ему, как пеленать.

— Запомнил?

— У тебя талант, — ответил Ронин. — Ты никогда не думала завести ребенка?

Эли прикрыла глаза и сглотнула. Думала. Каждый день последние пять лет. Не ответив ему, она распеленала Джошуа и отошла от кровати.

— У тебя тоже все получится. Попробуй!

Он сделал, как она учила. Сверток вышел не идеальным, но гораздо лучше, чем в первый раз у нее.

— Похоже, у тебя тоже талант, — сказала она, вымученно улыбаясь. — Теперь положи его на спинку и подоткни одеяло. Надеюсь, следующие пару часов он обойдется без нас.

— Это все, что он делает? Ест и спит?

— И какает, но это уже следующий урок. — Ее улыбка уже была куда естественней.

— Может, отнести его в детскую, там потише?

— Надо приучать его спать везде. Тебе не всегда удастся создать ему идеальные условия для сна на улице или у твоих родителей.

— Резонно, — признал Ронин, глядя на крошечный сверток в плетеной кроватке. — Я не думал, что все так будет. В смысле, ответственность. Как понять, что я делаю так, как ему лучше?

Его искренность тронула ее. Нянчась с малышом, она чувствовала то же самое. Хоть и в меньшей степени.

— Просто верь себе. Так, как тебе верили сестра и ее муж, когда сделали тебя опекуном Джошуа.

Ей тоже нужно верить себе. Она поступает правильно, не желая пускать в свое сердце этого мужчину и этого малыша.

Ронин вдруг проснулся. Его разбудил плач Джошуа. Опять! На миг он забыл, где находится, темная спальня показалась ему незнакомой. Но затем пришел в себя и вскочил. Сонный взгляд сфокусировался на часах: половина пятого. Ронин пошагал в детскую. Он заверил Эли, что сумеет покормить Джошуа ночью, пусть она спит, и старался не думать, каково ему будет утром. Он устало потер лицо. Обычно ему хватало несколько часов сна. Должно быть, сказывается утомление после перелета.

Подойдя к детской, он услышал успокаивающий голос Эли.

— Прости. Не хотел, чтобы он тебя разбудил.

— Ничего, — улыбаясь, она повернулась к нему с ребенком на руках. — Я не спала.

Он взглянул на нее. Ее темные волосы спутались, на щеке виднелся отпечаток подушки. Ночная рубашка не скрывала плавных линий ее тела. Его тело тут же отозвалось, чувства проснулись, несмотря на плач ребенка. Я не должен так реагировать, сказал он себе. И все же не мог отвести взгляд от Эли.

Он одернул себя: хватит пялиться!

— Я принесу бутылочку, а ты возвращайся в постель.

Язык не слушался его. Вернуться в постель. Всего три слова, которые открыли шлюзы в его памяти, и сознание наполнилось заманчивыми сценами. Которые он мечтал повторить.

— Спасибо, — Эли отвернулась, чтобы поменять Джошуа подгузник.

Ронин приказал ногам двигаться в кухню, а голове — думать о делах земных. Когда он вернулся с бутылочкой, Эли с ребенком на руках сидела в кресле-качалке. В мягком свете ночника ее кожа казалась золотистой. В Элисон Картер в ночной рубашке не было ничего земного, она словно сошла с небес.

— Я возьму его, — произнес он.

— Все в порядке. Я быстро. А ты с ног валишься от усталости.

Ронин подал ей бутылочку и прислонился к косяку, глядя, как она кормит его племянника. Джошуа поел, и она уложила его.

— Иди спать, — мягко сказала она, закрывая дверь детской.

— Что-то не хочется.

Эли взглянула в его глаза, и у нее перехватило дыхание от того, что она там увидела. Голод. Страсть. Желание. Она сделала шаг в сторону, другой…

— Что ж, тогда… доброй ночи, — она повернулась к нему спиной и направляясь к себе.

— Доброй.

Ронин смотрел, как она уходит. Все его существо взывало: иди за ней! Верни ее! Схвати в объятия, прижми к себе и сделай все, чего ты так хочешь.

— Эли?

Она остановилась.

— Да?

Слова замерли у него на губах.

— Ронин? Все хорошо?

Нет. Не хорошо. Он устал от перелета и едва стоял на ногах под тяжестью проблем. Больше всего ему хотелось забыться в ее объятиях. Но он знал, что, если будет давить на нее, он ее потеряет.

— Я рад, что ты здесь. Сладких снов.

— Сладких снов? — повторила она, недоуменно поднимая бровь.

— Ну да.

Останься, про себя взмолился он. Она лишь улыбнулась.

— И тебе.

Ронин стоял, пока не услышал, как закрылась дверь ее спальни. Сердце у него упало. Значит, она не передумает и не вернется. Он побрел в спальню и упал на постель. Его ум и тело были слишком возбуждены, чтобы уснуть. Эли сопротивлялась влечению, но она ощущала его так же сильно, как он. Ему это было отлично известно! Как глупо! Он вспомнил, как тогда, на Гавайях, между ними пробежала искра и как быстро они оказались в постели.

Эта искра еще тлела. Но Эли старалась задуть ее в себе. Оттого, что он связан ребенком или по другой причине? Он не мог решить. А ведь это его работа — решать проблемы. Ничего, он подберет к ней ключик. Это лишь вопрос времени. Он лег на спину и закрыл глаза.

Это оказалось сильнее, чем она думала. Стоило ей увидеть Ронина с племянником на руках, как в ее душе все переворачивалось и ее неодолимо влекло к нему. Стоило ей увидеть, как он купает ребенка, достает его влажное тельце из воды, осторожно вытирает полотенцем, как она чувствовала себя будто под гипнозом.

Она устроилась поудобнее в кресле Ронина и попыталась сосредоточиться на работе. Он уступил ей свой кабинет, чтоб ей было спокойней, но, стоило ей здесь оказаться, она потеряла покой и думала только о нем. Обстановка могла многое рассказать о нем. Макет подвесного моста на столе — уменьшенная копия того, что построен в Южной Америке, этот проект сопровождала его компания. Она спросила, не нужно ли ему будет вскоре ехать туда. Он покачал головой и сказал, что не собирается за границу минимум следующие полгода.

Эли удивилась. Насколько она могла судить, значительная часть его работы подразумевала зарубежные командировки. Но Ронин, кажется, перекроил свой график. То, что он так серьезно относится к обязанностям опекуна, было еще одним его качеством, от которого у нее теплело — и не только на душе. Она тоже изменилась с тех пор, как собиралась закончить работу и исчезнуть из их жизни.

Она подумала о двух последних дня, наполненных почти родительскими заботами. Оба они легко справлялись. Ронин проводил с ребенком утро, пока она читала почту и делала несколько звонков. Когда с работой было покончено, малыш просыпался и обедал. Остаток дня они возились с ним и занимались своими делами. Им нравилось проводить вечера втроем.

Ронину было проще: все самое срочное он поручил подчиненным. Но и у Эли дела шли лучше, чем она ожидала. Деб спросила ее, не могут ли они оставить помощницу, которую она прозвала «миссис Сделано».

Словом, они справились и без помощи матери Ронина, которую выписывали в выходные. Из агентства подтвердили, что няни приступят в понедельник. Еще две ночи — и она вернется к прежней жизни, подбодрила себя Эли. Вообще-то у нее не было причин оставаться до понедельника. Ронин и сам отлично справлялся с Джошуа, так что она была ему больше не нужна.

Она отправила письмо новому клиенту и откинулась в кресле. Сегодня суббота, выходной. Она выглянула в окно. Шел дождь. Неподходящая погода для прогулки, а жаль: она забросила ежедневные упражнения. Не попросить ли у Ронина разрешения часок позаниматься в его тренажерном зале?

Дверь позади нее распахнулась. В проеме стоял Ронин.

— Кофе? — спросил он.

Эли ощутила крепкий, бодрящий аромат.

— Спасибо.

Она взяла из его рук чашку, их пальцы соприкоснулись. Прижимались ли они друг другу всем телом или едва касались, эффект был тот же. Ее сердце начинало биться сильнее, дыхание учащалось, а место соприкосновения пылало еще несколько секунд. Сопротивляться становилось все сложнее. По ночам она видела сны о Гавайях. Она сбилась со счета, сколько раз просыпалась с бьющимся сердцем, возбужденная, мечтающая о разрядке.

— Джоши уснул, — сказал Ронин и присел рядом.

От его тела исходил жар. Обволакивал ее. Ей хотелось придвинуться как можно ближе. Эли с трудом заставляла себя остаться на месте.

— Рановато, — заметила она, отпивая дымящийся кофе и грея руки о чашку.

Лил дождь, дул пронизывающий ветер, похолодало.

— Видимо, дело в погоде.

— Кстати, о погоде. Я собиралась пробежаться сегодня, но там такой дождь! Можно немного позаниматься в твоем тренажерном зале?

— Конечно! Зачем ты спрашиваешь? Весь дом в твоем распоряжении.

— Отлично! Вход в холле, верно?

— Да, я тебе покажу, — сказал он, ставя чашку на стол и направляясь к двери.

Эли пошла за ним. Ронин провел ее в отлично оснащенный спортзал. Здесь были тренажеры для ног, гантели, беговая дорожка и даже эллипс. Все говорило о том, что он тщательно следит за собой. Не то чтобы она об этом не знала… Она ведь исследовала каждый дюйм его мускулистого тела.

— Тебе все знакомо? — спросил он.

— Почти все, — ответила она, заставляя себя сосредоточиться на вопросе. — Но я просто полчаса позанимаюсь на беговой дорожке.

— Как хочешь, — предложил он.

— Пойду переоденусь.

Эли надела спортивный костюм и вернулась в зал. К своему удивлению, она увидела там Ронина. На нем были свободная майка и шорты, он качал ноги.

— Я решил взять с тебя пример и немного размяться, — сказал он, когда она шла к беговой дорожке. — Я принес сюда видеоняню.

— Хорошая идея, — согласилась Эли.

Она пожирала глазами мускулы на его длинных ногах, пока он делал подход за подходом. Она рассеянно ему улыбнулась, ступила на резиновую ленту и задала программу медленного бега. Наматывая километры, она старалась не смотреть на Ронина, который перешел к упражнениям на руки. Но игнорировать его было невозможно. Подумать только — эта мощь таяла в ее руках!

Ее тело пылало, и эндорфины, которые вырабатывались на тренировке, тут были не при чем. Усилием воли Эли отвела от него взгляд и сосредоточилась на дыхании. Не помогло. Тогда она увеличила темп. Все, что угодно, лишь бы не думать о мужчине, который занимался всего в паре метров.

По ее спине потекла струйка пота, и это показалось Эли изощренной лаской. Она вновь прибавила нагрузку. И снова без толку. Ронин лег на скамейку для жима лежа, обхватив ее ногами и потянувшись к штанге. Она тут же представила, как седлает его! Здесь и сейчас.

Пронзившее ее желание было подобно молнии. Она споткнулась.

— Ты в порядке? — спросил Ронин.

— Да, — задыхаясь, ответила Эли. — Просто немного не в форме.

— С моего места видно, что очень даже в форме, — поддразнил он ее.

Ей было не до смеха. Каждая клеточка ее тела взывала к тому, чтобы осуществить ее желание. Снять с себя тесный топ и прижаться к нему горячей кожей. Она подавила в себе эту вспышку, но томление продолжало нарастать.

Она ничего не могла с собой поделать. Лучше уж бегать под проливным дождем и пронизывающим ветром. Эли сбавила скорость. Надо скорей заканчивать и убираться отсюда. Ей нужен душ. Холодный душ. Прошло полчаса, ноги у нее стали ватными, но не от нагрузки. Ронин, закончив очередной подход, сел и вытер лицо полотенцем. Майка прилипла к его мокрому телу, подчеркивая мускулы.

Эли с трудом сглотнула: в горле разом пересохло, и сбилось дыхание.

— В углу холодильник, там есть вода, — сказал Ронин.

— Э-э-э… Спасибо.

Она прошла мимо него, ощущая исходящий от его тела жар. Потные мужчины внушали ей отвращение. Она никогда не понимала подруг, которые хихикали, глядя на парней в тренажерном зале. Но теперь она их поняла. Ее внутренние мышцы сжались. Древний могучий инстинкт. Эли чувствовала, как покалывает набухшие соски.

Радуясь любому предлогу, лишь бы отвлечься от мыслей, она достала из холодильника пару бутылок воды. Прежде чем открыть свою и сделать большой глоток, другую она бросила Ронину.

— Лучше? — спросил он.

— В смысле?

— Видно, что ты занимаешься регулярно, а пока на тебе был Джошуа, было не до спортзала. Обидно пропускать тренировки, по себе знаю.

Это было не единственное, что она пропускала. Эта мысль была так навязчива, что на миг Эли испугалась: не произнесла ли она это вслух. Но Ронин спокойно смотрел на нее и ждал ответа.

— Согласна. Размяться было неплохо.

— Ты когда-нибудь ездила на горном велосипеде?

Она покачала головой.

— Это не для таких трусих, как я, — сказала она с грустной улыбкой.

Ронин негромко рассмеялся.

— Ты должна попробовать. За домом лес, он спускается в долину. Там первоклассные горные тропы.

— Нет, спасибо. Мне дороги мои кости.

Эли пожалела о своих словах в ту же секунду, как произнесла их, потому что Ронин окинул ее цепким взглядом. Она почувствовала этот взгляд физически, словно он ласкал ее, и ее тело моментально откликнулось. Ее грудям, и без того возбужденным, стало больно в спортивном лифчике, в паху тоже заныло. Она отпила воды и немного пролила на себя. Капли стекали по ее подбородку на грудь, в вырез спортивного топа.

Глаза Ронина потемнели, он завороженно смотрел на текущую влагу. Эли знала, что ей надо что-то сделать. Хотя бы пошевелиться. Но она взглянула на него и замерла. Такое голодное выражение было в его глазах. Он встал и шагнул к ней, и по ее телу словно пробежал электрический разряд. Жар, исходящий от его тела, был несравним с тем, как раскалился воздух между ними.