Встретимся во снах

ПРЕДИСЛОВИЕ

…Голубые глаза встречаются примерно у 20% населения Земли.

Голубые глаза означают холодность натуры, отстраненность и обособленность от окружающего мира. Чем чище цвет глаз, тем сдержаннее в проявлении своих чувств их обладатель. Часто такие глаза встречаются у талантливых, оригинальных, одаренных людей с неординарным подходом к действительности. Голубоглазые люди – это творцы. Их интеллект выше, чем у представителей с другим цветом глаз.

Голубоглазые молниеносно, без тени сомнений принимают решения, а при изменении обстоятельств не теряются, быстро адаптируясь к ним. Они довольно требовательны, строги по отношению к себе и окружающим. Для достижения цели они готовы на все. И дело не только в упрямстве, которое, несомненно, им присуще. Голубоглазые люди не получают, да и не ждут подарков судьбы. Они не выигрывают в лотерее, у них нет нужных влиятельных знакомых. Они всего достигают сами.

Под внешней отстраненностью может скрываться сентиментальность, романтичность, однако не всем удается пробиться к ней, поэтому часто голубоглазые остаются непонятыми, одинокими. Таким людям свойственна обидчивость, даже по пустякам, ранимость, повышенная чувствительность, которые они тщательно пытаются от всех скрывать.

Мифы утверждают, что голубая палитра радужки глаза была у богов. Но самый удивительный и поразительный факт (и тому есть доказательства), что первые фараоны были все как на подбор, высокими, белокожими с длинными бородами и,,, голубыми глазами. Древнекитайские легенды повествуют, что китайские императоры ведут свою родословную от богов с голубыми глазами и светлыми волосами. В «Рамаяне» – важнейшей священной книге индуизма, в описании облика Кришны назван цвет его глаз – голубой.

Не пора ли решиться? (продолжение рассказа «Куда смотрят мужики?» из сборника «Зеленые глаза»)

А сколько ещё неизведанного! или Игра в кошки-мышки

Настоящая итальянская жена

Найду! Обниму! Не отдам никому!

Любовь стоит того, чтобы ждать

Чистой воды блеф

Всё, возможно, будет не так уж и плохо!

Ты ворвалась в мою жизнь непрошено…

А если это любовь, то…

Наш неоконченный роман

Так вот она какая – любовь! (продолжение рассказов «…И мы станем единым целым» из сборника «Зелёные глаза» и «Благодаря и вопреки» из сборника «Карие глаза»)

Пять слов на букву «Л»

Все цветы в твоих руках

Кто бы мог подумать?

Молчун ты мой любимый!

Она сказала: «Нет!»

Приди в такое время…

Встретимся во снах

Встретимся во снах

1

В первый раз за всё время увлечения классической музыкой Белла¹ решила уйти с концерта после первого отделения. А она так ждала этого концерта! Так предвкушала удовольствие, которое от него получит. Но, не срослось. Прекрасный солист, лауреат конкурса имени Чайковского, всегда радовавший своими выступлениями, превосходный оркестр, никакой дирижёр, и Первый концерт для фортепиано с оркестром Чайковского не состоялся. Казалось бы, невозможно сыграть скучно столь величественную музыку – «торжество и мощь в ослепительном сиянии», как восторженно охарактеризовали Концерт музыкальные критики. Но, оказалось, можно.

Только вот таким можно было и судьбу, и жизнь сломать. Как чуть не произошло с молодым Сергеем Рахманиновым…

Спустя два года после триумфального успеха оперы «Алеко» в Большом театре, композитор завершил свою Симфонию №1 и с волнением ждал ее публичного исполнения. Премьера состоялась в зале Дворянского собрания в Петербурге, дирижировал Александр Глазунов. Да-да, тот самый композитор Глазунов, написавший знаменитый балет «Раймонда» и огромное число инструментальных, вокальных и камерных музыкальных произведений. Всемирно признанный мэтр, профессор Санкт-Петербургской консерватории, ученик Римского-Корсакова и учитель Дмитрия Шостаковича.

Более горького разочарования Рахманинов никогда не испытывал. Даже спустя много лет он рассказывал, что во время исполнения Симфонии прятался на лестнице, ведшей на хоры Собрания, зажимал временами уши, чтобы заглушить терзающие его звуки, стараясь понять, в чём дело, в чём ошибки. Симфония провалилась: и критика, и публика отнеслись к ней с нескрываемой холодностью; рецензии отличались подчас уничтожающим тоном. Музыкальный критик Цезарь Кюи писал, что «…если бы в аду была консерватория, то он (Рахманинов)… привел бы в восторг обитателей ада».

Правы оказались те, кто сетовал на неудачное исполнение симфонии. Оно было необдуманным, недоработанным, мало отрепетированным. Глазунов не понял чувственность, страстность, пылкость высказывания раннего стиля Рахманинова, не почувствовал его «нерва»: темпераменты молодого Рахманинова и солидного мэтра были так далеки! Слишком разными они оказались по мировоззрению, складу психики, эстетическим и художественным принципам и принадлежали разным школам: Рахманинов – московской, а Глазунов – петербургской. Вот что писал сам Рахманинов в письме к своему знакомому: «…Я удивляюсь, как такой высокоталантливый человек, как Глазунов, может так плохо дирижировать?… Я говорю о его музыкальности. Он ничего не чувствует, когда дирижирует. Он как будто ничего не понимает!»

Провал симфонии имел трагические последствия для Рахманинова – композитор впал в глубокую депрессию и практически ничего не писал в течение трёх (!) лет. «Я был подобен человеку, которого хватил удар, и у которого на долгое время отнялись и голова, и руки», – так описывал Рахманинов своё состояние. Лишь с помощью известного врача-психотерапевта, Николая Даля, лечившего пациентов с помощью гипноза, он смог преодолеть творческий кризис.

А ведь могло случиться и по другому! И не был бы написан Второй концерт для фортепиано с оркестром с его широкими рокочущими пассажами солирующего инструмента. И ажурного, щемящее-нежного Третьего концерта для фортепиано с оркестром не было бы тоже. И ещё много-много чего ещё, без чего невообразима всемирная кладовая музыки: «Рапсодия на тему Паганини», «Симфонические танцы», «Литургия св. Иоанна Златоуста».

… Белла так глубоко задумалась, что не заметила препятствие, неожиданно возникшее на её пути. И, если бы не это самое «препятствие» – девушка, стремительно выскочившая из высоких дверей гостиницы «Националь», натолкнувшаяся на Беллу и успевшая дёрнуть её за руку, то Белла оказалась бы на тротуарной плитке.

– Ох! Извини! – одновременно воскликнули девушки.

– Да, сегодня явно не мой день, – проворчала, потирая плечо, Белла.

– Сильно больно?

– Да я не только об этом. Была на одном мероприятии. Полное разочарование. Неоправдавшиеся ожидания.

– Слушай, как круто сказала! «Неоправдавшиеся ожидания». У меня аналогично! Рассчитывала познакомиться с одним челом, а вместо него другой пришёл.

– И ты сбежала, – догадалась Белла.

– Ага! А ты?

– Аналогично! – усмехнулась Белла, – Заскучала и ушла.

– Слушай! Идея! Давай махнемся!

– Как это?

– Я пойду на твоё скучное мероприятие, а ты на моё весёлое, – и добавила, видя сомнения на лице Беллы, – Ну, давай, соглашайся! Не зря же мы с тобой столкнулись?! Это судьба!

– Да я не против пойти на твоё весёлое. Просто не знаю, понравится ли тебе моё скучное? Я ушла с концерта классической музыки в Большом зале Консерватории.

– Н-да, совсем не мой формат! Ну, да ладно! Испытаем судьбу!

И девушки, обменявшись номерами телефонов, чтобы сообщить друг другу про «судьбу», разошлись. Настя, так звали новую знакомую Беллы, отправилась первый раз в жизни на концерт классической музыки в Большой зал Консерватории. А Белла пошла на Благотворительный бал, проходящий в гостинице «Националь».

¹ – Адыгея – один из самых красивых регионов Северного Кавказа. Мягкий, теплый, влажный, солнечный климат. Горы с вечно заснеженными вершинами, каньоны, ущелья, пещеры, термальные источники, водопады, живописные речные долины. И главная река Адыгеи – Белая, берущая своё начало где-то на высоте 2800 метров над уровнем моря. Она несет свои воды сквозь глухие лесные дебри Кавказского заповедника, обрывается в пропасть мощным каскадом водопадов в каньонах, прорезает скальные хребты, бурлит в теснинах, клокочет и пенится на каменных порогах, шумит на перекатах, а потом успокаивается, разливаясь в широких долинах, пока не впадет в реку Кубань. Характер у нее непостоянный, девичий: то она ласковая и теплая, то бурная и опасная, сносящая всё на своем пути. А почему? Да потому что имя она своё получила от Беллы – девушки невиданной красоты с гордым и своенравным характером. Так утверждают Адыгейские легенды…

Справедливости ради, надо сказать, что в России существуют не менее семи рек с названием Белая – притоки Камы, Урала, Ангары, Рузы, Анадыря, реки на Камчатке и в Луганской области. Там, наверное, есть свои легенды о происхождении названия, но я их не знаю. И потому предлагаю вашему вниманию несколько легенд из Адыгеи.

Все легенды начинаются так: «По преданиям старины глубокой, в одном из горных черкесских аулов жила красивая девушка Бэлла. Она была столь красива, столь щедро природа одарила ее внешними данными, что ни один юноша, ни один мужчина не могли пройти мимо нее и остаться равнодушным. У одних сбивалось дыхание, у других начинало учащенно биться сердце, одних бросало в жар, других в холод…»

Далее есть несколько интерпретаций:

«…Жил в предгорьях Кавказа черкесский князь Фарз. В горах он охотился и однажды со своими джигитами переправился через горы и там похитил прекрасную дочь пастуха Бэллу, которую поместил в свой замок. Не смогла Бэлла полюбить князя и однажды сбежала. Князь пустился в погоню. Добежав до Хаджоха, Бэлла бросилась в каньон. И сразу превратилась в ласковую волну. Князь не смог ее найти.

– Где ты? – спросил он, нагнувшись в каньон.

– Я здесь, – услышал он тихий ответ.

– Кто ты? – с трепетом спросил князь.

– Бэлла я! – донесся шепот.

Не смог князь перенести гибели Бэллы, бросился с горы и потекла его кровь рекою Фарс»

Следующая легенда:

«…Жил в одном из горных аулов князь, свято чтивший законы гор и древние обычаи народа. Был он горд, мужественен и справедлив к людям. Любил и уважал за это его народ. Но вот однажды, будучи в гостях в соседнем ауле, он увидел невиданной красоты девушку и влюбился в нее. Звали её Бэлла. Не смог князь жить без любимой. Отправил в аул послов с подарками и калымом, сосватал девушку. Так стала она его женой.

Но внешне прекрасная женщина оказалась жестокой, эгоистичной, гордой и капризной женой князя. Все бы ничего, но ее капризы не знали предела. Она требовала для себя все больше и больше дорогой одежды, драгоценностей, почестей, поклонения мужа и окружающих. Всё исполнял князь, чтобы только угодить ей. Истощилась казна князя, собранной дани у народа уже не хватало княгине. Повелевать мужчинами рода ей уже было мало. Захотела она подчинить себе горы, леса и реки. Даже чтобы солнце светило, тогда, когда захочет она. Не мог князь исполнить неисполнимое и справиться с ее строптивым характером тоже не мог. В гневе, собрав слуг, уехала княгиня в родной аул.

Не мог князь и дня прожить без любимой. Послал за ней своего верного слугу с просьбой вернуться домой и обещанием, что будет выполнять ее волю и любое её желание. Узнала княжна о просьбе князя и совсем обезумела. Собрала своих многочисленных слуг, и тронулась в путь со словами:

– Теперь я, Бэлла, полная владычица над князем и его людьми. Глава княжества. Буду делать всё, что я захочу!

В это время страшный грохот потряс горы, сноп молний метнуло небо. Строптивая красавица упала на землю с коня и превратилась в бурную, кипящую яростью реку. Верные слуги княгини, стали горными притоками реки, с таким же сварливым и неукротимым характером, как у хозяйки.

Удивились люди, увидев неожиданно возникшую реку, восхитились её гордой красотой, спросили:

– Кто ты? Как звать тебя?

– Бэлла я! – с высокомерием ответила река»

И ещё одна:

«…В давние времена стоял на берегу горной реки аул, которым управлял жестокий князь. Со своими наемниками он постоянно совершал разрушительные набеги на соседние земли. Во время одного из таких набегов захватил князь в плен прекрасную девушку Бэллу, убив её отца, который встал на защиту семьи. Пораженный красотой пленницы, злой князь тут же пожелал взять её в жены. Но гордая девушка замыслила совершить возмездие над убийцей своей семьи. Она сделала вид, что смирилась со своей участью, и согласилась стать его женой. Войдя в княжеские покои, она ударила князя его собственным кинжалом прямо в сердце. Потом Бэлла вышла во двор, прошла мимо ничего не подозревающей охраны, села на коня и помчалась прочь. Обнаружив князя убитым, слуги кинулись за ней. Долго девушка уходила от погони, но вдруг ее путь перегородила река, сжатая высокими скальными берегами. Не желая стать добычей преследователей, горянка обратилась к Всевышнему:

– Господи, я молода и красива, я хочу жить долго, услышь меня и помоги!

И Всевышний услышал ее и сказал:

– Да, ты, действительно, красива! Красива настолько, что ты не можешь принадлежать одному. Ты будешь жить вечно! Но ты будешь красивой горной рекой, и тобой будут любоваться все!»

Много воды утекло с тех пор, но люди помнили и даже сложили легенду о смелой девушке, а реку стали называть именем гордой красавицы – Бэллой. А когда поселились в горных долинах казаки, зазвучало имя девушки по-русски – Белая.

2

Услужливый швейцар открыл перед Беллой двери гостиницы «Националь». Невозмутимый администратор проводил её в зал «Петровский», где проходил Благотворительный бал. Настолько невозмутимый, что даже тень удивления или, не дай бог, осуждения не промелькнула на его лице, когда Белла отказалась пройти в гардеробную, чтобы переодеться.

Смысл предложения невозмутимого администратора Белла поняла только когда вошла в зал. Все дамы, вне зависимости от возраста и комплекции, были в вечерних платьях в пол, многие с открытыми напоказ спинами, на высоченных шпильках и блистали каскадами драгоценностей, как рождественские ёлки. Белла, в своём коротком облегающем платье и минимумом украшений, почувствовала себя Золушкой на королевском балу после полуночи. Но это её ничуть не смутило. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что администратор всё ещё стоит в дверях и смотрит на неё, готовый в любую минуту прийти на помощь. Белла задорно улыбнулась ему и даже заговорщицки подмигнула. Разглядел ли издалека её подмигивание администратор, понять было трудно, но Белле показалось, что за лёгким поклоном, после которого он ушёл, спряталась тонкая улыбка.

Чем дальше, тем больше Белла недоумевала, с чего Настя решила, что её мероприятие весёлое? Пока, во всяком случае, ничего весёлого и даже просто интересного не происходило. Небольшой инструментальный ансамбль располагался около сцены в дальнем конце зала, где почти никого не было, и создавал непритязательный музыкальный фон. Народ, в основном, толкался вокруг фуршетных столов, уставленных вазонами с фруктами и подносами с тарталетками. Между столов ловко фланировали официанты с алкогольными напитками в запотевших фужерах.

Белла перепробовала всё на фуршетном столе, выпила бокал шампанского и не знала чем ещё занять время. Для себя она решила, что уйдёт не раньше, чем закончится концерт, на который отправилась Настя. Чтобы всё по справедливости. Можно было, конечно, откликнуться на знаки, которые посылали заинтересовавшиеся ею мужчины, но ведь она сюда не за мимолётной интрижкой пришла! А на «судьбу» никто из них не тянул.

Оживление в зале началось, как только на сцену, буквально, выпорхнул конферансье, одетый в строгом соответствии с ведущими праздничных концертов, посвященных государственным праздникам времён СССР. Впрочем, вёл он себя достаточно свободно и даже развязно, соответствуя сегодняшнему времени.

Первым в программе вечера оказался благотворительный аукцион. «Наконец-то! Ну-ну, посмотрим, что это за благотворительность», – саркастически подумала Белла. Правила благотворительного аукциона ничем не отличались от правил обычного аукциона: выставлялся лот, за который торговались заинтересованные лица, поднимая его стоимость. Счастливчиком оказывался тот, кто предложил наивысшую цену. Необычными оказались только «лоты».

Первым на сцену ведущий пригласил нападающего сборной команды России по футболу Юрия Головина, который выставил на торги возможность сфотографироваться с собой и получить свой автограф. В зале недовольно зароптали – что это, в самом деле, за лот?! Хотя бы, телефончик! Хитро улыбаясь, ведущий поспешил успокоить разволновавшихся девушек:

– Дорогие дамы! Всему своё время! Могу намекнуть – только тот, кто примет участие в этом этапе, сможет принять участие в следующем, где ставки будут гораздо выше. Возможно даже выше номера телефона вашего кумира. Да, Юрий? Кроме того, позу для фотографии победительница выберет сама, а я закрою глаза, если она захочет поделиться с Юрием номером своего телефона.

Конечно, после такого объявления торги прошли на «ура», и сумма за обыкновенную фотографию получилась не хилая. Ещё бы! Стартовая цена в 5 тысяч рублей быстро переросла в сумму с пятью нулями. А поза, которую выбрала некая девушка Леночка, была прямо-таки из свадебного альбома – щека к щеке и взаимные объятия. Довольными остались и проигравшие участницы торгов – не потратив деньги, заимели возможность получить ещё больше и горячее.

Следующим на сцену вышел начинающий, но достаточно успешный и уже известный ресторатор Борис Зорькин (24 ресторана в Москве – не хухры-мухры²!) Ведущий охарактеризовал его как человека творческого, который, чтобы развивать и делать свой бизнес интересным и уникальным, часто отправляется в гастрономические путешествия, откуда привозит особенные рецепты, аутентичные продукты, уникальные поваренные книги. А также он любит готовить самостоятельно, придерживаясь убеждения, что еда – это не столько блюдо, которое стоит на столе перед человеком, сколько его образ жизни. Конёк Бориса – кондитерские изделия. Та девушка, что выиграет аукцион, получит уникальную возможность не только продегустировать из рук автора пирожное ресторатора, но и накормить его сама.

Вот эта часть получилась, действительно, весёлой. Ведущий завязал глаза и Борису, и победившей соперниц Танечке. Пришлось этим двоим кормить друг друга, следуя указаниям зрителей – «налево», «вниз», «чуть в сторону». О-очень точные советы! Конечно, ложка с пирожным не сразу попадала в рот, конечно, кое-что и на стол падало. А Танечка молодец! Она так аппетитно облизывала губки. Жаль только, что Борис этого не видел. Но, зато, видели остальные мужчины, находящиеся в зале. Так что задел на своё будущее Танечка сделала. Последний кусочек сладкого удовольствия Борис подал Танечке из рук, ввиду того, что уронил нечаянно ложку, а, может, и не совсем нечаянно. Танечка не растерялась и весьма сексуально облизала его пальцы, чем вызвала бурю рукоплесканий зрителей.

Третий аукцион получился самым горячим. Подробно представлять его участника – блогера Ивана Соболева, ведущему не пришлось. Судя по реакции зала, большинство его знало. Белла не знала ничего и тихонечко поинтересовалась у рядом стоящей девушки – что он из себя представляет? Та посмотрела на Беллу удивлённо и с едва скрываемым превосходством ответила, что Иван снимает видеоролики о знаменитостях Рунета и их жизни. Из ответа Белла сделала вывод, что блогер – типичный сплетник, пусть и с элегантной внешностью интеллектуала высокой пробы. На торги он незатейливо выставил поцелуй с ним. В ожесточённой борьбе с соперницами победу одержала Светочка. Хор голосов, в основном мужских, под руководством ведущего, отсчитывал, как на свадьбе, продолжительность поцелуя – Раз! Два! Три!.. Десять!..

Во время представления четвертого участника аукциона Белла вся превратилась в слух и зрение. И не верила ни тому, ни другому. Ведущий начал так:

– Дамы и господа! Имени следующего участника вы не найдёте в программе нашего Благотворительного бала. Он любезно согласился заменить Милоша Битковича, который, к сожалению, вынужден отсутствовать по объективным причинам…

(Тут Белла догадалась, из-за кого, а, вернее, из-за чьего отсутствия, так расстроилась Настя, что ушла с мероприятия)

…Итак, разрешите представить: Теодор³ Голованов-Галанис⁴, российский дирижёр греческого происхождения. Не побоюсь этого слова – мировая звезда, лауреат Международных конкурсов дирижёров имени Прокофьева в Санкт-Петербурге и в Кадакесе, Испания…

Но сколько бы ни заливался соловьём ведущий, сколько бы ни называл престижных Международных фестивалей, в которых участвовал Теодор Голованов-Галанис, сколькими оркестрами руководил, а ещё больше, со сколькими сотрудничал, и сколько наград получил, похоже, здешнюю публику это нисколько не тронуло. Белла это почувствовала всеми фибрами своей души. Так стало обидно за Теодора. Разве можно сравнить масштаб его личности с теми, кто побывал на этой сцене до него?!? Да они ему в подмётки не годятся!

Так глубоко и остро Белла восприняла равнодушие публики к известному дирижёру ещё и потому, что именно он способствовал тому, что она увлеклась классической музыкой. Нет, конечно, началось всё с бабули, которая уговорила Беллу пойти с ней на концерт, заменив её заболевшую подругу. Даже если бы Белла не была свободна в тот вечер, отказывать любимой бабуле она бы не стала. Не так часто бабуля о чём-то их с мамой просила, предпочитая справляться со своими проблемами сама. Мама иногда даже обижалась на бабулю из-за этого, особенно, когда нечаянно всплывали наружу проблемы с её здоровьем, которые та предпочитала скрывать от родных. Два часа нудятины, как в тот момент думала Белла о классической музыке, стоили того, чтобы бабуля порадовалась времени, проведённому вместе с любимой внучкой.

Белла, как будто это было вчера, помнила, как они зашли в огромное фойе Концертного зала имени Чайковского, наполненное гулом огромного количества народа. В основном, женского пола и в подавляющем большинстве – пожилого. Как уселись на свои места в кресла зала, где ряды располагались полукругом. Как зааплодировали зрители, когда оркестр начал занимать свои места. И как взорвались овацией, когда вышел дирижёр.

Пожалуй, именно в этот момент случилось первое несоответствие тому, что представлялось Белле до концерта. Дирижёр оказался не пожилым, еле передвигающимся по сцене дядечкой в строгом чёрном фраке с фалдами, а молодым, высоким, светловолосым, в свободной чёрной рубахе и с ярким разноцветным платком, стильно повязанным на шее. Он энергично вскочил на возвышение для дирижёра, низко поклонился аплодирующей публике и резко развернулся к оркестру. В зале мгновенно установилась тишина. Он взмахнул руками, и началось… волшебство.

Оркестр заиграл. Белла ясно видела, как скрипачи и виолончелисты водят смычками, как трубачи подносят мундштуки инструментов ко ртам, как взмахивают ударники барабанными палочками, но у неё было полное ощущение, что музыка создаётся не ими, она льётся из рукавов его рубахи, прорывается сквозь преграду манжетов… Белла даже потёрла глаза – вдруг, наваждение исчезнет? Но оно не исчезло, чудо продолжилось. И первые трагичные звуки духовых инструментов, и нежные струнных, и взрыв напряжённости всего оркестра, и лиричные ноты от торжества света к светлой грусти в конце первой части – всё это игралось его руками. Только его руками. Дирижёр не стоял статично за пультом, а всем телом задавал движение музыке. То, почти, подпрыгивал, то подавался вперёд. Казалось, что его быстрые пальцы закручивают незаметные винтики в воздухе, играют на невидимых струнах души музыкальных инструментов или натянутых нервах оркестрантов. Музыка лилась из его рук, срывалась с кончиков пальцев, как в сказке про царевну-лягушку, когда пошла плясать Василиса Премудрая: «махнула левым рукавом – стало озеро, махнула правым – поплыли по озеру белые лебеди».

Во второй части «лебеди» кружились в вальсе. Третья часть дышала оптимизмом, переросшим в торжественность, и закончилась так триумфально, что слушатели не выдержали, зааплодировали. И потом случилось… случилось… Как это сказать… Не то чтобы событие, не то чтобы несоответствие, не то чтобы неожиданность. Какое-то среднеарифметическое между этими понятиями. Когда раздались аплодисменты, дирижёр повернулся к публике и с какой-то задорной, мальчишеской улыбкой поднёс палец к губам в знак молчания. И тогда Белла заметила его яркие голубые глаза. Да-да, они сияли так, что их было видно даже с их 30-го, если считать от сцены, ряда.

Последняя, четвёртая, часть Симфонии довела Беллу до слёз. Она звучала так трагично, так безысходно, на грани отчаянья. И так и закончилась – тихой низкой тягучей нотой, растаявшей в бесконечности. Белла смотрела на безвольно опущенные руки дирижёра, на чёрную рубаху, тёмными пятнами пота прилипшую к его телу, и из её глаз лились неудержимым потоком слёзы. А в зале стояла какая-то оглушительная тишина. Казалось, комарик запищит и того будет слышно… А потом люди вскочили, и зал взорвался овацией.

Весь обратный путь Белла с бабулей говорили о музыке (вот, уж, что ещё вчера Белла и представить себе не могла). О 6-й Симфонии Чайковского, которую они сегодня услышали. «Патетической», как её назвал автор. Белла недоумевала – почему «Патетическая»? Ведь «патетика»⁵ это что-то торжественное, даже преувеличенно торжественное. Такую характеристику можно дать только третьей части Симфонии. А так, в ней больше было трагизма и грусти, особенно, в конце⁶. Не соответствует название музыке.

Бабуля улыбалась и рассказывала Белле о Чайковском, его жизни, его метаниях, его взаимоотношениях с Надеждой фон Мекк, которая поддерживала его материально, с которой он переписывался, считал другом, но с которой никогда не встречался лично. О замысле 6-й Симфонии, которую изначально планировал назвать «Программной» и о которой писал так, что «…на этот раз…» она будет «…с такой программой, которая останется для всех загадкой, – пусть догадываются…». О которой говорил, что «очень плакал, мысленно сочиняя её».

Так у Беллы началась любовь к классической музыке. И сейчас перед ней стоит тот самый человек, которому она этим обязана. А его так холодно и равнодушно принимают. Возмутительно!

За размышлениями Белла пропустила мимо ушей, что там её любимый дирижёр предложил в качестве лота. Ей было всё равно! Как только ведущий начал торги, она первой подняла руку. И… стала победительницей, потому что оказалась единственной, кто её поднял.

Пробираясь из глубины зала к сцене, Бела судорожно соображала, сколько наличных у неё в кошельке (выигравшие лот торжественно опускали купюры в прозрачный куб). Вроде, пятёра должна набраться. Белла представила себе, как выскребает мелочь и вываливает её в куб, и чуть не расхохоталась в голос. Она вообще чувствовала себя пьяной. Хотя, какое может быть опьянение с одного бокала шампанского?! И, тем не менее, ей было весело, бесшабашно и вообще не страшно – море по колено.

Ещё по дороге Белла вспомнила, что ведущий всех девушек называл уменьшительно-ласкательно: Светочка, Танечка, Леночка. Представила, как он её назовёт Беллочкой, заранее возмутилась, и первым делом, когда поднялась на сцену, подошла не к Теодору, а к ведущему. Прошипела ему на ухо: «Я – Белла! Только попробуй назвать иначе! Без ног останешься!» Удивлённый агрессивностью участницы, ведущий, на всякий случай, отошёл от неё на шаг. А Белла тем временем кинула в куб пятитысячную купюру (слава богу, оказалась в кошельке!) и тихонько спросила Теодора: «Что делаем?» «Танцуем», – невозмутимо и почти не разжимая губ, ответил тот. «Венский вальс умеете?» Теодор утвердительно кивнул головой.

– Отлично! Венский вальс! – торжественно вслух объявила Белла, взяла Теодора за руку и повела со сцены.

Ансамбль заиграл что-то очень знакомое, явно из Штрауса, как конкретно называется, Белла не помнила. Ломанулась начать, но, мало того, что натолкнулась на железобетонно стоящего партнёра, так ещё и каблуком зацепилась за паласное покрытие зала и чуть не упала. (Уже второй раз за вечер!) Теодор Беллу подхватил, поставил в позу классического вальса, глядя прямо в глаза, тихо сказал:

– Это Штраус. «На прекрасном голубом Дунае». Здесь длинное вступление.

– Угу, – кивнула головой Белла, – Я забыла: мне вперёд или назад? Нас вальсу в школе учили, на физкультуре. Девочек было больше, чем мальчиков. Меня за партнёра ставили. С тех пор путаю.

– Не волнуйтесь. Глаза закрыты. Расслабьтесь. Поймайте ритм. Почувствуйте мои руки. Паласное покрытие не лучший пол для вальса, но мы справимся.

Белла так и сделала. Закрыла глаза. Почувствовала, как напряглись руки партнёра во время паузы в музыке. С первой прозвучавшей нотой сделала шаг назад под давлением его мужского натиска. Поймала ветер, который закружил её, поднял над коварным паласом, так и норовящим зацепиться за каблуки, и полетела, полетела, полетела.

Тео (так его звали друзья, и сам он себя предпочитал называть этим коротким именем вместо громоздкого и слишком претенциозного на его музыкальный слух полного) беспрепятственно рассматривал тонкие черты девушки с редким именем Белла. Она так и не открыла глаза во время танца, полностью отдалась в его руки. Он не стал говорить ей, что глаза уже можно открыть. Хотя заглянуть в них, подробнее рассмотреть, хотелось. На сцене понять цвет её глаз не удалось из-за хрустальной люстры, разноцветные всполохи которой отражались в них зелёными, карими, голубыми, серыми, желтыми искорками. Интересная девушка.

² – к первой части словосочетания «хухры-мухры», возможно, имеет отношение слово «хухря» из новгородского диалекта или из калужского – «хухряй», что означает «нечёса, растрёпа, замарашка». Вторая часть – «мухры», может быть чистым звукоподражанием, как это часто бывает в речи, появляющаяся для ритма, некоего усиления, для яркого, запоминающегося звучания, как например: тик-так, супер-пупер. С другой стороны эта часть выражения похожа на «замухрышку». В связи с этим высказывается предположение, что «мухры» образовано от слова «мухрый», означающего «невзрачный».

³ – в переводе – «дар божий»

⁴ – в переводе – «синий», «человек с голубыми глазами»

⁵ – страстное, возвышенное, восторженное действие, полное чувств, воодушевления – эстетическая категория, отражающая борьбу, столкновение возвышенного и низменного.

⁶ – из письма брата композитора, Модеста Чайковского, музыковеду Р.Батке: «Четвёртая часть (Симфонии) – состояние его души в последние годы жизни – горькие разочарования и глубокие страдания. Он приходит к мысли, что слава его как художника преходяща, что сам он не в силах побороть свой ужас перед вечным Ничто, тем Ничто, где всему, что он любил и что в течение всей жизни считал вечным, угрожает бренность».

3

В следующем лоте аукциона мужчины с женщинами поменялись местами. На сцену поочерёдно выходили девушки, а в торгах участвовали мужчины. По сути, этот аукцион мало чем отличался от первого, но, почему-то, смотреть на это «действо» Белле было неловко. В голове возник образ невольничьего рынка в Османской империи, где толстосумы выбирали себе наложниц в гаремы.

Образ возник, и уходить настырно не собирался. И тогда Белла решила уйти сама. Всё, что можно, от судьбы она получила, ловить больше было нечего. Теодор после танца не то что не попросил её телефон, но даже слова не сказал, попрощался вежливым кивком головы. Это отнюдь не испортило Белле настроения. Пробираясь к выходу из зала, она уже предвкушала, как разохается бабуля, когда она ей будет рассказывать завтра утром о приключениях сегодняшнего вечера.

С Теодором Белла столкнулась в холле – она направлялась к выходу, он выходил из курительной комнаты.

– Уходите?

– Да, поздно уже.

– А кто выкупит меня на следующем этапе?

– Честно признаться, у меня нет таких денег. Там же, наверное, ставки будут покруче, чем на первом? Я понимаю, что это звучит странно для человека, пришедшего на аукцион, но я здесь случайно оказалась, одна девушка отдала мне свой билет.

Белле не стыдно было признаваться в своей финансовой несостоятельности, так же как перед этим не стыдно было говорить о своём неуверенном владении вальсом, на который сама же подвигла известного дирижёра. Встреча с ним так близко, почти знакомство, была настолько нереальна, волшебна, что Белла не ощущала себя собой, а, скорее, каким-то сказочным персонажем. А потому, могла говорить и действовать, как заблагорассудится.

– Деньги не проблема, – между тем, продолжил Теодор, – Я Вам дам свою карточку, и Вы заплатите с неё.

– Как это? – растерялась Белла, – Чужая карточка… Я не возьму. Это… это не правильно.

– Почему? Я также должен участвовать в благотворительности. Какая разница, каким образом внести деньги – заплатить сам за себя или за танец с девушкой? Главное – на что.

– Вот именно, – почему-то рассердилась Белла, – Гораздо правильнее было бы просто внести деньги на благое дело, а не устраивать эти благотворительные балы. И денег бы больше ушло по адресу. Что тут останется, после вычета аренды зала, оплаты музыкантов, всего этого изобилия на столах?

– Музыканты играют бесплатно. Насчёт остального – не знаю. К сожалению, Вы правы, но лучше сделать так, чем не сделать вообще, если есть люди, которые могут выложить деньги только при таких обстоятельствах. Не злитесь. Отнеситесь к обстоятельствам, как к опыту, который меняет Вас и окружающих Вас людей. Так я убедил Вас остаться? – и добавил, чтобы замотивировать ещё больше, – Я потом Вас провожу.

Кто же откажется, чтобы тебя провожал домой известный на весь мир дирижёр? И Белла согласилась. Только настояла, чтобы пин-код карточки Теодор вводил сам.

4

В машине ехали молча. Молчание не было каким-то напряжённым, неловким. Белле казалось, что Теодор что-то от неё ждёт, но что, понять не могла. Её сбивали с трезвых мыслей его руки, лежащие на руле. Он управлял машиной также как и дирижировал – артистично, грациозно, аристократично. Как ни странно, и курил также. За любым его действием можно было наблюдать бесконечно. Любоваться им.

Белла уже набрала воздуха, чтобы попрощаться с Теодором, когда машина затормозила около подъезда её дома, но он остановил её вопросом:

– Белла – такое редкое и красивое имя. У Вас есть черкесские корни?

«Так вот он о чём размышлял по дороге», – подумала Белла и ответила:

– Да нет! Это бабуля настояла. Она обожает Лермонтова. У него есть такой рассказ «Бэла» из «Героя нашего времени».

Теодор с каким-то странным выражением лица посмотрел на Беллу, кивнул – мол, знаю, но сказать ничего не успел, отвлёкся на звонок телефона. Разговаривал не по-русски, на незнакомом Белле языке. Она так подумала, что на греческом. Разговор затягивался, и Белле стало неудобно, получалось, что она подслушивает, хотя и ничего не понимает. Она совсем тихонечко сказала: «Спасибо» и показала жестом, что пошла.

Но Теодор не дал ей уйти, удержал, положив свою ладонь на руку Беллы. И Беллу, вдруг, затрясло мелкой дрожью. Вся её бравада последних часов вмиг испарилась, она почувствовала себя трепетной бабочкой под порывами ураганного ветра – лёгкой, беззащитной. Рука Теодора была тёплой, сухой, твёрдой. Хоть и просто лежала на её руке, но держала крепко.

– Мама, – коротко пояснил Теодор, когда закончил разговор по телефону и без перехода спросил, вернее, высказал утверждение с мягким намёком на вопрос в конце, – Вы любите классическую музыку и меня знаете… Почему не просите контрамарку на концерт?

– Как Вы догадались? – смутилась Белла.

– «Венский» вальс. Обычно говорят «быстрый». Так почему?

– Не хочется ставить Вас и себя в неловкое положение. Вдруг, Вы не сможете… Останется осадок… Не хочется портить волшебный вечер…

– На концерт не могу, а на репетицию пойдёте?

– На репетицию? – оживилась Белла, – Никогда не была на репетиции. Пойду с удовольствием!

– Завтра в два часа в Консерватории. Диктуйте свой телефон. Я отправлю Вам SMS с дополнительной информацией утром.

«Он, всё-таки, взял мой номер!» – ликовала Белла. И не только! Ведь утром она ещё и номер его телефона будет знать!!!

5

И ничего Белла бабуле утром не рассказала. Весело и непринуждённо, как это планировала вчера, уже не выходило. В ожидании SMS от Теодора внутри дрожала натянутая струна, скрученная в тугой узел. Так ощущалось. Да и что рассказывать, если вчерашнее приключение ещё не закончилось? Вот сходит она на репетицию, и тогда уже с бабулей поделится.

Сообщение от Теодора пришло в полдень, но окончательно в реальность того, что она попадёт на его репетицию с оркестром, поверила только, когда администратор завела её в гулкий от пустоты Большой зал Консерватории и широким жестом предложила сесть, где ей хочется. Белла уселась сбоку 9-го ряда партера – там не надо было задирать голову, чтобы смотреть на сцену, и можно было, по мнению Беллы, увидеть Теодора хоть немного в профиль.

Музыканты постепенно заполнили сцену. На Беллу никто внимания не обратил. Также как и Теодор, стремительно занявший своё место дирижёра за пультом. Даже взгляд не кинул в поисках гостьи в зале.

Теодор поднял руки, и шум на сцене мгновенно стих. Теодор едва заметно кивнул, посмотрев в сторону и… Белла, буквально, подскочила с кресла от раздавшегося грохота. Как будто кто-то случайный ударил кулаками со всей дури по клавишам фортепиано – громко и так… так… не гармонично, не музыкально, не сочетаемо, что резало слух. Нет, ну, например, Второй концерт Рахманинова тоже начинается с громкого аккорда на фортепиано, но там это звучит красиво, хоть и трагично. А здесь…

К недоумению Беллы, Теодор не остановился, не сделал замечание не попавшей в ноты пианистке, а дал отмашку солирующему альтисту начать партию. Царапающие тоскливые ноты, которые извлекал солист из альта, походили больше на апробирование инструмента при настройке, чем на музыку. Гармония появилась, когда тихо вступил оркестр. Но тут что-то не понравилось Теодору. Он остановил музыкантов, сделал кому-то замечание, даже пропел: «Пам, па-ам, па-а-ам».

Какого-то общего впечатления от музыки у Беллы никак не складывалось. Она пыталась зацепиться за красивые гармоничные моменты, но они неизменно и, главное, неожиданно, не логично, прерывались гулкими сфорцато⁷, столь мощными, будто молотом по голове. В такие моменты Белла чувствовала, как дрожит под ней пол.

Альт то скрипел, как несмазанная дверь, то плакал, то скрежетал камнем по стеклу, то пищал, как потерявшийся котёнок. Пианистка играла, будто, мимо нот или в разных тональностях с оркестром. Играла не только на клавишах, но и вставала с места, чтобы дёрнуть за струны фортепиано. Вы такое когда-нибудь видели?!

Единственный вывод, к которому склонялась Белла, это что музыка деструктивная, и ещё раз она бы слушать её не стала. А потом, вдруг, опять начиналась гармония – грустная, светлая, нежная. Но только Белла чуть-чуть погружалась в музыку, как, вдруг, снова что-то происходило, что выбивало её оттуда.

В этот раз в зале начал трезвонить телефон. (На концертах это случалось не редко. Как ни предупреждай, как ни проси выключить мобильные телефоны, обязательно найдётся тот, кто забудет это сделать. И телефон обязательно зазвонит в самый неподходящий момент!) Теодор остановился, дождался окончания звонка и попытался продолжить репетицию. Но телефон затрезвонил вновь. И тогда он резко развернулся и прямо вперился взглядом в Беллу.

– Это не у меня! – непроизвольно вырвалось у неё оправдание. И, хотя она ни в чём не была виновата, всё равно ей стало стыдно.

Теодор кивнул, мол, знаю, и отдал указание:

– Четыре ряда вверх и влево.

«Ничего себе музыкальный слух!», – подумала Белла, обнаружив трезвонящий телефон на 13-ом ряду под третьим креслом влево от прохода. Она ответила на звонок, и оттуда полился такой поток брани вперемежку с матом, что Белла сначала опешила, а потом рассердилась, и тоже заорала в ответ:

– Если ты сейчас же не заткнёшься, я грохну твой мобильник об пол, а потом выкину осколки в ближайшую сточную канаву!

На той стороне провода замолчали и сердито засопели. То-то!

– Вы, между прочим, срываете репетицию оркестра, – строгим, но уже более спокойным тоном произнесла Белла.

«Ой, репетиция! А я тут разговариваю», – сама себя остановила Белла и посмотрела на сцену. Теодор смотрел прямо на неё и терпеливо дожидался окончания её разговора с хозяином забытого телефона. И не только он, весь оркестр развернулся и наблюдал со сцены на сценку, которая происходила в зрительном зале. И Белла поспешила выйти, чтобы не мешать репетиции.

Нашла администратора зала, отдала ей телефон и вышла на улицу подышать свежим воздухом, в надежде, что произведение, так истерзавшее ей слух, к её возвращению в зал закончится. И ей повезло! На улицу стали выходить оркестранты – начался перерыв. Вместе с ними Белла и вернулась в зал.

После перерыва оркестр репетировал 7-ю Симфонию Шостаковича – «Ленинградскую». Трагичную, мрачную, написанную композитором в холодном и голодном блокадном Ленинграде. Разбомбленном, продуваемом ветрами, но не сломленном. В городе, ждущем Победу и верящем в неё! Никто из тех, кто услышал её впервые в 1942 году – ни слушатели, ни оркестранты, ни композитор и, он же, дирижёр, не знали тогда, когда она придёт, эта Победа. И доживут ли они до неё. Но эта музыка звала и приближала её, укрепляла надежду в её неотвратимость.

Ленинградская симфония – это послание всему остальному миру от умирающих людей этого города: «Мы живы! Мы не сдаёмся!» Чтобы выжить, они брали воду для питья прямо из Фонтанки. Под бомбёжками. Чтобы выжить, на клумбах у стен Исаакиевского Собора выращивали капусту. Под бомбёжками. Им доставляли продовольствие по тонкому льду Ладожского озера на подводах с лошадьми под бомбёжками. И под бомбёжками же по устоявшемуся льду на грузовиках пытались вывезти детей, женщин и стариков⁸…

… Дорога жизни узким коридором

Протянута по Ладожскому льду.

Она спасала наш любимый город

В том страшном и чудовищном аду⁹

И, хотя из-за остановок, которые делал Теодор, из-за повторов, возращения к уже прозвучавшим тактам, целостно Симфония не прозвучала, от этой музыки Белла почувствовала, как ни странно, очищение и освобождение от депрессии, которую ощутила после первой половины репетиции.

Будет, ой, будет, что рассказать бабуле!

Но рассказ опять откладывался, потому что сразу после включения телефона на него пришло SMS от Теодора: «Подождите меня снаружи».

⁷ – термин в музыке, обозначающий «внезапный резкий акцент»

⁸ – «Дорогой жизни» назвали ледовую трассу ленинградцы. По ней доставлено в осаждённый Ленинград свыше 360 000 тонн продовольствия, топлива, боеприпасов. Эвакуировано из города свыше полумиллиона жителей.

⁹ – отрывок из стихотворения Н.Смирновой «Ладога – дорога жизни»

6

Теодор повел Беллу в кафе-бар «Простые вещи». В аккурат напротив Большого зала Консерватории. Кушать ещё не хотелось, и Белла решила обойтись чашкой кофе. Но когда она раскрыла меню… У неё разбежались глаза, а рот наполнился слюной. Одни названия закусок чего стоили! «Эклер с татаки¹⁰ из говяжьего сердца, попкорном из амаранта и трюфельной пастой», «Эклер с томленым ягненком, соленым желтком и кимчи¹¹», «Эклер с расплавленным сливочным камамбером, сладкими помидорами и базиликовым песто». И таких, аж, 12 позиций! Мало названий, так к каждому ещё и эпиграф прилагался: «Угораем мы с угрём, заедая фуагрём», «Если можем выговорить Джавахарлала Неру, берём ещё по одному эклеру», «Ун капустино пер фаворе» и так далее в том же духе. Но даже если бы всего этого не было, ведь закуска в виде эклера уже само по себе необычно и интересно!