Меня трясло. И не только потому, что сентябрьский ветерок обдувал все еще влажное тело. И не только потому, что я все еще не могла отделаться от ощущения мерзких лапок огромного паука, прошествовавшего по моему плечу. И не только потому, что Женя сразу вспомнил про мою арахноофобию вместо того, чтоб просто обнять, как это сделал Никита.
Но вот меня точно не трясло от застывшего ощущения поцелуя на губах. И совсем не от воспоминания как уютно и безопасно в объятьях тренера. И вовсе не от осознания того, что я сама потянулась к нему и отвечала на его поцелуй — голодный, жадный, страстный, напористый и бескомпромиссный.
Черт, да кого я обманываю? Если б я не услышала шелест листьев, и не пришло осознание, что к нам бежит, как минимум, Женя, а, возможно, и все, кто приехал, я б начала стонать от нахлынувших чувств и от предвкушения. И от возбуждения. И от ощущения, что Никита тоже возбудился всего лишь от поцелуя.
К нашему лагерю я добралась быстрее всех, кто был на берегу, сбежавшись на мой крик. Хотелось переодеться в сухую одежду и тихо расплакаться. А еще лучше ощутить крепкие, успокаивающие объятья. И почему Женя не может понять, чего мне хочется?
— Ей, ты куда так летишь? Что там случилось? — спросила Аня.
Я даже не затормозила, а шла к четко намеченной цели — к палатке, которая была выделена для меня с Витой и Стасом.
— Я с тобой разговариваю! — Аня ухватила меня за локоть, останавливая.
Я посмотрела сначала на ее кисть, держащую меня за руку, потом на нее саму. Взглядом, которым я одарила девушку, можно было убить. Судя по всему, это подействовало, потому что Аня отпустила мою руку и даже отступила от меня на шаг.
— Ну, что молчишь?
— Еще раз будешь лезть ко мне, ударю, — зло процедила я.
— Сильно много о себе возомнила? — Аня сложила руки под грудью, выгодно ее очерчивая и приподнимая.
— Не нарывайся, — я уже шипела похлеще змеи.
— А то что? — за снисхождение в голосе мне хотелось выцарапать зеленые глаза.
— Девочки, брейк, — широко улыбаясь, Женя встал между нами, а затем отпрянул от меня. — Эй, Слава, полегче, не смотри на меня так. Я не заслужил!
Хотелось сказать, что он заслужил, что он дурак, раз не видит очевидного. Но тут Семакин укутал меня в полотенце и примирительно шепнул:
— Пошли, Малая, подальше от людей, пока ты еще никого не убила в состоянии аффекта.
И утащил меня в направлении палаток. Еще раз обтер меня полотенцем. К нам подоспела Вита. Подруга протянула сухие вещи, предусмотрительно найденные в моей сумке и, оттеснив Семакина, скрыла меня от посторонних глаз покрывалом и приказала быстро переодеваться.
— А теперь рассказывай! — потребовала Вита, утащив мня в палатку.
И я выложила подруге все, как на духу. Во время моего рассказа к нам пытался присоединиться Стас, но подруга рявкнула на него, чтоб не мешал, и вновь принялась меня слушать.
— Тебе ведь нравится тренер? — поинтересовалась Вита.
— У него есть девушка, — уклончиво ответила я.
— Ну и что? Не факт, что у них все гладко, и они не разойдутся завтра же.
— Но я не буду той причиной, по которой они разойдутся.
— Опять ты о своем!
— Да! Я не разлучница! — воскликнула я.
— Да никто и не говорит, что нужно ею становиться. Просто, может быть, стоит всего лишь показать Никите, что он тебе нравится? — мягко предложила подруга.
— Еще чего! — фыркнула я и вышла из палатки.
— Кто бы сомневался.
— Я все слышала! — крикнула я, повернувшись к выбирающейся из палатки Вите, а потом с разгона впечаталась в широкую мужскую грудь.
— А я и не пыталась говорить тихо, — проходя мимо, уверила подруга и быстрым шагом направилась к своему парню.
Но, если честно, на Виту я особого внимания не обратила, замерев в неожиданных крепких мужских объятьях. Кажется, я что-то говорила о том, что здесь мысли материализуются? Начинаю верить в эту теорию.
— Извини, — тихо сказал Никита, но так и не выпуская меня и объятий.
Он уже успел высушиться и переодеться. Это хорошо, потому как не уверена, что смогла бы четко мыслить, касаясь этих будоражащих воображение мышц.
— Ничего страшного, — прошептала в ответ, правда не сразу. Все-равно туговато мыслю сегодня. — Спасибо, что привел в чувство. Я… Я боюсь пауков.
— Я заметил, — хмыкнул мужчина и сразу же добавил: — Я высоту не люблю.
— Боишься?
— Боялся, когда был маленьким.
— А сейчас? — я заглянула в карие глаза.
— И сейчас. Но меньше.
— И как удалось?
— Расскажу как-нибудь в другой раз, — хитро прищурился Никита, и у меня дух перехватило — какой он сногсшибательно-красивый.
Я просто кивнула, не в силах вымолвить и слова.
— О, я вообще-то пришел позвать вас с Витой к столу. Шашлыки готовы.
Отступила на шаг, освобождаясь из таких уютных объятий.
— Да, пошли.
До ребят было рукой подать, когда я произнесла:
— Спасибо. Ну, что в чувство привел.
— Всегда пожалуйста, — хмыкнул Никита, будто приводить в чувство истеричных барышень поцелуем для него было обычным делом.
Хотелось ответить что-нибудь остроумное и смешное, но ничего подходящего в ответ, как и всегда при тренере, в голову не лезло.
— Ну наконец-то! — воскликнул Саша, снимая с мангала очередную партию шампуров с ароматными шашлыками. — Зверь, тебя только за смертью посылать!
— Я же пришел, так что все нормально, — хмыкнул Никита.
Аня надменно сдвинулась, предоставляя место для своего парня и показывая всем вокруг, что она специально никому рядом сесть не разрешила. Больно надо!
Женя дернул меня, привлекая внимание, усадил рядом и обнял, давая всем понять, что отныне мы вместе. Просто по-другому его руку на моей талии и поцелуй в губы расценить было невозможно.
— Все, ты уже не пришла в себя? — уточнил Семакин, участливо заглядывая в глаза.
— Да, уже нормально, — улыбнулась я.
Вот тот, кто мне нужен — свободный парень, явно заинтересованный мной и в чьем присутствии я могу четко отвечать на заданные вопросы. А вовсе не тот, у кого есть другая, и при ком я теряюсь и не знаю, что сказать.
Ага, главное самой в это поверить.